Текст книги "По ту сторону (ЛП)"
Автор книги: Шанталь Фернандо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 9
Москва, Смоленская-Сенная площадь, раннее утро
Министр иностранных дел Российской Империи, Георгий Гладков, всегда просыпался рано, чтобы успеть просмотреть график на день. Перед завтраком он успевал что-то скорректировать, что-то добавить в плотный список встреч и обязательных мероприятий. Утренний звонок Геннадия Наумова застал его в рабочем кабинете дома как раз за этим занятием. Великий мастер ничего толком не сказал, но просил срочно встретиться с ним по какому-то важному и безотлагательному делу в здании министерства. Георгий Иванович не любил подобные ранние встречи, потому что они всегда приносили проблемы и головную боль, а в последнее время давление на него только усиливалось стараниями коалиции, поддерживающей князя Воронцова. Дорога до министерства занимала не больше десяти минут, поэтому Георгий Иванович решил перенести разбор графика дел в рабочий кабинет, где в последнее время часто завтракал из-за нехватки времени.
Как раз, когда министр раздумывал над тем, чтобы передать несколько не самых важных дел заместителю, в кабинет заглянул его секретарь и одними губами произнёс Наумов.
– Пригласи, – сказал министр, убирая деловые листы со стола в верхний ящик.
Великий мастер Наумов вошёл в кабинет широким шагом, бодрый и довольный, словно случилось что-то хорошее.
– Доброе утро, – Георгий Иванович пожал ему руку, приглашая за небольшой переговорный стол. – Кофе?
– Спасибо, но у меня мало времени, – сказал Наумов, садясь за столик. – Вы не в курсе произошедших событий?
– Если они произошли вчера после трёх часов дня, то я об этом не слышал. У меня была встреча с послом Германии, а служебные письма секретарь ещё не подготовил.
Насчёт последнего Георгий Иванович лукавил, так как письма были и даже много, только не рассортированные, чего министр не любил.
– Не буду вдаваться в подробности, но это касается Воронцова и его сторонников, решивших развязать войну с Наумовыми.
– Да? – Георгий Иванович с большим любопытством посмотрел на гостя. – Может, всё-таки, кофе?
– Только если его приготовят быстро, – неохотно согласился Наумов.
– Так уже, – улыбнулся министр.
Георгий Иванович не смог распознать, была ли это наигранная эмоция или великий мастер действительно спешил. Если дело касалось большой войны, что в принципе быть не могло из-за статуса рода Наумовых, то с этим вопросом ему надо было обратиться напрямую к Разумовскому. Но, если учесть опалу великого Князя, прийти к одному из его родственников было бы логичнее.
Министр использовал немного силы, чтобы потревожить секретаря и тот почти сразу открыл дверь.
– Кофе, – попросил Георгий Иванович и вернулся к гостю. – Так что Вы говорили про войну?
– Ночью Воронцов напал на дом Матчиных и разнёс половину квартала, – довольно спокойно произнёс великий мастер. – Насколько я знаю, есть жертвы среди ни в чём не повинных жителей.
– А что Матчин и его родные? – уточнил министр.
– Живы и здоровы. Воронцов и его сторонники понесли огромные потери. Ужасное событие, глупое, даже нелепое.
– Нелепое, – согласился Гладков. – Что-нибудь известно про мотивы Великого князя? Наумовы же первые его поддержали, что могло случиться?
– В том и дело, что я не могу понять, – сказал Наумов. – Но это вопрос совсем других ведомств, которые разберутся, что было, кого наказать и как строго.
– Дела, дела, – протянул министр. Если причин такого громкого события сразу не назвали, значит, они лежали где-то глубоко или были очень личными для огласки.
В кабинет вошёл секретарь, поставил поднос с горячим кофе, отдельно сливки и жёлтые кубики тростникового сахара, как любил Георгий Иванович. По кабинету сразу распространился приятный аромат.
– Я не хотел спешить, – великий мастер пригубил кофе и довольно покачал головой. – Но ситуация слишком напряжённая. Я планирую собрать Высокую комиссию, чтобы удостоверить факт развития силы уровня великого мастера.
