Текст книги "На страже стабильности. Повесть о настоящем инквизиторе.(СИ)"
Автор книги: Сергей Борисов
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Я ничего и ни на кого не хочу наговаривать, – она умолкла, но к величайшему облегчению Бесогонова лишь для того, чтобы перевести дыхание, сбившееся у нее от волнения. – Поймите, – она снова повторила это слово, словно для нее было очень важно, чтобы ее поняли правильно и Бесогонов почувствовал, что он и есть именно тот человек, который единственно правильно сможет понять Анастасию Филипповну.
– Дело в том, – она слегка приосанилась, – что в сегодняшнем деле, в том самом, которое Вы, Иван Викторович, так мастерски распутали, – Бесогонова слегка бросило в краску от такой похвалы с ее стороны, – этот сектант-гуманист, которого Вы раскрыли, не единственный в нашей школе. – В этот самый момент младший инквизитор млел от счастья. Ведь в лице Анастасии Филипповны он только что обрел не только объект своих тайных вожделений, который только и умеет, что затмевать разум инквизитора своей красотой и танцами, но также бдительного и верного товарища, верного идеям стабильности и процветания. Стоящего, как и он, на страже спокойствия народа и государства.
– Вы не волнуйтесь, Анастасия Филипповна, все в порядке и, давайте по порядку. Почему Вы пришли к таким заключениям? Что Вас на них натолкнуло? Вот, присядьте на стул, – Бесогонов пододвинул к ней стул и Анастасия Филипповна, поблагодарив, присела на самый краешек и уже более уверенным голосом рассказала младшему инквизитору о своих подозрениях.
– Я давно присматриваюсь к Арсению Назаровичу. Вы не подумайте, ничего такого, но мне давно бросаются в глаза некоторые странности его поведения. – Младшему инквизитору с каждой секундой все больше и больше нравилась эта женщина. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Так что, о чем бы дальше не говорила Анастасия Филипповна, младший инквизитор был уверен – это будет действительно важно.
Между тем Анастасия Филипповна продолжила. – До сегодняшнего происшествия я как-то не придавала особого значения разного рода странностям в поведении Арсения Назаровича. И когда замечала Арсения Назаровича шушукающегося о чем-то с этим сектантом по всяким углам да закоулкам и когда он делал вид, что ничего странного в этом нет. И даже когда он отменил выступление моего кружка на юбилейную годовщину битвы на Великих Картофельных Полях, когда наши доблестные защитники остановили орды разного рода борцов за права человека и равенство.
Я то думала, что это простое совпадение, директор школы разговаривает со своими учениками или он слишком беспокоился, что мой номер не был должным образом отрепетирован и он боялся опозориться перед людьми. Но теперь, – Анастасия Филипповна сделала небольшую паузу перед тем как закончить свою основную мысль, – после сегодняшнего у меня словно пелена с глаз упала. – Она слегка пожала плечами, как будто извиняясь перед собой и младшим инквизитором за то, что не смогла раньше увидеть в Арсении Назаровиче не того, за кого он себя все это время выдавал.
– Мне кажется, – Анастасия Филипповна слегка запнулась, преодолевая внутреннее сопротивление, ведь признать свою ошибку многого стоит, – что Арсений Назарович и есть глава этой самой секты гуманистов-альтруистов. – Сказала и резко замолкла, словно испугалась собственной храбрости. Бесогонов тут же протянул к ней руки в успокаивающем жесте.
– Ничего страшного, Анастасия Филипповна, все в порядке. Вы все сделали правильно, и что доверились мне, и что и рассказали о своих предположениях. Сами понимаете, если в школе действует не один диверсант, а целая секта, то надо быть настороже и доверять только надежным и проверенным идеологически подкованным коллегам. – Младший инквизитор скромно намекал на себя. Подвернулся такой прекрасный момент наладить отношения с Анастасией Филипповной и именно тогда, когда он меньше всего ожидал. Этим надо было воспользоваться.
– А знаете что, Анастасия Филипповна, – Бесогонов чувствовал себя на подъеме, как никогда. – А давайте, Вы мне поможете. Я как раз занят сейчас этим делом. И уже почти готов вывести всех сектантов на чистую воду и разоблачить их деятельность в нашей школе. Но без Вас, боюсь, мне будет нелегко справиться.
Конечно, младший инквизитор преувеличивал и преувеличивал очень сильно, говоря о помощи со стороны Анастасии Филипповны. Но ради нее он был способен пойти и не на такие жертвы.
