Текст книги "На страже стабильности. Повесть о настоящем инквизиторе.(СИ)"

Автор книги: Сергей Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Дергая веревки, которыми сам же надежно привязал сектанта Бесогонов одновременно с этим особыми психологическими приемами: "смерть шпионам" и "ни шагу назад", которые он практиковал на ежедневных пятиминутках ненависти к врагам Синеокой, быстро вогнал себя в боевой транс, где уже не было ни одной мысли о Анастасии Филипповны, а только одна всепоглощающая и испепеляющая ненависть к врагам народа и стране в целом.

И это, как всегда, помогло младшему инквизитору. Уже через минуту в его голове задул прохладный ветерок, а вместо сердца бушевал настоящий лесной пожар ненависти ко всем гуманистам, альтруистам и пацифистам вместе взятым. Вот только руки, к сожалению, были недостаточно чистыми, а бежать их мыть было уже слишком поздно. Так что Бесогонов просто заложил их за спину во время своего выступления.

Окинув собравшихся взглядом и удостоверившись, что вся школа в сборе Бесогонов решил, что подходящий момент уже настал и пора начинать. Тем более он не хотел задерживать детей перед обедом. Все таки он не садист какой-то, а инквизитор по государственный идеологии, лицо обличенное не только властью, но и ответственностью за будущее своего народа и страны. А какое будущее можно построить без сытного обеда из брюквы?

Выйдя вперед, так, чтобы приговоренный к очищению огнем сектант находился прямо за его спиной и подняв правую руку вверх, показывая, что требует к себе самого пристального внимания, Бесогонов громким, отчетливым и полным уверенности голосом начал свою торжественную речь.

– Товарищи учащиеся и учителя нашей школы! Народ нашего горячо и всеми любимого социально-ориентированного государства! Некоторые из вас уже знают, а другие догадываются, – младший инквизитор опустил руку и показал ей на столб с сектантом-гуманистом, – по какому поводу мы с вами сегодня здесь собрались, – снова сделал паузу, чтобы присутствующие окончательно настроились на нужный лад и прониклись всей важностью данного момента.

– И повод этот, одновременно, и печальный, и радостный. Печальный, потому что администрация школы, – еще одна пауза, чтобы кинуть осуждающий взгляд в сторону директора. Арсений Назарович нервно сглотнул, – проморгала врага, – снова жест в сторону N66, чтобы ни у кого не осталось сомнения в том, кто именно здесь враг, – в самом сердце нашей школы, носящей гордое имя Павлика Морозова, положившего свою жизнь на алтарь великого будущего нашего миролюбивого народа. Врага, который внедрился в ряды учащихся старших классов по заданию своих заокеанских хозяев и их западных прихвостней, осадивших цитадель стабильности и благополучия – нашу Синеокую.

– С целью, – младший инквизитор сделал драматический жест, прижав правую руку к сердцу, – причинить вред нашему любимому и бессменному руководителю, – пауза, во время которой Бесогонов исподлобья смотрел на собравшихся, отмечая в уме все признаки злорадства, неуважения или недостаточного проявления патриотизма. Судя по всему, если в школе и были еще враги, то они очень хорошо замаскировались. Так как младшему инквизитору не удалось поймать хоть кого-то по горячим следам, даже маломальского саботажника, лишь шок, слезы на лицах и пара обмороков у женщин, но те могли быть следствием погоды, слишком чувствительной натуры или чего-то еще, что никак не относилось к делу. Поэтому младший инквизитор продолжил.

