Текст книги "Отрицательный отбор (СИ)"

Автор книги: Сергей Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Потом с ослепительными улыбками фотомоделей в исподнем с реклам и мультяшными чудищами из фильмов ужасов пришёл долгожданный дикий капитализм, которого ждали почти все как наступления царства безделия и халявы, так наши люди представляли рай капитализма по западным кинокомедиям. Наши окрестности преобразились. Берёзовые рощи и колхозные яблоневые сады пошли под нож бульдозера. На их месте воздвигли диковинные отели, мотели и бордели, казино и круглосуточные рестораны, всенощные искусственные катки, боулинги, сауны с бассейнами и прочие всякие развлекательные центры с фейерверками и воплями пьяных гуляк по ночам.

И белорусская скромная, ночью темноватая и тихая столица, некогда фортификционный и торговый центр третьестепенного древнерусского княжества, затем еврейский штетль и деревянный губернский городок почти на уровне уездного, а после войны с фашистами – полноправная европейская столица, отстроенная в стиле сталинского ампира и хрущобных микрорайонов, местами превратилась в европейский город. Злачными местами, надо бы сказать.

До неузнаваемости преобразилась столица якобы независимого государства с выведенным в пробирке населением, которое никак не смогло за сто лет сплотиться в единую белорусскоязычную нацию, несмотря на все потуги добродетелей за бугром, за лужей и за забором. Повсюду висели указатели на латинице почему-то в чешской транскрипции. Так и свербело в заднице навсегда избавиться от русского языка, но русская речь царила повсеместно. Не удалось внедрить искуственный польский диалект, что запросто дважды получилось у немцев в во время оккупации Первой и Второй мировой. Тогда все шутцманы и расстрельные подразделения отдавали команды только на белорусском в том виде, как его представляли будители нации. А в мирное время русскость так и пёрла из всех щелей, как их ни затыкай.

Минск с восторгом принял архитектурную вестернизацию из стекла бетона с изломанными формами, подержанное автобарахло и крикливые дешёвые шмотки для стран третьего мира. Сбылась мечта почтенной авторессы «Хижины дяди Тома», что когда-то европейцы глянут на мир ярких цветов и полутонов глазами негра, которого привлекает всё яркое, броское и блестящее. Но я не о том хотел рассказать. Среди скопища развлекательных строений на месте развалин «чёртова дома» воздвигли удивительное трехэтажное здание из кривых геометрических плоскостей, смешно сопряжённых друг с другом. Над ним по ночам горела яркая вывеска:

«СЛУЖЕБНАЯ ГОСТИНИЦА ДЛЯ ТЕХПЕРСОНАЛА»

Почему я подался в вахтёры? А потому что путь в Европу лежит через распроданные иностранным банкам бывшие колхозные земли и леса, порезанные на металлолом заводы и толпы безработных и бездомных, готовых работать за чечевичную похлёбку.

Я к тому времени успел вдоволь порыть траншеи, вывезти кучи мусора и почистить фекальные колодцы, но постоянной работы пенсионер без протекции получить не мог, хотя я был «молодой» пенсионер на досрочной пенсии. И тут я вдруг получаю голубой конверт, а в нём письмо. Неведомая компания сообщает, что я прошёл конкурс на вакансию администратора гостиницы для техперсонала, о котором и понятия не имел. На должность администратора, а проще говоря – вахтёра или швейцара, не пойми что. Место администратора в гостинице для неизвестного техперсонала высокой зарплатой вырывало меня из общей массы человеческих отходов и избавляло меня от угрозы потерять квартиру за неуплату коммунальных услуг и перейти в разряд в вечных нанимателей, как давно уже повелось в Европе. Но я пока ещё жил в собственной квартире. Надолго ли? Это только великий бог по имени Банковский Кредит ведает.

