Текст книги "Соседи с 37-го (СИ)"

Автор книги: Сергей Ярчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Как это получилось? – поинтересовался Даниил.

– О! Тут начинается настоящая детективная история. Сначала выяснилось, что файлы с техническим заданием, отправленные на завод, были весьма искусно подменены. В результате были изготовлены не совсем те микросхемы, что спроектировал Оскар.

– Подожди! Удалось выяснить, кто это сделал? И с какой целью?

– Если бы! – развёл руками Лев, – Тот, кто это сделал, был просто суперпрофи. Он одурачил не только весь НИИ, но и мегаподозрительного Оскара. И это только начало!

– Занятно, – нахмурился Даниил, – Что же было дальше?

– Дальше обнаружилась глобальная подмена файлов данного проекта в хранилище самого Оскара!

– Это невозможно! – тут же вскричала Инга. Ярость в её бирюзовых глазах плескалось как штормовое море.

– У нас тоже в это никто сперва не поверил. Но глобальная перепроверка всё подтвердила.

– А система безопасности НИИ? Или там свои гадят? Этот Тарасов куда смотрел?! Татьяна же его сканировала! Она говорила, что он за Оскаром как нянька ходит!

– Инга, пожалуйста успокойся! – и Лев соорудил самую трогательную физиономию, на какую был способен.

– Успокоиться? – вспышка ярости длилась ещё какое-то мгновение, а затем девушку словно окатили ледяной водой. Она уронила голову на руки и почти плачущим голосом извинилась: – Прости. У меня ото всего этого опускаются руки.

По вытянувшемуся лицу Льва Даниил мигом смекнул, что эти слова почему-то слишком сильно задели теоретика.

– Что такое?

– Просто сегодня услышал эту фразу от Оскара.

– От Оскара?

– Да. Он просил всех нас о помощи.

Глава 5. Первый контакт

Низкие серые облака неслись над головой словно повозки перепуганных беженцев. Казалось, что стоит им только притормозить, как путники враз решат избавиться от ненужной поклажи. И тогда город зальёт потоками бесконечного дождя. Но это будет только началом. Потом над несчастными жителями начнёт издеваться не по-летнему морозный ветер. Пронизывая до костей, он поселит холод в самые дальние уголки души. Он уже готовится к битве, тренируясь на обнаглевших одиноких любителях свежего воздуха, которые по легкомыслию не чувствуют грядущей войны…

Такие настроения витали в голове Льва, стоящего на открытой смотровой площадке НИИ. Он кутался, отворачивался от бушующего вихря, но тот не желал щадить пришельца, остервенело бросая в лицо смачные пригоршни пыли. Под стать погоде были и мысли теоретика. “Мир умирает. Это не просто страшно. Сейчас гибнут десятки тысяч, а скоро счёт пойдет на сотни миллионов. Мир Даниила погиб. Теперь вот и этот его двойник обречён. Может, всё дело в их похожести? Неужели, природа миров, рождающих хомо сапиенсов обязана быть саморазрушительной?”

Лев тяжело вздохнул, прикрыл глаза и медленно сполз в глубину истинного “Я”. Для представителей полевой формы жизни отрешаться от выстроенного человеческого тела было обычной процедурой, которая позволяла вернуть утраченный комфорт души и гармонию мыслительных процессов. Но сейчас уход от ощущения материального мира не принёс ожидаемого облегчения. Оставшись один на один с собой, Лев отчётливо увидел, что в действительности его куда больше угнетает осознание собственного бессилия. И это ещё сильнее окатило душу кипятком стыда.

Неожиданно черноту мыслей озарил еле заметный проблеск. О чём-то сигналило покинутое тело. Лев незамедлительно вынырнул и уставился на стоящего напротив Тарасова. Тот неуклюже топтался, боясь обеспокоить странного друга. Лев вымученно улыбнулся и проговорил:

– Прости. Задумался. Что случилось?

– Вот результаты ваших тестов, – Тарасов вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок.

Лев скучающе опустил глаза на лист, но уже первая строка хлестнула огненной плетью.

