Текст книги "Маленький герцог (в пересказе Елены Чудиновой)"

Автор книги: Шарлотта Мэри Йондж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава IX. Снова с друзьями

Монтемар находился слишком близко к границе, чтобы быть надежным убежищем для маленького герцога. Его дядя, граф Губерт Санлисский, согласился с Бернардом Датчанином, что будет безопаснее, если мальчик поживет за пределами своего герцогства, которое, возможно, станет в ближайшее время ареной военных действий. Поэтому против своей воли мальчик был отослан в сопровождении большой свиты и охраны сначала в замок Суси, затем в Санлис.

Его возражения сводились к тому, что он не хочет разлучаться с друзьями. Тогда с герцогом поехали Альберик, сэр Эрик и даже госпожа Астрида. Последовал за ним и верный Осмонд. Барон все время требовал, чтобы мальчик был у него на виду и следил за ним так внимательно, что это напоминало плен. Никогда, даже в самый жаркий день, герцогу не разрешалось выходить за пределы замка, а стража не допускала в замок посторонних.

Осмонд уже не мог проводить с герцогом так много времени, как прежде. Он был занят в кузнице, где ковали оружие. Это была полуподвальная зала с низкими сводами, и окна, располагавшиеся под самым ее потолком, выходили во двор замка. Но, хотя окна кузницы и зияли прямо под ногами, увидеть что-то через них было трудно из-за толщины стен. А Ричарду и Альберику очень хотелось узнать, что происходит внутри! Осмонд же всегда запирал дверь на железный прут, и им приходилось довольствоваться подслушиванием. Из кузницы доносились удары молота вперемешку с голосами, которые радостно пели старинные песни норманнов. Госпожа Астрида говорила, что Осмонд прав: никакой хороший оружейник не работает при открытых дверях, а когда мальчики задавали вопросы самому Осмонду, тот лишь улыбался и говорил, что они в свое время все увидят.

Предполагали, что война уже близка. Доходили вести о том, что Людовик собрал войско и перешел границу Нормандии, чтобы захватить юного герцога и его страну. Но герцог не получал никакого объявления войны. Однако вскоре пришла весть, что Руан сдался королевским войскам. Ричард разразился слезами отчаяния.

– Замок моего отца! Мой родной город в руках врагов! Бернард – изменник! Ничто не заставит меня отказаться от этих слов! Почему только мы доверились ему!

– Не тревожьтесь, господин герцог,– успокаивал его Осмонд. – Когда Вы вырастете и станете рыцарем благодаря вашему собственному мечу, Вы всегда будете правы, несмотря на ошибки всех франков и всех датчан на свете!

– Что? И ты туда же, сын мой! Я полагаю, тебе лучше запастись мужеством и хладнокровием, чем бранить того, кто был предан роду Ролло задолго до твоего рождения, не говоря уже о рождении юного герцога, – возразил сэр Эрик.

– Он уступил врагам мое герцогство! – сквозь слезы выкрикивал Ричард. – Как же его назвать, если не предателем! Подлый, вероломный, тщеславный…

– Возьмите себя в руки, милорд! – резко сказал барон. – Бернард всегда был осторожен. Поэтому ни Вашим молодым, ни моим старым мозгам не под силу разгадать, что же он задумал. Я не могу понять, что он собирается делать, но, клянусь жизнью, он на нашей стороне.

Ричард умолк, вспомнив, как однажды уже был несправедлив. Да, он должен верить Харкуту, и не только тогда, когда все благополучно, но и теперь, когда обстоятельства взывают к недоверию. Иначе чего стоило его слово в Монтемаре! Но все равно продолжал страдать при одной только мысли о том, что в башне Ролло находятся франки. Враги спят на кровати герцога Вильгельма, враги едят за его столом! Через некоторое время пришло известие, что король разделил Нормандию между своими вассалами-франками. Маленький гарнизон в Санлисе вновь впал в отчаяние. Сэр Эрик продолжал убеждать герцога в преданности Бернарда даже тогда, когда узнал, что замок Сентвиль достался толстому графу, что когда-то был заложником в Руане. Но однажды…

– Что Вы теперь скажете, милорд? – спросил юного герцога барон после беседы с очередным гонцом. – Пятьдесят кораблей вошли в устье Сены. Предводительствует ими король Дании.

