Текст книги "Психология зла"

Автор книги: Сергей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Еще один пример прямого действия – вера во всемогущество денег. На деньги можно купить здоровье, уважение, любовь, преданность, можно купить людей.

Футбольные клубы покупают игроков и игроки ничуть не стесняются того, что ими торгуют. Политики покупают голоса. Что может помешать человеку продаться? – чувство чести. Что может помешать купить другого человека? – чувство уважения к нему. Но ни того, ни другого человек массы не имеет.

Постепенно уходят в прошлое элитарные преступники и элитарные преступления.

Где же вы, профессор Мориарти? На смену вам пришли простые парни с кулаками и ножиками, пьяные самцы, угоняющие первую попавшуюяся машину потому что захотелось покататься или убивающие прохожего потому что в переулке темно и скучно. Таких быстро ловят, без всяких Холмсов, быстро садят, за решеткой они кое-чему учатся и следующее преступление совершают чуть-чуть умнее. Но только чуть-чуть. Элитарные преступления сменяются преступлениями масс. Сама преступность стала массовой и, интересное слово, организованной. Личности уже не режут нас и не грябят, этим занимаются члены мафии, боевики, имеющие так же много ума и личных качеств, как муравьи-солдаты.

д) масса ненавидит инакомыслящих.

Она питает ненависть к иному по нескольким причинам. Во-первых, общее чувство сплочает, а ненависть одно из простейших и сильнейших чувств.

Во-вторых, (еще одна характерная черта человека массы) – любое превосходство он воспринимает как унижение. Человек элиты оскорбляет его уже своим существованием. Тот, кто мыслит хотя бы чуть-чуть правильнее меня, должен быть наказан, ибо он оскорбил меня. И в-третьих, любая возможность сравнения есть возможность развала массы.

ПРИМЕР 31. Борьба с инакомыслием. Развитие идеи.

Платон считал необходимым запретить даже некоторые места из Гомера, запретить все то, что неверно говорило о богах, все что было слишком сексуально (заметим, из какой глуби веков идет борьба с сексуальностью) и даже музыку, которая слишком возбуждает чувства. Разум всех людей, согласно Платону, не может быть чист, но чисты должны быть члены совета правителей, а так как по ребенку нельзя предсказать точно будет ли он правителем, то вся информация, доходящая до детей, должна быть подцензурна. То есть, цензура должна быть всеобщей. Но, несмотря на эти пугающие и довольно современные идеи, древние Афины были сравнительно терпимы к инакомыслию. Кого-то изгоняли, кого-то казнили, изобрели сожжение книг – сжигали, например, книги Протагора, обвиненного в богохульстве, еще за много веков до христианства. Но общая атмосфера оставалась атмосферой сравнительной свободы.

В Риме со свободой выражения мнения и мыслей стало уже сложнее.

Говорить свободно могли лишь члены сената. Были изгнаны и Овидий и Ювенал.

Калигула сжигал писателей живьем, опередив инквизицию на много веков. Но идея борьбы с инакомыслием действительно широко проявилась в лишь четвертом веке, когда христианство стало официальной религией Римской империи. Многобожие сменилось единобожием и обязательным единомыслием. Любое уклонение от признаваемой доктрины стало считаться тяжким преступленим. После императора Феодосия церковь стала преследовать и уничтожать не только иноверцев, но и тех христиан, которые сколько-нибудь отклонялись от традиционной доктрины или практики. Таким образом был пройден решающий этап в развитии идеи, сделан решающий поворот – ОТ УНИЧТОЖЕНИЯ ВРАГОВ К УНИЧТОЖЕНИЮ ДРУЗЕЙ. Идея стала взрослой. Так личинка превращается во взрослое насекомое.

Первый каталог запрещенных книг появился в 496 году. В 1231 учреждена инквизиция, которая оставалась одной из самых влиятельных сил на протяжении пяти веков. С 1487 года книги стали подвергаться цензуре не после появления, а до публикации. Книгу разрешалось печатать только после того, как она была одобрена. Каталог запрещенных книг издавался церковью вплоть до 1948 года.

В начале двадцатого болезнь нетерпимости к инакомыслию, с давних времен мучившая человечество, обострилась снова и истребила сотню миллионов людей за несколько десятилетий. И именно в начале двадцатого вся власть в обществе перешла к массам.

Эволюция идеи нетерпимости – есть эволюция масс и эволюция человека массы.

