Текст книги "Мэмоэра(СИ)"

Автор книги: Сергей Шоларь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Шоларь Сергей Владимирович
Мэмоэра, глава 1-3

* * *

Этот день не был отмечен ни древними, ни современными прорицателями и пророками. Звёзды ничего не сказали астрологам, карты таро – гадателям; бессильными оказались волшебные камешки, кофейная гуща и внутренности священных жертвенных быков. Древние египтяне, индусы и майа были слепы, как кроты в солнечную погоду. Кассандра – дочь Приама, провидец и лекарь Нострадамус, монах Авель, польский еврей Вольф Мессинг, слепая болгарская ясновидящая Ванга, американский прорицатель Эдгар Кейси, и даже подающий надежды мусульманский мальчик из Танзании Шейх Шарифу в своих предсказаниях о конце света, пришествиях мессий и падениях империй, камней с неба и царских голов прошли мимо пятницы, 17 марта этого года, как будто бы она и не случалась вовсе. Хоть бы кто заметил! Хоть бы какой оракул, жрец или блаженный старец, напрямую беседующий с Богом, обратил внимание на некоторое событие, состоявшееся в этот день. Нет, не получилось. Не по силам оказалось мудрым мира сего предугадать одну из величайших вех будущего.

Ничего не была предугадано и напророчено на эту пятницу. Однако, если быть честными, если стать на сторону благоразумия и объективно подойти к оценке реалий, то великих ясновидящих можно понять. Этот день действительно был малоприметным. Ничего не предвещало мировых потрясений. В этот день современному Сиддхартхи Гаутаме не встречался дряхлый старик, прокаженный, похоронная процессия и умиротворенный странник, принц не уходил в пустыню и не возвращался оттуда Буддой. Вифлеемская звезда не возвещала волхвов о рождении в хлеву мальчика – будущего царя Иудеи. Не наступила ночь могущества, Джабраил не являлся никакому современному Мохаммеду, чтобы продиктовать первую суру нового Корана. Никаких новых ядерных бомб в этот день никто не испытывал и андронных суперколлайдеров не запускал; не возникало новых вирусов, ни компьютерных, ни обычных; ни один из президентов и политических лидеров не произносил на мировых форумах пламенных речей, не нажимал случайно красную кнопку в заветном чемоданчике и не отправлял самолёты бомбить какую-нибудь неугодную нефтеносную страну. Не извергались вулканы, не происходило землетрясений, не было сверхмощных всплесков солнечной активности; в этот день солнца вообще не было. 17 марта, в пятницу, целый день шел дождь. Обычный слякотный мартовский дождь.

Над Голосеевским парком, Теремками, Феофанией и Печерском, над Днепровскими мостами, островами и над всем Киевом небо с самого утра залепила промозглая серенькая полумгла, цедившая холодную влагу. Потоки автомобилей текли с включенными фарами в водяной жиже, пешеходы укрывались под зонтиками и зябко поднимали воротники. Стеклянные стены Национального Экспоцентра на Одесской дороге отгораживали и защищали внутреннее пространство от промозглой сырости голого парка; настойчиво проникающие в огромный высоченный зал сквозняки заставляли вздрагивать и зябко ёжиться девушек в фирменных жилетках с бейджами и секьюрити у входов.

Внутри третьего павильона, словно яркий экзотический остров светился броскими вывесками и мониторами лабиринт экспозиций. The exhibition "Information technologies and means of communication" открылась ровно в десять часов, охранник распахнул дверь, посетители жиденькой струйкой потекли от автостоянки в зал, комкая у входа мокрые зонтики и оставляя за собой следы влажной обуви. Человек во фраке взмахнул палочкой, специально приглашенный на открытие оркестр весьма профессионально сыграл отрывок из "Overture" Моцарта. Кто-то представительный, молодой и энергичный, в модном костюме, поблескивая черненным Raymond Weil под манжетой сказал короткую речь, начав ее по-украински и закончив по-английски "Welcome!". Любители всяческих гаджетов и девайсов, столпившиеся во время официальной части у входа, коротко и жиденько похлопали оркестру и оратору, и стали расходиться по выставочным улицам и закоулкам, скептически присматриваясь к витринам и слабо реагируя на призывные улыбки озябших и застоявшихся менеджеров.

