Текст книги "Этап Ту (СИ)"

Автор книги: Сергей Милютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Но почему? – Миг смотрел на отца широко раскрытыми глазами.

– Да потому что я хотел, чтобы ты был счастливым! – отчаянно закричал отец, – Чтобы прожил полную счастливую жизнь! Чтобы у тебя родились дети – мои внуки! И чтобы ушел из этого мира с улыбкой, зная, что жизнь после тебя продолжится.

Седой в отчаяньи постучал кулаками по блестящей столешнице.

– Да, реальный мир построен на лжи. Но чего бы ты хотел? Чтобы мы рассказали ста тысячам человек, что через шесть поколений все закончится? И то, если они будут рожать не более одного ребенка на семью? Ты уверен, что все они после этого захотят жить? Ты знаешь, как жестко поставлен процесс воспитания у детей в Проекте? И все равно депрессии и самоубийства – серьезнейшая проблема. И заметь, речь идет о людях, у которых есть настоящая цель. А что будет с остальными, у которых и этой подпорки не окажется? Ты уверен, что половина из них не начнет вешаться, убивать себя алкоголем, наркотиками, устраивать драки, превращая жизнь второй половины в ад?

– А тебе не приходило в голову, что если бы вы не тратили столько сил, времени, ресурсов, светлых умов на имитацию Проекта, если бы вы бросили все силы на преодоление этого порога, обнаруженного Ферентисом, вы смогли бы найти выход? – со злобой парировал Миг.

Гальянов-младший смотрел на отца с нескрываемой неприязнью, перемешанной с изумлением.

– Разве мало было в истории человечества проблем, которые казались неразрешимыми? Наши предки не опускали руки, они пытались их разрешить. И решали! Что случилось с вами? Что случилось с тобой? Я же помню тебя смелым, умным, светлым человеком.

– Таким видит отца всякий пятилетний, – вздохнул Седой, – Отец в таком возрасте кажется богом.

– Ты и оказался богом. Аидом из греческой мифологии. Богом-могильщиком.

15

На столе стояла бутыль прозрачного пойла с резким запахом. Дядя Петя объяснил Мигу, что на Нижних уровнях с этим делом намного проще. Много неизвестных закутков, где можно гнать из хлореллы или мха, и начальство местное смотрит сквозь пальцы. Надо же людям как-то стресс снимать.

Миг и Петр Погодин сидели в дяди-Петиной комнатушке, больше похожей на большой шкаф. Миг заметил, что дядя Петя еще сильнее сдал.

– Я искал Вас четыре года назад, – сказал Миг.

– Я знаю, Миша, – Погодин опустил голову, – Я просто не хотел, чтобы ты меня находил.

– Но почему?

– Я виноват перед тобой. Я – косвенный виновник того, что случилось с твоим отцом.

– Я знаю, – кивнул Миг, – дядя Саша мне сказал. Но я не считаю Вас виноватым.

– Ах, Сашка... – дядя Петя усмехнулся, – А ведь его карьера как раз пошла в гору сразу после того, как Кольку забрали. Скорее всего, он и сообщил. Я долго не понимал, но совсем недавно узнал кое-что...

– Вы с дядей Сашей почему-то считаете, – мягко перебил его Миг, – что я должен проклинать Вас за то, что отец оказался в Проекте. Но это не так. Я прекрасно понимаю, что так надо. Ведь Проект важнее, чем...

Дядя Петя остановил его движением руки.

– Подожди, Миша, подожди... – дядя Петя выговаривал слова через силу, будто заставляя себя, – Мне очень нелегко это говорить, но, боюсь, что твоего отца давно нет в живых. Все эти годы.

У Мига отвисла челюсть. Дядя Петя дрожащей рукой налил Мигу самогон. Пахнуло химией.

– Выпей, Миша, выпей. Твой папа обнаружил нечто ужасное обо всем нашем мире.