– Матчин? – сразу догадался Гладков.
– Пока это только Высокая комиссия, – кивнул Геннадий Сергеевич. – По международным соглашениям и обязательствам мы должны поставить в известность правителей стран, участников договора о Великой силе, о проведении такой комиссии. Если результат будет положительным, то нам с коллегами предстоит провести экзамен для Матчина, но об этом пока рано.
– Вы думаете, что Матчин провалит комиссию?
– Нет, исключено. Я переживаю совсем не из-за этого.
– Два великих мастера в Российской Империи– это хорошие новости, – быстро сказал Георгий Иванович. – Это укрепит наши позиции на мировой арене. А кто войдёт в комиссию? Помимо военных.
– Я пока решаю этот вопрос, – уклончиво ответил великий мастер. – А по срокам… Думаю, что в течение пары недель всё определится, а сама комиссия пройдёт в последних числах сентября.
– Сегодня отменю все дела, встречусь с послами стран из Большой десятки, вручу им письма, – сказал министр. – А завтра сделаем официальное заявление от МИДа, для всех остальных.
– Поддерживаю, – кивнул Геннадий Сергеевич. – Когда будете встречаться с послами, пригласите представителя Италии. Хотя у них и нет великого мастера, просто сообщите им эту новость. Здесь замешан герцог Бурбон и я хочу сгладить острые углы от произошедшего.
– А что произошло, если не секрет? – заинтересовался Георгий Иванович. – Чтобы я знал, за что приносить извинения и насколько официальными они должны быть.
– Князь Воронцов ночью пытался убить не только Матчина, но и дочку герцога. Но Вы это скоро узнаете, когда дойдёт дело до служебных писем.
Чтобы собраться с мыслями, министр пригубил кофе. Эта новость была не менее удивительная, чем предыдущая. Герцог Бурбон-Сицилийский один из самых влиятельных людей Италии и ссориться с ним всё равно, что ссориться с королём. У братьев Романовых немало родственников в том числе в Италии, и закрывать себе дорогу в королевство– недальновидное решение, мягко говоря.
– С дочерью герцога всё в порядке? – уточнил Георгий Иванович. – Она не пострадала?
– Нет, всё обошлось. Но страха девушка натерпелась, я уверен.
Геннадий Сергеевич допил кофе, встал, распрощался и бодрым шагом вышел. Его можно было понять. Учитывая тенденции по разделу мира, заполучить второго великого мастера– означало получить преимущество в этой борьбе. Оставалось надеяться, что Матчин будет так же силён, как и ректор МИБИ.
Посидев ещё немного, Георгий Иванович вернулся за рабочий стол, вынул подшивку служебных писем и быстро пролистал, найдя сразу три сообщения от посла Италии. Отложив их в сторону, он поднял трубку телефона.
– С Куракиным соедините.
– Одну минуту, – послышался приятный женский голос и почти сразу в трубке раздались длинные гудки.
В кабинет заглянул секретарь, но Георгий Иванович жестом отослал его, показывая, что занят важным звонком.
– Куракин слушает, – послышалось в трубке.
– Гладков беспокоит. Меня сейчас последними новостями озадачили, ты уже в курсе?
– В курсе, – ответил Вячеслав Михайлович.
– И о Высокой комиссии?
– Нет, – голос одного из самых влиятельных министров при покойном Императоре Иване изменился, став очень деловым. Несмотря на все события, его двоюродный брат до сих пор занимал должность гофмейстера важнейших императорских дворцов.
– У меня в связи с этим плотный график, но я могу принять тебя в течение ближайших двух часов.
– Буду через час.
– Жду, – Георгий Иванович повесил трубку и улыбнулся. Поймав интересную мысль, снова поднял её. – Двадцать шесть, ноль, одиннадцать.
– Соединяю, – подтвердил женский голос и снова пошли длинные гудки.
Ждать пришлось секунд пятнадцать, после чего что-то щёлкнуло, зашипело и послышался знакомый голос.
– Слушаю.
– Константин Николаевич, это Гладков беспокоит.
