Текст книги "Месть"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Не шебурши, лежи смирно. – Прихрамывая и ссутулившись от усталости, ко мне неспешно подошла старушка. – Еще свалишься, мне тебя потом не поднять. Здесь они, здесь, сейчас покажу родименьких.

Прямо на грудь мне легли два маленьких сморщенных комочка, завернутых в плотную шкуру. Малюсенькие такие, слепые котята, или кутята, или крыски, совсем беззащитные, слепые еще, с нераскрывшимися глазками, они покачивались, с трудом поводя из стороны в сторону головами.

– Смотри, не трогай, маленькие, но уже ядовитые, – видя мой порыв, предупредила Хенгельман.

– И это все? – Я как-то недоверчиво оглядел помещение. – Это и есть Гончая Смерти?

– А то! Самая что ни на есть гончая самой что ни на есть смерти, – хохотнула бабуля, потыкав пальчиком в перчатке двух беспомощных, слепых малышей.

* * *

Напрасно, я отнесся скептически к мадам некроманту. Помещенные в резервуары с питательным раствором, песики за неделю превратились в здоровенных тварей, в холке не уступающих лошади. Тела напитывались, разбухали, росли и вытягивались. Пока песиков еще не выпускали из сна, под этих красотуль еще строилась тележка. Двухосная, удлиненная, с тентом, прикрывающим две большие бочки. Да, песиков придется возить, ну или по крайней мере подбирать где-то на полпути, так как действовать им предстояло в отдалении от Лисьего, из-за посторонних глаз и ушей, что могли бы донести куда не следует.

– Нет, Альва девочка умная, какое-то время, если что, прикроет, – вещала старушка, повествуя мне о, так сказать, надзирающем органе. – Мы с ней давно уже работаем.

– С бестиаром? – Вскинул я бровь. – Я думал, что зимой это был вынужденный союз по просьбе госпожи Кервье.

– Дорогой, конечно же нет. – Бабушка сменила на посту сиделки куда-то запропастившегося сэра Жеткича. – Чтобы находиться под крылышком короны, мне приходится периодически помогать этим рыцарям, отлавливать те или иные образчики темного искусства, нет-нет да и появляющиеся на этом свете.

– И часто? – Я с трудом, но вновь мог с горем пополам самостоятельно садиться в постели.

– Не очень. – Она взялась за спицы, клятвенно пообещав мне через пару недель повязать на шею шарфик. – В основном это мелочь всякая, кое-что из академии может сбежать, кое-что молодежь бесконтрольная на первых ступенях практики умудряется сотворить. Серьезное редко в последнее время выходит в мир, разве что из Дьесса, из их зверинца сбежит.

– Ба, а какой он этот Дьесс? Вы ведь туда с сестрой когда-то подались, чтобы постичь свое искусство? – Я баюкал в ладонях горячую глиняную пиалу с куриным бульоном.

– М-да уж. – Она прекратила стук спиц, задумчиво окидывая меня взглядом.

Они тогда только-только с сестрой закончили академию, обе по направлению целительства, обе с успехом получив первую степень. Времечко тогда на юге было смутным, какой-то из южных халифатов напал на соседа, тот договорился о помощи с кем-то, а потом привлекли еще кого-то, в общем, жарко было. Хотя на границе джунглей всегда неспокойно, там и без войн своих чудес хватало, рядом со скрытым городом дьесальфов. И хоть земли нашей короны не то что не граничили с ними, но и отделялись как минимум тремя государствами, в магических орденах существовала практика совать молодежь, так сказать, в горячие точки, чтобы пообтесать ее, да чтобы опыта боевого набрались.

Практику они получили замечательную, война дело такое, иной раз медикам не то что выспаться, присесть за день некогда. Но молодость прекрасна и полна сил, а также авантюризма. Две бедовые красотки, молодые горячие солдатики, южные принцы коих по традиции в халифатах хоть попой ешь – не убавится. Все это смешалось под жарким солнцем бирюзовыми волнами теплых морей, перевилось терпкой сладостью лиан и невообразимо прекрасных бутонов растений, которым и названий нет. Давая гремучую смесь коктейлю из страстей и эмоций. Дьесс, в отличие от севера, не так холоден к младшим расам, выпуская в свет своих сыновей и дочерей куда как чаще из-под опеки, посему ничего удивительного, что сестричкам вскружил голову красавец брюнет, сладкоголосый томноглазый эльф Вельдрак Прау Моргер, младший из сыновей клана Моргер, в переводе что-то вроде Желтый Птах. Они даже ссорились и тягали друг дружку за волосы, чем несказанно повеселили дьесальфа.

