Текст книги "Джен Эйр"
Автор книги: Шарлотта Бронте
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 59 (всего у книги 72 страниц)
Путешествие и Открытие
В 1793 году семидесятичетырехпушечный «Непобедимый» с попутным ветром отплыл из Англии с экипажем из двенадцати крепких и здоровых мужчин, каждый из которых находился в расцвете сил. Вот их имена: Марк О’Донелл, Фердинанд Кортес, Евгений Камерон, Феликс де Ротсей, Гарольд Фиц-Джордж, Генри Клинтон, Фрэнсис Стьюарт, Рональд Трэквер, Эрнест Фортескью, Густав Дуналли, Фредерик Бранзуик и Артур Уэллсли.
Как я уже говорил, 1 марта 1793 года мы отплыли из Англии с попутным ветром. Уже 15 марта мы увидели Испанию. Шестнадцатого высадились на берег, купили припасы, опять вышли в море и плыли вплоть до 20-го. Двадцать пятого около полудня Генри Клинтон, находившийся на вантах, крикнул, что видит Бычий Глаз[272]272
Моряки называют смертоносные штормы на побережье Гвинеи «Бычий Глаз».
[Закрыть].
Через минуту мы высыпали на палубу, и все глаза с тревогой уставились на гору, над которой в небе висело зловещее пятно.
Тотчас же мы убрали паруса, повернули корабль и, на крайний случай, подготовили к спуску на воду спасательную шлюпку.
Приготовившись, мы вернулись в каюту; все выглядели трусливыми, как овцы, и никто не был расположен встретить судьбу, как подобает мужчинам. Некоторые из нас начали плакать. Мы долго ждали, но так и не услышали воя ветра, да и облако не увеличивалось в размере.
Наконец Марк О’Донелл не выдержал и воскликнул:
– Хотел бы я, чтобы оно двинулось либо вперед, либо назад!
На что Стьюарт упрекнул его, а Фердинанд дал пощечину. О’Донелл вернул комплимент, но тут мы услышали вой ветра и Рональд завопил:
– Облако такое же большое, как и я!
Бранзуик оттолкнул Рональда от окна и приказал ему придержать язык. Рональд сказал, что не собирается, и запел. Феликс де Ротсей заткнул ему рот рукой. Тогда Г. Фицджордж схватил Ротсея сзади за горло. Э. Фортескью ударил кулаком по лицу О’Донелла, а Марк бросил Эрнеста на пол. Камерон отшвырнул Клинтона к другому концу каюты, а Стьюарт так громко закричал, требуя успокоиться, что перекричал всех.
Яростная вспышка молнии и страшный удар грома заставили нас замолчать. Поднялся ветер, и доски нашего корабля затрещали. Еще одна вспышка молнии, еще ярче и ужасней, чем первая, и наша грот-мачта раскололась и унесла с собой передний марсель. Молния била раз за разом, гром ревел не переставая. Начался проливной дождь, порывы ветра стали громкими и ужасными. Сердца самых крепких мужчин задрожали, и испугался даже главный доктор.
Наконец шторм прекратился, но, как мы обнаружили, он унес нас далеко от курса, и мы не знали, где находимся. Тридцатого числа Г. Дуналли, находившийся на палубе, крикнул:
– Земля!
Мы невероятно обрадовались. 31-го мы добрались до суши, и оказалось, что это остров Тринидад. Мы привели корабль в порядок, запаслись провизией и водой и 5 мая опять отплыли.
Можно до бесконечности описывать наши приключения в Южном Атлантическом океане. Достаточно сказать, что после многих штормов мы совершенно сбились с курса и не знали, в какую часть света привела нас судьба. Наконец мы вновь увидели землю. Какое-то время мы плыли вдоль берега и искали подходящее место для высадки. Наконец, 2 июня 1793 года, мы нашли его и высадились.
Пришвартовав наш потрепанный корабль в маленькой бухте, мы отправились вглубь страны. И, с огромным удивлением, обнаружили, что она возделана. В изобилии росли странного вида зерновые, повсюду виднелись большие плантации пальм и огромное число миндальных деревьев.
Кроме того мы увидели множество олив и огороженные поля риса. Мы были крайне удивлены этими приметами обитаемой земли. Казалось, что это часть огромного континента.
Пройдя двадцать миль, мы увидели в отдалении двадцать хорошо вооруженных людей. В то же мгновение мы приготовились к сражению, каждый достал пистолет, меч и штык. Мы стояли спокойно, и они пошли к нам. Подойдя поближе, они тоже остановились. Похоже, они были удивлены не меньше нас, и мы услышали, как один из них сказал:
– Что за странные люди!
