Текст книги "Рабы свободы"

Автор книги: Сергей Вольнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Пункт двадцать четвертый
МИР: МУЛЬТИСЕТИ

(дата: однажды летом)

*** О Н О

– Пожалуйста, господа, займите каюты. В момент старта небезопасно находиться вне персональных защитных систем.

«Персональных! Вот и дождались, – подумал Некто. – Новые времена, новые реалии... Запретные слова входят в повседневный лексикон».

Человечек был похож на отельного прислужника. Униформа с нашивками, заискивающий взгляд... Конечно, корабельный стюард мог воспользоваться «внутренней» связью, но по новым правилам НАПРЯМУЮ беспокоить влиятельных персон не дозволялось.

Да уж, кто-кто, а он заслужил, чтобы к нему относились с глубоким уважением, и скоро, очень скоро его заслуги в сохранении независимости личности придётся признать всем прочим индивидам человечества. У мультисетей, множественного обитаемого мира протяжённостью в бесчисленные мириады парсеков, появится единовластный хозяин. Ни один человек за всю историю человечества не смел даже мечтать об этом. Точнее, мечтать об абсолютной власти мог любой или любая, вкусившие хотя бы краешек сладчайшего плода и заражённые властолюбием, но – реализовать мечту... Власть над миллионами планет, настоящая власть, а не лицемерная инсценировка в виде так называемой демократии.

Власть ЛИЧНОСТИ, и никаких поблажек толпе. Бессмертной личности, способной не только строить планы, но и с боями отвоёвывать ресурс времени, достаточный для их реализации.

В соседних каютах занимали свои «средства защиты» спутники.

Воплощённый в крепкое мужское тело-носитель посланник Я-Мы (вторым представителем коллективной сущности числился сегмент, которым оно прикрыло своё незримое присутствие).

Один равновеликий (или Избранный), полусущность в облике выжившей наследницы хозяйки Сада Юности и Красоты.

Один депутат Метапарламента (европеоид женского пола) и один пресс-генерал (женщина-монголоид, исполняющая обязанности прежнего Гендиректора, бесследно исчезнувшего в конце зимы этого года). Сущности, представляющие индивидуумов.

И посланник МЫ, в теле крупногабаритного негроидного мужчины. Не договорено ещё, как его звать (частичная сущность?).

Пятеро индивидов.

По правилам нововведённой терминологии словом ИНДИВИД именовались отдельно взятые тела-носители (вне зависимости от того, СКОЛЬКО сегментированных ресурсов памяти их в текущий момент «образумливает»).

Три последние буквы, «УУМ», дозволялось оставить (дань традициям) только обделённым природой индивидуальностям; тем убогим, что обречены на единственное сочетание «разум-плоть». Предтечам.

Индивидуум. Тот, кто появился во Вселенной раньше всех прочих и до сих пор пребывал в застывшем статусе. Предыдущее звено эволюции, отживающее свой век, и потому рано ли, поздно ли... Всё ещё достаточно сильное, чтобы с ним считаться. Подобно тому как приходится принимать в расчёт силу равновеликих, этой малочисленной «боковой ветви» развития человека.

Но в будущем индивидуумам нет места. Будущее за другими силами.

Легион и Семья полагают, что за ними. Рано или поздно предстоит великое слияние, ПОРОДНЕНИЕ множественных сущностей.

В итоге: дисциплина, абсолютный контроль, общая власть над всеми вместе и над каждым в отдельности. Новый Мир. Без крови, без революций, без насилия. Ни тюрем, ни солдат. Самого себя калечит только больной разум, а болезни разума будут раз и навсегда излечены. Болезни недопустимы в мире абсолютного самоконтроля.

В глубинах идеального разума человечества-индиВИДА.

Светлое будущее наступит, когда пенсионного возраста предтечи (а ещё раньше равновеликие) тихо-мирно отживут своё и поколение стариков покинет мироздание. Памятники предшественникам будут установлены и почитаемы – ибо нет будущего у человека, который ЗАБЫЛ прошлое! – но грядущее будет свободно от анархии и хаоса МНОГООБРАЗИЯ мнений и бесконечных споров о параметрах истины. Не будет спорных вопросов – не будет войн...

