Текст книги "Под псевдонимом Дора: Воспоминания советского разведчика"

Автор книги: Шандор Радо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

ПОЯВЛЯЕТСЯ ШЕЛЛЕНБЕРГ

Рейхсфюрер СС Гиммлер был недоволен той медлительностью, с которой продвигались поиски в Европе уже запеленгованных радиостанций нелегальных антифашистских групп, и в частности в Швейцарии. Чтобы получить свободу действий в нейтральной стране, рейхсфюрер решил пойти на заигрывание с секретными службами швейцарской конфедерации. Эту тайную миссию Гиммлер поручил своему ученику и любимцу бригаденфюреру СС Вальтеру Шелленбергу.

Шелленберг принадлежал к нацистской элите, которая пользовалась полным доверием Гитлера. Он входил в число немногих должностных лиц, осуществлявших непосредственное руководство службой имперской безопасности (СД) – составной частью зловещего аппарата СС, возглавлявшегося Гиммлером. Вальтер Шелленберг ведал зарубежной службой СД, которая в широких масштабах занималась шпионажем, контрразведкой, диверсиями и шантажом в нейтральных и воюющих с Германией странах.

Из своей резиденции на Беркештрассе в Берлине, о которой мало кто знал, Шелленберг управлял агентурной сетью, раскинутой по всему миру. В его распоряжении находились также эсэсовские головорезы из десантно-диверсионной группы Отто Скорцени.

Для конспиративного вояжа в Швейцарию шеф разведки СС выбрал подходящий момент. То было время наибольших успехов гитлеровцев – ударные дивизии вермахта прорвались к Сталинграду и к предгорьям Кавказа. Со стороны казалось, еще немного – и оборона советских армий на юге будет сломлена. А в Западной Европе между тем не замечалось какой-либо подготовки Англии и США к созданию второго фронта. В тылу третьего рейха было относительно спокойно.

Посланец Гиммлера мог рассчитывать, что в такой благоприятной для Германии военно-политической обстановке швейцарцы легче пойдут на сближение и уступки. И Шелленберг не ошибся.

Бригаденфюреру СС хотелось установить личный контакт с бригадным полковником Роже Массоном – начальником разведывательных и контрразведывателъных органов Швейцарии, которому также подчинялись полиция, таможенная служба и пограничные войска. Наладить деловые отношения с таким влиятельным лицом – хранителем государственных тайн – было чрезвычайно заманчиво. С помощью различных провокаций и многозначительных обещаний Шелленбергу удалось этого достичь.

После войны стали известны многие подробности о закулисной игре шефа гиммлеровской разведки с руководителем секретных служб Швейцарии. Эта неприглядная история получила, в частности, широкое освещение в нашумевшей на Западе книге французских журналистов Аккоса и Кё «Война была выиграна в Швейцарии».

Кстати замечу, что книга эта, не говоря о смехотворно-претенциозном ее названии, полна нелепых выдумок о советских разведчиках, искажает мою биографию и биографии моих товарищей. Названное сочинение стоит в ряду тех западных изданий, где факты намеренно перевраны или истолковываются ложно, в угоду интересам буржуазной пропаганды.

Но вместе с тем книга Аккоса и Кё способствовала тому, что история отношений Шелленберга с Массоном получила более широкое освещение на страницах швейцарских и американских газет. Роже Массон, уйдя на пенсию, якобы сам рассказал авторам книги подробности этих отношений. В книге утверждается, что Шелленберг и Массон имели четыре личные встречи: две – в сорок втором и две – в сорок третьем году. Первое их свидание состоялось в Южной Германии, в пограничном городке Вальдшуте, 8 сентября 1942 года. Прошел примерно месяц, и немец сам пожаловал в Швейцарию. Полковник Массон принял гостя недалеко от Эрматингема, в замке Вольфсберга, на берегу Боденского озера. Замок принадлежал Паулю Мейер-Швартенбаху – сотруднику Массона. Последующие встречи происходила также на территории нейтральной Швейцарии. Само собой разумеется, все поездки Шелленберга и Массона совершались в условиях строжайшей секретности. О них знали лишь несколько особо доверенных лиц и личная охрана визитеров.