– Король Дании? Он пришел мне на помощь?

– Да. Бернард тайно посылал за ним. И вот он здесь, чтобы поддержать Вас и вернуть Вам отцовские владения. А теперь можете называть честнейшего Харкута изменником за то, что он не предал огню и мечу Ваше герцогство.

– Он не изменял мне,– произнес Ричард, помолчав.

– Конечно, не изменял. Ну, что Вы еще скажете?

– Я думаю, что, когда сам буду управлять герцогством, не стану вести себя, как политик, – сказал Ричард. – Я буду действовать открыто, как честный друг или такой же честный враг.

– А язычок у мальчика слишком остер, – улыбнулся сэр Эрик. – Но это в духе его отца.

– Он с каждым днем становится все больше похож на своего блаженной памяти отца, – заметила госпожа Астрида.

– Но датчане, отец, датчане! – воскликнул Осмонд. – Скоро начнется битва. Я хотел бы присоединиться к войскам! Мне пора заслужить в бою звание рыцаря!

– Да сын, тебе пора биться за рыцарские шпоры, – ответил барон. – Итак, милорд, мой сын покидает нас. Я отпускаю его с легким сердцем и остаюсь с Вами. Мне бы тоже хотелось участвовать в сражении, но для морского боя я слишком стар.

– Мне хочется узнать, каковы эти люди с севера, – проговорил Осмонд. – я хочу биться с ними плечом к плечу!

– О! Они всего лишь датчане, а не норвежцы, – веско заметил сэр Эрик. – Они не так храбры, не так свирепы… Они не горячат себя нарочно отваром ядовитых грибов, как, бывало, делал мой отец, да и сам Ролло не брезговал иной раз этим чудовищным напитком! Тут, главное, свои должны следить, чтобы не подвернуться под руку! Например, когда Рагнар опустошал…

– Сын мой, что это за разговоры в присутствии ребенка! – прервала его госпожа Астрида.– Подобает ли говорить такое барону-христианину?

– Прошу прощения; матушка,– покорно произнес седой воин.– Но у меня просто кровь закипела, как я услыхал, что сын не понимает различия между датчанами и норвежцами. А все же славно, что наш Осмонд будет сражаться под началом короля морей.

На следующее утро Осмонд в сопровождении нескольких вооруженных воинов готовился к отъезду. Мальчики стояли на ступенях и сокрушались о том, что они еще недостаточно взрослые, чтобы участвовать в битвах. Им не терпелось увидеть, какое снаряжение Осмонд вынесет из кузницы. И вот, наконец, заветная дверь широко растворилась. В глубине сводчатого подвала виднелся пылающий раскаленный горн. Осмонд стоял на пороге, закованный в сверкающую сталь. Его кольчуга отражала солнечные лучи, на шлеме красовалась пара золотых крыльев. Этим же гербом был украшен длинный щит в форме крыла.

– Твои крылья! Наши крылья! Герб Сентвилей! – воскликнул Ричард.

– Пусть они теперь летят за врагом, а не впереди него, – пожелал сэр Эрик.– Ступай, сын мой. Пусть наши союзники-датчане увидят, что нам свойственно не только северное мужество, но и франкские манеры.

Донжон замка стал для мальчиков чем-то вроде наблюдательного пункта. Они смотрели часами туда, куда ускакал Осмонд. Но дни проходили за днями, они уже устали ждать и заняли себя играми во дворе. Сперва друзья играли как бы через силу, но постепенно втянулись – в конце концов они ведь были еще детьми.

Однажды Альберик, изображавший дракона, лежал на спине, громко выдыхая воздух, словно это были клубы дыма и огня, вырывающиеся из его пасти. Ричард в роли рыцаря вел с ним борьбу деревянным мечом. Вдруг дракон вскочил и показал рукой на караульного на башне. Караульный затрубил в свою трубу.

С громкими криками мальчики бросились вверх по лестнице донжона. Они так запыхались, что даже не могли спросить стражника, что же он увидел. Но он сам указал им рукою.

