Текст книги "Православное учение о спасении."
Автор книги: Сергий Архимандрит (Страгородский)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Таким образом, католическая догматика, пытавшаяся построить учение о спасении на правовых началах, прибегавшая для этой цели ко всевозможным уловкам, в конце концов, приходить к сознанию невозможности сделать это, и на все возражения разума только слепо указывает на требование откровения, причем это требование она (догматика) спешит неправильно истолковать в своем правовом смысле: нельзя доказать, что дела суть заслуги, но Слово Божие говорит нам, что дела необходимы для спасения и спасают, – след. (заключают католики, делая логически скачок), дела, как бы то ни было, имеют значение заслуги.
Таков вывод, к которому с неумолимой необходимостью ведет западное христианство его основная ложь – правовое понимание спасения и всей вообще религиозной жизни.
Правовой строй знает только внешние отношения и не заботится о внутреннем содержании, скрывающемся за этими отношениями. Не спрашивая о внутреннем устроении вещи, он хочет узнать ее цену и, узнав, считает свое дело конченным. Если, по христианскому учению, человек спасается только через Иисуса Христа и только в том случав, когда творит дела, заповеданные Христом; то для ума схоластиков это значить, что Христос и человек представляют правде Божией каждый со своей стороны вполне достаточную цену за обещанную вечную жизнь. Но, если дело Христа и дело. человека суть понятия правового порядка, то они взаимно исключают друг друга: насколько возрастает цена заслуг человеческих, настолько является ненужной заслуга Христа; Христос пришел потому, что человек не мог сам спастись. А между тем Слово Божие и совесть требуют и того, и другого, и именно совместно, и именно в качестве непременных причин спасения человека. – Вот та основная ложь западного христианства, которая ведет его ко всевозможным уловкам: основная его посылка требует одних выводов, а жизнь и прямое учение Слова Божия, с которыми оно связей порывать не хочет, – других. В существе своем и католичество, и протестантство учат и говорят одно и тоже: и то, и другое больны одной и той же неисцельной болезнью, разница только в тех прикрытиях, которыми каждое из них старается себя успокоить. И те, и другие признают (протестанты открыто, а католики под строкой), что собственно говоря дела человека не нужны, не должны иметь оправдательной силы. И те, и другие, чтобы не идти прямо против истины и в то же время не отступить от своего умствования, должны признать делание человека непроизвольным (протестантское освящение и католическое превращение – infusio gratiae). Разница только в том, что протестанты, не забывая и не скрывая своей мысли, думают только как-нибудь загладить ее разногласие с жизнью указывают на ее безопасность: дела, говорят они, необходимо последуют, – нечего, след., беспокоиться об их отсутствии при оправдании. Католики же стараются затуманить самую мысль и, позабывая свои основные посылки, усиливаются только зажмуря глаза говорить, что дела все-таки необходимы, что они все-таки заслуживают спасение, не будучи в состоянии объяснить, как же эти дела заслуживают.
Из сказанного видно, каким путем нужно идти при научном исследовании православного учения о спасении. Взять сочинения или символические книги протестантов и католиков и стараться только уничтожить их крайности, было бы неправильно и бесполезно, такой путь, как видим, никогда не приведет нас к чему-нибудь ясному и определенному, устойчивому. Крайности на западе не случайны, они – естественный вывод из ложного основного начала. Необходимо, следовательно, прежде всего отвергнуть это основное начало (правовое жизнепонимание) и потом уже, независимо от него, приступить к изучению истины, черпая сведения не из готовых западных сочинений, а из Св. Писания и творений св. Отцов. Таким путем только мы и можем выяснить себе основное начало православного жизнепонимания. Выяснив же это начало, не трудно будет раскрыть и самое учение о спасении. Поэтому, в дальнейших главах мы прежде всего должны решить, как относятся Св. Писание и Предание к правовому жизнепониманию, признают ли они его? После ответа на этот основной вопрос раскроем учение о вечной; жизни, причем для нас станет ясным начало православного богословствования. Из этого учения с необходимостью последуют учение о смысле возмездия и, далее, о спасении и его условиях.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Правовое жизнепонимание пред судом Св. Писания и Предания
Мы веруем, что спасаемся единым Иисусом Христом, что только „чрез одного Христа мы можем быть приняты Богом» [95] [95] Кирилл Алекс, т. III, 294. Творения. Перевод при Моск. Дух. Академии. Во всех цитатах русская буква “т” означает том по русскому переводу; латинская t – том греческой серии Patrologiae Migne.
[Закрыть], – но мы также веруем (и в этом находим себе постоянное свидетельство в своей совести), что Бог удостаивает части каждого соответственно его добрым делам» [96] [96] Т. I, 227.
