Текст книги "Ревизор: возвращение в СССР 42 (СИ)"

Автор книги: Серж Винтеркей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Сказал, что он очень хочет побольше павильонов для животных перестроить так, чтобы они были на открытой местности, огороженной водяным рвом от зрителей.

– Понимаете, все эти решётки очень негативно влияют на восприятие животных нашими посетителями, словно это какие-то опасные твари. А ведь на самом деле животные – это часть нашего естественного окружения. И зачастую человек как раз намного опаснее даже диких хищников…

Я был с ним полностью согласен, и мне сразу же пришла идея из будущего, что могла бы ему пригодиться…

Конечно же, в будущем я посещал Московский зоопарк, в том числе и после той модернизации, которая была проведена, и помнил, насколько он после этого изменился к лучшему.

Вспомнил также один из способов, которым это было проделано: когда почти у каждой зверюшки появились свои спонсоры…

Сейчас, конечно, трудно ожидать, что какой-то один человек захочет объявить себя спонсором той или иной зверушки, но, с другой стороны, в Советском Союзе тысячи крепких и успешных предприятий, которым это вполне может быть интересно.

Тут же начал объяснять идею директору:

– Представьте, что вы обратитесь на ЗИЛ, к примеру, и предложите этому предприятию, что они помогут вам как материалами, так и рабочими в расширении вольера для носорогов, чтобы они уже были не за решёткой, а были огорожены водой. А вы им в ответ около этой носорожьей территории несколько табличек поставите, в которых опишите весь вклад ЗИЛа в расширение этого павильона и искреннюю благодарность этому московскому предприятию за вклад в развитие Московского зоопарка.

Дальше люди увидят, прочтут, и молниеносно информация разойдётся по другим предприятиям. На собраниях трудовых коллективов начнут спрашивать: «А чем мы хуже ЗИЛа, того самого, который над носорогами шефство взял? Почему наше предприятие ничего ещё не сделало для Московского зоопарка?»

– То есть, – сказал директор, радостно заблестев глазами, – получится, что мне ещё и особо не придётся бегать по предприятиям, уговаривая их помочь.

Все верно. Один или два раза ещё придётся, а дальше уже дело пойдёт запросто. Наверняка быстро найдутся ещё десятки предприятий, желающих отметиться на территории Московского зоопарка добрым делом.

Подумав ещё, я добавил:

– И вот что мы ещё сделаем: после того, как один такой проект успешно завершится, вы позвоните мне, я к вам тут же приеду и напишу статью об этом. Всячески расхвалю это предприятие, которое пошло навстречу Московскому зоопарку и помогает делать счастливыми всех тех детишек, которые приходят сюда с родителями. И вот после этого вам уже точно начнут звонить со всего Советского Союза, со всех его уголков, – продолжил я. – Многие предприятия решат отметиться таким же образом.

– Гениально! – сказал Сосновский радостно. – Ведь ежели это получится, мне не придётся больше обивать пороги чиновничьих кабинетов, выбивая деньги на модернизацию территории зоопарка.

– Да, когда вы работаете напрямую с предприятиями, вам деньги-то особенно и не нужны, – согласился я. – Они сами выделят и технику, и материалы, и добровольцев быстренько наберут. На солидном заводе может и пятьдесят тысяч рабочих быть в штате, что им полсотни набрать добровольцев, что обожают зверей и всю жизнь мечтали в зоопарке не просто побывать, а что-то доброе для него сделать? Вы разве что, может быть, покормите их во время работы. Вот на это деньги могут пригодиться.

То есть фактически это будет система шефства. Но не над всей вашей организацией, как это обычно принято у нас сейчас, когда берут шефство над больницей там, детским домом или школой, а над территорией отдельной парочки животных. Думаю, такого ещё никто не делал. Но уверен, что каких-то проблем с реализацией бюрократических у вас особых быть не должно. Сам принцип вполне себе законен в советском обществе.

Директор так увлёкся моей идеей, что задал мне ещё несколько вопросов, так что закономерно на лекцию мы опоздали.

