Текст книги "План Б. Дерзаю"

Автор книги: Шарон Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

И тогда были только их тела, и страсть, и цветы – и, наконец, два одновременных вскрика потрясенной радости.

Они все еще обнимали друг друга, когда таймер выключил в комнате свет. Оба крепко спали.

«Исполнение долга»
На орбите

– Еще раз! – приказала первый помощник Присцилла Мендоса. – Процедура двенадцать. Начали!

Пилот в спасательной шлюпке ввел нужную команду. Снаружи повернулись башни с лазерами: направо, налево, вверх, вниз, вытянулись и снова втянулись под защитный экран.

– Великолепно! – объявила Присцилла. – Отключай, Сет. Все в порядке.

Маленький корабль послушно отключил все системы, и пилот вышел из кабины, с шумом захлопнув люк.

– Последняя! – сказал он. – Пора выступать против икстранцев.

Присцилла изумленно воззрилась на него: высокий, некрасивый, молчаливый Сет преспокойно установил лазерные пушки на спасательные шлюпки!

– По-твоему, именно это мы собираемся делать? – спросила она. – Начинать войну с Икстрангом?

Сет пожал плечами и нагнулся за чемоданчиком с инструментами.

– Не могу придумать, кто бы еще стал стрелять в спасательные шлюпки, – хладнокровно заметил он. – Земляне не будут. Лиадийцы не будут: чтобы они – да платили жуткие суммы компенсаций? – Он улыбнулся неожиданно белозубой и широкой улыбкой, странной на его узком крысином лице. – Я еще не встречал лиадийца, который был бы таким психом, чтобы пойти на верное разорение.

Присцилла ответно улыбнулась и повесила на плечо собственную сумку с инструментами.

– Так что методом исключений ты пришел к выводу, что это будут икстранцы?

– Кажется логичным, – ответил Сет, неспешно шагая рядом с ней по подсобному коридору, ведущему к четвертому причальному узлу. – Либо так, либо Шану просто понадобился тайный козырь. – Он пожал плечами. – На моей памяти Шан не сыграл ни одной неудачной партии в том, что касалось корабля. Я и тут останусь с ним.

Присцилла остановилась и посмотрела ему прямо в глаза – тускло-карие и довольно маленькие. Ее способности Целительницы сосредоточились на всех оттенках его эмоционального состояния.

– Сет, это не икстранцы. Но опасность может оказаться очень серьезной. Это – люди, которые способны наплевать на все счеты и стрелять по спасательным шлюпкам. Мы не уверены, что они это сделают, но отнюдь не убеждены в том, что не сделают. – Она помолчала и следующие слова произнесла очень веско, стараясь вызвать в нем эмоциональный резонанс: – Ты должен быть абсолютно уверен в своем выборе, Сет. У тебя еще есть возможность улететь на планету, и никто тебя винить не будет.

Он смотрел в ее глаза, наполовину погрузившись в транс.

– Шан нашел меня в захолустном притоне, – произнес он так тихо, что Присцилле пришлось напрягать слух. – Я едва сводил концы с концами, водил каботажные рудовозы и мусоровозы. Слишком много пил, слишком много курил. Вся моя семья погибла во время икстранского налета: жена, дети, родители. Наверное, я рехнулся. Но в конце концов пришел в себя: без денег, без работы, без друзей. Шану нужны были пилоты. «Мне всегда нужен хороший пилот», – сказал он. Боги, я как сейчас вижу, как он зашел в тот притон: худой, еще совсем мальчишка. Ему было лет шестнадцать – семнадцать, но сделки он уже заключал профессионально. Эти белые волосы, мальчишеское лицо и эти глаза! Никогда не видел таких глаз…

Сет моргнул, тряхнул головой – и Присцилла вывела его из транса. Сет вздохнул.

– Шан меня оттуда вытащил – вытащил из всего этого. Дал мне шанс. «Мой человек, – вот что он сказал охраннику в порту. – Это мой человек, сударь, и он нужен на посту».

Сет отрывисто кивнул и, повернувшись, упрямо зашагал по коридору.

– Будь это икстранцы или еще что похуже, – проговорил он, когда Присцилла его догнала, – я думаю, что смогу остаться на посту.