Миг неуверенно взял стакан, выдохнул и быстро опрокинул жидкость в себя. Пламя прокатилось вниз по пищеводу, взлетело вверх, ударило в нос, на миг погасило свет. Миг моргнул. Дядя Петя участливо смотрел на него, как доктор на тяжело больного ребенка, которому только что дали лекарство. Убедившись, что с Мигом все в порядке, старик, запинаясь, продолжил:

– Да, Миша. Видишь ли, как было дело. Нас тогда было трое друзей после мехмата. Толком гранит грыз только Николай. Сашка сразу пошел в общественники. А я был просто разгильдяй, – на мгновение лицо старика осветила больная улыбка и тут же потухла,– И вот меня за очередной косяк посадили разгребать архивы. Там я наткнулся на работу некоего Ферентиса по эконометрии. В ней оказалось слишком много математики для меня. Но вот выводы в конце...

Он скорбно покачал головой.

– Да я бы и сам разобрался, если бы не проклятая лень! Я подумал, что Кольке будет и проще, и интересней. Мы тогда еще жили с Сашкой в одной комнате. Колька, отец твой, – зачем-то пояснил дядя Петя, как будто оттягивая окончательное объяснение, – прибежал взъерошенный. Сашка спал. Как будто, – добавил он без улыбки, – А Колька стал мне объяснять.

Дядя Петя вцепился в лоб пятерней. Потом откинулся, упершись затылком в стену. Опустил руки.

– Но я ведь понял тогда, сразу понял, о чем речь! Но правда оказалась настолько ужасной, что я просто поставил себе блок. Заставил себя забыть все. Даже когда Кольку забрали, и таким образом, показали, что выводы этого Ферентиса – не чушь, не ошибка, даже после этого я не проснулся. Только совсем недавно, вдруг, совершенно случайно кое-что узнал, и сразу все понял, вспомнил. Понимаешь, Миша, Проект – это вовсе не то, что ты думаешь, это...

Миг не сразу понял, почему дядя Петя неожиданно замолчал на полуслове и остановил взгляд. Потом он только увидел расплывающееся за головой Погодина черное пятно и небольшую точку на лбу. И связал их с глухим хлопком секундой раньше.

Миг вскочил.

– Оставаться на месте, Особая служба Проекта, – раздался бесцветный голос за спиной.

Миг обернулся. Почувствовал резкую боль в затылке. И его сознание обрушилось в темноту.

16.

– Дядя Петя успел мне все рассказать. Тебя выдал проектникам дядя Саша. За это его потом двигали по карьерной лестнице.

Седой скорчил раздосадованную мину и помотал головой.

– Да нет, все было не так. Сашка ничего не знал. Это я начал помогать его продвижению. Должность помощника Руководителя Проекта дает определенные возможности. И мне нужны свои люди в Совете Станции. Не люди Проекта, вообще, а преданные лично мне. Но я и маму продвигал, – поспешно добавил он, будто оправдываясь.

– Маму?.. – Миг вспомнил, как после назначения завлабом мама не могла ничего понять, переживала, что у нее недостаточно квалификации.

Впрочем, сейчас его больше занимало другое.

– Но если не дядя Саша, то кто же тогда тебя сдал?

Седой развел руками.

– Я сам. Пришел в представительство Проекта и попросил встречи с Руководителем Проекта. Надо мной посмеялись, но я передал записку с одним словом "Ферентис". Это сработало. В тот же день меня доставили прямо к Руководителю.

Миг изумленно уставился на отца:

– Но зачем ты это сделал?

Седой беспомощно поглядел на Мига и, будто стесняясь, сказал:

– Любопытство. Ну, представь себе – ты на пороге глобальной тайны, касающейся основ мира, в котором ты живешь. И есть возможность ее разгадать. Неужели ты бы остановился?

– Ты же понимал последствия, папа.

Седой задумался, медленно кивнул.

– Понимал, сын. То есть, не точно и не наверняка, но догадывался, что закончиться для меня это может чем угодно – изоляцией, отправкой в Проект, – он помолчал, – Может быть, смертью. И с большой вероятностью разлукой с тобой и мамой.

Седой резко повернулся к Мигу.

– Но пойми, я, ведь, даже не был уверен, что они понимают смысл выводов Ферентиса! На мне в этот момент оказалась ответственность за судьбу всей Станции. Я, ведь, не знал тогда, что на этих выводах уже фактически основано все устройство нашего мира.