– И только благодаря вовремя проявленной бдительности со стороны учащихся школы и своевременной реакции со стороны штатного инквизитора, – Бесогонов замолчал, делая вид, что переводит дух, но на самом деле давая понять, кто здесь настоящий герой и кому все присутствующие обязаны спокойствию и благополучию, – враг был вовремя раскрыт и обезврежен. И уже в самом конце, осознав всю тщетность своих злонамеренных усилий и понимая, какое заслуженное наказание его вскоре постигнет, этот волк в овечьей шкуре ребенка, попытался выкрутиться, и, сдав всех своих подельников, спасти свою никчемную жизнь от карающего и очистительного огня народного гнева. – Младший инквизитор посмотрел прямо на Арсения Назаровича и с удовлетворением отметил, как тот мгновенно побледнел, уже понимая, что в любой момент может возглавить подпольную шпионско-диверсионную организацию в средней школе N1 состоящую из сектантов-гуманистов. Удовлетворившись полученным результатом младший инквизитор разошелся еще больше.

А дальше, Бесогонов, вследствие переполнявших его эмоций, главными из которых были ненависть к врагам народа и жажда справедливости, руки так и дрожали, требуя немедленно взять в руки факел и поджарить сектанта, уже с трудом мог себя контролировать, распаляясь не на шутку, от своих же собственных слов, говорил, говорил, говорил.

О необходимости крепить внутреннюю и внешнюю обороноспособность страны, о необходимости быть начеку и в постоянной бдительности, во сне и наяву, чтобы противостоять тлетворному влиянию Запада, который посылает его семена с попутным ветром в Синеокую каждый день. И только не прекращающаяся ни на секунду Битва за урожай, которой руководят многочисленных и хорошо подготовленные слуги народа, помогает пропалывать почву и не дает им взойти.

О врагах, явных и скрытых, главным из которых являешься ты сам, как только подвергнешь сомнению хоть слово, сказанное Им, слугой народа или инквизитором по государственной идеологии. О мужестве, разглядев врага в отце, матери, брате и прочих родственниках, друзьях и знакомых пойти в ближайшее отделение инквизиции по государственной идеологии и сдать их в руки народного правосудия, которое одно способно противостоять натиску вражеских и бесовских идей из-за границы и по заслугам воздать многочисленным вредителям, саботажникам и диверсантам.

А также о том, что недоносительство по прежнему приравнивается по тяжести вины к самому преступлению, и здесь не помогут никакие оправдания и родственные узы. О том, что явка с повинной гарантирует снисхождение, иногда, и дарит возможность искупительного труда в соляных шахтах до конца жизни. О том, что только вместе народ Синеокой сможет обеспечить достойную жизнь своими слугам и что, только в служении интересам государственной идеологии и мудрым руководителям есть подлинная цель и смысл жизни каждого гражданина социально-ориентированного государства и народа в целом.

Наконец, почувствовав, что его внутренний запал подходит к концу и пламя народного гнева понемногу затухает, так как выпалило все, что могло еще гореть, Бесогонов, резко замолчал и держал паузу до тех пор, пока в глазах зрителей не зазвучал немой, полный укора вопрос: "ну, когда уже, когда?"

Почувствовав, что нужный момент уже настал, младший инквизитор в абсолютной тишине, кажется даже птицы умолкли в этот момент, с любопытством поглядывая сверху на странный ритуал двуногих, подошел к столбу и обильно полив дрова и столб керосином, зажег спичку, но не спешил бросать ее, давая возможность администрации школы и ученикам исполнить свой гражданский долг и выразить любовь к стране и проводимому ей курсу всей силой своих легких, и они не подвели его ожидания.

– Смерть! Смерть врагам народа! Сжечь его! Развеять по ветру! Вернуть прахом его англосаксонским хозяевам! Урррааа! – Сегодняшнее проявление патриотизма и народного негодования побило по своей силе и накалу очищение предыдущего шпиона и диверсанта из 3 "А" класса, совершившего невиданный акт саботажа, призванный очернить социально-ориентированное государство и его руководителей – упавшего якобы в голодный обморок перед главой района и гостями из столицы. Бесогонов был доволен. Но пора уже было переходить и к более приятной части сегодняшнего представления – танцам и Анастасии Филипповне.