Когда Присцилла вошла в кабинет капитана, Шан поднял голову, слабо улыбнулся и снова стал смотреть на экран. Присцилла прошла к бару и налила два бокала вина: ему – красного, себе – белого. Бокалы она отнесла к письменному столу, уселась в кресло напротив и стала ждать, держа в руках свой бокал и погрузившись в несложное упражнение, рассчитанное на восстановление спокойствия.

– Спасибо, Присцилла.

Шан взял предназначенный ему бокал , поднял ее в ироническом призетствии и сделал хороший глоток.

– Не за что, – пробормотала она, читая на его лице тревогу и усталость, которые не могло скрыть нервное возбуждение. – Первый помощник докладывает, что все спасательные шлюпки вооружены. Конечно, надо еще провести полевые испытания, но все системы работают нормально. – Она отпила немного вина. – Сет Джонсон решил остаться со своим капитаном.

Шан вздохнул.

– Сет Джонсон – сентиментальный дурень, – сказал он и кивнул в сторону экрана. – Карты совпали.

– Так быстро?

– Удивительно, правда? Когда в галактике существует такое множество генетических карт! – Он устало улыбнулся. – Я прислушался к тому, что мне подсказала интуиция: на свидетельстве о рождении сержанта Робертсон была пометка «имеется мутация в рамках допустимого». Помнишь?

Она кивнула.

– Ты решил, что это означает наличие лиадийской крови.

– И моя догадка подтвердилась: говорил же я тебе, Присцилла, что не случайно стал мастер-купцом! Хотя, казалось бы, разведчик мог бы сообщить больше подробностей… Но я отвлекся. Как необычно! – Он сделал еще глоток вина и указал бокалом на экран. – Генная карта Мири Робертсон указывает на ее принадлежность к роду Тайазан.

Он выжидательно взглянул на Присциллу. Она пила вино в уверенности, что храмовое обучение вооружило ее достаточным терпением, чтобы переждать редкую для Шана паузу.

– Ты меня разочаровала. Неужели тебе совершенно не хочется узнать, кто такие, к черту, эти Тайазан и где мы должны встретиться с моим несчастным братцем?

– Но я не сомневалась в том, что ты собирался мне это сказать.

– Ты меня обижаешь, Присцилла. Не понимаю, почему я выбрал тебя в спутницы жизни.

– Потому что я не мешаю тебе говорить столько, сколько ты пожелаешь.

– Правда? Как странно! Особенно когда у меня создалось впечатление, будто я говорю меньше, чем когда бы то ни было. Но я вижу, что ты сгораешь от нетерпения, и спешу дать объяснения.

Шан картинно отставил бокал в сторону и сел прямее. Из рисунка его эмоций исчез мягкий юмор.

– Тайазан – это главный род Клана Эроб, – сообщил он. – Он располагается на Литаксине. Так что для того, чтобы в соответствии с указаниями моего брата и будущего Делма отправиться к родне Мири, нам достаточно взять курс на Литаксин. Все очень просто, как только получаешь нужную информацию. Что меня удивило сильнее всего, так это то, что впервые в своей жизни Вал Кон, похоже, поступил именно так, как ему положено.

Присцилла недоуменно моргнула.

– Правда?

– Вот я и говорю, что меня это удивляет. Хотя будем справедливыми: Вал Кон часто поступает так, как ему положено. Конечно, не менее часто он поступает так, как ему заблагорассудится. Полагаю, что тут существует какая-то продуманная закономерность, которая точно рассчитана так, чтобы выглядеть непредсказуемой. В один прекрасный день, когда мне совершенно нечем будет заняться, я введу все параметры в тактические компьютеры и посмотрю, что они мне выдадут. Но не будем отвлекаться! Эроб – самый давний союзник Клана Корвал. В семейных дневниках упоминается Рул Тайазан и его спутница жизни: они стояли во главе драмлиз и решили эвакуироваться с Древнего Мира на корабле, которым управляла Кантра йос-Фелиум.

Присцилла позволила себе усомниться, и Шан кивнул.

– Видишь ли, Рул Тайазан читал удачу – и удача направила его к Кантре йос-Фелиум.