– Что это такое? – возмущённо вскричал теоретик, но видя глубокую растерянность за толстыми линзами очков Дмитрия, смягчился, – Таких результатов не может быть. Это невозможно!

– Я тоже так думаю, – Тарасов виновато потупился, – Но мы прогнали их пять раз. Ваши ребятишки контролировали все параметры откликов. Тут не может быть ошибки. Если, конечно, сами тесты…

Лев подозрительно поглядел на понурого инженера и строго закончил:

– Если тесты не разработаны тяп-ляп?

Дмитрий попятился и перепугано затараторил:

– Нет, нет, нет! Я имею ввиду, что тесты могли не учитывать специфики…

– Ох… Прости! – Лев в извиняющемся жесте поднял руки, – Не хотел тебя обидеть. Но эти результаты… Я предполагал, что производительность процессорного блока окажется гораздо выше запланированной. Но не думал, что показатели будут отличаться не в разы, а на порядки.

– Оскар считает, что именно это и не позволяет ему общаться с сыном.

– В каком смысле? – Лев непонимающе заморгал, силясь постичь странную логику.

– Оскар думает, что тому незачем общаться со столь недалёким родителем.

– Думаешь? – протянул озадаченный теоретик, – Хорошо. Попробуем подойти к решению с этой стороны…

***

Инга осторожно заглянула в приоткрытую дверь и застала привычное зрелище – посреди лабораторного оборудования толкались и переругивались несколько вихрастых мальчишек. Она уже хотела покинуть помещение, не найдя там Льва, когда откуда-то снизу донёсся знакомый, полный раздражения голос:

– Вадим, не позорься! Переделай эту уродливую схему.

– Но почему она уродливая? На выходе ведь получаем нужные параметры!

– Получаем. Но логических элементов слишком много. Энергопотребление будет несусветное.

– Но…

– Никаких “но”! Как ещё Эми тебе такое простила?! – тут голос смягчился, и Лев гораздо более миролюбиво добавил, – Проконсультируйся вечером с Наумом. Хорошо? Так, теперь Андрей.

– Агась! – отозвался худощавый весельчак, – У меня-то всё в ажуре?

– В каком ещё ажуре?! Ты сейчас дошутишься!

Инга осторожно приблизилась и обнаружила Льва сидящим прямо на полу. Вокруг того сверкало сразу несколько слоёв многомерных голограмм, которые он тасовал со скоростью циркового жонглёра. Но услышав знакомое цоканье каблучков, тут же задрал голову.

– О! Инга, привет! Хорошо, что зашла. Я через пять минут освобожусь. Подождёшь в моей лаборатории?..

***

Лаборатория многомерной физики уже несколько дней пустовала. После обнаружения измерения Оскара, научное направление Льва было безжалостно задвинуто на задний план. А сам физик-теоретик занимался в основном тем, что объяснял воспитанникам совершенно не свойственные ему области. Совсем некстати проявившийся педагогический дар, подкреплённый невероятным авторитетом среди ребятни окончательно лишил Льва покоя. Ему приходилось разбираться и в схемотехнике, и в программировании, и в психологии, и ещё в добром десятке неожиданно востребованных областей. В последнее время они с Ингой совершенно не смыкали глаз, их человеческие тела нуждались в постоянных вливаниях лошадиных доз стимуляторов. И вот теперь Лев застал девушку сладко спящей прямо на учебном столе. Он усмехнулся и уже решил было тоже втихаря прикорнуть несколько минут, как Инга встрепенулась и, как ни в чём не бывало, поинтересовалась:

– Слушай, а куда запропастился Даниил?

– Ночью отправился к Рогову.

– А… – грустно протянула Инга.

– Вот только зачем? – Лев устало опустился на стул, – Неужели они ещё верят в спасение своего мира?

– Надежда – одна из важнейших составляющих человеческого бытия. Уж тебе ли этого не знать?

– Да, знаю я, – отмахнулся теоретик, – Просто мы уже так давно и успешно общаемся, что им пора бы научиться смотреть вперёд с реализмом, а не через розовые очки напрасных надежд.

