Текст книги "Местный обычай"

Автор книги: Шарон Ли

Соавторы: Стив Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Когда она наконец вернулась в гостиную, там оказалось странно тихо. Эр Том улыбнулся ей: он сидел на полу, привалившись к дивану. Шан растянулся у него на коленях, пристроив голову к Эр Тому на плечо и сжимая ручонкой круглое ухо мягкой зверушки. Он крепко спал.

– О нет! – Энн рассмеялась, чуть не уронив рюмки с подноса. – Мой бедный друг… – Она поставила поднос и опустилась на колени рядом с ним, протягивая руки. – Я положу его в постель.

Мягкая игрушка ей помешала. Даже во сне хватка сына оказалась железной, но Эр Том терпеливо разжал сонные пальчики и передал освобожденную игрушку Энн. Она приняла ее и провела Эр Тома с сыном на руках в спальню, где он бережно уложил его на раскладушку.

Он молча ждал, пока она удобно устраивала обоих друзей в постели, а потом увела его в гостиную, полуприкрыв за ними дверь.

Глава седьмая

Делм должен быть лицом и голосом клана, блюдя интересы клана и ведя переговоры с другими делмами по наиболее важным вопросам. Делм считается ответственным за действия всех членов своего клана и при этом имеет высшую власть над этими членами. Делм управляет своим кланом в соответствии с его внутренними законами, с тем условием, чтобы эти законы не противоречили Закону, принятому всеми делмами и закрепленному в данном документе.

Из Хартии Совета Кланов

– Лететь на Лиад? – Энн бережно отставила в сторону свою рюмку. – Мне незачем ехать на Лиад, Эр Том.

– О!

Он наклонил голову, следя за тем, чтобы в его поведении была только мягкость. Нехорошо было демонстрировать ей свой гнев. От него не укрылась ее тревога, когда он попросил впустить его сегодня вечером. Он встретился с ней взглядом, как и положено вести себя с дорогим другом, и легко провел кончиками пальцев по тыльной стороне ее кисти.

– Нашего ребенка должен Увидеть Делм. Она медленно сделала глубокий вдох.

– Полагаю, – проговорила она с осторожностью, которая так отличалась от обычной манеры ее разговора с ним, – что твоего делма этот вопрос волновать не должен. Я утром уже сказала, что поменяю фамилию Шана на Дэвис, и я тебя не обманывала. Завтра мне с утра на работу. Я зайду в Центральную администрацию и сделаю запрос в Земную перепись. Самое большое три дня – и…

– Нет. – Он поймал ее руку обеими руками и с трудом заставил свой голос оставаться мягким. – Энн, разве Шан… не ребенок наших тел?

Она заморгала, высвобождая свою руку.

– Конечно, да. Я же сказала тебе.

В ее голосе прозвучало раздражение – и вполне законное. Кто такой Эр Том йос-Галан, чтобы ставить под сомнение слово равного ему взрослого человека? Он склонил голову.

– Прости меня, друг. Совершенно точно, ты мне это сказала. И тем самым интерес Делма разбужен. Ты сказала, что дитя нашего наслаждения – это йос-Галан. Долг требует, чтобы Делм вел счет йос-Галанам и следил за тем, чтобы клан…

Тут он запнулся, пытаясь среди множества земных слов – форма и размер которых были какими-то неправильными – найти то, которое выразило бы обязанности клана в таком деле.

– Я сказала, – Энн воспользовалась паузой, которую создало его замешательство, – что его фамилия будет изменена на Дэвис. Через три дня, Эр Том, новых йос-Галанов не будет, и твоему делму будет некого считать.

– Ты сказала, что он – йос-Галан. Ты готова взять эти слова обратно и лжесвидетельствовать против себя? – Не его дело ее укорять. И его не касается, если она пожелает очернить свое меланти. Однако его сердце болело, потому что он научил ее бояться его, и теперь страх заставляет ее поступиться честью. – Энн?

