Текст книги "Месть"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Все, барон, – констатировал Гарич, подходя ближе к телу мага. – Его больше нет.

Я закрыл глаза, отрешаясь от бренного мира и погружаясь в астральную проекцию. Да, ошибки быть не должно, тело мага больше не являлось носителем искрящейся и бурлящей жизни. Все застыло, все замерло, нити энергетических потоков организма завершили свой бег, и более не видно пунцово-алой точки пульсирующего сердца. Нет. Его больше нет, мага, защитника, влюбленного в какую-то свою мечту. Он сделал выбор и собственноручно претворил его в жизнь. Грешный святой. Так, наверно, его стоило бы назвать? Ради своих целей, каких-то внутренних принципов и амбиций он готов был и пошел до конца, жертвуя самым ценным ради… любви? Тяжело, очень тяжело ворочались мысли в моей голове, наполняя душу и руки сумбурной дрожью из смеси страха и презрения к самому себе. Я чудовище. Боже, какое же я чудовище!

– Гарич, помоги. – Капитан поднял меня на руки, поднимая с настила и усаживая на одинокий стул посреди этой жуткой картины.

Как же тихо вокруг. Открыв глаза, я даже не поверил, что может быть такая тишина при скоплении такого количества народа на площади. Люди смотрели на меня, люди слушали нас. Вот они, те глаза, в которые я хотел посмотреть, вот они настоящие судьи сегодняшнего дня и моих дел неправедных. Что же вы молчите? Кричите, ликуйте или же осуждайте, но не молчите, молю! Скажите мне, кто я после всего этого? Кто? Но лишь гробовая тишина была мне ответом. Люди молчали, не было слышно даже шепотка или же шороха одежд, народ стоял, словно соляные фигуры, замерев в неподвижном… ужасе? Прав? Не прав?

– Слушайте, граждане Рингмара! – Не в силах более терпеть этот холод тишины, закричал я, срывая голос. – Свершилось правосудие! Здесь и сейчас преступник понес заслуженное наказание за смерти наших родных и близких!

– Замолчи, – тихим шепотом произнесла Априя, подходя из своего укрытия и кладя мне руку на плечо. – Просто замолчи, мальчик, сейчас не время для громких слов.

Трибуна оживала, наполняясь людьми, помимо Гарича и Априи, к нам подошел глава магистрата, Семьдесят Третий со своими людьми, что буквально на руках тащили связанную по рукам и ногам Камхельт. Королева, словно гигантская змея, извивалась, заламывая руки и отчаянно стуча своим разлапистым хвостом по доскам. Она рвалась к висящему телу близкого ей человека, в беззвучном крике открывая рот, так как заклинания Априи полностью блокировали звуковые децибелы, ее способность гарпиды модулировать звуковые частоты, а также способность ударить своих охранников электротоком.

– А она здесь зачем? – Гарич угрожающе качнулся в сторону легионеров. – Есть клятва, барон, теперь ее судьба не принадлежит вам!

– Он прав, мальчик, – произнесла Априя, сжимая руку у меня на плече. – Зачем ее мучить, заставляя смотреть на тело возлюбленного? Отпусти ее оплакивать свое горе.

– Семьдесят Третий! – Я повернулся к капитану легионеров, стоящему с каменным лицом, которое пересекал страшный шрам, и невозмутимо буравившего меня взглядом. – Давай, ты знаешь, что делать.

– Барон! – взревел капитан гвардии, бросаясь разъяренной машиной на солдат легиона с кулаками.

Сверкнула сталь кутласа, быстро, четко и с молниеносной грацией рассекая воздух и горло водяной королевы. Всего один удар, один взмах могучей руки с оттягом и излетом, капитана легиона отделил голову королевы от шеи, запуская ее в полет, тут же окончившийся гулким ударом об деревянный настил…

– Свершилось правосу… – еще успел выкрикнуть я, прежде чем кулак Гарича впечатался в мое лицо, выбивая из меня сознание, зубы, дух и остатки совести…

* * *

«Возвращайся, тебя ждут!» – Легкий перезвон колокольчиков сформировался в моем замутненном сознании в мелодичный голосок Адель.

