Текст книги "Испытание соблазном"
Автор книги: Шантель Шоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Глава седьмая
Месяц спустя Тэмсин привычно искала спасения от полуденного солнца в тени кипарисов, высящихся всюду вблизи виллы Розала. Воздух был тяжел и недвижим, солнце палило нещадно, отсвечиваясь бликами на пестрой мозаике из оливковых рощиц и золотых пшеничных полей, перемежавшихся лесными кущами, за которыми вздымались горные кряжи. Все это Тэмсин могла обозревать с холма, на котором возвышалась вилла Бруно ди Чезаре.
Работу, за которую взялась Тэмсин Стюарт, иначе, чем удачей, нельзя было считать.
Без всяческих бюджетных ограничений она вольна была осуществить любой свой замысел на огромной площади старинного, с восьмью спальнями и множеством гостиных, здания.
Тэмсин была неутомима, она руководила работой с азартом и воодушевлением.
Бруно большую часть времени проводил во Флоренции, приезжая на виллу Розала в пятницу вечером с тем, чтобы провести за городом выходные, а ранним утром понедельника вновь направиться в город. В эти выходные он не появился.
С каждым своим возвращением хозяин усадьбы подмечал, что девушка ждет его со всевозрастающим нетерпением. И все же он решил придерживаться в общении с Тэмсин деловой линии. Это означало всего лишь перемирие, всяческое же отклонение от этого курса грозило очередным конфликтом.
Работой Тэмсин Бруно был доволен, ему не приходилось сожалеть о том, что вынужден был спасать своего друга ценой собственной недвижимости…
Когда месяц назад ранним утром он вез ее из Флоренции к вилле Розала, она всю дорогу воздерживалась от разговоров, памятуя обо всем услышанном накануне, но, оказавшись в старинных стенах и поддавшись непостижимому очарованию великолепной усадьбы, она, волнуемая откровенными взглядами Бруно, не могла игнорировать собственного нарастающего желания.
– Поверь, – как-то сказала она, – в моих отношениях с Джеймсом нет ни толики своекорыстия…
Но, похоже, это заверение не возымело действия.
Сейчас Тэмсин в одиночестве коротала часы уикенда, сидя на террасе и обозревая живописные окрестности, изменчивые, но неизменно притягивающие взор.
Когда Бруно был на вилле в последний раз, Тэмсин заприметила, как побронзовела его оливковая кожа, как крепчает непреодолимо влекущий терпкий аромат его кожи, как он, напоенный зноем, восходит к пику своего мужского великолепия. В ней самой пробуждались и крепли силы, сдерживать которые становилось все сложнее.
Единственное, что не позволяло ей совершенно отрешиться от бывшего между ними, это сознание того, что он вынудил ее оставить больного друга.
В свое время Тэмсин пообещала Джеймсу Грейнджеру, что будет хранить его тайну. Она соблюдала данное ей слово в ущерб себе и своей женской репутации, теперь же ей было невыносимо думать, что ее друг, имевший отвагу довериться ей, совершенно, казалось бы, постороннему человеку, в одиночку переживает очередной переломный этап своей болезни. Оставалось надеяться, что он решится наконец рассказать обо всем своим дочерям. Это намного упростило бы жизнь им всем…
– Те деньги, на которые ты роскошно живешь и смогла стать партнером фирмы… То так называемое наследство… Они ведь не от родных, я узнавал, а от некоего пожилого господина, с которым ты долгое время общалась, – сказал ей Бруно в один из своих приездов на виллу Розала.
– Да, – подтвердила Тэмсин Стюарт. – Это деньги Эдварда Эббота, моего доброго друга. Во время Второй мировой он был летчиком-истребителем на «спитфайре», был женат, детей не имел и, овдовев несколько лет назад, остался совершенно один. Мы жили по соседству, подружились. Он посчитал нужным завещать свое состояние мне. Я понимаю, к чему этот разговор, Бруно. Я также знаю, что мои заверения тебя не убедят. Мне интересно другое. Почему такой самоуверенный мужчина, как ты, всех женщин считает своекорыстными мегерами?
