Текст книги "Яд (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Никто не сидел и не ленился. Жители деревни быстро двигались от магазина к магазину, работали, широко улыбаясь, хотя грязные лица были потными. Оливия никогда не видела еще таких бодрых кузнецов или такое чистое крыльцо таверны.

Хота это не должно было удивлять ее: Гаррон, наверное, узнал о ее прибытии, и теперь пытался придать деревушке чистый вид. Наверное, такой чести Сосновая стража еще не удостаивалась, чтобы к ним прибыл посыльный канцлера.

Карета остановилась.

– Мы на месте, миледи.

Кучер открыл дверь и отпрянул в сторону. Оливия подобрала юбки и выбралась из кареты, стараясь не шаркать туфлями. Она посмотрела, чтобы поблагодарить встречающих…

Странно. Но никого не было.

Карета остановилась перед двухэтажным большим зданием. Оно было намного проще, чем Оливия ожидала. Она не думала, что стены могут сложиться квадратом еще идеальнее, или что окна могут быть такими похожими, или что все это может быть такого скучного коричневого оттенка. Если бы не размер, она легко спутала бы здание с хижиной обычного жителя.

– Уверен, что привез меня в правильную деревню? – сказала Оливия, глядя на простую дверь дома.

– О, да, миледи. Это место Гаррона, ошибки нет.

– Почему он не вышел меня встретить?

– Ну, – кучер пыхтел, взваливая на плечи ее походный сундук, – он… странный, если вы позволите мне выразить мнение. Гаррон не думает о манерах. Вы увидите, – он пошел к входной двери, горбясь от веса сундука. – Я занесу ваши вещи, миледи.

Как только он ушел. Оливия уловила топот копыт. Она обошла карету и увидела трех всадников на дороге, и они направлялись к ней.

Двое из них были людьми леса: она сразу узнала темный оттенок кожи, темные глаза и волосы. Но мужчина во главе был бледнее, человек морей лет за двадцать с пронзительными голубыми глазами и такими короткими волосами, что Оливия подозревала, что их практически сбили.

Оливия ожидала, что они спустятся при виде нее или хотя бы замедлятся. Вместо этого она закрыла лицо рукой, чтобы ее не засыпало землей из-под копыт, промчавшихся мимо.

– Вернись в город и скажи кузнецу, что нужно больше металла. Было бы проще, если бы он просто пришел ко мне. Это ему тоже передай, хорошо? – рявкнул человек морей, один из всадников развернулся. – Скажи ему, что я предпочитаю рубить проблеме голову, а не давать ей отрасти.

– Да, сэр! – крикнул всадник. Он помчался на такой скорости, что Оливии пришлось спрятаться за каретой, чтобы ее снова не окатило землей.

Человек морей отдал второй приказ, и Оливия склонилась вовремя, чтобы вдохнуть пыль из-под копыт второго всадника.

Когда пыль осела, платье Оливии было испорчено. Волны пыли покрывали ткань, земля застряла в изящно заплетенных волосах, слой пыли появился поверх слоя пота на лбу.

Ее еще никогда так подчеркнуто не игнорировали. Если и было плохо, то не ниже уровня простолюдинки. Любой мужчина замедлился бы, а не мчался бы вот так мимо женщины. С ней обходились так, словно она была не лучше земли под ее ногами.

Она не собиралась это терпеть и дальше.

Она вышла из-за кареты и решительно направилась к человеку морей, вскинув голову, яд был готов пропитать ее слова.

– Вы – Гаррон Хитрый?

– Я, – ответил он, не оборачиваясь. Он отвязывал что-то от спины лошади, ловко распутывая узлы.

Оливия сверлила взглядом его голову с короткими волосами.

– Может, вас заинтересует, что прибыл посланник канцлера Тристана.

– С чего бы это меня интересовало? Я знал, что вы прибудете. Интерес, мадам, возникает, когда происходит что-то удивительное. Иначе это просто информация.

Мадам? Ногти Оливии впились в ее ладони, и она ощущала, как бушует под кожей кровь.

– Я не сельская девка, торговец. Я – леди. Так что обращайтесь ко мне по титулу, это ясно?

Он не ответил. Он развязал последний узел, и большой колючий кабан вывалился в его руки. Он взвалил зверя на плечи, медленно повернулся и хмуро посмотрел на нее.