[Закрыть], что „нет другого пути (получить отпущение грехов и надежду на наследство обещанных благ), кроме того, чтобы познавши нашего Христа и омывшись тем крещением во оставление грехов, о котором возвещал Исаия, вы жили потом без греха» [97] [97] Св. Иустин Мученик. Разговор с Трифоном. 44. См. Сочинения древних христианских апологетов. Издание Свящ. П. Преображенского. М. 1867. Стр. 214.
[Закрыть]; что „после благодати Божией, надежду спасения нужно полагать только в собственных делах (oiceioiV catorJwmasi) [98] [98] Златоуста. In Io Hom. XXI, 3 (Migne S. G. t. LIX, col. 132).
[Закрыть]. «Царствие Божие нудится» и только „нуждницы», т. е. употребляющие усилие, труждающиеся „восхищают е» (Мф. XI, 12). I. Христос пришел не разорить закон, но исполнить (Мф. V, 17). Человек, оправданный и освященный, не по необходимости делает, а должен делать добро, потому что „всякий получит от Господа по мере добра, которое он сделал» (Еф. VI, 8). Добро, таким образом, не плод и не свидетельство спасения только, а один из прямых виновников последнего, которым „открывается человеку свободный вход в вечное царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа» (2 Петр. I,11).
Поэтому жизнь человека после крещения отнюдь не состояние бездеятельного блаженства и непроизвольного доброделания (как она должна представляться на западе), а наоборот, деятельное последование Христу (Кол. III, I – 14). Земная жизнь – сеяние, а загробная – жатва, и потому человек должен сеять добро, чтобы потом наследовать блаженство (Гал. YI, 7 – 10), он должен, как прилежный муравей, скоплять плоды для будущей жизни [99] [99] Кирилл Иepyc. Catech. IX, 13. Migne S. G. t. XXX II, col. 652: “(подобно муравью) собирай и ты себе плоды добрых дел на будущие веки”.
[Закрыть]), собирать себе то „неветшающеее богатство, собирать которое не только не порок, но и великая добродетель и награда» [100] [100] Кассиан. Писания. М. 1877. Стр. 210.
[Закрыть].
Итак, человек оправданный делает добро произвольно и постоянно сознает и убежден в том, что делает „ради чести в царстве небесном», чтобы ему „заслужить похвалу от Бога, как добрый раб, и удостоиться каких-нибудь почестей» [101] [101] Григорий Нисс. т. VII, 447.
[Закрыть]; так что, если бы не было этого убеждения, если бы человек не ожидал этой награды на небесах, тогда и добродетельная жизнь была бы бессмысленной и потому невозможной. „Кто захотел бы принимать на себя столь горькие труды, если бы не имел сладкой надежды во Христа?" [102] [102] Кирилл Алекс, т. I, 261
[Закрыть]. „Стали ли бы мы соблюдать себя в такой чистоте, если бы мы не признавали, что Бог бодрствует над человеческим родом? Конечно, нет. Но так как мы веруем, что отдадим отчет во всей настоящей жизни Богу, сотворившему и нас, и мир: то мы избираем жизнь воздержную, человеколюбивую и уничиженную, – зная, что здесь не можем потерпеть, хотя бы нас лишили жизни, никакого зла, которое бы сравнялось с благами нам уготованными от Великого Судии за кроткую, человеколюбивую и скромную жизнь» [103] [103] Афинагор. Апология. 12, Изд. Преображенского Ст. 82.
[Закрыть]. Доброделание, таким образом, есть необходимое условие спасения.
Но здесь опять можно спросить, в каком смысл доброделание признается условием спасения: оно может быть только внешним основанием для получения спасения, но может быть и условием в собственном смысле, производителем спасения. Тот и другой ответ, будучи весьма близки один к другому по форме, со стороны своего содержания весьма, чтобы не сказать, в корне различаются один от другого: они могут служить выразителями двух совершенно противоположных, взаимно исключающихся жизнепониманий: мирского, языческого и христианского.
Себялюбец живет для себя, свое „я» поставляет средоточием мира, с точки зрения этого „я» оценивает все происходящее и в своей, и в общемировой жизни. Цель его – собственное благополучие, высшее благо – наслаждение, в виде ли чувственных удовольствий, или в какой-нибудь нирване и т. п. в этом роде.