Зато началась она с того, что, не замечая некоторого недовольства собравшихся в зале – всё же сидеть лишнее время никому не хочется, – он вышел за трибуну и начал воодушевлённо рассказывать, какой замечательный человек сегодня посетил Московский зоопарк. И что он так увлекся моими идеями, что лично виновен в том, что лекцию мы начинаем с опоздания.

Рассказал, конечно, основные моменты по советской демографии, и когда отметил, что с расширением городского населения резко снижается рождаемость, кто-то в первом ряду громко заметил:

– Вот и у животных точно так же. Им воля нужна, а не все эти бетонные закоулки.

Заявление трудящиеся восприняли одобрительным гулом. Видно было, что проблемы с рождаемостью у животных тут больная тема. Впрочем, я это еще по общению с профоргом понял. Вот же удивительные люди, настоящие подвижники… Трясутся полжизни над какой-нибудь парой редких птичек, и за каждого их птенца болеют больше, чем сами родители…

И после лекции Сосновский ещё долго меня не отпускал, всё тряс руку и говорил, что если моя идея по шефству сработает, то, пока он директор, я в любое время могу с женой и с детьми приходить в зоопарк совершенно бесплатно, и он нам лично будет экскурсии устраивать.

Не обошлось, конечно, и без традиционного подарка. Больше всего я, конечно, боялся, что мне какую-нибудь экзотическую зверюшку подарят – место всё же довольно специфическое, и уж чего-чего, а этого добра у них в избытке. Помнил рассказы капитана нашего, что какая-нибудь мартышка способна с квартирой учудить…

Но нет, тяжёлый пакет характерно успокаивающе позвякивал.

Приехав домой, встретил во дворе Родьку. Он стоял неподалёку от нашей игровой площадки, как обычно в последнее время плотно забитой детьми с окрестных дворов, помимо нашего. В этот раз он был, правда, без своей знаменитой нарукавной повязки.

Увидев меня, сразу же поздоровался – вежливый такой мальчуган – и спросил меня:

– Ну как дела, дядя Паша? Что у вас нового? Что сегодня делали?

О, прям какой коммуникабельный! – обрадовался я и решил не менее вежливо ответить:

– Да длинный сегодня день был, Родька. Всё перечислять слишком долго, но вот из самого интересного, наверное, для тебя – я только что из Московского зоопарка приехал, читал там лекцию.

– Лекцию? – почему-то удивился пацан. – В Московском зоопарке?

– Да, есть такая организация, называется общество «Знание», я в ней состою. Они мне говорят, куда отправляться для того, чтобы лекцию прочитать.

– Ух ты! – сказал Родька и тут же уставился мне за спину, радостно так причем.

Обернувшись, увидел Гришу, только что вышедшего из-за угла. Тоже, как Родька, обрадовался – давно с ним не встречались. Родька, конечно, побежал навстречу отцу. И тут я услышал то, от чего тут же согнулся пополам со смеху.

– Папа, папа, дядя Паша только что в Московском зоопарке лекцию для бурундуков и носорогов читал! Представляешь?

Гриша, конечно, не смог себе это представить, правда, судя по моей реакции, сразу же заподозрил, что Родька что-то переврал. А я вот очень даже себе живо представил. Молодец пацан, дал мне толчок. Я вообразил живо тот самый зал, в котором выступал, только если бы на каждом кресле вместо человека какая-то тварюшка сидела.

Вместо дружелюбно улыбающихся девушек – тех самых бурундучков с выпуклыми щёчками, набитыми орешками про запас, про которых Родька упомянул. Рядом с ними – пафосных фламинго. По центру, конечно же, знаменитого манула. Вместо всех административных работников зоопарка сидят пингвины в аккуратных фраках, ну и так далее. И я всему этому звериному царству вещаю торжественно о демографической ситуации в Советском Союзе.