Но не в этом суть, суть в том, что от эльфов можно нахвататься, не подумайте, не блох, а дурных мыслей и идей в неокрепшие умы. Поганец-то и приоткрыл перед сестричками маленькую дверцу в свой мир и свое искусство магии, навсегда лишая их пути назад в свет. Хотя стоит отдать должное его таланту, учителем он был превосходным, пусть и не хватал сам верхов, но уж как говорится, месье знает толк в извращениях, коих было предостаточно. Эльф оформил, так сказать, визу для двух симпатичных дикарок, ввезя под своим патронажем девушек домой.

Что представлял собой последний город темных эльфов? Смесь восхищения и преклонения, судя по рассказу Хенгельман. Гигантский подземный лабиринт, причем, если кто-то подумал пещер, то напрасно. Ни о какой дикости речи не идет. Мрамор, золото и мириады огней. Утонченная грация ажурных мостов и переходов, подвесные хрустальные лифты, бисер кристально-чистых водопадов, витрины, арки, архитектура, достойная восхищения, и заоблачная технология. Ну да кое-что вроде эскалаторов и метро я, естественно, узнал, стала понятна прыть бабули в обращении с санузлами, введенными мною в Лисьем. Комфорта им хватало, для гостей в городе был предусмотрен свой квартальчик, в котором они прожили ни много ни мало чуть больше четырех лет, прежде чем господин Птах не переключил свое внимание на другие забавные игрушки, поменяв поднадоевших и повзрослевших сестричек на какую-то гномку, которой вскружил голову в одной из своих командировок по планете.

Нравы там и вправду более чем свободные, причем не всегда эта свобода была полноценной. Господа некроманты практиковали жертвы разумных, это у них была дань то ли жречеству, ведь эльфы были не лишены религии, то ли научным экспериментам.

– Жуткое и в то же время прекрасное место, Ульрих. – Бабуля пригладила рукой шерстяное безобразие незаконченного шарфа на коленях. – Жаль, что для этого места мы навсегда останемся чужаками.

– А потом что? – Я сам себе напомнил шкодного ребенка, превратившегося в «почемучку».

– А потом беда. – Она невесело улыбнулась. – Нельзя пропасть на четыре года, не отплатив короне долг, а потом объявиться, в надежде, что мир примет тебя с распростертыми объятиями.

Они не решились вернуться домой, справедливо опасаясь бывших собратьев гильдейцев магического цеха. И как показала практика, не напрасно. Хоть в халифатах юга народ более привычен к специфике темного искусства, там даже нет запрета на практику, но слухи быстро поползли о двух талантливых смутьянках, а уже вслед за слухами вереницей потянулись маршалы бестиаров из наказующего звена.

– Ладно, это все дела минувших дней. – Она вздрогнула, собираясь с мыслями. – Гончие уже готовы к выходу, что еще планируешь?

– Гончих с вампирами отправлю на участок между Дальней и Речной, пусть там на севере меж лесов и полей гоняют водоплавающих. – Я тоже переключился на дела насущные, не желая через силу вытягивать прошлое бабули. – Мы же должны остаться здесь и всеми правдами и неправдами найти и обезглавить эту водяную гидру, лишив их единственного, но такого существенного плюса, как собственный маг.

– Легко сказать, Улич, но сложно сделать. – Хенгельман была серьезна. – Мои тварюшки могут потягаться с магом, но, увы, не я сама, мое искусство – это работа чужими руками. Думаю, гончие не помеха аттестованному магу. Естественно, я могу еще наклепать слуг, куда более действенных, но как бы земли твои на сто верст окрест не превратились в один большой могильник.