Теперь, грех (существо которого и есть себялюбие), доставляя человеку наслаждение в этой жизни, вместе с тем приносит ему неизмеримо большее страдание в жизни загробной: Богом установленный миропорядок оказывается пагубным для себялюбия и с необходимостью ведет его к наказанию. Себялюбцу, как такому, конечно, нет дела до правды или неправды этого миропорядка, даже более, он всем своим существом готов возмутиться против последнего, – всем своим существом готов протестовать против этого ограничения своего „я» желание которого для него закон, – но он, как себялюбец же, не может не желать избежать той горькой участи, к которой приводит нераскаянное противоречие враждебному для него миропорядку. И вот самолюбец, начинает, как он говорит спасаться, т. е., с крайним сожалением отсекая свои излюбленные и все еще дорогие пожелания, начинает исполнять закон, положенный Богом, – исполнять именно потому, что противозаконие оказывается в своем последнем выводе крайне невыгодном для себялюбца, хотя не перестает для него быть желательным и приятным. Себялюбец в душе своей – враг Богу (Рим. YIII, 7) и хочет слушать своего отца – человекоубийцу (Иo. YIII, 44), он готов кусать милующую его Руку (вспомним Иудеев, „избивших пророков и камнями побивавших посланных к ним», вспомним распятого И. Христа), но он трепещет Бога, так как знает, что Он всемогущ, что все, и сам себялюбец, в руках Божиих, что от Бога, след., не уйдешь. Себялюбцу приходится подчиняться воле Божией для своей же собственной выгоды. Он и подчиняется, но – как раб, с внутренним отвращением, с ропотом, подгоняемый бичом, или как наемник, которому нужна выгода, награда.
Так настроенный, человек, конечно, не может и понять той „свободы чад Божиих», которую принес И. Христос, того „примирения» с Богом, которое возвестили нам Апостолы: „душевный человек не может „служить Богу духом и истиною (Ио. IV, 23), он судит обо всем по душевному (Кор. II, 14). Приходя ко Христу, он не столько хочет научиться от Него, как ему жить, чтобы жить истинною жизнью, сколько хочет узнать, какую пользу принесет ему последование Христу. Поэтому, слыша о спасении Христовом, он усвояет из этой благой вести преимущественно ее внешнюю сторону: избавление от бедствия, от конечной погибели и получение высшего блаженства и не замечает другой, более существенной стороны этого спасения, не замечает, – что бедствием здесь считается не страдание, не муки, а грех, – что высочайшее благо здесь полагается в той самой воле Божьей, против которой с такой ревностью возмущается его себялюбивая природа. Он думает только о том, что он будет наслаждаться, а, чем? – об этом он не спрашивает.
Но, если все дело только в блаженстве, как таком в выгоде человека, то естественно спросить, за что же человек эту выгоду получает? не будет ли несправедливым наделять его блаженством, когда он ничем не заслужил его? Христос учил, что спасаются только делающие добро. След., заключает человек, добро и есть та плата, та уступка Богу, за которую Он дарует человеку вечную жизнь. Почему же Богу угодно такое, а не иное поведение, себялюбец понять не может: сам, исполняя желания своего „я» только потому, что это ему приятно, желательно, он и закон Божий наклонен представлять себе таким же беспричинным желанием Владыки. Конечно, такую беспричинную волю человек любить не может, равно как и Самого Владыку: Последнего он только боится, а первую исполняет только против своего желания. Отсюда, его труды, понесенные им при исполнении воли Божией, не могут иметь силы и значения самоотверженной жертвы Богу, жертвы любящей и благодарящей. Для человека они тяга, подневольное ярмо. Поэтому, ими пожертвовать он не в состоянии и требует себе вознаграждения, как и всякий наемник. Дела в глазах человека получают значение заслуги.
Таким образом, правовое представление о спасении, как нельзя более, понятно и удобно именно для себялюбивого настроения. Мы видели слабые стороны этого представления, – видели, как им открывается свободный вход всяким сделкам и прямым искажениям Христовой истины в западном христианстве. Теперь мы должны раскрыть, как к этому представление» относятся священные источники нашей веры: Св Писание и Предание.
Если мы приступим к этим источникам с предвзятой мыслью и если будем вырывать из них лишь отдельные слова и речения, не справляясь с основной мыслию их, то мы; пожалуй, можем найти не мало оснований для правового представления в самом Св. Писании или Предании.
Прежде всего, как понимается спасение? „Чего большего ищешь ты, спрашивает Св. Григорий Богослов, кроме спасения? Будущей славы и святости? Для меня весьма важно спастись и избавиться от тамошних мучений. Ты идешь путем непробитым и недоступным, а я – путем протоптанным, который спас многих» [104] [104] т. III, 156. Слово 32.
[Закрыть]. В этих словах спасение понимается, как видим, исключительно с его внешней, формальной стороны, погибель человека берется в прямом и общем смысле, без определения, в чем, именно она заключается: человеку грозит беда, и он от нее избавляется. Тот же смысл можно находить и в тех местах Св. Писания, где жизни вечной противопоставляется суд, погибель, мучения (напр. Ио. III, 15; V, 24; Mф. XXY, 46 и пр.).
Если же сущность спасения – в благополучии человека, в его наслаждении, то за что человека награждать? „Без подвига никто не увенчивается» [105] [105] Творения. М. 1848 – 51. т. 1, 97. Слово подвижническое.
