Текст книги "Вы любите пиццу?"

Автор книги: Шарль Эксбрайя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

IX

Утро после праздника всегда бывает печально, особенно если предстоит разлука. Джованни, как и многие итальянцы до него, уезжал в Америку, надеясь разбогатеть. В квартире на виколо Сан-Маттео все разговаривали шепотом, словно в доме был покойник. Лауретта бродила из комнаты в комнату как призрак, и если она появлялась на кухне, то при виде ее скорбно осунувшегося личика Серафина и ее сестра, готовившие, по обыкновению, пиццу, тут же умолкали. Марио грустно поник, и даже Дино не пошел на рыбалку. Альдо вообще ни на кого не обращал внимания. Казалось, отъезд Одри отнял у него всякий смысл существования. Узнав подробности беседы между матерью и молодой англичанкой, он лишь тихо заметил:

– По-моему, ты, сама того не желая, убила меня, мама…

И выскочил как безумный из дому, оставив Серафину в убеждении, что ее мальчик собрался наложить на себя руки. Несчастная принялась рвать на себе волосы, взывая к небу о помощи. Однако вместо небесного утешителя на кухне появился Марио.

– Ну, Серафина, теперь ты довольна? Вот он, твой проклятый язык!

Жена окинула его скорбным взглядом и каким-то незнакомым, чужим голосом проговорила:

– Если мой мальчик умрет, я покончу с собой сегодня же ночью, когда заснут малыши! Бедняжки так слишком рано узнают, что остались без мамы…

В мыслях переживая эту сцену, она видела Бруну, Бенедетто, Альфреда и Тоску, жалобно призывающих мать. Потом дети горестно опустились на колени возле ее безжизненного трупа. Серафина явственно услышала их рыдания. Нет, этого она вынести не в состоянии, и матрона кинулась в объятия мужа. Тот сначала дрогнул под тяжестью супруги, но, увидев ее слезы, и сам заплакал.

– О Марио, как ты поступишь с моим телом?

Вопрос застал Гарофани врасплох, и он предпочел уклониться от прямого ответа.

– Мне не придется об этом думать – все равно я тебя не переживу!

Получив такое свидетельство любви, мама сжала супруга в объятиях.

– Но тогда, значит, малыши останутся одни?

– Ими займется Джельсомина.

Но та не пожелала согласиться.

– Послушайте, вы оба, если мне захочется воспитывать детей, то уж лучше я нарожаю своих собственных!

Не успели Гарофани ответить, как в кухню вошла Лауретта.

– Послушай, Джельсомина, может, ты соберешь вещи моего Джованни? Я просто не в силах…

Молодая женщина охотно взялась помочь ослабевшей от горя племяннице, а Серафина, вновь охваченная материнским чувством, попыталась утешить дочь. Марио, сразу утративший интерес к разговору, отправился к Дино.

Альдо возвратился незадолго перед отъездом шурина, который во избежание лишних слез решил ехать на вокзал один, чтобы сократить таким образом прощание. Дино поддержал молодого человека, зато Марио явно обиделся. Альдо же, по-видимому, вообще не занимало окружающее, и вместо приличествующей случаю печали на его лице бродила странная улыбка – казалось, он грезит наяву и видит прекрасный сон.

Наконец наступил час прощания. Повиснув на шее Джованни, Лауретта рыдала от горя. Марио громко хлюпал носом, не в силах смотреть на страдания дочери. Серафина вторила ему скорбными стонами. Дети, конечно, не желали отставать, и соседи молча слушали, сгорая от страстного желания присоединиться к этому хору вопящих и стенающих. Желая скорее покончить со всем этим, Джованни перецеловал домашних, передал жену Джельсомине, тут же заключившей ее в крепкие объятия, пообещал всем роскошные подарки и назначил свидание через несколько месяцев в Нью-Йорке. Молодой человек уже собрался уходить, но вошел Риго де Сантис.

– Добрый вечер! – поздоровался инспектор, закрывая за собой дверь.

Все слишком погрузились в печаль, чтобы ответить. Лишь Серафина выдохнула:

– Джованни уезжает…

А Марио с ноткой гордости в голосе добавил:

– В Нью-Йорк!

– Знаю. Когда отходит поезд, Джованни?

– В девять.

– Значит, у тебя еще есть немного времени. Я принес добрую весть… и уверен, что ты захочешь узнать ее, прежде чем покинешь нас. Я выяснил, кто убил Рокко.

Все невольно посмотрели на Дино, но тот и бровью не повел. Джованни поставил чемодан на пол.