– Георгий Иванович, узнал, – голос князя Разумовского сразу стал доброжелательным.
– Есть серьёзный разговор по поводу произошедших ночью событий…
* * *
Пока мы ехали к воинской части, я успел многим позвонить. Начал с Василия, который благополучно выехал из района, связался с Давидом Карловичем Бергом и сейчас отдыхал где-то на тайной квартире. С княжнами я тоже поговорил, узнал от Марии, что с ними всё в порядке, только Лиза порезала руку, но не сильно. Девушки храбрились, немного шутили и спрашивали, смогут ли они увидеться с мамой. Я пока не знал, что ответить на этот вопрос, поэтому пришлось их немного огорчить.
Дольше всего я болтал с Тасей, которая и не знала о произошедшем. Сказал ей, что на наш дом напали злодеи, знатно порушили его, но обломали зубы. Имён не называл, на всякий случай, сказав только, что с нашей стороны потерь нет. То, что мне предстояло провести какое-то время на военной базе под присмотром Геннадия Сергеевича, она восприняла одобрительно и очень просила сидеть там безвылазно. Попросила за них не переживать и не бегать по городу в поисках разбежавшихся злодеев, пока всё не уляжется.
До воинской части в Подмосковье мы добирались около часа. На свободном участке дороги полковник разгонялся до ста сорока километров в час и пару раз проскочил на красный сигнал светофора. Я особо за дорогой не следил, лишь когда мы выскочили на широкий простор, полюбовался бескрайними полями с далёкими полосками леса. Пасмурная погода немного навевала тоску, затем начал моросить мелкий дождик. Когда поля сменились лесным массивом, дорога ещё раз свернула и почти сразу упёрлась в железные ворота и КПП. Как рассказал Роман, здесь проходили подготовку войска специального назначения, элита Российской армии. Если не считать мастеров, то попадали сюда исключительно эксперты второй и третьей ступени со всех уголков огромной страны. Здесь они могли не только осваивать военное мастерство, но и развивать силу, поднимаясь на следующую ступень.
Размер воинской части меня впечатлил. Рассчитана она была на полторы тысячи человек, но площади занимала столько, что можно разместить раз в пять больше людей. Большие пятиэтажные казармы, огромный плац, здание столовой в центре. Полигон в три раза превосходил по размеру свой аналог в МИБИ. Я на него посмотрел издалека, когда мы огибали здания казарм. Меня высадили рядом с двухэтажным коттеджем, стоявшим немного обособленно. Встречали нас двое, усатый майор, коренастый, с цепким взглядом и прапорщик, флегматичного вида, словно он тут случайно оказался. Поприветствовав полковника, майор отрапортовал, что дом в полном порядке, что он лично всё принял и проверил.
– Кузьма Фёдорович, – я пожал майору руку.
– Мартынов, Егор Васильевич, – представился он. – Если что-то понадобится, вызывайте через служебный телефон, он на втором этаже в рабочем кабинете и на первом этаже в коридоре.
– Дом для высоких гостей, – пояснил полковник Назаров. – Обычно им пользуется Геннадий Сергеевич, два раза в год, когда принимает экзамен у старших офицеров. Пару раз приезжал Император Иван. Без разрешения в дом никто не войдёт, можешь не беспокоиться.
– Тася обещала собрать мои вещи, – сказал я.
– Я привезу, – вызвался Григорий Орлов. – С Тасей поздороваюсь, посмотрю, как у твоих дела.
– Прими душ, выспись, – посоветовал полковник Назаров. – Никто тебя никуда не торопит. А случившееся ночью мы разберём самым тщательным образом.
– Душевая комната– на втором этаже, – подсказал майор.
Я кивнул и направился к коттеджу. Внутри дом выглядел богато, как загородный особняк какого-нибудь европейского лорда. Изысканная резная мебель, дорогие ковры, картины на стенах. На первом этаже расположились гостиные, для отдыха хозяина и для встречи с гостями. На втором этаже я нашёл небольшую спальню, рабочий кабинет и душевую комнату. В общем, последовав совету полковника, я принял горячий, почти обжигающий душ и отправился спать. После ночных приключений голова гудела, а мысли путались. Устал не столько физически, сколько морально. Не удивительно, что, едва добравшись до кровати, провалился в глубокий сон без сновидений.
