Текст книги "Покорение льва"
Автор книги: Шантель Шоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Глава девятая
Угрозы так и остались всего лишь угрозами. Грейс больше не боялась своего супруга. Однако восхитительный отдых на Сейшельских островах прервался как-то внезапно после памятного разговора, и новобрачные вернулись в Эль Кастильо де Леон…
С легким вздохом Грейс открыла глаза. Она увидела Хавьера, спавшего под одним с ней одеялом, и ее сердце вздрогнуло. Оно вздрагивало так каждое утро вот уже два месяца, что для Грейс означало только одно – бедному сердечку предстоит трепетать еще месяцев десять, после чего они с Хавьером расстанутся…
Каждый день был похож на предыдущий. Герцог пробуждался, отправлялся в офис в Гранаду, иногда в Мадрид или работал в своем кабинете, изредка принимая посетителей. Иногда в перерывах он просил ее прогуляться вместе с ним по дорожкам сада. Порой же довольствовался компанией своего добермана, тогда Грейс украдкой наблюдала за ними из окна.
Вечера тоже были однообразными. Приятный тихий ужин, непринужденная болтовня, которая не обходилась без щекотливых намеков герцога, но этим дело и ограничивалось. Нечастые гости за ужином не изменяли заведенного распорядка.
После ужина они всегда вместе отправлялись в супружескую спальню, герцог целовал ее перед сном, словно после десяти лет брака, и шел в ванную, откуда возвращался обнаженным. Грейс украдкой наблюдала за ним. Он тихо ложился возле нее и, казалось, сразу же засыпал, в то время как Грейс, оглушенная собственным сердцебиением, не могла сомкнуть глаз и смотрела на грозные ночные тени, что заполоняли собой все пространство старинной герцогской спальни.
В их разговорах часто возникали слова «любовь», «страсть», «вожделение», «секс». И для Хавьера не существовало одного без другого. А для Грейс только любовь – нежное переплетение пылких признаний и восторженных взглядов – имела право на существование. Все прочее представлялось ей чем-то недопустимым и постыдным, олицетворяющим союз не любящих друг друга супругов, чьей миссией является деторождение. Все это очень забавляло герцога, но он не прилагал особых усилий, чтобы изменить ее мнение. Кстати, в глазах окружающих им удалось прослыть счастливой семейной парой.
Казалось, всех все устраивает. И все же сердце Грейс бешено колотилось каждое утро, когда она пробуждалась от беспокойного сна и видела лицо дремлющего герцога. Спокойное красивое лицо сильного мужчины, который звался ее мужем, но по сути им не являлся… Не от нежелания или неспособности, а по той лишь причине, что не так представляла себе Грейс супружество с кем бы то ни было.
День ото дня она с легкой обидой отмечала, что он все менее и менее уделяет ей внимание, перестает склонять ее к интимным беседам, смиряется с ее упорством. И отношения их постепенно становятся рутинными, а вежливые фразы произносятся скорее по привычке, а не из-за жажды общения…
– Доброе утро, дорогая. Хорошо спалось? – как и всегда, спросил ее, позевывая, герцог де Эррера.
Грейс очнулась от раздумий и кротко улыбнулась ему.
– Этой ночью я спала крепко, – призналась девушка.
– Странно. А мне показалось, что тебя что-то терзало… – проговорил Хавьер.
– Терзало? Почему ты так решил? – насторожилась она.
– Ты вертелась всю ночь и мученически вздыхала. У меня даже возникло желание разбудить тебя и спросить, в чем дело, но я воздержался. А потом и сам уснул, – растолковал Хавьер Эррера.
– Странно… – задумалась Грейс. – Даже не знаю, отчего бы я могла тревожно спать. А как тебе спалось?
– Так хорошо, что не просыпался бы, а спал и спал, – мечтательно проговорил он и потянулся.
Мощная мускулистая грудь показалась из-под одеяла. Грейс затаила дыхание, стараясь не выдать свое восхищение.
– Сон – отличное спасение, – пробормотала девушка.
– Ты что-то сказала, дорогая? – переспросил, словно не расслышав, герцог.
– Так… Ничего, – сказала Грейс и прижала к себе подушку.