Она вздохнула:

– Эр Том, он остается тем же ребенком, какая бы у него ни была фамилия – Дэвис или йос-Галан!

– Да! – Радость охватила его, и он снова поймал ее руки, смеясь от облегчения, потому что она все-таки не отвратила своего лица от чести. – Совершенно верно! И поэтому Делм совершенно определенно должен Увидеть его. И скоро, как ты поймешь. Я буду пилотировать корабль – тебе не нужно тревожиться. И корабль полностью полетоспособен. До Лиад надо…

– Постой.

На ее лице отразились смешанные чувства: хмурость, которая странно переходила в улыбку. И она покачала головой, хотя это излюбленное движение далеко не всегда означало отрицание, но иногда должно было передать удивление, нетерпение или печаль. Она отняла у него одну свою руку и едва ощутимо провела пальцами по его правой щеке. И снова покачала головой – как ему показалось, недоуменно.

– Это действительно так важно – чтобы твой делм сейчас увидел Шана?

Важно? Это было жизненно необходимо. Быть вне клана означало быть вне жизни.

– Да, – ответил он ей.

– Ладно. Тогда пусть твой делм прилетит сюда.

– Ха!

Она была вправе просить этого, хотя немного нашлось бы людей столь уверенных в своем меланти, чтобы потребовать от Корвала явиться к ним. Эр Том наклонил голову,

– Понимаешь, дело в том, что… пока его собственные дети не достигнут совершеннолетия… я остаюсь признанным наследником Делма. Мудрость предписывает, чтобы мы с ним одновременно не покидали планету. Клан будет очарован твоей любезностью, если ты сама прибудешь к Корвалу.

– Ты – наследник делма? – Энн чуть сдвинула брови. – Я этого не знала.

У нее не было оснований это знать: такой информацией с возлюбленными обычно не делятся. Но он вдруг понял, что в то же время Энн знает о нем необычайно много. Вполне возможно, что больше знает один только Даав.

– Прости меня. Я – а-тоделм, наследник моей матери, которая является Тоделмом йос-Галанов. И я – наделм, названный наследник делма, если это будет диктоваться… необходимостью. – Он помолчал, кусая губы, а потом сделал ей дар: – Делм – это Даав йос-Фелиум, который приходится мне чалекет. Ты бы назвала его побратимом.

– И мастер-купец, и мастер-пилот, – пробормотала Энн, называя стороны его меланти, которые она имела основание знать очень хорошо. – Неплохая коллекция кресел.

Его брови сдвинулись.

– Прошу прощения?

– Извини, – отозвалась она, чуть посмеиваясь. – Это – старинная земная шутка, которая относится к тому, какое количество обязанностей возложено на одного человека. Каждая обязанность обозначалась как кресло, и по традиции принято было спрашивать: «Какое кресло ты сегодня занимаешь?»

Он непонимающе воззрился на нее. Шутка? Но…

– Это и есть меланти, – проговорил он, борясь с недоумением и растерянностью.

– Более или менее, – согласилась Энн, пожимая плечами. – Она довольно старая, эта шутка. Понятна только ученым. – И она резко поменяла тему разговора: – Если твоему делму необходимо увидеть Шанни немедленно, то решением было бы, чтобы ты отправился домой, чтобы он смог прилететь на Университет. Я определенно не могу уехать немедленно. Сейчас только начинается экзаменационная неделя. И у меня нет других оснований ехать на Лиад, Эр Том. Хотя, конечно, – добавила она с новым приливом неестественной осторожности, – я хотела бы пойти навстречу твоему делму.

– Ну конечно.

Это была истинная правда. Какой человек, находясь в здравом рассудке, стал бы намеренно идти против Корвала? Эр Том взялся за рюмку, скользя взглядом по стройной колонне ее шеи туда, где ее грудь туго натягивала ткань блузки.

– А когда, – мягко спросил он, с трудом переводя взгляд на ее лицо и стараясь игнорировать бешеный темп своего пульса, – когда ты могла бы уехать с Университета, если бы была заинтересована в визите на… на Лиад?