– Значит, Рул Тайазан был настоящим колдуном, – пробормотала Присцилла. – Он мог Провидеть.

– Очевидно, да: «Быстрое исполнение» и его пассажиры в конце концов благополучно добрались до Лиад.

– И с тех пор, как корабль прилетел на Лиад, Кланы Корвал и Эроб были союзниками?

– На самом деле даже дольше, – ответил Шан. – В вахтенном журнале Кантры записано, что она и Джела – он был ее напарником до того, как она соединилась с досточтимым предком йос-Галаном – были знакомы с Рулом Тайазаном и его супругой еще до эвакуации. Если уж на то пошло (не забывай, что я обещал удивить тебя, Присцилла!), наши кланы не просто союзники. Нас правильнее назвать родственниками или наполовину кланом. Слово-то какое, а? Со времен посадки на Лиад Тайазан и Корвал придерживаются правила – вернее даже, договора, должным образом подписанного и удостоверенного, – в соответствии с которым каждые три поколения заключается брачный контракт, и ребенок от него в обязательном порядке отходит то в Клан Эроб, то в Клан Корвал, то в Эроб, то в Корвал…

Присцилла нахмурилась.

– Ты сказал: Тайазан и Корвал…

– Сказал, и так оно и было. Корвал предоставляет равное количество от йос-Фелиумов и йос-Галанов, а вот Эроб, похоже, всегда предоставляет партнера от Тайазан, а не от второго рода. Как бы то ни было, по распорядку брачный контракт приходился на это поколение. В прошлый раз в нем участвовал йос-Галан, а ребенок отошел к Клану Корвал.

– И Вал Кон все это знал? – спросила Присцилла. Шан пожал плечами и снова взял бокал.

– А вот это уже другой вопрос. Если у него не отшибло мозги, то он не может не помнить о нашей долгой связи с Кланом Эроб. То, что обязателен брачный контракт и должен быть направлен йос-Фелиум… Сомневаюсь, чтобы он знал это. Я сам это узнал только потому, что, когда я временно исполнял обязанности Первого представителя, то получил письмо от двоюродной прапрабабки Уэйр йос-Фелиум, написанное сто десять лет тому назад. – Он вздохнул. – Я его снова отправил в будущее, в тридцать пятый день рождения Вал Кона: головоломку, которую ему надо будет решить в тот день, когда он станет Делмом.

– Но Мири Робертсон принадлежит к роду Тайазан, и они с Вал Коном – спутники жизни…

Шан кивнул.

– Ребенок от брачного контракта отошел бы к Клану Эроб. Но дети спутников жизни становятся членами того клана, который примет обоих супругов…

– А Вал Кон не поменяет Корвал на другой клан.

Она произнесла это полувопросительным тоном, и Шан ответил с непривычной серьезностью:

– Вал Кон – Глава клана, ему предстоит стать Делмом. Он не может покинуть клан. И не существует такого клана, который бы его принял. – Он вздохнул. – Представители Клана Корвал пользуются определенной… репутацией. Даже среди наших союзников.

Шан мрачно уставился в остатки вина, потом вдруг встряхнулся и адресовал ей смущенную улыбку.

– День выдался длинный, Присцилла. Не пойдешь со мной подремать?

– Конечно. – Она грациозно встала, несмотря на усталость, от которой щипало глаза и сводило болью позвоночник. – На вахте Кен Рик, а если появятся проблемы, он нам сообщит.

– Великолепно, – пробормотал Шан и посторонился, пропуская ее в их личные комнаты. – Знаешь, Присцилла, мне всегда хотелось стать капитаном военного корабля. Напомни мне хорошенько встряхнуть моего милого братца, когда мы его наконец догоним.

– Да, дорогой, – безмятежно пообещала она и ласково его обняла.

Литаксин
Дом Клана Эроб

Вал Кон сыграл последнюю ноту, подержал ее и посмотрел на Элис Тайазан, стоявшую наготове около аудиосистемы. Он кивнул, и она нажала кнопку, закончив запись. Вал Кон убрал руки с клавиатуры и улыбнулся.

—Благодарю вас, мисс Элис. Вы оказали мне неоценимую помошь.