«Что произошло?» – Я, словно утопающий, то поднимался откуда-то из глубин небытия, то снова проваливался в темноту и омут беспамятства.

«Площадь. Казнь. Твой капитан…» – Адель сыпала картинками событий, становясь для меня якорем между ничем, чем и где-то тут.

Солнечный лучик рассветного мягкого солнышка шкодным рыжим котенком проскочил в мою комнату, воровато оглядываясь по сторонам, пробежал по ковру, перелез через спинку кресла и лишь после этого взобрался ко мне в постель, теплой лапкой поглаживая мне лицо.

Больно. Нос не дышит. Похоже, перелом, все ноет и как-то дергает. Провожу языком во рту, с печалью недосчитываясь передних двух зубов на верхней челюсти. М-да уж, спасибо, капитан, на всю жизнь теперь красавцем беззубым оставил!

– На меня смотри, – подал голос Гарич, который, оказывается, сидел в кресле, вытянув свои ноги и сложив руки на груди. – Очухался?

– Пока не знаю. – Тело слушалось с трудом, кое-как склонив голову набок, встретился с его колючим и злым взглядом.

– Скоро три года, как я встретил тебя, кем бы ты ни был. – Поднявшись с кресла, начал он. – Не сразу, нет, не сразу мы с Энтеми поняли, что ты не тот, за кого себя выдаешь. И это было нашей ошибкой, то, что мы пошли на поводу своих мыслей, наших надежд и глупого желания быть хорошими для людей на этой земле, которой мы оба в свое время поклялись служить верой и правдой.

Он стал прогуливаться по комнате, заложив свои здоровенные руки за спину, а мне лишь оставалось внимать его словам, даже в мыслях не допуская перебить этого великана.

– Знаешь. – Он на секунду замер, поднимая голову к потолку. – Вначале я даже радовался, наблюдая за тем, что теперь здесь появился новый, умный, рачительный хозяин, пусть даже и самозваный. Что греха таить, настоящий Ульрих был хоть и молодым, но уже законченным подонком, в те дни мы со сквайром даже обрадовались вашему приходу.

Он подошел к окну, поворачиваясь ко мне своей широкой и мощной спиной, замолкая на какое-то время, видимо собираясь с мыслями.

– Твой поступок это предательство по отношению ко мне. – Он все так же стоял, не поворачиваясь. – Это неуважение всего рода Рингмар, это неуважение всего рода Ол'Рок.

– Мое бесчестие это ничто по сравнению со смертью Дако! – Я также отвернулся от него. – Мне жаль, капитан, что я вовлек вас в это дело, не подумав наперед, но хочу вам сказать, что мне совершенно наплевать на клятвы и обещания, данные преступникам! В память о старике, в память обо всех погибших я совершил то, что совершил, и поверьте, сделал бы это еще не раз и не два!

– Ты поклялся! – он перешел на крик, стремительно подходя ко мне. – Ты дал слово и нарушил его!

– Да, демоны тебя подери! – взорвался в ответ я, тоже начиная орать на него. – И горжусь этим!

– Ты предал меня и всю мою семью! – Его кулаки сжались в громадные кувалды. – Ты, жалкий идиот, обесчестил всех нас из-за своей глупой жажды мести!

М-да уж, все как всегда. Каждый стоит на своей стороне и смотрит под своим углом. Сколько раз я сам так же кричал, говоря: «Ты идиот, и вся твоя жажда глупой мести ничтожна перед здравым смыслом»? А в итоге?

– Ни дня! Слышишь? Ни дня я более не проведу у тебя на службе! – Сверкнув злостью во взгляде, он достал из-за пояса одну из своих перчаток, бросив ее мне на постель. – Я более не капитан вашей гвардии и бросаю вам вызов на дуэль! Сохрани эту перчатку, и если в тебе останется хотя бы капелька уважения к тому, что ты есть, то в день твоего совершеннолетия мы встретимся и скрестим мечи, чтобы рассудить, на чьей же стороне была правда!

Бах!