* * *
Старший помощник Ло Вей, придерживая полы дорогих одежд, бежал по узким улочкам Запретного города. Едва не сбив группу женщин, он нырнул в один из проходов просторного дома. Охранник, хорошо знавший Ло Вея, успел уйти с дороги, пропуская его в зал, где после трапезы отдыхал Император Цао в компании старшего сына.
– Важные новости, – Ло Вей склонился в низком поклоне, вытягивая вперёд руки с письмом.
– Можешь подойти, – негромко сказал Император Цао.
Цао Ичжу проследил, как помощник передаёт письмо, мысленно перебирая варианты событий, способных заставить потревожить вечерний отдых Императора. На ум приходило только возможное волнение в восточных провинциях, недовольных центральной властью. По мнению наследника, отец обходился с ними слишком мягко. Стоило давно отправить туда клан Чжу, чтобы навести порядок. К тому же клан Чжу давно заслужил возможность расширить влияние, тем самым увеличить количество семей, входящих в него.
Размышление наследника прервал Император, протянув письмо. Всего несколько строк, с печатью Министерства иностранных дел. Сообщалось, что в ближайшее время в Российской Империи будет создана Высокая комиссия для подтверждения силы Кузьмы Матчина и признания его великим мастером. Цао Ичжу посмотрел на помощника Ло, затем на отца.
– Не слишком ли торопятся в России? – спросил наследник.
– Торопятся, – согласился Император. – Но вовсе не из-за внешних факторов и не из-за амбиций иметь сразу двух мудрецов. За час до ужина Сяочжэй прислала тревожную новость, что у Кузьмы случилось серьёзное противостояние с княжеским родом. Как и двадцать лет назад был разрушен дом семьи Матчиных. Наши люди сейчас выясняют все подробности.
– Отец, почему ты не сказал об этом раньше?
– Потому что нужно уметь проявлять терпение, – наставительно сказал Император. – Если бы ситуация требовала незамедлительного вмешательства, твоя младшая сестра обязательно упомянула бы об этом.
– Но что, если он ещё не готов стать мудрецом? – спросил наследник. – Комиссия может утвердить этот факт и тогда ему придётся поехать на большой экзамен, который будут принимать великие мастера Европы и Америки. Это может стоить ему жизни.
– Маловероятно, – покачал головой Император, – но не исключено. Где должен пройти следующий экзамен?
– Предыдущий был в Англии, – задумался Ичжу, – значит, следующий будет в Германии, затем в России и только потом в Империи Цао. Порядок поменять нельзя, даже учитывая, что в Англии был признан великий мастер из Германии.
– Надо будет сделать так, чтобы мудрец Ма был среди судей, – сказал Император. – А ещё предупредить Кузьму, чтобы не поддавался на провокации и уговоры и подождал хотя бы того момента, пока не будет полностью уверен в своей силе.
– Думаю, что пора отправить в Москву младшего брата Ютана, – предложил Ичжу.
Отец с сыном переглянулись и одновременно посмотрели на старшего помощника Ло Вея. Тот понимающе кивнул, попятился и поспешил выбежать из зала, чтобы пригласить шестого принца.
Королевский дворец, Берлин, полтора часа спустя
– Ваше Величество, – Карл Мирбах почтительно поклонился, входя в рабочий кабинет Кайзера Франца Фридриха Вильгельма.
– Проходи, Карл, вовремя, – высокий, крепкий мужчина пригласил великого мастера к двум креслам у окна.
Кайзеру недавно исполнилось шестьдесят шесть лет, но выглядел он лет на семь моложе. Короткие чёрные с проседью волосы, цепкий серьёзный взгляд, аккуратные пышные усы, заострённые вверх. Из одежды Кайзер предпочитал строгий френч со стоячим воротником и подвеской в виде короны и перекрещенных мечей.
