Текст книги "Джен Эйр"

Автор книги: Шарлотта Бронте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 72 страниц)

Глава IV

Водворившись в Йоркшире, мисс Эшворт и мисс Де Капелл обменялись визитами, как того требовал этикет. Да было бы и странно поступить иначе, ведь молодые леди провели вместе почти десять лет в одной и той же школе. Поэтому в одно прекрасное морозное январское утро мисс Эшворт приехала верхом на лошади, чтобы вернуть визит мисс Де Капелл. Ее провели в хорошенькую маленькую гостиную, совсем непохожую на полутемные апартаменты Гилвуда. Нет, то была светлая, изящно обставленная и веселая комната, потому что особняк Де Капелл был зданием современным, недавно выстроенным его нынешним хозяином. Свежестью и новизной своего внешнего вида и позолотой внутреннего убранства он очень и очень отличался от мрачного дворца времен Елизаветы, покрытого патиной времени снаружи и отделанного темными панелями внутри.

Амелия Де Капелл сидела около камина, в котором горел бодрый огонь, откинувшись на спинку одного из удобных кресел, изобретенных в угоду роскошным вкусам богатых, чтобы они могли привольно в них отдыхать.

Около нее стояли пяльцы, а на маленьком столике была раскрыта рабочая корзинка с шерстью веселеньких тонов, но, очевидно, эти свидетельства трудолюбия должны были только производить впечатление занятости, потому что мисс Амелия не работала, а читала, и книга в ее руке подозрительно напоминала роман. Мисс Де Капелл была не одна. Напротив камина, усердно склонившись над шелковой пряжей, лежавшей у нее на коленях, сидела очень маленькая девушка. Она казалась всецело поглощенной своим занятием. Около ее ног, свернувшись, лежал щенок-спаниель.

Мисс Де Капелл встала, чтобы приветствовать гостью.

– Я очень рада видеть вас, мисс Эшворт. Прошу, садитесь. Какое чудесное утро для января!

– Да, но холодно, – ответила мисс Эшворт, подходя к огню.

– Вы проезжали мимо «Башен Рипли»? Вы уже побывали там с визитом?

– Нет.

– О, я и забыла, что генерал Уэст и ваш папа не посещают друг друга. Вы не снимете шляпку?

Мисс Эшворт сняла шляпку и положила ее на кушетку, куда села, согрев предварительно немного озябшие руки.

– Итак, – продолжила мисс Де Капелл, выглядевшая гораздо приветливее и любезнее, чем ее несколько скованная в обращении гостья, – как вам нравится Гилвуд? Вы не думаете, что зимой там очень скучно?

– Очень, – последовал ответ, но по его тону нельзя было понять, говорит ли гостья серьезно или с иронией. – Такой темный дом, – продолжала она, помолчав. – Такие мрачные комнаты, и папе, наверное, следует привезти из Хэмпшира все фамильные портреты, чтобы в доме появились еще и привидения.

– Ну, вам это, наверное, не понравится, – заметила мисс Де Капелл. – Такие места хорошо посещать, они очень романтичны и производят сильное впечатление, но жить там все время, по-моему, очень тоскливо. А вот моему брату Джону такие дома нравятся. Джон – серьезный старый холостяк. Вы с ним познакомитесь, мисс Эшворт, когда он приедет к нам из Лондона. Думаю, он вам понравится, ведь, насколько я припоминаю, вы тоже не страдаете грехом легкомыслия.

Мисс Эшворт ничего на это не ответила. Она пыталась привлечь к себе внимание маленькой собачки, то выставляя кончик туфли, то пряча его, и одновременно бегло, украдкой рассматривала девушку, у ног которой лежал спаниель. Надо сказать, большие глаза мисс Эшворт, устремленные с тайным вниманием на определенного человека, приобретали особое, очень вдумчивое выражение.

– Флора, подойди к леди, – сказал тихий голос, и незнакомая девушка, наклонившись, подтолкнула маленькой ручкой спаниеля к мисс Эшворт.

– О, я совсем забыла представить вам мою кузину Мэриэн! – воскликнула мисс Де Капелл. – Прошу прощения, но она такая крохотная, что ее можно просто не заметить. Мэриэн, это мисс Эшворт из Гилвуда. Я уже говорила тебе о ней.

Хозяйка спаниеля в первый раз за все время оторвала глаза от работы, поклонилась и снова опустила взгляд. Она казалась застенчивой и, как говорят французы, craintive[270]270
  Склонной к размышлениям, глубоко погруженной в свои мысли (фр.).


