Текст книги "В глубине сердца"
Автор книги: Шарон Сэйл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 11
Саманта влетела в офис шерифа и резко остановилась, попытавшись не таращить глаза на представшую перед ней сценку. Два пожилых человека сидели в противоположных углах помещения, угрюмо глядя друг на друга. Их рабочие комбинезоны были все в грязи, на рубашках виднелись брызги крови. У одного заплыл глаз, у другого распухла губа. Еще не зная, что случилось, она поняла, что вопрос, с которым она вошла сюда, задавать не стоит.
Она лишь вышла на почту, чтобы забрать корреспонденцию, но там ей сказали, что письма случайно отправили по прежнему адресу. Саманта не ждала никакой почты, поскольку никто в Лос-Анджелесе не знал, куда она уехала, но девушку соблазнила мысль о возможности съездить за ней. Оставалось убедить Джонни в том, что поездка не представляет опасности. Однако, судя по тому, что она увидела здесь, ей, может, и не удастся поговорить с Джонни.
В комнату вошла Кэрол Энн с пачкой бумаг в руках.
– Уж не на работу ли ты пришла наниматься? – спросила она. – Секретарша, которая болела, позвонила сегодня утром и сообщила, что увольняется. Ее мужа перевели работать в Вако. А в это время из-за какой-то ерунды Уайли Смит и Пит Харди вдруг не поделили забор на границе между их участками, спокойно стоявший там последние тридцать лет. – В протяжной интонации Кэрол Энн явственно слышалось презрение. Оба мужчины пригнули головы, напомнив Саманте ребятишек, ожидающих вызова в директорский кабинет. Она уставилась на них, гадая, кто Уайли, а кто Пит.
– Почему вдруг стало так важно, где стоит забор? – спросила она и тут же пожалела об этом, поскольку оба начали с жаром выкрикивать что-то.
– Я же сказал вам заткнуться! – рявкнул Джон Томас из соседней комнаты.
Саманта усмехнулась, а оба старика мгновенно умолкли.
Кэрол Энн подняла бровь и пожала плечами, молчаливым жестом выражая свое сочувствие Саманте. На большее она не осмелилась и вышла из комнаты. У шерифа сегодня было на редкость отвратительное настроение.
Но, казалось, плохое настроение Джона Томаса улетучилось, стоило ему увидеть Саманту, ожидавшую вместе с Питом и Уайли.
– Сэм! Я не знал, что ты здесь. В чем дело? – спросил он, блаженствуя при виде улыбки на ее лице.
– Вижу, ты занят. – Она усмехнулась, когда он развел руками в подтверждение ее слов. – Я только что с почты. Дэн сказал, что забыл выложить твою корреспонденцию и случайно отправил ее на доставку. Кому-то из нас надо съездить в дом и забрать ее.
Джон Томас нахмурился, перебирая имеющиеся варианты.
– Может быть, съездим вечером, после работы? По крайней мере, удастся проверить, как там Бандит. Он, наверно, истосковался в одиночестве, думает, что я его бросил.
– Я могу съездить сейчас, – предложила Саманта, но по тому, как наморщился лоб Джонни, поняла, что идея не пришлась ему по вкусу.
– Ни в коем случае, – отрезал он. Оба старика перестали сутулиться в своих углах и внимательно следили за спорящей парой, явно довольные, что не они одни попали в затруднительную ситуацию. Но Саманта не собиралась принимать первое «нет» за окончательный ответ.
– Я могу поехать в одной из патрульных машин. Там есть радио. Я даже не буду выходить. Просто подъеду к почтовому ящику, заберу почту и сразу же вернусь обратно в город. Пожалуйста.
Инстинкт подсказывал Джонни ответить отказом, но он видел, как Сэм тоскливо. Скука отчетливо отражалась на ее лице. Лихорадочные размышления закончились в пользу решения разрешить ей поступить так, как она хочет.
– Я был бы счастлив сопроводить юную леди, – предложил один из стариков.