Можно строить различные предположения о содержании бесед руководителей двух разведок. Думается, однако, что в сорок втором году Шелленберг не передавал Массону никаких данных о «Красной тройке» и не просил помощи в поисках нашей организации. И все же полковник Массон не мог не понять, что такой могущественный в рейхе человек, как Шелленберг, ездит к нему и добивается доверительных отношений неспроста. Что ищет в Швейцарии начальник разведки СД? Массон, конечно, мог догадаться, что дело, вероятно, касается какой-то агентуры союзников, работающей против Германии.

Если у швейцарца были такие мысли, то они, безусловно, должны были его обеспокоить. Обеспокоить потому, что тень опасности нависала над лучшим агентом-информатором, который поставлял швейцарскому генштабу ценнейшие сведения из Берлина. Имя этого человека – Рудольф Рёсслер.

ЛЮЦИ, ВЕРТЕР И ДРУГИЕ

Как уже говорилось, летом 1942 года через Сиси мы нашли в лице Тейлора хорошо осведомленного информатора, хотя наши попытки выяснить, из какого необыкновенного источника он получает данные, не увенчались успехом. Но вот примерно в конце ноября, когда под Сталинградом началось окружение армии Паулюса, на очередном свидании с Сиси Тейлор, передавая ей новые сведения, заявил, что немецкий друг, от которого он получает информацию, выражает желание регулярно снабжать советскую разведку интересующими ее материалами (с разрешения Центра Сиси просила Тейлора откровенно переговорить с его приятелем и добиться от него согласия на работу с нами). Тейлор при этом сказал Сиси, что его друг буквально взбешен из-за того, что собранная им ценная информация о Восточном фронте, которую он с ведома руководства швейцарской разведки передавал англичанам, систематически не использовалась в интересах борьбы с гитлеровской Германией.

На приятеля Тейлора сильное впечатление произвели успехи Красной Армии под Сталинградом, и именно это побудило его к сотрудничеству с нами. Во всяком случае, в беседе с Сиси Тейлор заявил, что он и его друг готовы помогать Советскому Союзу безвозмездно, то есть не требуя платы за свои сведения, так как они видят, что СССР – самый непримиримый враг гитлеризма и от его борьбы зависит исход войны.

Но Тейлор сделал и оговорки. Соглашаясь на совместную работу, неизвестное лицо ставит одно категорическое условие: советская разведка не будет выяснять его настоящую фамилию, адрес и род занятий. Тейлор лишь сообщил, что человек этот живет в Люцерне.

Я запросил Центр: соглашаться ли на такое условие? По моему убеждению, его стоило принять, хотя условие было несколько необычным. Иначе можно вовсе потерять связь с новым, весьма осведомленным лицом или даже группой лиц. Взвесив все «за» и «против», Директор согласился со мной, но предупредил, чтобы Сиси, со своей стороны, тоже держалась настороже – Тейлор ни в коем случае не должен открывать своему другу ее фамилию и адрес. Наше условие было Тейлором принято.

Так в ноябре 1942 года наша группа пополнилась человеком, которому суждено было сыграть очень большую роль в сборе разведданных. Новому источнику я дал псевдоним Люци, по созвучию с Люцерном – городом, где он жил. Как и все другие псевдонимы, имя Люци ставилось только в радиограммах, предназначенных Директору.

Еще до получения согласия Директора мне хотелось выявить, насколько широки разведывательные возможности Люци. Я задал новому информатору вопрос: что известно германскому генеральному штабу о Красной Армии – расположении войск на фронтах, кто ими командует и т. д.?

Люци сообщил по цепочке, через Тейлора, что он готов дать ответ. Мы ждали с нетерпением.

На третий или четвертый день Сиси передала мне несколько листков машинописного текста. Сообщение Люци поразило нас. Он указывал дислокацию советских армий и многих дивизий, перечислял тех, кто ими командует, давал оценку военным кадрам с точки зрения генералитета вермахта. Самой высокой похвалы врага среди высшего комсостава удостаивался начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников, занимавший этот пост до июня 1942 года. Немцы считали его чуть ли не гением. Очень лестно говорилось о среднем звене командных кадров Красной Армии.

Я не мог судить о достоверности представленных Люци данных – это было компетенцией руководства Генерального штаба. Но надо полагать, Центр удовлетворился ответом нашего нового сотрудника. С этого времени Директор стал поручать Люци самые сложные и оперативные задания. Он выполнял их блестяще. Кто же он был, этот таинственный человек?