– Ну, Родька, ну молодец! – Впрочем, я тоже маху дал. Решил по-взрослому поговорить со школьником такого возраста, не объяснив получше, что именно я там делал… Хотя вот как было представить, что он мог такое себе вообразить?

– Бурундукам и носорогам, говоришь? – спросил подошедший к нам Гриша, улыбаясь, когда я наконец разогнулся, перестав помирать со смеху.

– Не, ну у меня есть для этого основания, – подтвердил я ему. – Людям же сложнее лекции читать. Они уйти в любой момент могут, а звери-то за решёткой, им деваться некуда от лектора общества «Знание».

Вот теперь Гриша наконец тоже понял, что именно напутал Родька, и начал смеяться. Повеселил нас пацан по полной программе.

Отсмеявшись, я попытался объяснить Родьке, как оно всё было на самом деле. Правда, вначале не получалось – я каждый раз срывался на смех, представляя себе описанную им картину. Тут уже Гриша пришёл на помощь, рассказав сыну, что лекции люди читают исключительно для других людей.

Правда, Родька у Гриши стойкий оловянный солдатик, не стал сдаваться. Сразу же заявил отцу, что у него в классе есть одноклассница, у которой пёс вместе со всеми смотрит телевизор, внимательно прислушиваясь к звукам, которые раздаются с экрана.

На этом мы с Гришей осознали, что, возможно, не стоит портить ребёнку очарование детства. И ладно, пусть уж дальше ходит и всем рассказывает, что дядя Паша лекции бурундукам и носорогам читает. Если кто из взрослых поверит, так тому и быть – думаю, ничем особенно мне это не угрожает…

Глава 3

Италия, Больцано

После чудесного дня с Нуралайн Диана вернулась в Больцано расслабленная и довольная. Свекровь со всей серьезностью отнеслась к предстоящей Диане поездке по Европе, настояв на необходимости приобрести достаточное число нарядов и подходящих к ним аксессуаров.

– Дина, ты будешь вращаться в высшем обществе во время рекламного турне, – терпеливо поясняла она на удивленные вопросы Дианы о том, зачем покупать так много вещей. – Как лицо «Роза Росса» ты постоянно будешь в центре внимания, с тобой будут общаться журналисты, снимать тебя для различных публикаций и передач. Очень важно, чтобы ты каждый раз была в новом наряде. Туфли или сумочка могут быть теми же, но платья обязательно должны быть разными. И украшений нужно несколько наборов.

– Так ведь приемов будет много, – изумленно расширились глаза Дианы. – Это ж сколько надо всего купить?

– Часть твоих нарядов для турне уже готовятся, – успокаивающе улыбнулась Нуралайн. – На большинство приемов у тебя будут готовые ансамбли с подходящими по дизайну чемоданами. А нам надо с тобой подобрать несколько запасных вариантов на случай незапланированных выходов в свет. Уверяю тебя, лишними они точно не будут.

– Хорошо. Я доверяю вашему опыту и мнению, – кивнула Диана свекрови, – раз говорите, что они нужны, давайте займемся покупками.

В итоге утром они направились в Верону, где провели весь день до самого вечера, сначала методично обходя лучшие магазины, которые мог предложить этот город, а потом, пообедав, расположились на отдых в одном из модных салонов красоты, чтобы провести остаток дня не только приятно, но и с пользой.

Поздно вечером, вернувшись к мужу, Диане пришлось устроить ему с Тареком небольшой модный показ, чтобы показать все, что они приобрели сегодня.

– Ты потрясающе красива! – восхищенно на разные лады твердил жене Фирдаус, с восторгом встречая каждый новый наряд.

– Мне кажется, мы с Нуралайн немного перестарались сегодня с покупками, – слегка смущенно шепнула Диана мужу после очередной демонстрации. – Так много всего накупили… И украшения такие дорогие…

– Что ты, дочка, – тут же вклинился в разговор Тарек, услышавший слова невестки. – Программа турне очень обширная. Я думал, это только первая партия ваших покупок. Вряд ли этого хватит…

Диана посмотрела на свекра с таким изумлением, что тот аж рассмеялся, замахав руками.