На задворках выставки, куда не всякий даже самый настырный посетитель запросто доберется, в том месте, где уже близко пожарный выход и где за аренду выставочных площадей организаторы дают приличную скидку, ждала любителей новизны совершенно неприметная и неказистая экспозиция. Только глянув сюда, можно было без всякого сомнения заявить, что это самая скромная попытка представить человечеству нечто из информационных технологий или же средств коммуникации. Даже узенькая стойка рекламных буклетов, охраняемая дородным дядькой в очках выглядела намного ярче и богаче. Никаким дизайнерским оформлением здесь даже не пахло; был стол, стул, голые стены и пожилой мужчина, сидящий за столом. Даже вывески не было; в том месте, где на других экспозициях сияло и переливалось название фирмы или какой-нибудь торговой марки, здесь даже не удосужились закрыть пустые крепления.

Предсказателей и оракулов можно было понять. Будь ты трижды ясновидец – ни за что не угадаешь рождение новой эпохи в таком месте. Какие здесь могут быть вехи будущего, какие «эры» и рубежи?

Все выглядело гораздо прозаичнее и банальней. Возникало подозрение, что какой-то мелкий, и скорей всего, провинциальный «бизнесмен», наладивший полукустарное производство чего-то там из области соединений телевизионных кабелей или подставок для ноутбуков, в кои веки решил выбраться со своей продукцией в столицу, наивно надеясь произвести фурор, жаждая внимания к своему рукоделию, а так же ожидая известности, славы и животворящих финансовых потоков. Увы и ах; так же, как по мнению классика редко какая птица долетает до середины Днепра, так и едва ли какая финансовая инвестиция, а вкупе с нею слава и известность посещают убогие в метр шириной экспозиции на задворках Экспоцентра.

Правда, кое-что, что могло бы заинтересовать почитателей рождественских гаданий здесь всё-таки присутствовало.

Во-первых, примечательно выглядел сам мужчина, хозяин экспозиции, из-за надетого на голову достаточно странного головного убора. Представьте себе накладные наушники, которые еще называют полноразмерными или мониторными, но не очень массивные, у которых чашки и оголовье выполнены в одном слитном корпусе. Так вот, вообразите, что человек одновременно надел три пары таких наушников, образующих, соответственно, шесть концов, охватывающие череп со всех сторон: над висками, позади ушей, на затылке, и впереди – посередине лба. Между кожей головы и этой конструкцией имелась какая-то мягкая прокладка, как будто наполненная жидкостью. На макушке, там, где дугам оголовья следовало бы перекрещиваться, все это объединялось в одном уровне достаточно объемным блочком, наподобие корпуса для материнской платы компьютера, из которого выглядывали две модемные антенки. Следует сказать, что необычный прибор был сделан достаточно аккуратно, и не выглядел громоздко; этакий коротколапый пластиковый спрут, взобравшийся человеку на голову. Точно такой же головной убор, – второй, так сказать, экземпляр, был размещен на манекене – установленном на столе новеньком пластмассовом бюсте, который обычно используют для демонстрации своего товара продавцы шапок на рынках.

Второй особенностью экспозиции был прикрепленный на стене за спиной у мужчины еще один необычный реквизит. Он представлял собой грубовато выполненный на картоне и обрезанный по контуру рисунок ёлки, такой, как обычно рисуют не очень талантливые в рисовании дети – из нескольких треугольников один над другим, с разноцветными шариками-гирляндами.

– Бэтмен в роли Санты Клауса, – не выдержала Карина, одна из двух девушек-менеджеров, стоящих на страже соседней экспозиции, намекая на ёлку вкупе с модемными антенками на странном головном уборе убогого изобретателя. Было как-то неловко даже находиться по соседству с этим динозавром.

Стенд компании "УОВМ – Укра╖нськ╕ Оптико-волоконн╕ Мереж╕", представляемый Кариной, конечно, едва ли был сравним с дизайнерской гениальностью Brugg Cables, Apple или Xiaomi, да и место на задворках как-то не очень располагало к снобизму, но все-таки выглядел вполне современно: вывеска, подсветка, многочисленные образцы продукции, проспекты, прайсы, хром и стекло, демонстрационные экраны МаcBook Pro. Да и сама главный менеджер упомянутой фирмы сияла и лучилась вся, начиная от каскада роскошных длинных пшенично-платиновых нарощенных волос и заканчивая умопомрачительными красноподошвенными шпильками.