Долгое время нам мало что было известно о нем. Впервые подлинное его имя – Рудольф Рёсслер – было названо лишь в 1944 году, когда в результате провала нашей группы в Швейцарии началось следствие. Затем, уже в послевоенное время, состоялись судебные процессы, а потом о Рёсслере были написаны десятки статей в газетах и журналах, вышли книги. Спор о «проблеме Рёсслера» или Люци, до сих пор не стихает на страницах западной прессы.

Деятельность Рудольфа Рёсслера расценивается различными европейскими кругами и прессой по-разному. Одни называют Рёсслера «лучшим разведчиком второй мировой войны», совершенно справедливо считая его «подлинным патриотом Германии, борцом против фашизма». Но есть и противоположное мнение. Его выражают недобитые гитлеровцы и новоиспеченные реваншисты в ФРГ. Они, конечно, кричат, что Рёсслер – предатель своей родины и немецкого народа. Буржуазные националисты Западной Германии точно так же характеризуют и тех неизвестных по сию пору офицеров, которые обеспечивали Люци военной информацией.

Лично я полагаю, что разведывательная деятельность Рёсслера-Люци и его единомышленников должна оцениваться только однозначно: все они были истинными патриотами, стойкими борцами против черных сил фашизма и войны. Они желали видеть свою Германию не очагом дикого мракобесия и кровавых распрей, а страной свободы и прогресса, живущей в мире с другими народами. Иной точки зрения на так называемую «проблему Рёсслера», по-моему, и быть не может.

Рудольф Рёсслер – выходец из мелкобуржуазной немецкой семьи, проживавшей в старинном баварском городке Кауфбойрен. Отец Рёсслера, крупный чиновник лесного ведомства, воспитал детей в строгих правилах протестантской религии.

Когда началась первая мировая война, Рудольфу едва исполнилось семнадцать лет, но он под влиянием шовинистической пропаганды отправился на фронт добровольцем. Очевидно, окопная жизнь излечила его от иллюзий. Вернувшись домой, Рёсслер более не помышлял о военной карьере, а занялся искусством и журналистикой. Писал критические статьи о театре, в 20-х годах редактировал в Аугсбурге местную газету, издавал литературный журнал в Мюнхене. В начале 30-х годов он руководил в Берлине Народным театральным союзом.

С приходом к власти нацистов Рёсслер вместе с женой уезжает из Германии в Швейцарию. Человек либерально-демократических взглядов, он становится эмигрантом и в 1934 году создает в Люцерне книжное издательство «Вита-Нова», являясь его владельцем и директором.

Находясь на чужбине, Рёсслер решает бороться с ненавистным ему нацистским режимом тем оружием, которое избрали его друзья в Берлине и он сам. А оружие это чрезвычайно острое – разведка.

По-видимому, еще до начала второй мировой войны Рёсслер устанавливает связь с так называемым бюро «Ха» – секретным филиалом швейцарской разведывательной службы, получившим название по имени его руководителя майора Хауземанна.

Для швейцарской разведки Рёсслер был счастливой находкой; когда он предложил свои услуги бюро «Ха», то уже имел надежных информаторов, готовых вести тайную борьбу против третьего рейха. Материал Рёсслер получал от официальных лиц, примыкавших к скрытой антигитлеровской оппозиции в самой Германии, а также от немцев, эмигрировавших в Швейцарию. Кто были эти люди, как сложилась и действовала их антинацистская организация, каким путем сведения из Берлина попадали к Рёсслеру, – на эти вопросы и поныне нет ясного ответа.

Установлено, что Рудольф Рёсслер тесно сотрудничая со швейцарской разведкой, снабжая ее военной информацией о Германии. Об этом свидетельствуют различные архивные материалы, а также в какой-то мере показания самого Рёсслера на суде, учиненном над ним уже после войны властями конфедерации.

На судебном процессе 2 ноября 1953 года, выступая в свою защиту и объясняя смысл своей деятельности, Рудольф Рёсслер говорил: «Меня называют шпионом. Но, как известно, шпион – это такой человек, который, нарушая признанные нормы ведения войны, вводит в заблуждение противника, например, переодевшись в его форму, пробирается на территорию врага или же вообще путем обмана, а иногда и насилия получает важные секретные данные. Однако даже в обвинении не утверждается, что я проводил такую или подобную этой деятельность».