В его глазах не было вспышек цвета. Они были чистейшего голубого цвета. Его взгляд поднялся от ее ног к голове. Когда он посмотрел ей в глаза, ей показалось, что ее уже посчитали, словно он измерил каждую линию ее тела и сопоставил с очертаниями ее души…

И она не подошла под параметры.

– Боюсь, вы не леди, – сказал он, его голос резал так же, как взгляд. – Ты – подопечная лорда и леди, простолюдинка, которую взяли и подарили жизнь, полную привилегий, которые ты не унаследовала и не заслужила. Если бы Бассеты не были такими щедрыми, ты легко стала бы девушкой из таверны или служанкой. Я не обратился по титулу, ведь вы этого не заслужили, мадам.

Оливия перевела взгляд с Гаррона на безжизненные глаза кабана. Капля крови вытекла из его ноздри и упала на светлый рукав Гаррона. Ей это понравилось: контраст красного на чистом. Ей нравилось, что лицо Гаррона застыло от его строгости, пока у его уха кабан был унижен смертью, из его ноздрей текло, а язык вывалился.

Ей нравилось думать, что через пару часов лицо Гаррона будет таким же безжизненным, как у кабана. Видение успокаивало ее. И она разжала кулаки и вернула на лицо маску.

– Хорошо. Полагаю, это справедливо.

– Справедливо. Пройди наверх, и ты найдешь там комнату, устроенную для тебя, и теплую ванну. И вы искупаетесь, мадам, – добавил он, хмурясь при виде линий грязи на горле. А потом его взгляд опустился на край ее юбки. – И переоденешься. Думаю, платье нужно повесить и выбить, а потом уже носить снова.

Он, наверное, шутил. Он должен был шутить.

– Повесить и… выбить? Это не мешок, сэр… это платье!

Гаррон грубо кашлянул и поправил кабана на плече.

– Да, может, но с таким слоем грязи сложно найти отличия.

Он развернулся и пошел к двери, Оливия не отставала. Она смотрела, как голова кабана прыгает на плече Гаррона, покрывая его рукав брызгами крови.

– Что вы собираетесь сделать с этим зверем?

– Я отдам его повару, мадам. А что еще я могу с ним сделать?

Оливия замедлилась от потрясения.

– Вы будете его есть?

– Я же не могу теперь оставить его в питомцах? Конечно, мы будем его есть.

«Мы…?» – Оливия застыла.

– Вы подадите посланнику канцлера колючую свинью из лесу?

– Это кабан, мад…

– Я знаю, как он зовется! Я не дура… и я знаю, когда на стол накрывают дешево.

Гаррон застыл так резко, что Оливии пришлось встать на цыпочки, чтобы не задеть его окровавленный рукав. Он повернул голову, но взгляд скользил по потолку.

– Дешево? Ты думаешь, если я не потратил ни монеты на еду, она мне ничего не стоила?

– Именно так это и называется, – процедила Оливия. Ей начинало казаться, что Тристан ошибся насчет Гаррона: она не видела, как такого дурака могли назвать Хитрым.

Гаррон все еще смотрел на потолок.

– Ясно. А вы думали о том, мадам, что монеты – меньшая из валют? Мне всегда было любопытно, почему люди так ценят то, что легко можно пополнить, почему тратят время за металлами, когда все, достойное меди, нельзя купить. Уверяю, время, что я потратил на охоту на этого зверя, стоит золота. А еще он худой, – сказал Гаррон, кивнув на кабана. – Свиньи слишком жирные. Я подумал, что мясо добычи лучше скажется на твоей фигуре.

И он ушел, и только мысли о том, что она припасла для него жуткую боль, не дали Оливии вытащить кинжал.

Гаррон только выводил ее из себя с момента ее прибытия. Ее платье было грязным, ее не замечали, ее фигуру оскорбили, а теперь ей еще предстоял ужасный ужин.

Если бы она не была уверена, что он пострадает от ее ядов сильнее, чем от ножа, Оливия уже убила бы его.

Узкая лестница в комнату была чистой, но грубой. Ее комната была до жути пустой. На стенах было пару украшений, а остальное было только для использования: раковина для умывания, ванна для мытья, камин для тепла, но даже не было зеркала. Как она будет выглядеть внушительно, если даже себя не увидит?