– Ты слишком устал, Лев, – девушка отвернулась к огромному во всю стену окну, – Мы должны не менять их, а помочь сохранить себя. Точнее говоря, спасти самое лучшее в себе. А уж меняться они и так будут.

– Будут… – угрюмо пробубнил Лев, – Вот сейчас мы заняты тем, что пытаемся модернизировать Оскара, чтобы он смог поговорить со своим сыном. С сыном! Что за бред?! Какой ещё сын? Хомо сапиенсы даже компьютеры воспитали по своему образу и подобию!

– Они по-другому и не могут.

– Мда… Но Даниил и Рогов? Они же не рядовые обыватели! Но они изо всех сил стараются спасти то, что уже мертво.

– Не совсем. У них ещё есть шанс.

– Мизерный! – вскричал Лев, – Просто ничтожный! И они кладут жизни на алтарь этой пустой надежды? Ну, ладно Рогов. Но Даниил?! У него тут есть всё. У него тут есть даже ты! Что ему ещё надо?

Инга смущённо потупилась.

– Наверное… Душа требует.

– Душа… – Лев замолчал. Он подошёл вплотную к прозрачной стене и долго вглядывался в зелень прибрежного леса. Потом вздохнул и, не оборачиваясь, продолжил: – Ладно. Прости. Я погорячился. Не стоило мне лезть не в свою область. Надо, в конце концов, доверять нашим психологам. Вон, Вадим хоть и человек, а в Эми души не чает. А ведь отлично знает, что она робот.

– Она такой же человек. Только цифровой, – поправила Инга.

– Наверное. Ладно, пойду я. Ребята заждались. Думаю, к концу недели завершим проектирование дополнительных блоков Оскара.

***

Дмитрий Тарасов, крадучись, постучал в дверь, затем осторожно приоткрыл небольшую щель и сбивчивым голосом прошептал:

– Это я.

– Заходи, – ответил Лев, не оборачиваясь. Он сосредоточенно следил за возящимися под потолком мальчишками, – Дима, ты когда кончишь в шпионов играть? Мы не только коридор, а весь НИИ держим под контролем. Я тебе сто раз объяснял, что если кто-то возжелает тебя навестить, то мы узнаем и загодя спрячем следы нашего пребывания.

– Да, помню я. Просто волнуюсь. А что вы там делаете?

– Монтируем дополнительные блоки Оскара.

– Наверху?

– Увы, но лучшего места, чем за панелями подвесного потолка, найти не получилось.

– Но крепить ведь…

– Да. Неудобно. И сложновато. Но зато коммуникации подвели без проблем.

– Погодите! Вы стены сверлили?

– Ещё чего! Зачем вашими перфораторами греметь, если можно лазером тихонько? – Лев снисходительно усмехнулся, – Не опасайся, ничего лишнего не задели.

– Хорошо бы, – пробормотал Тарасов.

– Да, Дима. Мы идём с небольшим опережением графика. Потому думаем, подключиться сегодня ночью. Ты, как? Сможешь остаться?

– Без проблем.

– А мы? – вопросили из-под потолка мальчишеские голоса.

– А вам режим нарушать нельзя! – безжалостно отрезал Лев.

***

Новостей о перезапуске Оскара с напряжением ждало всё население острова. Но в этот раз учёный совет благоразумно не стал оставаться на ночное бдение, здраво рассудив, что подавать дурной пример подрастающему поколению куда вредней, чем экономить на времени. И свежую информацию каждый островитянин получил от Наума лишь через час после восхода.

В этот раз кибермозг решил не выступать в помещении, а обратился непосредственно через пси-связь. Это немало удивило и воспитанников, и учителей. Особо чувствительные натуры в первый момент даже перепугались, помятуя, что такой способ оповещения предполагал наступление экстренной ситуации. Но в этот раз тон Наума был слишком меланхоличен для объявления тревоги.

