Текст книги "Ангельская академия (СИ)"

Автор книги: Сергей Ярчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Нет, не кажется! Я нутром чую, что ничего хорошего из их затей не выйдет!

– Что-что? Я не ослышался? Ты чуешь нутром? Дорогой мой, да ты заговариваешься!

– Да я...

Но Гавриил строго перебил:

– Ты можешь что-либо конкретное предоставить для отмены столь важного учебного задания? Нет? Тогда хочу тебе напомнить, что мы – представители высших сил созидания, и отступать перед надуманными трудностями не в нашей природе, – архангел поднялся и официальным тоном объявил: – Попрошу вас Вас принять все меры по контролю процедуры конкурса. Так же считаю своим долгом напомнить, что вмешиваться в ход проведения вы не имеете права. Свободны!

***

Достаточно было мимолётного взгляда, чтобы понять – офис тонул в пыли и рутине. Единственный его обитатель отупело уставился в немытое с прошлого года окно. Невидящий взгляд не замечал ни танцующих в солнечном свете снежинок, ни бурлящего в углу комнаты электрочайника, ни мигающих на дисплее сетевых вызовов.

Старик тихонько приблизился к обитателю офиса. Хотя в осторожности не было никакой нужды – преподаватель был надёжно изолирован как от обнаружения обитателями конкурсных локаций, так и от самих конкурсантов. Тимофей заглянул в лицо человеку и тяжко вздохнул. Чтобы понять ситуацию не понадобился инструментарий высших сил. Житейский опыт давал ответ сразу же. Человек был болен тоской по собственному предназначению. Этот страшный недуг давно разразился настоящей пандемией среди утратившего веру человечества. А у этого офисного обитателя ситуация была хуже некуда. Нет, со здоровьем и достатком было все более-менее. А вот с душою... Тимофей вгляделся в полные тоски очи и едва не заплакал. Человек совершенно не знал чего хочет от жизни. И даже терялся в догадках от того, чего же он не хочет.

Понаблюдав несколько минут удручающую картину, старик наконец опомнился и решил узнать местонахождение ученика. Андрий обнаружился в соседнем помещении. Он был одет в роскошный костюм, шевелюра являла чуть ли не эталон причёски успешного человека, ботинки, явно сработанные на заказ, сверкали зеркальной кожей. И при всём этом великолепии Андрий активировал невидимость. Ситуация слегка озадачила преподавателя. Но через мгновение всё прояснилось.

Глаза клерка обрели ясность и уставились в монитор. Человек скверно выругался, дал отбой сетевым вызовам, затем резко встал, потянулся и снова рухнул в кресло. На лице тотчас же нарисовалась кислая мина. Рука залезла в ящик стола, нащупала там бутыль газировки. Несколько зычных глотков слегка всколыхнули пыльную тишь кабинета. Человек откинулся и, глядя в потолок, произнёс:

– Эх... Купить бы чего-нибудь хорошего...

И тут же заскучавший студент встрепенулся. Он поправил щегольской галстук и постучал в дверь.

По лицу клерка прокатилась настоящая волна горечи и обречённости. Превозмогая себя, выдавил:

– Ну, кто там ещё? Заходите...

Но дверь не открылась. Андрий прошёл сквозь неё. У клерка отпала челюсть, у Тимофея тоже.

– Доброго дня! – голос молодого ангела полнился неведомой доселе уверенностью, – У меня к вам дело, милейший.

Студент развалился в гостевом кресле, закинув по-барски ногу на ногу и улыбнулся столь тошнотворно, что Тимофея пробила испарина. Тем временем офисный обитатель начал понемногу приходить в себя:

– В...вы кто? Что вам надо? – человек готов был вот-вот сорваться на крик.

Но Андрий миролюбиво поднял ладони:

– Ну, что вы так перепугались! Помилуйте, никто не собирается причинять вам что-либо плохое. Напротив! У меня к вам совершенно уникальное предложение...

Андрий не договорил, ибо клерк пулей вылетел из кресла, забился в самый дальний угол кабинета и дрожащей рукой вытащил на свет божий нательный крестик.