– Только что сообщили, что в России собираются создать Высокую комиссию и признать Матчина великим мастером, – сказал Кайзер, садясь в кресло.
– Поспешное решение, – удивлённо произнёс Карл, с разрешения правителя садясь напротив. – Матчин талантлив и невероятно силён, но ему ещё нужен год в лучшем случае, чтобы подняться на верхнюю ступень.
– Ты же говорил, что эта сила сродни откровению, – сказал Кайзер. – Что её нельзя получить упорством или развить из слабой искорки.
– Всё так. Но чтобы получить это откровение, требуется глубокое понимание законов мироздания. Я видел, что Матчин близок к этому, но его понимание силы ещё только формируется. Невозможно перескочить несколько ступеней сразу и ворваться на самый верх. К тому же Матчин показался мне достаточно серьёзным, чтобы не идти на поводу заблуждений. Возможно те, кто окружает его, принимают желаемое за действительное.
– Даже Наумов?
– Всем свойственно ошибаться, – развёл руками Карл Мирбах. – Или же это обыкновенное политическое событие. Комиссия не обязательно должна принять положительное решение.
– Нет, они бы тогда не стали рассылать во все страны сообщения об этом событии. Обманутые ожидания больно ударят по репутации России, Наумова и института, который он возглавляет. Будь уверен, что комиссия примет положительное решение и это будет громкая новость.
– Тогда я не понимаю, к чему всё это?
– Моя племянница Ирэна написала несколько тревожных писем. Мы разговаривали с ней утром. Как я и предполагал, давление на Николая только усиливается, а ведь ещё не прошёл год со смерти Ивана. Ирэна боится за дочерей, что они станут ключом к давлению на него.
– Я сегодня же поеду в Москву и заберу их.
– Нет, я уже поручил доверенным людям вывезти моих внучатых племянниц, – сказал Кайзер. – Твоё появление в Москве может быть неправильно расценено, в связи с предстоящей комиссией. Нам ещё предстоит провести Большой экзамен для Матчина.
– Я могу сделать это тайно.
– Если будет необходимость поддержать моих людей, я обязательно скажу. Не хочу поднимать шум раньше времени.
– Хорошо, я буду готов, – серьёзно сказал великий мастер Германии.
Карл Мирбах уважал Кайзера больше, чем родного отца. Он всегда прислушивался к нему, воспринимая, как учителя и наставника, готов был выполнять его поручения без колебаний.
– Ты не так молод, как Матчин, – улыбнулся Кайзер, немного смягчая разговор, – но твоя кровь горяча, как у юноши. Это твоя черта мне всегда нравилась. Давай вернёмся к важному разговору. Ты действительно уверен, что Матчину ещё рано становиться великим мастером?
– Рано, – подтвердил Карл. – Или же он гений, которые рождаются раз в десять тысяч лет.
– Он стал мастером в двадцать лет, – напомнил Кайзер. – Достаточно, чтобы считать его гением?
– Вполне, – улыбнулся Карл, понимая, куда клонил правитель.
– Мы должны поддержать Матчина на Большом экзамене, – сказал Кайзер. – Многие, как и ты, придут к выводу, что он слишком рано замахнулся на ступень великого мастера и попытаются сыграть на этом. Уверен, что нас поддержит Китай и Россия, но этого мало. Против выступит Англия, СГА и, скорее всего, Япония.
– Сколько у нас времени на подготовку? – спросил Карл.
– До конца сентября и ещё неделя, максимум две.
* * *
Проснулся. Открыл глаза, увидел незнакомый потолок и несколько секунд пытался понять, где я очутился. На прикроватной тумбочке лежал мой телефон, подключённый к зарядному устройству, рядом будильник, показывающий восемь часов и двадцать минут утра. В углу комнаты рядом с дверью стоял знакомый чемодан, и я сразу вспомнил про обещание Орлова, заехать ко мне домой за одеждой. Выходило, что я проспал почти сутки и ни разу не проснулся.
Только я спустил ноги с кровати, как в коридоре послышался радостный девичий смех. Дверь в комнату приоткрылась и в проёме показались две любопытные девушки. Красивые, не отнять, выглядят моложе тридцати, но на самом деле старше, так как ощущаются серьёзными мастерами.