И как только мысль об АнастасииФилипповне, словно вспышка, мелькнула в голове младшего инквизитора, как тут же, рука сама собой бросила уже почти догоревшую спичку на поленницы дров. Пламя моментально взметнулось вверх, объяв собой N66 очищая его душу и тело от скверны гуманизма и альтруизма. Уничтожая сорняк, который уже невозможно было выполоть из народа простыми речами и уговорами и способный уже одним только своим присутствием смутить неокрепшие умы граждан и совратить сомневающихся в правое дело руководителей Синеокой.

Дело было сделано. И Бесогонов со спокойной совестью кивнул Анастасии Филипповне давая добро на исполнение ее кружком идеологически правильного хоровода вокруг костра с элементами танцев и песнопений.

Анастасия Филипповна без промедления подала сигнал детям и помахала рукой в сторону школы, чтобы в радиоточке включили музыкальное сопровождение. Как только дети завели хоровод, со стороны школы заиграла торжественная музыка в духе марша танкистов-комбайнеров. Это было прекрасное, трогающее за душу зрелище. Огонь, музыка, танец и сотни глаз с восхищением смотрящие на эту величественную картину. А пока все взгляды были направлены на хоровод младший инквизитор незаметно подошел к Анастасии Филипповне, возле которой все еще крутился Арсений Назарович, с вызовом глядя на Бесогонова.

Судя по всему слова младшего инквизитора о проявленной халатности со стороны администрации школы в деле сектанта-гуманиста, глубоко ранили директора и навели того на кое-какие нехорошие мысли. Это не укрылось от внимательного взгляда младшего инквизитора, который никогда не ошибался в людях желающих ему зла и заставило на время отложить дела амурные ради обеспечения собственной безопасности.

– Арсений Назарович, Вы уж, простите меня за некоторые резкие слова в адрес администрации, которые Вы могли принять близко к сердцу и неправильно истолковать. Но, надеюсь, Вы и сами прекрасно понимаете, что если бдительные граждане доложат наверх, – Бесогонов поднял указательный палец вверх, – что во время обвинительного слова государственный идеолог ни словом не обмолвился о виновных в упущении столь опасного сектанта среди учащихся школы на протяжении столь длительного времени, то в школу обязательно нагрянет проверка и тогда уже точно, ни я, ни Вы не сможем быть уверены, что в нас не разглядят хорошо законспирированных врагов народа и диверсантов.

А так, – Бесогонов продолжил, – не смотря на незначительную оплошность, администрация школы полностью исполнила свои должностные обязанности и гражданский долг, всячески помогала и содействовала расследованию, чем оказала неоценимую услугу инквизиции и всему народу Синеокой. И от лица инквизиции по государственной идеологии нашей Синеокой которую я, младший инквизитор и.о. старшего Бесогонов И. В. представляю, выражаю Вам, директору СШ N1 им. Павлика Морозова г.п. "Малые Загогулины" свою самую искреннюю и глубочайшую признательность и благодарность. Надеюсь, Вы примите их, не так ли Арсений Назарович? – Во взгляде младшего инквизитора читалось все что угодно, но только не признательность и не благодарность, но, Арсений Назарович, естественно согласился, сейчас не то время и не то место, чтобы пререкаться с инквизитором – костер все еще не потух и можно запросто стать следующим сектантом. Вот ребятня-то обрадуется.

– Конечно-конечно, Иван Викторович, что Вы! Все понимаю, а как же! Был бы я на Вашем месте, да при Вашей должности поступил точно так же. Прежде всего безопасность государства и народа, а все остальное потом. – Директор играл как мог и будь на месте Бесогонова кто-то другой, мог бы купится и на эту ложь и на плохо скрываемую лесть, призванную усыпить бдительность младшего инквизитора, но Бесогонова было не так легко провести. Он прекрасно видел, что, несмотря на все эти примирительные слова со стороны Арсения Назаровича, его, младшего инквизитора, настоящие проблемы, с окопавшейся внутри школы сектой альтруистов-гуманистов только начались.