– Изыди! Сатана! – от крика аж зазвенели стёкла.

– Пожалуйста, успокойтесь, – Андрий щедро плеснул грустного елея, – Я из другого ведомства. И ещё раз повторяю – никто не собирается делать вам дурно. Пожалуйста присядьте и выслушайте.

Бледный как мел офисный обитатель осторожно уселся на дальний диванчик и, заикаясь, спросил:

– Что вы хотите?

– Ах, дорогой мой, – и Андрий театрально всплеснул руками, – Не важно, чего хочу я. Гораздо важнее то, чего хотите вы. Да, именно вы. Вот, за последние пять лет вы произнесли фразу “Купить бы чего-нибудь хорошего” более семи тысяч раз. Это достижение! Я наблюдал за вами. Зарабатываете вы неплохо да и покупаете себе порой весьма достойные и даже дорогие вещи. Вы действительно что-то хотите купить? Мне кажется, в вашей ситуации должно хотеться чего-то иного... Вы так не думаете?

– О чём вы? – в голос клерка понемногу начало проникать спокойствие.

– Ну, обычно в вашей ситуации люди желают чего-либо из нематериальных благ. Кои, как известно, купить практически невозможно. И я не собираюсь нарушать это правило. Купля-продажа – не мой профиль. Но в безвозмездном предоставлении готов помочь.

– Вы хотите мою душу? – человек от ужаса выпучил глаза до невероятных размеров.

– Бросьте это! – неожиданно мощно рявкнул Андрий, – Неужели вы считаете, что ваша душа столь ценна, что высшие силы могут ей заинтересоваться? Полноте! Вы не пропащий грешник, но и до праведника вам далеко. Таких, как вы, – миллиарды! Вам просто повезло.

– Тогда что вам нужно? – клерк понемногу начал вести себя адекватно.

– Предлагаю вам соглашение. В течение недели вы загадываете тысячу заветных желаний...

– Сколько? – запинающимся голосом пробормотал человек.

– Тысячу. Да, именно тысячу. Я не джин, чтобы ограничивать вас жалкими тремя попытками. Потому исполню ровно одну тысячу ваших заветных желаний.

– А в замен?

– Ну, что ж вы так меркантильны! – Андрий почти отечески журил несчастного клерка, – В замен от вас мне ничего не нужно. Ничего! Но чтобы ваши желания исполнились, вы должны соблюсти некоторые правила. Первое: желания должны быть загаданы в течении семи календарных дней. Не беспокойтесь, ваш внеплановый отпуск уже согласован с руководством компании. Так что никто нам не помешает. Второе: желаний должно быть ровно тысяча. Ни больше, ни меньше. Третье: десять желаний вы загадаете для меня.

– Для вас? А вы сами не можете исполнить свои желания?

– О, нет! Вы меня не так поняли. Вы просто будете загадывать, а я заберу из загаданного только десять. Но на свой выбор. Надеюсь, издержки всемогущества в один процент вас не обидят? И последнее: если вы вознамеритесь отказаться хотя бы от одного единственного желания, то все остальные будут тут же аннулированы...

Старик слушал и не верил своим ушам. Один из его лучших учеников по какой-то неведомой причине решил напялить одну из чудовищных личин слуг сатаны. Тимофей ринулся прочь. Он рассекал воздух, изо всех сил напрягая дряхлые крылья. Но от кошмарных мыслей было не сбежать. Всё вокруг казалось мерзкой изощрённой карикатурой. Солнце не грело, а жгло. Ветер выл словно пропащий завсегдатай адских застенков. Даже благодатная бирюза небес в этот момент виделась лишь бесконечным куском льда.

Тимофей рухнул у самого крыльца. Горячие слёзы градом катились из повидавших казалось бы всё глаз, рыдания безжалостно сотрясали дряблое искалеченное тело, кулаки судорожно тискали пучки райской травы. А в ушах всё громче звучал полный омерзительной отравы голос ученика...

Внезапно сильные руки подхватили Тимофея, словно пушинку, осторожно отнесли в дом, уложили в кровать.