За спиной Мига раздался звон. Он вздрогнул и обернулся. Звук раздавался из шкафа с круглым стеклянным окошком рядом с входом в комнату. Лицо Седого немедленно стал серьезным и сосредоточенным.

– Это часы, Миша. Время. И оно у нас с тобой истекло.

Руководитель Проекта повернулся к Мигу.

– Ты должен вступить в Проект. Немедленно. Это приказ, мальчик.

Миг услышал эти слова будто из-под воды. Как в детстве, когда маленький Мишка нырял в ванночку и слушал оттуда ласковый мамин голос. Сначала ему даже показалось, что он ослышался. Миг поднял голову.

– Вот так сразу? После всего, что я узнал?

Седой кивнул.

– А только так и вступают. Причем при обстоятельствах намного менее экстремальных. У тебя же просто нет другого выхода. Ты – сын Руководителя. Это и огромная ответственность и огромные возможности. Понимаешь?

– Отчего же не понять? – Миг хмыкнул, – Я пятнадцать лет нес бремя сына проектника. Сына героя, пожертвовавшего простым человеческим счастьем ради будущего человечества. Знаешь, какая это ответственность? Ну и – возможности, чего уж там...

Миг откинулся в кресле. Его голова кружилась от злой бесшабашной храбрости.

– А если я откажусь? Меня отправят в Америку?

Седой пару раз моргнул. Казалось, он потерял дар речи. Миг скрестил руки.

– Мне почему-то это не кажется таким уж плохим исходом. Тогда, как минимум, я не буду соучастником всей этой лжи. И, может быть, даже увижусь с Мариной.

Седой молча смотрел на Мига, будто увидел другого человека. Открыл рот.

В дверь постучали. Седой злобно крикнул:

– Я же сказал – я занят!

Стук перешел в непрерывную барабанную дробь.

Седой подбежал к двери. Нажал на бледно-голубую кнопку на стене. За дверью раздался сдавленный крик. Стук прекратился. Седой в два шага подошел к столу, схватил телефонную трубку и разъяренно прорычал в нее:

– Что у вас там происходит?.. Кто? А он не охренел?... Скажи, что Руководитель Проекта не нарушает правил – он их устанавливает. Да, так и скажи. А если он что-то про себя возомнил, то я найду способ привести в чувство. И не только его... Что? – Седой выругался, – Сейчас!

Седой звонко хлопнул трубкой по аппарату. Перевел дух. Гримаса ярости на его лице сменилась выражением глубокой сосредоточенности. Седой – Миг так и не смог про себя назвать его отцом – ткнул пальцем в Гальянова:

– Ты! Сиди на месте, жди меня. До моего возвращения никому не открывай, ни под каким предлогом. Понял?

Миг кивнул. Седой забежал за стол, ткнул в шкаф, неожиданно легко отъехавший в сторону. И исчез в темноте за ним. Шкаф беззвучно вернулся на место.

По зале пронесся легкий сквозняк из тайного хода. Несколько листков, лежавших на краю стола Руководителя Проекта, упали на пол.

14.

Миг очнулся от неудобной позы. Или осознал неудобную позу, когда очнулся. Поднял веки, но ничего не увидел. После секундной паники Миг сообразил, что его глаза прикрыты повязкой. Рот плотно закрывала тугая нашлепка, так что дышать приходилось носом. Его на чем-то катили. Немного поразмыслив, Миг решил, что завернут в старый резиновый ковер в мелкую дырочку, лежавший в комнате дяди Пети. Воспоминание о Погодине и о том, что с тем только что случилось, отозвалось в мозгу Мига стремительной атакой ужаса.

"Куда меня несут? Зачем? Почему не застрелили как дядю Петю?" – мысли проносились в голове, лезли друг на друга, мешаясь и наслаиваясь. Последняя по здравому размышлению показалась Мигу не такой плохой. "Значит, прямо сейчас убивать не собираются".

Вокруг раздавались странные звуки, похожие на свист и щелчки.

Везли Мига довольно грубо. Тележка или тачка ритмично подпрыгивала, каждый раз болезненно тыкаясь чем-то в бок. Впрочем, нет худа без добра. Миг заметил, что с каждым подскоком глазам становится светлее. Наконец, плохо наложенная повязка совсем съехала, и через дыры в ковре Миг разглядел, где его везут.