– Не всех, а только тех, которые опутывают состоятельных старцев, – насмешливо уточнил Бруно.
– Это что-то личное? – осторожно осведомилась Тэмсин.
– Более чем… – раздраженно отозвался он. – Знаешь, милая, я ведь вырос здесь, в этом райском уголке, на вилле Розала. Это было идиллическое детство для меня и моей семьи… Пока не умерла наша мать, пока отец не попал на удочку одной молодой женщины, которая вопреки всем доводам рассудка казалась ему безупречной. Ему было недостаточно того, что моя сестра делала все и даже больше, чтобы он не чувствовал себя одиноким после смерти мамы… Миранда, а именно так звали ненавистную мне женщину, была бездарной актриской, однако она сумела заморочить голову нашему отцу, умному и мудрому, в сущности, человеку. Она словно околдовала его, лишила разума, хотя ни красотой, ни шармом не отличалась… Узнав, что отец – состоятельный вдовец после шестидесяти, владелец и президент корпорации «Дом ди Чезаре», она сделала все, чтобы сблизиться с ним и окрутить по рукам и ногам. Это не составило ей особого труда. Она стала его законной женой и вселилась в огромный флорентийский дом, который принадлежал нашей семье в течение нескольких поколений…
Тэмсин слушала его, не прерывая.
– Мне тогда исполнилось двадцать, я учился в колледже. Жокасте пришлось в одиночку переживать это унижение. Сестре сложно было винить отца, поскольку влияние Миранды было подобно тайфуну. Действуя по своему наступательному плану, эта женщина брала напором и дерзостью. Когда я окончил университет и вернулся домой, она подстроила так, чтобы отец застал нас в двусмысленной ситуации, хотя ни о каком сексе с ней не могло быть и речи. Она была мне глубоко антипатична, но я не показывал вида, чтобы не расстраивать отца, который искренне надеялся на то, что я смогу поладить с этой так называемой мачехой. Подлог удался: она убедила отца, что я насильно принудил ее к сексу. Это был чистый абсурд, но отец предпочел поверить своей молодой жене, нежели сыну. Миранда рассорила отца со мной, отцовское завещание было переписано в ее пользу. Помимо дома во Флоренции она завладела многими реликвиями нашей семьи, даже теми, которые были святая святых для всех ди Чезаре. Она вытребовала себе украшения, которые до этого принадлежали нашей матери и должны были перейти к моей сестре. Таково было возмездие за то, что Жокаста была на моей стороне… Из-за интриг Миранды я не имел возможности даже попрощаться со своим отцом, когда он оказался на смертном одре. Я полагаю, она старательно ускоряла этот миг, чтобы в одночасье превратиться в состоятельную молодую вдовушку. Миранда знала о его проблемах со здоровьем и жизнь ему отнюдь не облегчала. Время от времени до него доходила информация об огромном множестве ее любовников – Миранда никогда не относилась к чистоплотным женщинам, не гнушалась даже случайных связей. Он переживал это безропотно, поправ даже свою мужскую гордость. Это подтачивало моего отца… Я же был вынужден переехать в Штаты. Там много лет жил кузен отца, Фабио, я стал работать в его компании, сколотил неплохое состояние. Потом пришла весть о смерти отца. Я срочно вылетел в Италию… Череда разочарования постигла меня и Жокасту, когда зачитывалось завещание. Мне он не оставил ничего, Жокасте – унизительную малость, словно она была его экономкой, а не дочерью…
– Кошмар, – не удержалась от реплики Тэмсин.