А значит, счет идет не на дни, а на часы, и, или младший инквизитор первым успеет раскрыть всех ее членов и вывести на чистую воду ее непосредственного руководителя или же этот самый руководитель – хорошо маскирующийся и выдающий себя за верного сына Синеокой, в лице директора школы, незамедлительно, при помощи своих помощников из числа работников школы и учеников, состряпает на Бесогонова грязный донос сдобренный самой грязной клеветой. И уже к вечеру этого дня, младший инквизитор, скорее всего, будет давать показания в просторных и уютных подвалах поселкового отдела инквизиции на себя и своих, так называемых подельников, а не прогуливаться под ручку с Анастасией Филипповной предлагая разделить с ним бутерброд с «Докторской» и радость созерцания Его лика над своей кроватью с никелированными шариками.

Так что, несмотря на всю проделанную им ранее титаническую работу, надо было спешить и снова браться за дело, чтобы поскорее отнести куда надо уже готовое дело на Арсения Назаровича оказавшегося к большому сожалению младшего инквизитора сверхсекретным агентом мировой закулисы и марионеткой империализма. И успеть это сделать до того, как это сделает сам Арсений Назарович, но уже в отношении Бесогонова.

– В таком случае, Арсений Назарович, пожмем друг другу руки, в знак взаимного уважения и примирения, надеюсь, подобного рода недоразумения больше не омрачат нашу совместную с Вами работу, – младший инквизитор протянул руку директору натягивая на себя самое дружественное выражение лица и уповая на то, что глава секты альтруистов-гуманистов, в лице Арсения Назарович, который с этого момента стал им, ни о чем не догадается.

Директор, если о чем и догадывался, то же не подал виду и протянул младшему инквизитору руку с самой искренней и дружелюбной улыбкой на лице, Бесогонов крепко пожал руку директора, но ровно настолько, чтобы показать Арсению Назаровичу, что он верит и доверяет ему, а себе, что, мерзкий сектант, диверсант и враг народа находится в крепких и надежных руках инквизиции, из которых ему, врагу народа, уже ни за что не вырваться.

Закончив формальности Бесогонов и Арсений Назарович, как ни в чем не бывало снова вернулись к созерцанию огня, который уже успел полностью очистить бренное тело сектанта и вредителя за номером 66, а дети принялись исполнять свой заключительный номер: "Славься, славься гнев народа, смерть империалистическим свиньям!", которым обычно закрывали все мало-мальски значимые массовые мероприятия в Синеокой, а значимыми были все официальные мероприятия. Как только кружок закончил свой последний номер присутствующие тут же взорвались бурными и продолжительными аплодисментами. Хлопали все, включая Бесогонова и Арсения Назаравовича. Младший инквизитор к тому же внимательно следил, кто устанет и перестанет аплодировать первым.

Тех, кто совершал этот непростительный проступок, обычно отправляли следом за врагом народа, так что случаи массовых обмороков на массовых мероприятиях и торжественных выступлениях руководителей Синеокой были не такой уж большой редкостью. Но народ Синеокой с охотой шел на такую незначительную жертву, ради того, чтобы показать свою беззаветную любовь и преданность идеям стабильности самого социально-ориентированного государства на земле и конечно же, чтобы не дать инквизиции по государственной идеологии усомниться в своей преданности его курсу.

Под непрекращающиеся аплодисменты дети из кружка Анастасии Филипповны, сами аплодируя, отошли в сторонку, завхоз, хлопая в ладоши и радостно улыбаясь обошел вокруг столба проверяя результат очистительного огня, а все остальные с надеждой смотрели на Арсения Назаровича и Ивана Викторовича. В их взглядах читалась беззаветная любовь к Родине, государственной идеологии и горячему обеду, который дожидался их в столовой.