– Кто вы такие? – спросил их предводитель.
– Шторм выбросил нас на берег, – ответил Уэллсли, – и нам требуется приют.
– Вы его здесь не получите, – сказали они.
У.: «Тогда мы возьмем его сами». – Мы приготовились к сражению, они сделали то же самое.
Началась жестокая битва, но мы победили. Мы убили десятерых, взяли в плен предводителя и ранили пятерых; оставшиеся четверо убежали. Предводитель был черным и очень высоким. У него было жесткое лицо и самые красивые глаза, которые я когда-нибудь видел. Мы спросили, как его зовут, но он не захотел говорить. Тогда мы спросили, как называется его страна, и он ответил: «Ашанти».
На следующее утро группа из двенадцати мужчин подошла к нашим шатрам, принеся с собой выкуп за предводителя, а также предложение мира от их короля. Мы приняли его, ибо условия были самыми выгодными для нас.
Немедленно после того, как был заключен мир, мы начали строить город. Мы выбрали место посреди большой равнины, ограниченной с севера высокими горами, с юга морем, на востоке – мрачными лесами, а на западе – гиблыми пустынями.
Прошел месяц с начала стройки, и вот какое происшествие случилось с нами.
Однажды вечером все собрались в большом шатре и сидели вокруг ярко горящего костра, слушая шторм, бушевавший снаружи. Стояла мертвая тишина. Никто из нас не собирался ничего говорить, а еще меньше смеяться, и бокалы с вином без дела стояли на краю стола. Посреди молчания услышали мы звук трубы, доносившийся из пустыни. В следующее мгновение по небу пронесся гром, который, казалось, сотряс землю вплоть до середины.
Мы все вскочили на ноги, и наши сердца наполнились ужасом, сменившимся отчаянием в тот миг, когда ужасная труба заиграла вновь. Мы выбежали из шатра с криком, но не храбрости, а страха; и вот тут мы увидели зрелище столь ужасное и величественное, что даже сейчас, спустя сорок лет после событий той мрачной ночи, мои члены трепещут и кровь застывает в жилах. Высоко в облаках парил ужасный гигант. В правой руке он держал трубу, в левой – два огненных дрота. На облаке, клубящемся перед ним, лежал щит. По лбу гиганта вилась надпись: «Джинн Бури». Не обращая внимания на сверкавшие вокруг него молнии, он шагал по черным облакам, клубившимся под его ногами. Вскоре гром прекратился и молнии сверкали уже не так ужасно.
Грубый голос шторма затих, и по лицу ныне безоблачного неба разлился не огонь стихии, а нежный свет. С середины небосвода светила спокойная луна, маленькие звезды, казалось, наслаждались своей яркостью. Гигант спустился на землю и приблизился к тому месту, где мы стояли, трепеща от ужаса; описав в воздухе три круга пылающим скимитаром, он поднял руку для удара. И тут мы услышали громкий голос:
– Джинн, я приказываю тебе воздержаться!
Мы оглянулись и увидели фигуру настолько высокую, что рядом с ней джинн казался карликом. Существо бросило на нас довольный взгляд и исчезло.
Пустыня
Строительство города успешно продолжалось. Была закончена Палата Правосудия и укрепления; начата Большая гостиница; закончена Великая башня.
Однажды вечером, когда все мы собрались в Палате Правосудия, Артур Уэллсли, в то время простой трубач, внезапно воскликнул, когда мы обсуждали нашу удачу:
– Неужели король черных смотрит на наше процветание другими глазами, чем мы? Не лучше ли немедленно послать в Англию, рассказать о новом мире, который мы открыли, и о его богатствах; и тогда, быть может, нам пошлют армию?
Тут же поднялся Фрэнсис Стюарт и сказал:
– Молодой человек, думайте, прежде чем сказать! Как нам послать кого-нибудь в Англию? Кто тут достаточно вынослив, чтобы снова пересечь Атлантику? Разве вы не помните шторм, который вынес нас на берега Тринидада?