– Да как же я могу Вам помочь, Иван Викторович, – на лице Анастасии Филипповны читалось неподдельное удивление. – Я ведь не умею ни дознавать с пристрастием, как инквизитор, ни выводить на чистую воду лживых сектантов и ренегатов в их запутанных показаниях, как Вы. Я всего лишь скромный руководитель кружка патриотических танцев.
– Ничего страшного и тем более чего-то сверхсложного я от Вас не потребую, – младший инквизитор уже видел, что Анастасия Филипповна согласна, просто ломается из вежливости, поэтому решил надавить на ее патриотический долг приправленный щепоткой лести. – Но мне как раз нужен надежный товарищ, который сможет под присягой подтвердить мои показания на судебном процессе. А в том, что такой процесс, над всей сектой и ее участниками с лидером во главе, будет не стоит сомневаться. Это я Вам обещаю, как инквизитор по государственной идеологии. – Бесогонов говорил искренне и сам верил в то, что говорил.
– От Вас же, Анастасия Филипповна, мне понадобится вот какого рода помощь. – Руководительница кружка была вся во внимании и можно было не сомневаться, что она сделает все, что попросит от нее Бесогонов.
– Вы встаньте вон за той дверью, – Бесогонов указал на смежную с учительской комнату, – Анастасия Филипповна согласно кивнула в ответ. – А я буду вызывать каждого сектанта по списку и проводить с ним содержательную беседу относительно его личного участия в деятельности секты. Не беспокойтесь, – инквизитор показал Анастасии Филипповне доносы, которыми его снабдил N66, – все законно и собранных улик более чем достаточно.
А как только сектант начнет отпираться, а они обязательно будут отпираться, – Бесогонов недобро усмехнулся, но тут же спохватился. Еще не хватало испугать Анастасию Филипповну показав ей себя настоящего, – Вы, пожалуйста, внимательно слушайте и запоминайте, кого сектант будет упоминать, на кого сваливать свою вину, а о ком вообще не скажет ни слова. Я, таким образом, опрошу тех, кто есть в моем списке. Всех, кто признает свою вину добровольно, отведу к себе в кабинет и запру, ну, а тех, кто будет упорствовать и всячески отрицать свое участие в этой секте, отведу в него силой. А потом, самое важное. – Анастасия Филипповна внимала каждому слову младшего инквизитора.
– Мы с Вами вместе со всеми имеющимися в нашем распоряжении доказательствами и показаниями сектантов отправимся в поселковый отдел инквизиции, где у меня уже назначена встреча с Андреем Адольфовичем, и Вы, как бесстрастный свидетель, волею случая, оказавшийся просто рядом с тем местом, где я опрашивал подозреваемых, подтвердите под присягой мои показания. Это позволит начать процесс по разгрому секты альтруистов-гуманистов, что подтачивает нашу школу и сами устои государства, незамедлительно. И поверьте, Анастасия Филипповна, – Бесогонов посмотрел на нее своим твердым, но не слишком суровым взглядом, чтобы показать, что все это не просто игра, но не испугать ненароком женщину, – страна и народ, и инквизиция по государственной идеологии, как его самая преданная часть, не забудут Вашей помощи.
Анастасия Филипповна встала и приняв подобающую моменту гордую патриотическую позу, словно на официальном мероприятии, ответила коротко и по существу, – да! – Больше ее не надо было ни спрашивать ни уговаривать.
Чтобы не вдарить лицом перед этой милой и сильной женщиной, готовой отдать свой гражданский долг в любой момент по первому зову родины, младший инквизитор тоже встал, приняв подобающее выражение лица -торжественное, лишенное всяческих эмоций, но с нотками непоколебимой уверенности в том, что делает и позволил себе жест, которым удостаивают в Синеокой только избранных – пожал ей руку и помешкав секунду быстро расцеловал, как это делают руководители разных районных уровней с передовиками производств на всякого рода официальных мероприятиях.
– Я рад, Анастасия Филипповна, что мы друг друга поняли и едины в своем стремлении беспощадно искоренять ростки альтруизма и гуманизма, где бы и в ком бы они не были. – Бесогонов даже было решился немного прослезиться, настолько его растрогал этот момент, но вовремя спохватился. Чего доброго, Анастасия Филипповна, решит, что он слишком сентиментален и не достоин ее внимания. – В таком случае, станьте там, где мы с Вами условились, а я пойду, приведу первого негодяя сектанта.