– Я вижу! – закричал Альберик. – Посмотри туда, мой господин! Вон пятнышко на горизонте!

– Не вижу! Где? Ну, где же?

– Сейчас не видно, оно за холмом… О, вот снова… Они приближаются!

– Это похоже на стайку воробьев! – заметил Ричард.

– Кто знает, что это! – Альберик озабоченно посмотрел на стражника. Он вырос на границе, где рассказы об ужасах во время нашествий разбойников из Франции были делом обычным.

– Не бойтесь, мой господин,– сказал стражник.– Я знаю, как мчатся кони, когда спасаются бегством.

– Но разве можно определить, потерпели эти воины поражение или победили? – возразил Ричард.

– Они уже близко, совсем близко! – Мальчики прыгали от нетерпения.

Поднявшийся на башню сэр Эрик принялся успокаивать их.

– Осторожно, еще упадете со стены. Стойте же спокойно!

– Всадник что-то держит в руке, – заметил Альберик.

– Знамя? – предположил стражник.– Этот всадник похож на молодого барона!

– Это он и есть! – воскликнул сэр Эрик. – Мой храбрый сын. Он славно потрудился на поле боя. Датчане могли убедиться, что мы хорошо воспитываем наших молодых воинов!

– Его крылья несут добрую весть, – сказал Ричард.– Сэр Эрик, я пойду скажу госпоже Астриде!

Мост опустился, решетка поднялась. Все высыпали из замка во двор. В ворота въехал воин с крыльями на шлеме. В руке он держал склоненное знамя. Проезжая под воротами, он свернул его, а теперь снова расправил, показал всем и положил на землю к ногам маленького герцога Нормандии золотые лилии Франции.

Все зашумели, начали наперебой задавать вопросы. Это была великая победа. Король попал в плен, Монтрейль был убит.

Ричард с удовольствием взял Осмонда за руку и повел в зал. Там все собрались слушать его рассказ. Сэр Эрик спросил сына, что тот теперь, после личного знакомства, думает о датчанах.

– Они люди грубые, – Осмонд смущенно улыбнулся и покачал головой.– Я не мог с ними пить из кубков, сделанных из черепов, хотя они и были окованы золотом.

– Это неплохие воины,– пробормотал сэр Эрик.– Но ты, конечно, привередничал и не отдал должного доброму старому обычаю раздирать целого барана на куски. Тебе нужно было отрезать свою порцию красивым франкским ножом, что болтается у тебя на поясе!

Осмонд не разделял того мнения, что чем более дик человек, тем он храбрее, но не стал перечить отцу. Ричарду не терпелось услышать о битве.

– Битва проходила на берегу реки Див, – рассказывал Осмонд. – Да, отец, ты с полным правом можешь назвать старого Харкута осторожным. Он больше заслуживает прозвища Лис, нежели Медведь. Он отправил франкам слезное послание, будто датчане обрушились на него всей своей мощью, и он просит помощи у короля Людовика. В планы Бернарда входило хорошенько показать королю, что у Вас есть настоящие друзья, готовые прийти на помощь. Но при этом он хотел избежать большого кровопролития.

– А как такое было возможно?

– Датчане расположились лагерем на берегу реки Див. Как только показались франки, датский король отправил королю Франции послание, в котором потребовал отдать герцогу Нормандию. Ведь герцог – ее законный правитель. Но Людовик, надеясь выиграть словесную битву, пригласил датского короля на переговоры.

– А ты где был, Осмонд? – спросил герцог.

