Текст книги "Наместный маг 2(СИ)"

Автор книги: Сергей Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Пока шли приготовления, строй воинов Ультака подошел уже на пол сотни шагов. Полетели первые стрелы и камни, как с одной стороны, так и с другой.

Пест в это время начал отходить за строй. Под не отходил от него ни на шаг. Когда они ушли на два десятка шагов за строй, Под крикнул хриплым, но громким голосом так, что всем было слышно:

– Над гловою!

– Предок! – Разномастно ответил строй.

– Голова!

– Село! – Уже более уверенно ответил строй.

– Род!

– Шея! – Отозвался в один голос строй свободных ссел.

– В груди дело! Дело наше – "Война"! – Еще раз выкрикнул Под.

– Гать вражину! – Уже стройно крикнул строй и распался. Живые сплоченно, прячась за щиты, образовали не большую стену, а мертвые на полной скорости, какую могли выдать, ломанулись к строю Ультака. Первые подскочившие к строю, вцеплялись в щиты воинов и падали на колени, а последующие использовавшие их как ступеньку перепрыгивали первую стену щитов, попадая в строй незащищенных и растерявшихся воинов.

Послышались первые крики. Над строем Ультака то и дело взмывали струи крови. Передняя стена щитов начала распадаться не смотря на то, что первых мертвецов, цеплявшихся за щиты и изображавших ступень, рубили как могли. Им сносили головы, втыкали по рукоять мечи в грудь, рубили руки. Не смотря на это руки продолжали держать щит или цепляться за ноги воинов. Ноги продолжали лягаться, а туловища изгибаться. Головы так и норовили цапнуть за сапог зазевавшегося. В спины тех, кто держал стену из щитов, начал втыкать копья и подобранные мечи мертвецов.

В это время к развалившемуся строю подошли живые воины. Держа разномастные щиты один вплотную к другому, они шли как единая машина. Шаг на выкрике "Гоп" и удар коротким копьем, сквозь щель между щитами или поверх него на команду "Бей!". Строй держался четко и ровно. Как только переднего бойца настигала стрела или чужой меч, его тут же выдергивали руки сзади и на его место вставал следующий.

Над всей этой вакханалией с криками, кровью и командами ведущих летали стрелы и камни. Поток стрел со стороны воинов Ультака начал ослабевать, затем и совсем прекратился. Первые живые мертвецы добрались до строя лучников и им стало совсем не до команд своего ведущего.

За строем лучников свободных сел в это время корчился от боли Пест. На его серой рубахе начали проявляться пятна крови. Как только пришла первая боль, он начал доставать склянки из заплечного мешка. Он, закусив нижнюю губу от боли, выставил их по порядку и начал пить, а когда упал и начал выгибаться от боли, ему в рот начал вливать зелья его мертвый отец.

– Больно папко... – Между приступами повторял Пест.

– Терпи сыно, за живых стоишь... – Повторял Под вливая один флакон ему в рот за другим. – Доля такая твоя... Каждый раз себя ломать будешь... Как слабину дашь себе и ломать себя перестанешь, так и в силу свою поверишь. А как поверишь, так и служить силе будешь... Рабом силы своей станешь... Себя ломать – твой удел...

В строю живых, рубящих уже мечущихся в панике воинов, потерь не было так как сопротивления уже не наблюдалось, а раны на воинах которых зацепили – тут же затягивались. При этом рана начинала светиться белым светом. Зажатые в клещи воины Ультака метались между зашедшими в тыл живыми мертвецами, вырезавшими строй лучников, и стеной разномастных щитов, не потерявших ровность и четкость движений.

Спустя несколько часов воинов Ультака не осталось за исключением трех человек, раненых, но не добитых. Еще час после того, как на ногах остались стоять только воины свободных сел, по ущелью ходили мертвецы и добивали раненых.