Уже в дверях, Бесогонов на секунду обернулся и бросил мимолетный взгляд на свою любовь. Анастасия Филипповна все еще стояла и смотрела в его сторону, а в ее глазах, как показалось младшему инквизитору, читались ответные чувства к нему. И хоть длилось это всего одно мгновение, но и этого хватило, чтобы у Бесогонова выросли крылья и открылось второе дыхание.
Дальнейшее же происходило настолько для него рутинно и обыденно, что плохо сохранилось в памяти младшего инквизитора.
Словно на конвейере одни лица, молодые и не очень, еще детские и уже прорезанные морщинами, сменяли друг друга. Каждый из них реагировал на его обвинения неизменно одинаково – удивление и негодование в начале, когда еще надеялись отвертеться и избежать заслуженной кары, а затем жалобно-просительные взгляды, слова и жесты, уже в надежде, если не избежать неотвратимого и заслуженного наказания, то хотя бы, выторговать для себя более мягкого и снисходительного приговора со стороны народного правосудия. И Бесогонов не спешил разубеждать их в их тщетных надеждах. Пусть каждый из них тешит себя мыслью, что ему то, в отличие от всех остальных удастся избежать возмездия за свои многочисленные преступления, лишь бы продолжали давать показания на себя и друг на друга, которые потом будут использованы против них, а пока, пока что можно и пообещать, хоть похвальную грамоту и фотографию на доску почета в придачу.
И сектанты-альтруисты не подкачали. Кто оговаривал себя, выгораживая своих более молодых и менее опытных сообщников, думая, что таким образом сможет их защитить и сохранить секту в дееспособном состоянии, даже ценой собственной жизни. Кто, наоборот, всячески отрицал какую-либо причастность к секте и знакомство с ее членами, пытаясь утопить других и выйти сухим из воды. А кто-то метался от полного непонимания к такому же полному раскаянью, со всеми сопутствующими этому процессу моментами апатии и истеричными вспышками гнева. Но все они: говорили, говорили и говорили.
А Бесогонов записывал их показания и только довольно улыбался в мгновения, когда представлял себе лицо Анастасии Филипповны, которая впервые столкнулась с его работой лицом к лицу и теперь вынуждена слушать, до каких пределов морального падения и разложения могут дойти граждане Синеокой, особенно, когда во главу угла они ставят не любовь к слугам народа или государственной идеологии, а, так называемую, любовь к другим людям, богомерзкое человеколюбие.
К удивлению Бесогонова управился он довольно быстро. Спасибо конечно прежде всего заботливо оставленным после себя записям N66. Правда, пришлось перезвонить и перенести встречу в поселковом отделе инквизиции, но Андрей Адольфович обещал дождаться младшего инквизитора с докладом, во что бы то ни стало, так что расследование можно было закончить без особой спешки.
...
Наконец, последний сектант перестал скулить и ползать вокруг младшего инквизитора, вымаливая у него прощение и обещая начать новую жизнь, жизнь ради Него и слуг народа Его, во благо стабильности и процветания Синеокой.
Иван Викторович с отвращением смотрел на учителя истории посмевшего рассказывать на своих уроках под видом несостоявшихся паранаучных фактов и домыслов, что периодически сбрасывают с самолетов на своих листовках враги с Запада, разного рода антинаучную ересь, способную посеять в слабых умах недостаточно идеологически подкованных граждан сомнения в нынешнем мироустройстве и миропорядке: существование жизни в целом и народа Синеокой в частности до Его правления, возможность мирно сосуществовать разным экономическим формациям и народам исключающее необходимость воевать до последнего вздоха и многое-многое другое, что было отвергнуто народом Синеокой еще на заре его появления.
– Убирайтесь, Влад...,– Бесогонов не договорил, посчитав, что такой выродок, как этот сектант, пусть и разменявший седьмой десяток больше не достоин его уважения или проявления вежливости, а просто пнул того, как собаку и указал на дверь. За него можно было не волноваться. Убежать в его нынешнем состоянии он попросту не сможет. Тут скорее надо смотреть за тем, чтобы сектант не избежал своего заслуженного наказания вовсе и не сбежал раньше времени на тот свет. А для этого его лучше не запирать с остальными, а оставить свободно перемещающимся в пределах школы.