И, Бесогонов решил, что, так и быть. Так как это его дело, его обвиняемый и его заслуга, то всю последующую ответственность за этот непростой шаг он возьмет на себя. Сбавляя скорость хлопков, он тем самым дал пример директору, завучу и стоящей рядом с ними Анастасии Филипповне, а затем уже и всем остальным. Прекратив хлопать заложил руки за спину, показывая, что присутствующие могут последовать его примеру. Впрочем, никто не спешил последовать за ним и не прекратил аплодировать. Ведь это могла быть еще одна уловка при помощи которой инквизиция Синеокой выясняла степень лояльности своих граждан и выявляла в их рядах саботажников, диверсантов и прочих лиц склонных к неповиновению и презрению общепринятым нормам морали и этики.

Понимая, что мероприятие по публичному наказанию очередного сектанта и врага народа может затянуться до вечера или массовых обмороков директор школы проявил личное мужество и объявил о завершении этого массового мероприятия.

– Спасибо всем, учителям и ученикам школы, спасибо нашему штатному инквизитору, Ивану Викторовичу, за то, что вовремя раскрыл опасного диверсанта и врага народа, затесавшегося в ряды учащихся. А также отдельное спасибо руководителю нашего школьного кружка танцев и патриотических песнопений "Линия Сталина" Анастасии Филипповне за прекрасно организованное выступление и замечательные танцы.

– Ученики могут проследовать в столовую, где, по моей личной просьбе, кроме стандартного пайка будет выдан компот. Награда за то, что они верные сыны и дочери своего народа и государства. А после, смогут продолжить обучение с утроенным рвением и любовью к тем, кто о них заботится и не забывает ни на минуту, – Арсений Назарович, хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. Показав, что все произошедшее это его отдельная заслуга и ученикам следует об этом помнить. Вот только он, видимо, еще не понимал, насколько его положение шатко и что одним компотом ему уже не отделаться.

Но детям до этого не было никакого дела. Если после каждой расправы с каждым врагом страны или народа им будут давать компот, то они согласны, чтобы она проходила хоть каждый день. Хоть по два раза на дню. Довольные, под присмотром педагогов они направились к школе, а Бесогонов и Арсений Назарович молча провожали их взглядами, наслаждаясь последними свободными и спокойными минутами перед неминуемой схваткой. Которая была предопределена речью младшего инквизитора произнесенной им перед казнью сектанта и определена его желанием стать старшим, без всяких приставок. А также, тем, что Арсений Назарович позволил себе увиваться вокруг Анастасии Филипповны, чем, сам того не подозревая, навлек на себя карающий меч инквизиторского гнева в лице Ивана Викторовича.

И приступить придется безотлагательно. Иначе, если Арсений Назарович успеет первым, не помогут никакие заслуги, ни прошлые, ни настоящие. Коллеги по цеху не станут церемониться и без всяких сомнений добьются от младшего инквизитора любых необходимых признаний. В этом он нисколько не сомневался, а зная, какими способами и методами осуществляется получение этих признаний, Бесогонова, человека довольно бесстрашного, пробил холодный пот, а руки затряслись от страха.

В общем, времени было в обрез и Ивану Викторовичу, к его глубочайшему сожалению придется отложить все второстепенные дела, в том числе и свидание с Анастасией Филипповной. Амуры амурами, а своя рубашка, а если быть точнее шкура, ближе к телу. Анастасий Филипповн в стране еще много, а он, Бесогонов Иван Викторович, один такой, на всем белом свете и себя он любил больше чем кого либо. Даже, больше чем Его, Его народ и слуг Его народа. Но об этом он предпочитал даже не думать, чтобы ненароком, кто-нибудь не прочитал эти крамольные мысли. Даже он сам.