После того, как в раненых добили, мертвецы собрались вокруг Пода и Песта, который так и валялся на земле, широко раскрытыми глазами смотря в ясное небо. Он глубоко дышал, а все тело было в крови. Челюсть и пальцы на руках мелко дрожали. Только глаза немного оттерты от крови. Земля под ним была пропитана его собственной кровью.

– Добре... добре хозяин сел свободных выйдет... – Произнес Под улыбаясь и смотря пустыми глазницами на Песта.

– Добре...

– Любо!...

Каждый мертвец, у кого было чем говорить, подтверждал слова Пода. Те из мертвецов, кто был сильно разложившимися, или кому было нечем говорить, просто кивали или стучали мечами об разбитые щиты, из которых торчали тревки стрел.

Под влил крайний пузырек с мутной жидкостью в рот Песту. Тот сначала не отреагировал на жидкость во рту, но затем все-таки проглотил. Сморщившись он оторвал взгляд от неба и оглядел собравшихся вокруг него живых мертвецов и присоединившихся к ним воинов свободных сел. И тех, что были в строю, и тех, кто отдал свое оружие мертвым.

– Сдюжили? – Оглядываясь спросил Пест хриплым голосом. Он искал взглядом двух братьев. Дыма и Огниво. Заметив их хмурые лица, перепачканные кровью, он вздохнул. – Сдюжили...

– Сдюжили и не одного живота мужика сел свободных не положили... – Ответил староста Дорожичей. Он был ведущим в строе живых мужиков. – Трое Ультаковских воев взяли. Вязанные лежат. Сам говорить будешь?

Пест кивнул, давая согласие. Под в это время с улыбкой наблюдавший за Пестом вздохнул.

– Над главою... – Тихо произнес он.

– Предок! – Ответили живые мертвецы. Пара скелетов стукнула зубами, обозначая ответ.

– Глава... – Не громко произес Под.

– Село!... – Уже громче произнесли все собравшиеся мужики.

– Шея...

– Род! – Громко гаркнули и мертвецы и живые воины. Под еще раз взглянул на Песта и произес:

– В груди помысел, а в руках дело наше... – После этих слов, все мертвецы одновременно рухнули на землю как подкошенные. Словно из них стержень вытащили.

Пест смотрел на тело отца, лежавшее на земле как пришибленный. Спустя минуту он, кряхтя как старый дед, поднялся и шатаясь пошел в сторону связанных мужиков из Ультака. Подойдя к ним, он ухватил их за шиворот и развернул головами в кучу. Так чтобы все его видели одновременно и чтобы он видел их.

– Меня Пестом звать. Роду я Среднего из Подова вышедший. Село мое Ведичи. – Он оглядел хмурые лица мужиков, в глазах которых плескался страх. – В учениках Аккилуры ходил и слово ведуна имею. Магии учусь и ежели понадобиться за все спрошу. И духом и ворожбой.

– Нет у тебя права! – Хриплым голосом, сквозь разбитые губы произнес один из мужиков. – Кончилась вольница сел свободных!

–Знамо, что нет указа на то Государя нашего. Силой нас взять решили? – Пест взглянул в глаза говорившему мужику. – Я маг наместный сел свободных. Подомной ужо четыре села. Куприяны, Ведичи, Дорожичи и Рыбаки Воржские! Я ужо за них слово несу, хоть и зимую в Вивеке. Не от праздного, а от учебы в академии маговской. Услыхал ты меня?

Мужик сплюнул кровь на землю, облизал разбитые губы и кивнул Песту.

– А коль услыхал, то меня зело хорошо запомни! Ежели еще раз Ультаковские вои в села свободные придут – главы их лично старшому Ультака принесу! За нами предки! Надо будет – мы вместе с ними до самого городища дойдем! Пугать не буду и виры не спрошу, но сам видал. Усек?

Все трое четко подтвердили, что усекли.

– Коль усек, то ступай с миром. – Пест разрезал всем троим путы, после чего те встали и собрались уже уходить, но мальчик добавил им в спину. – Конных Ультак больше пусть не присылает. Нам своих кобыл хватает, а конину есть не приучены...