Увиденное повергло его в шок. Вокруг простирался прекрасный сад, удивительно светлый и большой, размеры которого из своего положения Миг не мог определить. Он увидел людей, в основном, взрослых, одетых в хорошо сидящие майки и брюки ярких расцветок, как у детей. У мужчин Миг смог разглядеть волосы, длинные как у женщин. На лавке под большим деревом спал старичок с клюкой, бородатый как на картинках времен Кругового мира.

На ветку рядом уселось невиданное существо. "Птица" – сообразил Миг. Через несколько шагов на лицо прилетели брызги воды. Миг скосил глаза и обомлел: чуть дальше по ходу стоял металлический столб в полтора метра высотой, из которого бил самый настоящий фонтан. Волосатый парень, проходя мимо небрежно наклонился, поймал губами блестящую струю, вытер рот рукой и пошел дальше.

С растущим изумлением Миг понимал, что очутился в том удивительном будущем, о каком когда-то грезил в детстве.

Совсем близко показалась оранжевая детская коляска. Ее катила молодая женщина со светящимися глазами только что родившей матери и с прекрасными рыжими волосами, разметавшимися по плечам. Девушка тихо улыбалась. Их глаза встретились.

Лицо женщины исказилось гримасой страха. Она закричала.

– Ой, там кто-то есть, он на меня смотрит!

Тележка резко дернулась, впившись Мигу в бедро, и быстро покатилась куда-то вбок. Раздался скрип двери. Сад исчез.

– Идиот, – послышалось над Мигом злобное сипение, – Как ты ему глаза завязал?

Миг почувствовал, что его разворачивают. На мгновение он увидел два темных силуэта над собой, попытался возмущенно замычать, и опять ослеп.

– Очнулся, кажется. Давай быстрей! – он опять услышал над собой голос сиплого.

Тележка покатилась дальше.

– Стоять на месте! Охрана Руководителя! – раздалась громкая команда впереди.

– Хрен тебе, Щегол, – сказал сиплый, – Особая служба, мы тебе не подчиняемся.

– Приказ Гала, – сказал тот же командный голос, похожий на голоса героических персонажей из фильмов, и затем – менее официально, – Оставьте пацана, а сами уходите. Мы вас не задержим.

Тележка встала на месте.

– У нас все по закону, – сиплый голос звучал напряженно, но твердо, – Ликвидация при угрозе утечки критической информации. Парень извлечен как свидетель.

– Вот только утечку Липа организовал. Как раз, чтобы пацана забрать, – сказал телегерой, и быстро добавил, – Шершнев, ты, что ли?

– Не отвечай! – в гулком помещении шепот прогремел с раскатами.

– Шерш, только не говори, что не знаешь, кто этот парень. Ребята, вас втянули в игру не вашего уровня. Чем раньше соскочите, тем легче отделаетесь.

Повисла неловкая пауза.

– Липа нам Этап ТУ сделает, персональный, – уже не так уверенно пробормотал сиплый.

– Не исключено, – согласился невидимый Щегол, – Но это будет потом, а, может и вовсе не будет, а я оторву бошки сейчас и наверняка.

Тележка накренилась и покатилась набок, будто кто-то ее отпустил. Миг кубарем скатился вниз , больно ударившись головой о бетонный пол.

– Шершень, сука! – раздалось сзади.

Послышались два громких хлопка. Что-то пару раз рухнуло рядом. Ковер размотали, Мига подняли на ноги.

– Стой,– тихо, но властно остановил кого-то человек, которого назвали Щеглом.

– Я глаза хотел развязать, – начал оправдываться чей-то голос, показавшийся Мигу удивительно знакомым.

– Не надо пока, и рот тоже не надо, – коротко отрезал Щегол, – И сам не болтай. Погоди, парень, – Миг понял, что обращаются уже к нему, – Так и нам будет спокойней и тебе. Ничего не бойся, все самое опасное позади.

Кто-то, кажется, тот же Щегол, крепко подхватил его под руку, бегом протащил несколько десятков метров, развернул, вытянул в какой-то коридор. Бросил коротко: "К Галу, инфант". Протащил еще несколько шагов. В лицо Мигу пахнуло незнакомым, но очень приятным запахом.