– Не смотри так! Это просто мое предположение. Завтра у вас с Марией с утра совещание по предстоящей рекламной поездке. Она заведует всеми организационными вопросами и скажет тебе точно, чего и сколько понадобится.

– Хорошо! – кивнула Диана, улыбнувшись и облегченно выдохнув. – Надеюсь, мы все же сможем обойтись тем, что уже купили сегодня, а то не представляю, сколько чемоданов понадобится, чтобы разместить все мои вещи.

– Вот это вообще не проблема. Уж чемоданами мы тебя точно обеспечим в нужных количествах, – рассмеялся Тарек. – И вообще, я впервые вижу молодую девушку, которая говорит, что купила всего слишком много и ей пожалуй хватит. Обычно все бывает наоборот…

Диана в ответ только руками развела, беспомощно улыбнувшись. Умом она прекрасно понимала, зачем нужны все эти многочисленные платья и украшения. Она должна выглядеть достойно и соответствовать и имиджу их фабрики, и статусу их семьи. Но вместе с тем не могла отделаться от мыслей о том, насколько избыточны и бесполезны по сути все эти траты на платья, которые она наденет от силы один-два раза. И это в лучшем случае. Ведь почти все наряды вечерние. В обычное время в таких не походишь. Красиво конечно, слов нет, но смысла ноль, – мысленно вынесла она вердикт, задумчиво рассматривая покупки.

А ведь если отмотать время на пару лет назад… Она бы что угодно отдала за такой вот поход по модным магазинам. Да даже всего за одну вот такую импортную шмотку, а что уж говорить о таком количестве, что можно чемоданы набивать один за другим. В обморок бы просто упала от счастья, скорее всего, увидев все это и узнав, что это все ее.

Да, она меняется. И Диана также поняла, что скорость этих изменений ее пугает…

***

Святославль

Первый день пребывания Эммы в Святославе прошёл совсем не так, как ей хотелось. Её душа рвалась к Славке в воинскую часть, а ей пришлось с дядей Германом встречаться с возможными покупателями. Сначала с теми, что хотели купить дом в Святославле, а потом пришлось ещё ехать в Брянск, чтобы переговорить с теми, кого там нашёл родственник Германа.

Люди были достаточно приличные и тут, и там. Но одна беда – предлагали гораздо меньше денег, чем планировала выручить Эмма.

Она уже выяснила, за какую сумму можно купить дом на территории Москвы – не где-нибудь в деревне под ней, как у Пашиных родственников, а непосредственно на территории самой Москвы. И получалось, что меньше 8000 ни одного нормального дома не было. Только совсем плохонькие.

А куда ей с ребёнком-инвалидом и почти неходячим дедушкой в совсем плохонький дом переезжать? Кто там ремонтом будет заниматься?

Славка, когда из армии придёт, так до того момента ещё дожить надо под протекающей крышей. Да и Славка хоть и кое-что умеет – вместе с Пашей ремонт на его чердаке делал, – но всё же не профессиональный строитель.

А пока что выходило так, что за дом в Святославле предлагали 2500, а за дом в Брянске – 3500, то есть выходило на 2000 рублей меньше любого нормального предложения в столице.

Эмма уже была в бухгалтерии «Красной звезды» и узнала, что зарплату ей положили очень даже приличную, даже по московским меркам. Обещали, что со всякими доплатами у неё будет почти 200 рублей. Для девушки с незаконченным высшим образованием это очень даже неплохо, плюс стариковские пенсии.

Но и жить же на что-то надо.

Но, вернувшись из Брянска, она наконец откинула в сторону все эти тягостные раздумья, потому что прямо на вокзале её встречал Славка, приехавший туда на командирской машине по прямому распоряжению своего полковника.

Оба они очень сильно соскучились, слишком давно не виделись. Так что Славка, схватив её, прижал к себе и закружил вокруг себя.