– Я сгорал от нетерпения. Бернард собрал всех честных норманнов и поставил под знамена франкского короля, будто для того, чтобы защищать его от нападения датских разбойников. Он отлично играл роль правой руки Людовика, его друга, советника и защитника. Но произошло то, чего он не мог предвидеть. Неблагодарный подлый Херлуин Монтрейльский приехал вместе с королем Людовиком, надеясь урвать и себе часть добычи при дележе наших земель. Бернард посоветовал королю отослать его домой, потому что ни один истинный норманн не мог выносить его присутствия. Франки, горячие головы, запротестовали. Они заявили, что норманны не могут указывать им и запрещать брать с собой, кого они хотят. На берегу реки были раскинуты палатки. Там-то и происходила встреча двух королей, при которой присутствовали Бернард, Алан Бретонский и граф Гуго. Мы стояли вокруг шатра. Оба войска начали потихоньку сходиться. Норманны знакомились с датчанами. Среди них был один рыжеволосый дикий парень, который рассказал мне, что бывал в Англии вместе с викингами, а также много рассказывал о делах Хакона в Норвегии. Вдруг он неожиданно показал на рыцаря, остановившегося рядом для беседы со знакомыми, и спросил, как его зовут. Кровь закипела в моих жилах, и я ответил, что это сам Монтрейль.

«Он – виновник смерти герцога! – сказал датчанин.– Эх вы, норманны, какие же вы сыновья Одина, если он все еще жив!»

– Я надеюсь, мой мальчик, ты напомнил ему, что мы уже не живем по законам Одина? – вмешалась госпожа Астрида.

– У меня не было времени, бабушка. Датчане взяли все в свои руки и отомстили сами. Они тотчас набросились на Херлуина с топорами, и предатель погиб. Началась суматоха. Каждый с кем-то дрался, не совсем соображая, что да как. Раздавались боевые кличи норманнов, датчан, франков: «Тор Хульф!», «Бог на помощь!», «Монжой Сен-Дени!». Кровь данов и франков все же пролилась. Вот чем закончилась попытка переговоров. Вдруг у себя под ногами я увидел знамя Франции. Я поднял его, чтобы положить к ногам герцога.

– Благодарю тебя, Осмонд! – сказал Ричард с таким достоинством, что все вокруг почувствовали: это говорит настоящий герцог, хотя и очень юный.

– А короли?

– Они поспешили из палатки, чтобы возглавить свои войска. Людовик вскочил на коня, но кто не знает, что он никудышный наездник! Лошадь понесла его в самую гущу датчан. Датский король поймал лошадь за уздечку и приказал четырем воинам сторожить Людовика. Но то ли король подкупил своих стражей, то ли, как они сами утверждают, он внезапно вырвался и скрылся из виду, но когда датский король приехал за ним, Людовика уже не было.

– Он бежал! И это ты называешь «король в плену»?

– Слушайте дальше. Он проскакал четыре лье. По дороге Людовик встретил какого-то подлого руанца и, прибегнув к подкупу, заставил его помочь спрятаться на острове Вилло. Бернард сумел отыскать этого человека. Граф нашел также его жену и детей и, угрожая им смертью, заставил пособника выдать, где прячется Людовик. Итак, короля вытащили из его убежища и препроводили в башню Ролло. Датчанин следовал за ним с боевым топором на плече, не выпуская его из виду.

– Хотел бы я на это посмотреть! – Ричард рассмеялся.– Интересно, помнит ли он, как, в этом месте подвел меня к окну и заявил всем, будто желает мне добра?

– Но ведь и Вы тогда поверили ему, милорд, – заметил Осмонд с лукавой улыбкой.

– Тогда я был маленьким! – глаза Ричарда засверкали. – Теперь я старше, в плену взрослеют втрое быстрей, Осмонд! Пусть стены замка напомнят ему о лживой клятве. Бернард сказал, что ему воздается за то, как он обращался со мной.

– Верю, ты никогда не опустишься до ложных клятв, дитя мое, – сказал отец Лукас.– Но учти, что не надо радоваться и унижению врага. Будет лучше, если мы все пойдем в часовню и воздадим благодарение Всевышнему, который один в ответе за нас.

Глава Х. Суровый урок для принца Лотара

После почти годичного заточения король Людовик обязался выплатить выкуп. А пока обговаривались условия, норманны взяли его сыновей в качестве заложников. Принцы были отправлены в Байё, куда вернулся и Ричард. Им было позволено повсюду ходить и ездить верхом, но Осмонд должен был сопровождать их.

– Я рад буду встретиться с Карломаном и постараюсь сделать его счастливым, – сказал Ричард перед приездом принцев.– Но мне вовсе не хочется, чтобы приезжал Лотар.