– Думаю, больше не нужно. – Я покачал головой. – Мы и так своими наскоками порядочно задаем им жару, ну а когда им перекроют доступ выше Речной, так вообще несладко станет. Скорей всего, уже после первых опустошительных атак маг, если он не полный дурак, выйдет на арену помахать кулаками, иначе мы уничтожим, в конце концов, их полностью, либо же отбросим назад на юг.

– Ты все-таки рассчитываешь на Доу? – Бабуля видела письмо, отправляемое мной в столицу.

– Больше не на кого. – Я пожал плечами. – Разве что ты еще подбросишь пару идеек.

– Есть идейка. – Она задумчиво уставилась куда-то в сторону. – Есть такая штука, черный металл некроманта, гадость несусветная. Даже для меня. Из него делаются жертвенные серпы для темных жрецов культистов у дьесальфов.

– Плюсы, минусы? – попросил я подробностей.

– Из плюсов, подобный металл рассеивает все известные энергоконтуры любых заклинаний, ну а минус – убивает все живое, чего только ни коснется, невзирая на чины и звания, и, как ты говоришь, заслуги перед отечеством. – Улыбка пробежалась по ее лицу. – Не в перчатке, не через тряпочку, никак и ничем нельзя прикоснуться к нему.

– Как же жрецы тогда держат эти серпы? – Тут уже я улыбнулся. – Или они их делают, а потом только вокруг ходят?

– Да нет, золото блокирует металл. Рукоятка из золота вполне безопасна, правда весома, можно и другие металлы или даже древесину использовать, только тут нужно знать и высчитывать точное отдаление от этой бяки. – Интересненький получается материальчик.

– Без жертв? – Я с прищуром посмотрел на бабушку. – Изготовление, надеюсь, не требует чего-то запредельного?

– Без жертв, но с разрушениями. – Бабуля развела руками. – Мне придется вытянуть из земли кладбища, всю некротическую энергию, заключив ее в железо. Должно хорошенечко так тряхануть, наверняка плиты, надгробия пополам пойдут, может, кого из гроба земля выплюнет, всякое бывает.

– Ого. – Я задумался, прикидывая перспективы. – Такое незаметно не пройдет.

– Ну, может, ты что-нибудь придумаешь? – Она похлопала меня по коленке. – Ты же мастер в подобных делах, сынок.

– Придумаю, ба, постараюсь, – хмыкнул я.

И придумал.

Не знаю, хорошо или плохо, но народ точно повеселил, по крайней мере уж прекрасную половину жителей моих земель точно. Где самое большое кладбище у меня? В Касприве, вернее рядышком с ним, все же в городской черте нежилые кварталы здесь не додумались городить. Посему через три дня приготовлений бабуля дала команду начинать представление. А я что? Я и начал, как умел.

Говорить, думаю, не стоит, что народ в принципе за последнее время свыкся с причудами молодого хозяина, правда в этот раз, похоже, я переплюнул сам себя.

Утро в Касприве, помимо теплого солнышка, внезапно порадовало жителей грандиозным парадом. Под предводительством бессменного Гарича в город вошло три сотни солдат, рассасываясь малыми группами по пятьдесят человек на квартал, созывая весь честной народ на главную площадь перед магистратом, где горластый вестовой соизволил накричать на всю эту толпу, доводя всем и каждому мою, пусть и не царскую, но вполне весомую волю.

– Слушайте! Слушайте! И не говорите потом, что не слышали! – Да, текст писал я. – В тяжелое время для нашей родины, когда погань водяная стучится к нам в дома, забираясь на кухни!

– Что случилось?!

– Что происходит?!

– Да что же это такое-то?!

– Мы должны объединиться, встав плечом к плечу! – Хороший вестовой, с жаром так вещает, даже ножку отставил, мне из окошка магистратуры хорошо было его видно.

– Зачем нас собрали?

– Что затеял барон?

– Долго нам еще тут торчать?

– Враг не дремлет! – Ну, может, посапывает, но для хорошей речи, по-моему, прекрасный лозунг. – Все вы, честные граждане Касприва, верноподданные люди фон Рингмара, призваны в этот час, чтобы оказать посильную помощь своему господину в этом нелегком ратном деле с басурманами!