Эмма немножко стеснялась, но была так рада, что ей было не до этого. Правда, заметила, что люди никак плохо на это не реагировали. Более того, один старик с суровыми чертами лица даже пихнул в бок свою бабку и сказал ей:

– Вот и я так тебя кружил на этом же перроне в 45-м, помнишь?

– Помню, конечно, – ответила ему та. – Только ты тогда не так красиво приехал, а из теплушки выскочил. И я тебя совсем не на машине встречала. Как к лучшему-то жизнь изменилась, Вася! Вон у нас сержанты на легковых машинах разъезжают и девушек своих встречают на вокзале.

– Ой, ну что ты себе придумала, Лариса, – ехидно сказал старик. – Не его это машина, шофёр он! Машина-то командирская…

В общем, устроили они людям и представление, и настроение подняли.

По дороге в воинскую часть Эмма, придя в себя от эйфории, рассказала всё же Славке про непростую ситуацию с финансами.

Славка, нахмурившись, сказал:

– Эмма, я думаю, надо обратиться к Паше. Практически уверен, что одолжит он нам эти деньги. Насколько я слышал, он себя очень уверенно в столице чувствует.

– Нет, Слава, это никак невозможно, – горячо возразила ему Эмма. – Он и так нам столько всего хорошего сделал, так во всём помог, что мы ему по гроб жизни обязаны. Ни за что я к нему по поводу денег не обращусь. Я и так ему сто рублей уже должна.

– Эмма, это же в долг. Мы же друзья, я обязательно, как вернусь из армии, найду способ подработать и вернуть деньги.

– Нет, Слава, должны же быть хоть какие-то приличия! В конце концов, нельзя так сильно вешаться на шею одному человеку, взваливая на него все свои проблемы. Я сама этого ни в коем случае не буду делать. И я тебя очень прошу, тоже, пожалуйста, не делай этого. Я что-нибудь обязательно сама придумаю.

Славка только покачал недовольно головой, но тему развивать перестал.

По приезду в часть повёл её сразу к полковнику. Тот, радушно улыбаясь, усадил её за свой стол, тут же отправив Славу за чаем. Через минуту подошёл и заместитель командира части.

Минут десять поговорили о том о сём под чаёк с конфетами и даже неожиданно для Эммы – пирожными, явно купленными в Святославле. Правда, она так и не поняла: это сам Слава по своей инициативе купил их или командир его отправил перед тем, как на вокзал её встречать, чтобы заехал.

Затем командир положил перед ней толстую папку высотой сантиметра в три:

– Вот, мы после слов Славы о твоём приезде кинули клич по всей нашей части. Здесь каждый из наших солдат-срочников какую-то историю своей жизни рассказывает. То же самое касается офицеров. При этом обрати внимание, что мы все эти истории проверили, и всё, что показалось нам слишком фантастическим, здесь отсутствует. Так что то, что есть, ты можешь смело использовать в своей статье.

Эмма, конечно, несколько обалдела от такого обилия материала. Она думала, что в воинской части на Лосином Острове ей много всего дали, когда она туда пришла. Ну нет, тут материалов было раза в три больше, да ещё всё от руки написано.

Да уж, над этой статьёй она точно поработает на совесть, уделив ей кучу времени. Правда, часть работы можно провести, когда она на поезде в Москву будет ехать. Чем ещё заниматься в вагоне, в самом деле?

***

Москва, Комитет партийного контроля при ЦК КПСС

Таисия Григорьевна занималась порученными ей Межуевым делами, а сама никак не могла на них сосредоточиться. То и дело вспоминала про то, как Ивлев ее отчитал…

Она виновата, конечно, вела себя неподобающе. Парень ее просто бесит, настолько он ей симпатичен, а ведь она уже пенсионерка, куда ей… Ивлев – словно напоминание о ее упущенных возможностях в личной жизни. Вот и не может она с ним спокойно общаться, едва заслышит его голос или увидит, как тут же срывается на эмоции… И боясь выразить свою симпатию к нему, начинает его строить, как школьника, ударяясь в другую крайность…

Ну а теперь она нисколько не сомневалась, что он действительно, как и обещал, все Межуеву про ее поведение выскажет. Ведь она действительно вела себя несносно, а он в своем возрасте уже многого добился. Слишком многого, чтобы спокойно стерпеть то ее вызывающее поведение.