Сектант на четвереньках, боясь встать или попросту забыв, как ходить, выбежал за дверь и на коридоре продолжил свое протяжное поскуливание,. А младший инквизитор вытер проступивший на лбу пот, что не говори, а попотеть пришлось изрядно и позвал Анастасию Филипповну. – Выходите, я уже закончил. – Анастасия Филипповна показалась из-за двери, на ее лице читался неподдельный ужас. Ужас от всего услышанного от сектантов-альтруистов за последний час с небольшим.
"Наконец-то, хоть кто-то увидел, насколько это тяжело быть инквизитором и через что нам приходится проходить не щадя ни своей тонкой душевной организации ни жизней многочисленных нацпредателей и врагов народа", – с удовлетворением подумал Бесогонов.
– Я и ппредположить даже не могла, что Ввам, Иван Викторович, приходится ппо работе выслушивать всю этту грязную ложь, кклевету и уловки – Анастасия Филипповна, была все еще под впечатлением и слегка заикалась. – Ннеужели, все эти...ллюди, все эти годы работали рядом ссо мной, дышали одним со мной ввоздухом, притворялись, что любят ссвою страну, народ и его рукководителей. А на самом дделе разлагали наших детей ссвоими мерзкими идеями, саботировали укказы и декреты, вредили школьное иммущество. Это ччудовищно! Чудовищно!
Руководительница кружка патриотических танцев как заведенная повторяла свои последние слова не в силах остановиться. Судя по всему она сейчас переживала кризис веры, веры в своих соотечественников, в своих коллег и людей в целом. Чтобы вывести ее из этого состояния, немного успокоить и подбодрить младший инквизитор сказал первое, что пришло ему на ум, но сказал от чистого сердца.
– Не беспокойтесь, Анастасия Филипповна, не долго им уже осталось одним с нами воздухом дышать и топтать одну с нами землю. Уже сегодня мы сдадим готовое дело в поселковый отдел инквизиции, а завтра, если не произойдет никаких непредвиденных обстоятельств, а их не предвидится, они все, как один, будут осуждены нашим самым бесстрастным и справедливым в мире судом по всей строгости народного закона. Так, что мало им не покажется. Поверьте, Анастасия Филипповна, все самое сложное уже позади. Можете не волноваться.
Бесогонову показалось, что Анастасия Филипповна буквально засияла от его слов. Куда только делось волнение и неуверенность. С женщиной произошла мгновенная, просто волшебная метаморфоза. Вот, секунду назад, она еще в шоке, почти потеряла веру в человечество, а вот, секунду спустя, уже сияет от счастья, к ней снова вернулась вера в людей и в светлое будущее страны, под присмотром заботливых и отзывчивых слуг народа и неусыпным контролем государственной службы инквизиторов.
– Ох, спасибо Вам, Иван Викторович, умеете Вы успокоить и обнадежить. Какой же Вы прекрасный человек и инквизитор, конечно же, – Анастасия Филипповна залилась краской от собственного спонтанного откровения и младший инквизитор чувствуя неловкость и стараясь как можно быстрее преодолеть неловкую паузу наступившую после ее слов, подошел и обнял женщину.
– Все будет хорошо, Анастасия Филипповна, вот увидите, все будет хорошо. Надеюсь, Вы готовы поставить жирную точку в этом деле? В таком случае, нас уже ждут. Не будем задерживать людей у них и без наших сектантов дел не впроворот. – Бесогонов боялся, что Анастасия Филипповна оттолкнет его и отстранится из-за его такого спонтанного и необдуманного поступка, но все обошлось. Руководительница кружка патриотических танцев и песнопений не сбросила с себя руки Бесогонова и не возмутилась, просто молча смотрела на инквизитора. В ее взгляде читалось одобрение и умиротворение.
"Неужели это и есть любовь", – размышлял про себя Бесогонов. – "Делать одно общее дело, вместе раскрывать заговоры и козни капиталистов, выводить на чистую воду врагов народа и диверсантов. Определенно, такая женщина заслуживает того, чтобы с ней разделили не только кровать с никелированными шариками, но и бутерброд с "Докторской", да что там бутерброд, с такой женщиной можно разделись свою жизнь, свою работу и свою беззаветную любовь к светлому будущему страны и государственной идеологии".
Но вслух, стараясь не выдать себя, сухим и официальным голосом сказал совсем другое, боясь, что сейчас еще не совсем подходящее время, чтобы признаться Анастасии Филипповне в своих чувствах по отношению к ней. – Вы собирайтесь, пока, а я, пойду, проведаю наших сидельцев, на всякий случай. Вдруг, кто-то из этих мерзких гуманистов решит не дожидаясь суда сделать с собой что-нибудь, пока мы с Вами будем на задании. Встретимся возле входа. Договорились?