Директором гостиницы был моложавый стройный хлыщ, одетый, как лондонский клерк, одержимый консерватор, с трёхдневной щетиной. Он держался величаво и строго. Старался придать своей речи лондонский выговор, частенько вставлял английские фразы. Именно английские, а не американские из голливудских фильмов. Что-то в этом директоре было знакомое. На какой-то миг мне показалось, что я узнал в нём моего дядю Феликса. Но этого просто не могло быть. Дядя наверняка в те годы был уже глубокий старик. Но фамилия босса была всё-таки Ярош.

– Вашего дедушку или папу не звали Феликс?

– Меня и самого зовут Феликс. Могли бы и глянуть на табличку на двери моего кабинета.

– Простите, Феликс Ярош, родом из Ивано-Франковска вам не родственник?

– У меня не может быть родни, сорри.

* * *

Кем был этот приходящий в гостиницу на ночлег техперсонал, никто не знал. Он только развлекался перед сном в зале игровых автоматов, казино, боулинге, сауне и биллиардной. Внутренний техперсонал – уборщицы, сантехники, электрики – никогда не покидал здания. Ни бара, ни ресторана, ни буфета в гостинице не было, словно жильцы подзаряжались электричеством от блоков питания или прямо из розетки. И все молчали, словно могли обмениваться мыслями и без слов. Ключей от номеров никто у меня не спрашивал. У каждого постояльца была кнопка для кодового замка от апартаментов. Со мной не здоровались и не прощались. Меня тут никто не замечал, словно я восседал в ливрейной униформе за стойкой портье в виде манекена только как часть интерьера.

6

Я забыл сказать, что в развалинах костёла, на которых была построена гостиница для непонятного техперсонала, начисто исчезли зайцы. Белочки больше не скакали по деревьям. Стрижи не носились в высоте с пронзительным писком. Зато угнездились совы, сычи и козодои. Шастали большие чёрные кошки, я таких прежде не видел. На дубе, который вздымался над бывшим обрывом свили гнездо чёрные аисты, которые обычно чураются соседства с человеческим жильём. Про вОронов я уже не говорю. Эта краснокнижная птица неожиданно облюбовала этот многовековой дуб с дуплом, из которого по ночам утробно ухал филин. И почему-то завелись летучие мыши, вот уж чего никто не ожидал в городе. Они висели днем под стрехами крыши, состыкованной по последней моде из сложных кривых выпуклых поверхностей, и нещадно гадили на окна, подоконники и дорожки у здания. Приглашенные работяги из клининговой компании в оранжевых униформах каждый день мыли стекла, очищали плиточное покрытие дорожек и негромко матерились, чтобы не потерять работу.

* * *

В последний день моей службы в гостинице для странного техперсонала я получил уведомление об увольнении без объяснения причин и конверт с солидным выходным пособием – годовой зарплатой. О профсоюзах и защите прав трудящихся тогда уже давно забыли.

Ровно без четверти двенадцать я повесил в шкаф свою швейцарскую ливрею, расписался в журнале прихода-ухода, и тут вдруг затрезвонила пожарная сигнализация. Охранники покинули свой пост у входных дверей и ринулись к пульту, чтобы его отключить. На мои возражения они просто буркнули:

– Атмосферные явления. Всё в порядке. Вам-то что? Идите домой. Вы здесь больше не работаете.

Они и ночью не снимали чёрных очков.

Не успел я выйти, как к моей стойке бодрым шагом, радостно потирая руки, подошёл молодой директор.

– Прошло первое предупреждение? – спросил он со злорадной и даже хищной улыбкой.

Охранники кивнули в ответ.

– Что ж, выйдем и посмотрим, – вывел меня директор под локоток из здания гостиницы на травку газона. – Ага, в небе ярко звёздочка сияет.

– Венера? – тупо спросил я, потому что совсем не разбираюсь в карте звёздного неба.

– Ага, почти что античная богиня вечной юности.

Мне было неприятно стоять с начальником, нагло выбросившим меня на улицу, но тот настойчиво держал меня под руку железными пальцам.

* * *

Ни с того ни с сего поднялся ветер, налетела чёрная туча, застучали по крыше и плиткам дорожки редкие, но крупные градины. Мой бывший начальник всё на отпускал моей руки. Я не смог даже спрятаться от града под козырьком над входом в гостиницу.