Обутая в кеды маленькая, рыженькая, бледненькая, похожая на подростка её напарница, на бейдже которой было обозначено имя "Ганна" явно уступала Карине, и, казалось, всегда держалась на полшага позади.

– Not enough of deer and beards... – продолжала издеваться Карина. Наверное, высокомерная насмешница сказала бы и еще что-нибудь, однако в этот момент к их экспозиции добрался первый посетитель; тут же, в момент спрятав глумливую брезгливость на лице Карина заулыбалась совсем по-другому, зазмеилась, засветилась вся радушием, встречая потенциального клиента:

– Доброго дня, мене звати Кар╕на, я – головний менеджер УОВМ – пров╕дного виробника обладнання для виробництва оптико-волоконних комун╕кац╕й...

Скромняжка Ганна уколола напарницу взглядом, промолчала, и подавила в себе непроизвольный вздох. Она не умела быть вот такой... вот так быстро ориентироваться и приспосабливаться к ситуации.

Между тем выставка набирала обороты. Рыженькой не долго получалось прятаться в тени; начинающему менеджеру-консультанту вскоре тоже привалило работы. Рассказывая и убеждая потенциальных клиентов в необычайной пользе и выгоде оптического волокна, Аня иной раз улучала минутку и присматривалась к тому, как идут дела у загадочного чудака с наушниками. К удивлению, гости выставки его тоже не обделяли вниманием.

–... Магнитофоны вытеснили транзисторы, а цифровые носители задавили магнитофоны. Сейчас кажется, что нет ничего совершенней компьютера. Но вот это – прибор, перед которым самый продвинутый компьютер кажется архаическим бобинным магнитофоном. Называется этот прибор мэмвок.

Некоторые посетители примеряли шестилапые наушники. Аня замечала, как менялись лица таких смельчаков. Люди становились... обалдевшими. Удивление, испуг, восхищение, восторг – целая гамма чувств читалась на лицах примеривших прибор. Некоторые из тех, кто надел чудесный головной убор, еще долго стояли поодаль, и ошеломленно наблюдали за происходящим возле самой скромной экспозиции на выставке.

"А эта штука, оказывается, работает" – про себя удивилась Аня.

– Теперь посмотрите на этот рисунок. Это – йола, – продолжал рассказывать изобретатель прибора очередному посетителю. – Йола выполняет те же функции, что и клавиатура компьютера. Такая форма йолы позволяет быстро запомнить расположение командных клавиш...

Аню все больше притягивал странный человек. Действие загадочного прибора чрезвычайно ее заинтересовало и заставляло все время наблюдать за происходящим у соседней стойки, отвлекаясь от своей работы.

– Тридцать миллиардов долларов, – услышала Аня. Кто-то из посетителей, видимо задал вопрос о стоимости этого прибора.

– Вау! – удивилась Карина. Она, оказывается, тоже не забыла о существовании бородатого чудака.

Мужчина улыбался, показывая желтые прокуренные зубы в бороде, по-видимому, довольный своей шуткой. "Круто" – впечатлилась Аня. И мысли ее потекли куда-то совершенно в сторону от оптических волокон, кабелей и прочей продукции УОВМ: "Интересно, сколько это будет – тридцать миллиардов долларов? Наверное, несколько больших грузовиков денег".

