Текст книги "Живые мертвецы в Далласа"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Спор об этикете. Эх, была бы здесь моя бабушка… Я оказалась незваным гостем в маленькой церквушке и ушла, не попрощавшись. Мне нужно написать им письмо или можно просто послать букет цветов?

Полли начала поворачивать голову, и я закаменела, понимая, что в любой момент она может увидеть нас. Как раз пока у меня формировалась эта мысль, Годфри толкнул меня в темный пустой кабинет.

– Годфри! Что ты здесь делаешь? – Полли не была испугана, но и радости в ее голосе не было. Это было как если бы она нашла прямо у себя в гостиной дворника, располагающегося со всеми удобствами.

– Я пришел посмотреть, не могу ли чего-нибудь сделать.

– Но разве сейчас не слишком рано для тебя?

– Я очень стар, – вежливо сказал он. – Старым не нужно столько сна, сколько молодым.

Полли засмеялась.

– Сара, – позвала она. – Годфри проснулся.

Голос Сары оказался заметно ближе, чем раньше.

– Привет, Годфри! – сказала она светлым-пресветлым тоном. – Ты взволнован? Ну еще бы!

Они обращались к тысячелетнему вампиру, словно к мальчишке перед днем рождения.

– Твой балахон готов, – сказала Сара. – Так что все отлично.

– А что, если я изменил свои намерения? – спросил Годфри.

Наступило долгое молчание. Я старалась дышать очень медленно и тихо. Чем ближе было наступление темноты, тем больше мне казалось, что у меня есть шанс спастись.

Если бы я могла позвонить… Я оглянулась на стол. Телефон там был. Но ведь тогда на всех телефонах зажгутся индикаторы, что линия занята… Это было слишком рискованно.

– Изменил намерение? Неужели? – спросила Полли. Она была явно рассержена. – Ты же сам пришел к нам, помнишь? Ты рассказал о своей жизни во грехе, о стыде, который испытывал, убивая детей и… о других вещах. Что-то из этого изменилось?

– Нет, – сказал Годфри очень вдумчиво и ровно. – Ничего из этого не изменилось. Но я не вижу необходимости включать в мою жертву людей. Более того, я считаю, что Фаррел должен сам сделать свой выбор. Мы не можем принуждать его.

– Нужно вернуть сюда Стива, – прошептала Полли, обращаясь к Саре.

После этого я слышала только Полли и предположила, что Сара вернулась в кабинет – звать Стива.

Один из огоньков на телефоне зажегся. Значит, она ему звонит. И действительно узнала бы, если бы я попыталась использовать телефон. Не сразу, так в течение минуты-другой.

Полли пыталась уговорить Годфри. Он почти ничего не отвечал, и я не представляла себе, что он может думать. Я беспомощно стояла, вжавшись в стену, и надеялась, что никто не войдет в кабинет, никто не спустится вниз и не поднимет тревогу, что Годфри не переменит снова своего решения.

Помогите , подумала я. Если бы я могла позвать на помощь так, используя свое сознание…

А почему бы и нет? Я заставила себя отклеиться от стены, хотя ноги все еще дрожали от шока, а колено и лицо горели, как в шестом круге ада. Быть может, я смогу позвать кое-кого: Барри, коридорного мальчика. Он ведь тоже телепат, как и я. Может быть, ему удастся меня услышать. Не то чтобы я пробовала делать нечто подобное раньше, но мне ведь до сих пор не встретилось ни одного телепата. Я отчаянно попыталась понять, в какой стороне находится Барри, предполагая, что у него сейчас рабочее время. Когда мы приехали из Шривпорта, было примерно столько же времени, так что он вполне мог быть в отеле. Я представила свое положение на карте, которую, к счастью, посмотрела вместе с Хьюго – хотя теперь-то я была в курсе, что он только притворялся, что не знает, где Центр, – и пришла к выводу, что мы находимся к юго-западу от гостиницы.

Задуманное было для меня ново. Я собрала всю энергию, какую смогла, и попыталась мысленно свернуть ее в шарик. На мгновение я почувствовала себя совершенно нелепо. Но подумав, что, может быть, смогу выбраться отсюда и оказаться подальше ото всех этих людей, я решила, что ради этого можно побыть и нелепой. Я начала думать о Барри. Не знаю, как это у меня получилось, но знание имени и местоположения помогло.