– Вы очень добры, что так говорите, – отозвалась она очень благопристойно для девицы почти десяти лет по стандартному календарю, а потом улыбнулась, показав ямочки на щеках. – Но, знаете, было лучше записывать со мной, а не с Кол Вусом. Он всегда так суетится!

– Тогда мне вдвойне повезло, что я встретил вас, – очень серьезно ответил Вал Кон, прикасаясь к энергетической пластине омнихоры. – Как вы считаете, не прослушать ли нам запись? Не годится мне давать Кол Вусу некачественную запись, когда он так любезно согласился пойти мне навстречу.

– Но он же был должен? – проговорила Элис с детской прямотой. – В конце концов, вы же из Клана Корвал!

– Безусловно. Но при этом я – гость вашего дома. Умоляю вас – позвольте мне проявить хоть какую-то воспитанность!

Это заставило ее рассыпаться мелодичным смехом. А потом она секунду смотрела на него уже совсем серьезно. Он подумал, что это внимательное личико очень похоже на то, какое было у Мири в десять лет.

– По-моему, вы ничуть не страшный! – наконец объявила она. Вал Кон склонил голову.

– Вы очень меня успокоили.

– А теперь вы говорите точь-в-точь как дядя Вин Ден, – сурово объявила Элис и, наклонившись к аудиоустановке, нажала последовательность из трех кнопок.

Из крошечной установки полилась мелодия, наполнив комнату до потолка.

Пьеса называлась «Токката и фуга ре-минор», а написал ее за много лет до того, как земляне достигли звезд, некий человек по имени Иоганн Себастьян Бах. Это было любимое музыкальное произведение Энн Дэвис, и чтобы достигнуть нужной цели, Вал Кон постарался исполнить его, точно придерживаясь ее стиля.

Роль радиотехника клана Кол Вуса Тайазана должна была заключаться в том, чтобы переписать эту короткую запись на маяки, окружавшие Литаксин. Вал Кон решил, что полутора минут хватит, чтобы Шан смог узнать любимую пьесу матери и увидеть в ней подтверждение, что Вал Кон ждет его на поверхности планеты.

Музыкальный фрагмент закончился ровно через полторы минуты, и Вал Кон снова уважительно кивнул.

– Полагаю, эта запись вполне соответствует цели. Могу я еще немного побеспокоить вас, мисс Элис?

—Вы хотите, чтобы я отнесла запись Кол Вусу? – спросила она, вставая и вешая аудиоустановку себе на плечо. – Это меня не затруднит. Мне все равно надо пройти мимо рубки по дороге к наставнику. – Она немного помялась. – Вы очень хорошо играете. Мне было бы приятно послушать еще, если это получится, пока вы будете у нас гостить.

Его игра на омнихоре была даром божьим, отточенным многими годами занятий. Он легко мог стать мастер-музыкантом – «маэстро», выражаясь словами Энн, которая первая научила его играть гаммы. Но он принадлежал Клану Корвал: главными в его жизни стали иные страсти.

Он улыбнулся стоявшему перед ним ребенку: копна оранжевых кудряшек, умненькие карие глаза.

– Я сочту за честь играть для вас, мисс Элис. Вам достаточно только выбрать время.

Она склонила голову набок, судя по всему, справляясь с мысленным расписанием.

– Завтра? – предложила она наконец. – Перед Первым часом?

– Договорились, и спасибо вам, – серьезно сказал он и поклонился, как человек, принимающий драгоценный дар.

Вопреки его ожиданиям, это не заставило ее захихикать. Она вполне благопристойно ответила на его поклон и идеально правильно проговорила:

– Это вам спасибо.

После этого она выпрямилась, поправила лямку на плече и улыбнулась.

– Мне пора идти, иначе наставник скажет тете Эмрит, что я снова опоздала.

– Пожалуйста, не допустите, чтобы я стал причиной столь неприятных событий в вашем Доме, – сказал Вал Кон.

На этот раз она все-таки захихикала. Закрывшаяся за ней дверь заглушила звук ее смеха.

Он остался стоять в музыкальном салоне, размышляя, чем заняться дальше. Мири уединилась с Историком Клана Эроб, подробно рассказывая о жизнях Мири-экликти и Каталины Тайазан. Это интервью обещало как оказаться долгим, так и испортить спутнице его жизни настроение.