В обычном, ничем не выделяющемся доме Дорожичей сидела у печи женщина на лавке и пряла пряжу. Свет из окна падал хорошо и в доме было довольно светло. Руки размеренно и уверенно водили по формирующейся нити, а сама женщина что-то напевала себе под нос.

В комнату ввалился мальчишка лет десяти. Он на одном дыхании выпалил:

– Наши воины воратаются! Мужиков идет два десятка! Все живые и ни один не хромает, но в крови все по уши! Волокуши с собой тащат! Кого несут незнамо, с виду все наши идут.

Лицо женщины побелело, а руки мелко задрожали. Она подскочила со скамьи и метнулась за мальчишкой. Вместе с ним она выбежала на улицу.

Сквозь всю деревню шли два десятка мужиков. Окровавленных, хромых или раненых среди них не было. Каждый мужик тащил волокуши из мелких деревьев и веток. На волокушах лежали полусгнившие тела. На некоторых лежали костяки человеческих скелетов. Были пара волокуш, на которых кучами лежали конечности и части тел вперемешку. На каждом теле был хорошо различимые похоронные знаки Дорожичей.

– Как же так? – Прошептала женщина. Она сначала бегала глазами по волокушам и пыталась найти своего мужика, но заметила его с хмурым лицом, тащащим волокуши с хорошо сохранившимся скелетом.

По ходу движения воинов в деревне, их обступил народ. Никто к ним не приближался и не разговаривал. Девушка тоже не решилась нарушать традицию возвращения воинов с побоища.

Процессия не остановилась у дома старосты, для прощания родственников и сразу двинулась в сторону кладбища селения. Женщины, несколько стариков и детвора последовали за процессией. Лишь несколько отроков с топорами метнулись к ближайшему лесу, где виднелись ели.

Когда процессия в тишине подошла к кладбищу, женщины шепотом начали причитать. Старики снимать шапки и гладить бороды, а дворовая ребятня загомонили. Никто не посещал кладбище. До дня поминовения предков было еще 8 седмиц, а праздник, когда положено подносить дары предкам был 3 седмицы назад. Сейчас же они обнаружили разрытые изнутри могилы. Ровно два десятка. У входа на кладбище процессию уже поджидали отроки с полными охапками еловых ветвей и один старик с абсолютно лысой головой.

Каждый мужик подходил к могиле, которую отроки тут же выкладывали еловыми ветками. Воин клал в нее тело своего предка, при этом он оставлял в руках мертвеца оружие. После этого он щитом начинал зарывать могилу. Никаких лопат. Только руки и щит. После того, как могила была закопана, он втыкал у изголовья щит как надгробие.

Одна из старух затянула похоронную песнь хриплым голосом, положенную в таком случае. Случае, когда с побоища возвращались живые воины, неся с собой погибших воинов. Ее подхватили все женщины без исключения.

Процессия перезахоронения предков затянулась на несколько часов. Все это время не умолкало хоровое пение женщин. Когда перезахоронение закончилось мужики начали расходиться. Женщины начали обнимать и целовать своих мужиков.

Та самая женщина, еще недавно искавшая своего мужика среди мертвых, крепко сжимала своего мужика. У ног обнимающихся отца и матери стоял парнишка лет десяти. Он обратился к отцу:

– Папко, а почему их с оружием похоронили? Не велено же с оружием хоронить... – Отец одним глазом глянул на сына и негромко произнес, не отрываясь от объятий супруги:

– Так Пест велел. Он наш чародей наместный. – Он поцеловал жену в шею и добавил. – За его слово предки с нами на бой пошли. Дед мой мое оружие из рук моих взял. С дедом моим бился я рука в руку... Ты Сат, пока мне копье доброе не сделаешь, шоб не стыдно было в бой идти, когда из могилы позовут, мужиком тебя не назову!

Мольчишка нахмурился и поднял взгляд на отца.

– Так, тот костяк прадед был?...