– Кузьма Фёдорович, завтракать будете? – спросила одна. Вторая толкнула её в бок. – Или…
Вопрос прозвучал так лукаво, что им следовало бы покраснеть.
– Никаких или, – сказал я. – Геннадий Сергеевич давно пришёл?
– Почти час ждёт, – улыбнулась одна.
– Сейчас спущусь, – я махнул на них рукой, использовав немного силы, чтобы закрыть дверь. – Кто-то говорил, что посторонних пускать не будет…
Умывшись и приведя себя в порядок, я спустился на первый этаж. Со стороны гостиной тянуло вкусным запахом свежеиспечённого хлеба. Девушки, заглядывавшие в спальню, как раз заканчивали накрывать на стол. Красивые, подтянутые и улыбчивые. Внешний вид портила только военная форма без знаков отличия. Я бы тоже предпочёл камуфляж или что-то нейтральное, но Тася собрала для меня вещи из молодёжной коллекции Кирилла. В потёртых джинсах, футболке и лёгкой бежевой ветровке я выглядел как хулиган со старшего курса МИБИ.
– Это всё Тася виновата, – ответил я на взгляд Геннадия Сергеевича, имея в виду одежду.
Ректор сидел за столом и пил чай из гранёного стакана в позолоченном подстаканнике.
– Как спалось? – уточнил он.
– Неплохо, – я сел рядом, принял из рук девушки похожий стакан. – Спасибо.
– Дарья говорит, что ты с их младшими подругами уже знаком, – сказал Геннадий Сергеевич.
– Когда вы с Петей посещали ночные бои без правил, – подсказала одна из девушек, темноволосая с выразительным взглядом карих глаз. – А потом их чеченцы выкрали.
– Помню, – улыбнулся я. – Как у них дела?
– Да всё так же, – она хмыкнула. – Развлекаются, гоняют по ночным клубам и пьют дорогие коктейли.
– Как дела у Петра? Он восстановился?
– С сентября снова за девчонками присматривает, – кивнула Даша. – Мы здесь на сборах. Удивились, когда вчера услышали, что приехал Кузьма Фёдорович, и хотели позаниматься вместе. Со специалистами по защите и доспеху духа нынче беда.
– Даже не знаю, – я пригубил чай.
– Кузьма неравнодушно относится к здоровью женщин, связавших свою судьбу с силой, – хитро улыбнулся ректор.
– Потому что был свидетелем, как они убиваются, потеряв возможность родить, – ответил я, не видя в этом ничего смешного.
– Так мы уже отстрелялись, – улыбнулась Даша, беря под руку подругу. – У Виктории Романовны дочке в октябре четырнадцать исполнится, а младшему сыну– восемь. Лидия Игоревна– мама двух очаровательных девочек, девяти и десяти лет. И у меня погодки, в пятый класс пойдут вместе.
– Они из контртеррористического подразделения, – подсказал Геннадий Сергеевич.
– Мы последний год так усердно тренировались, что возник перекос, – печально вздохнула Дарья. – Не получается прятать силу, а это очень важно в нашей работе. Геннадий Сергеевич говорит, что нужно поработать с доспехом духа.
– Так бы сразу и сказали, – я обвёл их взглядом. – От этого недуга у меня есть средство. Точнее, комплекс упражнений…
– Сложный комплекс? – уточнил ректор, глядя на ухмылку, появившуюся у меня на лице.
– Нет. Я Сабину вспомнил. Дочка герцога меня недавно отчитывала, что раздаю дорогие и уникальные техники даром. Кстати, как у неё дела? Надеюсь, отец забрал её домой?
– Сабина Каролина в полном порядке, – Геннадий Сергеевич почему-то улыбнулся. – Если учесть, что для её безопасности Франциско прислал ещё двух телохранителей, то вряд ли у него получилось убедить её поехать домой.
– Что за упрямая девушка, – вздохнул я. Пригубив чай, поморщился и отставил его подальше. Не знаю, что нужно заваривать, чтобы получился такой неприятный вкус.