– Прошу прощения, – младший инквизитор повернулся к Арсению Назаровичу и Анастасии Филипповне, впрочем, последней уже не было рядом, только директор школы задумчиво смотрел куда-то вдаль, и проследив за его затуманенным взглядом Бесогонов уткнулся в спину Анастасии Филипповны, которая практически скрылась за дверями школы. Что успокоило совесть и облегчило задачу младшего инквизитора.

– Кхе-кхе, – Бесогонов откашлялся для виду, привлекая к себе внимание директора, – Арсений Назарович?

Арсений Назарович отреагировал не сразу, все еще находясь где-то, скорее всего в своих грязных аморальных мечтах. Воображал себя вместе с Анастасией Филипповной, в каком-нибудь уютном и безлюдном месте, а может быть мысленно был в подвале поселкового отдела инквизиции по государственной идеологии, где во всех подробностях рассказывал о раскрытом им враге народа и шпионе всех разведок мира сразу, Бесогонове И.В. и во всех подробностях описывал совершенные им, младшим инквизитором, преступления. А может быть и то и то сразу.

– А, Иван Викторович, простите, задумался. Мероприятие мероприятием, а работа никогда не ждет. Скоро проверка из Министерства Образования, а тут еще не успел ознакомиться с новыми методичками из Министерства Правды и Пропаганды. Задумался, так что еще раз, простите. Пойду я, так что. Всего хорошего Вам, Иван Викторович! – директор, даже не дожидаясь ответной вежливости со стороны Бесогонова быстрым шагом, практически бегом, направился к школе. А Бесогонов уже знал, какие срочные дела собрался решать Арсений Назарович, а главное, куда и зачем он начнет названивать. Время пошло и, Иван Викторович, словно гончая пустился следом.

По пути Бесогонов стал набрасывать эскиз будущего дела. По всему выходило, что Арсений Назарович родился в Синеокой по заданию звездно-полосатого Врага, с целью внедриться на руководящую должность в среднюю школу N1 городского поселка "Малые Загогулины" и развить в ней бурную деятельность секты альтруистов-гуманистов, чтобы через них подорвать моральные устои будущих граждан страны. Сделать из них мягкотелых интеллигентов, которые впоследствии откроют границу вражеским ордам с Запада и разрушат самое прекрасное социально-ориентированное государство на земле.

Но он не учел того факта, что в этой школе к исполнению своих обязанностей приступил младший инквизитор и.о. старшего Бесогонов И. В., который вовремя раскрыл в лице директора опасного врага и диверсанта и ценой неимоверных усилий смог не только вывести на чистую воду его подельника, ученика старших классов N66, но и самого Арсения Назаровича, как главу этой ужасной секты и всех ее членов. А с членами, судя по оставшимся после N66 записям, трудностей не возникнет.

Решено, первым делом надо выбрать парочку сектантов из числа наиболее подробно описанных N66, а затем, вызвав их к себе поставить перед свершившимся фактом. Что игра окончена, они разоблачены и больше не смогут навредить, ни народу, ни слугам его, ни стране в целом. И единственное, что могут они сделать в этой ситуации, чтобы хоть как-то смыть с себя посмертный позор – это во всем раскаявшись, покаяться перед ним, младшим инквизитором, под запись, в своих грехах, а заодно изобличить своего главаря – Арсения Назаровича и всю оставшуюся клику сектантов гуманистов.

Но прежде всего стоит позвонить главе поселкового отдела инквизиции и предупредить, что у него, Бесогонова, есть для него нечто важное, за что его, начальника, обязательно наградят медалью "За защиту спокойствия и процветания" с дубовыми листьями I степени. Так можно быть уверенным, что его история привлечет к себе внимание, потому что обычных дел многочисленных шпионов, диверсантов и вредителей, через поселковый отдел инквизиции проходит столько, что с чем-то заурядным, вроде скучного вредителя или расхитителя народного имущества его даже слушать не будут.