Хотя нет, армия – это армия. Мало ли кто бродит по Вселенной. Явятся ещё со стороны нелюди какие-нибудь – и предъявят необоснованные претензии. В каком-то смысле армейские структуры придётся сохранить, как ударный и защитный органы тела.

Да и проблема взаимоотношений с «внутренними» чужаками ЖДЁТ своего решения...

Так думают молодые и не очень сверх– и просто сущности, намеревающиеся соединить дальнейшие судьбы. Индивиды, собравшиеся вступить в брак и воссоединиться в большой дружной семье, а в качестве свадебного путешествия собравшиеся посетить Нужное Место, лелея надежду, что подгадают Нужное Время. Пестуя веру, что подобрано необходимое сочетание, легендарный ключ от храмовых дверей: Нужные Люди.

Небезосновательно полагая, что новорождённое мирное сосуществование будет оценено по достоинству, вход откроется, и мифический ХРАМ допустит в себя всех.

ИНАЧЕ полагает он, скрываясь до поры до времени в подсознании второго посланника Я-Мы, перед отправкой во вторую экспедицию занявшего тело представительного седого человека с внешностью солидного политического деятеля – уровня губернатора планетарной провинции или президента самостоятельного сетевого пункта. Тело носило память одного из наиболее давних комиссаров Семьи, сегмента сознания, присоединившегося чуть ли не в самом начале жизни. Некогда эта память принадлежала клондайкской женщине, одной из первых трёх сотен слившихся. Обладательнице одного из считанных по пальцам одной руки разумов, которые первыми сохранили независимость внутри разливающейся реки нарождающейся сверхсущности. В каком-то смысле – одной из ЕГО МАТЕРЕЙ. Второй из четырёх... Память первейшей «миссио-нерши», первой женщины, слившейся с товарками по секте, но не потерявшей индивидуальности – сейчас занимала крепко сбитое мускулистое тело ещё одного посланца Я-Мы.

Идя в каюту, ОНО вспоминало события первых месяцев жизни сверхсущности, краткую младенческую пору, длившуюся с момента слияния разумов трёх сотен клондайкских женщин, участниц религиозной секты «Радужное Сестринство» до первого СЕТЕВОГО присоединения сегмента из другого пункта, – памяти женщины из мира Воннегут, пространственно отделённого от Клондайка несколькими парсеками вакуума.

Именно этот момент подсознание Я-Мы могло считать актом собственного рождения. Именно в этот момент оно осознало себя отдельной подсущностью, и с этого момента начало обдумывать, параллельно сознанию, свои отдельные

МЫСЛИ.

С тех пор оно частенько задумывалось и о том, не сокрыто ли в недрах коллективной сущности, ЕЩЁ ГЛУБЖЕ, какоето другое подподсознание... Но обрывало жуткие мысли паническим усилием воли. Это был наиболее нестерпимый кошмар из всех, изведанных им в жизни (уж чего-чего, а кошмаров миллиарды слившихся памятей привнесли в общую «копилку» НЕМЕРЕНО!).

Вспоминая яркие моменты прожитой жизни, он (вынужденное носить мужское тело, оно временно допустило употребление «мужского» местоимения) уселся в кресло кокона защитного комплекса (несчастные бренные тела, столь подверженные ударам судьбы!) и задействовал стартовый режим.

Затем велел сознанию включить музыку. Ему нравилась древняя музыка прапланеты Земля. Созвучная его собственной внутренней «музыке»... Под этот сводный оркестр так приятно засыпать и видеть лучезарные сны о прекрасном грядущем. В котором он, именно ОНО будет повелевать слившимся человечеством. Единственное желание, которое ИСПОЛНИТСЯ В ХРАМЕ, – сломить подсознание Легиона, подчинить и поработить МЫ... По легенде, сбываются истинные желания, то есть ПОДСОЗНАТЕЛЬНЫЕ. А уж оно-то знает, чего пожелать. Воистину.

Главное – верить в свою правоту.

Сбудется истинное, а оно – всегда в ПОДсознании таится.

Пункт двадцать третий
МИР: ДОРОГА К ХРАМУ

(дата: новое пришествие)

***** М Ы

– Простите, господин, – лицо стюарда выражало крайнее сожаление по поводу того, что пришлось вот так бесцеремонно вырывать уважаемого посланника из объятий Морфея, – но мы уже на поверхности пункта назначения. Перелёт прошёл успешно. Остальные члены посольства уже готовятся к выходу.