Мига втолкнули в незнакомое помещение, расстегнули наручники за спиной, сдернули повязку и захлопнули за спиной дверь.

16.

Миг некоторое время сидел, стараясь не смотреть на разлетевшиеся бумажки. Беспорядок на полу залы приводил его в дикий дискомфорт. Удивительно, но после всего, что Миг за один день узнал об отце, Проекте, Америке и о многом другом, на чем строились его жизнь и мировоззрение, наибольший эмоциональный протест у него вызывало это наглядное нестроение в кабинете Руководителя Проекта.

Миг нагнулся и поднял пару листков. Один из них он положил обратно на край стола. Другой вдруг поднес к лицу. Что-то, увиденное в нем, вызвала у Мига смутное беспокойство. Миг начал читать.

"...Шестому от агента Техника.

Сегодня в 20.00 – 22.38 состоялось внеочередное заседание Комитета спасения Проекта. Прошла встреча в комнате отдыха технического отсека ?128 На заседании присутствовали..."

Дальше шел список неизвестных Мигу людей, несколько непонятных предложений со множеством сокращений. Миг остановился на фамилии, которую он уже слышал здесь. Чем дальше Гальянов-младший читал, тем сильнее противный холод заполнял его живот.

"...Главным докладчиком выступил руководитель Особой службы Алексей Липатов. Тема доклада: "Меры по максимальному отдалению Этапа ТУ".

Липатов заявил, что по его информации Руководитель Проекта Гальянов и его окружение скрывают от проектного сообщества настоящее положение дел. Без принятия экстренных мер ситуация с жизнеобеспечением внутренних секторов может выйти из-под контроля в течение ближайшего десятилетия.

Единственным средством спасения ситуации, по мнению Липатова, является немедленное отстранение Гальянова и его клики от власти, скорейший пересмотр норм жизнеобеспечения и оптимизация расходования ресурсов.

Липатов сообщил, что его группа разработала план экстренных мероприятий, ключевым пунктом которого является начало войны с Америкой.

План включает имитацию неспровоцированного нападения Америки на Станцию, необходимый для создания нужного настоя в умах жителей внешних секторов начальный размер жертв и разрушений, и последующую затяжную войну.

Данный план позволяет быстро и без активного сопротивления контингента

– ликвидировать – временно, на период войны – выборность руководства Станции,

– полностью поставить Станцию под прямое управление Проекта,

– ввести во внешних секторах режим военного времени, включая резкое ограничение для контингента норм питания, воды, других ресурсов, увеличение рабочего дня, ограничение свободы передвижения и доступа к информации.

Первоначальное нападение, кроме прочего, можно использовать для элиминации секторов, населенных, в основном, контингентом, нетрудоспособным по возрасту или состоянию здоровья (сектора "Сочи" и "Геленджик"). Использование периодических мобилизаций и последующие боевые потери позволяют создать механизм регуляции, более простой и эффективный, нежели "Эмиграция в Америку", для освобождения контингента от потенциально дестабилизирующих элементов.

По словам Липатова, в связи с объяснимым прекращением развернутого информационного сообщения с Америкой План устранит необходимость сохранения контингента сектора "Америка" или большей его части и трат на его содержание.

Указанные меры позволят стабилизировать ситуацию за счет повышения контроля Проекта за внешними секторами, уменьшение непроизводительной части контингента, и оптимизацию показателя эффективности использования контингента внешних секторов по соотношению производительности к ..."

– Ну что, интересно?

Миг поднял голову и увидел усталый взгляд Седого.

17

– Жаль, что я не успел научить тебя не читать чужих бумаг, – Седой сокрушенно покачал головой, – Особенно если это сверхсекретные документы на столе Руководителя Проекта. Теперь ты один из трех человек на Земле, которые в курсе происходящего. Рад этому?

Миг молчал. Седой пожевал губами.

– Ну что ж. Зато меньше придется объяснять. Этот комитет – объединение потомственных проектников. Таких, как ты да я, выходцев из внешних секторов, они называют "лысыми". Догадываешься почему? Считают, что мы их оттеснили от власти. Цорнес – прежний Руководитель – тоже из наших. Он и меня поэтому приблизил. До сих пор удавалось держать местных под контролем. Но в последние годы старик упустил ситуацию.