А Владимир Лазоревич потом точно вызовет ее к себе и будет ругать. Он таких вещей не понимает и не одобряет. Сам всегда спокоен и вежлив, и никакого чванства не приемлет. И ведь даже не признаешься в том, почему она так на Ивлева взъелась, этого он вообще не поймет. Решит, что она на старости лет и вовсе свихнулась. Тут уже выговором не ограничишься. Это очень спокойный и холодный человек, он на эмоциях никогда ничего не делает… И ждет того же и от нее, как его помощницы.

Вот и что же ей делать теперь? Как выкрутиться?

***

Москва, квартира Ивлевых

Вернувшись домой, занялся статьей по Ирландии. Завтра постараюсь улучить время и Ганиной ее закинуть.

Приехала Галия. Несколько уставшая, так что я сразу развеселил ее, рассказав про умозаключения Родьки о моей лекции в Московском зоопарке. Как-то так смог все хорошо описать, что жена аж слезы вытирала от восторга. И вся усталость после этого тут же и исчезла. Люблю я детей за их непосредственность! Никогда с ними не скучно.

К десяти утра поехал к Межуеву на прием.

Вошел в приемную, полностью готовый к тому, что придется долго ждать. Злая на то, что я поставил ее на место, помощница Владимира Лазоревича вполне может пожелать отыграться на мне, придумав шефу какие-нибудь срочные дела, которые заставят его отложить мой визит. Не очень хорошо, с учетом того, что в 11.30 меня уже в КГБ ждут на лекцию… Или вообще, постарается провести впереди меня к шефу кого-то другого, якобы по более срочному делу. Ее полномочий в любом случае хватит, чтобы попытаться отыграться на мою реакцию.

Правда, особенно я по этому поводу не переживал. Если не успею к Межуеву хотя бы к 10.40, просто уйду, а потом позвоню ему и объясню, что прибыл я вовремя, но вынужден был уйти из-за того, что у меня срывалась следующая встреча. И в любом случае расскажу ему, что у меня теперь очень плохие отношения с его помощницей, и почему. Ее я об этом предупредил, так что не стукачество, а просто реакция на ее неподобающее поведение. Неожиданная для нее, в силу моего возраста, конечно, но я и не обязан вести себя как восемнадцатилетний пацан, кланяясь каждой помощнице или секретарше кремлевского босса.

Неожиданно для меня в приемной никого не было, кроме Таисии Григорьевны. Значит, никого не нагнала, чтобы задержать время моего визита. Поздоровался с ней спокойно и сел на диванчик для посетителей. А она, сделав попытку улыбнуться мне, вздохнула и сказала:

– Павел Тарасович, прошу меня простить за тот телефонный разговор. Я вела себя неправильно. Позвольте объяснить причину. Вы мне уж больно напоминаете моего сына. Он похож на вас и у нас с ним сложные отношения, уж слишком он самостоятелен. И голоса у вас похожи. Вот я и путаюсь совершенно неосознанно, когда с вами общаюсь, реагирую на вас, как на него. Как мать на непослушного сына…

Очень странно все это звучало, если честно. Весь мой опыт говорил, что мне сейчас нагло врут. Да я даже не был уверен, что у нее сын-то вообще есть!

К счастью, мне с ней не детей крестить, как говорится. Редкие встречи с ее начальником означали, что нам просто надо поддерживать видимость деловых отношений. И формально извинения ею мне принесены, как подобает. Так что не буду тут работать психотерапевтом, пытаясь выяснить, в чем и зачем мне сейчас врут, а просто делаю вид, что меня все устраивает.

– Извинения приняты, Таисия Григорьевна. Все в порядке. С детьми часто бывает непросто наладить отношения.