[Закрыть], говорит Св. Ефрем Сирин. Ужели кажется тебе справедливым, чтобы земные и проходящие вещи и тленная слава требовали усилий и трудов, а для приобретения надежды нестареющиеся и нескончаемые веки веков царствовать со Христом, не надлежало даже этого краткого времени пребывания твоего на земле употребить на труды и подвиги, чтобы впоследствии целые веки царствовать» [106] [106] т. III, 323. Слово подвижническое.
[Закрыть]. „Обрати внимание, говорит другой св. отец, на самый закон правды и войди в самого себя. Имеешь ты у себя различных служителей, и одни хороши, а другие плохи; хороших ты уважаешь, а дурных бьешь. И если ты судья, то добрых хвалишь, а беззаконных наказываешь. Ужели же у тебя человека смертного, соблюдается справедливость, а у Бога, беспреемственного всех Царя, нет праведного возмездия? Отрицать сие нечестиво» [107] [107] Кирилл Иepyc. Творения. М. 1855. Стр. 327. Огл. слово XVIII, 4
[Закрыть].
Что же служит тем основанием, по которому человеку присуждается великая награда на небесах? Награда дается только за подвиг; след., и небесная награда достигается подвигом, „праведными делами» [108] [108] Св. Ипполит. Против Платона, 3. См. английский перевод его творений в Clark's Ante-Nicene library. Vol. IX, p. 50 Просим извинения за пестроту в цитатах: мы принуждены были довольствоваться всяким изданием св. отеческих творений, какое только попадало нам в руки. Притом, некоторых оо. Церкви мы цитируем то по Migne, то просто по русскому переводу. Это происходит оттого, что творения эти прочитаны нами два раза: в первый раз, находясь в Петербургской Академии, мы имели под руками подлинник, чего во второй раз иметь не могли. См. напр., предыдущую цитату из св. Кирилла Иерусал.
[Закрыть]. Дела, таким образом, дают право на вечное блаженство, оказываются, как бы ценою, платою за него со стороны человека. Это уподобление весьма обычно в Св. Писании и Предании.
Так, Господь И. Христос весьма часто, убеждая своих слушателей к той или другой христианской добродетели к христианскому поведению вообще, указывал им главным образом на то, что за такое поведение и только за него, воздается награда на небесах. „Смотрите, говорил Он, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного. Итак, когда творишь милостыню не труби перед собой, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославили их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же… и т. д., и Отец твой, видящий тайное воздаст тебе явно» (Мф. VI, I – 6 и д.). Или, напр., известное изречение о единой чаше студеной воды поданной пророку, или ученику. „Кто принимает пророка, во имя пророка, получает награду пророка; и кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника. И кто напоит одного из малых сих только чашей холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Мф. X, 41 – 42).
Св. Апостолы тоже часто прибегают к этой форме выражения, и тоже в тех случаях, когда нужно побудить кого-нибудь к доброделанию. Загробная награда сравнивается с наградой на ристалищах, с венцом победителей. „Разве не знаете, говорит, напр., св. апостол Павел, что бегущие на поприще бегут все, но один получает награду; и вы бегите так, чтобы получить. Все подвижники (т. е. борцы) воздерживаются от всего: они для получения венца тленного, а мы нетленного„ (1 Кор. IX, 24 – 5; Гал. V, 7; Филипп. III, 14; 2 Тим. IY, 7 – 8; 1 Петр. V, 2 – 4 и др.). Удерживая христиан от каких-нибудь пороков, указывают на наказание, какое постигнет от Господа всех грешников: „Воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда,.,, чтобы ни в чем не поступали с братом своим противозаконно и корыстолюбиво; потому что Господь Мститель за все это, как и прежде мы говорили вам и свидетельствовали» (I Фесс. IV, 3 – 6). Этими и подобными местами и пользуются, чтобы оправдать правовое понимание нравственной жизни. Впоследствии мы увидим, насколько это справедливо.
Точно то же и в святоотеческих творениях. Отцы Церкви, с тою же самою целью – обосновать доброделание побудить к нему, иногда прибегают к таким сравнениям, которые, по-видимому, прямо – за внешнее понимание жизни. Такова, напр., аналогия купли – продажи. „Должно, говорит св. Григорий Нисский, подкрепляясь верою в ожидаемое, добродетельным поведением наперед закупать (proemporeuetJai) будущую благодать» [109] [109] De hominis opif. с. XXII (Migne. t. XLIV, col. 209) т. I, 170.
[Закрыть]. Дар свободы, присущий человеку, иногда думают объяснить тем, что в противном случае несправедливо было бы человека награждать. Если бы Бог все сделал даром природы, мы остались бы без наград и без венцов (astejanoi cai cwriV brabeiwn); и как бессловесные за те совершенства, которыми обладают они по природе, не могут получить награды, ни одобрения: так и мы не получили бы ничего этого. Ибо совершенства естественные служат к похвале и чести не обладающих, а Давшего их. Так, вот почему Бог не представил всего природе» [110] [110] Св. Златоуст. De statuis. Hom. XIII, 3 (Migne t. XLIX, col. 140).