Седой матюкнулся.

– Старый дурак уже ни на что не годился, но продолжал цепляться за власть. Пытался лично всем рулить напрямую. Так и умер за столом. В результате пришлось договариваться с местными. Кресло Руководителя мы отстояли, но в обмен пришлось отдать им пост начальника ОС.

Гальянов-старший стукнул кулаком по столу.

– Я про этот их Комитет знаю уже больше года! Но ничего не могу сделать. У них Особая служба. Если попытаюсь арестовать зачинщикам, им станет нечего терять, и они устроят побоище. А потом эти сволочи начали копать под меня. И нашли слабое место.

Седой ткнул пальцем в Гальянова.

– Тебя. Для твоего спасения я уже нарушил все, что можно. Так что если ты в ближайшие полчаса не станешь проектником, меня отстранят от должности на ближайшем заседании Комитета. И тогда все это, – Седой вырвал листок из рук Мига и помахал им у него перед носом, – станет реальностью. Теперь ты понимаешь, что стоит на кону?

Миг криво усмехнулся.

– Да, понимаю. Как, однако, удачно листок с секретной информацией оказался на краешке стола и спланировал прямо мне в руки, – вкрадчиво проговорил Миг, – Ты не можешь рассказать мне о заговоре и таким образом переложить на меня ответственность за мои решения. Но если я подсмотрю случайно, это просто небольшая небрежность с твоей стороны. Зато как удачно все складывается!

– А это важно, сын? – тихо сказал Седой.

Миг задумался, пожал плечами.

– Не важно.

– А что важно? – уточнил Седой.

Миг не мигая поглядел в упор на Седого. Отвел взгляд, медленно кивнул.

– Правда в этой бумажке написана или нет, – ответил Миг.

Седой наклонил голову набок.

– Сам-то как думаешь?

– Правда.

Миг откинулся на стуле.

– Знаешь, почему? – Миг сделал паузу, – Потому что это должно было случиться. Рано или поздно. А чего вы хотели? Создали слой привилегированных циников и лжецов. Дали им абсолютно бесконтрольную власть над ресурсами и информацией. Десятки лет приучали к мысли об исключительности. Что вы хотели получить на выходе?

Седой раздраженно тряхнул шевелюрой.

– Я же тебе все объяснил про безвыходную ситуацию... – в сердцах вплеснул руками, – В конце концов, не я же это начал!

– Ты продолжил.

Миг очень похоже на отца наклонил голову набок.

– Кстати, а ты уверен, что вывод Ферентиса – действительно, так абсолютен и неумолим? Я правильно понял, что его выкладки засекречены не только у нас, но и в Проекте?

Седой не отвечал. Миг дурацки хихикнул.

– Ты ведь тоже не мог их проверить до конца, когда на них наткнулся. А, когда попал в Проект, уже и не стал, верно? Ты уверен, что эта комиссия семьдесят лет назад, вообще, существовала? Что, математик Виктор Ферентис – не фантом? И это не сказочка, которую когда-то придумала группа в руководстве для захвата контроля над Станцией?

Седой помотал головой.

– Нет, это невозможно. Никто не будет даже ради власти уничтожать будущее собственных потомков.

– А почему ты думаешь, что они собирались его уничтожить? – с губ Мига не сходила кривая усмешка, – Может быть, они просто придумали такой остроумный способ все прибрать к рукам, одним махом поменяв всю систему управления? Временную такую меру. Разумеется, с наилучшими намерениями! Например, чтобы отстранить от рычагов власти каких-нибудь дураков. Смогли под это дело мобилизовать самоотверженных идеалистов и их руками сделали всю грязную работу.

Миг вскочил, стул с грохотом упал на пол.

– А потом, когда все уже оказалось под контролем, решили немного продлить "чрезвычайный" период. Такая, ведь, прекрасная сказочка. Очень жалко от нее отказаться. А потом еще продлили. А потом еще. А потом просто забыли, с чего все, на самом деле началось.

– Так, – четко сказал Седой, – Хватит сочинять. У тебя крыша поехала от переизбытка информации. Ты уже не можешь отличить истину от собственных фантазий.