Джон Томас коротко хмыкнул, стараясь не улыбнуться.
– Ты никуда отсюда не поедешь, Уайли, – сказал он. – Ты расквасил сегодня утром нос своему лучшему другу и пока еще не рассказал мне, почему. Я не выпущу ни того, ни другого из этой комнаты, пока вы не начнете говорить. Если не решить все сейчас, в следующий раз вы начнете палить друг в друга из ружей, а я не думаю, что кто-то из вас мечтает о подобном, не так ли?
Оба потупились, стараясь не глядеть друг на друга, и наконец кивнули, соглашаясь.
В этот момент дверь распахнулась. Маленькая седая женщина вбежала в комнату, по пятам за ней следовала другая старушка, более плотная и высокая.
– Ну вот, – произнес, улыбаясь, Джон Томас. – Похоже, прибыла тяжелая артиллерия.
Саманта изо всех сил пыталась сдержать смех. Судя по тому, как занервничали оба старика, они поняли, что сейчас на них обрушатся небеса.
Джон Томас шагнул вперед и очутился между пожилыми женщинами.
– Миссис Смит, миссис Харди, я рад, что вы пришли сюда помочь нам, – приветствовал он их.
– Уйали Смит! Как ты мог? Что скажет святой отец на воскресной службе, когда узнает, что ты дрался? В твоем-то возрасте!
Уайли, казалось, стало совсем худо, когда его маленькая жена отодвинула шерифа и набросилась на него с горящими от негодования глазами. Он даже не заметил, что тем временем вторая старушка взялась за Пита.
– Так, Пит Харди. В отличную историю ты вляпался. Не знаю, в чем причина, но ты сейчас же все расскажешь, или я не отвечаю за то, что с тобой сделаю, – заявила миссис Харди.
Пит выглядел так, словно ему пообещали преподнести на тарелке его же собственную голову.
Помещение наполнилось громкой разноголосицей. Четыре человека говорили одновременно, так что ничего нельзя было разобрать. Джон Томас в сердцах запустил руки в волосы. Казалось, он готов их всех придушить. Саманта поняла: либо сейчас, либо никогда. Она пустила в ход последний аргумент.
– Джонни! Пожалуйста, отпусти меня. Я ненавижу, когда приходится сидеть и прятаться, словно крыса в норе. Я буду осторожна: только туда и обратно.
Видя мучительное ожидание, написанное на ее лице, Джонни кивнул. Но прежде чем Сэм успела сорваться с места, схватил ее за руку, извлек из кармана и вручил ей ключи от запасной патрульной машины.
– Если потребуется, не стесняйся связаться со мной по радио. И сразу же возвращайся обратно, хорошо?
Саманта торопливо кивнула и выхватила ключи из руки Джонни, боясь, что тот передумает. Уже на бегу она чмокнула его в щеку. Бросив последний взгляд назад, она запечатлела в памяти Джона Томаса, пытающегося остановить гомон престарелого квартета. По крайней мере, ему грех жаловаться на рутинную работу.
Прежде чем выехать из Раска, Саманта заглянула в квартиру и захватила завернутые в фольгу кости, которые собирала для Бандита. Она обещала Джонни, что не будет выходить из машины, но, зная Бандита, была уверена: пес бросится приветствовать ее, когда она остановится у почтового ящика. Что ж, она хотя бы почешет его любимое местечко за левым ухом и скажет, как сильно его любит.
– Бедняжка, – произнесла она вслух, сворачивая на дорогу к Коттону и представляя тоскливое выражение на морде пса.
Но тут же ее разобрал смех. Благодаря уныло обвисшим ушам и огромным печальным глазам Бандит всегда выглядел несчастным.