Энн тряхнула головой – как ему показалось, резко – и вдруг отвела глаза.

– Я… через три недели. Примерно так, с учетом выпускных экзаменов и… – Она судорожно вздохнула. – Эр Том!

– Да?

Он придвинулся ближе к ней на диване, прижавшись ногой к ее ноге, и поднял руку, чтобы погладить сквозь блузку одну из дивных грудей – намеренно дразняще. И ответом стала дрожь ее желания.

Он нежно провел пальцами по соску, ощущая, как он набухает одновременно с приливом его собственной страсти, становясь жестким и требовательным. Он придвинулся еще ближе, нетерпеливыми пальцами борясь с застежкой блузки.

– Шан… – начала она.

– Спит, – прошептал он, переводя взгляд на ее лицо. – Правда же?

Ее взгляд затуманился, на секунду став отсутствующим. А он уже терял голову от желания, которое только усиливалось и усиливалось, так что он…

– Энн?

– Спит. – Она снова полностью была с ним, и ее пальцы тоже сражались с его одеждой. – Эр Том, ты мне нужен. Немедленно.

– Немедленно, – согласился он, и страсть нахлынула огромной волной, замерла на боли, которая превратилась в восторг, когда волна обрушилась вниз и захлестнула их с головой.

– Достопочтенная леди Карин йос-Фелиум, – объявил господин пел-Кана с пугающей официальностью и низким поклоном.

Брат названной дамы проглотил проклятие, развернул рабочее кресло к двери и провел рукой по клавиатуре компьютера, отсылая файлы, которые он просматривал. Последний жест был чисто инстинктивным: Карин без всяких церемоний могла вмешаться в любое дело, имеющее отношение к Клану. На это право она, по ее словам, претендовала как Старшая в Семье. То, что Даав не соглашался с этой оценкой ее меланти, почти ее не тормозило – и, насколько он мог судить, вообще никогда не останавливало.

– Приветствую, юный брат!

Карин приостановилась на пороге, чтобы чуть наклонить голову в приветствии старшего младшему, а потом позволила господину пел-Кана себя усадить.

Даав вздохнул про себя. Конечно, Карин была старше него на десять лет, однако ее вечное обыгрывание этого факта утомляло. По его мнению, какая-нибудь вариация придала бы остроты этой игре озлобленности и вредности, которая стала чересчур предсказуемой. Увы: Карин богатством воображения похвастаться не могла. Он пошевелил рукой, привлекая внимание дворецкого.

– Вина леди Карин, – негромко распорядился он.

Когда это было сделано, господин пел-Кана покинул комнату – как решил Даав, с заметным облегчением. Совет Кланов считал Карин экспертом в области достойного поведения и часто обращался к ней за пояснениями по поводу того или иного сложного момента Кодекса. Прискорбно, что она требовала понимания на уровне эксперта от всех, с кем встречалась.

Понимание эксперта требовало, чтобы он встал и сделал поклон, отдавая честь старшему члену Семьи йос-Фелиумов, и любезно приветствовал бы ее.

Даав вытянул перед собой ноги и скрестил их в лодыжках. Переплетя пальцы на пряжке ремня, он ухмыльнулся ей с наигранным добродушием.

– Добрый день, Карин. И что тебе на этот раз от меня нужно?

Она только чуть шевельнула бровью, выражая свое недовольство тем, что к ней обратились на низком лиадийском, и подняла рюмку, демонстративно пробуя вино.

Отставив рюмку, она встретилась с ним взглядом.

– Недавно, – проговорила она, по-прежнему придерживаясь модальности старшего ребенка в семье, разговаривающего с младшим, – я была в доме Люкена бел-Тарды с целью посещения моего наследника.

Наследником Карин был шестилетний Пат Рин, которого недавно отдали на воспитание в дом бел-Тарда по распоряжению Делма. В тот момент Делм признался своему чалекет, что это решение было отнюдь не идеальным и неуместно разъярило Карин.

