Текст книги "Царевич"

Автор книги: Сергей Арсеньев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 25

(Алексей)

– …Это невозможно, говорю же, невозможно!!

– У нас нет выхода, Ваше Святейшество. Ситуация выходит из-под контроля. Страна вот-вот погрузится в хаос.

– Упразднение монархии в России этот хаос лишь усилит. Монархические традиции и православная Вера – два столпа, на которых держится наше государство.

– Монархия полностью дискредитировала себя в глазах народа. Эта дикая выходка с назначением регентом Алексея бывшего кайзера стала последней каплей.

– Да, идея была неудачная, согласен.

– Неудачная? Да она просто безумна!

– Вы же сами были там, Феликс Эдмундович, сами видели, как это случилось. В этой безобразной свалке, в которой сцепились друг с другом боровшиеся за регентство великие князья, о благе России никто не думал. Главное, не отдать голосов конкуренту. "Кто угодно, только не он" – так считал почти каждый из претендентов. Голоса специально перетягивались на самого, как казалось тогда, невероятного претендента. В результате побеждает Вильгельм. Никто ведь не думал, что он на самом деле наберёт большинство голосов. Для меня тоже было шоком, когда я подсчитал бюллетени. Вы сами-то за кого голосовали?

– Гм… Как Вам сказать… Честно говоря, достойных кандидатов я просто не видел. Кандидатура господина бывшего кайзера действительно казалась непроходимой, вот я и…

– Вот видите. И Вы были далеко не одиноки в своём заблуждении, Феликс Эдмундович.

– В любом случае, теперь нужно срочно искать выход из крайне затруднительного положения, Ваше Святейшество. И иного пути, кроме упразднения монархии в России, я не вижу. Причём сделать это нужно срочно. Юго-Западный фронт уже объявил о безоговорочном переходе на сторону Временного правительства. В Киеве уличные бои, часть отрядов Красной гвардии переметнулась к эсерам. Непонятное брожение в чехословацком корпусе. Даже в Москве власть мы держим лишь авторитетом церкви при поддержке ВЧК. И поспешный переход Вильгельма в православие недовольство масс снизил незначительно. Москва – это не Париж, а Вильгельм – не Генрих IV. Монархия в России изжила себя. Император должен отречься.

– Да говорю же, это невозможно! Я, как регент, не имею права отрекаться за Алексея, настолько далеко моя власть не распространяется. Сам Алексей тоже не может отречься, он несовершеннолетний. И отречение, даже если его подпишут оба регента и сам Алексей, всё равно будет незаконным. Пока Алексею не исполнится шестнадцати лет, снять с него корону невозможно физически. Невозможно! Ни при каких обстоятельствах!

– Что ж, мне очень жаль, Алёша, – обращается Дзержинский уже ко мне. – Мне жаль, но… ЦК уполномочил меня заявить о немедленном упразднении монархии в России. Россия – более не империя.

– Россия – империя! – патриарх в волнении вскочил на ноги и заговорил на повышенных тонах. – У нас есть законный император, которому присягал народ. Никто, даже я, не в силах снять с него такое бремя. Никто!

– Я сниму.

– Как?

– Очень просто. Ты хороший мальчик, Алёша. Мне жаль тебя по-человечески, но… Ты император и символ. В некоторых случаях самодержец может снять с себя корону только вместе с головой. Твой случай как раз такой, Алёша. Веди себя достойно.

– Снять вместе с головой?!! Да Вы в своём уме? Вы что, хотите вот так хладнокровно убить ни в чём не повинного ребёнка?

– Я тоже человек. И ребёнка по-человечески мне жаль. Но император должен немедленно отречься. Любой ценой, любой. И жизнь одного, пусть даже самого замечательного ребёнка – невысокая плата за то, чтобы остановить сползание страны в кровавое безумие. Пойдём, Алёша. Я сделаю это не больно. Или сначала хочешь попрощаться с Его Святейшеством?

– Прокляну. Отлучение от церкви и анафема тебе и всем исполнителям – это самый минимум. Ты не боишься Его суда?

– Я возьму на себя этот грех. Это мой крест. Вставай, Алёша, пора.

– Вы… Вы забываетесь, господин палач, – Тихон в ярости сжал кулаки и с ненавистью уставился на Дзержинского. – Мы пока ещё в Кремле, а не на Лубянке! И здесь – моя власть. Моих людей здесь гораздо больше, чем ваших бандитов.