Лучше начинать с легкого.

«Барри Барри Барри Барри…»

«Что тебе надо?» – Он был в панике. Еще бы, раньше с ним такого никогда не бывало.

«Я тоже никогда этого не делала. – Я надеялась, что произвожу ободряющее впечатление. – Мне нужна помощь. Я в большой беде».

«Кто ты?»

Конечно, это поможет. Какая же я глупая.

«Я Сьюки, блондинка, что прошлой ночью приехала с темноволосым вампиром. Номер на третьем этаже».

«Та, которая с большой грудью? Ой, извини».

Он хотя бы извинился.

«Да. Та самая. С большой грудью. И другом».

«Так в чем дело?»

Я передаю наш диалог очень четко и организованно, но это были не слова. Это было, как если бы мы посылали друг другу телеграммы или даже картинки.

Я задумалась, как же объяснить ему свое положение.

«Перехвати моего вампира, как только он проснется».

«И?»

«Скажи ему, что я в опасности. Опасностьопасностьопасность…»

«Ладно, ладно, я понял. Где?»

«Церковь».

Я решила, что это будет достаточным определением для Центра Братства, не зная, как еще объяснить Барри, где я.

«Он знает где?»

«Знает. Скажи ему, пусть спустится по ступенькам».

«Ты действительно настоящая? Я не знал, что есть кто-то другой…»

«Я настоящая. Пожалуйста, помоги мне».

Я чувствовала спутанный клубок эмоций в сознании Барри. Он был напуган тем, что ему придется говорить с вампиром, он боялся, что его начальство может узнать про «странности с мозгом», и был восхищен тем, что нашелся кто-то подобный ему. Но больше всего он боялся той части себя, которая так долго озадачивала и пугала его.

Я знала все эти чувства.

«Все нормально, я понимаю. Я не обратилась бы к тебе, если бы мне не грозила смерть».

Страх снова ударил его, на этот раз страх собственной ответственности. Мне не следовало этого говорить.

И тогда он каким-то образом поставил тонкий барьер между нами. Я уже не могла быть уверена в том, что он собирается делать.

Пока я «разговаривала» с Барри, в коридоре все шло своим чередом. Я прислушалась: пришел Стив. Он тоже старался говорить с Годфри, упирая на здравый смысл и логику.

– Послушай, Годфри, – говорил он. – Если ты не хотел, чтобы мы это делали, тебе надо было просто сказать нам. Ты участвовал в этом, как и все, и мы двигали процесс вперед с уверенностью, что ты сдержишь свое слово. Огромное количество людей будет очень разочаровано, если ты не выполнишь свою часть церемонии.

– Что вы сделаете с Фаррелом? А с человеком по имени Хьюго и с той женщиной?

– Фаррел – вампир, – сказал Стив, полный какой-то слащавой логики. – Хьюго и женщина принадлежат вампирам. Они все должны встретить солнце привязанными к вампиру. Это тот жребий, что они выбрали в жизни, и этот жребий пребудет с ними в смерти.

– Я грешник и знаю это, поэтому когда я умру, моя душа пойдет к Господу, – сказал Годфри. – Но Фаррел этого не знает. Когда он умрет, шанса на спасение у него не будет. Ни мужчине, ни женщине тоже не было дано шанса пересмотреть их путь. Разве честно убивать их и приговаривать к мукам ада?

– Нам лучше пройти в кабинет, – решительно сказал Стив.

И я наконец поняла, к чему клонил Годфри все это время. Прозвучали шаги, я слышала, как Годфри предельно вежливо прошипел: «После Вас».

Он хотел быть последним, чтобы закрыть за собой дверь.

Мои волосы наконец высохли, освободившись от парика, под которым успели основательно пропотеть. Теперь они спадали мне на плечи отдельными спутанными прядями, потому что я потихоньку освобождала их от заколок. Это казалось очень легкомысленным занятием при прослушивании разговора, от исхода которого зависела моя жизнь, но мне надо было куда-то девать руки. Теперь я осторожно убрала в карман заколки, провела пальцами по тому, что когда-то было прической, и приготовилась выскользнуть из церкви.