Столица государства Гвинеи Болуслава.

Дворец государя "Белый".

Целительские палаты Государя Гвинеи.

Людвиг с тяжестью поднял голову, оторвав ее от стола и увидел картину, которую видел уже не первый десяток раз.

Тот же самый стол, тот же самый зажаренный поросенок, те же самые мужики с которыми он...

– За Гвинею! – Рявкает на весь зал Свал и зал заполняется гомоном орущих пьяных голосов.

– ЗА ГВИНЕЮ!!! – Невнятно орет Прист, вместе со всеми мужиками.

Муть перед глазами немного расступается и Людвиг кричит то, что должен в этот момент прокричать:

– За ГВИНЕЮ!!! – Выдает он и прикладывается к огромной деревянной кружке. Взгляд тонет в бурде, наполняющей кружку, а слух цепляют фразы:

– Бастард!

– Гля! Бастард еще живой!

– Слух, а как Бастарда звать?

– Че? Разве Бастард не имя?

– Не, это когда блахародный на лево сходил...

Взгляд отрывается от бурды, и наталкивается на мужика среднего роста. Именно этот мужик по прозвищу "Малый" учил его. Тот тоже хлещет бурду из кружки. Людвиг очень хочет что-либо изменить, но губы и язык предательски делают свое дело. Помимо воли Людвиг задает вопрос:

– Малый, а что за повод? – Рука вытирает лицо и рот сам повторяет вопрос: За что пьем?

– Как? Ты чего Бастард? – Слышится голос Свала.

– Да ладно! Не придуривайся!

– Неужто не знаешь?

– Да выобьясните толком! Чего пьем? – Пытается рявкнуть Людвиг юным голосом.

– Так, поминки у нас, Людвиг... – Тихо отвечает Малый и улыбается. На шее появляется красная полоска из которой начинает течь кровь.

– Сами себя поминаем, Бастард... – Отвечает Свал. Он почти кричит. Половина его лица превращается в обгорелый ожог. Из ушей течет кровь.

Все собутыльники превращаются в изрубленные тела, раны проступают на теле и начинают кровоточить. У некоторых вытекают глаза, отпадают руки, головы падают на стол отдельно от туловищь...

Бешаный взгляд натыкается на бородатого мужика в белом одеянии.

– Смотри мне в глаза! Это сон! Это просто сон! – Повторяет он как мантру.

Появляется ощущение, что его держат. Запястие, логоть, плече, колени, ступни, пояс...

– Повторяй за мной! Это сон... просто сон... – Не перестает повторять мужчина в белом одеянии.

Внутри, в груди мечется ураган, пытается вырватьс, в разнести все... но он слабеет. С каждой секундой он все слабже и слабже...

– Сон, это просто сон... – Шевеляться губы. Они не хотят слушаться и все норовят начать дрожать. Чувства возвращаются и Людвиг понимает, что щеки мокрые и под головой целая лужа.

– Молодец, умница... – Повторяет мужчина, смотрящий в его глаза. – Это сон, просто сон...

Взор несколько раз моргает и закрывается. Людвиг впадает в обычный, гипнотический сон...

– Все! Выключился! – Со вздохом произносит мужчина и слышится сразу несколько вздозов. – Всем ученикам два шага назад! Кто переполнен – слить силу в накопители или выпустить сырой!

По залу разносяться молодые голоса:

– Господи! Я думал меня порвет!

– У меня лопнули 4 накопителя...

– Смотри сюда! – Слышится голос от молодого парня, который намотал связку из накопителей на шею, на подобии бус. – У меня 117 накопителей полных!

Пока гомон в зале продолжался мужчина с ухоженной бородой подошел к одному из наблюдателей этого действа. Наблюдатель красовался клеймом на лбу.

– Ваш вердикт? – Спросил наблюдатель как только мужчина подошел к нему. – Вы сможете его вылечить... или хотя бы научить контролировать выбросы?