Двадцатый век неожиданно породил тоталитарные системы: в первую очередь коммунизм и фашизм. Историю коммунистической партии мне пришлось изучать в школе и в университете на протяжении примерно десятилетия. Главное впечатление от этого изучения легче передать на примере: когда-то Амосовым был описан случай в операционной, когда псих поднялся с операционного стала, взял скальпель и начал стоя вырезать им кусочки из собственных внутренностей. Хирурги некоторое время не могли приблизится к этому вооруженному человеку и он продолжал оперировать на себе. Это, конечно, жутко. Примерно та же жуть охватывает при изучении истории партии. Некая сила берет скальпель и отрезает от самой себя куски. Вначале отрезаются одни не-вполне-единомышленники, потом другие, потом вроде бы, в оставшемся куске кровоточащей плоти единомыслие кажется абсолютным, но и в этой единой мысли находят ньюансы, позволяющие отсечь новые куски, сила растет, кромсая собственное тело. Когда инакомыслящих не остается, начинают отсекать потенциальных еретиков, когда же не остается и таких, еретиков специально выдумывают, создавая их вновь и вновь. Ленин Сталин, Муссолини, Гитлер и множество диктаторов поменьше шли путем нетерпимости. Они уничтожали друзей. Мы в свое время называли это коммунистической принципиальностью.

По сравнению с новыми борцами за чистоту идеи старые инквизиторы кажутся образцами доброты. За пять веков инквизиция сожгла на кострах всего лишь тридцать с лишним тысяч человек. Эта величина просто теряется в сравнении с числом смертей нашего века.

е) Человек массы напоминает избалованного ребенка

Не только избалованного ребенка, но и «сорного» подростка, или даже несовершеннолетнего хулигана, лет четырнадцати. И тот и другой любят общество подобных себе ("дураки обожают собираться в стаи", – пел известный бард), и тот и другой решают проблемы не умом, а насилием и физической силой, и тот и другой скорее грубо сексуален, чем романтичен, употребляет алкоголь, легко ругается матом. И тот и другой ценят лишь громкое, яркое, большое и сильное – практически лишены эстетического вкуса. И тот и другой не хотят меняться, потому что считают свою персону идеалом. То есть, человек массы есть человек остановившийся в моральном развитии, остановившийся на уровне ребенка или подростка – морально недоразвитый или морально дегенерировавший. Это человек-примитив.

4.3. ПОРТРЕТ ПРИМИТИВА

Если благородный человек, герой, личность, описывался в литературе всех времен и народов, то изображение человека массы можно найти, за редким исключением, лишь у писателей двадцатого века. Это естественно, ведь именно в двадцатом этот репейник и расцвел своим полным цветом. Давайте посмотрим на один из портретов примитива.

ПРИМЕР 32. Цитата. В. Набоков, «Королек»

…когда они оба облокачивались на железные перильца балкона, зады у них были точь-в-точь одинаковые – большие, торжествующие, туго обтянутые по окатам одинаковым клетчатым сукном.

Еще раз: мир будет потен и сыт. Бездельниками, паразитам и музыкантам вход воспрещен. Пока сердце качает кровь, нужно жить, черт возьми. Густав вот уже два года копил деньги, чтобы жениться на Анне, купить буфет, ковер.

По вечерам раза три в неделю она приходила – дебелая, полные руки, широкая переносица в веснушках, свинцовая тень под глазами, раздвинутые зубы, из которых один к тому же выбит. Втроем дули пиво. Она поднимала к затылку голые руки, показывая блестящее рыжее оперение под мышками, и, закинув голову, так раззевала рот, что видно было все небо и язычок гортани, похожий на гузок вареной курицы. Обоим братьям был по вкусу ее анатомический смех, они усердно щекотали ее.

Это, конечно же, гротеск. Одинаковые зады, выбитый зуб, язычок гортани.

Но оставим в стороне слишком яркие детали. Чем еще возмущает читателя внешность персонажей? Во-первых, зады не только большие, но и торжествующие. Во вторых, «герой» рассказа не только ощущает себя хозяином жизни, но и враждебен всем, кто не похож на него самого. Что еще? Широко раззевала рот. Выставляла напоказ потные подмышки, нисколько не стесняясь. Итак, третье: отсутствие стыда.

ОТСУТСТВИЕ СТЫДА, ВРАЖДЕБНОСТЬ, ТОРЖЕСТВУЮЩЕЕ БЕЗВКУСИЕ и МОРАЛЬНАЯ ТУПОСТЬ (один из персонажей к концу рассказа зарежет человека, спокойно ляжет спать и ему ничего не приснится, а с утра ему будет смешно) – характерные качества примитива.