Даав наклонил голову.

– И как ты нашла нашего кузена Люкена?

– Прискорбно легкомысленным, – ответила его сестра – что было прискорбно верно. – Как я говорила вам при другой встрече, сударик мой, Люкена бел-Тарду нельзя считать подобающим опекуном для ребенка из Главной Семьи. Однако, – добавила она, прерывая себя, – это уже другой разговор.

Она устремила на него строгий взгляд.

– Кузен бел-Тарда сообщил мне, что йос-Галан ищет в Клане персону, которая заключила бы брачный контракт с Кланом Нексон в лице дочери Клана Синтебры эл-Кемин.

– Йос-Галан заручился разрешением Делма на этот поиск, – лениво отозвался Даав, подняв руку в жесте равнодушия.

Карин поджала губы.

– Тогда, возможно, Делм знает и то, что Тоделм йос-Галан намеревалась сделать Синтебру эл-Кемин супругой А-тоделма.

Это было уже на грани неуважения, поскольку было произнесено по-прежнему от Старшей-к-Младшему. Однако Карин была экспертом и в модальностях, так что ей удавалось ловко балансировать на грани.

– Делм осведомлен о намерениях Тоделма в этом отношении. Да. – Он выгнул бровь. – Во всем этом есть какой-то смысл, Карин?

– Немного, – отозвалась она, – ровно столько, чтобы вызвать интерес. – Она чуть подалась вперед. – А-тоделм покинул планету и собирается вернуться не раньше конца релюммы. Приходится заключить, что он бежит от предложенного союза. Представь себе, как оскорблен будет Нексон, если ту, что предназначалась для контракта с Треалла Фант-рол, передадут – прости меня! – кому-то вроде Люкена бел-Тарды!

– Люкен – очень милый человек, – спокойно ответил Даав. – Хотя я готов уступить тебе в том плане, что мысли – это не его сильная сторона. Что до оскорбления Нексона, то контракт еще не был не то что подписан, но даже составлен. Если леди надеялась на а-тоделма, а вместо этого поймает деревенского кузена, то все равно ее Клан получит связи с Корвалом – к вящей ее чести. Я отмечаю, что она юна, а Нексон хотя и занимает неплохое положение, но отнюдь не входит в число Высоких Домов.

– Что не имеет для Корвала ровно никакого значения, – не без язвительности заявила Карин. – Как я помню, твой собственный отец определенно входил в Низкий Дом.

– Однако был потрясающим пилотом, – мягко парировал Даав. – Как отзывалась о нем наша мать.

Карин, которая пилотом была никаким, глубоко вздохнула, явно пытаясь успокоиться.

– Это не решает вопроса о том, – проговорила она после небольшой паузы, – как лучше избежать скандала.

Даав медленно выпрямился в кресле и сурово посмотрел в глаза сестре.

– Никакого скандала не будет, – сказал он в модальности Высокой Персоны, обращающейся к Менее важному лицу. – Изволь меня понять, Карин.

– Я не…

– Если я услышу хоть шепоток, – прервал ее Даав, продолжая сверлить ее взглядом, – хоть одно словечко скандала в отношении этого дела, я буду знать, с кем говорить. Я говорю понятно?

Надо отдать ей должное: она не опустила глаз, хотя жилка у основания шеи билась очень быстро.

– Ты говоришь понятно, – признала она спустя мгновение.

– Отлично, – отозвался он с исключительной мягкостью. – Есть ли еще что-нибудь, к чему ты желала бы привлечь внимание твоего Делма?

Она провела кончиком языка по губам.

– Спасибо. Мне… кажется, что нет.

– Тогда я пожелаю тебе всего хорошего, – проговорил он и наклонил голову.

Она секунду колебалась, но потом встала и адресовала ему безукоризненно правильный прощальный поклон.

– Всего хорошего.