– При всей моей почтительности, – ответил Артур Уэллсли, – осмелюсь я противоречить мнению старших и более опытных товарищей, ведь только после многих раздумий рискнул я сказать то, что сказал. Я хорошо помню шторм, вынудивший нас искать убежище среди иноземцев. И я не столь безрассуден, дабы предполагать, будто мы сумеем пересечь океан на том поврежденном и протекающем судне, коим мы располагаем, или что мы вовремя сумеем построить другое и избежать опасности, которая, боюсь, приближается. Но посмотрите, в какой короткий срок мы построили город, где теперь находимся! Сколько потребовалось времени, чтобы воздвигнуть эту величественную Палату, в которой мы сейчас пребываем? Разве сии мраморные колонны и сей величественный купол не построены сверхчеловеческой силой? Коли вы взглянете на город из сего готического окна и увидите утренние лучи, золотящие зубцы мощных башен и колонны великолепных дворцов, воздвигнутых в несколько месяцев, сможете ли вы усомниться в том, что при их создании применялась магия?
Здесь он остановился. Все мы были убеждены, что джинны помогли нам построить город. Он продолжал:
– Джинны построили наш город. Разве они не помогут нам призвать наших соотечественников, чтобы защитить то, что они построили, от вражеских нападений?
Он снова прервался, поскольку крыша затряслась, а палата наполнилась дымом. Пол разверзся, и мы услышали голос, сказавший:
– Когда солнце покажется на востоке над лесами, все вы должны быть на границе гиблой пустыни, ибо, коли вы не придете, я раздроблю вас на атомы.
Голос замолчал, пол закрылся, и дым рассеялся. На обсуждение не было времени. Пустыня лежала в десяти милях от нас, а сейчас была полночь. Мы немедленно отправились в путь во главе с герцогом Йоркским.
Мы достигли пустыни в четыре часа утра. Там мы остановились. Далеко на востоке длинная черная линия мрачных лесов огибала горизонт. На севере лежали Джиббел Камри, туманные Лунные Горы, преграждавшие путь на равнину Дагомеи; с юга побережье Африки сторожил океан; перед нами на восток лежала пустыня.
Через несколько минут мы увидели, как из песка бьет плотная струя пара, которая постепенно образовала фигуру джинна, большую, чем у любого из этих гигантов. Он подошел к нам и громко крикнул: «Идите за мной!»
Мы подчинились и вошли в пустыню.
Мы долго шли, и вот, где-то около полудня, джинн приказал посмотреть вокруг. Мы находились посреди пустыни. И не увидели ничего, ни вблизи, ни вдали, только огромную песчаную равнину, лежащую под обжигающим солнцем и безоблачным небом. Мы смертельно устали и попросили джинна дать нам немного отдохнуть, но он приказал нам немедленно идти вперед. Мы опять зашагали вперед и шли до тех пор, пока солнце не село и на востоке не поднялась бледная луна. С неба тускло светили несколько звезд, но песок все еще обжигал, и наши ноги ужасно распухли.
Наконец джинн разрешил нам остановиться и лечь. Мы быстро заснули, однако не успели проспать и часа, как он разбудил нас и приказал идти дальше.
Луна уже полностью поднялась и ярко светила с середины неба – намного ярче, чем в нашей стране. Ночной ветер немного охладил песок пустыни, так что идти было легче, чем раньше; но скоро поднялся туман, покрывший всю равнину. Нам показалось, что через него мы различаем тусклый свет. Более того, мы услышали вдалеке звуки музыки.
Вскоре туман рассеялся, свет постепенно становился все более отчетливым, пока, наконец, не взорвался ослепительным сиянием. Из безжизненной пустыни вырос алмазный дворец с колоннами из рубинов и изумрудов, освещенными столь яркими лампами, что на них было невозможно смотреть. Джинн привел нас в сапфировый зал, где стояли золотые троны. На тронах сидели князья джиннов. Посреди зала висела лампа, яркая, как солнце. Вокруг нее стояли джинны и феи, чья одежда была сделана из чеканного золота, сверкающего бриллиантами.
Их предводители, увидев нас, поспешно спустились с тронов, и одна из них, схватив Артура Уэллсли, воскликнула:
– Это герцог Веллингтон!
Уэллсли спросил, почему она назвала его герцогом Веллингтоном.
– Появился государь, – ответила она, – который будет бельмом на глазу Англии и опустошителем Европы. Ужасной будет борьба между сим повелителем и тобой! Много лет продлится она, и завоюет победитель вечную честь и славу. И тиран исчезнет так же, как и появился; и хотя умрет он в ссылке, его соотечественники всегда будут вспоминать его имя с воодушевлением. Слава же победителя достигнет краев земли; короли и императоры будут чествовать своего спасителя, и к ним присоединится вся Европа; всю жизнь ему будут завидовать глупцы, он победит их. Посмертная слава накроет победителя, и его имя никогда не будет забыто!