– Ну, что стряслось, Тимофей? – полный неподдельного участия голос архангела в мгновение вернул старика в норму.

Несколько секунд старый учитель вглядывался в благой лик, а потом, словно на исповеди, выложил о катастрофическом фиаско Андрия. Без малейшей жалости к себе каялся, что проморгал, как ученик пропитался греховными мыслями и скатился к потаканию людским порокам. Без утайки поведал о произошедшем общении Андрия с объектом конкурсного воздействия.

Гавриил долго молчал, затем поднялся и медленно произнёс:

– Нельзя судить день по рассвету.

И Тимофей остался в одиночестве.

***

Утро следующего дня Тимофей встретил в состоянии полной готовности. Готовности ко всему. Он запретил себе даже на мгновение вспоминать о провале Андрия, анализировать причины его поступка и уж тем более задумываться о своём грядущем наказании. Выбор для наблюдателя в его положении был невелик – и Тимофей отправился в локацию Игнатия.

Он оказался на залитой солнцем улице. Утренний час-пик бурлил в городском котле. Снующие авто, спешащие пешеходы, непрерывный гул, топот, рёв моторов, выкрики из рекламных рупоров, пёстрая мазня афиш... Всё это едва не свело с ума престарелого ангела. Но Тимофей вовремя спохватился. Отстранившись от шума и даже прикрыв глаза, старик тут же почувствовал присутствие ученика. Игнатий был рядом, буквально в двух шагах. Но учитель его не видел.

Озадаченный этим фактом, Тимофей покрутил головой. Рядом по-прежнему было пусто. Людской поток огибал незримого гостя. Тимофей даже не вглядывался в лица, ибо чувствовал, что ученик рядом и он неподвижен. Подивившись странному факту, Тимофей начал методично изучать близлежащее пространство. И через пару минут конкурсант обнаружился.

Изумлению старика не было конца. Всё мизерное количество запрошенной божественной энергии было потрачено на превращение ученика в светофор. Это было столь поразительно, что Тимофей даже не пожелал верить очевидному факту. Он вывалился из конкурсной локации и тут же бросился к совету наблюдателей. Но удивлённые не меньше его старики подтвердили – Игнатий потратил всю энергию на превращение в электрический фонарь для регулирования дорожного движения.

Совершенно сбитый с толку учитель покрутился на людном перекрёстке и, не придумав ничего путного, просто устроился на крыше стоящего напротив павильона. И стал наблюдать.

Просидев битый час и пялясь на бесконечные вереницы авто, Тимофей полностью уверился, что и с Игнатием не всё ладно. Одна за другой начали вползать мысли о невероятной диверсии в ангельской академии. Старик уже был готов возвращаться и бить тревогу, когда произошло совершенно удивительное событие.

Летящая на полной скорости к перекрёстку машина должна была остановиться, и переполненный нервозностью водитель уже начал сбрасывать ход, когда им был дарован зелёный свет. Педаль газа ушла вниз, и машина пулей скрылась с перекрёстка. Изумлённый преподаватель лишь проводил уносящееся авто. Но от опытного глаза не скрылось, что эмоциональный фон пассажиров резко прибавил положительных тонов. Заинтригованный этим фактом, престарелый ангел ринулся вдогонку.

Загадка разрешилась элементарно – муж спешил отвезти жену в родильный дом. А старик подивился выдумке ученика. Подумать только, ведь простой световой сигнал может сыграть чрезвычайно важную, и даже ключевую роль в жизни человека. Сколько возможностей было упущено человечеством из-за банальной нехватки мгновений? Бездна!

“Да, Игнатий и впрямь талантище!” Гордость за ученика окрылила старика настолько, что он позабыл обо всём на свете. Для Тимофея перестал существовать конкурс, враз испарились мучившие неудачи на поприще преподавания. Даже отвратительный казус с Андрием растаял и забылся как сон.