Раб. Естественно, раб. Как бы его должность ни обзывалась, этот индивид был и останется всего лишь прислужником.

Прислужником по духу, а не в силу обстоятельств... Разум, тело – третьестепенны. Душа – второстепенна. Главное – ДУХ, который их объединяет в единую сущность.

Уж что-что, а ЭТО Сэссил (читай – первый посланец Я-Мы) теперь понимал. Правда, смысл, с недавней поры вкладываемый сверхсущностью в затасканное понятие «дух», был эксклюзивным. Но пока из бездонного подсознания не всплывёт новый точный термин, сгодится примерный перевод.

Хорошо, иду, – сказал посланец сверхсущности стюарду, не без помощи раба выбрался из кокона и встал на ноги. – Спасибо, э-э...

Арчи меня звать, господин, – раболепно подсказал слуга.

– Веди меня, Арчибальд. Раб прямо расцвёл.

Почему они так любят, когда к ним обращаются по имени?

Защитный костюм, господин, – напомнил слуга, размыкая мембрану шкафа.

Не нужно.

Но ведь...

Не нужно. Телу там не опасно. Если чему-то объект и угрожает, то отнюдь не плоти.

Раб по духу шёл на почтительном расстоянии (три шага) позади, изредка забегая вперёд, чтобы открыть люки. Расторопный парень, вышколенный.

«Дальнобойный» корабль в качестве источника энергии для движителя использовал преобразованную силу воображения, которую повзрослевшая Я-Мы сумела научиться «фиксировать» на вполне материальном носителе.

Он совершил посадку на вершине холма, откуда открывался вид на останки когда-то величественного города. Царил ясный солнечный день, и серо-бурые скелеты зданий, поросшие чахлой растительностью, в солнечных лучах выглядели особенно тоскливо. Словно смерть к приезду гостей приоделась, сделала причёску и нанесла грим на костлявое личико. Выражение получилось парадоксальным: мрачным и в то же время величественно-торжественным.

Роскошный флайер, готовый к полёту, стоял метрах в пятидесяти от корабля. Пятеро коллег ждали последнего, шестого.

Но, тем не менее, в лимузин припозднившийся Сэссил вошёл первым. Как подобает носителю памяти, первой в истории человечества сумевшей преодолеть бездну, разделяющую два индивидуальных разума.

Летели минут десять. Над серым океаном, покрытым кое-где пятнами островов. Было тихо, и океан «покоился с миром». Вот куда надо прилетать размышлять над бренностью существования.

Не только плоть смертна, как выяснилось...

Флайер завис над одним из островков, совсем маленьким фрагментом суши, покрытым ярко-жёлтым песком, и медленно-медленно опустился на сыпучую твердь. Следов приключившейся здесь бойни не наблюдалось – роботы вылизали буквально каждый квадратный сантиметр, уничтожая признаки деятельности первой экспедиции.

Кроме искомого ОБЪЕКТА, раскопанного участниками экспедиции «первого пришествия».

Храм Свободы немного разочаровал Сэссил. Прежнее первое слово названия, «Оружие», было давно отвергнуто и не использовалось.

Сэссил иначе представлял себе Храм. Он всё же надеялся увидеть нечто величественное. Подобие некоего культового сооружения или вообще что-то, недоступное пониманию даже объединённой суперпамяти.

Здесь же был куб. Обычный белый матовый куб, покоящийся в центре дна воронкообразного раскопа. Никакого рисунка. Что ж, возможно, подсознание сочло, что истинное величие должно заключаться в предельной простоте. Ответ всё равно знает только оно. В результате ассоциативной сцепки выдаёт неожиданные термины, и приходится ими пользоваться сознательно.

Вход. Открытый всё ещё. Чёрный квадратный проём ровно в центре одной из граней куба. Чернота абсолютна.

Он (она!) должна была вступить во тьму ПЕРВОЙ. Так было решено изначально, и даже легионеры не пытались спорить. Всё равно ничего не произойдёт прежде, чем все три пары не окажутся по ту сторону входа...

Но тем не менее она была категорична в своём желании войти первой. Когда-то ЕЙ было даровано первой из всех людей Земли превратиться в сверхсущество, и право первенства она никому не уступит.