– С кем-кем?

– В каком деле?

– Опять, что ли, долг будут увеличивать?

– Улич, что бы ты ни затеял, знай, я уже против. – Бабуля испуганно выглядывала у меня из-за плеча. – Чувствует мое старое сердце, скрутишь ты сейчас непомерно опупительную дулю.

– Так-с! Сохраняем спокойствие! – Я поерзал в своем кресле на колесиках. – Тебе нужно было освободить кладбище, и чтобы никто не путался под ногами? Так вперед, за дело, народ неделю еще не оклемается после меня.

– Ну, как знаешь, сынок. – Бабуля покачала головой, поднимая заплечный рюкзак с вязанкой золотых арбалетных болтов, лишь наконечник каждого из которых разительно отличался тусклостью и серостью добротной кованой стали. – Я тогда пошла?

– Давай-давай, ба, дел у тебя невпроворот, у заднего двора будет стоять тележка, там две фигурки в плащах до пяток, это помощники тебе, думаю, с ними сама разберешься. – Я вновь вернулся к действию на улице. – Постарайся там не наследить, думаю, наш сэр Арнольд чуток опосля обязательно всунет туда нос.

– Не учи курицу, яйцо! – цыкнула бабуля, покидая меня.

Да уж, сэр Арнольд стал невыносим. А это что? А это куда? А вы знаете, что согласно пункту положения, памятуя об указе и постановлении, это низ-зя, а это противозаконно? Ай-яй-яй, господин барон, как вам не стыдно, а ну-ка прекратите мучить бедных рыболюдей, они ни в чем не виноваты. Угу, прямо сейчас все брошу и положу свои зубы на полочку, прощая всех и вся, вот, кстати, и он стоит, легок на помине, чуть в сторонке от вестового рядом с главой города. Надо же, уже успел и с ним связи наладить? Быстро работает, да не под того копает!

– Слушайте, жители Рингмара! – Вестовой широко раскинул руки. – Проклятым рыбунам помогает предатель и полюбовник рыбьей королевы!

– Чей-чей?

– Кто-кто?

– Кто там с кем?

– Да, честные жители славного Касприва, вы не ослышались! На услужении рыбьей королевы, а также у нее в мужьях ходит такой же человек, как и вы! – Надо поощрить парня – красиво горланит.

– Ух ты!

– Это же надо!

– А как это у них получается?

– Это он отворил створки ворот в наши земли! – Вестовой изгалялся, пытаясь напустить страху. – Это он, поганец, продал нас рыболюдям! Это из-за него гибнут наши честные жители и пропадают дети на реке! Из-за него вы не можете спуститься к реке без сопровождения солдат!

– У-у-у, тварь!

– Казнить его!

– Так я не понял, как они стыкуются?

– Должны ли мы простить подобное? Можно ли оправдать виновного? Должен ли подлец понести наказание? – Вестовой обводил каждого взглядом.

– Казнить!

– Повесить мерзавца!

– Да как же он русалку-то, того-этого?

– Сегодня же гвардейцы барона оцепили весь город, чтобы выловить негодяя! – стал переходить к сути вестник. – Нам доподлинно известно, что это мужик, покрытый татуировкой в виде чешуи!

– Ура!

– Ловите гада!

– А на каком месте татуировка?

– И вы, честные граждане, станете помощниками в этом нелегком деле! – Мой глашатай изобразил позу «Мать Родина зовет». – Все ли готовы прийти на помощь поимки супостата и доказать это не словом, а делом?!

– Да!

– Вперед!

– На каком месте татуировка?

– Тогда наш милостивец барон из своих запасов выделяет для всех горожан бесплатное вино! – По взмаху руки к площади стали подкатывать телеги, а также на всех крупных перекрестках и улочках одновременно стали открываться винные бочки. – Но это не все!

– Что еще?

– Работать нужно?

– За вино платить?

– Сегодня объявляется всеобщий розыск полюбовника водяной королевы! – Он немного выдержал паузу, накаляя атмосферу. – Всем мужикам в городе до самого захода солнца ходить голышом, чтобы солдаты сразу видели, есть ли на нем татуировка! А коли не будет выполнен наказ, то разрешается вязать и бить супостата, раздевать его или тащить к страже для соответствующего наказания!