В этой связи профессор истории Базельского университета Эдгар Бонжур в своем докладе о внешней политике Швейцарии во время второй мировой войны, подготовленном им по поручению швейцарского правительства и опубликованном в «Нойе цюрихер цайтунг», говорит, в частности, что Рёсслер, Радо, Пюнтер «не могут быть названы шпионами в буквальном смысле этого слова. Сами они не занимались шпионской деятельностью, а собирали, систематизировали и оценивали полученную от их агентов информацию, которую затем частично по радио, а частично по почте направляли по назначению». Далее в докладе Бонжура приводятся слова, сказанные Рёсслером на судебном процессе: «Я с чистой совестью могу сказать, что не желал, чтобы возможные последствия моих действий нанесли ущерб внешним связям Швейцарии». Профессор Бонжур справедливо заключает: Рёсслер «вправе был так заявить, тем более что Швейцария и СССР не противостояли друг другу в период войны и то, что он сообщал русским, не наносило ущерба стране, в которой он жил».

Сперва агентурная сеть Рёсслера, безусловно, обслуживала только швейцарский генштаб. Потом, когда вспыхнула война, доступ к сведениям Рёсслера получили разведки стран антигитлеровской коалиции. И, нужно признать, эта информация, исходившая из правительственных и военных кругов Германии, была довольно ценной. По утверждениям авторов некоторых книг, изданных в западных странах, Рёсслер заблаговременно известил швейцарскую разведку о подготовке нападения Германии на Польшу, о предстоящем вторжении вермахта в Бельгию и Голландию с целью обходного маневра и удара по англо-французским войскам, что завершилось, как известно, капитуляцией Франции; он также сообщил швейцарскому генштабу о немецких планах воины против СССР и о многих других крупных военных акциях гитлеровской Германии.

Конечно, таким информатором очень дорожили. Руководитель швейцарской разведки поручил немецкому эмигранту ответственную работу в своем ведомстве – анализировать и оценивать весь материал по Германии, который стекался в люцернское бюро «Ха» из различных источников. Кроме донесений агентуры, сюда включались показания дезертиров, контрабандистов, беженцев из Германии и оккупированных стран, данные, полученные в беседах с ранеными немецкими солдатами и офицерами, прибывающими с фронтов в швейцарские госпитали. Рёсслер мог сравнивать весь этот материал с сообщениями своих источников, делать необходимые выводы и обобщения.

Таких людей берегут. И Рудольф Рёсслер пользовался особым покровительством военных властей. Ему был выдан документ, в котором генеральный штаб швейцарской армии предписывал всем чиновникам и частным лицам оказывать его предъявителю всяческую помощь и содействие. Роже Массон, со своей стороны, тоже предпринял меры, чтобы избежать каких-либо нежелательных случайностей. Он приказал контрразведывательной службе охранять Рёсслера круглосуточно. Люди в штатском ходили за немецким эмигрантом по пятам, днем и ночью, стерегли его дом, дежурили возле издательства «Вита-Нова», где Рёсслер ежедневно работал в качестве директора.

Желая победы Объединенным Нациям, ибо только это могло спасти страну от германской оккупации в будущем, полковник Массон не препятствовал своим подчиненным устанавливать связи с агентурой союзников. С его молчаливого одобрения бюро «Ха» позволило Рудольфу Рёсслеру передавать сведения по Германии англичанам и американцам. Как известно, интересы разведки США в Европе представлял Аллен Даллес (ставший после войны директором ЦРУ), который прибыл в Швейцарию в ноябре 1942 года как глава дипломатической миссии. По всей видимости, люди Даллеса, так же как и агенты английской «Интеллидженс сервис», имели доступ к информации Рёсслера.

Как я уже говорил, с конца 1942 года подпольная антинацистская организация Рёсслера начала выполнять задания нашего Центра. Но, повторяю, имени руководителя этой группы никому из нас, за исключением Тейлора, известно не было. Не знали мы и того, что Рёсслер работает на швейцарскую разведку.