– Такова ослепляющая сила любви… Вернее, вожделения, – раздумчиво поправил себя Бруно. – Благодаря имевшимся у меня на тот момент средствам ряд ценностей, которыми завладела Миранда, мне удалось выкупить уже тогда, чтобы компенсировать потери сестры. Семейные же драгоценности долго еще находились в собственности Миранды, она напрочь отказывалась их нам вернуть. Однако растрачивала она отцовское состояние так стремительно, что уже в течение нескольких лет мне удалось постепенно выкупить их у нее. Я поклялся себе, что однажды и наш флорентийский дом вернется в собственность семьи ди Чезаре, – решительно подытожил Бруно, глаза которого, устремленные на Тэмсин, горели негодованием.
– Согласна, это очень горький опыт. К сожалению, то, о чем ты только что рассказал, имеет место. Однако существование Миранды и ей подобных вовсе не означает, что все женщины, состоящие в интимных отношениях с мужчинами старше себя, таковы, – здраво рассудила Тэмсин, выслушав его. – И заметь, в данном случае я не имею в виду себя, поскольку ни с Эдвардом Эбботом, ни с Джеймсом Грейнджером я в интимных отношениях не состояла, – довершила она.
– Как видно, сексуальная близость не является непременным условием получения материального прибытка от пожилых благодетелей, – цинично заключил Бруно. – Конечно, ты слишком хороша – как для них, так и для подобных безыскусных методов. Тебе удается добиваться желаемого, не жертвуя для этого собой.
– То есть только этим единственным мотивом ты можешь объяснить мое общение с интересными опытными людьми? – спросила девушка.
– С пожилыми состоятельными и щедрыми мужчинами, – с ухмылкой уточнил Бруно. – Если бы у тебя в друзьях были обитатели дома для престарелых, я бы счел это проявлением, твоего милосердия, а поскольку твои знакомцы – люди успешные и чрезвычайно щедрые, вывод напрашивается сам собой.
– А я думаю, вывод таков: мне, как человеку деятельному, интересно знаться именно с успешными людьми, поскольку в общении с ними я могу многое почерпнуть, многому научиться, – озвучила свою трактовку Тэмсин.
Бруно лишь улыбнулся в ответ на этот довод, уверенный, что девушка лукавит.
Однако Тэмсин была совершенно откровенна. Подозрения Бруно ее больно ранили, тем более теперь, когда она тяжело боролась со своим к нему влечением. Но она не знала ни одного сколько-нибудь убедительного способа, помимо своих словесных заверений, чтобы доказать его неправоту. Приходилось все сносить, безрезультатно опровергая его обвинения.
К исходу дня хозяин все-таки появился на своей вилле. Перед Тэмсин он предстал неожиданно, словно материализовался из сумерек. Все четче и четче с каждым шагом вырисовывался абрис его скульптурной фигуры, казавшейся глянцевой, заставляя Тэмсин трепетать, зачарованную его безгласной медлительностью. Тем более что все происходило в ее комнате.
Девушка уже успела лечь и уснуть и даже увидела тревожный сон, заставивший сердце биться неровно и беспокойно. Появление Бруно избавило ее от этого наваждения.
– И часто ты кричишь во сне? – тихо спросил мужчина, присев на краю ее постели.
– Только если снится кошмар, – призналась она, вглядываясь в темноту.
– Сейчас именно такой случай? – осведомился он.
– Да, – тихо подтвердила Тэмсин. – Но это все глупости, не стоило тревожиться, – поспешила она заверить хозяина виллы.
– Ты звала Нейла, – сообщил Бруно. – Очень громко и слезно, я слышал это, плавая в бассейне, – вкрадчивым голосом проговорил он. – Ты так тоскуешь по своему бывшему мужу?
– Что ты! – бросила Тэмсин, пожав плечами. – Тебе, должно быть, просто послышалось, – предположила она.
– Ничего подобного. Я слышал несколько раз и весьма отчетливо, поэтому утверждаю наверняка, что ты звала Нейла… Зачем убеждать меня в обратном? Это же так естественно, вы были вместе не один год, ты утверждаешь, что любила его. Так что странного в том, что теперь он тебе снится?