– А какая разница? – лицо Мига сделалось жестким и зым, – Ну, допустим, существовал некий Ферентис. И что-там навыводил. Но его выкладки не могли учесть всего на свете. Умения людей совершать невозможное ради своих детей. Изобретательности по-настоящему мотивированных мозгов! Воли жизни, в конце концов! – закричал Миг, отчаянно пиная ни в чем не повинный дубовый стол, – Воли к жизни тысяч людей! Вы к чертовой матери выключили этот ресурс, самый дорогой на свете! Скрыли от людей правду, заставили их умы и воли растрачиваться вхолостую, дали их энергии уйти на обогрев космоса.

– Прекрати истерику, – багровея, тихо сказал Седой.

– Истерику? – взвизгнул Миг, – Вы просрали семьдесят лет! Драгоценные годы. Сколько можно было создать за это время. Настоящую Америку вместо поддельной! Но вы ничего не сделали. Просто потому, что так проще. Проще управлять, проще держать в своих никчемных ручонках свою поганую власть. Для того, чтобы наслаждаться ее маленькими потными радостями.

– Заткнись! – заорал Седой, – Что ты знаешь о власти, щенок!

Седой выскочил из-за стола. Схватил Мига за плечи.

– Ты понимаешь, что тебя, вообще, здесь не должно быть? Ты видел ликвидацию! Такие вещи даже для большей части проектных – секрет. Не говоря уже об американцах.

– Но вы же предали нас, папа, – прошептал ему Миг, – Ты сам это понимаешь.

– Нас?

Лицо Седого перекосилось.

– Уясни, Миша. Никаких "нас" с контингентом Станции для тебя уже не существует. Все твое "мы" сейчас – только этот кабинет. А твое будущее зависит от того, в каком качестве ты пройдешь через эту дверь. Либо с гордо поднятой головой как проектник, либо накаченным наркотиками "американцем". Либо, – взгляд Седого стал жестким, как наждак, – трупом вперед ногами. И этот вариант не исключен.

Седой почти уткнулся носом в лицо сыну. Миг почувствовал тоскливый запах изо рта и ноздрей старика. Отец зашептал, судорожно проглатывая слова.

– Пойми, сынок, сейчас речь идет о твоей жизни. И не только о ней. Либо ты сейчас вступишь в Проект – прямо сейчас, либо тебя просто ликвидируют, а меня сместят по совокупности проступков на ближайшем заседании Правления. И тогда к власти в Проекте придут вот эти!

Седой грохнул кулаком по докладу Техника. Бумажки опять разлетелись по полу.

– Надеюсь, ты уже понял, что тогда будет. Слушай внимательно. Сейчас мы выходим в эту дверь: я – первый, ты – за мной, крепко держась за мою руку. Как я тебя в детсад водил. В другой руке держишь и громко с выражением зачитываешь клятву проектника .

Седой швырнул Мигу листок мятый бумаги с напечатанным текстом.

– У нас в распоряжении пять... нет – три минуты. Дальше я уже ничего не смогу сделать.

Больше ничего не говоря, Седой метнулся к двери, схватив Мига за руку. Тот аккуратно высвободился.

– Один вопрос, – сказал Миг.

Седой окатил его безумным взглядом. Потом махнул рукой.

– Спрашивай. Быстро.

– Что значит Этап ТУ?

– Что? – Седой замер в недоумении, – этап выполнения Технических условий. Все?

Миг медленно помотал головой.

– В тексте отчета написано: "максимально отдалить Этап ТУ". Имеется в виду что-то другое. Что такое Этап ТУ?

– Не о том думаешь, сын, – нервно пробормотал Седой.

– Ответь.

Седой с досадой поглядел на Мига. Нехотя бросил:

– "Тихое умертвие". Последний этап Проекта.

Миг моргнул. Седой остановился, бессильно опустил руки.

– Однажды наступит момент, когда продолжение станет мучительным для оставшихся. Просто закончатся возможности поддерживать жизнь на Станции на сколько-нибудь приемлемом уровне. И тогда на кого-то ляжет обязанность закончить историю человечества достойно. Без воплей, без драк за последние глоток воды и баллон кислорода, без превращения людей в обезумевших от ужаса животных. Кто-то должен выключить свет, уходя.