Его долг, очевидно, требовал разговора с Кланом Эроб. Вежливость требует, чтобы Делму старейшего союзника Клана Корвал были даны объяснения, и все же…

Кончики пальцев покалывало от неутоленной жажды игры, которую пробудила запись для маяков. Он ведь может потратить десять минут, чтобы дать свободу накопившейся в нем музыке?

Медленно, зная, что долг зовет его отсюда, однако не находя в себе сил противиться зову первоклассного инструмента, установленного в помещении, идеально подходящем для его уникального тембра, он направился к омнихоре, сел на табурет и прикоснулся к энергетической пластине.

Стена, на которую он смотрел поверх омнихоры, целиком состояла из зеркал.

Вал Кон вздохнул, вспомнив отвращение, отразившееся накануне вечером на нескольких лицах, – и это несмотря на то что к гостю положено относиться вежливо! Возможно, ему следовало принять намек тель-Вости и убрать шрам.

Однако шрам был оставлен с определенной целью: он мог задать автоврачу программу стереть этот шрам в любой момент полета от Вандара. Он счел нужным его оставить, как постоянное и порой болезненное напоминание о том, во что обходится глупость.

«Это не больше, чем вы запросили, молодой сэр». В его сознании прозвучал сухой укор дяди Эр Тома, и он слабо улыбнулся, соглашаясь с ним.

Было бы совсем другое дело, решил он, машинально настраивая мощность звука и частоты, если бы рана не зажила или если бы спутница жизни возражала против уродства. Но рана зажила без осложнений, как он и сказал тель-Вости, а Мири не возражала.

«Нет необходимости, – проинструктировал его из воспоминаний дядя Эр Том, – заботиться о спокойствии не-родни. Клан Корвал руководствуется своими необходимостями. Пусть другие сами думают о своем меланти».

– Да, дядя, – прошептал он и, положив руки на клавиатуру, тихо сыграл спокойную и логичную музыкальную тему своего дяди, много лет назад сочиненную мальчиком Вал Коном.

Его слух уловил в этой теме возможность развития, и он заиграл почти бессознательно, не мешая пальцам находить повороты мелодии.

«Пусть другие сами думают о своем меланти». Это был старый урок – один из самых первых. Человек сосредоточивает свои заботы рядом: на клане, на слугах, на родне…

Пальцы Вал Кона споткнулись на полуфразе.

Шан будет здесь – скоро.

Шан – его чалекет, брат его сердца. Шану шрам может быть неприятен. По правде говоря, Шану могут быть неприятны и многие другие вещи – эти вещи расстроят человека, который помогал расти зеленоглазому приемышу. Они обязательно расстроят Целителя, способного увидеть, что сейчас творится в душе этого приемыша.

Департамент Внутренних Дел… Департамент Внутренних Дел нанес немалый ущерб, отрезал воспоминания, украл дом, любовь, музыку, мать…

«Наша мать, – сказал голос Шана из давно ушедших лет. – Твоя мать умерла, но я могу поделиться своей, хорошо?»

Наша мать… Энн Дэвис: каштановые волосы, веселые темные глаза, ловкие руки, пахнущие кожей переплетов и цветами, широкобедрая и пышногрудая, как большинство землянок. Полная смеха и огня, у которой более чем хватало любви на всех детей дома: на троих собственных и ребенка чалекета ее мужа. Она научила его играть на омнихоре, учила алфавиту – земному и торговому, утирала слезы, утешала в детских обидах и юношеских бедах, щедро раздавала наказания и поцелуи, радовалась с ним, когда его приняли в Академию Разведки…

А Департамент Внутренних Дел ее украл.

«Моя родственница»… Он вспомнил, как звучал его голос, когда он упомянул ее Мири – Мири, которую он чуть было не потерял, боги! – настороженную и недоверчивую Мири, и у нее были для этого все основания. «Моя родственница»! Он упомянул о ней без всякого чувства, даже не вспомнив, как сейчас, большие теплые руки, которые ложились на его кисти, ставя маленькие пальцы на клавиши.

Его правая рука сыграла основную гамму, а левая поменяла регистры. А потом обе руки замерли над клавиатурой – и одновременно опустились, уверенно и решительно заиграв «Токкату».