– Это не надолго. Заряд сейчас пролетит и закончится.

Молния ударила в дуб над гостиницей и расщепила ствол. Гнездо чёрного аиста разметало ветром. Погасло уличное освещение, свет пропал и в окнах гостиницы. Снесло за речку и стаю воронов с филином, а летучих мышей словно размазало в непроглядной темноте.

Последующие удары молнии дружно пронзили воздух до самой земли ломаными линиями, и ветер утих. Включились уличные фонари.

В отблесках атмосферного разряда лицо шефа изменилось. Передо мной теперь был гладко выбритый человеком средних лет с благородной сединой на висках.

– Дядя Феликс? Вы!!!

– Догадался, наконец. А всё сомневался.

– Прошло почти сорок лет, а вы всё тот же.

– Что такое сорок лет обречённому на вечность?

Я вырвал локоть из его цепких пальцев.

– Почему вы меня уволили? Я не совершил ни одного косяка, ни одной промашки, ни одного опоздания или нарушения дисциплины.

– Прости, чисто автоматически. Иначе поступить не мог. Таковы наши правила – наказывать рублём и увольнять лучших из лучших. Принцип отрицательного отбора. На том мой мир стоит – карать самых умелых и старательных. Как сказал когда-то висельник атаман Краснов, которого так чтут ряженые донские казаки, «если я хочу властвовать, я должен уничтожить у подчинённых мне народов всё сильное, одарённое, образованное, всё лучшее, способное к протесту! Останется одно быдло, которое само полезет в ярмо!»

– Так что получается – в вашем наилучшем из миров, дядя Феликс, доктора физматнаук, а также и технических, биологических наук и светила медицины по помойкам роются. Это правильно?

– Что поделать... Эпоха просвещения и научных открытий закончилась. Впереди полная безграмотность – достаточно прочитать строчку рекламы и расписаться в долговых обязательствах перед банком. Забыл из уроков истории, как первооткрывателей сжигали на кострах? Темнота и мракобесие – вместо лечения лишь заговоры, магические заклинания. А насчёт светил медицины я не согласен – они процветают.

– Формацевтические концерны наживаются на липовых лекарствах? Сначала по всем телепрограммам прут передачи о вкусной и здоровой пище. Затем катится колесо рекламы лекарственных средств от ожирения и заболеваний желудочно-кишечного тракта. Затем снова реклама обжорства и так по замкнутому кольцу?

– Бизнес, мой милый. Финансовые реки должны течь непрерывно, чтобы твёрдо держалась власть банковского капитала. Всё по моим правилам. Жизнь может течь и без банков, но банкиры – мои прислужники. Только они способны держать вашу жизнь за горло, а не армия и полиция. Власть банков – моя власть над этим миром.

– Зачем же вы увольняете самых трудолюбивых, талантливых и умелых?

– Банкиру достаточно семь классов. Высшее образование вообще портит потенциального уголовника. Отрицательный отбор оставит самых безруких неумех и неграмотных дебилов, их которых вырастают Джеки-потрошители. Время Черчиллей, Лениных, Рузвельтов и Сталиных прошло. Нынешние правители с трудом подбирают слова и едва читают заготовленные им спичи. Даже политической карты мира не знают, путают Автрию с Австралией. Выбирать правителей впредь будут не по деловым качествам, а степени родства, соседства и землячества. Вот так-то вы добровольно и подкатите к пропасти. Вымирать будете не странами, а целыми континентами. Но не все подряд, а избирательно, как я намечу.

– Дядя Феликс, ты сам сатана во плоти?

– Ты мне льстишь, милок. Я поставлен «смотрящим» за этой планетой, выражаясь уголовным жаргоном, который властвует в вашем эфире на «русском шансоне» а проще говоря – на песенном блатняке, который вы возвели в ранг высокой культуры. С моей подачи, разумеется. Я даже не Яхве, не Элохим, не Адонай, но и не низкий Молох, а просто демон средней величины, правда, не из последних. Хотя под смертоносный взор Денницы пока что не допущен по рангу.