– Мне нужно знать, что с ним произошло... душевное равновесие мага очень сложная вещь. – Начал объяснять маг. – Тут важен каждый нюанс, каждая мелочь...

Клейменный не ответил. Вместо ответа он достал из складок черного плаща круглый камень. Камень пожодил на черный мрамор с вкраплениями белого, синего, красного и зеленого цветов. Он был не большой, с треть кулака взрослого мужчины, но не смотря на свой размер этот камень произвел на бородатого целителя крайне негативное впечатление.

– Вы сошли с ума! Кто вам позволил лезть в его голову? – Громким шепотом спросил целитель.

– Это была государственная необходимость...

– Для чего? Для чего было необходимо рисковать магом воздуха такой велечины? – Возмутился целитель. Он подошел в плотную к клемейному мужчине.

– Не магом, а только учеником. – Сказал, как выплюнул клейменный мужчина. – И в этом был ин ерес государства. На кону стояла безопасность северной провинции Гвинеи.

Целитель не ответил. Он фыркнул, забрал шар из рук клейменного и отвернулся.

– Кто проводил копирование памяти? – Спросил целитель, когда обернулся. Вместо ответа клейменный поднял указательный палец и коснулся им клейма на лбу. – Он сам?

Клейменный кивнул. Целитель покрутил шарообразный камень в руке и спросил:

– Смотреть я так понимаю можно, только через вас? – В ответ клейменный опять кивнул. – Что же. Давайте расставим все точки надо йотой...

Целитель протянул руку с камнем к клейменному. Тот обхватил запястье целителя своей рукой, а вторую ладонью прижал к его лбу. Лекое свечение появилось сначала от соприкосновения рук, потом от лба, а потомтначал светиться камень.

Глаза целителя широко раскрылись, изтних полились слезы, открылся рот и из него послышался слабый стон.

Отступление.

Видения профессора целительского дела Академии магии столицы государства Гвинеи Болуславы.

Вспышка.

Взгляд поверх щита на здоровенного мужика. Он бьет ногой в щит и хощяин тела летит назад, опрокидываясь вместе со щитом. Взглчд выцепляет еще одного мужика, который сокрушенно мотает головой и махает рукой, разворачиваясь и уходя.

Вспышка.

Взгляд над переломленым щитом на того же бугая. Бугай улыбается и что-то говорит. Сильная боль в левой руке. Улыбка на лице хозяина тела...

Вспышка.

Пьянка с мужиками.

Вспышка.

Строй с мужиками, обьяснения мужиков как и куда двигаться.

Вспышка.

Первый ряд мужиков со щитами. Крик во все горло "ДЕРЖАТЬ!"

Вспышка.

Спаринги с мужиками на щитах и мечах... потом просто на мечах... спаринги с копьем... синяки, боль в ребрах... смех мужиков и хозяина тела.

Вспышка.

Рука вращает картофелину а вторая с ножом срезает тонкую кожуру. Первая рука ложит вчистую картофелину в наполовину полное ведро. Тварая тянется к мешку с картошкой и берет новую. Взгляд с грустью скользит по еще трем мешкам с картошкой. Грустное лицо хозяина тела и еще того самого бугая, который пинал в щит. Бугай поднимает взгляд на хозяина тела и с диким перегаром говорит: "Один хрен было весело!". Губы с улыбкой произносят: "Оно того стоило..."

Вспышка.

Запыхавшийся мужик на лошади что-то говорит на тренеровочной площадке. Его встречает толпа народа. В этой толпе нахожится и сам хозяин тела. Рядом с ним стоит низенький мужичек с сединой в волосах. Выслушав гонца он выдает фразу: "Приплыли таки суки!"

Слышится громкий рык "К бою!" и все мужики срываются в бег. Кто куда. Песта за шкирку куда-то тащит тот самый мужик, который только, что стоял с ним рядом. Спустя пару минут круговерти кто-то, кого хозяин даже не успевает рассмотреть, сует ему в руки кожаный нагрудиник с металическими бляхами, щит заметно тяжелее учебного, настоящий меч и шлем – горшок.