4.4. ПОЛЕЗНОСТЬ НРАВСТВЕННОЙ ТУПОСТИ

Современные законы несовершенны: они защищают человека от физической боли и физического насилия, хотя нравственную боль практически всегда можно доставлять безнаказанно. Существует, конечно, защита от оскорбления, однако работает она лишь в исключительных случаях и обычно тогда, когда речь идет о политических деятелях или иных заметных фигурах. Для того, чтобы тебя защитил закон, необходимо, чтобы была в какой-то степени разрушена твоя репутация, а для этого фальшивые сведения о тебе должны быть опубликованы, переданы людям, от которых ты так или иначе зависишь, или высказаны (тоном вызывающим или хотя бы привлекающим внимание) в присутствии других людей. Такие случаи чрезвычайно редки в сравнении с примерами бытового ежедневного морального насилия и издевательства. Простейшие примеры оскорбления: человеку дают обидную кличку, обливают его бранью или делают то, что подействует именно на него: подстраивают такую гадость, которая была бы просто незамечена большинством других людей.

Примером может служить хотя бы одна учительница: дети проходили мимо нее и шипели, она понимала, что это имеет целью обидеть ее и злилась, детям нравилось и они шипели еще сильнее, и моральная боль все усиливалась. Никакой закон не может пресечь подобные вещи.

Защиты от такой боли не существует – возможно, как ответ, лишь причинение ответной боли. Люди могут долгие годы жить по соседству, доставляя друг другу невыносимые страдания, изощряясь во взаимных оскорблениях и достигая в причинении моральной боли изощренности хорошего средневекового мастера пыток.

Удивительно, если поразмыслить, но эта боль по традиции считается слишком незначительной, чтобы обращать на нее серьезное внимание. Однако, она порой может довести человека и до самоубийства или убийства. (Пользуются большим успехом фильмы и книги описывающие такие случаи – поднимающие эту нерешенную и как бы несуществующую проблему – пользуются успехом потому, что они действительно волнуют нас – значит, моральная боль не такой уж пустяк.) Давайте попробуем оценить силу такой боли. В предельном случае она так сильна, что человек решает уйти из жизни – я имею ввиду доведение до самоубийства.

Физическая боль может иметь те же последствия. Представим себе больного, страдающего от постоянных болей. Насколько сильной должна быть его боль (чисто телесная боль, без примеси моральной – то есть, со всеми остальными аспектами жизни у этого человека полный порядок); насколько сильной должна быть физическая боль, чтобы человек решил убить себя? Очевидно, что чрезвычайно сильной.

Именно такова моральная боль человека, доведенного до самоубийства.

Когда один ребенок обзывает другого, наример, ослом, козлом или обезьяной, другой может ответить ему тем же или ударить обидчика. И он, и другие дети сочтут это справедливым. Простейший принцип справедливости, которому следуют дети, это "око за око". Это элементарная и возможно врожденная моральная реакция – отвечать на боль такой же болью. Значит, в определенном отношении боль удара и боль произнесенного слова равны – они равны по силе. И, конечно же, оскорбление может доставить большие страдания, чем удар. Во времена дуэлей человек рисковал своей жизнью и считал справедливым убить обидчика. То есть моральная боль и здесь оказывалась предельно сильной. Но никто не имеет права причинить телесную боль, зато все могут безнаказанно унижать. Ситуация такова, как если бы было запрещено квартирное воровство, зато разрешен разбой.

Поэтому чрезвычачно выгодно быть нравственно тупым: во-первых, ты можешь причинить очень сильную боль другому, не повредив себе (отсутствуют угрызения совести). Ситуация такая, как если бы вступили в поединок вооруженный и безоружный. Морально здоровый человек имеет иммунитет против морального садизма и моральной жестокости, зато к нему могут относиться с любой степенью жестокости. Во-вторых, нравственно тупой нечувствителен ко многим оскорблениям и общая чувствительность к моральной боли у него тоже снижена. Ситуация такая, как если бы вступили в поединок гладиатор со щитом и в доспехах и гладиатор, ничем не защищенный.

Итак нравственно тупой имеет преимущество в контакте – и, вообще говоря, таким быть выгодно.