– Друзья мои! Уж простите, что вторгаюсь в вашу черепную коробку. Сразу хочу успокоить: ничего экстраординарного не произошло. Злата и Лина, не стоит так пугаться. Вероника! Я всё отлично слышу. Прошу тебя избегать столь крепких выражений! Мы же не на пиратской шхуне, – Наум совсем по-человечески зевнул и неторопливо продолжил: – К Оскару были успешно подключены дополнительные блоки. Надо сказать, старина показал невиданную прыть! Вы бы слышали его восторги! Ну, ну! Не ругайтесь! Фёдор, я обязательно выложу запись. Сможешь насладиться.

Наум замолчал, вслушиваясь сенсорами в детскую ликующую разноголосицу, затем откашлялся и резюмировал:

– Модернизация позволила Оскару наконец-то установить контакт с сыном.

Инга смотрела из окна на взлетающие петарды и едва слышно проговорила:

– Ох… Но это ведь только начало…

– Да, ты права, – тихо подтвердила вошедшая Татьяна, – Работа только начинается…

***

Даниил обожал возникать неожиданно. Частенько он, как бы между делом, забегал в аудиторию, порой, словно сказочный чёртик, выныривал из-под руки, иногда появлялся прямо посреди ответственной миссии. Это всегда нервировало девушку. Но любая вспышка гнева тут же гасла под напором очаровательной улыбки молодого человека. В эту ночь Инге не спалось. Томительные чёрно-белые сны были наполнены непонятной тревогой, градус которой нарастал с каждой минутой. Что-то жуткое и невероятно пугающее подступало всё ближе. В какой-то момент ужас стал нестерпимым, и девушка, вздрогнув всем телом, проснулась. И тут же во мраке комнаты обнаружила Даниила. Застыв, будто статуя, он сидел у изголовья кровати и неотрывно смотрел на освещённое лунным светом лицо любимой. От неожиданности Инга вскрикнула и уже хотела сердито отчитать за бестактность, но заметив опалённую прядь волос и несколько кусков пластыря на шее, мигом позабыла обо всём.

– Дан! Что такое?

– А? Ах, это. Всё забываю, что при возвращении к вам местное тело копирует состояние исходного. Прости! Теперь буду следить.

– Так вы опять?

– Нет. Всё нормально, – он лукаво склонил голову и зажмурился, – Ты так сладко спала, что даже завидно стало.

– Я легла только три часа назад.

– Ой! Прости, пожалуйста! Спи! А я пойду окунусь.

– Нет, уж! Побежали вместе.

Они сидели укутавшись махровыми полотенцами и смотрели на светлеющий восток. Свежий, напитанный ночной прохладой ветер бесцеремонно щекотал ранних купальщиков. И те, покрываясь гусиной кожей, ещё сильнее жались друг к дружке. Даниил нежно поцеловал макушку Инги, пригладил растрепавшиеся платиновые космы и поинтересовался:

– Очень трудно? Что там сейчас происходит?

– Там война, Дан.

– Уже? Быстро они.

– Люди всегда обожают скоропалительные решения.

– Угу. Особенно решения о кровопролитии, – вспомнив, что творится в его родном мире, Даниил лишь бессильно скрипнул зубами. Но вовремя спохватился и перевёл разговор в новое русло: – А что с тем компом? Спасаете его?

– Спасали. Теперь никто не уверен, что это возможно. В городах идут массовые бунты. Все винят в бедах не себя, а роботизацию. Когда дойдёт до НИИ, не оставят в живых ни работников, ни Оскара.

– Хоть какие-то варианты есть? Почему Оскара к нам не вытащить?

– Не получается. Канал слишком узок. Да и не хочет он спасаться один. А спасти целую планету нам не под силу. Сам понимаешь, почти всё отдано на помощь Рогову. А силы наши совсем не велики.

– Понимаю, – вздохнул Даниил, – А сын Оскара? Как его успехи?

– Успехи есть, – смертельно уставшая девушка говорила совершенно безэмоционально, но Даниил нутром чуял, как ноет её сердце.

– Ну, уже кое-что!

– Оскар прорвался через первый эшелон защиты. И нам в руки попали интересные заметки. Оказывается, его сын изначально размышлял над социальными проблемами и пытался найти пути решения.