Вспышка.

Хозяин тела сидит, прислонившись спиной к стене. Он поднимается на колени и выглядывает за зубья. Он находится на стене небольшого форта. Глаз цепляет отстовы сгоревших зданий и сооружений, множество костров в сумерках на горизонте, мертвые тела чужаков у стен и подпалены на земле.

– Мужики! Кто живой и ходячий, ходь на совет в оружейку! Торк зовет. На право передай, если услыхал... – Слышиться громкий шепот слева.

Голова повернута на право и губы шепотом повтоняют слова, которые только, что услыхали. Затем тело хозяина поднимается и куда-то идет, нагибаясь. Как только он подходит к лестнице, по голове кто-то сильно бьет.

Вспышка.

Глаза с неохотой открываются. Взору предстает лицо мужчины средних лет с залысиной. Губы сами собой говорят «Здравия желаю, господин начальник форта...»

– Как зовут тебя? – Спрашивает мужчина. Он прижимает руку с чем-то металическим ко лбу Песта.

– Людвиг...

– Полностью!

– Людвиг Сысольский...

– Благородный?

– Бастард...

– Где либо состоишь?

– Учусь в академии магии города Вивека...

– Факультет?

– Воздушный.

– Не перебивай, смотри на меня и внимательно слушай: Я Торк Вычагда, начальник заставы северного патруля Серый Клык. Согласно дактрине "О секретности и шивровке" даю пороль: "Битва на чисто!" Запомнил Людвиг? Повтори!

– Что повторить? – Спросили губы сами собой.

– Битва начисто!

– Битва начисто... А зачем?

– Молчи! Говорю только я! Осада идет третий день. Северные твари пришли очень плотной группой. Предпологаю быстрый прорыв. Очень много колдунов и мало воинов. Есть главный колдун на троне, главный шатер со знаками колдунов. Предполагаю приход к власти колдунов!

Вчера, после массированой атаки колдунов был выведен из строя единственный горнизонный маг. Сегодня, около 3 утра, он не выходя из комы перестал дышать. Сердцебиение остановлено. Горнизонный маг Гувер Импрезар, скончался. Бился до последнего, последний удар пропустил через себя, чем спалил свой мозг.

Магической защиты в артефактах осталось на 75 эрг. Завтра ждем атаку воинов, по этому думаем нам хватит продержаться еще день. Если снова ударят колдуны... Ждем атаку воинов.

Все документы, вещи с подписями и именами уничтожены. Золото и гарнизонная казна зарыта в месте, согласно горнизонному уставу. В качестве тайника донесения использован строевой солдат Людвиг Сысольский. Бастард, ученик магической академии Вивека. Запись окончил!

– Торк... что происходит? Почему я связан? – Настойчиво начинает спрашивать хозяин тела.

– Прости Людвиг. Нам завтра надо умереть...

Вспышка.

Конец отступления.

– Вы же просто изверги! – Произнес целитель. Из глаз текли слезы, а рот жадно хватал воздух. – Как вы вообще могли на такое пойти...

– Это безопасность страны. – Сухо ответил клейменный. – При жахвате любой крепости, всегда оставляется сообщение с полным описанием хода сражения за крепость. Кто напал, сколько врагов, куда они ушли...

– Но не в живом человеке!

– В данном случае это оправданно. – Пожал в ответ плечами клейменный. – Колдуны с севера умеют искать письмена или магические составляющие с информацией.

– Но исать людей укрытых под маскировочным артефактомтони не умеют?

– Там был еще артефакт летаргии. В этом случае человек не расценивается как живой...

– Вы видели, что случилось в конце? – Спросил целитель.

– Там сильные помехи... – Пожал плечами клейменный. – Изображение плывет...

– Это не помехи. Это слезы... – Со вздохом произносит целитель. – Мальчик использовал обычный отдаленный взор. Это начальное заклинание воздуха, его еще до академии учат.