Сиси и я знали лишь, что сведения поступают от какого-то человека из Люцерна. Тейлор был посредником. Он вручал Сиси при встрече текст информации, а она передавала его мне. Отредактированный и зашифрованный мною текст с пометкой «от Люци» посылался в Москву.

Мне и позже не довелось лично познакомиться с Рудольфом Рёсслером. Из наших сотрудников только Сиси и Джим виделись с ним однажды. Это произошло осенью 1944 года.

Сведения, поступавшие от Люци, исходили из различных учреждений Германии. Поэтому, чтобы в Центре имели точное представление, откуда, из какого источника получена та или иная информация, я обозначал эти источники условными именами – Вертер, Ольга, Тедди, Фердинанд, Штефан, Анна. Имена эти не принадлежали каким-то конкретным лицам. Придумывая псевдонимы, я обозначал лишь имя, созвучное с немецким названием данного учреждения. Например, Вертер – вермахт и т. п. Пересылая через Тейлора и Сиси свой материал, Люци помечал, из какого ведомства он получен: «из ОКВ», «из ВВС», «из МИД». Шифруя текст, я кодировал источники соответствующими псевдонимами, известными лишь мне и Директору.

Разумеется, в то напряженное время руководство Центра очень интересовалось, что собой представляют источники Люци: где служат эти люди, их фамилии, звания, из каких учреждений поступает информация. Это не было любопытством ради любопытства. Подобные вещи нужно знать для того, чтобы быть уверенным в достоверности сведений и не попасться на приманку вражеской дезинформации. А если принять во внимание тяжелую военную обстановку под Сталинградом и на Северном Кавказе, станет ясно, какое значение придавал Центр надежности и точности сведений. Тем более что информация Люци иногда довольно широко освещала некоторые замыслы германского верховного командования. Да и поступала она из Берлина довольно оперативно, хотя утверждение Александра Фута, что решения гитлеровской ставки оказывались известными нам порой через сутки после их принятия, безусловно, не соответствует действительности. Неверно также и то, будто в отдельных случаях мы узнавали об изменениях в немецких оперативных планах, дислокации войск и т. д. даже раньше, чем командующие немецкими армиями на Восточном фронте.

Сначала Центр весьма настороженно отнесся к данным, сообщаемым Люци, Потом, когда был проведен соответствующий анализ информации, наша настороженность сменилась желанием более тесного сотрудничества. Люци охотно пошел навстречу и спустя какое-то время даже приподнял завесу над своей тайной: рассказал кое-что о служебном положении и разведывательных возможностях своих берлинских друзей. Однако он категорически отказался назвать их настоящие фамилии и должности, так как, по его словам, это могло оказаться для них гибельным. Мы, разделяя опасения Люци и понимая, что он прав, больше не задавали ему подобных вопросов.

Эта тайна Люци остается и по сей день нераскрытой. Любопытно признание бывшего начальника Центрального разведывательного управления США Аллена Даллеса. В своей книге «Искусство разведки» он пишет следующее: «…Советские люди использовали тогда фантастический источник, находящийся в Швейцарии, по имени Рудольф Рёсслер, который имел кличку Люци. С помощью источников, которые до сих пор не удалось вскрыть, Рёсслеру удавалось получать в Швейцарии сведения, которыми располагало высшее немецкое командование в Берлине, с непрерывной регулярностью, часто менее чем за 24 часа после того, как принимались ежедневные решения по вопросам Восточного фронта…

Как видим, даже для руководителя ЦРУ источники Рёсслера остаются загадкой, несмотря на то что А. Даллес в годы войны находился в Швейцарии и сам занимался разведывательной деятельностью против Германии. Даллес без какого-либо сомнения повторяет взятое с потолка утверждение Фута о разведке якобы менее чем за 24 часа.

Существует еще одна «загадка Люди» – каким способом немецкий эмигрант поддерживал регулярную и устойчивую связь со своими корреспондентами в Берлине?

В западной печати высказываются различные мнения. Некоторые считают, что Рудольф Рёсслер и его берлинские единомышленники пользовались услугами дипломатического курьера германского посольства в Швейцарии. Другие убеждены, что в этих целях использовалась радиосвязь.