– Вы превращаете нашу жизнь в сущий ад!

– Ну ты и брякнул, не подумавши. Ад вас ждёт впереди. Я тебя предупреждал: хочешь остаться чистым – спускайся в угольную шахту. Не хочешь замараться в грязи – держись подальше от Запада. Тебе, в отличие от нас, ангелов, белых и чёрных, дарована Богом свобода выбора. Что тебя тянуло в западную грязь?

– Ц-цивилизация.

– На помойке?

– Там же чисто-чистенько! Тротуары шампунем моют.

– Чисто, как в борделе, хочешь сказать? Там просто боятся венерических болячек.

– Всё равно там цивилизация!

– На Западе встаёт моё чёрное, невидимое, для вас, солнце. У них цивилизация держится на прирождённом страхе. У русских нечисть всегда жила в подвале или на чердаке, если не поминать леших в лесу и кикимор на болоте, да русалок сухопутных на ветвях в березняке, которые могли защекотать до полусмерти, только и всего. Они просто мелко хулиганили. А в остальном нечистики были приручёнными, домашними, нечто вроде домашнего божка-хранителя, то есть домового, гуменника и банника. Стоило только перекреститься и сказать «С нами крестная сила!», и нечистик пропадал из виду. Никаких полуразложившихся трупов, злобных скелетов в шкафу и оживающих в полночь покойников в ваших детских «пугалках». Русских никогда не терзал бытийных страх, как европейцев. Вот когда Польша вошла в состав России, европеец Гоголь-Яновский в своём «Вие» познакомил вас с извечным европейским страхом перед смертью. А до того вам жилось веселей и беззаботней, чем вашим западным дальним родственникам. Что? Гордые европейцы не считают нас за родню? Так пусть идут они лесом! Только не нашим. У них больше нет будущего, а у вас впереди тысячелетия.

– Всё это красивые слова. А жизнь показывает иное.

– Не жизнь, а навязчивая реклама. Если перевести это на скучный научный язык, то у русских была здоровая психика. Люди в Западной Европе были параноиками пусть и позитивными. Даже ваших душегубов не сравнить с Джеками-потрошителями. Злодеи Опта и Кудеяр-атаман сумели раскаяться, вымолить у Бога прощение и поставить на века святую Оптину пустынь. Да, вы очень похожи по скандальному характеру, склонности в выпивке и внешности с шотладскими горцами и жителями ирландских болот, разве что у ваших людей психические расстройства были редки, а у западных – почти норма. Оттого-то резьба и пальба в детсадах и школах Запада.

* * *

Я глянул в небо. Непонятная Венера разрасталась до невероятных размеров.

– Не бойся, это не рождественская звезда. Второго пришествия Христа не жди.

– Это не звезда, а ракета, дядя Феликс. Она летит к нам. И всё время увеличивается!

Дядя Феликс довольно хмыкнул:

– Ты прав – это ракета, но сигнальная ракета. Она показывает, что моя операция началось. Завтра же сваливай с детьми и внуками в Прокопьевск, пока не поздно. Неделька на сборы у тебя всё же есть. Успеешь.

– Кстати, а как поживает моя тётя и ваша приёмная дочка? Я студентом боялся, что вы задумали поженить нас.

– Зря боялся. Это была не дочка, а ассистентка из нашей нечисти. У нас детей не бывает. Мы бесплодны между собой, можем оплодотворять только земных бабёнок, чтобы они рожали омменов, чертенят от слова «обмен». Но оммены тоже бесплодны и долго эти метисы не заживаются на свете. Я тебе не позволил бы жениться на чертовке. Ты мне всегда нравился.

– Она хорошо устроилась?

– Да ты слышал о ней. Она ведёт передачи для девочек на ТВ. Такая вся из себя, с мелкими кудряшками.

– Неужто Сонора Скабронски? Теледива, светская львица, законодательница мод и звезда гламура. Пример для подражания и предмет обожания для всех школьниц.

– Совращать малолеток – её призвание, что тут поделаешь.

– Она и есть новая вавилонская блудница?