Второе преимущество такого человека: он способен на больший диапазон поступков, направленных к собственной выгоде, ему не мешают честь, совесть, мнение окружающих и другие подобные "мелочи". Он может украсть, если будет уверен в своей безнаказанности, может подкупить или позволит подкупить себя, может нагло идти напролом так, что порядочные люди просто не смогут его остановить. Есть некая реакция замирания у порядочных людей – они не сразу действуют в таких случаях, с которыми не сталкивались раньше, особенно в случаях морального хулиганства или садизма; они должны вначале все продумать и взвесить, не слишком ли они обидят насильника своим отпором. Я знал одного человека, который в течение десятилетий приветствовал своих друзей грязным матом: "привет, ты такой-то и такой-то". Друзья терпели. Однажды один из недавних его знакомых не выдержал и ответил ему так же. С этого момента оскорбления прекратились. Но ведь сколько лет пришлось ждать!

Минус его положения в том, что чаще всего он общается с подобными себе и те сильно ограничивают его преимущества. Проблемы возникают только при общении пошлого с порядочным человеком. Особенно заостряются эти проблемы там, где некоторая внешняя сила не позволяет им удалиться друг от друга: это дети в школах и любых других детских учреждениях, соседи, солдаты, заключенные тюрем и психушек, иногда члены одной семьи. Если все общество будет состоять из пошлых, примитивных и нравственно тупых людей, то подобных проблем не будет. Если исключтельно из порядочных людей – тоже.

Раньше благородный человек учился фектовать – в отличие от пошлого, который вообще не учится и неспособен ничему научиться. Сейчас порядочный человек принципиально беззащитен – он как ребенок среди полчищ голодных крыс.

4.5. НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ПРИМИТИВА

Все примитивы люди имеют несколько почти обязательных общих черт. Это невысокий интеллект (но не обязательно очень низкий), отсутствие выраженных специальных способностей, постоянное использование ругательств, скандальность в отношениях, употребление алкогольных напитков и иногда склонность к их чрезмерному употреблению, специфическое чувство юмора.

а) ругательства.

Примитив не имеет в своем арсенале негрубых средств воздействия на людей; он не умеет быть вежливым, неспособен убедить, разумно обсудить проблему, предложить компромисс, изменить свою точку зрения, найти неожиданное решение. Поэтому у него остается лишь два средства влияния на собеседника: непосредственное насилие и грубость. Как уже говорилось, приминение физического насилия повсеместно ограничено, зато грубость (ругань, выплескивание злости, речевая агрессия, угрозы) можно использовать в большенстве ситуаций. Поэтому грубый стиль отношений оказывается единственно возможным для примитива.

Из-за неиспользования "слабых", маломощных, но умных и тонких стратегий примитив приобретает привычку к единственному «сильному» способу поведения.

Этот способ состоит, главным образом, в унижении кого-либо. Он не ищет других вариантов, потому что с помощью единственного справляется с любыми жизненными ситуациями. Говоря метафорически, в результете привычки работать ломом, а не паяльником, ему приходится чинить ломом телевизор; хотя телевизор и перестает работать, но зато хорошо подходит в виде тумбочки. Поэтому люди, которым постоянно приходится общаться с примитивным человеком, становятся примитивными сами. То есть, ГРУБЫЙ СТИЛЬ ОТНОШЕНИЙ ЗАРАЗЕН. (Как и вообще заразен примитивный стиль отношений – еще и поэтому я отношу примитивизм к болезням, а не, скажем, к недостаткам)

Использование ругательств упрощает мышление, так как упрощает оценки.

Человек, привыкающий к ругательствам, перестает различать оттенки добра и зла.

Все вокруг для него оценивается по двубальной шкале: худшее это (подставьте любой мат), а лучшее это класс!!! great idea!!! плюс матерные выражения с положительный значением.

Говоря ругательствами, можно вообще не мыслить, поэтому попугаи прекрасно могут употреблять ругательства. Предпочтение ругательств – тенденция к выключению интеллекта. Поэтому чаще других ругаются группы людей с относительно низким интеллектом, как то: низшие социальные слои, дети, пьяные и привычные алкоголики, солдаты, заключенные тюрем, сумасшедшие. Правда, во многих случаях, этому причиной не только низкий интеллект, но и моральное заражение.

Ругательства направлены против чувства чести. Любое матерное высказывание, адресованное другому человеку, имеет целью разрушить его чувство чести.

Собеседника называют (привожу в буквальном переводе): сыном животного, сексуальным извращенцем, некоторыми органами тела, занимающимся любовью за деньги и так далее. Если человек не возражает против такого обращения, его честь либо разрушена, либо очень сильно недоразвита.

То есть, ругань ведет к разрушению или недоразвитию нравственного чувства – во-первых, своего; во-вторых, чужого. Оно уменьшается: через привычку к тому, что тебя унижают – из-за молчаливого согласия, что ты такой-то и такой-то.