Мужскому телу пришлось взяться мускулистыми руками за края входа, и оно застыло лицом к лицу, глаза в глаза с вселенской Тьмой. Почему-то осязание ожидало замогильный холод, но ничего подобного пальцы не ощутили. Температура и белой, и чёрной составляющих внешней оболочки Храма была «никакой». Скорее всего – идеально соответствовала температуре тела. Звуков изнутри никаких не доносилось. Ветерком не тянуло...

«Порог» входа был на уровне талии. Сам вход был не высоким, верхняя кромка лишь чуть выше макушки пришлась. Половина тела, ВЫШЕ пояса, придвинулась вплотную, а оставшаяся, НИЖЕ пояса, прижалась к белой поверхности. Осталось лишь оттолкнуться от песка, от почвы, помочь руками и рывком вбросить себя в непроницаемое взглядом, неизведанное прочими чувствами ничто-нигде-никогда...

В этот момент Сэссил неожиданно вспомнился Ты. Эта странная сущность, выбившаяся из всех известных подвидов человечества. Новоявленную сверхсущность, напрочь лишённое самостоятельных «думательных» нитей МЫ, условно именуемое Легионом, – неизвестной «картой» уже не назовёшь. Не вписавшийся ни в какие схемы Ты бесследно исчез после первой экспедиции... Отыскался даже бывший сегмент памяти Я-Мы, унаследовавший Сад равновеликой Эллен Литт-лсон и окончательно превратившийся в равновеликую полусущность, более недоступную влиянию нитей Семьи. Но Ты – пропал, будто его и не было. Но ведь он был, БЫЛ!

Если бы не он... Если бы не он, никакого соглашения о слиянии желаний всех частей человечества – просто быть не могло. Обладающий способностью тотально экранировать себя и многими другими запредельными талантами, этот внезапно появившийся на авансцене событий индивид фактически разрушил единый монолитный организм семьи. Он же – спутал все планы Легиона. Он же – влез в доверие к Избранным, никогда никого не допускавшим близко к своему сообществу. Он же – кардинально изменил мировосприятие индивидуумов, благодаря чему Метафедерация и ПРЕС-С тоже сели за стол «переговоров»...

В конце концов, если бы вездесущего Ты не существовало вовсе, она бы сейчас не это мужское тело образумливала и не в этой точке стояла, твёрдо намереваясь перевернуть МИР, а по-прежнему пряталась от САМОЙ СЕБЯ в глухих уголках запределья.

Её нашли пару месяцев реального времени назад, весной.

Далеко не первый год, после спонтанного побега из муль-тисети миров, она скрывалась. Суд собственной пробудившейся совести, самый строгий суд из возможных, осудил её на пожизненное изгнание и тем самым обрёк на адовы муки. ОБЪЕКТИВНОЕ ПОНИМАНИЕ происходящего в сочетании с невозможностью вернуться во времени назад и исправить содеянное – палачи профессиональнейшие, лучших не сыскать.

Скорая смерть тела даже не рассматривалась в качестве варианта наказания. Это было бы слишком мягким приговором.

Тело-носитель, чудом разысканное и сохранённое живым тело её собственной дочери, давным-давно растворившейся в океане слившейся памяти, было теперь старушечьим, но ещё тянуло, влачило, цеплялось за жизнь. Когда-то она, сорокапятилетняя затурканная тяготами жизни баба, смертельно завидовала собственной дочке, её молодости и свежести, любящему мужу-красавцу с солидным состоянием. Ей самой так не повезло. Мать-одиночка, плохо оплачиваемая работа, куча болезней, крохотная квартирка... Она нашла способ наверстать упущенное, начав новую жизнь. Она создала компанию, объединившую таких же не очень молодых, не очень умных, не очень удачливых женщин. Жаждущие хоть какого-то утешения, они пытались найти его друг у дружки. Собирались вместе, плакались в «жилетки», мечтали о сказочных переменах в тяжкой женской доле, перемывали косточки обидчикам и обидчицам... «В сорок пять ягодки опять», но богатые принцы этого в упор не замечали. И однажды ОНА, именно она сказала: ХВАТИТ. Здесь, на бренной земле, счастья нет, оно есть только на небе. Давайте отправимся туда. Но прежде чем отправиться – ОТОМСТИМ всем, кто с нами поступал плохо.