– Из столовой, – подсказала Виктория. – Вы завтракать будете? Остынет ведь.
– Будем, – решительно кивнул я, затем посмотрел на женщин. – Дарья…
– Просто Даша, – улыбнулась старшая в их группе.
– Помочь вам могу, это несложно. Договаривайтесь об этом с Сабиной, она обещала поработать на меня финансовым директором, вот пусть теперь отдувается.
– Ступайте, – кивнул им Геннадий Сергеевич.
Женщины спорить с великим мастером не стали, но ушли явно неохотно. Думаю, они меня ещё допекут. Научить их несложной технике я могу, но в голове засела неприятная мысль, требовавшая проверить, не входят ли они в какой-нибудь род, из напавших на меня ночью. Пока они будут доставать Сабину, надо поговорить с братьями Орловыми по поводу этой троицы. Да и мне нужно немного времени, чтобы позаниматься. Руки чесались протестировать несколько затратных по силе техник.
Еда из офицерской столовой была простой, но вкусной и калорийной. Мы с Геннадием Сергеевичем неспешно позавтракали, поговорили о моих группах в институте. Он сказал, что вопрос с иностранными студентами уже уладил и они будут ждать моего возвращения хоть до Нового года.
После завтрака мы сразу отправились в сторону полигона. По пути Геннадий Сергеевич рассказал, что в столице всё спокойно и новостей, касающихся ночных событий и взрывов, почти нет. Жёлтая пресса в интернете писала и о разборках мафии, и о войне кланов, и даже о терактах, но толковой информации почти не было.
– На несколько дней выкинь всё это из головы, – говорил Геннадий Сергеевич. – Никуда они от тебя не сбегут. Пётр сегодня или завтра встретится с князем Воронцовым, спросит, что это было и как к этому стоит относиться. Это на поверхности всё тихо и спокойно, а вот глубоко под водой всё кипит и бурлит. Больше всего работы сейчас у Бабичева Егора Васильевича. Знаешь его? Это глава МВД.
– Пересекались, – кивнул я, вспоминая события в Санкт-Петербурге.
Мы шли мимо полосы препятствий, где тренировался большой отряд военных. Чтобы добавить красок и эмоций, кто-то из мастеров поливал огнём окопы и пускал струи пламени поверх колючей проволоки, под которой двигались солдаты. Сил он расходовал немного и мог так упражняться целый день. За полигоном со стороны высокой насыпи, слышались приглушённые выстрелы. Что касается погоды, то с утра она нас не спешила радовать, затянув небо плотными тучами. В воздухе отчётливо пахло надвигающимся дождём. Учитывая, сколько грязи было на полигоне, и сколько её ещё будет после нового дождя, военным я мог только посочувствовать.
– Ты уже можешь чувствовать мировое «ци»? – перевёл тему Геннадий Сергеевич. – Опиши, если да.
– Описать сложно, – я поёжился, вспомнив неприятные ощущения. – Чувство такое, словно идёшь по тоннелю глубоко под водой и от толщи воды тебя отделяет тонкое стекло. В Японии такие аквапарки есть. Жуткое место.
– Чтобы управлять окружающей энергией не нужно её видеть или чувствовать. Достаточно знать, что она есть.
– А техника полёта доступна всем великим мастерам? Видел, как мистер Ма летал, как ракета.
– Это не полёт, в прямом его смысле, – улыбнулся ректор. – Это скорее перемещение себя в пространстве. Ты только не пытайся сразу повторить, иначе инерция сыграет с тобой злую шутку. От этого ещё никто не погибал, но, бывало, что теряли сознание от резких перегрузок. Великих мастеров могут принимать за магов или волшебников, способных совершать невообразимые вещи, но всё гораздо проще. Всё, что мы делаем– это ловкость рук и никакого мошенничества. Способность манипулировать окружающей энергией, придавать ей причудливые формы или свойства.
Мы прошли мимо учебного корпуса и свернули к большому полигону, местами залитому водой и выглядевшему сплошным грязевым болотом.