[Закрыть]. На первый взгляд ее можно было принять за девочку, так она была мала и хрупка, но когда Мэриэн подняла глаза, стало заметно, что она не ребенок и лет ей приблизительно семнадцать. Цвет лица у нее был нежный, черты лица тонкие. Взгляд синих глаз был мягок и доброжелателен, но слишком часто потуплен. Волосы красивого каштанового оттенка были разделены посередине пробором, локоны спускались вдоль щек и очень мило оттеняли белую стройную шею.

– Очевидно, Флора не желает покидать вас, мисс Мэриэн, – сказала гостья. – Наверное, это ваша любимица.

– Да, я ее избаловала, – последовал тихий ответ.

– Вы уже давно здесь?

– С тех пор, как Амелия вернулась из Лондона.

– Но почему же вы не приехали с вашей кузиной в Гилвуд?

– Ах, вот это вы правильно спросили, – перебила Амелия Де Капелл. – Но она такая робкая. Просто не знаю, как излечить ее от глупой застенчивости. Она не поехала со мной потому, что, по ее словам, вы незнакомы и, значит, вряд ли вам было бы приятно ее посещение.

– Но теперь мы познакомились, – возразила мисс Эшворт, – и надеюсь, что она не откажется сопровождать вас, когда вы снова приедете ко мне.

– Спасибо, – сказала Мэриэн, снова осмеливаясь поднять взгляд и, по-видимому, собрав все свое мужество, чтобы продолжить разговор, когда он был неожиданно прерван быстрым стуком в дверь и стремительным появлением в комнате человека, не дождавшегося приглашения мисс Де Капелл войти.

– А где Уилсон, мисс Амелия? – спросил этот кто-то с порога.

– Наверное, в конюшне или у себя. Но, сэр, что вам понадобилось от него с самого утра?

– Что понадобилось? Да только перемолвиться двумя словами. Однако мое дело не срочное, я посижу у вас с полчасика.

Мисс Де Капелл, несколько взволнованная вторжением, снова опустилась в кресло, с которого встала, а к камину подошел высокий худощавый молодой человек. Ростом он был как взрослый мужчина, но сложением еще напоминал юношу. Это был мистер Артур Рипли. Мы без дальнейших церемоний представляем его читателю и предуведомляем, что сей молодой человек будет героем нашего повествования, тем более что, если мы не поведаем этот секрет сразу же, читатель все равно сам скоро об этом догадается.

Такая личность, как вышеуказанный мистер Артур, никак не мог войти в гостиную, где присутствуют три молодые леди, без того, чтобы не произвести сенсацию. Лицо и фигура принадлежали человеку первой молодости, на вид ему было не больше двадцати одного года, и в то же время наружность его свидетельствовала, что он давно привык одерживать в гостиных легкие победы. Густые завитые волосы говорили о том, что он самодоволен и тщеславен. Черты лица были правильны, и в них проскальзывало что-то романское. Большие темные смеющиеся глаза были проницательны, губы любезно улыбались, но то была любезность, которая от начала веков является неотъемлемым свойством умных красивых вертопрахов, тех самых молодых людей, которые улыбками и изящными манерами присваивают себе привилегию грешить гораздо чаще и больше, чем их сверстники. Он был из тех людей, у которых романтический склад ума служит сокрытию дурных наклонностей, и служит настолько успешно, что невнимательный человек может легко принять их за добродетели. Он был одним из тех джентльменов, которых природа наградила дерзкой отвагой, с которой они отвергают все попытки помешать им следовать путем порока.

Мистер Уэст сел, выбрав место по правую руку мисс Де Капелл, и немного наклонил голову в ее сторону. С точки зрения сходства он выбрал место удачно. Бросающаяся в глаза внешность мисс Де Капелл гармонировала с его собственной. Она гораздо более подходила ему, чем мисс Эшворт или чересчур маленькая мисс Фэйрберн, и неминуемо возникал вопрос, не питает ли мистер Уэст склонности к своей соседке, высокой, темноволосой, величественной Амелии? По-видимому, это было именно так, потому что, начав разговор, он адресовался только к ней.

– А Уилсон вчера явился поздно?

– Поздно, мистер Рипли. И вы это знаете так же хорошо, как я. Вы погубите Уилсона, обязательно погубите!

– Что я слышу? Вы умножаете число моих обвинителей? «И ты, Брут?» А я думал, что вы всегда на моей стороне. Я надеялся на вашу защиту, когда ваши папа, мама, и Джон, и все племя праведников ополчатся на меня.

– Разве я обвиняла его, Мэриэн? – спросила Де Капелл, воззвав к своей кузине. – Разве я хоть одно слово сказала против него, когда папа вчера вечером метал громы и молнии?