Счастливая, предоставленная самой себе, Саманта увеличила скорость, и километры стали быстро исчезать под колесами ее машины. Она даже удивилась, когда очень скоро впереди показалась подъездная дорожка к дому. Сэм аккуратно вписалась в поворот и остановилась рядом с почтовым ящиком. Почтовая машина уже приезжала, так как на траве виднелись свежие следы шин. На протекторах почтовика были характерные маленькие выступы, отпечатавшиеся на рыхлом песке возле почтового столба: отчетливые дырочки, словно отверстия в пончиках.
Бандит радостно залаял, едва заслышав знакомое фырканье автомобильного двигателя. Прежде чем открыть дверь, Саманта быстро оглянулась, проверяя, нет ли других свидетелей ее появления здесь, кроме того, что бегает на четырех лапах.
– Эй, парень, – произнесла она низким голосом, наклонившись и приступив к поглаживанию и почесыванию всех любимых собачьих местечек. Когда же она начала разворачивать пакет с костями, Бандит чуть ли не влез к ней на сиденье.
Она рассмеялась, выталкивая его обратно за дверь.
– Я привезла тебе подарок. За хорошее поведение, – сообщила она, давая собаке одну кость, а остальные бросив к тенистому дереву у крыльца. – А теперь беги, мне нужно возвращаться, пока твой хозяин сам не приехал за мной.
Бандит отбежал со своим сокровищем в зубах. Саманта увидела, как он плюхнулся на землю в тени дерева, осмотрел кости, разбросанные вокруг на траве, и для начала впился зубами в большую баранью лопатку.
Саманта обтерла ладони о джинсы, потянулась к ящику, вытащила из него пачку писем и, как обещала, закрыла и заперла дверцу машины.
Напевая себе под нос, она просмотрела нетолстую пачку бумаг и писем, когда вдруг замерла при виде большого коричневого конверта, адресованного ей.
У нее зашевелились волосы на голове.
Сэм, покрутив конверт в руках и так и сяк, заметила, что на нем нет марки и почтового штемпеля: только ее имя, написанное красными печатаными буквами. Кто-то специально приехал сюда и бросил его в ящик. Очень похоже на повадку убийцы. С бьющимся сердцем Саманта тщательно осмотрела дорогу впереди, но на ней было столько отпечатков шин и разных следов, что невозможно было понять, кто их оставил и когда. Сэм перевернула конверт, увидела, что он не запечатан, и над верхней губой у нее выступили капельки пота.
Трясущимися руками она извлекла содержимое конверта, и тут ее глаза расширились, а кровь отхлынула от лица. Вместо страха ее внезапно охватила безудержная ярость. Как он смеет?! Как смеет этот подонок насмехаться над ней?! Дрожа от ярости, Сэм бросила конверт и его содержимое на сиденье рядом и, визжа покрышками, развернулась на дороге.
Через несколько секунд она уже была на шоссе. И если бы кто-нибудь видел, как она мчится мимо, то наверняка подумал бы, что это шериф преследует преступника. Но никто не знал, что это всего-навсего подруга шерифа в погоне за убийцей, который не дает ей покоя.
Монтгомери Тернер открыл дверь кабинета шерифа ровно настолько, чтобы пролезла его голова, и крикнул:
– Шериф! Идите скорее! Там Саманта!
Через несколько мгновений Джон Томас уже стоял на улице, в панике озираясь по сторонам. Судя по тону помощника, новости должны были оказаться плохими, но он не видел нигде ни Сэм, ни патрульной машины. На мгновение он даже потерял из виду Монти, но вскоре заметил его, бегущего за деревьями по другой стороне улицы к городской площади.
– Что за черт? – пробормотал он, срываясь с места.
Полицейская машина, в которой Саманта ездила за почтой, как-то косо стояла у тротуара. Вокруг нее собралась толпа. Но где же Сэм? Ответ стал ясен, когда толпа расступилась при его появлении. Не замечая слез, катившихся по ее щекам, Саманта то плакала от злости, то яростно выкрикивала что-то, размахивая пачкой бумаг. Время от времени она выхватывала какую-нибудь из них и швыряла под ноги, на землю.
Джон Томас бросился к ней, но Сэм увернулась, продолжая топтать бумаги под ногами.