– Ты такая миленькая по утрам, девочка. А я такой терпеливый, что давно пора меня за это вознаградить. Ты так не думаешь? – интимно прошептал супруг, обняв Грейс.
– Что ты предлагаешь? – спросила она.
– Перебирайся на мою половину, детка. У меня теплее, а скоро будет совсем жарко, – пообещал герцог.
– Мне и тут хорошо. – Грейс спрятала лицо в подушке.
– Уговорила! Если у тебя так хорошо, я иду к тебе, милая! – воскликнул он, довольный, и прижался к жене.
Герцог убрал волосы с ее затылка и принялся нежно целовать шею, спускаясь к лопаткам. Он явственно чувствовал напряжение Грейс, но не считал нужным остановиться. Хавьер ждал, что она воспротивится настойчивым ласкам, но Грейс лишь лежала, уткнувшись в подушку, недвижимая и безответная.
– Во что ты играешь, Грейс? В мышку в норке? – дразня, спросил он жену.
– Ни во что не играю, – раздался ее приглушенный голос.
– Бездействие как новый метод противостояния? – предположил Хавьер. – Я привык к прямой атаке, Грейс.
– А я вообще не хочу воевать с тобой, – сообщила она, повернувшись к мужу лицом. – Я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем стать друзьями, – чистосердечно призналась девушка.
– Друзьями? Какая несуразица! – рассмеялся он. – Мы не в скаутском лагере, девочка. Мы спим вместе.
– Но не так, как тебе хотелось бы, – напомнила она.
– К сожалению, – согласился герцог. – И ты полагаешь, что можешь устанавливать свои правила в моей спальне и предлагать мужу дружбу вместо любви? – упрекнул он, легонько укусив ее за нижнюю губу.
– Хавьер! – воскликнула Грейс от неожиданности.
– Повторяй мое имя чаще, когда мы в постели, милая, – пробормотал он и поцеловал ее плечо, отогнув бретельку ночной сорочки.
Грейс запрокинула голову назад, и пряди волос рассыпались.
Герцог покрывал лицо жены горячими поцелуями, не давая ей опомниться. Он нависал над ней, заслоняя от утреннего света, проникающего сквозь щели между портьерами.
Грейс не заметила, как его бедра оказались между ее ногами. Она вздрогнула, только когда он спустил сорочку с ее плеч и коснулся влажными губами груди. Ее спина напряглась и изогнулась, а пальцы скользнули по его затылку.
– Теперь ты чувствуешь, как нам это необходимо? – шепотом спросил он жену. – Понимаешь, что сильное желание трудно игнорировать?
– Да… – Она закрыла глаза. – Ты знаешь, как заставить женщину потерять рассудок, Хавьер. Ты просто злоупотребляешь своей мужской силой. Но желание – это не любовь, – упрекнула его Грейс.
– Ты полагаешь, только мужчины пользуются своей властью, Грейс? Это не так. Прикоснись ко мне, и сама сможешь убедиться, какова твоя власть, – предложил он, сорвав с себя простыню.
– Ты можешь требовать от меня все, что захочешь, Хавьер. Можешь даже внушить мне, что это именно мое решение. И я не стану ни возражать, ни сопротивляться, поскольку это бессмысленно, особенно после того, что я уже натворила. Сложно придерживаться своих убеждений, лишившись человеческого достоинства, – проговорила Грейс.
Хавьер замер. Он поднялся, и, гневно посмотрев на Грейс, которая боялась раскрыть глаза, процедил:
– Ты стыдишься быть моей женой, Грейс? Ты стыдишься быть герцогиней де Эррера?
– Да, стыжусь. Потому что все это лишь видимость. Постыдная сделка между дочерью растратчика и аристократом, страшащимся потерять свое наследство. Срам! – истерично выкрикнула Грейс, закрыв лицо руками. – Мы не можем искренне любить друг друга, потому что оба готовы на какой угодно подлог, быть может, даже на преступление ради достижения своих целей. Мы считаем, что моя любовь к отцу и твоя любовь к титулам нас оправдывают. Но это не так, Хавьер. Мы совершили ошибку и оказались в тупике. Я удивляюсь, как тебе все еще удается сохранять гордость, если ради денег и власти пришлось жениться на дочери вора.