Господин пел-Кана встретил ее у начала коридора и увел прочь. Даав дождался, чтобы ее шаги стихли, а потом встал и прошел через комнату к бару. Рюмку Карин, из которой она отпила только маленький глоток, он оставил стоять на столике у ее кресла. В свое время господин пел-Кана придет и уберет ее.

Он налил себе чашечку мисравота и сделал глоток, а потом прошел к окну, выходившему в центральный сад. Цветы и кусты пышно росли на фоне массивного ствола Джелаза Казон. Через них пробегали тонкие нити мощенных камнем дорожек. Даав закрыл глаза, не желая видеть знакомую, любимую картину.

Из всех приказов, которые он получил от своей матери, бывшей Делмом до него, только поручение беречь Карин казалось совершенно бессмысленным. Видимо, виноват был какой-то дефект его зрения, которое не могло увидеть, какая от нее польза Делму, которому она постоянно пытается мешать. Единственное, что можно было сказать в ее пользу, это то, что она бдительно охраняла меланти Клана, однако эта бдительность меркла рядом с застарелой злобностью. Даав вздохнул.

Возможно, когда он станет старше и лучше свыкнется со своими обязанностями, он приобретет хваленую Зоркость Делма и поймет, что именно его мать находила в Карин достойным сохранения.

Пока же ее последняя злобная выходка остановлена. Теперь надо только, чтобы Эр Том закончил свое таинственное дело, вернулся домой и выполнил свой долг.

И, как казалось Дааву, не особенно обременительный: он недавно просмотрел файл Синтебры эл-Кемин. Конечно, эта дама еще очень юна, а ее лицензия пилота второго класса ничего особенного собой не представляет. Однако, судя по всему, она станет вполне приемлемой супругой по контракту и, как можно ожидать, сможет быстро произвести на свет младенца с задатками пилота.

И когда новый йос-Галан будет рожден, принят и наименован, Синтебра эл-Кемин сможет вернуться в свой Клан, став богаче за счет брачного гонорара и премии, а ее меланти пойдет на пользу ее брак с членом Клана Корвал.

Эр Том также будет свободен и сможет вернуться на «Исполнение Долга» и продолжить полеты в качестве мастер-купца Корвала.

А у Даава появится новый племянник или племянница, ребенку можно будет изумляться, лелеять его и воспитывать. И ему самому надо будет искать супругу по контракту.

Глава восьмая

Любовь лучше дарить родичу, а радость получать от выполнения долга.

Пословицы Виландера, седьмое издание

Звук льющейся и плещущей воды вывел его из сна в легкую дремоту, и Эр Том почувствовал, что лежит на диване Энн с кривыми пружинами, укрытый одеялом с ее постели.

Она оставила его в какой-то момент раннего утра, с трудом разобравшись с переплетенными руками и ногами и попрятавшейся одеждой, прошептав ему, что ребенок начал просыпаться. Одеяло она принесла несколько мгновений спустя, бережно расстелив его по дивану, и, наклонившись, поцеловала его в губы – слишком легко и мимолетно.

– Спасибо, – прошептала она и упорхнула.

Эр Том недоуменно задумался над тем, за что она могла его благодарить. Дремота его начала рассеиваться. За то, что он нарушил ее спокойствие и научил бояться? Или за то, что настолько забыл о приличиях, что дважды позволил страсти победить порядочность и жарко, почти яростно любил женщину, которая не была ему ни подругой по наслаждению, ни супругой, ни спутницей жизни?

Он повернулся в своем неудобном гнезде и резко вздохнул, ощутив аромат тела Энн, смешавшийся с шероховатым синтетическим запахом одеяла, – и почувствовал прилив тоски.

Все должно было быть так просто. Он собирался только разыскать ее, чтобы сказать ей о своей любви. Почему-то это казалось важным. Жизненно необходимым. Сделав это, зная, что истину будет хранить та, кому она будет дорога, он надеялся спокойно отдаться в руки Целителей. А от них он вышел бы готовым стать супругом дочери Нексона, и его сердце не было бы затуманено сожалениями о несбывшемся.