Внезапно из-за стола Руководителя Проекта раздался скрип. Седой удивленно поднял брови.

– Щеглов? Какого...

Миг обернулся. Из-за тайного шкафа показался коренастый мужчина с черным ежиком на голове и спокойным лицом. Раздались два глухих хлопка.

18

Щеглов быстро обошел стол и остановился над двумя трупами. Седовласый старик в белой рубашке и черных брюках лежал на спине, разинув рот и изумленно глядя в потолок. Будто обнимая старика, в его живот уткнулся лицом совсем юный наголо бритый парень, одетый в мешковатый брезентовый комби и шлепанцы на босу ногу. Зашедший вслед за начальником Охраны молодой человек, не мигая, смотрел на трупы.

Щеглов вложил пистолет в руку мертвого парня. Отстранился, придирчиво оглядел с разных ракурсов, поправил.

– Ну как тебе мизансцена, Техник? – с явным удовлетворением бросил Щеглов помощнику, между делом сгребая со стола и пола бумажки, разглядывая, некоторые небрежно засовывая в карман, – Сын не выдержал обрушившихся на него открытий и застрелил Руководителя Проекта. И тут же покончил с собой. При этом мальчишку в Проект притащил Липатов. А для этого вбросил контингенту крайне опасную для Проекта информацию. Тут его и свои не поймут.

Не получив ответа, начальник Охраны пристально глянул на молодого человека. Привстал с пола.

– Ну-ну, держи себя в руках, стажер. А ты думал, чтобы узнать, как обстоят дела на самом деле, достаточно в Проект попасть? – Щеглов сделал паузу, – В Проект, конечно надо. Но недостаточно. Правду знает только тот, кто творит ее собственными руками.

– Еще не привык, – не отрывая глаз от мертвых тел, хрипло пробормотал помощник, – Все это слишком цинично.

– Ничего, освоишься, – Щеглов одарил его ободряющей улыбкой, – Хорошие циники только из идеалистов и получаются.

Плетнев поднял голову.

– Уходя в Проект, я догадывался, что отдаю Проекту жизнь. Но я не предполагал, что это жизнь лучшего друга.

Щеглов кивнул.

– Понимаю. Мы с Галом тоже начинали вместе. Но Гал оказался слишком подвержен эмоциям. Он бы все провалил. А мы не можем рисковать.

Начальник Охраны аккуратно похлопал Борика по плечу.

– Пойми, вся надежда Станции и Проекта на нас, пришлых из "Мира". Все, что сделали потомственные – только дали себе труд родиться здесь. А нас Проект выбрал! И мы выбрали его.

Посмотрел Плетневу прямо в глаза.

– Настоящий проектник – тот, кто ради Проекта, ради счастья человечества готов отдать все – семью, друзей, любовь. Гал – не смог. Он сам пришел в Проект, но ради отпрыска чуть не погубил дело, которому служил. Ты прекрасно сыграл, но тебе он поверил, только потому что знал, что ты – лучший друг его сына. Михаил твой – тоже не сумел, ему оказалось достаточно его Марины, чтобы отказаться от Проекта. А мы с тобой смогли. Не отворачивайся! – вдруг прикрикнул Щеглов.

Лицо начальника Охраны Руководителя из отечески дружелюбного стало жестким до озлобления.

– Смотри на меня! Прямо – в глаза. Не смей стыдиться того, что сделал. Ты совершил не предательство, а подвиг. Принес огромную жертву ради великой цели. Твой друг погиб не зря. Теперь Липатову не отвертеться – слишком грязная история. 'Потомственные' его отвергнут. А без Липы и всему их Комитету – хана. Мы их теперь по одному переловим. Это значит, никакой "войны" не будет. Тысячи человек останутся жить. И это сделали мы. Понимаешь?

Борик помолчал, подошел к глобусу и толкнул его вокруг оси. Раздался звук, похожий на стон или тихий визг. Шар медленно натужно сдвинулся с места, после пары оборотов со скрежетом прекратил движение.

– Ну что ж. Если "Мир" ничего кроме роли второго могильщика мне предложить не может, пусть будет так. И что дальше?