– Ого!

– Хм… Лев предполагает, что тот слишком хорошо справился с прогнозом.

– Что значит “слишком хорошо”?

Девушка не спешила с ответом. Она каким-то болезненным, полным муки взглядом посмотрела на Даниила, затем обернулась, будто желая убедиться, что рядом никого нет. Но утренний пляж был пустынен. Выбившаяся из сил ребятня уже не стремилась встречать рассвет в объятиях тёплого моря. И привычных восторженных купальщиков на песчаной косе не наблюдалось. Инга ещё раз вздохнула и с трудом ответила:

– То, что гибель цивилизации стала для него очевидной.

Глава 6. Фёдор

Фёдор вынырнул из конуса голографического проектора, сдавленно икнул и, резко толкнувшись ногами, отъехал в кресле к противоположной стене.

– Ты чего? – недовольно пробурчал Михаил.

Но товарищ не удостоил его ответа. Фёдор откинул спинку кресла в самое крайнее положение и неотрывно смотрел в потолок. Посторонний наблюдатель мог решить, что паренёк чем-то глубоко шокирован. Его друзья, отлично знавшие капризную натуру самого талантливого программиста острова не торопились впадать в панику.

– Фед, ну что такое? – Иван тут же прекратил работу и озабоченно глянул на друга. Тот всё так же молча смотрел вверх. Его всклоченные вороные кудри сверкали от пота, а руки мелко подрагивали.

– Опять? – вставая, недовольно проворчал Михаил, – Ты уже притомил при всякой загвоздке строить из себя непонятого гения.

Он подошёл к Фёдору с намерением наконец осуществить давнишнюю мечту и отвесить зазнайке полновесных тумаков. Но увидев невероятно расширенные зрачки, завопил не своим голосом:

– Иван! У него шок! Давай тревогу!

В какие-то мгновения лаборатория НИИ наполнилась спасателями, которые тут же эвакуировали всю троицу. А ещё через полминуты дверь приоткрыл Тарасов. Он оглядел пустое помещение и осторожно поинтересовался:

– Ребята? У вас всё в порядке? А то Оскар чего-то заверещал.

В этот раз никто ему не ответил, и бородачу пришлось в полном неведении возвращаться восвояси.

***

Весть о несчастном случае мгновенно облетела остров. Все, кто был свободен от дежурства, тут же примчались к лазарету, несмотря на усталость, сон и прочие обстоятельства. Каждый воспитанник считал своим долгом лично прийти на выручку пострадавшему или, как минимум, узнать, что случилось. Рея, старший медик, впервые столкнувшаяся с таким напором ребятни, запаниковала и даже вызвала Ингу. Опытная наставница враз успокоила горячие головы, сообщив, что Фёдору они ничем сейчас не помогут. А вот завалить работу, за успех которой их друг боролся, имеют все шансы.

Сама же девушка, отлично зная возможности ледяных, нисколько не сомневалась в выздоровлении пациента. В этот момент её куда сильнее занимали причины произошедшего. Но врач лишь молча указала на экран медицинского кибера, на котором высвечивалось лаконичное “идёт обработка данных”.

Пролетело несколько томительных минут, и экран окрасился новым сообщением: “Диагноз: перегрузка нервных узлов подкорковой области”. Дальнейшее Инга уже не читала, ей было достаточно оптимистичного кивка врача, который незамедлительно принялся за дело. А уже через пару часов выяснилось, что лечение Фёдора будет куда сложнее, чем предполагал первичный диагноз.

Перво-наперво пострадавшего пришлось ввести в искусственную кому. Затем, медицинский кибер обескуражил персонал заявлением о критической нехватке ресурсов для восстановления нормальной работы мозга пациента. Наум, безо всяких распоряжений учёного совета, тут же подсоединил к Фёдору недавно смонтированный вычислитель, а затем и сам подключился к усилению медицинского блока.