В отличие от Карины, высказавшейся по поводу сходства их соседа с Бэтменом и, одновременно, Сантой Клаусом, Аня поначалу про себя окрестила мужчину "Гендальф". Что-то было в обладателе приборов этакое, от седобородого старца с пронзительными голубыми глазами и посохом. Однако под более пристальным взглядом этот волшебник оказался немножко... не соответствующим. Можно сказать – так себе персонаж: без величия поступи, без посоха и при полном отсутствии голубых пронзительных глаз. Мужчина, как мужчина, – грузный, большой, лет за пятьдесят; если не обращать внимания на странный прибор, то ничем бы не выделялся он среди интеллигентствующих пенсионеров – дачников, любителей пива и умных разговоров о былых свершениях в каком-нибудь бывшем конструкторском бюро. Цвета глаз обладателя прибора Аня не рассмотрела; борода у него была короткая, взлохмаченная, и какая-то разноцветная: седая с темно-желтыми и просто темными прядями. Разочаровавшись в своих девичьих грезах, рванувших было в миры героического фэнтези, сопоставив скромный облик изобретателя с цифрой тридцать миллиардов заокеанских денег, Аня решила просто: "шут гороховый". Отчего шут именно гороховый, а не, например, "фасолевый", или "соевый", или какой-нибудь другой из семейства бобовых Аня задумываться не стала по причине занятости: у ее стойки уже стояли очередные посетители, желающие получить от неё информацию относительно оптико-волоконных кабелей и прочей продукции родимых "Мереж".

Где-то после обеда, когда народа стало больше, у стола изобретателя шестилапых наушников разгорелся настоящий скандал.

– Вы понимаете, что это несанкционированное проникновение в мозг человека? – возмущался молодой человек, похожий на налогового инспектора, или переодетого в гражданское милиционера. Его спутница, по всей видимости, супруга, примерила наушники и теперь стояла рядом молчаливая и бледная. – Вы понимаете, что это средство манипуляции сознанием? Кто вам разрешил делать такие вещи?

Аня не удержалась и навела на участников скандальной сцены камеру своего смарта.

– Life is life, – не преминула глубокомысленно съехидничать Карина, с большой частью удовольствия наблюдая развитие скандала. Рядом блеснула вспышка фотокамеры, многие снимали острую сцену на телефоны. В соседнем проходе встрепенулся и насторожил уши скучающий администратор. Однако ссора закончилась быстро, даже как следует не начавшись. Обладатель прибора степенно огладил бороду, повернул голову к возмутителю спокойствия, и внимательно на него посмотрел; казалось, навел на него резкость. Молодой сразу замолк, опустил глаза, и сдулся, как пробитый воздушный шарик.

– Пойдем, – каким-то неестественным голосом произнес скандалист, взял свою спутницу за руку и они ретировались. Вспышка интереса погасла, телефоны опустились, и выставка пошла своим чередом. "Ничего себе, – удивилась Аня. – Неужели это действует? Ментальный...контакт? Подавление сознания? Гипноз? Подчинение воли? Это уже очень интересно".

Вскоре к витрине оптических приборов подошла целая группа и Аня на время забыла о чудном бородаче.

Время приближалось к закрытию выставки. Отпустив, наконец, очередную группу, Аня оглянулась на противоположную экспозицию. Изобретатель шестилапых наушников был на месте, и беседовал с двумя совсем юными посетителями, мальчишками лет по двенадцать.

– Це нав╕ть крут╕ше, н╕ж в╕з╕осфера у ╤гроленд╕. Н╕би по-справжньому потрапля╓ш у ╕ншу реальн╕сть, – громко восторгались действием шлема мальчишки. – Крууто. Прикольно.

– Це ваше майбутн╓, – по-доброму глядя на мальчишек улыбался бородач.

Начинающие тинейджеры еще долго крутились возле необычных приборов, засыпая их создателя вопросами. Затем нехотя ушли, продолжая между собой восхищенно обсуждать необычную новинку. Некоторое время около мужчины не было посетителей, и он, похоже, успел вздремнуть. Во всяком случае, он сидел неподвижно, зарыв глаза, и только моргала тоненькая лампочка гнезда модема на его странном головном уборе. Разглядывая соседа, Ганка вдруг встретилась с ним взглядом... Коротко, почти мгновенно, как разряд электричества между двух полюсов.

Уже совсем перед закрытием в проходе показалась многочисленная группа азиатов в строгих деловых костюмах, скорей всего китайцев. Центром компании были двое мужчин, один пожилой, другой молодой. Посмотрев на старшего, сразу можно было подумать, что это или большой начальник – руководитель компании, инспектирующий своих подчиненных, или почтенный богатый клиент, неторопливо и взыскательно осматривающий объект перед покупкой. Все остальные – риэлторы, или вообще – мелкие клерки и мальчики с девочками куда пошлют.