Когда она увидела, что мыться предстоит лишь с мылом, Оливия уже не могла сдерживать гнев. Она открыла сундук и отбросила наряды, пока не нашла маленькую шкатулку ядов.

Сушеные целые растения, порошки во флаконах, бутылочки с вязкими жидкостями. Она водила пальцами по сухим растениям, грубым сухим травам и гладким бутылочкам, и Яд медленно растекался по ее венам. Он отгонял ее гнев, и ее кровь гудела от восхищения.

Она хотела смешать что-то особенное для Гаррона, и ее ладони тут же потянулись к корешкам нароста…

Странно. Она подняла стеклянную бутылочку и нахмурилась на дюйм крохотных изогнутых корешков. Она была уверена, что пополнила запасы перед отправлением из Зеленокрови… но, может, она ошиблась.

Не страшно, у нее было много других вариантов.

Она не сдержала улыбку, изогнувшую ее губы, пока она выбирала ингредиенты, зная, что не было смысла пытаться управлять собой. Когда Яд захватывал ее, она могла лишь смотреть, как ее руки двигаются, чтобы утолить его жажду.

Оливия была очередной жертвой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Яд бандита

Через пару часов резкий стук в дверь позвал ее на ужин. После неприятной встречи Оливия не была удивлена, когда за ней пришла простого вида служанка. Ее, похоже, послали сюда, оторвав от другой работы: ее платье было мятым, в руках она сжимала швабру и ведро с грязной водой.

– Сюда, мисс Оливия, – позвала она, спускаясь по лестнице. Она замерла на площадке и указала на дверь. – Вы найдете мистера Гаррона в последней комнате слева. Если двери закончатся, вы зашли слишком далеко.

Оливия не улыбнулась в ответ. Она не была удивлена тому, что Гаррон не научил своих слуг, что с гостями говорить нельзя. Но деревня была цивилизованной, как стадо варваров, а Оливия не собиралась становиться на четыре лапы и присоединяться к ним.

И она прошла мимо служанки в коридор.

Стоило ей войти, она подумала, что служанка ошиблась. Тесная комнатка с одним окном, столом у одной стены и камином у другой не могла быть местом, где Гаррон решил устроить им ужин. А потом она увидела маленький стол на чистом, но потертом ковре, и поняла, что там он и собирался провести их ужин.

Стол, казалось, принесли из таверны: его поверхность была протерта, но это никак не скрыло выбоины и пятна. Одну его ножку сломали и сменили неровным куском сосны, из-за чего столик чуть склонялся влево. Несколько приземистых свеч стояло в железных мисках вдоль края стола, и они слабо озаряли комнату, что не спасало от гнетущего вида.

Место было таким простым и темным, что Оливия была бы не удивлена, увидев общество троллей, болтающих у огня, прижимаясь руками без волос, но в волдырях к грубому камину, выпуская между клыков гадкое дыхание.

Но тут был лишь один тролль, и он прошел в комнату за ней.

– Надеюсь, ты не против ужина в кабинете. Боюсь, у меня не найдется столовой, – сказал Гаррон, проходя мимо.

Конечно. Это было бы слишком просто для человека, что усложнял все без необходимости.

– И почему же?

– Потому что комната, посвященная только поглощению еды, – трата пространства, мадам, особенно, когда еду можно есть где угодно.

– Ясно. И где вы обычно едите?

Он повернулся, вскинув брови над пронзительными голубыми глазами.

– На кухнях.

Оливия хотела сказать, что это неплохой вариант. Но передумала: он бы ответил растянутой фразой, что она глупая. Так что она принялась планировать… переговоры.

Гаррон сжимал в руках бутылку вина и две глиняные чашки. Его волосы были все еще мокрыми от купания, но он хотя бы переодел тунику, что теперь была без крови.

– Это вино для нас, или вы хотите налить его в миску для мыши?

Он нахмурился.

– Если ты хочешь этим сказать, что в морях уже не модно пить вино на ужин, боюсь, ты…

– Нет, я не это говорила, – Оливия посмотрела на него, заставляя себя улыбаться, хотя с радостью перерезала бы ему горло. – Ну-ка… позвольте.