– Конечно, Иван Викторович, не беспокойтесь, я Вас не задержу. Сейчас, только. Ой, – Анастасия Филипповна застыла, что-то ее явно смутило, но она сразу же пояснила Бесогонову причину своего смущения. – Я хотела сказать Вам, что пойду отпрошусь у директора, рабочий день ведь еще не закончился, а потом вспомнила, что Арсений Назарович как раз и есть глава секты альтруистов и к тому же, как Вы сказали, он уже сбежал. Так что я не знаю, как быть в подобной ситуации. Вы случаем не знаете, Иван Викторович, мне можно покидать свое рабочее место при подобных обстоятельствах и кто сейчас в таком случае исполняет обязанности директора школы. К кому мне следует обратиться за разрешением и пропуском?
– Не беспокойтесь, Анастасия Филипповна , – младший инквизитор беспечно махнул рукой, демонстрируя свою полную уверенность. – Я, как лицо наделенное всеми необходимыми полномочиями, забираю Вас под свою личную ответственность по заданию государственной важности до конца рабочего дня. Если, конечно же, Вы согласны и не откажитесь потом прогуляться со мной в парке. По дружески, конечно же, – быстро добавил Бесогонов и дружески, как ему показалось, улыбнулся.
Анастасия Филипповна к большому облегчению младшего инквизитора улыбнулась в ответ, тоже по-дружески. – Согласна. С Вами, Иван Викторович, не откажусь, и не только сегодня. – После такого откровения последний лед, который мог еще быть в отношениях между Анастасией Филипповной и Бесогоновым растаял. С этого самого момента они стали ближе друг к другу, как никогда и самое главное, что чувства эти оказались взаимны.
– Тогда жду Вас уже внизу, Анастасия Филипповна , – Бесогнов по-заговорщицки подмигнул Анастасии Филипповне и та также по-заговорщицки подмигнула ему в ответ и оба одновременно рассмеялись.
Отсмеявшись и отулыбавшись друг другу, влюбленные, будем говорить прямо, отправились каждый по своим делам. Бесогонов к себе, проведать своих арестантов, которые, как он и говорил, могли выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее, поэтому их стоило оградить от них самих, хотя бы до вечера, когда за ними приедут, а Анастасия Филипповна к своим подопечным, чтобы раздать задания и назначить старшего.
В кабинете Бесогонова встретило гнетущее молчание сектантов, по их заплаканным лицам и испуганным взглядам было понятно сразу, что вряд ли они способны на что-то из ряда вон выходящее. Все еще надеясь, что это просто страшный сон, чья-то ошибка или очередная внештатная проверка их, как государственных служащих, на лояльность со стороны инквизиции по государственной идеологии. И младший инквизитор не стал разрушать их призрачные надежды и даже подкрепил их парочкой ободряющих похлопываний по плечу и взглядов. Все что угодно, лишь бы досидели в его кабинете до вечера в том количестве, в котором они значатся в его папке, а потом ответственность за них перейдет к группе быстрого реагирования, а значит, это будет уже не его забота. Но сейчас, можно и нужно поиграть в доброго инквизитора, который просто выполняет свою работу и завтра уже снова будет дружелюбен с ними.
После того, как Бесогонов собрал все, что так или иначе могло быть использовано сектантами для собственного членовредительства, младший инквизитор в последний раз ободряющее кивнул сектантам, мол, все в порядке, скоро вернусь во всем разобравшись и закрыв дверь спустился на улицу. Внизу его уже ожидала Анастасия Филипповна .
На весеннем солнце, под легким прохладным ветерком она выглядела еще прекраснее, чем представлялась Бесогонову до этого. Хотя, казалось бы, куда еще прекраснее. А парадная форма государственного служащего Министерства Образования, черного цвета с серебристыми листьями на рукавах, смотрелась на ней просто идеально, подчеркивая ее и без того идеологически правильный внешний вид. Младший инквизитор просто потерял дар речи, что не укрылось от внимательных глаз Анастасии Филипповны. Судя по всему, она осталась довольна произведенным на него эффектом.
– Иван Викторович, я в Вашем полном распоряжении, – Анастасия Филипповна выглядела и говорила подчеркнуто официально. И, Бесогонов, подыгрывая Анастасии Филипповне ответил так же, сухо и официально, мало ли еще какие любопытные глаза и бдительные уши сейчас за ними наблюдают и слушают. – В таком случае, Анастасия Филипповна , попрошу следовать за мной, – а глаза младшего инквизитора в этот момент говорили ей совсем другое.