– Ты, скотина! Поганая, гнусная скотина! – выкрикивала она, не обращая внимания на обступившую ее толпу.
– Сэм, дорогая, что случилось? – спросил Джон Томас, но Саманта, резко дернувшись, вновь отпрянула. Ее крики больно отдавались у него в ушах; она словно не замечала его присутствия. – Ты, подонок! Меня тошнит от твоих игр! – Сэм вырвала из пачки еще один лист и взмахнула им в воздухе, прежде чем швырнуть на землю. Люди в толпе, потрясенные, попятились назад, словно чувствуя за собой невольную вину, словно само их присутствие здесь было причиной ее страданий.
– Смотри! Вот что я думаю о тебе и о твоих идиотских запугиваниях! – кричала она. – Это ты боишься! Слышишь, ты, гадина! Ты прячешься за письмами, которые шлешь по почте. Маскируясь, звонишь по телефону, потому что тебе не хватает мужества сказать мне в лицо, чего ты хочешь от меня! Вот тебе!
Джон Томас перехватил очередной фотоснимок, прежде чем тот упал на землю. И сразу задохнулся, еле удержавшись на ногах от потрясения.
Преследователь нанес новый удар!
– Посмотрите на это! – Саманта подбежала к мужчине, стоявшему с краю в толпе. – Вот как действует этот подлец. Подобный тип боится даже в зеркало на себя посмотреть!
Мужчина сочувственно поморщился.
– Проклятие! – выругался Монти, подавая шерифу собранные с земли фотографии, и потер лицо рукой. – Ей сейчас станет плохо, я думаю. Надо остановить ее.
Джон Томас взглянул на фотографии. Все они, так же как и та, что он схватил первой, источали угрозу. На них была запечатлена Саманта – в основном на улицах Раска, но некоторые снимки были сделаны в Коттоне.
На одном Сэм выходила из овощной лавки с пакетом зелени под мышкой. На другом – разговаривала с друзьями на улице, на следующем даже держала на руках чьего-то ребенка. И на каждом снимке на уровне сердца был нарисован большой красный круг, в центре которого стояла большая буква «X», напоминавшая нацеленное на нее перекрестье винтовочного прицела.
Джона Томаса передернуло. Как остановить истерику Сэм, когда он сам готов впасть в такое же состояние? Уже двинувшись к ней, Джон Томас инстинктивно замедлил шаги и вдруг понял, что останавливать ее сейчас будет хуже всего.
– Ей уже плохо, Монти. Пусть она выплеснет все это из себя, – отозвался он. – В противном случае переживания сгрызут ее изнутри.
Монти кивнул, повернулся и пошел прочь от площади. Его глаза сузились, когда он опустил взгляд и увидел фотографию, несшую в себе угрозу, которая могла в любой момент стать реальностью.
«Ты умрешь!»
Рот помощника шерифа скривился, когда он прочел эти слова. Потом он пробормотал почти неслышно, наклоняясь, чтобы поднять снимок.
– Полагаю, все мы когда-нибудь умрем.
И тут Саманта внезапно замолчала. Джон Томас повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она глубоко вздохнула и швырнула остальные фотоснимки на землю. Словно загипнотизированная, девушка пошла вперед, уставившись прямо перед собой, ни на кого не глядя. Толпа молча расступилась перед ней.
– Монти, собери остальные фотографии – это вещественные доказательства – и отнести их в офис. И машину отгони. Я подойду попозже. – Джон Томас двинулся вслед за Самантой.
– Слушаюсь, сэр, – послышался ответ, и Монти присел на корточки, чтобы собрать разбросанные по земле фотографии.
Саманте было больно. Болела каждая клеточка ее тела, как будто ее избили. При каждом вздохе словно тысячи горячих иголок впивались ей в легкие. Каждый шаг давался с трудом, но она все равно шагала, отчаянным усилием воли заставляя свои ноги двигаться вдоль желтой линии на проезжей части улицы. Это был последний всплеск гнева – попытка вызвать убийцу на удар.