[Закрыть]. Добродетель признается тем достаточным основанием, которое делает возмездие делом простой справедливости. „Душевное врачевание печется о душе, чтобы душа могла наследовать горнюю славу за подвиг и за борьбу с дольним и, быв здесь искушена ими, как золото огнем, получила упование в награду за добродетель, а не только как дар Божий» [111] [111] Григорий Бог. т. I, 27.
[Закрыть]. „Если души, говорить св. Ефрем Сирин, окажутся во всем благоискусными, верными и достойными, претерпевшими до конца и сохранившими упование веры, то сподобившись избавления по благодати, по всей справедливости сделаются они наследницами царствия» [112] [112] Т. II, 529 (изд. 1858 г.).
[Закрыть]. Или Нил Синайский: „В день суда Бог каждому правдиво присудит воздаяние не по здешнему ошибочному предположению, но как требуют справедливость, по самой истине содеянного» [113] [113] Т. II, 98. Изд. 1858 г. Слово о нестяжании (к Магне) гл. I.
[Закрыть].
Мало того: не только добродетель, как общее и постоянное расположение души, но и каждое доброе действие, добрый поступок, сам по себе, представляются как будто бы заслуживающими. Такую мысль могут дать, напр., слова св. Кирилла Иерусалимского: „Будь только благонадежен; делай только, подвизайся только усердно. Ничто не погибнет. Всякая молитва твоя, всякое псалмопение записано; записана всякая милостыня, записан всякий пост; записано и то, если брак сохранен был честно, записано и воздержание, соблюдаемое для Бога; первые же венцы в сей записи представлены девству и чистоте» [114] [114] Catech. XV, 23 (Migne. XXXIII, 901).
[Закрыть]. Если продолжать исследовать творения св. отцов все в том же направлении, то можно, пожалуй, найти в них следы и католической сверхдолжной заслуги. Напр., в Лествице мы читаем: „Есть души, которые сделали больше, нежели сколько повелевают заповеди» [115] [115] Лествица. Изд. М. 1873 г. Стр, 222.
[Закрыть]. Или св. Григорий Нисский, восхваляя Плациллу, говорит, что она своими подвигами (catarJwmasi) превзошла предписанное (purercetai cai taprostetagmena) [116] [116] De Placilla (Migne. t. XLVI, col. 889 – 92).
[Закрыть]. Вообще же жизнь человеческая иногда представляется каким-то механическим сцеплением разных подвигов и заслуг, из которых каждая ждет себе награды и делается только для последней. „Жизнь каждого как бы взвешивается, говорит св. Кирилл Александрийский, возмездие непременно как бы уравновешено будет с нашею доброкачественностью» [117] [117] T. III, 196-7.
[Закрыть]. Предшествующие добрые дела уменьшают наказание за грехи, потому что праведный Судия изрекает приговор, соразмеряя последние с первыми», говорит бл. Феодорит [118] [118] T. VI, 756. Творения М. 1855-1859.
[Закрыть].
Всего же более оснований для себя правовое жизнепонимание может подыскать в творениях св. И. Златоуста, которому более всех других, может быть, пришлось говорить против корыстолюбивой бессердечности к бедным и, след., доказывать прежде всего нерасчетливость такого поведения. Не мог он, по самому существу дела, говорить скупцу и себялюбцу о сладости жертвы для ближнего, – говоря с наемником, он и язык должен был выбрать подходящий. Отсюда, – замечаемое в некоторых местах творений святителя стремление как бы высчитать, когда, за что и сколько именно получить человек. «Если ты, говорит святитель, сделаешь что-нибудь доброе (crhstou) и не получишь здесь за него воздаяния, не смущайся: награда с избытком ожидает тебя в будущем [119] [119] In Math. Hom. XXXIV, 3 (Migne. t. LVII, col. 402).
[Закрыть]». „Когда видишь праведника наказуемым, считай его блаженным, и говори: этот праведник или грех на себе имеет, и получает за него возмездие, и отходит туда чистым, или наказывается сверх грехов, и ему высчитывается излишек, придаток к его праведности (prosJhch dicaiosunhV autw logizetai). Потому что там бывает расчет (logoV) и Бог говорит праведнику: ты должен мне столько-то, положим, он вверил ему десять оволов, и ставить ему в счет десять оволов. Если же он издержал шестьдесят оволов, Бог говорит ему: десять оволов засчитываю тебе за грех, а пятьдесят за праведность» [120] [120] De Lazaro. VII, 9 Migne. t. XLVIII, col. 1044.
[Закрыть].