– Не знаю, что и сказать. Просто мысль о том, что я зову его, кажется мне абсурдной, – смущенная увещеваниями Бруно, проговорила Тэмсин.
– Почему вы расстались? Только из-за его измены? – спросил Бруно, положив чуть влажную ладонь на ее обнаженное плечо.
– Не только… Мы пришли к выводу, что стремимся к разным целям, – строго произнесла Тэмсин, словно с Нейлом она рассталась только вчера и причина разрыва все еще оставалась болезненной темой.
– Насколько я понимаю, развод с банкиром должен быть утешительным, – намекнул Бруно на щедрые отступные.
– Богатство – единственное, что представляется тебе ценным?! – вознегодовав, воскликнула Тэмсин и раздраженно смахнула с плеча его жесткую руку.
– А тебе? – невозмутимо спросил он.
– Послушай, Бруно, почему бы тебе не перестать донимать меня своими подозрениями и не сосредоточиться на своей любовнице?! – откровенно обидевшись, отпарировала англичанка.
– На какой именно? – надменно осведомился Бруно.
– Ну, хотя бы на той, с которой тебя засняли фотографы для вчерашней газеты.
– О! Ты имеешь в виду Донату?
– Не знаю ее имени, у меня нет списка твоих любовниц, – ревниво съязвила девушка.
– У меня его тоже нет, но полагаю, реестр был бы не на одну страницу, – хвастливо предположил итальянец. – Впрочем, Доната всего лишь моя родственница. У нас общий прадед из династии ди Чезаре, – проинформировал он ее. – Однако не далее как прошедшим вечером у меня состоялось свидание сразу с двумя прекрасными женщинами, – объявил Бруно чуть погодя, пристально наблюдая за Тэмсин.
– Мои поздравления! – процедила она.
– Я был на вечеринке по случаю дня рожденья своей сестры. Жокаста пригласила только самых близких родственников и пару подруг. Она у меня скромница… – гордо сообщил Бруно. – Ей было, всего пять лет, когда не стало мамы. Ничего дороже семьи для моей сестренки не существует. В детстве мы были очень близки. А когда мои отношения с отцом окончательно расстроились из-за энергичных стараний Миранды, он запретил Жокасте видеться со мной. Мы и не виделись до самых отцовских похорон. Девочка чувствовала себя совершенно одинокой. Миранда ее не любила и всячески отравляла ей жизнь. Но Жокаста не отчаялась. Она все превозмогла и ни в чем никогда не винила нашего отца, стараясь оправдать каждый из опрометчивых его поступков. Моя сестра – настоящее сокровище!
– И как же вы отпраздновали ее день рожденья? – тихо, спросила Тэмсин.
– В лучшем ресторане Флоренции, – охотно ответил он. – Ты рано сегодня легла. Нормально себя чувствуешь?
– Устала за неделю. Кстати, терракотовые изразцовые полы постелены, – отчиталась дизайнер. – Покраска нижних этажей тоже завершена.
– Отлично. Я останусь на вилле на несколько дней.
– Ты не вернешься в понедельник во Флоренцию? – спросила Тэмсин.
– Поживу здесь. В такие знойные летние дни предпочитаю бездействовать или, по крайней мере, работать в менее напряженном режиме, а для этого на вилле предусмотрено все необходимое.
– Понятно, – задумчиво произнесла Тэмсин. – Буду иметь в виду и организую работы таким образом, чтобы тебя никто не тревожил.
– Ты меня тревожишь, Тэмсин, – проникновенно сказал Бруно. – Никто не тревожит меня сильнее, чем ты… – глубокомысленно дополнил он, склонившись к ней.
– Ты считаешь, что на твои деньги я покушаюсь так же, как и на состояние Джеймса Грейнджера? – спросила она, отстраняясь.
– Я даже не думаю об этом. Ты грозишь моему душевному спокойствию, милая.
– Если ты отождествляешь меня со своей мачехой, то в этом нет ничего удивительного.