Как и все великие музыкальные произведения, она разрешала многое, давала бесконечные возможности для вариаций. И одной из ее величайших радостей были уроки, которые можно было получить от собственных пальцев. Но их мать любила «Токкату», и ради нее самой, и сейчас он играл ее именно так, как сыграл ее для Шана. И в это время его воспоминания, которые намеренно изменили его враги, подавив, искорежив и сделав странными и даже отталкивающими, вырвались на свободу, выровнялись и тронули его сердце, так что он закрыл глаза и отдался музыке и воспоминаниям и даже не заметил, что плачет.

Музыка подошла к естественному концу – как то бывает свойственно музыке, – и его пальцы замерли на клавишах. Спустя секунду он заметил, что теперь он в музыкальном салоне не один. Он открыл глаза.

– Привет! – сказала Мири, устроившаяся на высоком табурете для слушателей. Сегодня она заплела волосы: в зеркале он увидел длинную медную косу, сверкающую у нее за спиной. На ней была рубашка теплого желтого цвета и мягкие брюки цвета любимого вина Шана: подобающий наряд для долгой встречи с историком клана. Она подалась вперед, пристально вглядываясь в его лицо. – Ты в порядке?

– Кажется. – Он глубоко вздохнул и улыбнулся. – Да.

– Хорошо. – Она поерзала на табуретке. – Пришла сказать тебе, что получила перерыв в этих бесконечных вопросах и ответах. Историк сказал, что продолжит после ленча. Ну уж нет: у меня и так голова раскалывается из-за того, что пришлось вспоминать то, что происходило, когда мне было три года. Еще вчера я клятвенно заверяла бы, что ничего об этом не знаю.

Она резко встала.

– Я собираюсь пойти в лагерь наемников и попробовать найти кого-нибудь из «Гирфалька». Может, Джейса.

Мири начала кусать губу. Вал Кон прислушался к ее мелодии, звучавшей в его сознании, и услышал ноты усталости и грусти.

– Я знаю, что ты не в восторге от Джейса, – говорила тем временем Мири, – и у тебя нет оснований любить ребят из отряда. Но здесь их, похоже, ценят… – Она снова покусала губу, и аккорды ее мелодии стали сильнее и чище. – Но ты можешь пойти со мной, если хочешь.

– Хочу, – ответил Вал Кон, выключая омнихору и вставая. Он улыбнулся Мири и с облегчением увидел, как ответная улыбка растопила в ее взгляде беспокойство. – Спасибо за приглашение.

– Как ты думаешь, когда твой брат сюда прилетит? – Вал Кон тихо засмеялся.

– Тебе так быстро надоели узы клана, Мири?

Она шурилась на яркое небо, словно надеясь увидеть там «Долг». При этих словах прищуренные глаза устремились на него.

– Это надо понимать так, что ты не знаешь, – догадалась она. – Похоже, это чтение мыслей оказывается не очень эффективным средством.

– Увы! Мне предложили воспользоваться узколучевой связью клана, так что на вопрос «когда» можно было бы получить быстрый ответ. К сожалению, необходимо знать положение объекта, которому будет адресован луч, а у Шана в распоряжении вся галактика – и гиперпространство в придачу.

– Узколучевая связь стоит дорого, – заметила Мири.

– Эроб может решить, что это вполне уравновесило бы счеты.

– А, им так не терпится от нас избавиться? – Она с напускной суровостью покачала головой. – Да уж, лиадиец, ну и репутация у тебя среди твоих сограждан! А я еще боялась испортить тебе меланти!

Он рассмеялся и неожиданно отвесил ей поклон. Мири он показался приветствием меньшего большему.

– Разве я не говорил, что нас будет поддерживать твое собственное меланти?

Она ухмыльнулась, взяла его за руку – и они зашагали по душистой, нагретой солнцем траве.

– Дожидаясь историка, я немного поговорила с тель-Вости, – сообщила она, бросив ленивый взгляд на его лицо. – Он сказал, что очень хорошо знал твоего отца.

Его узор у нее в голове вспыхнул и закрутился туже.

– Похоже, весь Клан Эроб знал моего отца! – огрызнулся он.