– Нет, – отвечала мисс Фэйрберн, наклоняясь, чтобы отнять шелковую пряжу у собаки, которая, завладев ею и грозя превратить в беспорядочный клубок, бросилась со своей добычей к ногам мистера Уэста. – Флора! Флора! – снова позвала мисс Фэйрберн. – Иди сюда! – Но не последовала за собачкой к месту ее спасения.

– Да вам лучше самой подойти, – сказал мистер Уэст, – иначе она совершенно спутает ваши нитки.

Мисс Фэйрберн, однако, осталась на месте и только опять позвала:

– Флора! Флора!

– Мне кажется, вы не очень любезны, – заметила Амелия, наклоняясь и делая то, что мистер Артур вполне мог бы совершить сам. Амелия выхватила у Флоры пряжу и вернула ее владелице. – Мне кажется, вам, мистер Рипли, надо взять несколько уроков petits soins[271]271
  Здесь: «небольших знаков внимания» (фр.).


[Закрыть], – продолжала она, – а я-то думала, что поездка на континент и полгода пребывания в Париже научили вас по крайней мере элементарной вежливости!

– Они научили меня некоторым сентиментальным обыкновениям, мисс Амелия, например – восхищаться цветами. Вы не замечаете подснежника в моей петличке?

– О да, первый цветок, который я вижу в этом году. Какой белоснежный и прекрасный!

И все три леди взглянули на цветок. Даже мисс Фэйрберн приподняла голову и бросила на него быстрый взгляд.

– В этом цветке есть что-то прелестно-благородное, – продолжал мистер Уэст. – Он рос под деревом во мху. Возможно, я когда-нибудь напишу о нем сонет.

– И покажете его нам, когда напишете? – спросила мисс Де Капелл.

– О, разумеется, я его тщательно перепишу в обтянутый шелком альбом, принесу и положу вам на колени. Мисс Фэйрберн?

Той пришлось поднять голову, потому что мистер Рипли ждал, пока она не остановит на нем вопросительный взгляд.

– А где ваш рисунок, набросок моста?

– У меня в портфеле, но он еще не закончен.

– Позвольте мне взглянуть.

Мисс Фэйрберн встала. Она открыла портфель, лежавший на столике сбоку, и стала искать рисунок в массе других. И вскоре ей стала помогать чья-то услужливая рука. Она торопливо взглянула вверх. Уэст стоял за ее спиной. Он низко склонился над ее плечом. Она не пошевельнулась, а ее пальцы продолжали механически перебирать квадратные куски картона и листки плотной бумаги.

– Да вот он, мост, вы держите его в руке, – заметил мистер Уэст.

– В самом деле.

И Мэриэн покраснела, смущенная и недовольная таким проявлением своей рассеянности. Она подала ему рисунок, и глаза их встретились. А я уже говорил, что глаза у него были темные и смеющиеся. Они были также необыкновенно проницательны, и выдержать этот взгляд было нелегко.

– Хорошенький набросок, – сказал он спустя несколько минут молчаливого созерцания. – Но вот арка у вас недостаточно ровна.

– Да, мне никогда она не удается, – пробормотала Мэриэн.

– Давайте карандаш, и мы сейчас все исправим, – повелел знаток искусства.

Она быстро повиновалась. Мистер Уэст сел за столик, и, пока он вносил некоторые завершающие штрихи, мисс Фэйрберн стояла рядом и внимательно наблюдала. Теперь ее голова была на одном уровне с его. Рядом мисс Фэйрберн и мистер Уэст напоминали фею и великана.

– Ну, каково теперь, Мэриэн? – спросил он. И слова его, и тон были самые обыкновенные, но мисс Фэйрберн взволновалась.

– Так гораздо лучше, – отвечала она.

Так действительно было лучше. Несколько насыщенных теней, сильных штрихов превратили слабый, неуверенный, хотя и прелестный набросок в искусный рисунок. Мистер Уэст снова положил его в портфель.

– А вы не нарисуете мой подснежник, Мэриэн?

– Если хотите, но он увянет прежде, чем я кончу его рисовать.

– Ну, надеюсь, не успеет.

– Но он уже почти увял.

– Нет, – ответил мистер Уэст, – мне так не кажется. Позвольте мне его вам показать.

И он бросил косой взгляд в сторону камина. Обе леди сидели, повернувшись спиной к нему и Мэриэн. Они были заняты разговором и не прислушивались к тому, что происходило за ними.

– Идите сюда, – сказал мистер Уэст, понизив голос. Он взял мисс Фэйрберн за руку и, повернув ее к зеркалу, указал на отражение изящной маленькой фигурки. – Вот он, мой подснежник, – сказал Артур Рипли.