– Вовсе нет… Не о том ты говоришь, – упрекнул девушку Бруно, снова привлекая к себе ее хрупкое тело.
– Меня уязвляет то, что ты дурно думаешь обо мне, Бруно, особенно в части моих отношений с Джеймсом Грейнджером. Я уверяю, что ты ошибаешься, трактуя их превратно. Ты должен допускать возможность ложного истолкования уже потому, что сам был коварно оклеветан и пострадал от этого, – в отчаянии пыталась достучаться до благородных струн его души Тэмсин, сраженная неодолимым желанием обнять его.
Но Бруно словно не слышал ее. Склонив к ней голову, он прочувствованно поцеловал ее пухлые губы.
– От тебя моя кровь закипает! – пылко признался он, стиснув девушку в своих объятьях. Бруно презирал себя за такую бесконтрольность. Он уже практически не владел собой, обуреваемый страстью. – Я почти готов признать, что несправедлив по отношению к тебе, Тэмсин, – неожиданно произнес он вопреки собственному рассудку. – И все же… ты отвечаешь на мои поцелуи, не возражаешь против моих ласк, но почему постоянно пишешь Джеймсу? – гневно спросил он, резко оттолкнув ее от себя.
– Это всего лишь открытки, я описываю в них только здешнюю погоду и восхитительные ландшафты. Надеюсь, это его хоть как-то развлечет. Джеймс так одинок в «Диттон-Холле», пока Давина с Хьюго в Лондоне, а Аннабел путешествует с друзьями, – чистосердечно призналась Тэмсин.
– Понимаю… Обидно упускать такой благодатный случай. Богатый вдовец остался совсем один. Вот будет досадно, если его возьмет в оборот другая утешительница, – едко процедил Бруно, прищурив глаза.
– Бруно, прошу тебя, прекрати! – сквозь навернувшиеся слезы бессилия взмолилась Тэмсин.
– Это ты прекрати, – зло огрызнулся он. – Тебе известно, что не твоя обезоруживающая честность доминирует в наших отношениях. Да это и не важно. Я здесь, рядом с тобой, и в любой момент могу взять тебя, и ты меня не остановишь, потому что сама не пожелаешь останавливаться. Так давай и сосредоточимся на этом, красавица.
– Нет! – испуганная его одержимостью, воскликнула Тэмсин. – Не смей!
– Ты говоришь это после всех своих уловок соблазнения? – насмешливо спросил он.
– Думай что хочешь, но имей в виду: если притронешься ко мне еще хоть раз, я разрываю наш контракт и возвращаюсь домой. Я не могу здесь оставаться, сознавая, сколь низко твое мнение обо мне! – категорически произнесла девушка.
– Так не терпится вернуться в «Диттон-Холл»? – в сердцах бросил он, оставляя ее спальню.
Глава восьмая
В ту ночь Бруно не смог уснуть. Раскаленный воздух, не остывавший даже в темное время суток, дышал предчувствием ненастья.
Бруно спустился вниз, чтобы спасаться от духоты и скуки в бассейне.
После состоявшейся перепалки с Тэмсин он раздумал задерживаться на вилле, приняв, решение вернуться во Флоренцию утром понедельника.
Еще пару часов назад он был уверен, что сумеет заручиться ее расположением и обеспечит себе приятное времяпрепровождение с этой желанной женщиной. И он почти добился этого, если бы не его собственное упрямство. Он не мог вслух признать, что ошибся в своем предубеждении.
Бруно уже сам не был уверен в давешнем мнении о ней. Меньше всего он хотел капитулировать перед Тэмсин, поэтому решил бороться, пока мог устоять под натиском собственного вожделения. А для этого надлежало уехать и не возвращаться. В городе его ждало бесчисленное множество красивых женщин, и любая, в этом он нисколько не сомневался, без колебаний подарила бы ему ночь любви. Одержимость этой англичанкой следовало побороть прежде, чем настанет часть расплаты за слабость.