Группа медленно прошла мимо оптических волокон и чудака с шлемом, скользнув отсутствующими взглядами по всем окружающим экспозициям так, будто их и не было. Остановились чуть поодаль, там, где уже не было выставочных витрин и располагался аварийный выход. Пожилой китаец продолжал о чем-то внушительно и неспешно втолковывать младшему спутнику, остальные их почтительно слушали. Наговорившись, азиаты замолчали, наблюдая, как под потолочными арками ангара порхает заблудившийся воробей. Затем пожилой, выговорившись, по-видимому, сказав все, что хотел, пошел назад, и за ним потянулась вся компания. Пройдя все так же безразлично мимо стенда, где хозяйничали Карина и Аня, почтенный азиат вдруг остановился, обернулся и внимательно посмотрел на мужчину со шлемом. Что-то сказал девушке, скорей всего – переводчику. Та сразу кинулась выполнять поручение. Карина и Аня насторожили уши.

– Моу господин интересно ваш товар, – заявила китаянка, остановившись перед обладателем необычных головных уборов. – Вы говорить как делать работает?

Хозяин экспозиции как-то хищно глянул мимо переводчицы на главного китайца.

– Welcome. To understand, you need to experience.

И приглашающе указал на второй шлем.

Карина, а затем и Аня, нацелили камеры телефонов на интересную сцену.

Китаец несколько секунд помедлил, затем решительно шагнул к столу, осторожно взял шлем, внимательно осмотрел его со всех сторон, и надел на голову.

На некоторое время и китайский господин, и хозяин прибора замерли в неподвижности. Было такое ощущение, что за время их молчания происходит загрузка информации, что где-то там, в микросхемовых недрах, с бешенной скоростью равняются и выстраиваются электроны, и где-то на каком-то экране крутится датчик загрузки, мелькают показатели: 37... 54... 98... 100%. Всё. Загрузка завершена.

– Доброго дня. Чи ви волод╕╓те укра╖нською? – неожиданно обратился изобретатель прибора к китайцу по-украински.

– Извините, Моу господин не говорить... – попыталась выскочить вперед переводчица. Но ее перебил сам почтенный гость:

– ╤ вам доброго здоров"я, лаоше пане. Так, мен╕ дуже при╓мно сп╕лкуватися укра╖нською мовою, тим б╕льше, що я н╕коли не вчив ╕ не знав н╕ рос╕йсько╖, ан╕, тим б╕льше, укра╖нсько╖.

– Dawat tratar de hablar otro idioma, рor ejemplo, Español. Por quién me tomas? – на другом языке обратился изобретатель прибора к китайцу.

– Me ha impactado... – выдержав паузу, так же, по-испански ответил господин Моу.

– Это одна из самых простых функций прибора, – довольно усмехнулся глазами изобретатель прибора, продолжая разговор уже на русском. – Мы с вами можем поговорить на любом из языков, которые есть в употреблении людей, а так же, вполне вероятно – на всех языках и наречиях, котороые когда-либо использовались от древнейших времён. Позвольте представиться – Кривда Семён Богданович.

Китаец выдержал некоторую паузу, по-видимому, переваривая сказанное. Лицо его оставалось непроницаемым, но эта непроницаемость выглядела как маска, за которой угадывалось потрясение.

– Моу Юн, член совета учредителей Моу-Ланьсэ Чина корпорейшн – с некоторым запозданием представился китаец. – Такая возможность, эээ, язык... понимание... доступна только при надетом... – китаец замялся, не зная, как назвать прибор.

– Мэмвок. – поспешил подсказать Кривда. – Я его назвал мэмвок, от английских "память" и "работа". Да, в первое время передача информации происходит при надетом мэме. Однако очень вероятно, что впоследствии нарабатываются те самые нейронные следы в синопсах, описанные академиком Павловым и вполне возможно, что мозг начнет работать самостоятельно, все зависит от индивидуальных качеств носителя. Я сторонник физической теории памяти. Пару лет исследований были бы весьма кстати... Так вот и работаем – в спешке, впопыхах...

– Я слышал о подобных разработках, суть которых в улавливании электрических импульсов, исходящих от головного мозга человека. Вы знакомы с достижениями доктора Кеичи Торимицу? В этом приборе, по-видимому, налажена двусторонняя связь?