– Мы оказались в тупике совершенно по другой причине, Грейс. Просто ты не способна воспринимать жизнь такой, какая она есть, и радоваться тем возможностям, которые она тебе дает. Ты думаешь, что руководствуешься принципами. Тогда почему не позволила своему отцу понести заслуженное наказание? Если хочешь остаться верной себе, то, назвавшись моей женой, обязана полностью соответствовать этому статусу. Но в твоих глазах одни люди достойны снисхождения и всевозможных оправданий, а другие, как ни стараются, не способны их заслужить. Я устал. И я уезжаю! – отчеканил герцог.
– Куда? – испуганно спросила его Грейс.
– В Мадрид. У меня там много дел, но будь уверена, что по завершении трудов праведных я наконец развлекусь. Мне невыносимы твое деспотическое пуританство, эта кислая мина и многословные сожаления, – гневно выпалил Хавьер.
– Ведь ты дорожишь своей репутацией семейного человека. Не стоит собственноручно разрушать эту иллюзию только из-за того, что мы немного повздорили, – взволнованно произнесла она.
– Предоставь эту проблему мне, дорогая! – саркастически бросил герцог.
– Ты хочешь, чтобы я ревновала? – догадалась Грейс.
– Сомневаюсь, что ты на это способна, – съязвил Хавьер.
– Можно ревновать и не любя, – философски заметила девушка.
– Хватит морочить мне голову! – воскликнул он, одевшись. – Делай, что хочешь. Ревнуй, ненавидь, стыдись, сожалей… Мне это безразлично. Жаль только потерянного времени и того, что я связался с тобой, имея под боком такую птичку, как Люсита Васкес. Уж эта попрыгунья, уверен, знает, как развлечься самой и развлечь любимого.
– Это подло, Хавьер. И она еще слишком юна, – обиженно произнесла Грейс.
– Только в твоих представлениях, дорогая, – насмешливо заверил он супругу.
Прошло две недели, а герцог не торопился возвращаться в замок. Грейс не догадывалась, что все это время он напряженно работал, поскольку именно теперь на «Эль Банко де Эррера» обрушился настоящий град проблем и от оперативного решения герцога зависело будущее всего учреждения. Он периодически звонил в Эль Кастильо де Леон, но, разговаривая с Грейс, был сух и немногословен.
Однако зерно, брошенное им перед отъездом, хорошо укоренилось и давало всходы. Грейс особенно внимательно просматривала светскую хронику, желая знать, с кем и где проводит досуг ее муж. Правда, она называла это не ревностью, а всего лишь горячим женским любопытством.
Несмотря на отсутствие сведений, она была уверена, что Хавьер нашел искомое и наслаждается сейчас в объятиях если не Люситы Васкес, то другой покладистой красавицы. Пару раз она даже звонила в его мадридскую квартиру, и гортанный женский голос заверял, что герцога де Эррера нет дома. Слушая этот голос, Грейс представляла томную черноокую женщину с копной смоляных волос, которая плавно покачивает в такт походке крутыми бедрами и страстно стонет, когда герцог обладает ею. Эти картины столь явственно возникали в воображении девушки, что она, стыдясь, все же не могла отделаться от их разжигающего кровь воздействия.
Грейс еще хуже стала спать по ночам. До рассвета она могла лежать не сомкнув глаз и думая о том, как красивый герцог укладывает в постель то одну, то другую женщину. И все они покорны ему и изобретательны в ласках.
Эти свои переживания Грейс могла разделить только с Лукой, который в отсутствие своего хозяина следовал за ней как тень или, наоборот, она позволяла собаке вести себя.
– Мне должно быть безразлично, где он и с кем, – говорила она умному доберману, глядя в его сосредоточенные глаза. – Уехал, и что же? Его право. Он не обязан хранить мне верность, если не боится разоблачения. Но он наверняка очень осторожен. – Грейс потрепала пса за ухом. – Скучаешь по хозяину? Любишь его? Понимаю…
Через несколько дней Грейс услышала жужжание вертолета герцога де Эррера. Этот звук застал ее в саду среди розовых кустов во время очередной тоскливой прогулки вместе с Лукой.
Девушка невольно вскочила на ноги и подняла голову.