Как только дверь не слетела с петель? Я вновь остался в одиночестве, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Как же некрасиво получилось, опять все сыпется из рук. Это же Гарич, моя правая рука, вся моя сила, мой кулак, как же теперь без него?

– Ну что, живой? – Дверь тихонечко скрипнула, пропуская внутрь старушку Априю. – Получил уже от капитана?

– Получил. – Я кивнул в сторону лежащей на кровати перчатки. – Вон лежит, ждет своего часа.

– Дела. – Она подняла перчатку, покрутила перед носом, после чего отнесла и положила на стол. – Боги милостивы к тем, кто умеет ждать, возможно, к тому времени, когда придет время ее вновь доставать, все изменится и позабудется.

– Возможно. – Я жестом позвал ее, чтобы помогла слезть с кровати и влезть в новое кресло. – Не знаю, и не буду загадывать, еще слишком много дел, а времени мало. Нам до наступления дождей следует еще много чего здесь сделать.

Да, дел было невпроворот. Один только уход Гарича был серьезным ударом мне под дых, капитана здесь знали, уважали и любили, посему найти подходящую кандидатуру на его место было делом чрезвычайной важности. Ну и нелегкой задачей, в конце концов решенной банальным переводом Семьдесят Третьего на эту должность.

Не буду утверждать, что это был наилучший выбор, но на тот момент он был чуть ли не единственно верным. При всей его темности и диковатости, этим душегубом нельзя было не восхищаться. Всего пару лет назад его вытащили грязного и вшивого из загона для рабов, буквально из петли вынули, а уже сегодня эта груда мышц прыгнула на заоблачные высоты карьерной лестницы. Признаться, даже не знаю, что именно меня в нем цепляло. Что-то в нем есть монументальное. Молчалив, исполнителен, немного язвителен, конечно, но при всем при этом потрясающая работоспособность и полное пренебрежение к человеческой жизни, причем не только к своей. Я четко помню полное отсутствие страха в его глазах во время военной кампании в Когдейре. Когда, чего уж там говорить, временами я не был уверен в собственной безопасности, не говоря уже о моих людях.

Плюс в этом назначении был. Армия в лице моей гвардии также требовала реконструкции, уж слишком большое послабление им давалось, не в пример легиону, который на данный момент, на мой взгляд, являлся самой профессиональной и наиболее подготовленной частью военной силы всего королевства. Это был плюс, что весь контингент гвардии, по большей части состоящий из кавалерийской группировки, подпадал под новые правила и новый устав несения службы. Это серьезная мощь, которая не подпадала в случае чего под юрисдикцию короны, и ее требовалось подтянуть до более высокого уровня, причем не только в плане дисциплины, но и банально влив энную сумму в звонкой монете.

В общем, приходилось вертеться как белка в колесе. При всем этом держа тупо пальцы крестиком, в надежде, что хоть Энтеми промолчит в данной ситуации и останется на своем месте. Разговора с ним я боялся чуть ли не больше смерти, встречаясь с ним каждый день и поэтапно шаг за шагом передавая свои дела и бразды правления. Но он молчал, хоть я и видел его немое неодобрение. Спасибо ему за это.

Да. Дела. Почти весь остаток лета ушел на возведение новой дамбы в месте прорыва старой навками. В этот раз делали земляной вал без всяких створок, уж слишком были все еще напуганы минувшими событиями. В спешном порядке со всего баронства собрали все помповые ручные и тягловые насосы, чтобы откачать эти неимоверные кубометры воды из котлована моего былого величия. Воду качали и днем и ночью, организуя по три смены в сутки, чтобы хоть как-то ускорить этот процесс, в конце концов, принесший свои результаты. Постепенно уровень воды стал спадать, глубина становилась все меньше и меньше, а из воды стали появляться верхние остатки строительных лесов и частично выложенных стен с огрызками фундаментных плит. Печальное зрелище, это был крах, чуть ли не начало всего с нулевого цикла.

– Бегут, – подслеповато щурясь, молвила Априя, вглядываясь, как и я, в поисковые группы, по пояс в воде среди руин рыскавшие по моему наказу вдоль всего периметра дамбы.