Я не сказал, что теперь не буду жаловаться на нее ее шефу, но это само собой подразумевалось по этикету. Будь я настроен иначе, я бы извинений не принял. И я вел себя все это время образцово, в отличие от нее, так что она понимала, что эти тонкости мне известны, и теперь ей ничего не угрожает.

– Вы удачно пришли за десять минут до нужного времени. – явно успокоившись, сказала помощница Межуева. – Владимир Лазоревич сейчас свободен, проходите к нему.

Вот даже как… Режим наибольших преференций для меня включила, помимо извинений. Ну что же, в следующий раз можно тогда снова принести ей шоколадку и вернуться к нормальным профессиональным отношениям.

Меня порадовало то, что Владимир Лазоревич, когда я к нему вошел, выглядел намного лучше, чем в прошлый мой визит, когда его вид конкретно меня так напугал. Похоже, хорошо отдохнул, восстановился, и сразу словно пяток лет скинул.

– Чудесно выглядите, Владимир Лазоревич! – обрадованно сказал я вместо приветствия, – не подскажите, где вы так хорошо отдыхали, что налицо такой эффект?

Нет, это не был грубый подхалимаж, как могло бы показаться кому-то менее чуткому. Межуев человек опытный, разбирается в людях, он понял, что я реально обрадовался тому, что он хорошо выглядит, а не пытаюсь к нему подольститься. А сказал я это, потому что верю в то, что слова очень сильно влияют на здоровье человека. Если кому-то говорить все время, что он выглядит так, что краше в гроб кладут, то человек, поверив в это, может себя и до инфаркта довести. Так что никогда не стесняюсь, увидев, что значимый для меня человек уделил внимание своему здоровью, и это пошло ему на пользу, немедленно поддержать его морально, сказав о том, как он чудесно выглядит. Мало ли, человек курить бросил, вот сразу и цвет кожи посветлел. Но это же наркотик, и он изо всех сил с собой борется, противясь желанию закурить. А тут услышит о том, насколько лучше стал выглядеть, и это даст ему силы и дальше сражаться с желанием схватить очередную сигаретку и затянуться…

– Пицунда, Павел, Пицунда! Чудесный воздух, и с погодой повезло в августе. Никакой жары до обморока, приятный ветерок, можжевельники… И жене на пользу очень пошло. Так что имей в виду на следующее лето.

– Спасибо, запомню.

– Ну как твои дела? О том, что хорошо выглядишь, я уже говорить не буду, было бы странно, если бы ты в восемнадцать лет выглядел иначе.

– Спасибо, Владимир Лазоревич! Дети здоровы, растут, первые слова говорят. Жена с увлечением в ССОДе работает. Отец с мамой в полном порядке – чего же больше желать?

– Вот правильно ты, Паша, приоритеты расставляешь! Даже удивительно для твоего возраста. Я в восемнадцать лет здоровье родителей воспринимал как данность. Сам был абсолютно здоров, и не понимал, что такое возраст. И в голову не приходило, что может быть иначе. Но не будем о грустном. Тем более, что повод для нашей встречи очень даже хороший. Я похлопотал, и с учетом твоего участия в рейдах по борьбе с волокитой и взяточничеством на местах, а также расхищением социалистической собственности, Комитет партийного контроля при ЦК КПСС решил наградить тебя грамотой.

Ну что сказать – я, конечно, был очень удивлен. Никак не ожидал такое услышать…

– А вызвал тебя, чтобы с тобой обсудить, как лучше тебя наградить. Можно, конечно, тебя к нам вызвать, чтобы грамоту эту вручить, и это вроде бы более престижно. Но это все равно, что расписаться перед всеми, что я лично тебя курирую. Увидев тебя, такого молодого, удивятся, начнут справки наводить, и на меня выйдут. Сразу честно скажу, что у меня в нашей организации из-за моей принципиальности имеются враги, и они могут попытаться свои счеты со мной за счет тебя свести. Так что ты не будешь против, если грамоту тебя вручат на заседании парткома экономического факультета МГУ? От нас выделят человека, он приедет, скажет пару слов, вручит ее. В наших стенах никто тебя не увидит, люди просто проголосуют, когда вопрос вынесет руководство на голосование, за то, чтобы выдать грамоту одному из московских активистов, и тут же о тебе и забудут. А я постараюсь, чтобы награждать тебя выделили кого-то из моих сторонников, которые о твоем возрасте трепаться не будут потом у нас…