Вместо этого он обнаружил ребенка, которого необходимо каким-то образом вернуть в Клан, женщину, которая словно въелась в его кости – настолько глубокой была его страсть к ней, – и никаких простых решений.

– Эй!

Теплое, сладко-молочное дыхание коснулось его лица.

Эр Том открыл глаза – и обнаружил, что смотрит прямо в серьезные серебристые глазенки, обрамленные густыми черными ресницами.

– Тразиа волекта, – ответил он на низком лиадийском, как и полагалось говорить с детьми.

Разлетающиеся белые брови сдвинулись, морща лоб.

– Эй! – повторил Шан уже громче.

Эр Том улыбнулся.

– Доброе утро, – сказал он на земном. – Ты хорошо спал?

Ребенок – его ребенок – обдумал вопрос, склонив голову набок.

– Угу, – признал он наконец и вздохнул. – Голодный.

– О! – Поблизости продолжала шумно литься вода: Энн, несомненно, была в душе. Эр Том высвободился из-под липнущего к телу одеяла и встал. – Тогда я найду для тебя что-нибудь поесть, – сказал он и протянул руку.

Его сын без колебаний принял ее, и они вдвоем отправились в крохотную кухню.

Он нашел соевую овсянку моментального приготовления и сделал кашу, посыпав ее изюмом из банки с заставленного столика. В холодильнике нашлись молоко и сок. Эр Том налил того и другого. Стоя, он пил сок и смотрел, как его сын атакует завтрак.

Шан оказался умелым воином и орудовал ложкой очень точно. Конечно, имели место неизбежные, но немногочисленные ошибки и кляксы, а в один из моментов Эр Тому пришлось вмешаться, чтобы помочь юному джентльмену закатать рукава пижамы, но в целом к тому моменту, когда Энн вышла на кухню, завтрак был уже в разгаре.

– О нет!

Она остановилась на пороге, и лицо ее было залито смехом, так что ему удалось удержаться и не броситься к ней, чтобы поцеловать.

– Эй, ма! – невозмутимо сказал ее сын, едва оторвавшись от еды.

Энн ухмыльнулась.

– Привет, Шанни.

Она перевела взгляд на Эр Тома и покачала головой. Ее ухмылка сменилась чем-то гораздо более мягким.

– Мой бедный друг. Мы бесстыдно тебя эксплуатируем.

Он кашлянул и отвел взгляд, сделав вид, что это для того, чтобы допить сок.

– Нисколько, – пробормотал он, отправляя стакан в мойку. – Ребенок был голоден, а я мог решить для него эту проблему. – Он вдруг посмотрел ей в глаза. – А что следует делать отцу?

Она опустила глаза.

– Ну… да. А вот что следует сделать матери, так это быстренько выпить кофе и приготовить этого юного вымогателя, чтобы отправиться к его приятельнице Марилле.

– Рилли! – радостно засмеялся Шан, вываливая ложку каши на стол. – Уй!

– Вот именно, уй! – отозвалась Энн, вытаскивая салфетку из настенной упаковки и вытирая стол. – Доедай, ладно? И постарайся, чтобы большая часть попадала в рот.

– Мокатик неуклюжий, – спокойно заметил ребенок.

– Самокатик сосредоточенный, – ответила Энн, ловко протискиваясь через тесную кухню. – Предоставь еду одновременно с разговорами специалистам, таким, как Джерзи.

Шан засмеялся и перехватил черенок ложки.

– Да, ма.

Энн покачала головой и вытащила из навесного шкафчика свою кружку. Кислый запах синтетического кофезаменителя с большим количеством цикория – большинство землян называли его «кофету» – был почти невыносим. Эр Том подавил вздох. Энн обожает настоящий кофе. Он легко мог привезти ей жестянку – или ящик жестянок, – если бы ему пришло в голову, что она вынуждена обходиться заменителем.