– ..! ..! – Да, народ мог ожидать что угодно от барона, ну не знаю, увеличение поборов, травлю псами детей, отрубание ног встречным путникам, в конце концов кого-нибудь бы на кол посадил бы, велика новость, но не такого же! Это же немыслимо!

– Что он сказал?

– Вы это слышали?

– Ну, хоть бухнем на халяву, мужики.

– Вы с ума сошли?! – Дверь в комнату, из окошка которой я разглядывал площадь, чуть ли не с петель слетела, пропуская внутрь многоуважаемого защитника с городским главой на пару. – Вы совсем, что ли, потеряли связь с реальностью?! Вы хоть что-то еще в состоянии осмыслить, кроме своей глупой мести?

Глупой? Я задумчиво барабанил пальцами по креслу, пока сэр Арнольд метался по комнате, осыпая меня обвинениями в слабоумии. И месть ли это? Да, не стоит кривить морду лица, говоря о возмездии, справедливости, что всенепременно когда-нибудь восторжествует. Это месть, бяка, кака, глупое чувство, сжигающее тебя изнутри, но это месть, как ни крути и ни играй словами, пытаясь обелить свои действия. Как там было – око за око в Ветхом Завете, предтечи заповедей о всеобщей любви? Да, так и было, так есть и так будет, все из-за любви, кого-то к кому-то, пусть даже не как в моем конкретном случае, а допустим, в любви к деньгам или тучному стаду баранов. Не забирайте у людей любимое, не нужно, уж слишком тонка эта грань между человечностью и тем, когда уже не прощают. Очень тонка и размыта.

– Успокойтесь, сэр Жеткич. – Я наблюдал метания этого юноши со взором горящим. – К чему столько слов, когда уже поздно что-то менять? Решение принято, вы спокойно отошли в сторону, не желая оказывать мне помощь, так что же теперь-то воздух впустую сотрясать?

– Да тебя же высмеет все королевство, да что там королевство, весь известный мир! – Он остановился, переводя дух. – В конечном счете, даже если ты его найдешь, он же маг! Ты понимаешь, что он один может разметать все твое баронство со всем твоим воинством в придачу?

– Думаете? – Не удержавшись, я тихо рассмеялся, неожиданно поставив свой тихий смех аккурат точно под легкое сотрясание земли, дрожью пробежавшее по основе здания магистрата, от чего с потолка посыпалась мелкая пыль и вывалилось пару кусков штукатурки. Молодец ба. Похоже, дело сделано, я сидел, продолжая улыбаться под взглядами побледневшего главы и насторожившегося мага.

– Что это? – Он словно хитрый лис, почуявший угрозу, втянул воздух и заозирался по сторонам. – Что ты скрываешь от меня, мальчик?

– А я что-то должен скрывать? – Вроде как с ленцой, неспешно вновь вернулся к созерцанию площади. – Наверно, сэр, это женщины в городе попадали в обморок, все разом, после того как доблестные мужья оголили свое достояние для сверки на улицах города.

– Не шути со мной, барон. – Не громко. Можно даже сказать, почти шепотом, но сколько чувств в этих словах! Аж мурашки по спине пробежались. Умеет подать себя. – Не стоит этого делать.

– Послушайте меня внимательно, дорогой друг. – Скрипнули колесики коляски, которую я развернул, подкатывая вплотную к замершему магу. – Шутки кончились, когда кто-то посмел открыть створки ворот на моей дамбе. Кто-то посмел пошутить подобным образом, и вот именно этого не стоило делать! Погиб мой наставник и кое-кто еще, можете не морщить нос, сударь, этот кое-кто мне был дороже, чем вы и полсвета в придачу, вместе взятые, любезный. Ну а главное, никто не смеет мне указывать на моей земле, что мне делать, будь то маг, не маг или беленький зайчик в розовую полосочку.

– Здесь!

– Я!

– Хозяин!