– Главная сила великого мастера– это понимание и осознание того, что у мирового «ци» нет предела, – сказал Геннадий Сергеевич. – И когда используешь силу в огромных масштабах, устаёт разум, а не тело. Иногда усталость может быть критической, вплоть до полной прострации и опустошённости. С этим состоянием помогают справиться энергетики, если не злоупотреблять ими. Помнишь наше занятие с давлением силы? Давай начнём с него. Я буду усиливать давление, а ты подними руку, когда дойдёшь до предела.
– Хорошо.
Я создал защиту, стараясь даже не заглядывать во внутреннее море и не тревожить ледяной лотос. Использовал технику тёмных вод, устанавливая дополнительный барьер между внутренним морем и окружающим пространством. Тот, кто придумал это умение, очень точно выразил его в названии. Ты как будто погружаешься в холодную чёрную воду, приглушаются звуки, а пространство вокруг становится вязким.
Мы продолжали идти к полигону, как ни в чём не бывало, но вокруг бушевали потоки силы. В окне второго этажа учебного корпуса появилась пара незнакомых мастеров, провожающих нас взглядами. Я чувствовал нарастающее давление, невероятно сильное, но остававшееся за барьером, неспособное пройти сквозь него. Чтобы нам было проще идти, я создал под ногами ещё один барьер, протянувшийся вперёд метров на десять.
– Какие ощущения? – спросил Геннадий Сергеевич.
– Пока всё нормально, – ответил я. – Можете смело усиливать.
– Это не так просто, – он улыбнулся. – И небезопасно для окружающих. Я могу использовать атакующее умение.
– Я готов, – решительно произнёс я.
Геннадий Сергеевич положил руку мне на плечо, использовав ту же способность, что и накануне. Ледяной лотос внутри меня зашевелился, закрывая собой внутреннее море. Он как будто знал, что его защищает барьер, но готовился встретить врага лицом к лицу, если тот сможет прорваться. Цветок лотоса начал раскаляться и немного обжигать изнутри. Давление на барьер кратно усилилось, отчего перехватило дыхание и пришлось сосредоточиться, чтобы удержать его. Но я по-прежнему не касался энергии внутри себя, не чувствуя усталости. Это было очень странное ощущение. Давление усилилось ещё немного, накрыв барьер целиком. Тёмные воды стали ещё более непроницаемыми и густыми, а лотос начал разгораться сильнее.
– Колючий, – хмыкнул ректор и давление резко исчезло. – Хорошее защитное умение, способное обжечь атакующего. Научишь старика?
– Если вы о лотосе, то это не совсем умение, а особенность. Я с ним ещё сам не разобрался. Но если пойму, как он устроен, обязательно научу. А что насчёт давления?
– Ты уже можешь столкнуться с любым великим мастером и выдержать его гнев и недовольство. Подобное нужно держать в секрете, поэтому не говори об этом никому. О том, как ты взаимодействуешь с мировой «ци», тоже не рассказывай. Великие мастера– превосходные плагиаторы. Неважно, мастером воздуха ты был или мастером огня, на самой верхней ступени всё иначе. Если ты что-то делаешь лучше других, они это сразу заметят и попробуют перенять.
– Хорошо, – кивнул я.
– Для великого мастера важно уметь подстраиваться под силу противника и ни в коем случае не недооценивать. А ещё желательно иметь несколько хороших дистанционных техник. В тайной комнате Кремлёвского дворца хранятся три любопытные техники, направленные на масштабные разрушения. Первая способна вызвать землетрясение в масштабе города. Затратное по силе умение, изматывающее, но остановить его нельзя. Вторая призывает ураган, срывающий крыши с домов и вырывающий деревья с корнем. Бороться с ним можно, но эта техника уже гораздо универсальнее, чем первая. Ну и последнюю технику ты только что испытал. В описании сказано, что при физическом контакте можно пробиться сквозь защиту противника и подавить силу. Выходит, что она не так уж и эффективна, раз даже ты смог защититься.
– Любые защитные техники у меня всегда хорошо получались, – скромно сказал я. – Может всё дело в этом.