А директор, пусть бежит, пусть звонит куда хочет и кому хочет, но факт остается фактом, ему нечем привлечь к себе внимание и к тем обвинениям, которые он может состряпать против младшего инквизитора. К тому же, выделенная линия с поселковым отделом инквизиции есть только у него, Бесогонова, и значит, при всем своем желании, Арсений Назарович, попросту не успеет изложить свою версию его главе раньше него.

Представив себе картину суетящегося у себя в кабинете Арсения Назаровича судорожно набирающего номер трясущимися руками, в попытке дозвониться, на душе Бесогонова стало легко и приятно. Так же, как было после завершения его первого официального расследования. Снова почувствовал себя, как тогда, молодым, еще не оперившимся инквизитором, но которому уже удалось поймать опасного вора и рецедивиста, двенадцати лет от роду, повадившегося воровать с колхозных полей еще не убранные колоски и отправленного младшим инквизитором на пожизненное отбывание в места не столь отдаленные на соляные шахты Синеокой.

Это был хороший знак, значит, он, как всегда, на верном пути. В таком прекрасном расположении духа младший инквизитор вернулся к себе в кабинет.

По правде говоря, Бесогонов испытывал своего рода даже некоторую ностальгию по N66. Если бы не такие неприятные обстоятельства, при которых он с ним познакомился, и не будь на него уже с несколько десятков анонимных доносов, то, кто знает, из парня, с его способностью все замечать и подмечать, в самых мельчайших подробностях, получился бы хороший сотрудник, со временем он мог бы даже возглавить в каком-нибудь колхозе неподалеку местное отделение инквизиции. И был бы надежным и верным соратником стоящим вместе с Бесогоновым на страже внутренних рубежей родины.

Окинув с грустью свой пустой кабинет, все так же валяющийся на полу стул, приоткрытую дверцу шкафа, стол заваленный доносами, анонимными и не только, а также жалобами и просьбами, Бесогонов сделал глубокий вдох и принялся за работу.

Набрал городской отдел инквизиции, доложился и попросил соединить с главным. Пока его соединяли отшлифовывал в уме детали будущего допроса многочисленных сектантов, которых ему придется допросить, если понадобится, то и с пристрастием.

– Алло! Добрый день, Андрей Адольфович? Это Бесогонов Иван Викторович из средней школы N1 Вас беспокоит. Да-да, младший инквизитор. Что, уже слышали? Да, конечно, все бумаги в порядке. Все согласно протоколу. Доказательства были неопровержимые. Обряд? Проведен в соответствии с инструкцией. Скоро принесу бумаги, – Бесогонов спрашивал и отвечал на автомате, стандартизированная форма вопросов-ответов давала возможность говорить не задумываясь.

– Естественно, комар носа не подточит. Это Вы верно заметили. Но, Андрей Адольфович, я Вам позвонил не только по этому поводу. Сектант, перед тем как преставился, раскололся и сдал всех своих подельников, а кроме всего прочего еще и своего непосредственного руководителя и главаря секты. Кто он? Именно поэтому я и звоню. Это Галкин Арсений Назарович, директор школы. Нет, сомнений быть не может. У меня уже есть показания от раскаявшихся и полностью признавших свою и его вину остальных членов этой опасной для народа и слуг их секты. В их числе не только ученики школы, но и учителя. Все проверено и перепроверено. Как успел? Так ведь преподаватели в Академии не зря свой хлеб ели. – Бесогонов пошел через лесть, зная, что Андрей Адольфович в недавнем сам был преподавателем Академии и легко на нее купится.

– Я бы хотел зайти к Вам через час, может быть час с небольшим. Тут еще некоторые попутные вопросы осталось утрясти. Нет, ничего особенного. Вы будете у себя? Сами понимаете, Андрей Адольфович, такая хорошо законспирированная вражеская организация, действующая возможно уже не один год могла разрастись и пустить корни, и без Вашего мудрого совета и дружеской помощи мне одному не справится. – Бесогонов улыбнулся в трубку, уже зная, что в голове начальства, в этот самый момент, пустила корни мысль о награде, которую можно получить без особых усилий, а если что-то пойдет не так, так всегда есть виноватый – Бесогонов. И чутье младшего инквизитора не подвело.