И все-таки Тэмсин следовало признать исключительной уже на том единственном основании, что никогда прежде женщина не овладевала его сознанием, как это удалось ей…
Бруно опустился в воду бассейна, которая обдала его приятной прохладцей, но облегчения не подарила. Его сердце сковала тоска. Тэмсин становилась для него все опаснее. Он терял голову, но пока еще понимал это. Однако не знал, как следует поступить…
После ухода Бруно девушке так и не удалось уснуть. Она томилась от духоты и смятения, в которое ее вверг состоявшийся разговор с ним.
Работа на вилле еще не была завершена, а ей уже не терпелось покинуть ее старинные стены. Но если она откажется от такого масштабного и амбициозного проекта, какого у «Спектрум-дизайна» еще не бывало, то своим поступком обречет фирму на выплату предусмотренной контрактом компенсации за ненадлежащее выполнение обязательств в столь напряженный с финансовой точки зрения период. Памятуя об этом, Тэмсин велела себе успокоиться и стоически встретить возможные осложнения с Бруно ди Чезаре.
Такие мысли постепенно ее утешили, но она все же не могла снова погрузиться в сон. Перед мысленным взором стоял видимый до этого кошмар. Тэмсин металась по пустынным коридорам клиники в поисках своего младенца и звала Нейла на помощь, но он не шел. Она отчаялась отыскать своего ребенка. Слезы лились, застилая взгляд. Она боялась вернуться в этот сон.
Ее спальня раскалилась как печь. Тэмсин встала с постели и подошла к распахнутому окну, в которое влетали беспокойные порывы знойного ветра и отзвуки далекого грома, шедшие в сторону холмов, на которых стояла усадьба ди Чезаре.
Вдали небо прорезала молния. Тэмсин вздрогнула от неожиданности. Ее притягивал стальной отлив грозовых вспышек. Выйдя на террасу, она спустилась вниз, а затем, бесшумно ступая босыми ногами по земле, прошла в сад.
Из подсвеченной воды бассейна вынырнула мужская фигура.
– Бруно, – прошептала Тэмсин.
Это было похоже на дежа-вю – его влажные кожа и волосы, его неторопливое приближение, высвечиваемое вспышками молний.
Бруно вылез из бассейна.
– Пойдем в постель, Тэмсин, – позвал он ее в тот момент, когда ночное небо разверзлось ливнем. – Здесь становится небезопасно.
Тэмсин покорно ступила к нему.
– Я хочу быть с тобой, когда взбушуется стихия, – сказал он, обнимая девушку.
В этот миг она нуждалась в нем не меньше, чем он в ней. Поэтому она уютно устроилась в его объятьях.
– Я не могу больше бороться с тобой, Бруно. Сил больше нет, – призналась она.
– Я тоже обессилел, борясь с собою, – искренне отозвался он, нежно целуя Тэмсин в пульсирующие виски. – Я не остановлюсь, даже если ты будешь гнать меня.
– Не стану я тебя гнать, – заверила Тэмсин, обвив руками его шею.
– Я знаю, ты чародейка. То, что ты делаешь со мной, – воистину непостижимо.
Хлынул ливень. Их босые ступни заскользили по хляби, и они упали на землю.
– Не медли, – нетерпеливо попросила Тэмсин, снимая с себя ночную сорочку.
Бруно испытывал особое наслаждение оттого, что проиграл желанию такой силы. Он будоражил не только взвинченную чувственность Тэмсин, но и свою в не меньшей степени. Невесомо, почти неощутимо он дотрагивался до нее обжигающими губами, раня ее возбужденную грудь, истомленные бедра, разгоряченное лоно.
– Бруно, пожалуйста, – простонала она, путая его мокрые волосы.
Тэмсин впустила в себя Бруно, скользя руками по его влажному телу. Она обвила его бедра, скрестив в лодыжках ноги, запретив отступать.
– Тэмсин, – укоризненно пробормотал Бруно, не насладившись еще в полной мене своей игрой.