Если мы теперь от оо. восточных обратимся к западным, то само собою понятно, что в их творениях мы найдем еще более следов правового жизнепонимания: этим отцам приходилось иметь дело с Римом непосредственно, не могли они, поэтому, оставить без внимания его способа мышления, тем более что греховность человека как бы оправдывала такое жизнепонимание. „С тех пор, говорит Тертуллиан, как зло вошло в мир и как благость Божия была оскорблена, правосудие Его стало управлять Его благостно. Оно предоставило благость достойным, отказало в ней недостойным, отняло ее у неблагодарных и отметило за нее врагам ее. Оно судит, осуждает, наказывает: суды Его, казни Его, внушаемый ими страх служить уздою своеволию, поощрением добродетели» [121] [121] Творения. Перевод Карнеева. СПБ. 1847-50, т. IV, 13.
[Закрыть]. Отсюда происходить обозначение человеческих дел „заслуги», общее всем западным отцам. Дела рассматриваются, главным образом, как некоторая ценность, дающая право на награду. Так св. Киприан пишет исповедникам: „Некоторые из вас упредили других совершением своего мученичества и имеют принять награду от Господа по своим заслугам; а некоторые еще томятся в заключении темничном, в рудниках и в узах и… медленностью страданий приобретают полнейшее право на заслуги, по которым надеются получить из небесных наград столько воздаяний, сколько теперь числятся дней в истязаниях» [122] [122] Творения. Киев. 1879, т. I, 351.
[Закрыть]. Тертуллиан же прямо представляет Господа, как бы должником за добрые дела человека. Бог, говорит он не желая гибели святых своих, объявил себя их заступником, а потому и приемлет их добрые дела и раскаяние; приемля же сие, Он вменяет Себе долгом за то их награждать» [123] [123] т. II 82.
[Закрыть]. Отношения между Богом и человеком иногда строго приравниваются к отношениям между членами простого правового союза: сущность полагается во взаимном удовлетворении, с отмщением за всякое нарушение. Для примера возьмем того же Тертуллиана. Вот, напр., что говорить он в своем сочинении о терпении: „Скорби телесные суть очистительная жертва, примиряющая с нами Бога чрез смирение, когда плоть, довольствуясь немногим количеством хлеба и воды, приносит в дар Господу свою бедность и воздержание, когда присовокупляет к этому частые посты, и когда проводит посты в пепле и вретище… Так некогда гордый царь Навуходоносор, раздражавший Господа, принес великолепную и полезную жертву терпения смиренным и строгим покаянием семилетнего изгнания, во время которого жил со зверями, удаленный от общества людей; и сею жестокою жертвою возвратил себе царство свое, а что еще важнее, сим очистительным удовлетворением приобрел снова милость Божию» [124] [124] т. II, 74.
[Закрыть].
Несмотря, однако на все эти многочисленные следы правового жизнепонимания в Св. Писании и творениях оо. Церкви признать это жизнепонимание действительным отеческим или библейским жизнепониманием нельзя, или можно в том лишь случае, если мы будем пользоваться Св. Писанием или Преданием только, как сборником бессвязных изречений, а не как единым словом Божием, не как выражением единого и цельного мировоззрения. Bcе эти следы необходимо сопоставить с длинным рядом мыслей, которые тоже были постоянно на устах священных писателей и оо. Церкви и которые тем не менее прямо отрицают правовое жизнепонимание.
Прежде всего, возможны ли правовые отношения между Богом и человеком? На основании Св. Писания и Предания, говорим, что невозможны. – В самом деле, если известное отношение хотят представить отношением правовым, то должны от него требовать полного соответствия понятию правового отношения; если же такого соответствия нет, а отношение, между тем, не противоречит ни разуму, ни нравственному чувству, то это потому, след., что данное отношение принадлежит к порядку явлений, отличному от правового и требует себе особых законов, особого объяснения.
Теперь, правовой союз в основе своей имеет себялюбивое желание собственного благополучия и выражается во взаимном самоограничении нескольких себялюбий, чтобы каждому из них в возможно большей мере благоденствовать. Приложима ли эта мерка к отношениям Бога к человеку? Думать так не только нечестиво, по и безумно. „Разве может человек, спрашивает Елифаз, доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому. Что за удовольствие Вседержителю, что ты праведен? И будет ли Ему выгода от того, что ты содержишь пути свои в непорочности?» (Иoв. ХХП, 2 – 3). „Бог, говорит бл. Августин, не нуждается и в самой человеческой праведности, и все то, в чем выражается истинное почитание Бога, полезно человеку, а не Богу. Не скажет, конечно, никто, что был полезен источнику, когда пил из него, или свету, когда видел его» [125] [125] Бл. Августин, т. IV, 307. творения. Киев,. 1880.