Я осторожно выглянула наружу. Да, дверь кабинета Стива была закрыта. Я на цыпочках вышла из темной каморки, свернула налево и пошла к двери, ведущей к святилищу. Я очень тихо повернула ручку и открыла дверь. В святилище царили сумерки, света едва хватало на то, чтобы я могла идти, не натыкаясь на скамьи.

И тут я услышала со стороны другого крыла голоса, становящиеся все громче. В святилище зажегся свет. Я прыгнула в сторону и залезла под скамью. Вошла семья с маленькой девочкой, которая ныла, что из-за этого дурацкого сборища пропускает любимую телепередачу.

За такие слова девочка, судя по звуку, словила шлепок, и ее папа заявил, что ей очень повезло: она будет присутствовать на поразительном подтверждении силы Господней. И что ей предстоит увидеть настоящее спасение.

Даже сейчас я не могла не обратить внимания на эти слова. Интересно, а папаша действительно понимал, что пастве предстоит увидеть двух сгорающих вампиров, к одному из которых будет привязан по меньше мере один человек, который тоже будет гореть? И что станет с психикой маленькой девочки после этого «поразительного подтверждения силы Господней»?

К моему испугу, они продолжали располагаться со своими спальными мешками у стены в дальнем конце святилища, все еще разговаривая. По крайней мере, они не молчали. Кроме маленькой плаксы, там было еще два ребенка постарше, мальчик и девочка, и они, естественно, грызлись между собой, как кошка с собакой.

Пара маленьких красных туфелек простучала до конца моей скамьи и исчезла в дверях крыла Стива. Я подумала: как они там, в кабинете, все еще спорят?

Те же ножки прошли в обратном направлении через несколько секунд, на этот раз очень быстро. Об этом тоже следовало задуматься.

Я прождала еще около пяти минут, но ничего больше не происходило.

Скоро наверняка сюда начнут заходить люди. Значит, сейчас или никогда. Я выбралась из-под скамьи и встала. В этот момент все, к счастью, были заняты и не заметили, откуда именно я появилась. Я пошла к выходу. По внезапно наступившей тишине я поняла, что меня заметили.

– Привет! – позвала мать семейства. Она стояла рядом со своим светло-синим спальным мешком. Ее простое лицо бы преисполнено любопытства. – Ты, наверное, новенькая. Меня зовут Фрэнси Фолк.

– Да, – отозвалась я, стараясь говорить оживленно. – Тороплюсь! Поговорим позже!

Она подошла ближе.

– Ты поранилась? – спросила она. – Прости, конечно, но ты ужасно выглядишь. Это ведь кровь?

Я бросила взгляд на блузку – там было несколько пятнышек.

– Я упала, – печально сказала я. – Мне надо вернуться домой. Там аптечка. И переменить одежду тоже. Я вернусь!

На лице Фрэнси Фолк явственно отразилось сомнение.

– У меня в кабинете тоже есть аптечка. Может, я сбегаю и принесу ее? – спросила она.

Знаете, я этого не хочу.

– Понимаете, мне ведь и блузка свежая нужна, – сказала я, сморщив нос, чтобы показать, насколько низкого мнения об идее находиться здесь все время в грязной блузке.

Другая женщина вышла из тех дверей, к которым я так стремилась, и остановилась послушать нашу беседу, переводя взгляд темных глаз с меня на решительную Фрэнси и обратно.

– Эй, девушка! – сказала с легким акцентом маленькая испанка, оборотень, и обняла меня. Мне это было привычно, и я автоматически ответила ей. Она многозначительно щипнула меня, пока мы обнимались.

– Как ты? – радостно спросила я. – Столько лет, столько зим.

– О, ты знаешь, все по-прежнему, – сказала она. Она смотрела на меня, и в ее глазах мерцала опаска. У нее были очень темные каштановые волосы, а не черные, как мне сначала показалось, жесткие и густые. Ее кожа, местами покрытая темными веснушками, была цвета молочной карамели. Пухлые губы лоснились от помады, крупные белые зубы поблескивали сквозь широкую улыбку. Я глянула на ее ноги. Обута она была в маленькие красные туфельки.

– Пойдем со мной на улицу, я покурю, – сказала она.

Фрэнси Фолк выглядела довольной.