– Вы так считаете, Ваше Святейшество? В таком случае, быть может, Вам следует подойти к окну и пересчитать ещё раз?..

 
Орленок, орленок, взлети выше солнца
И степи с высот огляди.
Навеки умолкли веселые хлопцы
В живых я остался один.
 

Господи, как же страшно-то! Меня ведь убьют сейчас. Убьют! Меня!! Но я же не хочу!! Петя!!

 
Орленок, орленок, блесни опереньем,
Собою затми белый свет.
Не хочется думать о смерти, поверь мне,
В шестнадцать мальчишеских лет.
 

Петя, что-то же надо делать! Петя!!

Но Петя не слушает меня. Он перехватил управление телом и покорно идёт следом за нашим будущим убийцей. Петя тоже не видит выхода из сложившейся ситуации. По-моему, он считает то, что сейчас с нами сделают, своим наказанием, карой за попытку вмешаться. Он не пытается сопротивляться сам и не позволяет это делать мне. Петя молча идёт и поёт красивую и страшную песню:

 
Орленок, орленок, гремучей гранатой
От сопки врага отмело,
Меня называли орленком в отряде,
Враги называют орлом.
 

Конечно, кроме меня этой песни не слышит никто. Вот мы вышли на улицу. Да, Кремль захвачен Красной гвардией. Разоружённые солдаты лейб-конвоя кучкой стоят в сторонке под охраной красногвардейцев. Красиво они нас сделали. И ведь без единого выстрела! А, ну понятно, конечно. Предательство, кто бы сомневался. Сволочи. Двое офицеров лейб-конвоя уже поспешили надеть нарукавные повязки с надписями «Красная Гвардия». А как же присяга?

 
Орленок, орленок, мой верный товарищ,
Ты видишь, что я уцелел,
Лети на станицу, родимой расскажешь,
Как сына вели на расстрел.
 

А Петя, похоже, смирился. Чувствую его спокойствие и какую-то отрешённость. Как-то бороться за жизнь он не желает. Он считает, что в том, что Гражданская война уже практически началась, виноват он сам. Петя не смог ни остановить, ни отсрочить её. И мне кажется, что у нас она будет ещё более страшной и кровавой, чем в его мире. Причем, скорее всего война охватит не только Россию, но и Германию.

 
Орленок, орленок, товарищ крылатый,
Ковыльные степи в огне,
На помощь спешат комсомольцы – орлята
И жизнь возвратится ко мне.
 

Пришли. Вот и всё. Всё. Я же не хочу!! Они сделают это со мной прямо у стены Большого кремлёвского дворца. Публично. Вон, и репортёры тут. Кинокамера? Ещё и снимать будут? Хотя с другой стороны, понятно. Если казнь провести публично, да ещё и заснять её на плёнку, то это существенно снизит вероятность появления в будущем Лжеалексеев.

 
Орленок, орленок, идут эшелоны,
Победа борьбой решена
У власти орлиной орлят миллионы,
И нами гордится страна!
 

По просьбе Дзержинского я безропотно поворачиваюсь лицом к стене. Сейчас…

Какое-то шевеление сзади меня. Со стороны караулки отчаянный крик: "Стойте, стойте!!". Взволнованные голоса, шум.

И робкая надежда на Чудо.

А потом… нет всё-таки Петя вовсе не такой железный пионер, каким хотел казаться. Когда нам сказали, что казнь пока откладывается, он не выдержал, и уселся прямо на грязные камни мостовой. Нам подарили жизнь!! Телефонный звонок из Моссовета остановил расстрельную команду в самый последний момент.

После примерно десяти минут выяснений и уточняющих звонков, едва не убивший меня Дзержинский подошёл ко мне и как-то буднично сказал, что убивать меня не будут, так как это потеряло смысл. Сейчас живой я полезнее, чем мёртвый. Дело в том, что полчаса назад в Троице-Сергиевой Лавре пришёл в себя император Российской империи Николай II.

Папа! Папа очнулся!..

* * *

Москва, 1983 год. Развилка.

Правильный порядок прочтения:

1. Студентка, комсомолка, спортсменка

2. Как я ходила на парад

3. Фройляйн Штирлиц

4. Царевич