Она забрала у него бутылку и чашки и расставила их на столе.

– Тут вы ведете дела, мистер Хитрый?

– Да. И не нужно звать меня мистером Хитрым, – добавил он, расхаживая за ней. – Знаю, что так меня, наверное, вежливо звать, но от этого у меня в ушах звенит каждый раз.

– Прошу прощения, – Оливия крепко сжала бутылку, чтобы рука не дрожала, пока она наливала. – Я заметила бумаги на столе. Тут все ваши документы?

Она не знала, были ли те бумаги важными. Если бы она села и прочитала каждую строку, она вряд ли поняла бы хоть слово. Но Гаррон не знал об этом. И если она чему и научилась в переговорах с мужчинами морей, так это тому, что они отчаянно старались защитить документы.

И она ждала, что Гаррон пройдет к столу и уберет бумаги, а она тем временем вытащит флакон из-за воротника. Долго думая, она решил, что так лучше всего расправиться с Гарроном. Она хотела, чтобы он страдал… но она хотела и использовать кинжал. Она хотела, чтобы он извивался на лезвии.

Эта формула даст ей шанс сделать и то, и другое.

Порошок шипел, высыпаясь из флакона, попадал в темно-красное вино и растворялся. Чашка Гаррона была чуть надколота, зазубрина выглядела так, словно чашку поцеловал кинжал. Оливия старалась держать ее в левой руке, пока поворачивалась к столу…

Гаррон стоял за ней.

Она отпрянула, когда он сунул предмет под ее нос, убежденная, что он видел, как она подсыпает яд, убежденная, что он ударит ее за это. Но его брови удивленно поползли вверх.

– Надеюсь, с вами не обходились плохо, мадам, – сказал он через миг. – Какие ужасные мужчины, если дамы отпрыгивают, едва мы приближаемся к ним.

Эти слова Оливия еще никогда не слышала. В голосе Гаррона была искренность, как и во взгляде, и это почти заставило ее не давать ему чашку…

Почти.

– Вот, – он протягивал предмет, но уже не так близко.

Оказалось, что это было грубо вырезанный инструмент с острыми крючками на конце.

– Что это?

– Инструмент столярам для сбора ветвей. Умно и быстро. Для меня будет честью, если ты взглянешь ближе.

Гаррон снова протянул ей крючковатый предмет, настаивая, чтобы она взяла его. Оливии пришлось опустить чашки на стол за собой, но она старалась держать чашку Гаррона ближе. Крючковатый предмет был таким тяжелым, что она чуть не выронила его, когда он опустил его в ее ладони.

– И как это помогает столярам?

– Ну…

Гаррон несколько минут описывал достоинства инструмента и выражал уверенность, что теперь деревья будет проще стричь. Оливия не особо его слушала.

Он склонился, чтобы указать на какой-то механизм у основания крючков, и она потрясенно охнула от тог, какими были его ладони: мелкие шрамы пересекали его костяшки, ногти были словно обрезанными в спешке. Один из пальцев был с синяком посередине, и казалось, что он сломан.

И хотя ее потрясала грубость его рук, его голос легко доносил слова. Он использовал слова, которые она никогда не слышала, сплетал их так, как никто бы не делал со своим языком. Его предложения были твердыми, с ударениями по краям, полными уверенности. Он говорил об инструменте более страстно, чем обо всем другом за день.

Если бы он с такой страстью учился манерам, мог бы стать лордом. Но Гаррон Хитрый был чуть лучше простолюдина, знающего несколько больших слов.

– Сюда добавят ремешок, конечно, – он склонился, одной рукой прижимаясь к столу, а другой скользя по железной петле. – Из прочной кожи, думаю, ведь цепи могут… зажимать.

Его грудь была в дюйме от плеча Оливии. Она отклонилась, поворачивая шею, чтобы Гаррону было видно вырез ее платья.

– Ясно… а это для чего?

Она повернула голову в его сторону, уверенная, что заманила его. Но, к ее раздражению, он даже не посмотрел на ее воротник: он глядел туда, куда указывал ее палец.

– Это крепится к дереву, мадам. Я уже говорил, – он выхватил инструмент из ее рук и прошел к столу. – Когда ты спросила, о чем мои бумаги, я подумал на миг, что тебе интересно. Я не думал, что ты из женщин, задающих бессмысленные вопросы. Похоже, я ошибся.