Высоко над горами завис вертолет, пилот примерялся к месту посадки.
Девушка, не помня себя от смятения, бегом пустилась к замку, молнией поднялась в комнату, сорвала с вешалки красивое платье и запихнула в шкаф джинсы и футболку, в которых гуляла. Сердце выскакивало из груди. Руки дрожали, пальцы не слушались, пуговки не желали продеваться в маленькие петельки.
Переодевшись, Грейс расчесала волосы и аккуратно распределила густые пряди по плечам, старательно имитируя соблазнительную небрежность. Затем провела щеточкой с тушью по ресницам, увлажнила трепещущие губы сочным ягодным блеском, переобулась и сбрызнула себя нежными духами, еще раз пристрастно вгляделась в зеркало и неторопливо выплыла из комнаты.
Голос герцога де Эррера уже слышался в холле. Грейс спустилась по ступенькам навстречу этому громыханию. Она остановилась перед последним лестничным маршем и перевела сбившееся дыхание. Кровь прилила к щекам. Уши горели, отчего Грейс казалась самой себе школьницей. Она и представить не могла, что будет с таким нетерпением ждать возращения мужа. Что захочет произвести на него впечатление после долгой разлуки.
Она вошла в холл. Хавьер ненадолго задержал на ней свой взгляд, но его лицо не дрогнуло. Он продолжал отдавать распоряжения слугам, которые с нескрываемым восторгом встречали хозяина. Грейс подождала немного, пока все не разошлись, но тут же герцог занялся Лукой, нетерпеливо вившимся вокруг его ног.
– Хавьер… – шепотом окликнула его Грейс, и в этот момент доберман подлетел к ней и, встав на задние лапы, оперся передними о ее плечи и чуть не свалил девушку на пол. Так он выразил свою радость по поводу возвращения хозяина. – Лука! Нет! – в ужасе воскликнула Грейс, пошатнувшись.
Хавьер властно отозвал пса, намеренно игнорируя супругу.
Грейс вернулась к себе в комнату, с трудом борясь со слезами. Однако вскоре муж нарушил ее уединение.
Девушка тревожно посмотрела на него, не зная, чего ждать. Хавьер произнес твердо:
– Думаешь, я забыл, что мы муж и жена? Отнюдь… – покачал он головой. – Я хотел бы, но каждую секунду думал о тебе, Грейс. На расстоянии все оказалось сложнее, чем вблизи. – Хавьер присел возле жены и поцеловал ее. Она впервые за долгое время ответила на его поцелуй. – Собирайся, Грейс. Завтра ты вылетаешь в Англию, – сдержанно объявил герцог.
– Ты отсылаешь меня? – тревожно проговорила Грейс.
– Всего на неделю… Так надо, – коротко отозвался он.
– Но почему? – удивленно спросила она, даже не пытаясь скрыть свое огорчение.
– А разве ты не скучаешь по отцу? Не хочешь повидаться с ним? – удивился он в свою очередь. – Я полагал, ты обрадуешься такой возможности…
– Я рада, но… – запнулась Грейс, сама не понимая, отчего так расстроилась. – Но можно и отложить эту поездку.
– Ты хочешь ее отложить? А как же день рождения Ангуса? Забыла? На днях я разговаривал по телефону с твоей тетей. Она сказала, что им не терпится увидеть тебя… А теперь оказывается, что у тебя другие планы.
– Почему тебе необходимо избавиться от меня, Хавьер? – недоверчиво спросила Грейс.
– Я не понимаю, о чем ты… – пожал плечами герцог.
– Когда я должна вылетать? – растерянно спросила девушка.
– Завтра утром. Поэтому будет лучше, если ты сегодня ляжешь пораньше. А мне еще нужно поработать…
Прибыв в Англию, Грейс с удивлением обнаружила, что у нее на родине стоит благодатная осенняя пора, в то время как в Гранаде продолжалось бурное цветение.
Грейс обрадовалась, найдя отца в добром здравии. Он шел на поправку под неусыпной опекой своей сестры.
– Шах и мат! – торжественно провозгласил Ангус Бересфорд, продвигая фигурку подоске. – Ты совершенно потеряла сноровку.
– Я и прежде не могла тебя обыграть, папа, – спокойно констатировала Грейс.