Старик часами с превеликим наслаждением любовался на железный фонарь, что при первой же возможности дарил людям мгновения счастья. Вот студент опаздывает на государственный экзамен, а волнующийся безработный на собеседование. Но вспыхивает лампочка – и зелёный свет дарит надежду.А вот совершенно иной случай – по ночному городу летит бандитский родстер, а полиция безнадёжно отстает. Но лампочки загораются в совершенно невозможной комбинации, и на перерез выродкам выезжает самосвал. Удар несильный, все живы и едут дальше. Но уже в наручниках.

Дни конкурса полетели как узоры в калейдоскопе. Созерцая работу ученика, у Тимофея не оставалось вопросов о победителе. Но всё настойчивее в мысли стучалось беспокойство, а полные надменности взгляды ученика, которые учитель ловил весь семестр тревожили всё сильнее и сильнее.

***

И вот последний день конкурса. Тимофей и представить не мог, что кто-то из студентов сможет переплюнуть Игнатия. Уж больно нереально громадным вышло соотношение полученной благости к затраченной.

“Но что будет дальше? Сможет ли Игнатий себя контролировать? Как сложатся отношения в группе? А с новым преподавателем? Меня-то явно сместят. Но вряд ли этим ограничатся. В любом случае, учителем мне не быть. А вот как ему быть ангелом?..”

До завершения конкурса оставались минуты, а эти размышления не давали старику покоя. Но внезапно звук бьющегося стекла отвлёк Тимофея. Он тут же повернулся на шум.

Малолетний сорванец решил проверить свою меткость и вдребезги разнёс красный фонарь светофора. И сразу же сердце старца словно кольнуло раскалённой иглой. Учитель только сейчас осознал, что ученик и мизерной доли божественной энергии не потратил на вспомогательные элементы, а о собственной безопасности на конкурсной локации и не думал заботится.

Все помыслы учителя заметались вокруг простейшего вопроса с традиционно сложным решением “Что делать?” Но через пару мгновений суматоха мыслей лопнула как мыльный пузырь. Её просто-напросто смыло грохотом сотрясшей перекрёсток аварии.

Через миллионные доли секунды Тимофей оказался рядом. Но и ангелам порой не хватает времени. Мысли ещё цепляющийся за жизнь девушки обожгли старика сильнее самого крутого кипятка. Содрогаясь, он всмотрелся в ещё полные жизни глаза.

Мысли неслись как в многомерном потоке: “О Боже! Ей нет и двадцати. Глаза! Глаза

распахнуты. Она удивлена, ещё не понимает... Губы шепчут про опоздание в аэропорт... А жизнь уже утекает. Что делать? Почему наши не спешат? Где их носит? Я же не в праве остановить это...”

Казалось, время растянулось до невероятных пределов. Мир не двигался. Пропали звуки, исчезло мельтешение. Тимофей заметил застывшие в воздухе осколки стекла.

“А... Вот оно что... Конкурс кончился. С локации снимают магическое ограничение” – запоздало сообразил Тимофей. Он повернулся к светофору. Но его уже не было. На парапете в своём привычном облике сидел и рыдал Игнатий. Старик прошаркал к ученику и, только подойдя, заметил, что по лицу текут кровавые слёзы.

Старик упал на колени перед учеником, дрожащие ладони обняли мальчишеские плечи. Из горла Тимофея вырвался стон, и ученик тут же поднял голову. Секундный взгляд заставил учителя отшатнуться. Сочащаяся кровью глазница выглядела кошмарно, но вовсе не ранение повергло в ужас старика. Единственный глаз ученика пылал таким огнём боли и раскаяния, что пытки адского заточения тут же показались Тимофею сущей безделицей. Муки души юного ангела безжалостно рвали разум. Никакие объяснения произошедшего ученик воспринять был уже не способен. Упавший учитель с содроганием смотрел как разум покидает ученика. Счёт шёл на мгновения.

И тут Тимофея посетило озарение. Элементарное решение, на которое в иных обстоятельствах учитель вряд ли бы отважился.

– Игнатий! – голос внезапно обрёл жёсткость и мощь, – Прекрати немедленно! Ты повинен в непоправимом. Но это ошибка. Очередная твоя ошибка. Ты далеко не гений, а переполненный амбициями сопляк. Но я поправлю твою ошибку.