– Ваше благородие, ваше благородие! – Ко мне подбежал чумазый мужичок в промоченных водой портках. – Нашли, ваше благородие, сейчас принесем!

Принесли.

Это был он. Вернее то, что от него осталось. Обглоданный скелет с жалкими ошметками плоти в изодранной мантии. Мой Дако. Мой учитель и наставник. Одежда, пару украшений и амулетов, вот и все, что осталось от него.

– Здравствуй и прощай, Валентин. – По щекам старушки побежали слезы.

Мы похоронили его в последний день лета. Хороший день. Солнечный, с высоким и ясным небом. Не много было народа на прощании, саму могилку сделали в саду Лисьего рядом с пышными шапками роз, неподалеку от той лавочки, где он любил коротать деньки, поучая нерадивую молодежь и наставляя ее на путь истинный.

Спасибо тебе, старик, за твою науку, ты открыл для меня новый мир, ты один для меня сделал больше, чем бы я этого заслуживал. Спасибо тебе. Я буду, пока жив, помнить тебя и ценить все те слова, что ты успел вложить мне в голову, ты был достойным человеком, и я лишь жалею об одном, что не успел тебе сказать этих слов при жизни.

Спасибо.

Прощай.

– Ульрих, подожди. – После похорон ко мне подошла Нона, беря под руку. Невзирая на километры, она не поленилась прибыть ко мне. – Я хотела бы поговорить с тобой перед твоим отъездом.

– Что-то важное? – Я с трудом, но шел уже на своих двоих, тяжело опираясь на презент со стороны Десмоса в виде красивой черной трости.

– Не знаю. – Она потупила взор, явно смущаясь. – Реши сам.

– Говори, Нона. – Я кивком показал на одну из лавочек в саду, где мы присели рядышком.

– Я хотела бы, прежде всего, сказать тебе спасибо, – начала она, не поднимая головы. – Я много думала о том, что произошло со мной за последнее время, и должна попросить у тебя прощения за свое не слишком-то хорошее поведение.

– Не надо, Нона. – Я положил свою руку на ее. – Не надо просить прощения, я ведь понимаю, что мы оба в данной ситуации были заложниками. Увы, не все и не всегда получается в жизни так, как нам бы хотелось.

– И все же! – Она блеснула глубиной своих карих глаз. – Я вела себя недостойно по отношению к тебе! Если бы не ты, кем бы я была до сих пор? Мелким уродом, жалким огрызком человека, достойным только жалости или презрения! Я не жила по-настоящему все эти годы, я выживала, постепенно скатываясь в темную бездну своей души! Прошу, не перебивай! Я хочу, чтобы ты понял меня и принял. Лишь здесь, рядом с тобой я по-настоящему стала свободной и за долгие годы впервые и вновь стала учиться жить счастливо и с удовольствием.

– Спасибо, Нона. – Я сдержал улыбку, чтобы не блеснуть зияющей дырой во рту в том месте, где когда-то у меня были зубы. – Мне приятно слышать эти слова, и еще больше удовольствия я испытываю оттого, что мы стали с тобой друзьями. Я думаю, нам обоим это нужно будет в будущем.

– Будущем? – Она вновь опустила взгляд. – Ты ведь уезжаешь.

– Это ведь не значит, что я не вернусь. – Я тяжело вздохнул, сам понимая, что возможен и подобный исход дела. – Впрочем, и мне, наверно, в этом случае стоит сказать тебе, что я горд быть твоим, пусть и случайным, мужем. Что бы тебе ни говорили, что бы ты сама ни думала о себе, тебе стоит знать, я считаю тебя очень умной и красивой девочкой. Ты действительно молодец, ты не простой человечек, ты сильная и волевая, а еще я верю в тебя. Я верю тебе, и потому совершенно спокойно оставляю все это, всю свою землю в твоих руках.

– Спасибо, Ульрих. – Она обняла меня, приложившись мягкостью нежных губ к моей щеке. – Для меня важно было услышать твои слова.