– Не говори ерунды. Ты всегда клала моего ферзя на лопатки, – нахмурился Ангус.
– Маме это частенько удавалось, а мне – никогда, – неосторожно заметила дочь.
Одного этого упоминания о покойной Сьюзен оказалось достаточно, чтобы Ангус вновь захандрил.
Грейс поймала на себе укоризненный взгляд тетушки Пэм и поняла свою оплошность. Девушка склонилась над отцом и поцеловала его в щеку, но он даже не заметил этого. В дверь позвонили.
– Дорогая, ты не могла бы открыть? – попросила тетя Пэм, которая постоянно бегала на кухню и заглядывала в духовку.
– Конечно, – согласилась Грейс и направилась в холл. – Хавьер! – воскликнула она. На пороге стоял ее супруг.
– Решил приехать на день рождения тестя, – бодро объяснил он, входя. – Но, если говорить откровенно, я соскучился. Терпение никогда не было моей сильной чертой. Поздравлю старика и заберу тебя домой. Мой самолет дожидается нас на местном аэродроме.
– Я не понимаю… Ты хочешь сказать, что мы улетаем прямо сейчас? К чему такая спешка? – недоумевала Грейс.
– Соскучился, – коротко ответил он, крепко обняв девушку. – А ты?
– И я, – искренне призналась она.
– Тогда быстро пакуй свои вещи, пока я здороваюсь с твоими родными, – подстегнул он ее.
– Вы дьявольски непредсказуемы, герцог де Эррера! – воскликнула счастливая Грейс.
Глава десятая
– Мы пробудем в Мадриде несколько дней. У меня очень много работы, – уведомил герцог жену, когда припарковал машину на стоянке возле своей мадридской квартиры. – Но ты вольна распоряжаться свободным временем по собственному усмотрению, Грейс, – радушно добавил он.
На что Грейс улыбнулась и молча кивнула головой. Она так торопилась собраться и покинуть родительский дом вместе с супругом, что только на борту самолета осознала, насколько изменилось ее отношение к Хавьеру. А осознав это, сконфузилась и зажалась, хотя сам герцог вел себя очень непринужденно…
Они поднялись в апартаменты, и супруг пропустил Грейс вперед со словами:
– Чувствуй себя хозяйкой.
– Должно быть, ты очень устал. Почти весь день в самолете… – ласково проговорила она. – Куда ты собираешься отнести мои вещи? В свою спальню, я полагаю? – спросила девушка с некоторым волнением.
– Я отнесу их в комнату в конце коридора, Грейс, – спокойно ответил он. – Туда, где ты спала в свой первый приезд… Я считаю, что теперь мы должны спать отдельно. И в замке тоже. Думаю, так будет лучше. У меня нет желания принуждать тебя и напрашиваться на оскорбления, – тихо добавил Хавьер.
– Понятно, – прошептала Грейс.
– Признаю, что был не прав, требуя проявлений супружеской нежности. Но я до последнего времени был убежден, что это может быть одинаково приятно нам обоим, – хладнокровно пояснил он, наливая себе выпить и жестом предлагая то же самое Грейс. – Но поскольку ты не приемлешь подобных компромиссов, то будь по-твоему. Не так уж часто приходится встречать женщину столь неукоснительных правил, – ухмыльнулся герцог, пригубив вино. – Я не собираюсь лгать тебе и уверять, что наш союз вечен. Каждый из нас вернется к привычной жизни. Я найду ту, с которой достигну взаимопонимания. Ты отыщешь своего идеального мужчину, обожающего романтику. А пока каждый будет спать в своей спальне. И никаких обид… – подытожил он.
– Спасибо, Хавьер, – всхлипнула Грейс, не то растроганная его чуткостью, не то расстроенная его решением. – Я очень тебе благодарна, – пролепетала она, пряча увлажнившиеся глаза.
– Я думал, ты подпрыгнешь до потолка от счастья, Грейс. Опять что-то не так? – едко осведомился герцог де Эррера.
– Все так, Хавьер, – энергично возразила она. – Но я удивлена…
– Что же тебя удивило?
– Ты поспешно привез меня из Англии только для того, чтобы объявить о своем решении? Я не понимаю… Хочешь сказать, что у тебя кто-то есть и поэтому ты больше не станешь принуждать меня к близости?