Замечательно, обязательно, обязательно буду, всего Вам хорошего, Андрей Адольфович, до свидания! – Младший инквизитор положил трубку оглянулся, как будто, кто-то сейчас может наблюдать за ним, конечно же никого не обнаружил и только потом позволил себе закричать от радости, но про себя, чтобы никто не услышал. Дело оборачивалось самым лучшим образом. Оставалось уточнить некоторые детали.

Бесогонов еще раз просмотрел список кандидатов удостоверился, что выбрал самых лучших и снова поднял телефонную трубку, чтобы спросить на вахте не проходил ли мимо них Арсений Назарович.

Как и предполагал младший инквизитор, Арсений Назарович уже успел отбыть в неизвестном направлении в некоторой спешке. – "Уже побежал в поселковый отдел", – усмехнулся про себя Иван Викторович, – "ну, ничего, пусть пока посидит в общей очереди, потом напишет заявление и заполнит анкету. Это займет у него, как минимум, часа два-три, а потом я неспеша пройду мимо него с папочкой, так, чтобы он понял, что не стоило связываться со мной, инквизитором по государственной идеологии Бесогоновым Иваном Викторовичем". – Лицо директора, которое он себе представил было белым от страха. Эта картинка очень понравилась младшему инквизитору.

Выйдя от себя, Бесогонов, направился в учительскую, чтобы посмотреть расписание и уточнить, кто, где и чем из числа сектантов, сейчас занимается. И в учительской, к своему величайшему изумлению, нос к носу столкнулся с Анастасией Филипповной.

Младший инквизитор сразу же бросилось в глаза, что Анастасию Филипповну, как будто, что-то гложет изнутри. Что-то, о чем она непременно хочет с кем-то поделиться и этим кем-то очень захотелось стать самому Бесогонову. Поэтому, он не стал ходить вокруг да около и спросил сразу и без всяких обиняков.

– Анастасия Филипповна, что-то случилось? А то на Вас лица нет.

Руководительница кружка патриотических танцев отвела взгляд, и старательно не глядя на младшего инквизитора, молчала. Бесогонов понимал, что ему не стоит напирать, повторяя свой вопрос или сделав вид, что ничего не было, заговорить о чем-то незначительном. Было видно, что Анастасия Филипповна просто собирается с духом и если ее не перебивать, то она сама обо всем ему расскажет. Это вранье, что чужая душа потемки, чужая душа порой читается лучше, чем собственная и душа Анастасии Филипповны требовала от нее кому-нибудь высказаться.

И Анастасия Филипповна заговорила буквально через секунду, ее чарующий голос обволакивал младшего инквизитора и убаюкивал, как будто пела сирена. Так что, Бесогонову, даже пришлось встряхнуть головой, как будто прогоняя сонливость.

– Понимаете, Иван Викторович, – Анастасия Филипповна посмотрела прямо в глаза младшего инквизитора и от ее взгляда Бесогонова словно чья-то невидимая рука приподняла над землей и теперь он парил над ней. Даже, если бы руководительница школьного кружка танцев решила рассказать ему всего лишь о трудностях в постановке очередного патриотического хоровода, он слушал бы ее не перебивая, только кивал бы в ответ, соглашаясь с каждым ее словом. В общем, все то, что чувствуют и делают влюбленные люди. Но то, о чем хотела рассказать Бесогонову Анастасия Филипповна было на самом деле очень важным, и, кроме того, к изумлению младшего инквизитора, непосредственно касалось именно его дела. Что еще больше подогрело его интерес к Анастасии Филипповне, не только как к женщине, но и как человеку вообще.