Скрипнула многострадальная дверь, это, пятясь задом, выскочил перепуганный глава Касприва, оставляя нас двоих буравить друг дружку тяжелыми взглядами, от которых, казалось, даже воздух нагрелся.

– Что, мальчик, думаешь, вытянешь? – Он не улыбался больше, лишь сверлил меня своим пристальным взглядом.

– Вытяну. – Я вздернул бровь. – И очень скоро.

* * *

– Ну что там? – Мы сидели с Хенгельман в моем кабинете, принимая доклад одного из вампиров-разведчиков, что был прикомандирован к городскому кладбищу.

– Он чуть ли не на коленях уже третий час ползает по могилкам, что-то едва уловимо бурча себе под нос. – Немного грузный с виду светловолосый парень из бродяг, что присоединились к крылу графа, стоял вытянувшись, как учили в легионе. – Ближе не подходим, опасаемся, что заметит.

– И не подходите. – Кивнула бабуля. – Все на удалении, незачем нашему уважаемому защитничку о вас знать.

Я жестом отпустил вампира, возвращаясь к разглядыванию выложенных арбалетных коротких стрел из золота у меня на столе.

– Все, как надо? – Я мотнул головой в их сторону.

– А то! – Бабушка горделиво оглядела свой труд. – Кладбище старое, не копанное, как у нас у некромантов говорят, энергии валом было, так что получи, сынок, и распишись, самое смертоносное оружие во всей оконечности мира, боевые стрелы темных эльфов! Ни один маг не устоит, разве что будет в гномьей кирасе, тут уж такое дело, магию пройдут, а вот если бронька какая литая будет, стрела тупо не пробьет хорошего доспеха.

– Ну, думаю, в доспехе под водой за любимой особо не побегаешь, так что об этом нам не стоит беспокоиться, лишь бы по самонадеянности подпустил поближе. – Я аккуратненько взял за золотое оперение стрелу, разглядывая почерневшее до угольной непроглядности железо наконечника.

– Так ты все же склонен воспринимать ту легенду за правду? – Бабуля отобрала смертоносное оружие из моих рук, не забыв шлепнуть по руке.

– А почему нет? – Я пожал плечами. – Насколько мне известно из литературы, навки долгожители, они даже не старятся, как доходят видом слегка за двадцать, так и помирают потом такими же. Ну а маг так вообще, насколько я понимаю, ограничен лишь ленью и общей усталостью моральной, более ничем не лимитируемый перед смертью.

– Как же они столько лет оставались в тени? – Бабуля завернула смертельные подарочки в плотную шкуру, после чего поместила все в окованный металлической полосой сундучок.

– Да кому они нужны, чтобы их искать? – хмыкнул я. – Перед короной маг чист, отдав ей положенное, ну а то, что под водой творится, на поверхность не выходит.

– Так, а что они здесь, на севере забыли? – Хенгельман сгоряча пристукнула кулачком по столу. – Зачем нужно было все это затевать, зачем им понадобилось твое баронство?

– Вопрос выживания. – Тяжело вздохнул я. – До отъезда я успел хорошенько пообщаться с графиней. Все банально до безобразия, если изначально навки неплохо чувствовали себя на морском побережье, то год от года им все дальше и дальше приходилось уходить в морскую пучину, из-за разрастающихся человеческих городов и конкуренции с рыболовными артелями.

– Мир меняется. – Покивала старушка.

Выбор у них был: либо уходить в неизвестные морские просторы либо же заходить в реки, уходя вглубь континента. Вроде бы наипростейший вариант с открытым морем отпадал все же из-за прямой зависимости навок от берега, как бы это ни печально звучало. Не могут они без прогреваемого берега находиться постоянно в воде. Да, можно было попробовать искать острова, но просторы не маленькие, а то, что известно, уже занято людьми, да и открытая большая вода не в пример речным руслам куда как полней опасных обитателей, не всегда доброжелательно расположенных вроде как к своим повелителям.

Это был путь не в пару лет и даже не вопрос пары десятилетий, длинная дорога, что называется, в один конец, только, казалось бы, наладилось, только вроде бы живи и радуйся, но по пятам словно опухоль неимоверно быстро разрастается человечество, тесня, подвигая и понемножку, вроде даже незаметно, но вытесняя с обжитых мест этот народ.