Фея закончила, и мы услышали далекую музыку, которая становилась все громче и громче, пока наконец не зазвучала прямо в зале. И тут все феи и джинны объединились в грандиозном хоре, звук которого поднялся к величественному куполу, закружился вокруг колонн дворца джиннов и спустился в самые глубокие подвалы; постепенно угасая, он прекратился.
Дворец, лишившись музыки, стал медленно растворяться в воздухе, пока не исчез полностью, и мы остались одни посреди пустыни. Солнце только начало освещать мир, луна мутно светила с неба, но все остальное под ними было песком, насколько могли видеть наши глаза. Мы не знали, куда идти, и уже приготовились умереть с голоду; но, еще раз оглянувшись, увидели, что на песке лежат финики и пальмовое вино. Позавтракав этим, мы начали думать о том, как вернуться назад; и тут внезапно на песке появилась утоптанная дорожка, по которой мы и пошли.
Около полудня, когда солнце было в зените и нам стало плохо от жары, внезапно впереди появилась пальмовая роща, к которой мы и устремились; отдохнув в ее тени и освежившись фруктами, мы опять пустились в путь. В тот же вечер, к нашей непередаваемой радости, мы достигли ворот нашего прекрасного города и уснули в тени его крыш.
Новости из дома
Следующим утром мы проснулись от звука труб и воинственного грохота барабанов и, посмотрев в сторону гор, увидели, как на равнину спускается огромное войско ашантиев. Мы все оцепенели от ужаса, кроме Артура Уэллсли, который посоветовал нам зарядить орудия, подняться на стены и не сомневаться, что джинны придут нам на помощь, если мы не сумеем сами защитить себя при помощи пушек и ракет.
Мы немедленно последовали его совету, но ашантии текли, как река, затопляя все, сжигая пальмы и опустошая рисовые поля.
Достигнув стен нашего города, они испустили пронзительный вопль, собираясь стереть нас с лица земли и разрушить до основания город; то, что пришло с магией, кричали они, так же и уйдет. На эту наглую речь мы ответили громом наших пушек. Двое врагов легли мертвыми, а остальные пустились в бегство, с невероятной скоростью устремившись к горам; вслед им неслись наши триумфальные крики.
Они вернулись после полудня и в самых смиренных выражениях попросили тела своих убитых. Мы согласились, и взамен они разрешили нам присутствовать на похоронах, которые состоялись через несколько дней.
Двадцать первого сентября Рональд прибежал в Палату Правосудия, в которой мы в это время находились, с криком, что приплыл корабль из Англии. Герцог Йоркский немедленно послал Артура Уэллсли для того, чтобы установить правду.
Прибежав на берег моря, он обнаружил, что экипаж, человек пятьдесят, уже высадился на сушу. Уэллсли проверил корабль и нашел, что он почти полностью разрушен. Он задал им несколько вопросов, и они, похоже, очень удивились, найдя его здесь, и спросили, как он умудряется жить в такой стране. Он сказал им следовать за ним.
Он провел их в Палату Правосудия, и герцог Йоркский приказал им рассказать свою историю. Они заплакали.
– Шторм выбросил нас на берег. Нам нужен приют.
– Друзья-англичане, – ответил им герцог, – мы рады, что вы причалили на этом берегу, и вы получите весь уют, который мы сможем вам предоставить.
Они оставались с нами две недели, пока джинны не починили их корабль, а потом уплыли в Англию вместе с Артуром Уэллсли.
Десять лет после отъезда Уэллсли мы продолжали воевать с черными, после чего заключили мир; в течение еще десяти лет не происходило ничего достойного упоминания. Наконец 16 мая 1816 года по городу разнесся голос:
– Поставьте стража на башню, которая смотрит на юг, ибо завтра в ваши ворота войдет победитель!
Герцог Йоркский немедленно направил Генри Клинтона на самую высокую башню города. Около полудня Клинтон закричал: «Я вижу что-то далеко в Атлантике!»
Мы все прибежали на сторожевую башню и, посмотрев в океан, смогли различить на самом горизонте черные предметы, которые, приблизившись к берегу, превратились в могучий флот. Наконец корабли стали на якорь и экипажи начали высаживаться на землю.