– Все! – объявил Шан, со стуком кладя ложку.

– Как насчет того, чтобы допить молоко? – спросила его мать, делая острожный глоток кофету.

– Тебе нет необходимости, – негромко сказал Эр Том, – лишать себя еды. Я легко могу сегодня позаботиться о ребенке.

Она посмотрела на него. Ее карие глаза сузились, лицо напряглось от вновь проснувшейся тревоги. Эр Том смотрел ей в лицо, борясь с желанием погладить ее по щеке и прогнать ее тревогу.

– Это очень мило с твоей стороны, Эр Том, – проговорила она, тщательно подбирая слова, – но Рилли – Марилла – ждет сегодня Шана.

– Тогда я доставлю его к ней, – ответил он мягко и рассудительно, – а ты сможешь поесть перед тем, как проводить занятия.

– Эр Том…

Она замолчала, и он с болью в сердце прочел в ее глазах ужас.

– Энн. – Он все-таки прикоснулся к ней – не мог не прикоснуться, – положив руку на запястье. Только это – и он чуть не ахнул, ощутив острый прилив желания. – Разве я вор, чтобы украсть у тебя нашего сына? Я могу заботиться о нем сегодня, если ты пожелаешь, или отвести его к твоей подруге. В любом случае мы оба будем здесь, когда ты вернешься домой.

Он смотрел ей в лицо и видел, как вера борется со страхом.

– Доверься мне, – прошептал он, ощущая, как глаза у него щиплет от спрятанных в глубине слез. – Энн!

Она сделала глубокий, неуверенный вдох, а потом резко выдохнула и на секунду положила руку ему на плечо.

– Хорошо, – сказала она и подарила ему неуверенную улыбку. – Спасибо тебе, Эр Том.

– Благодарности не нужны, – ответил он ей и отодвинулся, чтобы дать ей доступ к небогатым шкафчикам и заставленному столику. – Завтракай, а я вымою нашему сыну лицо.

– Не придет сегодня? – Марилла помрачнела. – Он ведь не заболел, а, милочка? Пел говорит, что в яслях свирепствует какой-то грипп. Больны половина детей и треть персонала. – Она драматически вздохнула. – И Пел осталась на вторую смену. Естественно.

– Естественно.

Энн ухмыльнулась. Пел постоянно находила предлоги, чтобы работать две смены. Марилла строила теории (с надеждой), что во второй смене у нее любовный интерес. Энн втайне считала, что склонность Мариллы все драматизировать просто угнетает ее тихую и недемонстративную дочь.

– Шан совершенно здоров, – сказала Энн. – Его отец приехал погостить, и они побудут вместе.

«Ну вот, – подумала она, – это звучит совершенно разумно».

Марилла откровенно изумилась.

– Его отец! – повторила она, и голос у нее изумленно рванулся вверх. – Отец Шана у тебя в гостях?

Энн чуть нахмурилась.

– А это запрещено законом?

– Не глупи, милочка. Просто… конечно, он сказочно богат. Безусловно, за Эр Томом не замечено было проблем с наличными, и одежда у него была явно ручной работы – идеально подогнана к его стройной фигуре. Однако куртка на нем чаще всего была сильно поношена, даже потрепана – кожа на ощупь напоминала шелк.

– А почему это? – спросила она, сама услышав, насколько резко звучит ее голос. – Почему он должен быть сказочно богат?

Марилла воззрилась на нее, а потом картинно пожала плечами.

– Ну, понимаешь… Все считают, что лиадийцы обязательно богаты. Все эти кантры. И торговые маршруты. И, конечно, кланы. Старинные состояния, масса ценных бумаг. Не то чтобы это, – закончила она, – меня как-то касалось. «А вот это верно, – раздраженно подумала Энн и тотчас устыдилась. – Это же Марилла! – напомнила она себе. – Просто очередной спектакль».