Тимофей приблизился к разбитой машине, закатал рукава, вздохнул и выпустил в тело девушки последние остатки своей божественной энергии...

Старик покачнулся, тикнули часы, градом посыпались осколки, перекрёсток наполнился шумом и криком. Всего этого старик уже не помнил. Совершив запретное несанкционированное влияние, он тут же утратил способность находиться в мире людей. Он уже не видел как спасатели вытаскивают перепуганную девчушку, как она хлопает ресницами и не может связать двух слов, как разводит руками удивлённый медик...

***

Впервые Тимофей пробудился, не открывая глаз. Он отлично помнил, что совершил и смотреть на антураж чистилища не было никакого желания. Хотелось побыть ещё хоть несколько секунд в блаженном неведении. “Надо же, а кровать тут мягкая! И пахнет как дома...” – удивился собственным ощущениям бывший преподаватель.

– Ну, и сколько ты вознамерился валяться? – знакомый голос подбросил учителя на кровати.

– Гавриил, ты что тут делаешь? – изумлению не было границ.

– Тут? А где по-твоему мы находимся?

– Я должен быть в чистилище и ждать решения своей участи. Но... – Тимофей окинул взглядом свою комнату, – я дома. Почему?

– Потому, что рано тебе в чистилище. А вот на заседание ученого совета мы уже опаздываем. Поднимайся!

Ничего не понимающий, но полный дурных предчувствий старик поплёлся за архангелом.

Стоило архангелу переступить порог и гудящий, словно потревоженный улей, зал академии вмиг притих. Гавриил молча указал Тимофею на свободное место в первом ряду, а сам взошёл на трибуну.

– Уважаемый учёный совет! Сегодня мы подводим итоги первого в своем роде практического задания, которое выполняли студенты второго курса. Не скрою, результаты ожидались несколько иные, – архангел осторожно глянул на готового сгореть со стыда Тимофея, – Но как бы то ни было, а я должен всех нас поздравить с успешным преодолением данного испытания.

Тимофею показалось, что он ослышался. Старик с открытым ртом поглядел на докладчика и попытался что-то сказать. Но Гавриил хорошо поставленным голосом повторил ещё раз:

– Да, все студенты справились с заданием. Кто-то более успешно, кто-то менее. Но, ещё раз повторю, что конкурсную задачу решили все. И позвольте в первую очередь отметить студента, занявшего первое место. Его конкурсная работа поистине великолепна. Как по замыслу, так и по исполнению. Не буду скрывать, что первоначально многим она показалась... э... несколько фривольной. Уважаемый Тимофей даже впал в тяжкое огорчение. И не мудрено! Ведь наш победитель Андрий практически скопировал манеру поведения слуг врага рода человеческого.

В зале тут же поднялся шум. Непосвященные в суть происходящего начали с возмущением высказывать претензии как учредителям конкурса, так и его судейской коллегии. При этом сыпались обвинения одно серьёзнее другого.

Тимофей всего этого не слышал. Старик сидел и не верил происходящему. Слова, произнесённые Гавриилом казались слуховой галлюцинацией. Ничего иного старый учитель не мог себе и вообразить. Но в небесных чертогах не было места душевным болестям, и бредовые видения не могли ни при каких обстоятельствах беспокоить бессмертных слуг Престола Господня.

– Попрошу тишины! Уважаемые члены совета, вы отлично понимаете, что в отравленном сатаной мире ангельский образ, как это ни покажется кощунственным, вызовет скорее отвращение, нежели приятие. Потому применённый Андрием камуфляж вполне себя оправдал.

– А можно поподробнее о работе Андрия? – подал голос сухопарый профессор из пятого ряда.