При этом заявлении мисс Фэйрберн уже не казалась взволнованной и смущенной, как раньше. Нервные люди часто кажутся спокойными в труднейших обстоятельствах, но волнуются, когда причина незначительна.

– Нет, нет, – ответила она и осмелилась взглянуть ему прямо в лицо. – Вы шутите, вы, как я понимаю, считаете меня глупой, потому что я не умею так хорошо владеть собой, как Амелия, и не обладаю ее способностями. Я ничего не могу поделать со своей робостью и неловкостью, но очень хорошо понимаю, что вы за человек, мистер Уэст.

– Неужели? Так каков же я?

– Вы человек насмешливый и, полагая, что я глупа и застенчива, испытываете сильное желание позабавиться на мой счет. Прошу вас, однако, обещать, что вы никогда больше не поступите таким образом, ведь именно от этого мне так не по себе.

Неизвестно, дал ли мистер Уэст требуемое обещание, но как раз в эту минуту мисс Эшворт встала, чтобы распрощаться. Стоя в красном платье для верховой езды, уже в шляпке, с откинутой вуалью, она выглядела сейчас очень привлекательно. Фигура была полна величия, лицо прекрасно. Подав руку мисс Де Капелл и мисс Фэйрберн, она едва кивнула мистеру Уэсту. Мисс Эшворт не была высока, всего лишь среднего роста, и тем не менее, выходя из комнаты, она казалась принцессой. Через три минуты она проскакала на своей прекрасной лошади мимо окна в сопровождении грума.

– Горда, как Люцифер! – промолвила мисс Де Капелл.

– Клянусь Юноной, кто это? – вопросил мистер Уэст.

– Это мисс Эшворт, единственная дочь и наследница Александра Эшворта, эсквайра из Гилвуда.

– Господи помилуй! – быстро ответил на это мистер Уэст. Он с минуту стоял молча у окна, словно что-то обдумывая, затем круто обернулся и стал прощаться.

– Желаю вам доброго утра, мисс Амелия, – сказал он, протягивая руку. – Желаю вам доброго утра, мисс Фэйрберн.

Слова прощания с обеими леди были одинаковы, но тон и взгляды, сопровождавшие их, были совершенно разные.

По всему было видно, что мистер Уэст предпочитает сходству контраст. Когда он ушел, в комнате воцарилось мертвое молчание. Мисс Де Капелл занялась вышиванием. Мисс Фэйрберн устроилась в нише окна и как будто стала читать, но вскоре опустила книгу на колени. Она оперлась головой на руку и сидела праздно. Так было почти всегда после утренних визитов мистера Уэста.

1841

Ранние произведения

Часть I
Источники Ангрии

История года

Однажды папа одолжил моей сестре Марии книгу. Это была старая книга по географии, и Мария написала на пустом листе: «Эту книгу одолжил мне папа». Этой книге сто двадцать лет. Я пишу эти строки, и она лежит передо мной. Я сижу в кухне дома священника, в Хоуорте. Наша служанка, Табби, моет посуду, Энн, младшая сестра (Мария – старшая), стоит на коленках на стуле, выискивая пироги, которые Табби испекла для нас. Эмили подметает гостиную. Папа и Бренуэлл уехали в Китли. Тетя наверху, в своей комнате, а я пишу, сидя у окна на кухне.

Китли – маленький город, в четырех милях отсюда. Папа и Бренуэлл поехали за газетой, «Лидс Интеллидженсер», самой замечательной газетой тори; ее редактирует мистер Эдвард Вуд, а владелец газеты – мистер Гернеман. Мы покупаем две и берем почитать еще три газеты в неделю. Покупаем «Лидс Интеллидженсер», тори, и «Лидс Меркьюри», вигов; ее редактирует мистер Бейнс и его брат, а еще его зять и два его сына, Эдвард и Тальбот. Мы берем «Джона Буля»; ее выпускают Высшие Тори, она очень рьяная. Ею нас ссужает мистер Драйвер, как и «Блеквуд Мэгэзин», самым лучшим журналом, какой только бывает. Редактор – мистер Кристофер Норт, старик, ему 74 года. Первого апреля у него день рождения. Вместе с ним работают Тимоти Тиклер, Морган О’Дохерти, Макрабин, Мордехай Муллион, Варелл и Джеймс Хогг, человек самого невероятного ума, пастух из Шотландии.