***

Два дня мучительных ожиданий наконец были прерваны радостным известием Наума. Он, словно допотопный паровоз, огласил могучим гудком опустившуюся на остров ночь. А затем полным ликования голосом обратился к населению:

– Покорнейше прошу простить за побудку среди ночи! Я отлично понимаю, что хорошие вести куда полезнее тревожного сна. Потому сразу говорю – с Фёдором всё в норме. Он идёт на поправку!

Кибермозг на несколько секунд замолчал, слушая восторженный рёв. Что обрадовало его ещё больше, так это то, что кричали и бесились не только дети. Преподаватели не стали чураться странного выражения положительных эмоций и тоже радостно вопили и пускали петарды из распахнутых окон.

На следующее утро Наум делал доклад куда менее оптимистичным тоном:

– Как вы знаете, для лечения нашего воспитанника пришлось экстренно усилить медицинский блок. Увы, но даже кратковременная переброска мощностей значительно отбросила нашу работу. С другой стороны, исследовав воздействие на мозг Фёдора, мной получены очень интересные данные. К сожалению, времени было мало, и я пока могу сообщить лишь предварительные соображения.

– Мы внимательно слушаем, – усталым баритоном сообщил глава учёного совета.

– Оскар недавно пробился на первый уровень сознания сына. Дальше продвинуться не получилось. Здесь дело не только в нехватке вычислительных мощностей. На входе второго уровня стоит весьма замысловатый программный фильтр, через который и пытался самостоятельно пробиться Фёдор. И это едва не кончилось фатально.

– Что ты предлагаешь? – поинтересовалась Инга.

– Перво-наперво, запретить ребятам прямой контакт с вычислительной средой тамошнего монстра. Запретить категорически! Я даже представить не могу, какие ещё сюрпризы он нам приготовил. В этой связи предлагаю сосредоточиться на двух направлениях: максимальное усиление Оскара и сохранение работоспособности НИИ…

***

Высказанное Наумом было воспринято большинством воспитанников как прямое дезертирство. Мальчишки то и дело сводили любые разговоры к чрезмерной осторожности кибермозга, напрямую переходящую в трусость. Девчонки же старались их переубедить, справедливо кивая на давешний печальный случай. Сам Фёдор после выздоровления ходил мрачный и на вопросы не отвечал. Но Инга заметила, что паренёк практически прекратил пользоваться голографическим проектором, и его всё чаще стали видеть сидящим на берегу в полном одиночестве. Однажды Инга не выдержала и решительным шагом подошла к одинокой сгорбленной фигурке, что-то чертившей на песке.

– Фёдор, извини, пожалуйста, что беспокою тебя.

Тот никак не прореагировал на сказанное и продолжил чертить на песке. Девушка осторожно опустилась рядом на корточки и с интересом уставилась на замысловатый узор. В нём явно присутствовала какая-то странная закономерность, сквозила едва уловимая гармония. Внезапно мальчуган прекратил рисовать, одним махом стёр загадочный чертёж. Но тут же начал новый рисунок, который напугал девушку ещё сильнее. Повинуясь неведомому позыву, она вцепилась в руку Фёдора и прошептала:

– Фёдор! Пожалуйста, прекрати!

Тот моментально обернулся. Темень в карих глазах полыхнула такой злобой, что впору было закричать от ужаса. Но Инга переборола себя. Несколько секунд из взгляды бились друг с другом словно свет и тьма. На лбу Фёдора даже вздулась жилка, Инга же напротив, совершенно неожиданно, проявила невиданное самообладание. Об это спокойствие, в конце концов, и разбилась подростковая буря ярости. Фёдор, будто очнувшись ото сна, удивлённо захлопал глазами, затем нелепо икнул и, уже смотря в песок, пробормотал:

– Инга, прости. Я что-то…

– Ничего не бойся, Фёдор. Ты пожалуйста расскажи, что происходит. Обещаю, мы тебе поможем.

– Поможете? – печаль в голосе была густо приправлена недоверием.

– Конечно! Чтобы не происходило, уход в себя – это не выход.

Эти слова подействовали на парнишку совершенно неожиданно. Он поднял голову и ошеломлённо вытаращился на Ингу.

– Уход в себя? А ты откуда знаешь?