– Прежде всего спасибо, что похлопотали, Владимир Лазоревич! – поблагодарил я его. – И конечно, раз вы предлагаете наградить меня в МГУ, то вам это, конечно, виднее. Никаких возражений иметь по этому поводу я не могу…

После этого разговор мы закончили буквально за минуту. Выйдя из кабинета, я попрощался с Таисией Григорьевной, и отправился на выход из здания, обдумывая на ходу наш разговор.

В то, что Межуев хотел со мной посовещаться, я ни в коем случае не поверил – такой вопрос, как формат награждения, он сам вполне в состоянии решить. Фактически он мне сразу и предложил наиболее устраивающую его форму. С какой же целью вызвал к себе? Тут, скорее всего, цель даже не одна. Во-первых, чтобы у меня потом и сомнений не было, что грамота мне досталась именно его хлопотами. А то мало ли что она из КПК? Если бы Межуев не позвонил и не предупредил, я мог бы быть и не уверен, что именно он и расстарался с ней. Всякие случайности бывают… Во-вторых, наверное, хотел мне проверку устроить – как я отреагирую на вариант с награждением в КПК и в МГУ. Не слишком ли я честолюбив, чтобы потребовать награждение именно в КПК, и плевать на риск получить могущественных врагов… Сделай я такую глупость, наверняка интерес Межуева ко мне в дальнейшем резко бы снизился. Он сам человек аккуратный и осторожный, и вряд ли ему нужен кто-то под руку в будущем, кто готов из честолюбия заводить себе врагов без всякой в этом необходимости. Ну и также, наверное, хотел посмотреть на мою реакцию на эту новость. Поблагодарю ли его, обрадуюсь ли…

Но больше всего меня занимал другой вопрос – а чего это он мне награды одну за другой подкидывает? Только же по его хлопотам ленинскую стипендию дали, я уже и получить ее в повышенном размере успел. Подозрительно что-то, то на полгода пропадает, то каждые пару месяцев на меня награды обрушивает… Я же все равно ему без большой надобности, пока высшее образование не получу… Загадка какая-то, если честно.

Так и не придумав разумного ответа на этот вопрос, неспешно поехал по направлению к КГБ. Что-то у меня слишком большой запас по времени образовался. Ладно, доеду туда, припаркуюсь поблизости, да книжку почитаю художественную перед тем, как в здание комитета идти. Главное, что уже точно не опоздаю из-за аварии какой…

***

Италия, Больцано

Утром Мария сходу взяла Диану в оборот, загрузив огромным количеством информации. Рекламное турне по размаху оказалось весьма внушительным. Диана знала, что мероприятие предстоит серьезное, но, как оказалось, совершенно не представляла масштабов.

– Рим, Милан, Ницца, Монако, Париж, Брюссель, Цюрих, Мюнхен, Амстердам, Лондон…, – зачитывала она точки маршрута, под каждой из которых красовался внушительный список мероприятий. – Ничего себе поездочка!

– О да! – довольно кивнула Мария. – Рекламное турне должно получиться просто грандиозное. И это ты смотришь только общий план маршрута. А вот здесь подробный план мероприятий. Ознакомьтесь внимательно, пожалуйста, перед тем, как начнем прорабатывать основные моменты, – с этими словами Мария положила перед Дианой и Фирдаусом пухлые папки.

Те переглянулись, синхронно вздохнули и открыли их, начав просматривать содержимое.

– Я дам вам некоторое время на ознакомление, – сказала Мария, – как будете готовы к обсуждению, позовите меня, я буду в кабинете.

***