– Куда ей до неё! Мелкая чертовка, хотя и с замашками дьяволицы. Но с вашим ТВ блестяще справилась – порнуха, обжорные программки и кровавые сериалы на каждом канале – её работа.

– Говорят, она обольстила самого президента России!

– На то она и создана, милый мой, чтобы совращать всех подряд, от детей до правителей... Но мы отвлеклись. Убегай в Прокопьевск, пока не поздно.

– Ядерная война? Нашествие инопланетян?

– Простой принцип домино – одна за другой по Западу прокатятся техногенные катастрофы. Захлопнутся ловушки.

– А что за ловушки?

– Всякие и разные. Например, большие города. Мегаполис – это ловушка без выхода. Самая надёжная ловушка. Рано или поздно я вас похороню под их обломками, как Вавилон, Рим и города древних латиноамериканских цивилизаций.

– Майя и ацтеков?

– Хо! Это уже поздние наросты на старых язвах. В Перу и Боливии существовали некогда такие, что вам и не снились никогда их достижения.

– Почему мы о них не знаем?

– Я их вовремя закрыл. Они знали слишком многое. То, о чём людям и не следует знать.

– Каким образом закрыл? С неба падёт огонь и сера, повторение Содома и Гоморры? Или ядерный взрыв до полной витрификации, когда земля превращается в стекло.

– Не фантазируй. Чем сложнее инфраструктура общества, тем оно уязвимей. На юге это проще простого – останови водоснабжение и очистку питьевой воды. Чума придёт на следующий день на парочку с холерой. На севере – отключи многоэтажки от отопления и электричества. Половина населения вымерзнет зимой, другая половина подохнет от кишечных инфекций без воды и фекальной канализации. Всего за двадцать пять лет я очищу Европу и Северную Америку от глобалистской заразы. Выжившие будут на коротконогих коняшках ковырять землю деревянной сохой и копать огородики под картошку. И на полтыщи лет я обеспечу безопасность Вселенной и подниму свой подупавший рейтинг.

– Что ж нас ждёт?

– Выживших счастливчиков ждёт жизнь в норах по берегам рек и ручьёв, где есть питьевая вода.

– Палеолит? Первобытнообщинный строй?

– Все гораздо хуже. Потеря связной речи и трудовых навыков. Животное существование до разрыва планеты силами внешнего гравитационного воздействия или вечного оледенения при краснеющем Солнце. Но это конечные планы Преапокалипсиса. Пока я ограничусь локальной профилактикой для евроамериканцев.

– Зачем вы хотите уничтожить именно амероевропейцев?

– Точнее, евроамериканцев по обе стороны Атлантики. Я же профессиональный деструктор. В мои функциональные обязанности входит уничтожение цивилизаций, достигших глобалистского пика, нравится мне это или нет.

– Евреев ты тоже закроешь?

– Причём тут евреи? Им как раз-то ничто не угрожает. Они не создают цивилизаций, а вживляются в другие, как мозговые паразиты или бычий цепень. Евреи могут быть религиозной общиной или гангстерской корпорацией, как в случае с Меером Ланским-Сухомлянским из Гродно и Беней Зигельбаумом в Лас-Вегасе, сплотивших сицилийских мафиози. Но разумный паразит не станет уничтожать организм, с которого кормится. Кроме евроамериканцев, у меня три клиента на очереди – Россия, Индия и Китай. Но все они – ваньки-встаньки.

– Это как понять?

– Я уже три раза закрывал Китай и Русь-Гиперборею, а они поднимаются снова. С Индией я вообще пять раз мучился, это тебе не Вавилон, Карфаген или Рим, которых можно было одним ударом прихлопнуть.

– Дядя Феликс, скажите честно, зачем вы это делаете?

– Делаю это из шкурного интереса. Мне нужна эта планета. Я не могу позволить никому превратить её во вместилище чистого зла. Тогда её уничтожит Всевышний. Мне в данный момент достаточно для равновесия между добром и злом оставить в лидерах только русский и ханьский мир. Эти ребята добрые, но разные. Их конкуренция не подведёт мою планету под кару небесную, и я останусь Князем мира сего. Прикинь-ка, почему в ответ на сигналы астрофизиков, ищущих собратьев по разуму, одна лишь тишина и немота?