Наши игры уже прошли: «Молодцы», июнь 1826, «Наши Парни», июль 1827, «Островитяне», декабрь 1827-го. Это наши три большие игры, и они уже не тайна. Мои и Эмили игры в постели прошли 1 декабря 1827; остальные в марте 1828-го. «Игры в постели» означает тайные игры, очень милые. Я не буду описывать их на бумаге, но, мне кажется, всегда буду помнить их. Игра «Молодцы» происходит от некоторых деревянных человечков Бренуэлла; «Наши Парни» – из басен Эзопа, а «Островитяне» – от некоторых событий. Если смогу, я набросаю источники наших игр более точно. Во-первых, «Молодцы». Папа купил в Лидсе для Бренуэлла несколько деревянных солдатиков; вечером папа приехал домой, но мы уже лежали в кроватях, так что на следующее утро Бренуэлл прибежал к нам с ящичком солдатиков. Эмили и я выпрыгнули из кроватей, я схватила одного и крикнула: «Это герцог Веллингтон! Он будет герцогом!» Пока я это говорила, Эмили тоже схватила одного и сказала, что он будет ее, но мой был самый красивый, самый высокий и самый милый из всех. Парень Эмили очень серьезно выглядел, и мы назвали его Мрачун. Парень Энн был странный и маленький, и мы назвали его Ждущий Мальчик. Бренуэлл выбрал своего и назвал его Бонапарт.

Происхождение островитян

Островитяне появились следующим образом. Стоял сырой декабрьский вечер. Мы сидели в гостиной вокруг огня и молчали. Наконец я сказала: «Давайте предположим, что у каждого есть свой остров». Бренуэлл выбрал остров Мэн, Эмили – Арран и Бьют, Энн – Джерси, а я остров Уайт. Потом мы выбрали тех, кто будет жить на наших островах. Предводителями у Бренуэлла были Джон Буль, Астли Купер, Ли Хант и так далее и так далее. У Эмили – Вальтер Скотт, мистер Локхарт, Джонни Локхарт и так далее и так далее. У Энн – Майкл Садлер, лорд Бентик, Генри Халфорд и так далее и так далее. А я выбрала герцога Веллингтона, его сына, мистера Норта и его родственников, 30 офицеров, мистера Абернети и так далее и так далее. 12 марта 1829 года.

Двенадцать искателей приключений
Написано 15 апреля 1829 годаГлава первая
Страна Джиннов

Согласно легенде несколько тысяч лет назад двенадцать человек из Британии, самого гигантского роста, и двенадцать человек из Галлии прибыли в страну джиннов. Много лет они беспрестанно воевали друг с другом, а потом вернулись в Британию и Галлию. В обитаемых частях страны джиннов от них не осталось никаких следов, хотя, говорят, несколько колоссальных скелетов было найдено в дикой безлюдной земле, гиблой пустыне.

Но вот отрывок из книги, которая называется «Путешествия капитана Парнелла».

Примерно в четыре часа пополудни увидел я, как на востоке поднялось темно-красное облако, которое росло, пока не закрыло все небо. Немедленно задул ветер, и начался страшный ураган. Песок пустыни задвигался и заколебался, как морские волны. Увидев это, упал я ничком и перестал дышать, ибо знал, что идет торнадо, иначе говоря, смерч. Оставался я в сем положении минуты три, а потом осмелился поглядеть наверх. Смерч пронесся, даже не задев меня, но мой бедный верблюд! Он лежал мертвый рядом со мной. Не смог я сдержать слезы, однако вскоре другой предмет привлек мое удивленное внимание. Не далее чем в ста ярдах от меня лежал огромный скелет. Я немедленно подбежал к нему и пристально оглядел. При виде сих колоссальных отвратительных костей, распростершихся на песке, сразу пришло мне на ум, что могут они быть остатками одного из тех древних Бритонов, которые, как повествует нам предание, пришли из их собственной страны в сии злые земли и погибли здесь жалкой смертью.

Пока эта вереница мыслей проходила через мое сознание, заметил я, что кости были скованы ржавой железной цепью.

Внезапно железо звякнуло и скелет задвигался, пытаясь встать, но в то же мгновение со страшным грохотом обрушилась на него огромная гора песка. Через какое-то время, когда пыль, скрывшая солнце и погрузившая все во тьму, рассеялась, на песке не осталось ни малейшего указания, по которому будущий путешественник мог бы догадаться, где лежат сии кости.

Если этот отчет правдив – а я не вижу причин, по которым мы должны предполагать противное, – тогда мы можем с полным основанием заключить, что злые джинны сковали эти скелеты и бросили их в пустыне во времена феи Маймун.

Есть еще несколько преданий, но все они настолько темны, что нет никакой возможности опираться на них.