– Ну да? Еще бы я не хотел узнать об этом до отъезда! Только поторопитесь, Риго, чтобы я не опоздал на поезд.

– Не беспокойся… сядь.

Джованни повиновался, и Лауретта тут же прыгнула к нему на колени. Риго прислонился к двери. Все смотрели на него, почти не осмеливаясь дышать.

– Во-первых, хочу вам сказать, что я в курсе насчет брильянтов и Синьори… и, позвольте заметить, вы вели себя как полные идиоты. Порядочным людям нечего связываться с Синьори! Ну зачем вам понадобилось якшаться со всякой сволочью?

Все потупились, понимая, что кузен прав.

– Идем дальше. Нападение в Генуе можно объяснить только тем, что убийцам кто-то рассказал о брильянтах. А кто об этом знал? Только Синьори и вы. Глупо думать, будто Синьори, которые ворочают миллионами, стали бы опускаться до такого мелкого жульничества. Стало быть, это сделал кто-то из своих.

Услышав это обвинение, так четко и спокойно сформулированное посторонним, Гарофани застыли. Риго не сообщил пока ничего нового, но каждый боялся продолжения.

– Некоторые из вас, зная, что Дино влюблен в Джельсомину, решили, что кража брильянтов – лишь следствие преступления, направленного против Рокко…

Можно было подумать, слова кузена нисколько не интересуют одного Дино. Джельсомина дрожала всем телом, не в силах справиться с волнением. Альдо забыл даже о личных проблемах. Он наблюдал за дядей, готовясь броситься на него при малейшей попытке встать.

– Но я всегда уважал Дино и отказывался верить, что он способен на такое подлое дело. Да, Тино де Донатиса закололи ножом Дино, но откуда такая уверенность, что он держал это оружие в руках? Да, тело Монтани нашли возле лодки Дино. Однако опять-таки ничто не доказывает, что рыбак виновен. Напротив, такое упорное желание скомпрометировать Дино навело меня на мысль, что на него пытаются взвалить чужие преступления. Начав раскручивать проблему с другого конца и припомнив рассказ Альдо, я пришел к выводу, что убийство было следствием кражи, а не наоборот. Обратите внимание: не начни Рокко требовать с них залога, его бы никто не тронул. Между нами говоря, если бы на встречу пришли люди Синьори, они наверняка прихватили бы с собой то, что вы подряжались привезти в Неаполь в обмен на брильянты…

– Так кто же это? – не выдержал Марио.

– Единственный, кто мог спокойно доставить своей семье столько несчастий без каких-либо угрызений совести, ибо давным-давно решил бросить ее, так это… ты, Джованни!

В ненадолго наступившем молчании слышалось лишь прерывистое дыхание потрясенных слушателей. Джованни на мгновение опешил, но быстро взял себя в руки.

– Нет, вы только послушайте! Этот Риго наверняка спятил!

– Разумеется, ты не хотел гибели Рокко, а мечтал лишь завладеть брильянтами. Если бы Марио отпустил тебя в Геную, Рокко остался бы живехонек, а ты удрал бы, прикарманив добычу.

Вся семья невольно объединилась против чужака. Даже Лауретта, прижав кулачок к губам, отступила, словно муж внушал ей непреодолимый ужас. Джованни попытался остановить ее, но молодая женщина взвизгнула:

– Отпусти меня, убийца!

– Вы не имеете права, слышите? Не имеете права! Вы хотите все взвалить на меня только потому, что я не Гарофани, а этот, – он указал на инспектора, – готов на что угодно, лишь бы не огорчать свою драгоценную Фину! Но, черт возьми, я не позволю так с собой обращаться! Нужны доказательства!

– Это ты нанял Тино и Монтани, – по-прежнему невозмутимо продолжал Риго, – а увидев, что Синьори сердятся, попытался убить Марио, надеясь умилостивить их такой жертвой.

– Тебе не стыдно, Джованни? – задыхаясь от слез при виде такой черной неблагодарности, пробормотал Марио.

Парень пожал плечами.

– Все пошли к чертям, когда засекли Тино, – снова заговорил инспектор. – Ты знал, что родня примется искать, а Тино, если его припрут к стенке, все выложит. Значит, надо было принудить парня к молчанию. Ты убил его во время преследования, это было легко сделать – Тино не опасался тебя как сообщника… При этом ты воспользовался ножом, украденным у Дино. Однако оставался еще Монтани, боявшийся Альдо, поскольку наверняка ты же и шепнул ему, что это твой деверь прикончил де Донатиса. Поэтому Монтани и пытался убить Альдо сначала здесь, потом на Капри.