– Да, такая коммуникация налажена, более того, это мультиканальный контакт, в обе стороны. Мэмвок обеспечивает связь через встроенный модем с обычным Интернетом, а так же держит контакт с биоинформационным полем. Именно за счет выборки планетарного массива происходит лингвистическая подсказка по древним и малоизученным языкам.

– Какую корпорацию вы представляете?

– Я не представляю каких-либо корпораций, это моя идея и моя собственная разработка. Вот так, иногда и в условиях одной лаборатории можно сделать нечто стоящее. Весь вопрос в финансировании, – вздохнул бородач. – Вот, решил выставиться, предъявить и представить на суд публики то, что есть.

– Что еще может ваш прибор?

– Возможности этого прибора не так уж и велики. Он предназначен всего лишь для одной функции: передачи информации в двух направлениях. А остальное делает человеческий мозг. Поэтому другое название прибора – коммуникатор или адаптер. Можно – усилитель мозга, хотя это неправильно. Прибор выполняет функцию биомодема, обеспечивая связь между оперативной памятью – сознанием индивида и общепланетарными массивами информации.

– Вы хотите сказать, что с помощью этого прибора можно доставлять информацию непосредственно в сознание?

Кривда строго посмотрел на собеседника.

– Вполне. Но это большая ответственность.

Китаец еще больше сузил глаза:

– Сколько стоит эта разработка?

Кривда замялся.

– Ну, например... Тридцать миллиардов долларов.

Моу Юн снял прибор, понимающе покачал головой.

– Это справедливая цена. Спасибо. Рад был познакомиться. Мы вам еще... звонит. Цзайцзиень!

И ушел, потянув за собой ошалело оглядывающуюся на бородатого чудака свиту.

Первый день выставки закончился. Спровадив неожиданно появившихся, запоздалых, точно – самых последних на сегодня посетителей, Аня глянула на противоположную экспозицию... И чрезвычайно удивилась. Возле Семёна Богдановича, подвинув бедром пластмассовый бюст на столе, змеилась и щебетала длинноногая красавица Карина, расточая самые обольстительные улыбки, томно стреляя глазками, примеряя прибор...

– Можно было поставить зеркало, – капризно надувала губки главный менеджер. А затем, когда конструкция прочно угнездилась на платиновых волосах, вдруг замерла, вздрогнула... Ее красивое лицо стало строгим, глаза сузились в две жесткие щелочки...

Вернувшись на рабочее место после примерки прибора, Карина потеряла значительную часть своего блеска, как-то сникла и углубилась в себя. Ане показалось, что в напарницу вдруг кто-то вставил металлическую линейку, стержень, который моментально превратил шикарную блондинку в нечто роботоподобное.

Когда все уже собирались к выходу и охранники выключали секции верхнего освещения, Аня подошла к Семёну Богдановичу.

– Здравствуйте, – неловко выговорила Аня. – А ваш прибор действительно может это... Ну, чтобы человек заговорил на незнакомом языке...

– Пани Ганно, мой прибор не может ничего. Всё может ваш мозг. Только нужно заставить его работать.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – удивилась Аня. В сети, и среди друзей Аня настаивала, чтобы ее называли Ганка. Она сама придумала такой вариант своего имени, всегда так представлялась, просто – "Ганка", с первым твердым украинским "╫".

Семён Богданович усмехнулся, укладывая свой реквизит в объемный саквояж.

– Вот для этого точно не нужен никакой прибор. У вас на бейдже написано – Ганна. – Аня покраснела, осознавая, что забыла об очевидном. – Я вижу, вы заинтересовались... Знаете, что? Приходите ко мне на лекцию, в понедельник. Я собираю всех, кто интересуется тренировкой памяти в малом зале бывшего ДК приборостроительного, в пять. Вы должны знать, где это, вы же киевлянка, правда? – Семён как-то по-особенному, внимательно и глубоко посмотрел на Аню. Еще один электрический разряд мгновенно охватил её всю, до самой глубины. – И ваша бабушка была киевлянкой... У вас очень любопытное и глубокое дерево крови. Приходите с друзьями, будет интересно.