Но она его уже не слышала, ее голова, запрокинутая назад, ее изогнувшаяся гибкой аркой спина, ее требовательные руки свидетельствовали о беспамятстве ошеломляющего чувствования.
Бруно проторял путь порывистыми импульсами, настойчиво погружаясь в палящую плоть, дико и часто атакуя податливость женского тела. Тэмсин отчаянно нежилась под ним, сладострастно извиваясь. Спина скользила по мягкой жирной почве, волосы перепутались, дождь хлестал по лицу, ласкал кожу – или это были губы Бруно? – она этого уже не могла понять в затмении страсти.
Экстатические толчки стали стихийными и сильными. Бруно стало казаться, что воздуха больше нет. Он сделал глубокий вдох и испустил звук, похожий на стон. Тэмсин прильнула к нему липко-влажной грудью. Их усталые взгляды встретились, совпав с разрядами небывалой мощи…
– Ты удивительная штучка, Тэмсин, – объявил Бруно. – Я никогда не бывал с женщиной, настолько откровенно следующей своему естеству… Очнись, Тэмсин. Я хочу тебя, – осторожно тормоша ее, нашептывал итальянец.
– Давай, Бруно, – тихо отозвалась она.
– О, да! – одобрительно воскликнул он, поднимая полусонную девушку на ноги. Его ладони зазмеились вдоль ее тела, трепещущего от каждого прикосновения. – И не смей уезжать, – строго проговорил он. – Теперь мы каждую ночь будем проводить вместе. В моей спальне, со всеми удобствами. Я так хочу. Мы должны изведать все до конца. Любовь под ливнем, в грязи! Что может быть более волнующим? – задумчиво проговорил итальянец. – Определенно, ты самая непостижимая из моих женщин… Идем в дом. Теперь нам долго придется отмываться, – посетовал он.
– Не будь таким привередой.
Стихия вовсю неистовствовала за окном. Двое лежали на постели, между ними подрагивал горячий пар мистического тумана.
Бруно мог сознавать лишь то, что в голове у него шумит то ли плеск дождя, то ли буйный ток собственной крови.
Вскоре он уснул, а когда пробудился, стихия уже улеглась, небо расчистилось, расцветившись крупными звездами. Бруно посмотрел на женщину, чье мирно покоящееся мраморное тело, казалось бездыханным, словно отлитым из лунного света. Он прикоснулся к гладкому бедру, провел по нему рукой вниз, вверх, и тогда женщина повернулась к нему и безотчетно скользнула в объятья.
Бруно испытал ни с чем не сравнимое наслаждение.
– Ты больше не сможешь сопротивляться, не после этой ночи, – удовлетворенно прошептал он. – Дикая кошка, – добавил мужчина, прижав ее к себе.
– Нет… да… – промурлыкала она в ответ сквозь пелену сна.
Поздним утром Тэмсин проснулась в постели Бруно, но его не было рядом с ней. Солнце уже было высокое, небеса – бирюзовыми, сад под окном шумел насекомыми, листвой, птицами… Тэмсин невольно припомнила ночной сад и потоки ливня в блеске молний, вспомнила непостижимую экзальтацию, с которой без раздумья окунулась в этот сладостный поток вместе с Бруно.
Теперь и сад был другим, посвежевшим, отмытым от пыли, исцеленным от безжалостного многодневного пекла. И она, остывшая от нагнетенных страстей, посмотрела на свой странный поступок другими глазами. Любовь в грязи. Что могло быть более отвратительным?
– Идиотка! – обругала она саму себя.
Тэмсин не корила себя так с тех самых пор, как рассталась с девственностью. Она укуталась с головой покрывалом в инстинктивной попытке укрыться от всего мира.
Девушка с ужасом предвкушала встречу с Бруно. Как-то он посмотрит на нее после ночного приключения?
Она услышала, что дверь в спальню распахнулась. Бруно громким голосом окликнул ее.