– Не представляю себе, почему. Наверное, во Вселенной больше нет разумных форм жизни.

– Они как раз-то есть, их очень и очень много, просто не хотят с вами связываться. Инопланетные цивилизации помнят, что вы натворили за миллионы лет.

– Дядя Феликс, нашей цивилизации от силы двенадцать тысяч лет!

– Это ты той бабушке скажи, которая семечками на остановке торгует. Она всему поверит, и колдунам, и хиромантам и шарлатанам от науки из телевизора. Известно тебе, отчего именно планета Земля окружена галактической пустыней?

– Меня не учили астрономии. Наверное, так сложилось по ходу развития Вселенной.

– Нет, просто разумные цивилизации, которым вы в кости въелись своим жлобством, насилием, страстью к захвату чужого пространства и имущества, наслаждением властью и упоением своим преимуществом над бездомным, бесправным и голодным, аннигилировали окружающие галактики, чтобы создать зону отчуждения от вашего зла, а вас опустили в первобытную дикость без членораздельной речи, я не говорю уже о письменности и науке. Ваша Солнечная система окружена зоной отчуждения на миллионы световых лет.

– Так за что же?

– За грехи ваши тяжкие.

– Неужто все инопланетяне без греха?

– Представь себе, первородный грех был только у землян.

– Праматерь Ева захотела и залетела?

– Оставьте женщину в покое. Она творит чудо – рожает и поднимает на ноги детей. Вы заключили завет с Властителем Тьмы, моим непосредственным начальником. Ты знаешь его имя. Человек должен служить только Богу, а вы тянетесь в бездну прямо к Властителю Тьмы, которого когда-то называли Лучезарным, как лягушка сама лезет в пасть к ужу. И сегодня вы обвешались, трезубцами, двуглавыми орлами и рыцарями на белом коне – символами, которые означают верность Темнейшему. Уже и куры не кудахчут о былой России, тем более об Украине и Белоруссии, которых никогда не было, кроме как при большевиках. У вас может быть только один символ – святой животворящий крест.

– Не мы выбирали общество угнетательского типа. Я против угнетения.

– Любое общество угнетательское. Гуманистическое общество угнетает уголовников, рвачей и ловкачей, воров и убийц. В зверском государстве они бы стали князьями, президентами, депутатами, миллиардерами. А им в гуманном обществе с детства твердили в школе, что они двоечники, тупицы и дальше ПТУ не пойдут. Вверх поднимались умники, а потенциальные миллиардеры становились сантехниками, торговали цветами на ранках или облапошивали в карты лохов на пляжах Крыма и Сочи. Между прочим, Шарлемань, Тамерлан и ещё много великих завоевателей были неграмотными.

– Александр Македонский был учёником древнегреческого мыслителя Аристотеля.

– За то и погиб юным... В прогрессивном обществе свободного труда и самоуправления действуют жёсткое правило – «Не работаяй да не яст!», что впоследствии для лёгкости уразумения перевели на русский – «Не работающий – не ест!», или «Кто не работает, тот не ест!»

– Но это же лозунг большевиков!

– Нет, это лозунг общества, организованного на здравых началах. Получается, банкир и бандит с большой дороги должны голодать или питаться скромненько, как все? Ещё маньяки, садисты, ворюги, жулики и людоёды должны оказаться за решёткой. Это и есть угнетение. Так ты против любого угнетения?

– Неужто в других галактиках нет угнетения!

– Нет. Только ваша Земля – исключение. Поэтому вас и изолировали от цивилизованной вселенной. Вы напрасно посылаете сигналы в космос собратьям по разуму. Ваши сигналы блокируются, чтобы вы не занесли свою заразу в иные галактики.

– Наша планета – в изоляции?

– Дошло наконец!

– Земля – изолятор?