– По-твоему, я так примитивен? – хмуро проговорил герцог. – Хорошо же ты меня знаешь, нечего сказать. – Он озадаченно посмотрел на свою жену. – На вопрос, есть ли у меня любовница, я отвечаю отрицательно, – процедил он.
– Я верю тебе, Хавьер, – помявшись, произнесла девушка. – Но всякий раз, когда я звонила тебе сюда, трубку снимала какая-то женщина… Не Люсита…
– Конечно же, не Люсита. В последний раз я видел девчонку на нашей свадьбе. А на твои звонки отвечала Пилар – моя домработница, – с усмешкой разъяснил герцог.
– Вот как… Домработница… – задумчиво повторила Грейс. – А какая она? Судя по голосу…
– Отлично готовит и ест за двоих, – рассмеялся он. – Еще страдает от артрита, бедняжка. Уже несколько лет грозится уйти на пенсию и переехать к дочери и внукам. Но поскольку я ее не слишком загружаю работой, откладывает этот переезд.
– Понятно. – кивнула Грейс. – Теперь мне все понятно. Спасибо, Хавьер. Пожалуй, я пойду прилягу, – подытожила девушка. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, дорогая. Сладких тебе сновидений, – бросил ей вдогонку герцог де Эррера.
Грейс поспешила ретироваться, чувствуя себя смущенной. Ей было ясно – Хавьер понял, что она ревнует его.
Утомленная и растерянная герцогиня уснула, как только ее голова коснулась подушки. Но уже через пару часов она открыла глаза и не испытала ни крупицы усталости или сонливости. Она лишь безостановочно прокручивала в памяти их разговор. В ночной тишине все показалось ей таким простым! Грейс призналась себе, что обожает своего мужа и не намерена стыдиться этого чувства впредь. Она вспомнила клятву, произнесенную перед алтарем, и не могла понять, по какой причине так долго игнорировала ее. Девушка испытала непреодолимое желание немедленно рассказать Хавьеру обо всем, поднялась с постели, тихо прошла по коридору, бесшумно приоткрыла дверь его спальни…
– Грейс! Что случилось? Ты напугала меня… – окликнул ее сонным голосом герцог.
Грейс молча присела на край кровати, внимательно посмотрела на супруга и нежно провела рукой по его густым волосам. Она видела, как напряженно вздымается под тонкой простыней его атлетическая грудь. Девушка застенчиво улыбнулась, скользнув взглядом по бедрам мужчины.
– Ничего не случилось, Хавьер… Но я поняла кое-что… – прошептала Грейс.
– Поняла что? – приподнявшись, спросил он.
– Нет у меня никаких принципов. Мною управляли страх и неуверенность, а не высокие убеждения. Ты ошибаешься на мой счет, а я все это время ошибалась относительно тебя.
– Поговорим утром, Грейс, – предложил Хавьер.
– Я хочу тебя, – смело призналась девушка.
– Грейс, не нужно опять все запутывать, – устало пробормотал герцог.
– Я думала, ты захочешь заняться со мной любовью, – простодушно предположила она.
– Что на тебя нашло?
– Я хочу стать твоей женой… Настоящей женой, – восторженно шептала англичанка.
– Хочу, хочу… – передразнил ее муж. – А я хочу спать. Я несколько дней не высыпался. Ты дашь мне отдохнуть? Иди к себе, – велел он, по-товарищески похлопав жену по плечу. Грейс вздрогнула и прикусила губу.
– Только вот плакать не надо, – предупредил Хавьер. – И не смотри на меня так. И не обижайся. Я лишь не хочу, чтобы позже ты обвинила меня в том, что я воспользовался твоим сомнамбулическим состоянием. Завтра мы сможем обо всем поговорить на свежую голову, – терпеливо пояснил он.
– А если моя голова никогда больше не будет свежей? Если я влюбилась без памяти в собственного мужа, а он меня гонит? – шептала Грейс, забираясь под простыню.
И вопреки всем предосторожностям Хавьер охотно пустил жену. Не позволяя девушке опомниться, он приник к ее губам. Опытный любовник, он в одно мгновение освободил ее от ночной сорочки и тотчас почувствовал, как она жаждет любви. Грейс послушно раздвинула бедра, и герцог не заставил ее долго ждать.