– Я не пойму, почему нужно было приходить и начинать свой путь с убийства? – Старушка тяжело вздохнула. – Неужто нельзя было поговорить с тобой? Ты, конечно, не семи пядей во лбу, но мальчик разумный.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Почему все так вышло, Ульрих, хоть убей, не пойму. – Старушка, похоже, и вправду расстроена.

– Это потому, что ты темная, страшная некромантша на службе тьмы, – подбодрил я ее. – Настоящие добрые люди удавятся, но не снизойдут до унижения просить кого-то о помощи. Ты бы слышала, ба, как она со мной разговаривала, сколько в ее голосе гордости, сколько спеси и веры в собственную правоту. Она даже не понимает, наверно, почему в этот раз какой-то мальчишка брыкается на ее пути. Ни она, ни ее друг не понимают и не видят этого.

– Ну, наверняка они как-то объясняют эти твои выкрутасы. – Она повела рукой в воздухе, пытаясь материализовать, видимо, те самые мои выкрутасы. – Возможно, они думают, что ты жадина-говядина, сидящий, как собака на сене: и самому не надо и другим не даешь. Оп-па, амулетики.

– Не понял, что за амулетики? – Я встрепенулся от ее концовки.

– Бежит твой защитник прямо к тебе. – Она словно прислушивалась к чему-то. – Я в соседнюю комнату, пока незачем нам с ним встречаться.

Жеткич не заставил себя ждать, вновь наплевав на хороший тон, войдя ко мне без стука.

– Барон! – Лицо каменное, взгляд злой. – У нас на землях объявилась нечисть!

– Я в курсе, сэр. – Для полноты картины не хватало аккуратной кружечки чая, чтобы так, знаете, с оттопыренным мизинчиком сделать глоток. Ну или пенсне, на худой конец.

– Как?! И вы молчали?! – У него аж кулаки сжались.

– Не пойму вас, вы ведь тоже должны быть в курсе оккупации моих водоемов водяной нечистью, увы, из-за них мы с вами и встретились в этот недобрый час! – Определенно, мне бы пенсне, ну или надо опять попросить тросточку у графа, красивая вещица.

– Прекратите валять дурака! – Он подлетел ко мне, впиваясь взглядом. – Навки не нечисть! Они разумны, прекрасны и на целую голову выше всех нас в своем величии! Если тут кого и называть нечистью, так это нас, людей!

– Ого. – Именно так, без восклицательного знака на конце, с небольшой даже усталостью и полуулыбкой, адресованной юной прелестнице, которую вижу только я, с осуждением качающей головой. – Так ведь и подумать можно чего лишнего после таких слов, сэр Жеткич.

– Вы на что намекаете, сударь? – Его губы превратились в поджатую белую нить. – Вы в чем-то меня изволите подозревать?

– Пока только в непонятной любви к водоплавающим, но был бы не против, если бы вы изволили, достопочтимый сэр, задрать рубашку. – Нет, конечно, это не он, но позлить законопослушного гражданина, это мы завсегда.

– Ну что ж, пожалуйста! – Он с легкостью скинул свою мантию и рубашку, показывая свой довольно-таки приличный торс с неплохо развитой мускулатурой. Естественно, ни о какой чешуе речи ни шло, впрочем, это было бы слишком просто, увы, судьба не так милостива ко мне. Хоть некие потусторонние силы и пытаются намекнуть об обратном.

– Довольны, барон? – Он, похоже, вновь взял свои эмоции под контроль, так как голос стал спокойным и с расстановочкой. – Теперь вы готовы без дурачеств и глупых амбиций выслушать меня, вашего волей судьбы защитника?

– Всегда, пожалуйста, я весь внимание! – Жестом указываю на соседнее кресло.

– Не нужно только смеяться, барон, но ваше кладбище в Касприве ограбили. – Он накинул рубашку, присаживаясь по моему приглашению.

– Что украли? – Естественно, вскидываю бровь. – Оградку? Памятник? Чьего-то дедушку?

– Скажите откровенно, сударь, вас предыдущий защитник порол ремнем? – Он устало потер лицо ладонями. – Вы просто невыносимы подчас.