– Охотно! Объект работы Андрия был ничем не выдающийся среднестатистический человек, пытающийся забить пустоту души материальными приобретениями. Согласитесь, случай типичнейший. Так вот, студент явился к нему и предложил выполнить тысячу любых желаний. Да, да тысячу. Сразу хочу предупредить возможные вопросы и сообщить, что Андрий действительно выполнил все заявленные человеком желания, на что предварительно было выделено колоссальное количество божественной энергии. Желания исполнялись при условии соблюдения следующих ограничений. А именно: ограничение по времени проведения конкурса, строгого соблюдения общего количества желаний, а так же обязательной отдачи десяти желаний Андрию.

– И чем же это отличается от богомерзкого обмана слугами нечистого? – возмущённый вопрос того же сухопарого профессора породил в зале настоящий гвалт.

– Прошу вас! Тише пожалуйста! Ну, во-первых ни о каком духовном растлении в данном случае речи нет. Во время общения Андрий очень умело направлял все постыдные, а порой даже преступные замыслы человека в безопасное русло. И это, в свою очередь, раскрыло немалый талант студента! Во-вторых, даже если бы человек вознамерился потребовать исполнения всех желаний, то никто бы этому не стал противиться. Это чётко зафиксировано в плане конкурсной работы, который был загодя предоставлен каждым конкурсантом в комиссию в запечатанном конверте.

– Погодите, так желания человека не были исполнены? Или как понимать вашу фразу о требовании человеком исполнения всех желаний? – не унимался сухопарый.

– Всё упирается в последний пункт. Видите ли, на самом деле желаний у людей гораздо меньше, чем тысяча. И напряжённо выдумывая что-то новое, человек постепенно уходит от размышления на тему материальных благ. Чем больше желаний, тем сильнее понимание тщетности мира потребления. Когда же человек выжал из себя всю тысячу, то среди них был поистине золотой десяток запросов самой души. Вот их-то наш победитель и отследил. И соответственно объявил человеку, что забирает их себе. Что же в результате? А в результате на простого человека снизошло великое, и в тоже время простое понимание, что те заветные десять желаний куда дороже, чем девятьсот девяносто запросов различных атрибутов богатства и славы. И вполне заслуженной наградой явилось дарование Андрием человеку исполнения именно заветной десятки. Ну, каково?

Зал вспыхнул аплодисментами и выкриками “Браво!” Овация длилась несколько минут, а совершенно растерянный Тимофей только хлопал глазами.

– Но, должен также сообщить, что не обошлось без печальных моментов. Увы, наш дорогой и уважаемый коллега нарушил запрет на несанкционированное использование божией благодати. Уже после окончания конкурса уважаемый Тимофей в нарушение промысла Божиего вернул к жизни пострадавшую деву.

От услышанного зал окаменел. Тимофей опустил глаза и покорно готовился принять низвержение. Но пауза длилась недолго.

– Но то, что я сейчас сообщил уважаемому собранию полностью не исчерпывает суть дела. Поэтому хочу напомнить, о чем в этом зале мы говорили ещё до начала конкурса. А говорили о том, что и ангелы могут впасть во грех. И о том, что допускать это нельзя ни в коем случае! Работа в этом направлении архиважна! И вот с успехом в этой работе я хочу поздравить уважаемого Тимофея.

Услыхав последнюю фразу, Тимофей понял, что ни смотря на райские условия, ему каким-то образом удалось рехнуться.

– Да, да! Я сказал именно то, что вы услышали. Я не снимаю с Тимофея ответственности за самовольное нарушение промысла Божиего. Я хочу сказать о другом. Зерно гордыни, засевшее в душе Игнатия было успешно уничтожено. И не последнюю роль здесь сыграл преподаватель. Не скрою, высшие ангельские чины долго совещались. Аргументы “За” и “Против” были равновесны. Сложившаяся ситуация требовала разрешения. И, честно скажу, я не представлял, как можно выйти из создавшегося положения. Но нас всех спас... регламент. Да, регламент проведения конкурса. А в нём сказано, что победитель, в качестве приза, может произвести одно положительное влияние любого уровня по своему разумению.

В зале настала тишина как в первый день Творения. Тимофей медленно поднял голову.

– Андрий пожелал, чтобы уважаемый Тимофей продолжал исполнять обязанности преподавателя божественной академии до страшного суда.