[Закрыть]. „Человек, говорить Св. Григорий Нисский, это слабое и кратковременное существо, хорошо уподобляемое траве (Пс. CII, 14), сегодня существующее, а завтра нет, – верит, что достойно почтил Божеское естество. Это все равно, что зажегши тонкую нить из пакли, думать, что этой искрой увеличиваешь блеск солнечных лучей» [126] [126] Advers. Maced. X (Migne t. XLV, col. 131:). т. VII, 35.
[Закрыть]. „Кто есть человек? спрашивает св. Тихон Задонский: земля и гной. Кто есть Бог? Есть Творец всея твари, видимых и невидимых» [127] [127] т. V. 307. Письма посланные XIX. Творения, М. 1875.
[Закрыть]. Возможно ли между ними какое-нибудь сравнение? А если невозможно, то как понять близость Божию к человеку? Зачем Господь, вседовольный и всесовершенный, нисходит до союза с человеком, с этим червем, пеплом, с этим сонным видением и тенью» [128] [128] Ефрем Сир. т. IV, 224. Слово на почивших во Христе.
[Закрыть]. „Господи, восклицает Псалмопевец, что есть человек, что Ты знаешь о нем, и сын человеческий, что обращаешь на него внимание? Человек подобен дуновению: дни его, как уклоняющаяся тень» (Пс. CXLIII, 3 – 4), „Что такое дела человеческие? спрашивает св. И. Златоуст: „Пепел и пыль, прах пред лицем ветра, дым и тень, лист и цвет, уносимые ветром, сон, мечта и баснь, пустое колебание воздуха, легко возбуждаемое, перо возметаемое, течение непостоянное, и все, что только может быть еще ничтожнее этого» [129] [129] Беседа IX, 5 на Посл. к Евреям, Стр.172.
[Закрыть]. Зачем же нужны были Господу эти призрачные человеческие дела? Почему Он не только благоволил „привести человека из небытия в бытие, но и отпадшего восставил паки и царство даровал ему будущее» [130] [130] Литургия Св. И. Златоуста.
[Закрыть]. Правовое начало не объяснит нам этого „благоутробия милости» Божией, по которой Он „не потерпел зрети от дьявола мучима рода человеча» [131] [131] Чин крещения.
[Закрыть]. Там, где действует право и удовлетворение, нет места для такой беспричинной, бескорыстной благости.
Возьмем, однако, отношения между Богом и человеком, как данное опыта; не задумываясь об их первоначале. Допустим, что между Богом и человеком существует в настоящее время правовой союз: добродетель человека есть та цена, которую требует от него Господь за обещанные награды. Но и при этой уступке отношения между Богом и человеком не будут состоятельны с правовой точки зрения: прежде чем помышлять о какой-нибудь награде за свои дела, человек должен Богу за все полученные и получаемые благодеяния. „Если бы Бог, говорить преп. Макарий Египетский, вступил с нами в суд, то не нашлось бы ничего, по истинной правде человеку принадлежащего; потому что и имения и все мнимые блага земные, при которых человек может делать добро, и земля и все, что на ней, и тело самое, и самая душа принадлежит Ему. И не только все прочее, но и самое бытие человек имеет по милости. Поэтому какая же у него собственность, которою по праву мог бы он похвалиться и оправдаться? [132] [132] De libert. mentis. VIII (Migne t. XXXIV, col. 941). Русский перевод. М. 1852. Стр. 597.
[Закрыть]. Как нельзя опередить своей тени, которая постольку подвигается вперед, поскольку мы идем вперед, и всегда в равном расстоянии нам предшествует; как нельзя телу вырасти выше головы, всегда над ним возвышающейся: так и нам невозможно превзойти дарами своими Бога. Ибо мы ничего не даем такого, что не принадлежало бы Ему, или что было бы вне круга его щедрости. Помысли, откуда в тебе бытие, дыхание, разумение? Откуда то высочайшее преимущество, что ты знаешь Бога, надеешься царствия небесного?" [133] [133] Григорий Бог. т. II, 25. Сл. 14.