– Вы не правы,– возразил добрый отец Лукас.– Возможно, с его приездом Вам представится возможность воплотить в жизнь последнее наставление вашего отца и уроки аббата Мартина – отплатить Добром за Зло.

Герцог покраснел, но ничего не ответил. Вдвоем с Альбериком он взобрался на башню и во все глаза смотрел на дорогу. Через некоторое время показалась кавалькада. Посредине шли две лошади, везшие занавешенные носилки.

– Скорее всего, это не принцы, – предположил Альберик,– а какая-нибудь дама.

– Надеюсь, не королева французская! – с тревогой воскликнул Ричард. – Нет, это они. Трус Лотар побоялся ехать верхом. Я знал, что королева не отпустит своего дорогого мальчика, не закутав его, как девочку. Пойдем, Альберик. Я постараюсь быть сдержанным и не скажу Лотару ничего обидного.

Ричард встретил принцев во дворе. Он снял со своих светло-соломенных волос маленькую шапочку и поклонился. Госпожа Астрида, глядя на его изящные манеры, сжала руку сына и тихонько прошептала, что возьмет на себя смелость утверждать: их маленький герцог – самый учтивый и благородный ребенок во всем христианском мире.

Мрачный Лотар вылез из носилок, не обратив внимания на герцога. Затем он грубо приказал своему слуге Шарлю следовать за ним. Он прошел в залу, не удостоив никого ни словом, ни взглядом, уселся на самое почетное место и потребовал, чтобы Шарль принес ему вина.

Тем временем Ричард успел заглянуть в занавешенные носилки и увидел съежившегося в уголке Карломана, который всхлипывал от страха.

– Карломан, дорогой Карломан, не плачь! Выходи, это я, твой Ричард. Неужели ты не разрешишь мне приветствовать тебя?

Карломан поднял голову, схватил протянутую руку и в следующий миг повис на шее у Ричарда.

– О, Ричард, отпусти нас домой! Не позволяй кровожадным данам убить нас!

– Никто не тронет вас. Здесь нет датчан. Ты мой гость, мой друг и брат. Взгляни, вот моя дорогая госпожа Астрида.

– Но наша матушка сказала, северные варвары убьют нас за то, что мы держали тебя в плену! Она горько плакала и не хотела нас выпускать! Но какие-то жестокие люди вырвали нас у нее насильно и увезли. О, Ричард, отпусти нас обратно!

– Я не могу этого сделать, – объяснил Ричард. – Вы пленники короля Дании, а не мои. Но я люблю вас, и у вас будет все, наравне со мной. Только перестань плакать, мой дорогой Карломан. О, госпожа Астрида, что я должен сделать? Как успокоить его?

Но бедный мальчик продолжал всхлипывать и лишь теснее прижимался к Ричарду.

Леди Астрида хотела взять его за руку и ласково заговорить с ним. Но он шарахнулся от нее в сторону и разрыдался еще сильнее. Рослая, с морщинистым лицом, в высоком чепце, старуха показалась ему похожей на колдунью из сказки. Кроме того, она говорила по-нормандски, и он ничего не понимал. Наконец Ричард все же отвел Карломана в зал. Там Лотар сидел в кресле с угрюмым видом, подложив под себя ногу, и сосал палец.

– Как Вы живете в этой дыре, господин герцог? – обратился он к Ричарду.– Здесь нет ни капли вина!

– Нормандия не богата виноградниками, – ответил Ричард, усилием воли удержав гнев. – В такую пору года вина хватает только на святую Литургию. После Святого Мартина запасы будут восполнены. А покуда я могу предложить тебе выпить нашего доброго пива.

– Стану я пробовать ваши помои! Я приказал, чтобы мне принесли ужин! Где же слуги?

– Ты здесь не хозяин.– Губы Ричарда дрогнули, но он снова сдержался. – Я распорядился об ужине, потерпи немного.

Карломан умоляюще посмотрел на брата.

– Не серди их, Лотар!

– Что ты все хнычешь, глупый мальчишка! – рассвирепел тот. – Неужели ты не можешь понять, что они все равно должны бояться нашего отца! Если с нами будут плохо обращаться, месть его будет ужасна! Подайте мне ужин, да не забудьте зажарить перепелов!