Оливия боролась с желанием рычать, вместо этого она схватила чашки со стола.

– Прошу прощения, мистер Хи… ах, Гаррон. Я обычно не так… отвлечена. Может, дело в голоде. Давайте выпьем и забудем об этом?

Он взял предложенную чашку и поднес к губам, но тут к двери приблизились тяжелые шаги.

– Ах, Горацио, это хорошо. Думаю, наша гостья вот-вот погибнет от голода.

Оливия такого не говорила. Она сверлила взглядом спину Гаррона, пока он помогал мужчине пройти в кабинет.

Это был крупный лесной мужчина. Темные волосы торчали на его голове, он был в грязном фартуке в коричневых пятнах поверх туники. Его живот был таким большим, что он мог бы поставить на него две тарелки без проблем.

– Погибнет? Но я же не из этих в таверне, хороший ужин требует время, – Горацио фыркнул. – Я предупреждал до начала, что, если хочешь изысканное блюдо, его нужно готовит деликатно.

– Да, уверен, будет вкусно, – грубо сказал Гаррон. Почему-то он шагал скованнее обычного, когда взял у Горацио тарелку и принес к столу.

– Я к такому не привык, – Горацио поставил вторую тарелку. Он увидел хмурый вид Гаррона и зашептал. – Ну, я – нет. Все эти крема и соусы, нарезанные овощи. У мужчины может сердце остановиться, если ему сказать, что нужно резко научиться готовить для благородной леди…

– Все будет в порядке.

Гаррон почему-то злился, по крайней мере, казался раздраженным, хоть воротник его и был застегнут на все пуговицы. Горацио выдержал его взгляд минуту, а потом вскинул руки и заворчал, проклиная соусы, пока уходил.

Гаррон поставил свою чашку перед тарелкой и подошел к Оливии.

– Вот, – пробормотал он, отодвигая для нее стул.

Он явно никогда не выдвигал стул для дамы. Вместо плавного движения вперед, пока она садилась, он просто стоял за ней. Когда он понял, что она сидит слишком далеко от стола, он склонился и подвинул стул за ножки вместе с Оливией, как с ребенком.

Когда Гаррон сел напортив нее, он был в ярости. Кожа вокруг его бороды покраснела, его пронзительные глаза пропали под сдвинутыми бровями.

– Ваше здоровье, мадам, – сказал он и поднял чашку.

Оливия осторожно потягивала вино, следя, как Гаррон делает большой глоток. Ей придется потерпеть его болтовню еще пару минут, а потом начнутся настоящие переговоры.

Их ужин состоял из большого куска кабана, обжаренного и утонувшего в слишком сладком соусе, украшенного по сторонам жареным картофелем и странным набором тонко нарезанных овощей. Хотя ужин был не лучшим из всего, что она ела, но был лучше, чем она ожидала.

– Так вы обслуживаете гостей? Тарелкой?

Гаррон вскинул брови.

– Да. Я знаю, что аристократы едят не так, но не вижу смысла украшать кабана, если мы его вряд ли доедим. А так потом смогут угоститься и слуги.

Оливия скривилась мысленно от мысли, что это достанется и слугам. Следующий кусок она проглотила медленно, горло покалывало от него. Она сделала еще глоток вина, чтобы прогнать кусок к желудку.

– Знаю, наверное, грубо начинать так ужин, но я хотел бы с этим решить. Полагаю, Тристан был не совсем справедлив с ценами, – сказал Гаррон, отклонившись. Он смотрел на стену за ней, пока жевал. – Но меня беспокоит язык его контракта, ведь он говорит так, словно присвоит часть моей прибыли. Я посчитал бы его слова неудачно подобранными, но в этом случае… ты в порядке?

Он посмотрел на Оливию, и она поняла, что чешет руку. Это были нервы, она не понимала, почему Гаррон все еще не упал со стула.

– Да, я в порядке. Я слушаю, – добавила она, когда он вскинул брови.

– Хорошо. Как я и говорил, обычно я не обращаю внимания на язык, но в этом случае я встревожился. Когда я изучил цифры, я заметил, что их сильно повысили. Я бываю в морях не так часто, как другие торговцы, но я все еще смутно знаком с ценой за перевозки на корабле…

Вилка Оливии застучала по столу, и кусок, что она хотела поднести к губам, отлетел на поверхность.