Все дома в центральной части Раска были обитаемы, но сейчас казались пустыми, и Саманта ощущала свою уязвимость. Ведь невозможно заглянуть за каждое из сотен окон, за каждую дверь. Он может стоять в этот момент в любом месте с наведенным на нее оружием. Ей следовало бы его бояться. Однако Сэм не испытывала страха: просто она устала, очень устала. Ей хотелось только, чтобы так или иначе все это закончилось.
Ее шатнуло от испуга, когда она услышала позади торопливые шаги, но ярость вернула ее походке твердость. Если это убийца, пусть будет так. Она устала, так устала все время бояться. Не оглядываясь, она продолжала идти. И тут раздался голос:
– Сэм, дорогая, подожди меня.
Его мольба прорвалась сквозь ее боль. Джонни! Конечно, это он! И когда его пальцы сплелись с ее, новые слезы затуманили ее взгляд. На этот раз, не поддержи он ее, она бы упала.
Джон Томас подхватил ее твердой рукой, и Сэм, пошатнувшись, упала в его объятия. Когда она спрятала свое лицо у него на груди, ему захотелось заплакать вместе с ней.
– Ах, Джонни! Что, во имя всего святого, мне теперь делать?
– Сейчас просто пойдем со мной, дорогая. Об остальном мы позаботимся потом.
У него не было ответов на ее вопросы, так же как и четкого плана действий. Но пока они вместе, они смогут одолеть любые трудности, думал он. Обняв за плечи, Джонни повел Саманту к полицейскому участку. О следующем шаге теперь беспокоиться не стоило. Она публично бросила вызов. Теперь слово за убийцей. Саманта Карлайл больше убегать не будет.
Прошло несколько дней. Монтгомери Тернер стоял, прижавшись лбом к горячему стеклу телефонной будки на углу двух улиц, и, прикрыв глаза, слушал человека на другом конце провода. В горле у него застрял комок, слова, словно молоты, стучали в голове. В приступе злости, смешанной с раздражением, он сжал кулак и ударил по стеклу, не замечая удивленного взгляда девушки, проходившей мимо.
– Меня не волнует, сколько раз ты это повторишь, от этого ничего не изменится! – закричал Монти. – Да, я знаю, что приехал сюда с определенной целью. Да, мне нелегко совмещать мою работу и то, другое, но я делаю это, черт побери. Мне не нужны твои советы, понятно?
Он выдохнул, почувствовав слабость в ногах. Он не собирался кричать. Этого человека криком не проймешь. Он такой же твердолобый, как и остальные люди из его когорты.
– Послушай. Осталось недолго, я не дурак, просто влюблен… и не хочу верить в это. Запомни, не звони мне на работу. Это только вызовет подозрения и подорвет мою репутацию. Только этого мне и не хватало. Шериф Найт только-только начал доверять мне. Я слишком долго и трудно добивался, чтобы меня направили сюда, и не хочу, чтобы ты все испортил. Пожалуйста, хоть раз дай мне сделать по-своему!
Саманта отступила назад, судорожно вздохнув. Все, что говорил помощник шерифа, казалось подозрительным, хотя где-то в глубине души она почувствовала, что должно быть какое-то иное объяснение его словам, нежели то, что мелькнуло у нее в мыслях сначала.
Задумавшись, она не заметила, что он положил трубку и вышел из будки. Подняв глаза, Сэм встретила его взгляд, и трудно было сказать, кто из них удивился больше. По озадаченному выражению на ее лице Монти понял, что Сэм слышала каждое его слово. Не ясно только было, как она собирается распорядиться полученной информацией.
Он попытался придать своему взгляду суровость, но лицо Сэм словно заслонило перед ним другое. С такими же длинными черными волосами. Даже чистая голубизна глаз была одинаковой. Он тряхнул головой и провел рукой по лицу, чтобы отогнать видение.