– Луна, разве ты не видишь, что твоя подруга нуждается в медицинской помощи? – спросила она.

– Несколько ушибов и царапин, – сказала Луна, осмотрев меня. – Ты что, снова ухитрилась упасть?

– Ты же знаешь, мама вечно твердит мне: «Мэриголд, ты неуклюжая, как слон».

– Ох уж эта твоя мама, – сказала Луна, качая головой. – Как будто это сделает тебя менее неуклюжей.

– Ну что поделаешь? – сказала я, пожимая плечами. – Извинишь нас, Фрэнси.

– Да, конечно, – сказала она. – Увидимся позже, я полагаю.

– Конечно, увидимся, – сказала Луна. – Я ни за что не собираюсь это пропустить.

И с Луной под ручку я вышла наконец из центрального зала Солнечного Братства. Я изо всех сил старалась сохранить ровную походку, чтобы Фрэнси не заметила моей хромоты и не заподозрила еще чего-нибудь.

– Слава Богу, – сказала я, когда мы оказались снаружи.

– Ты поняла, кто я, – быстро сказала она. – Как ты узнала?

– У меня есть друг, он тоже оборотень.

– Кто он?

– Он не отсюда. И я не назову его имени без разрешения.

Она посмотрела на меня, мгновенно утратив все дружелюбие.

– Ладно, я понимаю, – сказала она. – Почему ты здесь?

– Почему я должна тебе говорить?

– Я только что спасла твою задницу.

Это была причина. Хорошая, веская причина.

– Ну хорошо. Меня нанял ваш главный вампир для помощи в розыске пропавшего родича.

– Уже лучше. Но он не мой главный. Я супер, но не какой-то там вампир. С кем ты имела дело?

– Я не могу тебе этого сказать.

Она подняла брови.

– Не могу.

Она открыла рот, будто хотела взвыть.

– Вой на здоровье. Есть некоторые вещи, которых нельзя делать… Что такое супер?

– Сверхъестественное существо. Теперь слушай меня, – сказала Луна. Мы шли по стоянке, и машины заезжали с дороги почти все время. Она то и дело кому-то улыбалась или махала рукой, да и я старалась выглядеть повеселей, но скрыть хромоту уже не могла. Да и лицо болело, как… Как сказала бы Арлена.

Ох, как домой захотелось… Но я задвинула эмоции подальше и обратила все внимание на Луну, которая явно что-то хотела мне сказать.

– Передай вампирам, что мы наблюдаем за этим местом.

– Мы – это кто?

– Мы – это оборотни Далласа.

– Вы что, организованы? Но это же замечательно! Я обязательно скажу… моему другу.

Она бросила на меня уничтожающий взгляд.

– Слушай, девочка, ты скажешь вампирам, что как только Братство узнает о нашем существовании, оно тут же начнет охотиться и за нами. А мы на публику выходить не намерены, нам и в тени хорошо. Вампиры глупы. Потому мы и присматриваем за Братством.

– Если вы так хорошо следите за ним, то почему не сообщили вампирам, что Фаррела держат здесь в подземелье? И о Годфри?

– Эй, Годфри хочет убить себя, и нас это не касается. Он сам пришел к Братству. Они не ловили его. Они от радости чуть штаны не замочили, когда он явился. Ну, после того, как пришли в себя от самого факта его присутствия.

– А что с Фаррелом?

– Я не знала, кто именно сидит внизу, – призналась Луна. – Знала, что кого-то схватили, но я еще не совсем допущена во внутренний круг и не могла узнать, кого. Я даже пыталась подмаслить этого козла Гэйба, но не помогло.

– Ты, надеюсь, будешь рада услышать, что Гэйб мертв.

– Эй! – Она впервые искренне улыбнулась. – Это и правда хорошие новости.

– А вот и остальные. Как только я доберусь до вампиров, они придут, чтобы освободить Фаррела. Так что на твоем месте я бы туда сегодня не возвращалась.

Она задумчиво покусывала губу. Сейчас мы были на дальнем конце стоянки.

– Вообще-то, – сказала я, – лучше всего было бы, если бы ты подбросила меня до гостиницы.