И они начали мстить. С истинно женским коварством. Они не резали глотки, не разваливали черепа, не стреляли в упор. Они травили, подстраивали крушения, инспирировали несчастные случаи... Никто не мог даже помыслить, что тихие клондайкские домохозяйки и мелкие служащие – на самом деле коллективный маньяк-убийца. Обычно маньяки – одиночки, и в основном мужчины. Эти женщины сумели стать ГРУППОЙ, обуянной единой манией. Они убивали повсюду, и уже не только тех, кто унизил или оскорбил лично какую-то из них. Общее ДЕЛО сплотило их, спаяло и превратило в идеальную команду подпольных террористок.

Наконец-то в их никчемных доселе жизнях появился СМЫСЛ. Их эго мстили другим эго, так или иначе ограничивавшим их свободы. Они не оставляли ни шанса на свободу тем, кто лишал их свободы самореализации.

Они ухитрялись оставаться НЕУЛОВИМЫМИ почти три года. И сами не заметили, как выработавшиеся умения понимать друг дружку с полуслова, с полувзгляда, с полужеста – переросли в нечто БОЛЬШЕЕ. А когда в «стаде» наконец-то завелась неизбежная паршивая овца, и это «слабое звено», в котором проснулась эфемерная категория «совесть», заложило их полиции – нечто большее окончательно ОФОРМИЛОСЬ.

В тюрьме, после повальных арестов, где обалдевшие стражи порядка, цепные псы «демократического» социо рассадили их по одиночкам в ожидании суда («СЕКТАНТКИ-УБИЙЦЫ!!!» – более крупной сетевой сенсации в тот год не предвиделось.), – они СЛИЛИСЬ в ЕДИНЫЙ РАЗУМ. Они настолько не хотели расставаться, что ни стены, ни решётки, ни надзирательницы не смогли встать на пути душ, яростно стремящихся в объятия к РОДНЫМ душам...

Первыми сегментами «со стороны» были несколько надзирательниц. Для совершения побега телам необходимы были пособницы...

Потом присоединились некоторые индивидуумы из заключённых. К моменту совершения массового побега из было ТРИСТА ТЕЛ. Причём какое-то их количество в тюрьме уже не находилось – стоило только дотронуться до родственницы, приходившей на свидание, или коснуться адвокатессы. Свою дочь она склонила позднее – мерзавка ни разу не навестила мать в тюрьме.

Потом произошло то, что произошло. Десятилетия распространения инфекции, сотни миллионов трупов.

Я-Мы, растущая и поглощающая человечество особь за особью, память за памятью.

Она была первой, ощутившей, что полностью НЕ СЛИЛАСЬ, сохранила некую самость, и она же первой начала сознательно управлять остальными составляющими единой памяти.

Много лет спустя – в ней первой (или во второй? если вспомнить «слабое звено», невольно поспособствовавшее первому слиянию...) проснулась совесть. И она попала на суд к ней, и ПОНЯЛА, что натворила. Ужаснулась и убежала в запределье, открестившись от содеянного, но перед этим разыскала тело собственной дочери, по сути послужившей некогда отправной ТОЧКОЙ, предпосылкой зачатия и рождения Я-Мы, и спасла его. ХОТЯ БЫ ТЕЛО...

Иногда она вспоминала женщину, которая сдала их тогда полиции. Воистину первую, в которой совесть заговорила. И вспоминала, как они потом её разыскали в другой тюрьме, склонив предварительно надзирательницу, и удушили прямо в камере, инсценировав самоубийство. Это воспоминание ОСОБЕННО терзало её, пуще всего на свете хотелось избавиться от него.

Но забывать она не умела. Уж чего-чего, а разум, побывавший нитью коллективного сверхразума, забывать разучивался раз и навсегда... то есть до тех пор, пока жило тело-носитель...

А несколько лет назад произошло то, чего и следовало ожидать. Какая-то неведомая группка мужчин пошла ещё дальше по лестнице развития коллективных сверхсущностей. Объединённые ненавистью к «яме», разумы слились так же, как Я-Мы в момент рождения, но независимо от неё. Да так успешно и бесповоротно слиплись, что даже самостоятельных нитей не возникло и не возникает.