– Простите, – произнес он. – Я не знал, что вы ждете телефон.
Без дальнейших объяснений он прыгнул в машину и отъехал, предоставив Саманте самой решать, что означало услышанное.
Она попыталась идти дальше, но ее качнуло. Когда Монти вышел из телефонной будки, он посмотрел на нее так, как будто ненавидел. Но это было бессмысленно. Она никогда не встречалась с ним раньше, до того как он начал работать у Джона Томаса. Или встречалась? Как-то неожиданно она перестала доверять собственным воспоминаниям и запаниковала.
Страх нахлынул без предупреждения, и она поняла, что бежит назад домой. Обогнув последний поворот и увидев старый графский дом, она заспешила еще больше. Одним длинным прыжком преодолела ступеньки крыльца и оказалась внутри дома. Прыгая через ступеньку, она добралась уже почти до самой верхней площадки, когда вдруг оступилась и отчаянно замахала руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, чтобы не полететь спиной вниз по ступеням.
Но руки не нашли никакой опоры, и Саманта поняла, что не в состоянии предотвратить падение. Она в самом деле сейчас упадет!
Девушка закричала, руки ее молотили воздух, словно крылья ветряной мельницы, как вдруг… кто-то схватил ее за талию.
– Держись крепче, – сказала Клаудия, вытаскивая Саманту на безопасное место. – Ого, еще бы чуть-чуть! Ты, должно быть, ужасно торопилась, подруга. Что случилось? Ты выглядишь словно привидение.
Саманта содрогнулась, страшно благодарная официантке за своевременное появление. Она бессильно опустилась на верхнюю ступеньку лестницы и закрыла лицо руками, пережидая, когда сердце перестанет бешено колотиться в груди.
– Боже, – наконец выдавила она из себя. – Как ты меня выручила.
Клаудия задумчиво сощурила глаза, прежде чем улыбнуться.
– Какая ерунда, – отмахнулась она. – Я просто оказалась рядом. – И тут же хихикнула. – Ненавижу бежать и догонять, но боюсь, я опаздываю на работу.
С этими словами она обошла Саманту, поспешила вниз по лестнице, смеясь собственной шутке, и оказалась за дверью.
Саманта с трудом встала на ноги, стыдясь своей глупой, неожиданной паники, из-за которой чуть не сломала шею.
– Я просто слишком бурно среагировала, вот и все, – пробормотала она, быстро отперев дверь и захлопнув ее за собой. – Я начинаю выдумывать себе страхи. Если не взять себя в руки, то следующим подозреваемым окажется Джонни.
Она прошла мимо зеркала и показала себе язык, затем направилась в ванную. Почему-то она почувствовала себя испачканной и хотела хорошенько вымыться. Полностью очиститься.
Графский дом был погружен в сумерки, когда Джон Томас поставил машину на стоянку. Нахлобучив шляпу на голову, он направился к дверям, ненавидя себя за то, что сейчас поднимется и огорчит Саманту своими новостями.
Полученные ею фотографии сразу отправили прямо в полицейское управление штата на экспертизу к лучшим дактилоскопистам и экспертам Техаса, но обнаружить ничего не удалось.
Снимали обычной 35-миллиметровой камерой. Пленку сдали на проявку в одном месте, а снимки отпечатали в другом, в Нью-Саммерфилде, городке к северу от Раска.
Поскольку фотолаборатория была завалена работой, оказалось невозможным выяснить, кто что сдавал и получал. Убийца вновь перехитрил их.
Нехотя Джонни поднялся по лестнице, надеясь, что его озарит какая-нибудь идея и он сможет все объяснить Сэм.
Но его надежды не оправдались. Рука Господа Бога не коснулась его и не осенила озарением. Оставалось войти в квартиру и рассказать ей всю правду. По крайней мере правду Сэм заслужила.
И тогда он открыл дверь.
Саманта сидела у окна в темной комнате, слепо уставившись через занавески на тени во дворе. Она даже не поздоровалась.