– Положим, я не нанималась делать твою жизнь совсем безоблачной, – бросила она, возвращаясь в прежнее состояние. – Мне нужно вернуться в церковь, пока не началось веселье, и вынести оттуда некоторые бумаги. Подумай, девочка: что вампиры собираются делать с Годфри? Они оставят его жить? Он ведь растлитель детей и убийца. Он убивал столько, что сам давно потерял счет. Он не может остановиться и знает это.

Все-таки в этой церкви было что-то хорошее… Она давала вампирам вроде Годфри возможность самоубийства при свидетелях.

– Может, им следовало бы поставить это на платную основу, – сказала я.

– Да они бы так и сделали, если бы могли… – Луна говорила серьезно. – Вампиры не любят, когда кто-то портит их планы. Годфри не мальчик.

– Я не могу решать проблемы за всех, Луна. Кстати, мое настоящее имя – Сьюки. Сьюки Стакхаус. Все, что могла, я сделала. Я выполнила работу, для которой меня наняли, теперь мне нужно вернуться и доложить. И неважно, будет Годфри жить или нет. Лично я думаю, что он умрет.

– Надеюсь, ты права, – с сомнением сказала она.

Я не была уверена, есть ли моя заслуга в том, что Годфри может отменить свое прежнее решение. Я всего лишь спрашивала его об искренности намерений. Но быть может, Луна права. Я тоже несу за это ответственность.

И для меня это уже слишком.

– Пока, – сказала я и захромала вдоль стоянки к дороге. Далеко мне уйти не удалось: я услышала крики со стороны церкви и увидела, как зажглись все наружные огни. Внезапная вспышка ослепляла.

– Может, я и не вернусь в Центр. Это не очень хорошая идея, – сказала Луна из окна своей «Субару». Я забралась внутрь, и мы тронулись к ближайшему выезду. Я автоматически пристегнулась.

Но как бы быстро мы ни двигались, кто-то среагировал быстрее. Несколько машин уже перегородили выезды со стоянки на дорогу.

– Дерьмо, – сказала Луна.

Около минуты мы сидели тихо. Она думала.

– Они меня никогда не выпустят, даже если я сумею тебя спрятать. Я не могу вернуть тебя в церковь. Стоянку они легко обыщут. – Луна покусывала губу.

– Ну ее к черту, эту работу, – сказала она и тронула машину с места. Сначала очень аккуратно, чтобы не привлекать лишнего внимания. – Эти люди не знали бы ничего о религии, не укуси она их за задницу. – Возле церкви Луна сшибла легкий барьер, отделяющий стоянку от лужайки. Потом мы объехали огороженную забором детскую площадку, и я поймала себя на том, что широко-широко улыбаюсь, хоть это и доставляет мне боль.

– Йи-хо! – крикнула я, когда мы подскочили, проехав по поливочной трубе, и пролетели через двор. Все так удивились, что пока нас никто не преследовал. Ничего, они начнут действовать уже через минуту. И те, кто не знал о крайностях в применяемых Братством методах, сегодня получат хорошую встряску.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Луна сказала:

– Они разблокировали выезды, и кто-то уже едет за нами.

Мы вырулили на дорогу и под звуки возмущенных сигналов влились в движение.

– Ч-черт, – пробормотала Луна. Она снизила скорость до обычной и все время поглядывала в зеркало. – Слишком темно, не различить, где их фары.

Интересно, успел ли Барри предупредить Билла?

– У тебя есть мобильник? – спросила я.

– Он в моей сумочке, вместе с правами. А она в моем кабинете в церкви. Именно из-за сумочки я и узнала, что ты сумела сбежать. Я зашла в кабинет и почувствовала твой запах. Поняла, что ты ранена. Вышла наружу, но не нашла тебя и вернулась. Тебе повезло, что ключи от машины были у меня в кармане.

Боже, храни оборотней. Я жалела о телефоне, но он все равно не спас бы положение. Внезапно я вспомнила о собственной сумочке. Наверное, она где-то там же, в Центре. Жаль, я не успела вытащить оттуда удостоверение личности.

– Нам стоит остановиться у телефона или в полиции?

– Если ты позвонишь в полицию, что они сделают? – спросила Луна тем ободряющим тоном, которым ведут маленького ребенка к правильному решению.

– Приедут в церковь?