– Ну что значит порол? – Расплываюсь в улыбке. – В воспитательных целях, исключительно ума ради, проводился пару раз процесс установки контакта с моим сознанием через нижние седалищные полушария моего организма. Как же меня пороть-то? Я же тут вроде хозяин.

– Седалищные полушария… – Он помотал головой из стороны в сторону, видимо пытаясь осмыслить витиеватость моих слов. – Значит, так. Буду пороть без всяких там процессов и прочей хренотени, если и дальше будешь мне мозги пудрить! Имею, между прочим, полное право, согласно вердикту короны!

– Лишь бы на пользу, – кивнул я ему.

– Так вот, кладбище ограблено, с него скачали всю некротику, весь энергетический заряд распада материи. – Он нравоучительно воздел палец. – Это не шутки! Как я понимаю, вы не касались этого аспекта силы со своим учителем, так как подобные грани расставляют уже на последних курсах академии, но могу вас заверить, подобное действие может выполнить лишь маг тонкой специфики, причем не последний в своем деле, а название подобным специалистам некромант!

– Жуть какая. – Черт, не получилось поставить восклицательный знак, хорошо хоть не зевнул.

– Вы понимаете, что такое некромант? – Он даже подался от удивления назад, не находя, видимо, должной его представлению эмоциональности с моей стороны. – Это квинтэссенция зла! Это тьма и разрушение!

– Угу. – Я представил себе тьму и разрушение, что, наверно, сейчас в соседней комнате вяжет мне шарфик. – Прямо жуть жуткая.

– Юноша, вы или не понимаете всей глубины, или не владеете вопросом. – Он покачал головой. – По сравнению с тем, что может выпустить в этот мир некромант, все навки, вместе взятые, могут показаться вам детским лепетом! Земля утонет в крови и погани, что пройдет чумой, не оставляя ничего и никого в живых!

– И навок тоже? – попробовать намекнуть я.

– Сударь. – Он испуганно заозирался. – Если это очередной финт вашей мести, советую вам одуматься! Я еще могу закрыть глаза скрепя сердце на наличие в вашем обществе вампирши, но за некроманта я лично вас сопровожу на костер, причем не только благодаря указу короны, но и из личных принципов!

– Понимаю. – Нет, намекать не стоит.

– Остановитесь, барон. – Он поднялся, собираясь уходить. – Месть еще никого до добра не доводила.

– Ну что, тьма, трепещешь? – Встретил я бабулю, вновь вошедшую ко мне после ухода Жеткича. – Чувствуешь уже, как праведная длань света сомкнулась вокруг тебя?

– Ой, иди ты знаешь куда? – Фыркнула Хенгельман, берясь за чайные принадлежности. – Тебе бы все шутки шутить, ты лучше скажи, как в твоем больном сознании смогла зародиться идея оголить зад половине населения города?

– Хех, классный праздник вышел, правда? – Я искренне рассмеялся.

Да уж, на удивление народ вошел в раж! Понравилось им представление, хоть и опять обо мне всякие слушки пошли, ну да бог с ними. Вон, какой размах набрал! Хоть и значилось в моем указе до захода солнца искать полюбовника водяной королевны, но пьяные мужики в чем мать родила, считай еще половину следующего дня, под дружный хохот ходили по улицам, демонстрируя и предоставляя для сверки свои стручки и горошинки. Чем иной раз доводили местных дам до красноты или хохота, в зависимости от постановки и серьезности вопроса, ну вы сами понимаете, копье у пьяного воителя не того, затуплено, скажем так. Ну да конечно, не все так радужно, кто-то пил-гулял, кто-то веселился, ну а у кого-то по-прежнему был траур. Река по-прежнему несла угрозу и по-прежнему представляла нешуточную опасность для мирных жителей.

– Как там наши песики? Добрались? – Я благодарно кивнул старушке, протянувшей мне кружку чая. – Когда представление начнется?

– Да поди уже. – Она по-прежнему звенела блюдцами у подноса. – Десмос разговаривал со своими, они уже прибыли на место, под вечер выпустят гончих.