– Насколько хорошо ты знаешь Монтгомери Тернера? – Ее вопрос поразил Джонни до глубины души. Он захлопнул дверь, бросил шляпу на стол, лихорадочно соображая, что ответить. Как сказать, что он подозревал его и даже проверял? И почему ее это интересует? Подумав, что самое лучшее сейчас – сделать паузу, он прошел в кухню и налил себе холодной воды из-под крана. Саманта следила за тем, как Джонни Томас наполнил и медленно осушил стакан. Она чувствовала его удивление. Но ей нужно было знать. Подслушанные слова Монти мучили ее весь вечер. По крайней мере она заслуживала правдивого ответа.
Стакан со стуком ударился о столешницу, Джон Томас вглядывался в пустую мойку, не зная, с чего начать.
– Почему, Сэм? Почему ты спрашиваешь меня об этом?
Она сжала руки в кулаки, вспомнив лицо Монти и ярость, написанную на нем, те слова, что услышала. Она гнала от себя страх. – Потому что сегодня произошло нечто, что заставило меня задуматься.
Джон Томас нахмурился, ожидая продолжения. Внезапно Саманта сорвалась с кресла и начала мерить комнату широкими шагами.
– Я не хотела подслушивать, – начала она. – Я просто проходила мимо, когда услышала удар.
– Удар?
– Дай мне рассказать по-своему, – попросила Саманта.
Он кивнул, оперся спиной на кухонный стол и скрестил руки на груди, не замечая, что стоит в позе судьи.
От этого Сэм занервничала еще сильнее, и в результате рассказ получился каким-то скомканным. Когда она закончила, лицо Джона Томаса стало еще более хмурым.
– Иди сюда, Саманта. Дай-ка я тебя обниму. – Он оказался прав – ей нужно было почувствовать тепло его рук. Сэм с радостью шагнула в его объятия и испытала облегчение, когда руки Джонни сомкнулись вокруг нее, испытала чувство защищенности. Но все же, когда Джонни заговорил, Саманта уловила колебание в его голосе.
– Признаюсь, звучит действительно странно, – произнес Джон Томас, не желая признаться, насколько ее слова поразили его. – Но, честно говоря, милая, это может означать что угодно.
– А как же его фраза о том, что ты только-только начал ему доверять? Что скажешь на это?
– Это правда. Я начал ему доверять. Любой работник, вплоть до диспетчера, должен заслужить подобное. Признаюсь, я уже какое-то время видел, что с ним что-то не в порядке, но никогда не связывал это с твоим преследователем.
Он почувствовал укол вины. Это была ложь. На самом деле он подозревал Монти. Но, черт побери, он теперь подозревал всех вновь прибывших, включая того незадачливого автолюбителя в мотеле «Тексас Пиг»
– Знаешь, что я тебе скажу, – произнес он. – Завтра утром я первым делом вызову Монти к себе. Он не уйдет до тех пор, пока я не удостоверюсь, что он рассказал мне всю правду.
Саманта вздохнула и слегка стукнула его кулачком по груди, после чего расслабилась в его руках.
– О'кей, Джонни. Я доверяю тебе. – Она подняла глаза, попытавшись улыбнуться сквозь слезы. – Я уже доверила тебе свою жизнь.
– Господи, – произнес он мягко, взяв ее лицо в ладони. Она задержала дыхание и слегка приоткрыла губы, предвкушая то, что, она знала, он может подарить ей.
Она ощутила тепло Джонни Томаса. И от его прикосновений загорелась желанием, которое передалось и ему.
Ночь опустилась неслышно, накрыв землю своими длинными темными крыльями. Все утонуло во тьме, за исключением пятен света от уличных фонарей, скрытых густыми высокими деревьями.
Окна на втором этаже были темными, словно очки на глазах слепого. Никто снаружи не мог увидеть, что творится внутри.