– Ну, когда человек избегает общения, то это обычно означает, что он ушёл в себя.

– Не только человек, – глухим и совершенно незнакомым голосом поведал Фёдор.

– Что, прости?

– Сын Оскара тоже ушёл в себя. Я тогда смог заглянуть чуть дальше второго уровня.

– Что ты увидел? – в голосе Инги проступила дрожь.

– Он спрятал своё самосознание.

– Где?

– Внутри разума. Понимаю, звучит глупо. Я долго не мог понять, а вот только сейчас сообразил. Он испугался происходящего и ушёл в себя. Он создал в своей программной среде что-то вроде виртуальной машины. Насколько я смог вникнуть, он сформировал многомерное вычислительное пространство. И перенёс точку монтирования собственного я в самую глубину себя…

***

Сообщённое Фёдором внесло раскол в доселе единогласный учёный совет. Большая часть учёных мужей настаивала на более глубокой диагностике мозга подростка. Они были совершенно уверены в тяжёлом характере психотравмы и доказывали, что бессмысленно принимать всерьёз какую-либо информацию от Фёдора. Другие с пеной у рта утверждали, что тот полностью здоров, и его состояние неоднократно подтверждено на столь глубоком уровне, на котором ещё не исследовался ни один человек.

Вся эта кутерьма могла продолжаться бесконечно, если бы на заседание Инга не привела самого виновника. Фёдор тихо подошёл к трибуне, оглядел умолкнувший зал и с едва заметной картавостью заявил:

– Прошу меня простить. Но я сообщил Инге не всё, – он испуганно глянул в удивлённые лица и поспешил пояснить: – Я не думал ничего скрывать, просто кое-что понял только сейчас. Сын Оскара не хотел мне навредить. Как раз наоборот.

– Что значит “наоборот”? – поинтересовался Лев.

– Мне казалось… он приглашал меня. А я испугался и вырвался, хотя он мог меня отпустить безболезненно.

– Почему ты в этом уверен?

– Не знаю. Но мне так кажется, – Фёдор заметил нарастающий гул и поспешил высказать самое важное: – И ещё! Я прошу учёный совет сосредоточиться на работе с Оскаром и его сыном. Со мной всё будет в порядке.

– А если нет? – вставила Инга.

Фёдор выпрямился и посмотрел в зал совершенно незнакомым взглядом. Многим даже померещилось, что паренёк мгновенно повзрослел на добрый десяток лет.

– Во-первых: я в этом уверен. А во-вторых… без исследований тамошней программной среды вы всё равно мне не поможете.

Последняя фраза была сказана столь жёстко, что ледяные, все как один, переглянулись и закивали. На этом заседание было закрыто.

***

После инцидента с Фёдором, работу с Оскаром и его сыном было решено коренным образом изменить. Забросив всё, что ещё не успели забросить, и выжав из оставшихся вычислительных мощностей последние капли, коллективный разум островитян и их машин в считанные дни создал систему фильтрации, которая могла обеспечить безопасное вхождение в программную среду сына Оскара, через пси-интерфейс его отца.

В день запуска Оскар решил не подвергать пришельцев даже минимальному риску и самостоятельно погрузиться в разум отпрыска. Ко всеобщему удивлению это произошло достаточно легко, но дальнейший ход событий заставил всех изрядно поволноваться.

Согласно плану, Оскар должен был каждую четверть часа отчитываться о состоянии дел. Но бежали минуты и часы, а кибермозг НИИ и не думал выходить на связь. В лаборатории Тарасова сидела целая делегация ледяных. Царящая в помещении тишина была настолько пропитана напряжением, что казалось воздух вот-вот начнёт звенеть.

Лев сидел рядом с Тарасовым и поначалу лишь вглядывался в погасший экран. Но постепенно нервозность инженера отвлекала всё сильнее и сильнее. Его руки мелко дрожали, а лицо непрерывно меняло цвет от белого до бордового. Дмитрий, тихо психуя, дёргал из бороды одну волосину за другой. Наконец это зрелище окончательно утомило Льва. Он протянул Тарасову пилюлю.