Она вскрикнула, когда он проторил начало.
– Прости, – торопливо сказал герцог, но не ослабил натиск.
– Мне хорошо… Очень хорошо, – пробормотала Грейс, прижимаясь к его груди.
– Я еще могу остановиться… – не упустил шанса чуть подразнить ее Хавьер.
Но Грейс его иронии не заметила. Она взволнованно прошептала:
– Ни в коем случае. Я хочу ощущать тебя в себе вечно… Это волшебно!
Женщина чувственно изогнулась в его руках. Ее гибкая спина, тонкая талия, налившаяся грудь полностью принадлежали ему.
Хавьер обхватил ее бедра и продолжил наступление.
Грейс восторженно выкрикнула его имя и вонзила ноготки в его плечи. Он ответил хриплым стоном. Их тела слились в едином порыве…
Переполненная новыми эмоциями, Грейс отказалась размыкать свои объятия. Герцог – тоже. Так они и заснули…
Зима в горах Сьерра-Невады выдалась снежная. Эль Кастильо де Леон утопал в пушистой перине. В сумерках таинственно блистали освещенные комнаты замка. Через три недели после пышного празднования Рождества гости вновь наполнили его залы. Герцог де Эррера играл привычную и любимую им роль радушного хозяина, привечая влиятельных и успешных бизнесменов, общественных деятелей, высокопоставленных чиновников…
Последние несколько месяцев он не переставал радоваться всему, что происходило в его жизни. Многочисленные деловые проблемы благодаря усердной работе сошли на нет. Его счастье с Грейс казалось совершенно безоблачным. Страстно влюбленные супруги не могли насытиться друг другом. Грейс познавала новый для нее мир чувственной любви, Хавьер постигал природу женской нежности. Она была его верной женой с утра до ночи и смелой любовницей с ночи до утра. Если при свете дня им доставляли удовольствие беседы, то под покровом темноты они научились обходиться вовсе без слов…
Грейс была уверена, что это навсегда. Она наслаждалась и любовью, и страстью, и сексом. Каждую ночь, когда герцог овладевал ею, молодой женщине казалось, что это самое естественное занятие для них обоих и никогда не возникнет причин что-либо менять. И если ее терзала мысль, что она наскучит Хавьеру, то только по утрам, когда он оставлял Грейс одну. Но в его объятиях, когда мир вокруг них озарялся фантастическими вспышками, она забывала обо всем.
В постели герцог был властелином настолько непререкаемым, что ее порой охватывал страх, но от этого наслаждение воспринималось еще острее. Грейс понимала, что впала в сладкую зависимость от его ласк. Ей нравилось быть слабой, податливой, немного развратной. Она ни в чем не могла отказать своему настойчивому мужу и выполняла все его желания, просьбы, категорические требования…
Но днем он был другим. Отдыхая же после работы, Хавьер становился чутким, внимательным, нежным супругом. Его поцелуи сводили жену с ума, его ласковый шепот будоражил в ней самые глубинные желания. Грейс, словно зачарованная, шла на его негромкий зов…
– Ты сегодня такая… элегантная, – одобрительно произнес герцог и поцеловал обнаженную шею жены.
Ее грудь заметно всколыхнулась под тугим корсажем бального платья.
– Спасибо, – прочувствованно прошептала Грейс и прижалась к его белоснежной рубашке. – Как долго будет длиться этот званый вечер?
– Очень долго, – произнес он. – А почему ты спрашиваешь, Грейс?
– Мне уже невмоготу, – одержимо простонала женщина.
– Разделяю твое нетерпение, – проговорил Хавьер, поднимая ее пышные юбки. – Ложись, голубка моя. Если не можешь ждать, нужно действовать. Таков мой девиз, милая. – Он подтолкнул Грейс к софе.
– Но я уже одета, – попыталась возразить она.
– Как нам это может помешать? Я не испорчу твой наряд. Просто расслабься, дорогая, больше ничего от тебя не требуется, – нашептывал он, поглаживая ее бедро над кружевной кромкой чулка.
– Ты хочешь, чтобы от нас разило развратом?