Из-за того, что приходится отвечать в том же духе, то есть постоянно уменьшать свой стыд и бороться против него. Привычка ругаться прямо связана с отсутствием стыда, то есть со слабостью морального иммунитета. И поэтому к человеку, который ругается, липнет все плохое; человек, который легко ругается, легко совершает и подлость и низость; он не только заразен, но и легко заражается сам.

Ругательство очень многозначно, поэтому оно равняется смысловому пробелу. В том случае, если человек хочет выразить свое чувство, но не имеет ни слов, ни мыслей для этого, он может выругаться или использовать другой заменитель, например междометие, упоминание бога или черта. Чем меньше у человека слов и мыслей, тем чаще он ругается. Если бы можно было перевести на человеческий язык лай двух случайно встретившихся агрессивных кобелей, перевод бы состоял из ругательств. Ругательства – способ выразить себя, не пользуясь ни мыслью, ни словом.

Правда, высокопарные или банальные фразы – такие же заменители осмысленных слов, как и ругательства. Они кажутся более приемлемыми лишь потому, что не оскорбляют собеседника.

Вот обычный стиль отношений (подросткам примерно по четырнадцать лет, посиделки вечером; все, что в квадратных скобках, приведено в переводе).

Мальчик – девочке, неагрессивно: "А ты, [проститутка], [самка собаки], отодвинься [непереводимо] отсюда, а то я своим [половым органом] тебе до глаза достану." Ответ аналогичен. Подобный разговор не имеющий ни темы, ни направления, поддерживается долго. Единственная его цель – не сидеть молча.

Проблема не стоит так: ругаться – это хорошо или плохо, нужно ругаться или нужно не ругаться? Этот вопрос аналогичен вопросу о том, чесаться или не чесаться, если у тебя экзема. Факт состоит в том, что если ты ощущаешь потребность ругаться, то ты морально нездоров.

б) агрессивность

Для того, чтобы примитив начал издеваться над невиновным, не нужна причина

– он просто так устроен, это его естественный стиль поведения. Например, история сталинских репрессий это это история борьбы массы против элиты и против самой себя. Вроде бы есть причина каждому отдельному убийству, хотя бы какая-то причина, хотя бы повод, но стоит отвлечься от мелочей и посмотреть на все вобщем, как видишь: нет никаких причин этой громадной резне невиновных и нет никаких причин той жестокости, с которой эти действия производились, как нет причин, по которым раковая опухоль начинает разрушать здоровую ткань. Так случилось, что человек заболел. Так случилось, что заболела страна.

Человек интеллигентный, подвергаясь агрессивному давлению массы, обычно задает себе вопрос: за что? Для него естественно, что никто не станет никого унижать без причины. Для примитива естественно обратное: унижение без причины.

СПОСОБ ЖИЗНИ ПРИМИТИВНОГО ЧЕЛОВЕКА – ЭТО УНИЖЕНИЕ. Унижение всех окружающих и всего окружающего. Это основная его черта, которая проявляется во всем.

ПРИМЕР 33. Квадратные глаза

Водитель пытается исправить дверь автобуса. Вдруг оборачивается и начинает орать на пассажира, спокойно стоящего поблизости: «Ты че смотришь квадратными глазами? Тебе шо, очки купить? Так я куплю.» И так далее – он разряжается, унижая другого. Для него это естественная форма поведения.

Негодяй рвет конверты с письмами после того, как раскурочит почтовый ящик – зло в чисто виде, бескорыстное зло ради самого зла. Но предположим, что он увидит среди писем открытку с матерным посланием, написанную другим негодяем, – он не станет ее рвать, а даже демонстративно положит на место. Унижение кого-либо есть его способ жить. Кстати, и большинство заборных надписей направленны на унижение либо конкретного лица, либо просто всех окружающих.

в) специфическое чувство юмора:

Специфика его именно в том, что оно направлено на унижение кого-то. Примитив неспособен к доброму смеху. Пример «веселого» поступка: двое подростков испражнились в умывальник в раздевалке спортзала, хотя туалет был рядом. Это показалось им веселым. Из тех же соображений примитив в кинозале плюет на свободное сиденье, рассчитывая, что кто-то сядет и измажется. Примитив обычно смеется громко и именно тогда, когда налицо унижение. Даже анекдот, в котором никого не унижают, не вызовет у него улыбки. Сам факт его смеха направлен на унижение окружающих – он может хохотать преувеличенно громко, привлекая внимание – особенно тогда и там, где люди обычно молчат: во время фильма, в вагоне метро или перебивая кого-либо.