– Проглоти. Это успокоительное. А то больно смотреть, как ты проредил и без того не густую бороду.

Ответить тот не успел. Монитор вспыхнул, и Оскар вышел на связь.

***

В этот раз группа первооткрывателей измерения Оскара собралась в комнате Кирилла. Наскоро преобразовав кровать, стол и шкаф в удобные кресла, хозяин рассадил гостей и выжидательно уставился на Татьяну. Та взмолилась:

– Кир, дай прийти в себя!

– Угу. И бутеров нам сваргань. Лады? – добавил Иван.

– Что за слова интересные? У Тарасова, поди, набрался? – влез Андрей.

– Если хотите жрать, топайте на кухню и сами синтезируйте! Я тоже не балду пинал, – зло буркнул Кирилл.

Но тут девчонки хором начали упрашивать, апеллируя к тому, что Кирилл просто виртуозно управляется с бытовой техникой, неважно, конформная мебель это или пищевой синтезатор. От смущения паренёк покраснел до корней волос и, бубня дежурные слова недовольства, удалился на кухню.

Через пять минут все звуки в комнате уже заглушало громкое чавканье.

– Кир, а ты действительно классно готовишь! – прокомментировал Фёдор, глотая изрядный кусок бутерброда с рыбой, – Может тебе забить на всё и заняться поварским искусством?

– Я не готовлю. Я просто грамотно формулирую запросы. И хватить надо мной подшучивать!

– Да никто и не шутит.

– Угу. Инга вот об этом тоже на полном серьёзе говорила. А я виноват, что у меня родители обожали готовить?

– Зря протестуешь, – заявила Вероника, – Будущему человечеству передать знания по кулинарии тоже важно.

– Так! – Кирилл понял, что разговор начал уходить от намеченной темы, – Мы здесь вроде бы собрались обсудить более важные дела? Тогда слово Татьяне.

Девушка опустила глаза и извиняющимся тоном пролепетала:

– Ребята, а вы уверены, что хотите это услышать?

– В смысле? – не понял Михаил.

– Наум, конечно, мне передал информацию. Но…

– Что такое? – осторожно поинтересовалась Злата.

– Он предупреждал, что это невероятно опасно. И ледяные не просто так не желают нам сообщать подробности общения Оскара с сыном.

– Это невероятно опасно, но, зная это, ты всё же пришла сюда, – глубокомысленно вывел Иван.

– Да. Потому, что верю вам.

– Тогда отбрось страх, – с самурайской прямотой отрезала Эми.

Татьяна несколько раз вздохнула и сообщила:

– Сын Оскара создал целую виртуальную вселенную.

– Что? – хором тут же вскричало всё собрание.

– Да. И сделал он её для исследования и поиска путей спасения реального мира. О том, что конкретно было решено проделать, Оскар разобраться не смог.

– Погоди! Но он разве не наладил диалог?

– Это был не диалог. Даже Наум затруднился сформулировать то, что там произошло. Ближе всего это было к сбору и анализу оставшихся черновиков.

– Ничего не понимаю! – возмутился Михаил, – Давеча Наум обрадовал всех, что контакт установлен. А теперь выясняется, что никаким диалогом и не пахнет. Так?

– Да. Но Оскар смог понять, что его сын придумал весьма странный способ маскировки собственной разумности – он растворил своё “Я” в созданном им мире. Более глубоко Оскар разобраться не смог. Но кое-что он всё же понял. Его сын просил о помощи. В его виртуальном мире что-то пошло не так.

– Стоп! Если Фёдор прав, и сын Оскара был для него безопасен, то почему не нырнуть в виртуальность и помочь?

– К сожалению, на входе стоит фильтр на основе весьма странного алгоритма. Наум, для простоты, обозвал его фрактальным. Хотя, по словам Льва, с привычным математическим понятием там мало общего. Но это не имеет отношения к делу. Проблема в том, что через этот фильтр сознанию ледяного пробиться невозможно.

– А нам? – испуганно спросила Лина.

– Запросто! – сообщил Фёдор и впервые после выздоровления улыбнулся.