– Про… кхм, простите, – сказала она, кашляя от зуда в горле. Что тот повар положил в соус?

– Ничего, – сказал Гаррон. – Это вытрут. И вот, хоть я и готов простить язык, цифры не лгут…

Оливия не слушала. Она смотрела на вилку.

Она не знала, как это произошло: вилка стала слишком тяжелой. Кусочек соскочил с зубцов, ее запястье не могло поднять вес…

Нет. И даже без вилки между пальцев она не могла шевелить ими. Движения были запоздалыми, словно она боролась с водой. Когда она дотянулась до вилки… она не ощутила ее.

Страх проник в нее, на миг ужас отогнал онемение. Она схватила чашку. Пальцы ощупывали край, пока она не умудрилась перевернуть чашку.

Вино полилось на стол. Чашка покатилась к Оливии по неровной линии по столу… и с каждым поворотом она замечала на краю щербинку.

Нет. Это невозможно! Она была такой осторожной, она следила за чашками. Отравленная чашка была ближе. Она помнила, как предлагала ее Гаррону. Она не могла ошибиться…

От внезапного осознания все в ней замерзло. Она заставила голову подняться над волнами онемения, и взгляд ее упал на пронзительные глаза Гаррона.

Он спокойно смотрел на нее, переплетя пальцы и устроив их под подбородком. Когда он заговорил, его голос был шепотом:

– Я слышал о тебе разные слухи, Оливия из Зеленокрови. Я слышал, что лорд Бассет нашел тебя ребенком среди бандитов. Они тебя вырастили, да? Там ты научилась смешивать яды.

Что-то ужасное жалило ее глаза, пока Оливия боролась с его словами. Она хотела кричать на него, плюнуть ему в лицо. Он ничего о ней не знал! Как он посмел так говорить с ней! Она хотела стереть наглую ухмылку с его лица. Она хотела вырвать его губы и оставить от него кровавую дыру…

– У меня возникали сомнения. Но, когда я услышал о тревожных случаях в Высоких морях, я начал понимать, как все это происходило. Эдвардс был моим другом, – тихо сказал он, пока тело Оливии немело. – Я был потрясен, когда узнал, что он разбился из-за пьяного ступора. Я знал, что он не выпивал. А с лордом Хортоном мы сотрудничали годами. Я много раз приглашал его в дом, но, как ты сама уже знаешь, он отказывался прибывать на берег.

Красные точки появились на руках Оливии. Она в ужасе смотрела, как они набухают до волдырей, чешутся с такой силой, что она едва слышала Гаррона. Волдыри быстро распространялись. Казалось, кончик кинжала скользил по ее спине, дразня ее, заставляя каждый дюйм ее тела кричать, моля о смерти или пощаде.

Но этого не было. Нет, она прекрасно знала, что оказалась в этом плену на часы… Онемение впивалось в нее, и она никак не могла это остановить.

– Странно, что двое таких сдержанных мужчин умерли из-за поступка, что был им не свойственен, – отметил Гаррон, глядя ей в глаза. – У Тристана было несколько талантливых дипломатов. Но им было сложно иметь дело с теми, кто отказывался пить или сходить с корабля. Нет, я сразу понял, что только большая сила могла бы убедить их так резко измениться. И разве есть сила опаснее, чем красивая женщина, умеющая обращаться с ядом бандитов?

Гаррон отвел взгляд, голова Оливии беспомощно опустилась на стол. Она уже не могла удерживать себя. Ее легкие дышали, а сердце билось. Глаза оставались открытыми, но она ничего не видела за волнами волос, упавших на них.

– Женщина, – процедил Гаррон. – Этот термин я использую свободно, мадам. По возрасту тебя уже можно назвать женщиной. Но, поговорив с тобой, я увидел, что тебе не хватает понимания, что приходит с опытом. Я ощутил, что тебе нужно самой попробовать укус своих ядов. Потому, когда я рассказывал об инструменте, я воспользовался шансом и подменил чашки.