Ну а через день все наполнилось хлопотами сборов и суеты. Барон Ульрих фон Рингмар покидал свои земли, собирая длинную вереницу телег со всевозможным своим скарбом, коего, надо сказать, было предостаточно. Еду-то ведь в столицу, да и сам по себе путь неблизкий. По самым оптимистическим прогнозам, месяц чистого пути, если успеем до осенних проливных дождей, ну а если нет, то еще путь растянется недели на три, если не больше.

Суета, правда, пока не касающаяся меня. Сижу себе тихо в саду вспоминаю, думаю, что-то даже по привычке чиркаю и записываю на будущее. Грустно, в эти последние дни мне стало как-то грустно и одиноко, я опять вынужден был покидать то место, где, казалось бы, пусть и не надолго, обрел какие-то призрачные крупицы счастья, возможно даже надуманное тепло домашнего очага, где бы меня кто-то ждал и любил. Многого хочу? Наверно.

– Смотрю, барон, вы тоже наконец-то разжились новыми ногами? – Красивый бес, что ни говори, а есть в Десмосе грация и возвышенность, что обычно люди приписывают аристократии. Он, как и я, вновь возвращался к жизни после полученных травм. Заботливый уход бабуль за этим вампиром принес долгожданные плоды, папа вампирского гнезда вновь обрел свои конечности, свою учтивость, манеры и способность подкрадываться ко мне в самый неожиданный момент, благодаря моей утрате незаменимого помощника Мака.

– На вечернюю прогулку вышли, граф? – Я ответил ему улыбкой. – Прошу, присаживайтесь, всегда рад вашему обществу.

– Благодарю, мой юный друг. – Он элегантно присел рядышком, закинув ногу на ногу. – Вы позволите, барон, затронуть некоторые аспекты последних дней и последней истории, случившейся в этих землях?

Вот чертяка языкатый, умеет же, шельма, словами играть красиво! Может, и вправду граф какой-нибудь в далеком прошлом?

– Давайте попробуем, – киваю я ему. – Потрогать эти самые ваши аспекты.

– Прежде всего, я хотел бы сказать вам, что вы правы. – Он перекинул ногу, задумчиво изучая состояние своих ногтей на правой руке. – Не должно быть преступления без наказания, и не должно быть прощения без раскаяния. Я немало пожил на этом свете, юноша, я не являюсь носителем истины или же кристально-чистой совести. Я убийца. Но!

Он многозначительно вскинул указательный палец, сознательно затягивая театрально наигранную паузу.

– Но при всем при этом, я понимаю и отдаю себе отчет в том, что нельзя, а что можно! – Он опустил руку, переведя свой взгляд куда-то вглубь сада. – Не всем и не каждому дано понимание этого. Вы были правы во всей этой ситуации, барон, когда не пошли на попятную и не побоялись огласки чужого мнения. Причем, насколько мне дано понимание вашей сущности, наперекор своей душе, своей совести и принципам.

– Это было нелегко тогда и, даже больше, мне нелегко и сейчас, – ответил я, откладывая в сторонку свои записи и так же задумчиво обозревая предосеннюю пышность сада. – Впрочем, граф, я стараюсь не бередить эту рану, пусть заживает, хватит, я и так довольно настрадался в последнее время. И да, вы правы, прощение без раскаяния будет пустым и никчемным, оно ничему не научит и ни о чем не скажет тем, кто будет жить потом после нас.

– Тем, кто будет жить потом, после нас, – повторил задумчиво он, пробуя мои слова на вкус. – Да, сударь, вы правы.

– Надеюсь мой друг, надеюсь. – Я невесело усмехнулся. – Иначе даже не знаю, как жить дальше.

Мы замолчали, более не нарушая покоя тихой поступи меркнущего дня. Завтра я уезжаю, уезжаю, возможно навсегда, из этого места, которое стало мне домом. Хотелось бы остаться? Не знаю, возможно, при других обстоятельствах, при другом раскладе и с меньшими потерями на этом отрезке жизненного пути. Но теперь… Теперь я уезжаю, и меня ничего более не ждет за спиной, я вновь иду куда-то, чтобы начать свою жизнь сначала. Так уже было, и дай мне небо сил повторить все вновь.

Повторить… все и вновь…

30.06.2013 г.