– Рилли, мне пора. Занятия.

– Ладно, милочка. Позвонишь мне и расскажешь о своих планах.

Экран погас.

«О моих планах? – подумала Энн, собирая материалы для экзамена по курсу „Введение в сравнительную лингвистику“. – О каких планах?»

Во время перерыва она ввалилась в свой кабинет, чтобы отдохнуть около часа, стараясь не уронить пачку почты, последние работы по лиадийской литературе и одноразовую пластиковую кружку с супом из автомата.

Бросив классные работы на поднос с неразобранными бумагами, установленный около двери, она села за свой стол, сняла крышку с кружки и начала просматривать почту.

Объявление о заседании кафедры – еще одно? Она вздохнула. Уведомление инспектора о крайнем сроке аттестации. Предупреждение о том, что в течение первой недели каникул Исследовательский центр будет закрыт. Просьба прислать программу на следующий семестр. Открытка от производителей «Смешай и Составь» Шана, предлагающая превратить его модель в нечто, называемое «Доскобучем». И…

По ее пальцам пробежал ток: грубый бежевый конверт с красной печатью «Центр Связи», рядом с которым ее имя, написанное печатными буквами в углу, казалось крохотным.

Письмо, полученное по лучу! Она улыбнулась и схватила конверт, поспешно ломая печать. Письмо по лучу означало либо весточку от ее брата Ричарда, либо письмо от Почтенного Доктора Джин Дела йо-Керы из Университета Лиад, в Солсинтре.

Письмо выскользнуло из конверта – один тонкий хрустящий листок. Значит, от Ричарда, решила она, разворачивая лист. Письма Доктора йо-Керы были длинными – множество страниц научных поисков, ответов на вопросы, которые задала Энн, вновь возникшие вопросы, вопросы, которые следовало рассмотреть заново, пояснения и выкладки…

Она не сразу поняла, что письмо все-таки не от Ричарда.

Еще какое-то время понадобилось для того, чтобы усвоить сообщение, изложенное в нескольких строчках четкого, строгого земного, которое послала… послала Специалист по Лингвистике Друсил тел-Бана, подписавшаяся словом «коллега».

Коллега тел-Бана просила у профессора Дэвис прощения за вторжение в ее дела и дурное известие, которое, по необходимости, будет сопровождать это недостойное нарушение ее покоя.

Почтенный Доктор йо-Кера, наставник и друг самой тел-Бана, умер, и записи, относящиеся к его последним исследованиям, находятся в беспорядке. Коллега тел-Бана знает, что эта работа во многом – если не целиком – базируется на изящном исследовании профессора Дэвис, подкрепленном некой перепиской.

«Именно по этой причине, зная богатство Ваших идей и глубину учености, я умоляю Вас приехать на Лиад и оказать мне помощь в восстановлении этой работы. Эта работа должна была стать итогом всей деятельности Джин Дела – так он сам говорил мне, – и он уподобил вашу работу мерцающему факелу, который осветил ему дорогу без темных мест».

Дальше шла ее подпись и дата, аккуратно переведенная на общий календарь: 23 день 1360 года по Стандартному календарю.

Энн откинулась на спинку кресла: слова расплывались, теряя смысл.

Доктор йо-Кера умер? Трудно было поверить, что смерть человека, с которым она никогда лично не встречалась, который существовал только как механически переданные слова на шероховатой желтой бумаге, вызовет у нее чувство столь глубокой потери.

В коридоре прозвенел звонок, предупреждающий о том, что через десять минут начнется новое занятие. Ей надо будет проводить экзамен. Она неловко сложила письмо Друсил тел-Бана и спрятала его в карман. Собрав книжечки с экзаменационными материалами по специальности «Сравнительная лингвистика», механически сверилась с расписанием. Правильно.

Прозвенел сигнал пятиминутной готовности, и она вышла из кабинета, заботливо заперев за собой дверь и оставив суп из автомата остывать в непрочной пластиковой кружке.