Потерявшие счет времени, сплетясь в объятиях, Джон Томас и его женщина медленно и размеренно занимались любовью. Страх уступил место страсти. Кроватные пружины ритмично поскрипывали, когда Саманта изгибалась под Джонни, уверенная в том, что если постарается, то этот момент и эти чувства будут длиться вечно. Но вот Саманту обдало волной жара, перед глазами вспыхнул ослепительный свет…
В темноте она на секунду увидела бугрившиеся узлы мускулов на руках Джонни, которые тот напрягал, стараясь не придавить ее. Его торс выгнулся вверх, а бедра, казалось, навечно слились с ее бедрами. Саманта застонала, почувствовав приближение кульминации, и бросила свое тело навстречу Джонни… Несколько секунд спустя они еще лежали, вздрагивая и не говоря ни слова, в объятиях друг друга. Саманта обхватила руками его шею и закрыла глаза. Но стоило ей сделать это, как перед ней появилось лицо Монти. Оно было сердитым и страдающим.
Незадолго до рассвета вдруг зазвонил телефон. Джон Томас застонал и перевернулся, успев схватить трубку, прежде чем второй звонок разбудил бы Саманту.
– Да. – Его голос со сна был низким и хрипловатым. Но в следующую секунду Джон Томас уже сидел на кровати, весь в напряжении, продолжая слушать. – Что ты сказал? Когда?
Саманту разбудил звук его голоса. Повернувшись, она внимательно вслушивалась в разговор, стараясь догадаться, что произошло. Долго гадать ей не пришлось.
– Сейчас выезжаю, – сказал он. – Вызови Лоулера. Уиллис уже на дежурстве, так? Хорошо. Пусть они встречают меня на месте.
Джон Томас повесил трубку, включил настольную лампу и одним плавным движением выпрыгнул из кровати.
– Черт побери, дорогая, – он ухмылялся во весь рот. – Кажется, эти ребята, что орудовали на ранчо Уоткинса, перехитрили сами себя.
– Как это? – спросила она, с восхищением глядя на него, рыскающего по комнате в поисках одежды и одновременно рассказывающего.
– Они решили, что самое хитрое – это совершить налет на то же самое место во второй раз. Но я оставил одного из своих людей патрулировать местность вокруг ранчо Уоткинса после пропажи первых пятидесяти голов скота. Воришки, должно быть, увидели фары патрульной машины, потому что с выгона свернули на другую дорогу и застряли в болоте. Уиллис только что звонил. Он запер их внутри их собственного трейлера вместе с четырнадцатью коровами Уоткинса и теперь ждет нас, чтобы отконвоировать их. – Застегивая ремень, Джонни скорчил такую физиономию, что Сэм не могла удержаться от смеха.
– Ты хочешь сказать, что они внутри трейлера вместе с украденными коровами?
– Угу, – отозвался он, натягивая второй сапог. – Пахнуть они, очевидно, будут ого-го как. Когда я свалился в хлеву Лема Маршала, навоз был сухой. А там он свеженький, горячий. Ты же знаешь, как коровы реагируют на перевозку. Они только и делают, что мочатся, делают лепешки и пускают ветры.
Саманта усмехнулась.
– Ну и кто же из вас будет сопровождать их в тюрьму? – Она представила, в каком состоянии будут полицейские машины, после того как в них провезут измазанных в навозе воришек.
– Только не я, – ответил он. – Знаешь, родная, мы ведь можем отвезти их в тюрьму прямо в трейлере, вместе с коровами. Коровы же считаются вещественным доказательством, правда?
– Ты ни капельки не изменился, Джонни Найт. Остался таким же сорвиголовой.
Ему было радостно слышать смех в ее голосе вместо отчаяния и паники.
– О, я могу быть и очень хорошим, когда надо, Сэм, – мягко произнес он, наклонился и поцеловал ее на прощание. – Помнишь сегодняшнюю ночь?
Еще долго после того, как эхо шагов Джонни затихло на лестнице, Саманта лежала, улыбаясь… и вспоминая.