3. Третьекурсники

Ветер колышет кроны огромных деревьев. Их шелест убаюкивает и нашёптывает что-то волшебное. Солнце то и дело сверкает сквозь сочную листву. Оно невероятно яркое, но глаз не режет. Потоки тепла щекочут и кутают словно бабушкино одеяло. В животе ворочается и нарастает ком смеха. Улыбка сама собой растягивается до ушей. Но просыпаться совершенно не хочется. Вдруг что-то куда более нежное и тёплое подхватывает... Мамины руки... Вспышка радости вмиг перекрывает всё и вся...

Тимофей ошалело похлопал глазами, привыкая к мягкому послеполуденному свету. И тут же обнаружил, что в комнате он не один.

– С пробуждением! Уж, прости, не стал тебя будить. Ты столь сладко спал, что даже урождённые бессмертные могут позавидовать. Что снилось?

– Здравствуй, Гавриил, – Тимофей сладко поёжился в кресле, – Детство снилось. И мама...

– Понятно. Вижу, у тебя вовсю идет подготовка к новому учебному году, – архангел окинул взглядом кипы книг, заполонившие обиталище старого учителя.

– Ну, что ты! Начало занятий послезавтра. Уже давно всё подготовил. Просто освежаю в памяти некоторые моменты. Не хочется выглядеть выжившим из ума стариканом.

Архангел звонко засмеялся:

– Тимофей, ты не меняешься!

– Меняюсь, меняюсь. Уж поверь. Думаю, светский этикет мы соблюли. Потому позволь спросить, с чем, собственно, пожаловал?

– Боюсь, у меня плохие вести, Тимофей. Учебный план придётся пересмотреть. Скорее всего, полностью.

Старик недоуменно воззрился на начальство. Колючий взор по людской привычке обежал лик архангела. Но кроме спокойствия прочесть что-либо иное не получилось. И Тимофей подключил интуицию.

– Что-то мне подсказывает, что учебный план ты не видел. Так? Значит, дело не в нём. А значит, произошло что-то из ряда вон. Так?

– Так, Тимофей. Сегодня Высший совет Престола Господня озвучил доклад постоянных наблюдателей. Не хочу пугать, тем паче, что данные нуждаются в перепроверке, но на всякий случай практические занятия в мире людей отменяются.

– На какой срок?

– Не могу сказать. Но будь готов к тому, что весь учебный год продержишь воспитанников за книгами.

От последнего замечания Тимофей едва не взвыл.

– Как?! Гавриил, да что ты такое говоришь?! Ты помнишь, сколько копьев было сломано, чтобы молодая поросль набиралась опыта параллельно с теорией? А помнишь, как я доказывал необходимость такого подхода? И это не просто необходимость, это единственно верный путь! – старик даже закашлялся от переизбытка эмоций.

– Помню. И сколько положено трудов, и как сложно давалось это решение. Я всё прекрасно помню. Но здесь вопрос безопасности учащихся. А этот момент перевешивает любые твои доводы. Так что успокойся. Отнесись к этому философски. И предоставь завтра план теоретической работы третьекурсников. Хотя бы набросок плана...

***

За час до начала занятий ангельская академия впустила гомонящую толпу студентов. По давешней традиции первого сентября учащиеся приходили, ни свет ни заря, и разбирали на грядущий учебный год самые выгодные места в аудиториях. Ученики старца Тимофея в этом отношении исключением не были.

Белоснежные двери распахнулись, и толпа свежеиспеченных третьекурсников с весёлым гомоном вломилась в родную аудиторию. На лицах юных ангелов ещё играла улыбка, но глаза уже расширялись от удивления. За кафедрой восседал никогда не приходящий раньше последнего звонка Тимофей. И судя по усталому виду, старик провел в учебном зале всю ночь.

Смущённые студенты, шушукаясь, толкаясь и то и дело оглядываясь на наставника, рассаживались по местам. Но старик, казалось, совершенно не замечал творившееся вокруг. Выцветшие глаза безучастно смотрели в пустоту. И даже когда кто-то опрокинул стул, преподаватель ничего не заметил. Полные недоумения студенты перешёптывались и всё больше волновались. Минуты бежали, а Тимофей словно окаменел. Но грянувший звонок вмиг расставил всё по своим местам.