– Что? – Она остановилась, заставив его повернуться, и всмотрелась в его лицо. – В этом есть что-то плохое?

Его узор вдруг запутался, и едкая боль разочарования судорогой свела ей живот. Отпустив его руку, она тихо вскрикнула от неожиданности.

– Мири! – Он обхватил ее за талию и бережно усадил на траву. – Шатрез, что случилось?

К вихрю его чувств примешалась еще и тревога. Вместе с болью и гневом она образовала опасную смесь.

– Ты делаешь мне больно! – с трудом выдавила она, закрыв глаза и пытаясь поймать его узор у себя в сознании. – Прекрати, босс! Твой узор…

Она похолодела от потрясения, и в следующую секунду оказалась в центре урагана красок: красный-оранжевый-желтый-зеленый-голубой-синий-фиолетовый… Радуга стремительно пронеслась мимо нее, и какое-то непонятное внутреннее чувство отметило, как дверь открывается – и закрывается.

И наступила тишина – внутри и снаружи.

– Боги! – Она судорожно вздохнула и позволила себе упасть вперед, уткнувшись лбом себе в колени. – Боги, боги, боги!

Снова выпрямившись, она открыла глаза. Вал Кон сидел перед ней, скрестив ноги и положив ладони на колени.

– Боль прошла, Мири?

Его голос был таким же спокойным, как его узор.

– Прошла. – Она облизнула губы. – Что это было? В его глазах отразилось недоумение.

– Я не имею никаких сведений. Если бы ты могла описать мне этот феномен, возможно, мы пришли бы к пониманию.

– Ладно. – Она нахмурилась. – Я сказала тебе, что тель-Вости знал твоего отца, и ты разозлился. Я поняла это по твоему узору: он весь как-то сжался. А когда я спросила тебя, чем это плохо, я вдруг пришла в ярость, почувствовала бессильную злость, словно я уже много лет бьюсь головой все об одну и ту же стенку, а она никак не поддается…

Мири со вздохом взяла его за руку и встревоженно заглянула ему в глаза.

– Похоже, я каким-то образом восприняла все это от тебя, – медленно добавила она. – Это не от узора мне было больно.

– А! – Он сжал ее пальцы. – И ты никогда раньше такого не испытывала?

– Нет… – Она чуть изменила позу, обдумывая его вопрос. – Но я никогда раньше не делала и такого, что сделала вчера, когда взяла и дотронулась до узора. Мне и в голову не приходило. Может, я… приобрела повышенную чувствительность, что ли…

После недолгого молчания он сказал:

– Или, может быть, Присцилла, которая у нас все-таки драмлиза, могла сделать… что-то, чтобы я обязательно услышал Шана.

Мири задумчиво моргала.

– В этом тоже что-то есть, правда? А ты не можешь определить… Ну конечно, не можешь!

– Я… ощущал твои отчаяние и безнадежность, тогда, на Ярмарке, – тихо сказал Вал Кон. – Но было совершенно ясно, что они исходят от тебя. Я не ощущал твои эмоции, как свои собственные.

Почувствовав в нем нечто, похожее на зависть, Мири тихо рассмеялась и ласково сжала его пальцы.

– Оно и к лучшему. Но ты заговорил об экстренной ситуации. Может, в этом и есть разгадка. С твоим отцом была связана какая-то экстренная ситуация?

Вал Кон вздохнул и, подняв руку, отбросил со лба прядь волос.

– Только такая, что он потерял свою спутницу жизни – мою мать – от руки наемного убийцы и, получив Совет Делма, оставил свой клан и своего наследника в руках своего брата Эр-Тома. Он улетел куда-то далеко, чтобы найти возможность свести счеты.

– И больше не давал о себе знать, – договорила за него Мири, качая головой. – Тель-Вости назвал это «гадким делом».

– Тель-Вости даже сам не подозревает, насколько он прав, – пробормотал Вал Кон. – Альтернативы, выяснившиеся во время Совета Делма, заключали в себе войну с Земной партией, нанявшей убийцу…

– Что было бы равносильно войне с Землей. – Мири нахмурилась. – Это была бы ошибка.