Дино едва успел остановить Альдо, бросившегося на шурина. А Риго все так же спокойно продолжал:

– Тебе нужно было избавиться от Монтани, и это получилось так же просто, как с де Донатисом. А зная, что домашние подозревают Дино…

– Он же первым и заговорил об этом! – воскликнул Альдо.

Инспектор покачал головой.

– Неглупо, Джованни, очень неглупо… Среди подонков тебя наверняка ждала блестящая карьера… А почему ты не хотел, чтобы родня провожала тебя на вокзал?… Не отвечаешь? Сдается мне, ты просто собирался спокойно прихватить из тайника брильянты. Или я ошибаюсь?

– Еще бы! Бред какой-то! Наговорили тут, а доказательств-то никаких. Где доказательства?

– Согласен… доказательств у меня нет, но я все же прав.

– Чепуха! Попробуйте только притащить меня в суд, и мы поглядим!

– Ты отлично знаешь, что я не могу арестовать тебя, не замешав в дело остальных.

– Вот именно! И ну-ка, дайте мне пройти и оставьте свои дурацкие россказни для идиотов!

– Тебе не удастся вывернуться так легко, Джованни. В Неаполе не впервые правосудие вершится без вещественных доказательств… вот так, по-свойски, с глазу на глаз. Так что отдай брильянты и спасешь свою шкуру.

Серафина подскочила от негодования.

– Спасти свою шкуру? Он обесчестил мою дочь, а вы его просто так отпустите?

– Если он уйдет, я убью себя на ваших глазах, чтобы вам стало стыдно за свою трусость! – пригрозила Джельсомина. – Я требую его жизни за жизнь Рокко!

На щеках Джованни показались капельки пота.

– Сумасшедшие дуры! Ну что, Риго, ты доволен? Приятно натравить всех на меня? Кого ты покрываешь? Ты же сам знаешь, что все это подлое вранье!

– Нет, Джованни, он не врет.

Это вмешался Дино. Рыбак подошел к молодому человеку.

– Риго не ошибся, ты – убийца. Я знаю, ты не хотел смерти Рокко, да и потом убивал лишь ради собственного спасения… Тебе нужны были только брильянты, а предвидеть дальнейшее ты просто не мог. Ну, а потом ты струсил, Джованни, так струсил, что натворил множество глупостей. Как ты мог подумать, будто я поверю твоей басне об американцах? Тем более, что мне было очень легко проверить… В порту не стояло ни одной американской яхты! В тот день я и догадался. Поэтому, когда ты поехал в Рим за билетом на самолет, сказав дома, будто везешь туристов по островам, я отправился следом. Этих доказательств тебе достаточно?

– Нет!

– А если я скажу тебе, что знаю, где брильянты?

– Лжец!

– Ты прятал их в старой шкатулке для сувениров. Я понял это, после того, как ты устроил Лауретте дикую сцену из-за якобы потерянного ключа. Я немного разбираюсь в слесарном деле, а потому в твое отсутствие открыл шкатулку. Брильянты лежали там. Боясь, что Лауретта случайно заглянет в твою сокровищницу, ты и придумал историю с ключом. Правда, теперь брильянты перекочевали в пояс, который ты купил на виа Лепанто в Риме, а теперь надел под рубашку.

Джованни вдруг выхватил из кармана револьвер.

– Ладно… Вы с Риго большие умники, но не настолько, чтобы помешать мне уехать. Да, это я украл брильянты. Что касается Рокко, тут я не виноват… Тино и Монтани вообще не в счет. Ну, Риго, ты меня пропустишь или тебя пристрелить?

– Стреляй!

– Как хочешь!

– Нет! – снова взялся за штурвал Дино.

– Нет, Джованни, ты и так натворил достаточно зла… Убирайся отсюда вместе с брильянтами, они не принесут тебе счастья… Спокойно, Риго!

– Но…

– Спокойно! Иди, Джованни, и, клянусь, если он попытается тебя остановить, будет иметь дело со мной!

– Может, и зря, но я тебе верю, – немного поколебавшись, проговорил Джованни. – Поклянитесь мне все, что никто не выйдет из комнаты раньше чем через час, или я стреляю в кучу, наугад! Вы меня довели до такого состояния, что я на все способен.

Дино поклялся первым, остальные – за ним. Джельсомина хотела заупрямиться, но рыбак что-то шепнул ей на ухо, и молодая женщина тоже произнесла клятву. Риго никак не желал сдаваться, и Дино пришлось заставить его.

– Плевать мне на все клятвы, Джованни, – резко бросил Альдо, – я все равно тебя догоню, куда бы ты ни сбежал!