Он встал с кряхтением. Она услышала скрип стула, стук его сапог. Мир закружился, ее тело перевернули. Мгновение она падала, потолок мелькнул над головой, желудок подпрыгнул к горлу, она пошатнулась.

Но, к счастью, на пол она не упала. Ее кожа была онемевшей. Она ощущала слабо прикосновение Гаррона, он поднял ее на руки. Это словно было не в реальности.

– Надеюсь, яд не смертельный, – пробормотал он, пока нес ее из комнаты. – Тебе еще многому нужно научиться… и я хочу научить тебя.

Научить ее? Что он имел в виду?

«Не глупи, Оливия, ты прекрасно знаешь, что он имеет в виду, – возмутилось ее сознание. – Он хочет сделать то, что собирались сделать все, кого ты убила. Он хочет разрушить тебя».

Холод застыл в ней, Гаррон нес ее по коридору, по лестнице. Она знала, что он будет пытать ее. Она убила его друзей. Так что он имел полное право ранить ее.

Но это будет хуже ударов Тристана. Он нес ее в комнату, потому что собирался сломать ее. Он хотел ранить ее так, как она не забудет. Он хотел унизить ее, пока яд будет держать ее в оковах… чтобы она ощутила всю горечь поражения.

Он опустил Оливию на кровать, и она клялась, что не сломается. Что-то горело под ее кожей, отгоняло зуд волдырей. Другая женщина в ней бросала вызов Гаррону. Она скалила клыки в дикой улыбке и убеждала Оливию, что она ждет боли.

Ведь боль тоже была ядом.

Руки Гаррона казались особенно грубыми рядом с ее бледной и гладкой кожей, он поднял ее ладонь и повернул, стараясь не задевать волдыри.

– Я думаю, мадам, что красивая молодая женщина с таким навыком алхимии и благородными защитниками может быть не только политическим оружием. Тристан заставил тебя служить ему, да?

Даже если бы она могла кивнуть, она бы этого не признала. Гаррон пытался выкопать боль, которую мог использовать против нее. Наверное, он потом шептал бы это ей на ухо, пытая ее.

Но Оливия не моргнула. Она смотрела ему в глаза и надеялась, что он прочтет там предупреждение: ему лучше убить ее, пока есть шанс.

– Ты храбрее, чем я ожидал, – пробормотал Гаррон, опустив ее руку рядом с ней. – Я жду наши уроки.

Он повернулся и пошел к двери ловким и решительным движением, Оливия даже удивиться не успела. Она все еще была в шоке, а в комнату ворвались две служанки.

Она узнала первую, общительную служанку, что отвела ее на ужин. Она замерла на пороге, прижала ладонь к груди и охнула при виде волдырей.

– О, мисс Оливия! Гаррон сказал, что вы задели плющ… это противная штука, не поспоришь.

Вторая служанка опустила глиняный кувшин на стол рядом с ее кроватью. Женщины повернулись к Оливии. Они крутили ее, раздевая догола. Как только она стала обнаженной, они приступили к обработке волдырей.

Кувшин был полон прозрачной мази, которую служанки густо мазали на ее раны. Она притупляла боль, прогоняла зуд. Мазь засыхала, но оставалась прохладной, что помогало справиться с пылающими волдырями. Но Оливия все еще была насторожена.

Это была часть пытки Гаррона? Он хотел, чтобы она подумала, что избежала наказания, чтобы потом обрушить его на нее?

Как только служанки покрыли ее мазью, они оставили ее обнаженную на кровати.

– Я сталкивалась с плющом раньше, мисс, и он заживет быстрее, если будет дышать, – сказала общительная служанка и ускользнула за дверь.

Оливия лежала полночи без сна, убежденная, что Гаррон задумал что-то ужасное. Может, он хотел держать ее в плену, пока Тристан не согласится на лучшие условия. Если бы она могла двигать руками, то рассмеялась бы от этой мысли.

Тристан и медяка за ее свободу не даст… он, наверное, еще пришлет Гаррону список, как лучше пытать ее.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Капюшон и маска

– Осторожно, мисс. Знаю, вы этого не хотите, но мистер Гаррон просил увидеть вас, и он настаивал на этом.

Оливия стонала, пока служанка укутывала ее тело в тонкую простыню. Часть ее была рада тому, что она могла стонать. Значит, онемение проходило. Но другая ее часть скалила зубы, простыня прижалась к ее телу, и жар остался при ней.