– А что будет тогда, девочка?

– Они спросят Стива, почему он держит человека взаперти.

– Конечно. И что он им скажет?

– Не знаю.

– Он скажет, что никого никогда не держал в плену. Что ты поспорила с его работником, Гэйбом, и теперь тот мертв. И потребует тебя арестовать.

– Ох… Ты так думаешь?

– Да, я так думаю.

– А что же с Фаррелом?

– Если полиция начнет подтягиваться к зданию, полагаю, кто-то спустится вниз и заколет его. Когда приедут копы, в живых Фаррела уже не будет. Они могут сделать то же и с Годфри, если он их не поддержит. А он, наверное, не будет им мешать. Он хочет умереть.

– А что тогда с Хьюго?

– Ты думаешь, Хьюго собирается объяснять, каким образом он оказался там взаперти? Не знаю, что именно он скажет, но соврет точно. Он месяцами вел двойную жизнь и, кажется, уже сам не понимает, где правда и где ложь.

– Значит, мы не можем позвонить в полицию. Тогда кому?

– Мне нужно доставить тебя к своим вампирам. Тебе не следует встречать моих сородичей, они не хотят, чтобы их знали, понимаешь?

– Естественно.

– Но ты тоже не очень обычная, так? Ты смогла понять, кто я такая.

– Да.

– Тогда кто ты? Ты точно не вампир, но и не одна из нас.

– Я телепат.

– Правда, что ли? У-у-у! – сказала Луна, подражая опереточным привидениям.

– Не более «у-у-у», чем ты, – ответила я, чувствуя, что за некоторую едкость меня простят.

– Извини, – Она и впрямь не хотела меня обидеть. – План заключается в следующем…

В чем он заключался, я так и не узнала. Потому что в этот момент в нас врезались сзади.

Я висела на ремнях вниз головой. Чья-то рука тянулась, чтобы меня вытащить. Женская рука с накрашенными ногтями. Сара. Я ее укусила.

Со странным звуком рука исчезла.

– Она, очевидно, не в себе, – услышала я сладкий голос Сары, что-то кому-то объясняющий – кому-то не связанному с церковью. И я поняла, что надо действовать.

– Не слушайте ее. Это ее машина в нас врезалась! – крикнула я. – Не давайте ей ко мне прикасаться.

Я посмотрела на Луну, чьи волосы сейчас лежали на потолке. Она была в сознании, но молчала. Судя по судорожным подергиваниям, она пыталась отстегнуть свой ремень.

Снаружи были слышны голоса, перерастающие в перебранку.

– Говорю вам, я ее сестра. Она просто пьяна, – объясняла кому-то Полли.

– Я не пьяна. Требую теста на алкоголь, и немедленно, – сказала я, собрав все остатки достоинства, возможные при шоке и висении вниз головой. – Вызовите полицию и скорую!

Сара залопотала что-то бессвязное, но тут тяжелый мужской голос заявил:

– Леди, не похоже, чтобы она хотела вашего присутствия. И похоже, что у нее есть на это причины.

В окне появилось мужское лицо. Человек присел и наклонился, чтобы посмотреть внутрь.

– Я позвонил в «девять-один-один», – веско сказал взъерошенный и щетинистый мужчина. Мне, впрочем, он показался просто очаровательным.

– Пожалуйста, останьтесь здесь, пока они не приедут, – попросила я.

– Я останусь, – пообещал он, и его лицо исчезло.

Снаружи доносилось все больше и больше голосов. Сара и Полли срывались на визг. Они ударили нашу машину, и некоторые это видели. Их заявление, что они мои сестры, также не вызвало в толпе особой симпатии. Кроме того, я поняла, что их сопровождали двое мужчин из Братства, но те оказались еще менее предприимчивыми.

– Хорошо, мы просто уйдем, – сказала Полли с яростными нотками в голосе.

– Никуда вы не уйдете, – сказал мой прекрасный рыцарь. – Вам все равно надо с ними обменяться страховками.

– Вот именно, – подхватил еще один мужской голос, гораздо моложе. – Вы просто не хотите платить за ремонт их машины. А если с ними что-то случилось? Вам разве не положено оплатить лечение?