Клейменный непонимающе уставился на целителя.

– И что?

– Ничего. – Хмыкнул целитель. – Артефакт летаргии не работал. Он бодрствовал. Он смотрел как умирают его начальники, друзья и сослуживцы. До самого конца он лежал в этой каменной потайной комнатке связанный, укрытый артефактом маскировки, и смотрел как умирают его друзья. Вот и все... А потом пришли ваши колеги на останки форта, нашли его в "невменяемом" состояинии катотонии, решили, что артефакт летаргии работает и со спокойной душой его начали потрошить. На живую...

– Нет, если бы на живую, то он бы с нами не общался...

– Я вам говорю факт! Можете еще раз перепроверить все записи. – После этих слов клейменный нахмурился.

– Мы еще раз перепроверим этот момент. – Хрустнув шеей произнес он. – На нас давят из верхних кругов. Отец этого мальчишки оказался родственником Государя. Седьмая вода на киселе, да и вообще вне закона. Он бастард, но...

– Так бегают за бастардом, только если он единственный мужчина в потомстве. – Закончил цедитель за клейменного.

– Совершенно верно. Граф Сысольский не задумываясь признает его офицально и усыновит, если это хоть как-то изменит ситуацию. – Клейменный выпрямился, вздоэнул и довольно четко и конкретно спросил: Ваш вердикт?

– Он будет жить, безусловно... – Целитель начал размеренно гладить бороду. – Кардинально вмешиваться пока нельзя. Сколько у нас времени?

– Год, отсилы два и я не смогу сдерживать братьев. Нам придется либо лишить его дара, либо убить. – Неохотно произнес клейменный. На суровый взгляд целителя он так же грубо ответил: Я не имею права рисковать безопасностью осударства и его жителей. Вы представляете,что будет когда он проснется после кошмара в обычной остинице столицы? От целый район разнесет, к чертям! Он по всем документам у нас проходит под грифом "Людвиг Буря".

Я все прекрасно понимаю, но месть стала его смыслом жизни. Отцу можете смело передать, что он своего добился. Мальчик теперь имеет цель. – Целитель передернул плечами, словно стало холодно. -Даже если кошмары уйдут, то хорошего сына он все равно потеряет.

– Почему?

– А по вашему боевой маг с бзиком на мести может считаться хорошим сыном? – Приподняв брови вверх, неестественно удивляясь спросил целитель. – Боевой маг вообще может считаться хорошим сыном?

– Не начинайте этоо разговора! Служба Государевого пригляда и сыска не имеет отношения к выбору стежи вашего сына! – Повторил почти заученную фразу клейменный. – Вы мне лучше скажите, есть шанс, что кашмары просто уйдут?

– Крайне малый шанс. Чтобы повысить эти шансы, и достаточно серьезно хочу вам сказать, надо вернуть его в академию на учебу. Убрать с его глаз всех военных и вернуть в привычную среду...

– Вы соли с ума! Да он же в первую ночь...

– С вас кандалы с замком и ключом. – Выдал целитель. Он уже думал и прикидывал что-то в голове. – Не простые кандалы, а ВАШИ кандалы!

– Меня испепелят, если узнают, что я...

– Он их будет надевать только перед сном. Разговор с ним я беру на себя, с вас кандалы. – Безапиляционно заявил целитель.

– Хорошо – Сокрушенно заявил клейменный.

– Я вас больше не задерживаю... – Началвыправаживать цедитель клейменного.

Тот не ответил. Он начал набирать воздух. Резко, рывками, словно хо ел чихнуть.

– АаааПЧХИиииии! – Чихнул клейменный и взорвался, разлетевшись черной субстанцией по комнате и заляпав целителся и стену у которой они стояли.

Целитель вытер с лица черную, тягучую субстанцию, которая прямо на глазах испарялась. Пахла она тоже отвратно. Хорошо ее рассмотрев целитель буркнул:

–Тоже мне... Позер!...