Так родился Легион.

Просто МЫ. Без остатка изжившее, выдавившее «Я». И с истинно мужским пристрастием к игре в шпионов долгое время росло оно в настолько глубоком подполье, что даже Я-Мы ничего не подозревала об их существовании в запределье. Пока они, накопив достаточно сил, ПОДКАЧАВ МЫШЦЫ, не начали боевые действия...

Но даже с ними что-то произошло, когда появился Ты. Даже на них ОН сумел воздействовать. Он, он, опять он, этот воистину вольный индивидуум, что одинаково легко и беспроблемно становился сегментом сверхсущностей и вновь возвращался в себя, закрываясь от внешнего воздействия...

ТЫ воззвал к общечеловеческой СОВЕСТИ МЫ. Да так пронзительно, что легионеры первыми пришли МИРИТЬСЯ.

Они разыскали ЕЁ. Первую. Сумели. Запределье – их территория. Родина.

Осуждённая судом совести старуха-беглянка сидела под пятнистым зонтиком в уличном кафе провинциального мирка Чан, не связанного мультипроходами с сетью. Потягивала местный прохладительный напиток. В этом пункте сорокаградусная жара была нормальной погодой. Надо терпеть. Примерно раз в полгода приходилось менять дислокацию, – навыки подпольной деятельности очень подсобляли в трудном процессе выживания. Шанс, что Семья зашлёт в запределье киллеров – всегда оставался немалым. Она меняла фальш-личины, чаще бывала мужчиной, чем женщиной, но всё равно жила ОСТОРОЖНО.

– Госпожа Сэссил, здравствуйте.

ТАКОЕ обращение к сорокалетнему мужчине, сидящему под зонтиком кафе, можно было счесть шуткой или глупым розыгрышем. Но фамилию СЭССИЛ она носила в позапрошлой жизни, ещё до того, как слилась... Ошибка исключалась.

Она хотела дёрнуться было, чтобы смыться, но... осталась на месте.

Их было трое. Крепкие молодые парни. Профессионалы от и до. Она не успела бы даже пикнуть.

– Не волнуйтесь, миссис Сэссил, – поняли они её нереализованные намерения, – мы не причиним вреда этому телу. Мы не палачи. Более того, у нас к вам предложение, которое вряд ли оставит вас равнодушной.

Слушаю вас, – спокойно сказала. Ей удалось-таки взять себя в руки.

Мы уполномочены пригласить вас в экспедицию.

Если я правильно понимаю, прямо сейчас?

Вы всё правильно понимаете.

Это было странно, но она согласилась без разговоров, поддавшись подсказке интуиции. Убивать её пока не собираются. А ТАМ поглядим...

Я согласна, – сказала, ища глазами официанта.

Не волнуйтесь, миссис Сэссил, уже уплачено. Вначале они устроили ей «морскую прогулку». Море было спокойным, и небольшой аппарат беззвучно

нёсся над самой водой. В Чане вместо флайеров использовали экономичные экранопланы.

Далеко лететь? – спросила Сэссил, чтобы хоть как-то нарушить гнетущее молчание.

Ещё несколько минут. Надеемся, что не сильно нарушили ваши планы.

Да я сегодня в общем-то отдыхаю. На пенсии я.

Мы знаем. Думаю, вам понравится у нас.

Огромная яхта, которая вполне могла на поверку оказаться боевым кораблем, «переодетым» в элитный прогулочный экранолёт. На верхней палубе играла музыка и танцевали девчонки. Десятка два. Некоторые из них были одетые – серёжки в ушах и цепочки на талиях, – но по большей части, кроме туфель на высоких каблуках, на молоденьких телах не было абсолютно ничего.

За столом, наблюдая эротические танцы, сидели трое. При её появлении они синхронно встали. Танцовщиц как морским ветром сдуло в люки, прорезанные в корпусе яхты.

– Здравствуйте, госпожа Сэссил. Мы очень рады, что вы согласились прибыть.

Она ответила им что-то нейтральное (можно подумать, у неё был выбор!), и все четверо присели за стол. Лица у троих хозяев были вроде разные, но идентичные отсутствующие выражения превращали их в однояйцевых близнецов. Уж кому-кому, как не ей, знакома эта печать слияния. Ребята явно были НЕ ЗДЕСЬ. И танец девочек наверняка транслировали «на сторону», для ВСЕХ... У тех, кто её привёз, лица скрывались под личинами, эти же тела – предстали в истинных образах.