– Перепелов нет, – ответил Ричард. – Охотничий сезон еще не начался. На кухне для вас жарится курица.

– Да мне наплевать на курицу! Я хочу перепелов!

– Право слово, я сейчас накостыляю этому негодному мальчишке! – пробормотал барон.

– Этот принц заставлял страдать нашего бедного ребенка, – заметила госпожа Астрида.– Но младший тронул мое сердце, он так слаб и беззащитен! Но еще приятнее наблюдать, как опекает его наш маленький герцог!

– Он слишком храбр, чтобы не быть великодушным,– поддержал ее Осмонд.

И действительно, смелый и сильный Ричард был мягок и нежен с маленьким Карломаном. Он уговаривал его поесть и всячески утешал. Когда к Карломану слишком близко подошел огромный пес Хардиграс, Ричард не стал смеяться над испугом мальчика, а лишь сел поближе к нему и отогнал собаку.

– Уберите эту собаку! – распорядился Лотар. Но здесь не собирались исполнять его приказания. Пес направился к нему.

– Пошел прочь! – Лотар пнул собаку ногой. Пес зарычал. Ричард в негодовании вскочил.

– Принц Лотар, я не позволю издеваться над моими людьми и животными!

– Я принц! И делаю, что хочу! Эй, кто здесь смеется? – Принц затопал ногами.

– Не так-то легко франку заставить повиноваться свободных норманнов, – послышался грубый голос егеря Вальтера.– Да только припомните хорошенько, что вассал Вашего вассала не Ваш вассал, принц! Я смеюсь над Вами сколько хочу, и таким образом я мщу за тот удар плетью, который мой господин получил из-за меня.

– Не стоит того, Вальтер, – начал было Ричард. Но в этот миг Лотар уже схватил скамейку для ног и метнул ее в егеря. Тут руку Лотара перехватил Осмонд, знавший, что у принца бывают подобные взрывы гнева. Вскоре он держал Лотара за обе руки, несмотря на визг и бешеное сопротивление. Тем временем загремел голос сэра Эрика. Он говорил по-нормандски.

– Знайте, Вы – принц, но Вы – наш пленник! Поэтому сейчас вас отведут в темницу и посадят на хлеб и воду, пока Вы не придете в себя.

Лотар то ли не расслышал, то ли не поверил, потому что продолжал отчаянно сопротивляться Осмонду. Но совладать с молодым сильным воином он, конечно, не мог. Несмотря на протесты Ричарда, принца вывели из зала и заперли в пустой горнице.

– Пока оставьте его одного,– распорядился сэр Эрик, отведя Ричарда в сторону.– Когда он поймет, кто здесь хозяин, он успокоится.

Ричард возвратился в зал, чтобы утешить Карломана, который забился в темный угол и дрожал, как осиновый лист. Сначала мальчик не давал даже Ричарду прикоснуться к себе.

– О, не запирайте меня в темницу, я боюсь темноты!

Ричард вновь попытался успокоить его, но Карломан, казалось, ничего не видел и не слышал.

– Нам говорили, что нас станут тут бить за то, что когда-то Лотар поранил тебе щеку! Но ведь я ничего плохого не делал тебе!

– Успокойся, Карломан. Тебя никто не тронет. А Лотар вовсе не в темнице. Его просто заперли одного, чтобы он поскорее пришел в себя.

– Лотар и меня обижал, ты не должен на меня сердиться, Ричард. Моя матушка была так разгневана, что я не остановил Осмонда, когда тот шел с охапкой соломы. Она так ударила меня, что сбила с ног. А ты и вправду был в соломе, Ричард?

Ричард рассказал все о своем побеге и был рад, когда Карломан наконец заулыбался. Затем госпожа Астрида посоветовала Ричарду отвести его маленького друга в постель. Карломан не хотел ложиться. Но Ричард уговорил его лечь и решил посидеть рядом с ним, пока он не заснет. Ричард хорошо понимал, что значит быть несчастным одиноким пленником, томящимся вдали от дома.

– Я так и знал, что ты будешь добр ко мне,– сказал Карломан. – А если говорить о Лотаре, то будет только справедливо, коль ты будешь вести себя с ним так, как он вел себя с тобой.