– Я бы сказал – лепрозорий. Вы неизлечимы. А я нечто вроде начальника исправительного лагеря на краю света в зоне вечной космической пустоты.

– И что же, за провинности предков их потомки веками должны мучаться?

– Хорошенькое дельце – провинности! Праиндусам выйти в дальний космос было все равно что сейчас детям на велике прокатиться. Знал бы ты, что они вытворяли с покоренными планетами – даже зверства древних иудеев с соседними народами детской шалостью покажутся. Праиндейцы тоже очень быстро освоили левитацию. Их космические корабли достигали субсветовых скоростей. И они затеяли такую войну за колонии-планеты, что Вселенная всколыхнулась.

– И дальше?

– Вас решили полностью уничтожить, но я заступился. Дал слово, что сделаю так, чтобы больше никогда на Земле не появилось глобальной империи. И поработал на совесть. Нынешние индейцы – тихие и молчаливые полуаутисты со своей кокой и галлюциногенными грибами, а индийцы – непротивленцы злу насилием, ешьте меня мухи с комарами. Теперь настал черёд европейцев. Я сработаю на упреждение и не дам им стать новым вселенским злом. Из них получатся точно такие же дурачки.

– Так получается, все мы – зэки?

– ОсУжденные, если говорить жаргоном тюремной администрации.

– Так нечестно.

– Зато безопасно для инопланетных цивилизаций. Мы иногда подаём вам надежду обрести собратьев по разуму, забавляясь с летающими тарелками и пришельцами. Но это всё ваши галлюники и глюки, не более того.

– Дядя Феликс, ты сказал, что не дал уничтожить Землю и злопакостных землян. По доброте душевный или из расчётливой филантропии?

– Нашей братии разрешено обретать материальный облик лишь на атмосферных планетах с согласия их обитателей. Только вы согласились на партнерство с нами. Земля – наша единственная база в вещном мире. Вы тянетесь к нечистой силе, колдовству, чародейству и магии. У вас душу воротит от заповедей Христа. Земля – наша единственная база во Вселенной, где мы можем материализоваться.

– Это вам зачем-то нужно?

– Представь себе, как тяжело нашей пакостной натуре пребывать вне пространства и времени. Там все твои злостные замыслы как на ладони. Ваши грехи подпитывают нашу энергетику и позволяют нам обрести человеческую внешность. Теперь понял?

– Понятно – дьявол питается нашими удовольствиями.

– И их можно получить только в вашем мире. Тот чистый мир полностью под Его контролем. Там не побезобразничаешь.

– А Земля под вашим контролем?

– Да, представь себе... Мы поставили надёжный щит, но Небесное воинство ухитряется его время от времени пробивать, чтобы присматривать за вами. На вашей куцей памяти было три мощных прорыва обороны. В первый раз неопалимая купина дала Моисею десять заповедей и заставила его вывести евреев из говноверчения греха в Египте. Но евреи продержались лишь триста лет. Потом вплоть до Талмуда и Шулхан-Аруха евреи только тем и занимались, что выхолащивали десять заповедей и притворно толковали своих же пророков. Второй прорыв Небесного воинства был осуществлён методами тайных генномодифицирующих операций – в эмбрион девы Марии был внедрен генетический код Христа. Его рождение вы называете первым пришествием. Но второго пришествия мы не допустим, иначе потеряем последний бастион во Вселенной. Почитай Апокалипсис на досуге.

– Читал, но ничего не понял.

– Христианство продержалось тоже лет триста, а дальше пошла профанация теологов на тему, сколько чертей уместится на конце портняжьей иглы, а православные так и вообще отвращали паству от чтения Святого писания, как и мусульмане долго запрещали переводить Коран на местные наречия.

– А третий раз?

– Третий прорыв вообще был задуман как тайная диверсия – наши прислужники сделали в царской России революцию. Через двадцать лет они были ликвидированы, а тайные сторонники Небесного воинства под маской атеизма хотели внедрить криптохристианство. Но на этот раз наши спецслужбы сработали оперативнее. Всего за 70 лет диверсия была блокирована. Но угроза коммунизма, эдакого троянского коня Небесной рати, нас испугала не на шутку. Мы усилили оборону и контрразведку, чтобы отбить любую агрессию. Ведь Солнечная система – единственное пространство, где мы правим целиком и полностью. Вы последний плацдарм, который мы удерживаем в Войне ангелов. А приливные и отливные волны истории всего-навсего отражают борьбу Небесного воинства и сил Тьмы. Уразумел?