Луна наконец смогла освободиться и досадливо сморщилась, когда упала на потолок, теперь ставший полом машины. С гибкостью, которой мне оставалось только завидовать, она высунула голову наружу и начала выбираться целиком. Один из ее каблуков уперся мне в плечо. Я даже не пикнула. Одной из нас следовало быть на свободе.

Когда Луна выбралась целиком, снаружи раздались возгласы, а потом я услышала ее голос.

– Так, кто из вас был за рулем?

Вмешались разные голоса, одни говорили одно, другие – другое, но все знали, что Сара и Полли были нарушительницами, а Луна – жертвой. Снаружи было так много людей, что еще одна машина с адептами Братства, подъехавшая чуть позже, уже ничего не могла изменить. Боже, благослови праздного американского зрителя. На меня напало сентиментальное настроение.

Санитар, который доставал меня из машины, был самым милым парнем, какого я когда-либо видела. Его звали Салазар, так было написано в табличке на его кармане.

– Салазар, – проговорила я, просто чтобы быть уверенной, что могу это произнести. Оказалось, что говорить следовало осторожно.

– Да, это я, – сказал он, приподнимая мое веко и осматривая глаз. – Вас хорошо побило, леди.

Я начала было объяснять, что это еще до аварии, но услышала голос Луны:

– Моя записная книжка сорвалась с приборной доски и ударила ее в лицо.

– Будет гораздо лучше, если вы в будущем не станете ничего класть на приборную доску, мэм, – раздался новый голос.

– Так точно, офицер.

Офицер? Я попыталась повернуть голову, и Салазар мягко остановил меня.

– Пожалуйста, не двигайтесь, пока я не закончу осмотр.

– Хорошо, – сказала я и через секунду добавила: – Полиция здесь?

– Да, мэм. Теперь скажите, что у вас болит?

Мы прошлись по списку вопросов, на большинство из которых я даже сумела ответить.

– Я думаю, все будет в порядке, мэм, но нам нужно отвезти вас и вашу подругу в больницу для окончательной проверки.

– Ох, – с опаской сказала я. – Нам ведь не нужно ехать в больницу, не так ли, Луна?

– Конечно, нужно, – сказала она, очень удивленная. – Нам необходимо сделать рентген, милая. Твоя щека очень плохо выглядит.

– Ох… – Я была немного озадачена таким поворотом событий. – Что ж, если ты так считаешь…

– О да.

Так что Луна проследовала в скорую, куда меня загрузили на носилках. Взвыла сирена, и мы двинулись с места. Последнее, что я видела перед тем, как Салазар закрыл дверь, были Сара и Полли, говорившие с очень высоким полисменом. Обе выглядели ужасно расстроенными. Это было хорошо.

Больница как больница. Луна не отходила от меня ни на шаг, и когда мы наконец оказались в палате и дождались медсестры, Луна остановила ее и сказала:

– Передайте доктору Джозефусу, что здесь Луна Гарза с сестрой.

Медсестра, молодая негритянка, с сомнением посмотрела на Луну, но сказала «Хорошо» и вышла.

– Как ты это сделала? – спросила я.

– Остановила ее? Я ведь специально попросила, чтобы нас отвезли в эту больницу. У нас в каждой больнице кто-то есть, но нашего человека здесь я знаю лучше других.

– Нашего?

– Двусущего.

– А-а. – Она говорила про оборотней. Как мне хотелось рассказать об этом Сэму…

– Я доктор Джозефус, – сказал спокойный голос. Я подняла голову и увидела худощавого седого человека, зашедшего к нам за ширму. На его остром носу громоздились очки в тонкой оправе. Пристальные синие глаза внимательно глядели через стекла.

– Я Луна Гарза, а это моя подруга, э… Мэриголд. – сказала Луна совершенно чужим голосом. Я даже посмотрела на нее, чтобы убедиться, что это та же самая Луна. – Мы встретились ночью с бедой на пути долга.

Доктор смотрел на меня с некоторым недоверием.

– Она достойна, – сказала Луна. Мне не хотелось портить величие момента хихиканьем, и пришлось закусить губу.

– Вам нужно сделать снимок, – сказал он после осмотра моего лица и несчастного распухшего колена. На мне была еще куча синяков и царапин, но это были единственные действительно серьезные повреждения.