– Советую в тот день держаться настороже!

И Джованни, пятясь, пошел к двери.

– Ты – единственная, о ком я пожалею, Лауретта, – сказал он на прощание. – Но уж слишком мне хочется в Америку! Я намерен жить по-другому, а ты так и сгниешь в этом бараке. Лопай пиццу до конца своих дней, девочка, ни на что другое ты не годишься! Башки не хватает!

Лауретта больше не плакала.

– Ты – чудовище, Джованни! Противно на тебя смотреть! Все равно тебе не миновать решетки.

Джованни, весело хохоча, вышел, и все еще долго слышали с улицы раскаты звонкого, молодого смеха.

– Никто не выйдет отсюда раньше чем через час, – объявил Дино в наступившей тишине. – Мы дали клятву.

– Почему ты не дал мне схватить его? – буркнул Риго.

– Не хотел, чтобы он продырявил тебе шкуру!

– Джованни вовсю теперь потешается над нами! – свирепо прорычал Альдо. – С такой кучей брильянтов этот подонок убежит куда угодно… найди его потом…

Женщины никак не могли отойти от потрясения и молчали. Уж этого вечера они никогда не забудут! Зато Марио не преминул напомнить о нависшей над семьей угрозе:

– А что скажут Синьори, узнав, что мы позволили Джованни сбежать вместе с брильянтами?

– Ничего не скажут? – успокоил его Дино. – Эта история окончена. Нам больше нечего бояться, Марио, ни тебе, ни остальным.

Решительно, Дино сегодня всех изумлял. Но Гарофани слишком опасался разочарования, чтобы тут же поверить своему счастью.

– Это невозможно, Дино! Пока они не получат камни…

– Уже получили.

– Что ты говоришь?

– Ничего. Я послал им камни. Джованни отнес. Его ждали неподалеку от дома.

– Ты их предупредил?

– Да. Надо было отомстить за Рокко, но лучше, чтобы это взяли на себя не мы, а другие. Вот поэтому, Риго, я и просил тебя не шевелиться. Зачем зря дергаться, если возмездие и так неотвратимо…

Альдо проводил Риго в участок. Около девяти часов им сообщили, что найдено тело Джованни. Труп отнесли на виколо Сан-Маттео. Мужа Лауретты решили похоронить так, словно он ни в чем не виноват перед домашними. Таким образом, соседи ничего не узнают о позоре Гарофани и решат, что на семью свалилось новое несчастье. Инспектор и Альдо медленно шли, вдыхая ароматы теплой ночи.

– Благодаря Дино все так легко разрешилось! Твой дядя – замечательно умный человек, Альдо. Он заслуживает большего, чем судьба простого рыбака…

– Зачем, если Дино и так счастлив?

– Конечно… особенно теперь, когда сможет, наконец, жениться на Джельсомине. Что до Лауретты – она еще очень молода и быстро забудет. Только у тебя беда, мой Альдо! Это правда, что твоя англичанка уехала?

– Да.

– Тебе очень больно?

– Нет.

– Нет?

Альдо глубоко вдохнул морской воздух и, подумав, что солнце и Неаполь – надежные союзники, проговорил с глубоко тронувшей Риго страстью:

– Нет, потому что я знаю: она вернется!

Одри возвращалась.

В аэропорту Остии, поджидая в буфете самолет на Неаполь, мисс Фаррингтон старательно гнала от себя мысли о бурном объяснении с отцом. Зато она никогда не забудет того, что мать одобрила ее решение пожертвовать всем ради любви и обещала не бросать ее. Официант протянул меню, и девушка сразу увидела слова: неаполитанская пицца. Этого оказалось достаточно, чтобы вновь почувствовать себя рядом с добродушной Серафиной, и Одри заказала пиццу, решив проверить, намного ли она хуже той, которую готовит синьора Гарофани.

Реджинальд Хелвет, метрдотель гриль-бара в «Беркли», незаметно взглянул на часы – половина одиннадцатого. И Хелвет величественным шагом направился к столику, где Алан Рестон уже больше двух часов томился в ожидании Одри, не подозревая, что девушка не придет никогда.

– Позвольте обратить ваше внимание, сэр, на тот факт, что вскоре мы уже не сможем обслужить вас.

Рестон вздохнул.

– Что ж, подавайте.

– Что прикажете, сэр?

– Все равно…

– Сегодня в меню есть не совсем обычное блюдо. Вы любите пиццу,сэр?

Ни разу в жизни Реджинальд Хелвет не поволил бы себе предположить, что приличного вида джентльмен способен произнести столь ужасное ругательство…