– Может, и понял. Только почему, дядя Феликс, вы всё время пытались оградить меня от грехов? Ваша профессия – подталкивать людей к соблазну.

– В материализованном состоянии нам доступны эмоции и чувства. Я тебя жалел. Зря вы перестали чураться нечистой силы и бояться попасть в ад. Поверь специалисту, испытывать вечные адские муки – не самое приятное занятие. Вот я и пытался погасить в тебе стремление попасть на Запад, откуда всходит наше невидимое Чёрное солнце. Я полюбил тебя как сына, хотя у нас не может быть детей, кроме бесплодных метисов-омменов.

– Вот уж радость – стать названным сыном беса!

– В данный момент ты разговариваешь с обычным человеком, а не бесом. Мой тебе совет безо всякого соблазна и обмана – возврашайся в Прокопьевск.

– Зачем?

– Там безопасно. Моя цель – только Европа и Северная Америка. До Урала и Поволжья моя рука не дотянется, до Сибири тем более.

– А русские в Восточной Европе?

– Они всё равно прокоптились моим духом зла и ненависти друг к другу. Западников и космополитов не излечишь, не спасёшь.

* * *

– Ну, ладно, приятно было с тобой поговорить. Кстати, твоя покойная матушка у нас в списках не значится. Радуйся. Тётя тоже. И молись за них. Им будет приятно получить весточку... А ну-ка погодь! Что-то пошло не так.

Сигнальная ракета у нас над головой разбухла до размеров мяча и стала с нестерпимой яркостью электросварки и пускать трескучие искры-змейки. И потрескивала так же. Она зависла над расколотым грозой дубом, потом медленно поплыла вниз к входу в гостиницу. Там она разделилась на два шара. Шарик поменьше поплыл в нашу сторону.

– Шаровая молния! – выпалил я.

Дядя Феликс загородил меня собой и прошептал:

– Не шевелись и даже не дыши!

Шарик остановился на уровне моих глаз, шипел и потрескивал, словно собирался взорваться. Затем так же медленно уплыл и слился с большим шаром.

– Я так и знал! Ты пока ещё не неисправимый грешник. Я в тебе не ошибся. Береги внуков. От них пойдёт славное племя стОящих людей.

Он протянул руку.

– Давай попрощаемся.

Я заколебался.

– Смело бери меня за руку, пока я обычный человек и твой двоюродный дядька. И никакой чёрной силе тебе передавать не собираюсь. Уважаю достойных противников.

– Это лукавый мне говорит, или я ослышался?

– Что же мне, до скончания времён и свёртывания пространства самому с собой в поддавки играть? Мне интересней заниматься святыми, которые и костра не убояться, чем сопливыми сатанистами.

Мы пожали руки друг другу. Его рука была мужественная, мозолистая и горячая, как у настоящего шахтёра.

– И напоследок я скажу... Если кто заявит, что русских никогда не было, были только поляки, украинцы, белорусы, а россияне, помесь угро-финнов с монголо-татарвой, то знай – перед тобой мой прислужник. Бей ему сразу в морду! Все русские не триединый, а единый народ. Остальное от лукавого, то есть от меня. Служба такая, куда денешься! Часть ваших я сотру, часть американизированных китайцев аннигилирую, а вообще сам я от русских и китайцев неприятностей не жду.

– Но китайцы скоро взойдут на вершину своего могущества.

– Китайцы никогда никого не завоевывали, а мирно переделывали соседей под себя. Даже захватчиков незаметно перемалывали в массу, из которой лепили кирпичи для твердыни своей нации.

Не успел дядя Феликс договорить, как шаровая молния коснулась дверей гостиницы для техперсонала и взорвалась.