– Да, но очень быстро, и после этого нам нужно будет отсюда выбраться. Безопасным путем, – сказала Луна голосом, не подразумевающим возражений.

Ни одна больница, наверное, так быстро еще не работала. Я могла лишь предположить, что доктор Джозефус был членом совета директоров. Или вообще его главой. В палату вкатили переносной рентген, сделали снимки. Через несколько минут доктор Джозефус сообщил, что на скуле у меня трещина, которая зарастет сама. Или я могу навестить пластического хирурга, когда опухоль спадет. Он дал мне рецепт болеутоляющих таблеток, кучу советов и две пачки льда – для лица и колена, которое он назвал вывихнутым.

Через десять минут после этого мы уже были на пути из больницы. Луна толкала мое кресло, а доктор Джозефус вел нас по какому-то служебному коридору. Мы прошли мимо пары работников. Это были бедные люди на низкооплачиваемой работе, вроде уборщиков или поваров при больнице. Я не могла поверить, что самоуверенный доктор бывал здесь раньше, но он явно знал, куда мы идем, и работники на него никак не реагировали. В конце коридора он открыл перед нами тяжелую металлическую дверь.

– Огромное вам спасибо, – сказала Луна с церемонным кивком и выкатила меня в ночь. Там была припаркована большая старая машина. Она была то ли темно-красного, то ли темно-коричневого цвета. Оглядевшись повнимательнее, я поняла, что мы на аллее. Вдоль стены выстроились большие мусорные ящики, и я увидела кота, возившегося в промежутке между ними. После того, как дверь за нами с шипением пневматики закрылась, я снова ощутила страх.

Я невероятно устала от страха.

Луна подошла к машине, открыла заднюю дверь, что-то сказав тому, кто был внутри. Полученный ответ разозлил ее. Она выругалась на каком-то незнакомом мне языке.

Последовал спор.

Луна обернулась ко мне.

– Тебе придется завязать глаза, – сказала она, уверенная, что я восприму это как оскорбление.

– Не проблема, – сказала я, махнув рукой, чтобы показать насколько мне это безразлично.

– Ты не против?

– Нет. Я все понимаю, Луна.

– Сейчас. – Она нырнула в машину и вернулась с шарфом сине-зеленого шелка. Сложила его, как будто мы собирались играть в жмурки, и повязала мне на глаза, аккуратно затянув.

– Послушай, эти двое опасны, – шепнула она мне на ухо. – Будь осторожна.

Она подкатила меня к машине и помогла забраться внутрь. Думаю, затем она отвезла кресло к двери. В любом случае, через минуту Луна сама села в машину с другой стороны.

Спереди сидели двое. Я очень аккуратно мысленно ощупала их. Оба были оборотнями, по крайней мере, от них исходило то же ощущение, что от Сэма и Луны – ощущение полупрозрачного спутанного клубка. Сэм обычно оборачивается в колли. Интересно, что предпочитала Луна. Эти двое были немного другими. От них исходила тяжесть . Да и вообще, они еще меньше походили на людей.

Несколько минут, пока машина выруливала с аллеи и ехала куда-то в ночь, стояла тишина.

– Отель «Тихая Гавань», да? – спросила дама за рулем. Ее голос чем-то смахивал на рычание. И тогда до меня дошло, что сейчас почти полнолуние. О, черт. Им же необходимо оборачиваться в полнолуние. Может, поэтому Луна так легко сорвалась из Братства. Ее беспокоило приближение луны.

– Да, пожалуйста, – вежливо сказала я.

– Говорящая еда, – со странным, еще более рычащим выражением сказал второй.

Мне это очень не понравилось, но я не имела представления о том, как ответить. Про оборотней я знала еще меньше, чем про вампиров.

– Вы, двое, оставьте это, – сказала Луна. – Она моя гостья.

– Наша Луна защищает игрушку, – насмешливо сказал пассажир. Этот парень определенно мне не нравился.

– По мне, так больше похоже на гамбургер, – добавила водитель. – У нее куча царапин, не так ли, Луна?

– Вы создаете у нее замечательное впечатление о нашей цивилизованности, – отрезала Луна. – Вы что, совсем не в состоянии себя контролировать? У нее была очень плохая ночь. И сломана кость.