Сначала появились двенадцать конных полков. За ними последовали три пехотных полка и несколько высших офицеров, которые, похоже, составляли свиту какого-то великого генерала. Последним на берег сошел сам генерал, и некоторые из нас немедленно убедились, что у него внешность Артура Уэллсли.
Выстроив полки, он приказал маршировать, и мы увидели, как они входят в ворота города. Дойдя до башни, они остановились, и мы услышали, как генерал голосом Уэллсли сказал:
– Хилл, оставайтесь здесь, с армией, а я пойду в Палату Правосудия, ибо, полагаю, если и остались в этой земле живые, то все они собрались там. А вы, Бересфорд, идите со мной.
– Нет, нет, мы здесь, Артур, и почти потеряли голову от страха, ибо испугались, что вы сожжете башню и разграбите город! – воскликнул герцог Йоркский, когда мы спустились из своего тайного убежища.
– Что! Вы все живы? Неужели никого из вас не убило в бою и никто не умер в больнице? – сказал Его светлость. Он спрыгнул с боевого коня, и мы сердечно пожали друг другу руки. – Но пойдемте, мои храбрые товарищи, войдем в Большую гостиницу, сядем в зале Фердинанда и поговорим о том, что мы претерпели и что сделали с нашей последней встречи.
– Пожалуйста, Ваша светлость, в какой части города разместить армию? – спросил один из офицеров.
– О, здесь нечего бояться, Мюррей, мы не среди испанцев. Пусть армия последует за нами.
– Армия следует за Его светлостью герцогом Веллингтоном, – сказал Мюррей.
– Его светлостью герцогом Веллингтоном! – с удивлением воскликнули мы.
– Да, Его светлостью герцогом Веллингтоном, – подтвердил другой. – Я не знаю, кто вы такие, но наш самый благородный генерал является победителем Бонапарта и спасителем Европы.
– Значит, джинны не обманули нас, – сказал Марк О’Донелл, – чему я весьма рад, ибо всегда верил, герцог, что вы вернетесь к нам с большей славой, чем та, которую вы завоевали до того, как покинули нас.
– Действительно, – с презрительной усмешкой бросил Мюррей.
– Мюррей, – резко сказал Его светлость. – Я заставлю вас дать отчет в вашей наглости и накажу по законам военного времени, если вы немедленно не принесете извинений этому джентльмену.
Мюррей немедленно подошел к О’Донеллу и сказал:
– Сэр, я очень сожалею о моей глупой выходке и обещаю, что впредь вас никогда не оскорблю.
– Очень хорошо, Мюррей, молодец, – сказал герцог. – Сейчас пожмите друг другу руки и будьте друзьями. Я ненавижу гражданскую войну.
К этому времени мы уже пришли в Большую гостиницу, которая была одним из самых замечательных зданий в городе и могла вместить двадцать тысяч человек. Мы уселись в зале и слушали Бересфорда, который рассказал нам, как Европа освободилась из железных цепей деспота и как была достигнута великая победа, которую славит весь цивилизованный мир; о великолепных торжествах, которые последовали за сим замечательным триумфом; и о том, как все суверены Европы почтили Англию своим присутствием. Мы бы слушали его рассказы еще дольше, но раздался звон полуночного колокольчика, напомнившего нам, что пришло время отдыха.
Спустя несколько дней герцог Йоркский выразил желание вернуться в свою страну. Один из кораблей, с экипажем в двадцать человек, должен был отвезти его.
Город насчитывал уже около пятнадцати тысяч человек, и мы решили выбрать короля. Вся нация была приглашена на совет, который состоялся 14 июля 1827 года. Люди собрались в Палате Правосудия. Вокруг трона расположились Марк О’Донелл, Ф. Кортес, Г. Клинтон, Г. Дуналли и Гарольд Фицджордж, а также герцог Веллингтон и его свита.
Сильная тревога царила на совете, ибо никто из нас не знал, кто будет предложен в короли: не было даже намеков. Наконец огромные двери закрылись и Кортес объявил, что присутствует вся нация. Стьюарт встал и сказал:
– Я предлагаю, дабы самый благородный фельдмаршал Артур, герцог Веллингтон, сел на трон сей страны, ибо является он самым подходящим для оного человеком.
В тот же миг толпа взорвалась громким криком, и в зале зазвучало: «Долгой жизни самому благородному герцогу!»
Веллингтон встал, и установилось глубокое почтительное молчание.
– Солдаты, – сказал он. – Я защищу то, что вы мне доверили. – Потом, поклонившись совету, он вышел, приветствуемый восторженными криками.