– Перейдём к делу, – продолжил один из троицы, не тот, кто приветствовал её; и в дальнейшем они постоянно передавали слово, – мы те, о ком вы слышали, как о легионе. Это не совсем так, но в данном случае – не принципиально.

Мы, как и ваши бывшие сестры и братья, ведем поиск одного весьма интересного объекта. Мы знаем, где он, к тому же мы знаем, что и вы об этом знаете, – он посмотрел на Сэссил.

Она сразу поняла, что имеется в виду. Правда, в тот момент она не знала, что Я-Мы наконец-то восприняла древнюю легенду всерьез и отправилась на поиски. Но – давно опасалась, что это рано или поздно произойдет.

Предположим.

Не скроем, вначале мы хотели разрешить этот вопрос конкурентоспособности при помощи силовых методов, но потом вдруг нас внезапно осенило. ЗАЧЕМ?! Зачем нам уничтожать друг друга? Не спорю, раньше мы прикрывались именем Я-Мы во время некоторых операций, но кто старое помянет...

Что вы предлагаете? И почему мне, пенсионерке?

Союз. Настоящий союз между нами. Гарантия искренности намерений – предложение войти в Храм вместе. Исполнение истинных желаний подтвердит, чего мы хотим на самом деле.

Продолжайте.

Будущее за нами, сверхсущностями. Так или иначе. Но ТАК – означает океан крови. Иначе – бескровно.

Вот как... мне нравится ход ваших мыслей.

Мы не сомневались. Поразмыслив, покопавшись в себе, мы поняли, что война – не единственный способ отвоевать жизненное пространство. Революция – не всегда прогресс... Теперь Мы хотим счастья для всего человечества. Чтобы никто не был обижен.

Да-а. Представляю, как вас поразила эта неожиданная мысль, властно заполонившая сознание. Меня в свое время оглоушило примерно так же...

Вдруг что-то заставило Сэссил, стоящего на пороге входа в Храм, очнуться от воспоминаний и быстро оглянуться... Последнее, что он увидел, была ярчайшая вспышка высоко в небе.

... Они сгорели одновременно, все шестеро. Трое мужских и трое женских тел, замерших в преддверии ВХОДА.

Вопя от ярости, сопровождающие индивиды открыли ответный огонь, целясь в небо. Еще одна солнцеподобная вспышка, и огненный язык слизал с острова всё, кроме Храма и песка. Человеческие тела в доли секунды превратились в пепел. Песок оплавился.

С Белым Кубом ничего не произошло. Как покоился в центре дна котлована, так и продолжал пребывать в том же месте.

И на этот раз никто из соискателей свободы не успел войти в открытый квадрат Тьмы, окружённый закрытым кубом Света.

Спустя какое-то время (ещё до захода солнца) чёрный квадрат внезапно исчез. Не бледнел, не таял – просто взял и исчез. Вот он был – а вот его уже нет, будто незримая рука, вооружённая мокрой тряпкой, одним движением СТЁРЛА. После этого, точно так же, ИСЧЕЗ и сам куб.

СТЁРСЯ. Вот он покоился на дне – а вот его уже нет... В центре песчаной ямы, в том месте, где только что БЫЛ белый куб, теперь просматривалось отверстие. Дыра, ведущая под землю. Нечто похожее на вход в пещеру. Струи песка, как ни странно, не ссыпались в отверстие, образованное на месте пребывания куба. Словно кромку входа охраняло невидимое защитное поле... Песок «ссовывался» по стенкам котлована, и со временем ямина наверняка сгладится, остров залижет нанесённую людьми глубокую рану... но сквозная дырка останется.

А ещё со дна ямы начала подниматься тёплая волна запаха. Будто в ней облегчённо перевело дух какое-то огромное существо. Или само по себе отверстие являлось высунувшимся из-под земли ртом, тяжким вздохом выразившее мнение о происходящем. Этот «рот», видимо, давно не прополаскивался, поэтому свежесть у появившегося запаха была далеко не «первая».

Воняло место, где уже не стоял Храм, омерзительно, что да то да.