– О нет, Карломан, если бы у меня был брат, я никогда бы не говорил так о нем.

– Но Лотар такой жестокий!

– Но мы ведь должны быть добры к тем, кто причиняет нам зло.

Малыш высоко поднял брови и заглянул Ричарду в лицо.

– Никто раньше не говорил мне такого.

– О, Карломан, вспомни получше! Брат Гиларий, монах, уж наверное такое говорил.

– Я никогда не обращал на него внимания. Он всегда говорил так много и скучно. Но как можно быть добрым к тому, кто ненавидит тебя?

– Таким был мой отец.

– Но ведь его убили!

– Да, – Ричард перекрестился. – Но он почил в мире.

– Интересно, за гробом жизнь счастливее, чем здесь? – задумчиво спросил Карломан. -Вот я, например, не очень-то счастлив. Но скажи мне, почему мы должны быть снисходительными к тем, кто нас ненавидит?

– Потому что таким был Иисус Христос. Взгляни на Распятие, Карломан. Господь пострадал безвинно и простил своих врагов. Неужели ты не знаешь, о чем говорится в молитве “Pater Noster”?

Но оказалось, что воспитатели принца, заставив его выучить Иисусову молитву по-латыни, не позаботились растолковать ему значение слов. А Ричард уже давно подробно разобрал эту молитву с отцом Лукасом. Ричард тотчас начал толковать молитву, но не успел произнести и нескольких слов, как маленький Карломан заснул.

Герцог тихонько вышел и попросил у сэра Эрика позволения навестить Лотара. С факелом в руке герцог вошел в горницу, где был заперт принц. Огонь подрагивал от ветра. Непривычными к темноте глазами мальчик сначала ничего не мог разобрать, затем заметил на полу темную фигуру.

– Принц Лотар!-окликнул он. Но Лотар оборвал его.

– Уходи! Сейчас твоя очередь терзать меня! Но придет время, и мы поменяемся ролями. Как бы я хотел, чтобы моя мать сдержала свое слово и выколола бы тебе глаза!

– Стыдно так говорить, – ответил Ричард. – Я пришел сюда только из сострадания. Но если ты столь упрям, оставайся здесь на всю ночь, я скажу сэру Эрику, чтобы он пока не выпускал тебя отсюда.

Он вышел, захлопнув с лязгом тяжелую дверь. Но тотчас Ричарда начала мучить совесть. Зачем он угрожал принцу? Ведь только что он говорил Карломану совсем другое. Ричард знал, что не сможет уснуть в теплой постели, пока Лотар будет мерзнуть на голом полу. Правда, сэр Эрик сказал, что это пойдет принцу на пользу, но ведь сэр Эрик не знает, как слабы и болезненны эти маленькие франки!

Ричард снова открыл дверь.

– Принц! – позвал он. – Принц, мне очень жаль, что я так рассердился. Выходи и давай попробуем быть друзьями.

– О чем это ты говоришь? – удивился Лотар.

– Выходи из этой темной и холодной горницы. Я здесь, иди сюда. Где твоя рука? Ой, какая холодная! Давай я отведу тебя к камину в зале.

От страха, холода и темноты Лотар смягчился и покорно позволил Ричарду вести себя. Вокруг камина в самом низком углу зала сидели воины; У очага в дальнем углу зала дремал пес Хардиграс. Когда мальчики вошли, он настороженно поднял голову. Шепот Ричарда и легкие прикосновения его рук тут же успокоили собаку. Принцы уселись рядом возле камина. Лотара удивило поведение Ричарда, но он по-прежнему глядел мрачно. Ричард разворошил поленья, чтобы они горели пожарче.

– Разве мы не можем быть друзьями, принц? – спросил он.

– У меня нет иного выхода, я в твоей власти,– ответил Лотар.

– Мне бы хотелось, чтобы ты чувствовал себя здесь моим гостем и другом.

– Я постараюсь.

Ричард думал, что его предложение встретит более благосклонный прием. У него даже пропало желание разговаривать. Поэтому, когда Лотар согрелся, он молча отвел принца в постель.