– Мой отец тоже так решил. Поэтому он выбрал второй вариант, не такой быстрый и надежный, но в случае успеха более плодотворный. – Он вздохнул. – По крайней мере так говорится в «Дневниках Клана Корвал». Сам план там не изложен.

Он отвел глаза, но потом снова встретился с ней взглядом.

– В соответствии с традицией, если человек не дает о себе знать в течение двенадцати лет, он считается умершим для клана и в качестве даты его смерти регистрируется дата бегства. В соответствии с традицией глава рода делает объявление о смерти и вносит соответствующую запись.

Мири прикоснулась к его щеке.

– Ты этого не сделал.

– Даав йос-Галан – экликти, – проговорил Вал Кон, легко поднимаясь на ноги и протягивая ей руку. – В настоящее время клан не имеет с ним контакта. Больше ничего в книгах Клана Корвал не значится.

Джейсон Кармоди шел по Восточной Линии – остров светловолосого спокойствия среди шумной, целеустремленной суеты, окружавшей его со всех сторон.

Время от времени Джейс сворачивал в сторону, чтобы поговорить то с одним человеком, то с другим. Пару раз он нырял в наполовину разобранные технические сооружения, чтобы проруководить каким-нибудь особо ответственным моментом, грозящим повредить оборудование. Уже завтра в это время Центральная станция наемников будет свернута до грунтовой площадки. А послезавтрашний рассвет увидит только вытоптанные лужайки и сеть синтасфальтовых дорожек, уже начавших превращаться в песок.

Джейс снова вынырнул на солнце и остановился. Техники и солдаты обтекали его рекой из пропыленных кожаных костюмов. Ни на что конкретно не глядя, он тихо поглаживал светлую бородку.

Если транспорт прибудет вовремя, то через восемь дней они будут на Фендоре. Такое случалось. Чаще, конечно, нет, но «Гирфальк» уже заключил следующий контракт, так что отряд обещал перевозчику немалую премию за своевременный прилет кораблей. Иногда это помогает. Тем временем Судзуки и административная группа уже улетели вести переговоры, оставив Джейсона, новобранцев и нижних чинов сворачивать лагерь и наводить порядок.

Джейс вздохнул и привел свое мощное тело в движение. Он двинулся вместе с потоком солдат по Восточной Линии до того места, где она пересекалась с Дорогой Командования. Там он свернул, направляясь к себе на квартиру.

– Джейс!

Донесшийся сзади оклик показался знакомым, но не вызвал мгновенной реакции. Джейс неохотно замедлил шаги, еще не решив, хочет ли он останавливаться.

– Джейс! – не замолкал голос. – Джейсон Кармоди!

Он снова вздохнул и повернулся, надеясь, что проблема не потребует от него слишком много времени. Вглядываясь в спешащую толпу, он пытался найти лицо, которое соответствовало бы окликнувшему его голосу.

– Джейсон!

Она стояла всего в четырех шагах от него: рыжеволосая лиадийка в желтой рубашке и винно-красных брюках, удобных сапожках, с кошелем на ремне. На первый взгляд, без пистолета. Заплетенные в косу волосы спускались ниже пояса без кобуры. У ее правого плеча стоял какой-то мужчина. Джейс бегло взглянул на него и определил, что это тоже лиадиец: шрам на правой щеке, темные волосы, без пистолета… Он поклонился окликнувшей его женщине.

– Да, сударыня, – вежливо проговорил он на торговом, безуспешно пытаясь вспомнить, кто она в Клане Эроб. – Чем я могу быть вам полезен?

Женщина изумленно моргнула, бросила быстрый взгляд на своего спутника и приблизилась еще на шаг. Что-то в ее манере двигаться вызвало искру более глубокого интереса, но когда он попытался поймать воспоминание, оно снова ускользнуло.

– Проклятие, что это с тобой, Джейсон? – спросила она на земном. – Сначала говоришь мне, что я могу вернуться, когда только пожелаю, а не проходит и года – так забываешь даже, как я выгляжу?

– Рыжик?

У Джейсона глаза на лоб полезли. Наконец-то в богато одетой незнакомке он узнал знакомое гибкое тело, умное лицо и темно-серые глаза. Он упал на колени, став всего на голову выше нее, и широко раскрыл ей объятия.