Если бы кто-нибудь наблюдал за ними в это время, то ничего подозрительного в их поведении не заметил. Просто два государственных служащих, судя по их униформе, идут по своим рабочим делам, и ничего, кроме рабочих отношений их не связывает друг с другом. По пути ни Бесогонов ни Анастасия Филипповна не проронили ни слова, шли практически в ногу, глядя только вперед, как того требовало "поучение для пешеходов" и вся государственная идеология, сохраняя на лицах умиротворенность и отстраненную бесстрастность. Всего один раз по пути им попался патруль из комендатуры, но после быстрой проверки документов их тут же отпустили.
В поселковом отделе инквизиции было по-домашнему тепло и уютно. Здесь Бесогонов чувствовал себя как дома, и только присутствие рядом Анастасии Филипповны по-прежнему обязывало держать себя в руках и не расслабляться.
К счастью, государственная машина, особенно та ее часть, что отвечала за внутренний покой и безопасность граждан, работала как часы. Уже через несколько минут их принял у себя сам Андрей Адольфович. И еще через двадцать минут, после ознакомления с материалами собранными младшим инквизитором о секте гуманистов-альтруистов и официальной присяги Анастасии Филипповны над полным собранием Его указов, декретов и законов дело можно было считать практически завершенным.
На прощание, выразив благодарность Ивану Викторовичу за проявленную бдительность и оперативность Андрей Адольфович отправил за сектантами группу на воронках, а самого младшего инквизитора пообещав обязательно наградить, хоть Бесогонов всячески упрямился представлению к будущей награде, отпустил вместе с Анастасией Филипповной в кратковременный отпуск до конца рабочего дня выписав им разрешение и клятвенно, стоя под Его ликом, пообещав посетить показательное выступление ее кружка патриотических танцев в скором времени, что очень обрадовало и смутило Анастасию Филипповну.
На этом громкое дело о секте гуманистов-альтруистов в отдельно взятой школе Синеокой, отдельно взятом поселке, в отдельно взятой школе, можно было считать уже решенным и закрытым. Благодарности выражены, виновные задержаны, а награды все еще ожидали своих героев. Хотя, не ради них трудятся простые труженики внутреннего фронта – инквизиторы по государственной идеологии. Но и от них никогда не откажутся. Все-таки даже простой блестящий кусочек металла, именуемый медалью, или небольшой клочок бумаги – грамота, это прежде всего доказательство того, что твои старания и усилия по защите быта и спокойствия граждан оценены по заслуге. А если к этому еще прилагается кровать с никелированными шариками, бутерброд с "Докторской" и женщина в придачу, то можно сказать, что жизнь удалась. А при наличии врагов, внешних и внутренних, которых, к слову, всегда в избытке в такой стране, как Синеокая, было бы только желание их искать и находить. Всю операцию можно повторить любое количество раз.
...
Вечером того же дня Анастасия Филипповна и Иван Викторович уже как старые знакомые гуляли по парку, обнимались, улыбались друг другу, просто так, говорили ни о чем и смеялись от счастья. От того, что смогли найти другу друга в это непростое время, когда не знаешь, кто может оказаться рядом с тобой друг или враг, сектант и диверсант. Найти и обрести друг друга. И Анастасия Филипповна и Иван Викторович были уверены, что впереди у них лишь прекрасное будущее, которое они проведут вместе. И не только дома, в быту, и в редкие выходные по праздникам, но и на работе, в дружном трудовом коллективе. Потому что младший инквизитор уже старший и без всяких и.о. получил долгожданное повышение и теперь мог с гордостью демонстрировать всем новенькую форму инспектора-инквизитора по государственной идеологии. А Анастасия Филипповна, уже просто Светлана, любезно согласилась стать его личным секретарем с обязанностями дознавателя I категории. К сожалению, кружок патриотических танцев и песнопений ей пришлось оставить, но это мало омрачало их общую радость в этот вечер.
Это был прекрасный весенний вечер в прекрасной стране с прекрасной идеологией стабильности и процветания, в которой двое влюбленных, преданных служению народного счастья граждан, наконец, обрели друг друга на радость руководителям страны и многочисленным слугам народа и на горе еще более многочисленным врагам, саботажникам и диверсантам.