– Ты права, – отступил Хавьер. – Среди приглашенных есть пожилые люди, не будем смущать их нравственность, – усмехнулся герцог. – Но у меня для тебя кое-что есть, – заинтриговал он жену.
– И что же это?
– Сама посмотри и скажи, что ты об этом думаешь… Открой. – Он протянул ей квадратную коробку. – Достоин ли этот пустячок украшать лилейную шею прекрасной герцогини де Эррера? – самодовольно спросил Хавьер, когда Грейс открыла коробочку.
На шелке лежало сверкающее колье филигранной работы из золота, причудливо усыпанное бриллиантами и рубинами.
– Восхитительно! – захлебнувшись от восторга, воскликнула Грейс. – Неужели это мне, Хавьер?
– А кому же? – хвастливо произнес муж.
– Но это стоит целое состояние! Заслуживаю ли я такого подарка? – смущенно произнесла Грейс, не отрывая взгляда от завораживающего блеска камней.
– Не говори глупости. Ты герцогиня. Тебе и носить такие украшения. Полагаю, к этому платью оно подойдет как нельзя лучше. Примерь, – велел он, взял колье из рук Грейс и застегнул у нее на шее. – Полюбуйся… Идеально, не так ли?
– Оно прекрасно! Я еще никогда не надевала ничего подобного, – призналась растроганная женщина. – Но я не могу взять его насовсем. Я верну колье, как только…
– Как только что? – перебил ее герцог.
– Как только срок нашего соглашения подойдет к концу, – с трудом проговорила Грейс. – Я не оставлю колье себе после развода. Это был бы неоправданно щедрый подарок.
– Мне непонятно, зачем нужно говорить об этом сейчас, Грейс, – возмутился супруг. – Если тебе нравится, носи. Если не нравится – другой разговор. Я купил эту вещь для того, чтобы герцогиня де Эррера блистала, как ей и положено. Все остальное не имеет отношения к делу, – раздраженно выговорил ей герцог.
Для Грейс ужин тянулся невыносимо долго. Когда наконец был подан кофе, она уже с трудом исполняла тяжелую роль хозяйки, хотя гости вели себя на редкость непритязательно и расслабленно. Никто не требовал к себе особого отношения. Но Грейс все происходящее казалось нескончаемой пыткой.
Она почти не говорила со своим супругом, который, как всегда, совмещал полезное – деловое общение с влиятельными персонами – с приятным – непринужденной болтовней с теми же влиятельными персонами. Кроме того, по этикету ему отводилась львиная доля хозяйских обязанностей.
Лишь изредка Грейс ловила на себе его благожелательный взгляд. Следовательно, со своей миссией герцогиня де Эррера успешно справлялась. Но только один Бог знал, чего ей это стоило.
Время от времени, к своему неудовольствию, она натыкалась на Люситу Васкес, которая пристально следила за ней. Грейс приходилось усиленно скрывать свое недружелюбное отношение к этой досрочно повзрослевшей красавице, недвусмысленно обхаживающей ее мужа.
С каждым часом Грейс чувствовала себя все более и более уставшей. Ненадолго уединившись, она рухнула в кресло и в этот самый миг услышала певучий голосок Люситы:
– Вам нехорошо, герцогиня? Сегодня вы бледнее, чем обычно. Могу поклясться, это верный признак нездоровья. Странно, что герцог бездействует, жестокосердый болван, – верещала девушка, по-хулигански взгромоздившись на подлокотник кресла Грейс.
– Не будем драматизировать, дорогая. Это обычная усталость, – сымитировав интонации супруга, проговорила Грейс. – И еще слишком сытная пища.
– Тогда тебе нужно ослабить корсаж, Грейс, – фамильярно посоветовала девчонка. – Но дело ведь не в этом. Я видела, как ты поморщилась, когда разносили кофе. Казалось, еще чуть-чуть – и тебя вывернет на персидский ковер. Вот была бы потеха, – залилась безудержным хохотом Люсита.
– А разве детям не пора в это время спать? – раздраженно осведомилась герцогиня.
– Детям, может, и пора, – серьезно сказала девушка. – Но напрасно виляешь, Грейс. Это беременность. Я уже трижды тетя, поэтому поверь мне.