На мой взгляд, версия о курьере сомнительна, хотя она объясняет, почему хорошо налаженная немецкая служба пеленгации так и не сумела нащупать в эфире радиостанции Рёсслера и его друзей. Сомнения мои вызваны прежде всего тем, что никакой курьер не мог обеспечить тех сроков, в которые Рёсслер и его берлинские корреспонденты обменивались между собой вопросами и ответами. Чтобы сохранить уровень оперативности, свойственный Люци и его товарищам, понадобилось бы несколько дипломатических курьеров, круглосуточно курсирующих из Берлина в Швейцарию и обратно. Безусловно, это невозможно. Вряд ли какое-нибудь посольство могло позволить себе такую роскошь, даже если его почта сверхсрочная.

Версия о радиосвязи более вероятна. Авторы книги о Рёсслере – Аккос и Кё – выдвигают, в частности, вот какого рода концепцию. Берлинские единомышленники снабдили своего друга-эмигранта радиостанцией и шифром еще до начала второй мировой войны. Сотрудничавшему со швейцарской разведкой Рёсслеру незачем было опасаться доносчиков или полиции. Он мог свободно выходить на связь в любое время дня и ночи. А его друзья пользовались служебной радиостанцией – они передавали зашифрованные сведения прямо из центра связи ОКВ, расположенного в военном лагере Майбах, у Цоссена, неподалеку от Берлина. Никакой радиопеленгатор не смог бы выявить каких-либо подозрительных телеграмм в той огромной массе радиошифровок, которая непрерывно извергалась в эфир из этого главного узла связи верховного командования вермахта. Таким образом, будто бы существовал неуязвимый радиомост Рёсслер – Берлин.

Это предположение не лишено убедительности, особенно если учесть, что один из источников Люци, которому я дал имя Ольга, служил в штабе связи ОКВ. Впрочем, возможно, связь с Рёсслером осуществлялась через радиостанцию другого ведомства и другими лицами. Известно, что начальником службы радиоперехвата в абвере был генерал-майор Эрих Фельгибель, казненный в 1944 году как активный участник оппозиционного «заговора генералов».

В версии «радиосвязь» есть, однако, и слабые, уязвимые стороны. Ну, во-первых, нелепа выдумка французских журналистов, будто бы Рёсслера обращению с рацией научил Христиан Шнейдер (Тейлор). Я точно знаю, что Шнейдер вообще не имел никакого понятия о радиотехнике и никогда не работал ключом.

Затем, мог ли Рёсслер самостоятельно работать радистом? Люди, знавшие его в те годы, утверждают, что он не был обучен радиоделу. Впрочем, это шаткий аргумент: Рёсслер не стал бы признаваться даже лучшему другу. Сомнение в другом. Если бы Люци радировал сам, гитлеровцы непременно засекли бы его в эфире, как они засекали множество подпольных передатчиков во всех странах.

По-видимому, сам Рёсслер все-таки не радировал. Скорее всего, он пользовался узлом связи какого-то официального ведомства. Вполне допустимо, что информация шла по служебным каналам немецких посольства или консульства в Швейцарии. В этом нет ничего невероятного. Не стоит забывать о том, что Ганс Берд Гизевиус, германский вице-консул в Цюрихе, был одним из участников того же «заговор генералов» и организатором неудавшегося покушения на Гитлера в июле 1944 года. Он разделял убеждения Рёсслера и мог предоставить в его распоряжение радиста.

Была еще одна возможность. Это бюро «Ха» – разведорган Швейцарии, с которым Рёсслер сотрудничал. Пеленгаторы немецкой радиоконтрразведки, естественно, натыкались в эфире на радиостанции официальных учреждений бюро «Ха» или немецкого посольства в Швейцарии. Но заподозрить в шпионаже свое же посольство было трудно, а против бюро «Ха» нацисты не могли что-либо предпринять, не имея точных доказательств, что оно связано с источниками в Германии.

Гитлеровцам так и не удалось до самого конца войны вскрыть агентуру Рёсслера в Берлине. В архивных документах гестапо и СД об этом ничего не говорится. То же самое явствует из книги Флике. Он считает, что радиосвязь была, но как она осуществлялась, кто были те люди, которые снабжали Люци секретной информацией, – это ему неизвестно.

Предоставляя времени решить эту загадку, можно сказать лишь одно: связь Люци с его источниками действовала безупречно, и налажена она была умно, с большим искусством.