[Закрыть]. «Что воздадим милосердному Богу за все сии блага и дары, за то, что снисшел Он с небес от Отца, или что ради нас воплотился в чреве, или что за нас был заушен? Чтобы воздать за одно заушение, то если бы мы тысячи лет жили на земле, ничем не могли бы вознаградить за сию Божию милость» [134] [134] Ефрем Сир. т. I, 280. Слово умилительное 1-е Ср. Бл. Августина т. Ш, 386: “Мы решительно не в состоянии возблагодарить Его должным образом и за те благодеяния, что существуем, что живем, что видим небо, что имеем ум и разум, при помощи которых обретаем Его Самого, сотворившего все это. Но какое сердце, какой язык в состоянии достаточно возблагодарить Его за то, что Он не вовсе оставил нас, отягченных и обремененных грехами, отвратившихся от Его света и омрачившихся любовью ко мраку, т.е. к непотребствам, а послал к нам Свое Слово, которое есть Его Сын единородный, чтобы мы научились от Него, родившегося плотью и пострадавшего за нас, как высоко ценит Бог человека, – чтобы этою единственною жертвою мы очистились от всех грехов и чтобы, получивши в свои сердца излияние любви от Духа Св., не смотря на все трудности, достигли вечного упокоения и неизреченной сладости лицезрения Его”. “Этим-то говорит св. Григорий Нисский (de beatud. or. VII. Migne. t. XLIV, col. 1280)' т. II, 454), столь великим Существом (tw toiootf cai tosoutf pragmati), что невозможно ни видеть Его, ни слышать, ни мыслью постигнуть, присвояется, в ничто между существами вменяемый, человек, – этот пепел, это сено, это суета, он восприемлется в сына (eiV uiou taxin) Богом всяческих. Что можно найти достойного к благодарению за эту милость? Где такое слово, такая мысль, такое движение мысли, чтобы ими воспрославить такое обилие милости? Человек выходит из пределов своего естества, делается из смертного бессмертным, из скорогибнущего – неизменно пребывающим, из однодневного – вечным, одним словом, из человека Богом”.
[Закрыть] „Дети, говорит св. Тихон Задонский, какое ни делают почтение и угождение отцу своему, должное ему, яко родителю, воспитателю и промышлителю, воздают, иначе бы неблагодарны были: тако христиане, как ни тщатся угождать небесному Отцу, должное воздают и тем заслужить ничего не могут; но что от Бога получают, туне получают. Богу бо за благодеяние Его к нам показанное и показуемое никак и ничем не можем воздать, но всегда пред Ним должниками остаемся» [135] [135] т IV, 9 Сокровище духовное, п. 3.
[Закрыть]. Наше доброделание, таким образом, если и признать за ним некоторую ценность, все-таки награды человеку заслужить не может, оно пойдет, так сказать, в уплату долга; так что, «еслимы не делаем заповеданного нам, то не только лишаемся небесной награды, но не вправе называться даже и неключимыми рабами» [136] [136] Ефрем Сир. I, 45. Слово в низложение гордыни.
[Закрыть]. „Не милость оказываешь (Богу подвизаясь в добре), говорить св. Кирилл Иерусалимский: „потому что сам получил ее прежде: напротив того, воздаешь за милость, возвращая долг Распятому за тебя на Голгофе» [137] [137] Огл. ХШ, 23. Стр. -211.
[Закрыть].
Но этого мало. Если измерять отношения между Богом и человеком правовой маркой и последовательно; до конца ее держаться, то нужно признать, что, как всякое дело доброе дает человеку хоть призрак права на награду, так, с другой стороны, всякий грех, всякое нарушение завета с Богом с необходимостью требуют удовлетворения, так сказать, платы за себя (как католики и учат действительно), и следов., отнимает и последний призрак права на какую-нибудь награду от Бога. „Тленный род человеческий достоин тысячи смертей, поскольку пребывает во грехах», говорит св. Василий Великий [138] [138] т I, 223. По. XXXII, 5. Изд. 3-е. 1891 г.
[Закрыть]. Грех – принадлежность не одних только несовершенных, он есть явление всеобщее, и каждый без всякого колебания может сказать о себе: „Как оправдается человек пред Богом. Вот Он и слугам своим не доверяет и в ангелах своих усматривает недостатки: тем более в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли (Иов. IX, 2; IV, 18 – 19). „В мужестве даже избранных людей можно, по словам св. Кирилла Александрийского, находить нечто достойное справедливого порицания, что усматривается ведением Законодателя, хотя и ускользает от нашего взора» [139] [139] т. 1, 204.
[Закрыть]. „Пусть, говорить св. И. Златоуст, будет кто-нибудь праведник, но будь он хоть тысячу раз праведник (can muriaciV h dicaioV) и взойдя до самого верха, так, чтобы отрешиться от грехов, – не может он быть чистым от скверны; хотя бы он был тысячу раз праведник, – но он – человек» [140] [140] De Lazaro VI, 9 (Migne, t. ХLVIII, 1041). “К Антиохийскому народу” т. I, 185.
[Закрыть]. Где же здесь возможность требовать от Бога какой-нибудь награды, какого-нибудь удовлетворения, когда с нашей стороны происходит только нарушение завета с Богом, только увеличение и без того великого долга? „Знай, говорит св. Тихон Задонский, – что мы никакого добра у Бога не заслужили, но напротив того всякого наказания достойны, и какое бы наказание ни было, грехи наши большего еще достойны» [141] [141] т. II, 285. Об истинном христианстве;. § 220.
[Закрыть] Если бы это состояние (т. е. состояние в аду после всеобщего суда) было уделом и для всех, то и в таком случае никто бы не имел права упрекать правосудие Бога – отмстителя», говорит вполне справедливо, с строго правовой точки зрения, бл. Августин [142] [142] т. VI, 298.
[Закрыть].