Тепло усиливало зуд волдырей. Она лучше пошла бы к Гаррону голой, чем превозмогая такую ужасную боль. Если бы она могла двигаться, она бы сорвала простыни.

Служанка ушла, обещая, что вернется, чтобы нанести новый слой мази на волдыри, и в комнату вошел Гаррон.

Его штаны были помятыми, рубашка выбилась и была расстегнута на три пуговицы ниже воротника. Оливия пригляделась и поняла, что это была та же одежда, что и прошлым вечером.

Гаррон смотрел на пергамент в руке, подходя к ее кровати.

– Прости, я пытался, но никак не обойти… – он замолчал и хмуро сверлил взглядом страницу.

Горло Оливии напрягалось из-за того, как засохло. Она закашлялась и смогла выдавить:

– Что?

Гаррон вскинул брови.

– Я всю ночь этим занимался, мадам. Пытался понять, как освободить тебя от контракта с Тристаном. Но, ты его работница, хоть и не по своему желанию, боюсь, попытки украсть тебя совет посчитает нарушением контракта, и Тристан сможет полноправно послать армию в Сосновую стражу, чтобы забрать тебя. Мои люди – не воины. Они могут защитить деревню от волков или медведя, но вряд ли выстоят против солдат совета, – Гаррон устроился на краю ее кровати, бормоча. – Боюсь, тебе придется и дальше ему служить, но теперь быть осторожнее.

Оливия впервые заинтересовалась.

– Как?

– Например, я советую не ездить по Королевству в карете. Грохот кареты сразу сообщает, что едет кто-то важный. Научись ездить на лошади. Сливаться. Думаю, тебе нужно рассмотреть эти варианты…

Он вскочил на ноги и вышел за дверь, оставив Оливию в еще большем смятении.

* * *

Через пару дней онемение и волдыри прошли. На рассвете второго дня она смогла сама сесть и даже съела миску бульона.

– Вот так, мисс. Чем больше будете есть, тем быстрее исцелитесь.

– Спасибо, Элис, – сказала Оливия. Оказалось, что болтливую служанку звали Элис. Это имя ей подходило. Оливии теперь стало лучше, и она могла сама справляться почти со всеми волдырями. Она запускала ладони в глиняный кувшин, зачерпывала пальцами прозрачную вязкую мазь. – Из чего это лекарство?

– Мы зовем их лозами покрова, мисс, из-за того, что у них широкие листья, – сказала Элис, нанося прохладную мазь на поясницу Оливии. – Это паразиты. Они растут высоко на деревьях, выдавливают из веток жизнь, если их быстро не убрать. Но сок их листьев – основа полезной мази.

Оливия сжала пальцы, а потом развела их, глядя, как мазь тянется тонкими волосками между ними.

– Я хотела бы увидеть, где они растут.

– Я не лазаю по деревьям, мисс. Но, когда вы сможете ходить сами, уверена, кто-нибудь из парней вам покажет.

Лозы покрова были не единственным интересным растением в Сосновой страже. Гаррон приносил ей большую охапку полевых цветов каждое утро, настаивая, что их запахи помогут и целением, а Оливию каждый раз потрясало буйство красок.

Больше всего ей нравился цветок с витыми кроваво-красными лепестками и черной вспышкой в середине. Стебель был черным, но концы шипов – красными.

– С этим нужно осторожнее, – пробормотал Гаррон, прижимая платок к точечкам крови на кончиках пальцев Оливии.

Следы шипов покалывало, немного темного сока стебля осталось на ее ладони. Но хотя цветок ужалил ее, она не могла отвести от него взгляда.

– Он ядовитый?

– Нет, к счастью. Хотя название у него жуткое – сорняк мертвеца. Из-за того, что лепестки похожи на смертельное ранение, – сказал он раньше, чем она спросила. – Это не садовый паразит. Но мой балбес-повар пытался сделать из сорняка мертвеца чай. Он клянется, что им можно прогнать тревоги, и, признаю, он успокаивает… если это проглотить, – он сжал губы, пронзительный взгляд устремился вдаль от воспоминаний. – Ужасно горькое пойло, самый ужасный чай из всех, что я пробовал.