– Ну, здравствуйте, мои дорогие! Простите, не заметил, как вы вошли. Задремал... Мда... Старость – это состояние души. И не важно, праведник ты или грешник. Раз состарился, это уже всё. Есть даже такая горькая пословица: молодости не вернуть, а старости не избыть. Мда... – Тимофей несколько раз тяжко вздохнул и спохватился, – Но я хочу начать учебный год вовсе не со старческого брюзжания. Честно говоря, я вообще хотел начать его иначе. Но что-то в последнее время не заладилось у меня с желаниями. Постоянно происходит как желаю вовсе не я.

Тимофей окинул взглядом юнцов и тут же заметил пылающую румянцем физиономию Андрия. Спохватившись, что ляпнул лишнего, Тимофей поспешил исправиться:

– Да что это я, в самом деле? Ною, как старая развалина, о вещах, к которым вы вообще отношения не имеете. Простите меня великодушно! И давайте перейдём к вещам насущным... Так-с! Как вы помните, в прошлом году руководство академии вняло моим просьбам и взяло курс на усиление практической стороны занятий. К великому моему огорчению, в нынешнем году концепция преподавания в корне изменилась. В ближайшее время у нас будут исключительно теоретические занятия.

По аудитории пронёсся удивлённый ропот, быстро перешедший в выкрики с мест. Старик поднял морщинистую длань и быстро пресёк нарождающийся взрыв возмущения.

– Пожалуйста, успокойтесь! Прошу вас! – дождавшись тишины, продолжил, – Дорогие мои, поймите, у нас выбора нет. Руководство меня в детали пока не посвятило, но уверен, что без серьёзных причин практику в мире людей никто бы отменять не стал. А раз так, то смиримся и примемся за учёбу по старинке. И давайте пожалуйста без возмущённых возгласов. Я же не сказал, что собираюсь пытать вас скукой. Вот и давайте начнём с самого интересного, – старик хитро улыбнулся, – Я даю вам пять минут, что бы каждый из вас сформулировал тему, которая кажется ему наиболее интересной для теоретического исследования.

Тут же перед учениками возникли чистые листки, а Тимофей опрокинул зависшие в воздухе песочные часы.

Спустя пять минут учитель перебирал листки. Косматые брови метались словно седые флюгера, гонимые бурями размышлений. Старик шевелил губами, причмокивал, потрёпанные крылья то и дело подёргивались. Наконец он оторвался от бумажек и объявил:

– Очень хорошо. Даже великолепно! Честно говоря, я и не надеялся, что вы заинтересуетесь столь фундаментальными вопросами, – старик захромал вдоль классной доски, – Надо же! На многие предложенные вами темы написаны сотни томов исследований, а вы всё равно хотите осветить эти вопросы в учебном процессе... А зачем?

– Потому, что вы изложите свежий взгляд на то, что давно изучено.

– Свежий? Игнатий, почему ты решил, что мой взгляд – свежий?

– Простите, я хотел сказать, свой собственный. Выработанный на основе жизненного опыта.

– Ну, что ж... Наверное, ты где-то прав. У людей считается позором, когда преподаватель учит чему-то, что сам знает только из книг. Помните: знания – полководец, практика – солдаты. Но пока у полководца нет солдат, ему не мешает поднатореть в военной науке. И у вас, дорогие мои стратеги, есть реальный шанс выработать свой собственный взгляд на интересующие вас вопросы. Ибо ваши пожелания автоматически становятся темами ваших курсовых работ. Думайте, размышляйте и пишите.

Аудитория на несколько секунд окаменела, а затем взорвалась воплями возмущения. Преподаватель разинув рот глядел на полное ярости махание рук и крыльев. От юных ангелов такого он просто не ожидал. Но привыкший за долгую земную жизнь ко всевозможным выходкам младого поколения быстро взял ситуацию под контроль.