Текст книги "Пятый уровень"

Автор книги: Сергей Веселов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 27

Огромное потолочное перекрытие медленно сползало вниз, сминая и разрывая обои на своем пути. Оно двигалось маленькими, короткими рывками, покрывая за один рывок сантиметра три, не больше. И тем не менее оно двигалось. И лохмотья бумаги на его краях медленно шевелились при каждом движении, словно хищные щупальца…

Серега, задрав голову, смотрел на все это и соображал.

– Эй! – наконец крикнул он в потолок. – Что за ерунда!.. Такого уговора не было!

Под потолком что-то ярко вспыхнуло. Раздалось шипение, громкий треск, на голову Сереге посыпались яркие фиолетовые искры и стеклянные осколки плафонов.

– Отойди! – крикнул ему Тимофей.

Видно, порвалась электропроводка. Свет пропал. Единственным источником освещения остался голубой компьютерный экран. Тим обернулся к нему и обнаружил, что там успела появиться новая надпись:

«У вас есть еще немного времени, чтобы правильно ответить на вопрос. Желания, надеюсь, не занимать? Через четырнадцать с половиной минут перекрытие опустится до метровой отметки и компьютер выйдет из строя. Тогда вам можно будет уже не беспокоиться».

– Бли-ин… – присвистнул Серега, замерев на месте. – Этот Ростик свихнутый, да? Он серьезно собирается нас здесь прихлопнуть, как тараканов, да?

– Вот именно, – сказал Тим. – Как тараканов…

Он снова включил режим редактирования и лихорадочно застучал по клавишам. На экране появилось:

«ПОДСКАЗКА! Нужна подсказка!!!»

– Фиг там, – потерянным голосом пробормотал Серега.

– Не даст он нам никакой подсказки. Небось сидит себе там и посмеивается…

Серега, пригнув голову, глянул вверх, где в кромешной темноте к ним хищно и неотвратимо подкрадывалось потолочное перекрытие, и вдруг закричал:

– Подсказку давай, придурок?!

Некоторое время компьютер молчал, словно наслаждаясь их паникой. Потом выдал:

«ПРЫНФЯЧФЯ!!!»

– «Прын»… Что?! Он еще ругается?! – выдохнул Серега. – Эта скотина еще…

– Тихо! – закричал Тим. – Не мешай!

Серега умолк и, пригнувшись, снова принялся нервно мерить комнату шагами. Тимофей несколько мгновений молча изучал надпись на экране, будто пытаясь загипнотизировать компьютер, который с полным безразличием продолжал негромко гудеть. А потолок продолжал себе потихоньку опускаться, осыпая плечи мальчишек мелкой цементной пылью.

«Прынфячфя»… «Прынфячфя»… Что это может означать? – соображал Тим. – Ругательство? Наверняка Ростик мог загнуть что-нибудь покруче. И подоходчивее. Большой мальчик уже. Да и какой смысл ругаться, если тот, кого ты хочешь обругать, ни бельмеса не понимает?.. Нет. Не то».

Тим перевел взгляд выше и снова глянул на свое воззвание. «Подсказка!!!» Какой же все-таки козел этот Ростик. Ох, козел… К тому же еще больной. Больной козел.

И вдруг Тимофей что-то заметил. Сначала даже не поверил: уж слишком простым оказалось это «что-то»… И все-таки!

– Карандаш или ручка есть? – спросил он охрипшим голосом.

Серега остановился.

– Нет, – подумав, сказал он.

И зашагал снова.

Тим с грохотом рванул на себя ящик стола и запустил туда руку. Пусто, черт возьми! Он ожесточенно захлопал себя по карманам – хотя точно знал, что там ничего пишущего быть не может… Ключи. Деньги. Спички. Грязный платок… Стоп!

Зачем ему нужна ручка, если есть компьютер?!

Тим забарабанил по клавишам.

– Что ты делаешь? – раздался из темноты Серегин голос.

– Думаю, – сказал Тим.

– О чем ты еще можешь думать?

Тим не ответил. Он продолжал с остервенением стучать пальцами по клавиатуре, Серега не выдержал, подошел нему и заглянул через плечо на экран.

– Ты сдвинулся, – констатировал он спокойным голосом. – Зачем тебе алфавит?

– Затем, чтобы нас с тобой не раздавило, как тараканов.

Потолок успел благополучно преодолеть треть расстояния, отделяющего его от пола. Голоса мальчишек звучали глухо, безжизненно, плоско; казалось, будто они разговаривают под одеялом. Было жарко и очень душно.

Наконец Тим сумел выстроить в два длинных ряда буквы алфавита:

А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П

Я Ю Э Ь Ы Ъ Щ Ш Ч Ц Х Ф У Т С Р

Ладони его взмокли, пальцы дрожали. Он знал, что эта попытка – последняя. Если он не угадает, то им с Серегой предстоит выяснить: Ростик и в самом деле больной и собирается сделать из них гербарий – или он просто пугает их?

– А теперь помоги мне, – сказал Тим, стараясь сохранять спокойствие. – Я должен буду считать буквы в алфавите.

– Заче-ем? – просипел Серега.

– Само слово «прынфячфя», наверное, и является подсказкой, – терпеливо объяснил Тимофей. – Оно именно так и переводится: «подсказка». Здесь последняя и четвертая с конца буквы одинаковые – это буква «А». И в слове «прынфячфя» они тоже одинаковые – это буква «Я»… «А» и «Я». Врубаешься? «Я» – это зазеркальное «А». Они находятся на противоположных концах алфавита!

– А-а-а!.. – протянул Серега и почесал за ухом.

И вдруг заорал на Тимофея:

– Так что ты тогда стоишь?! Скорее пиши ответ!

– Ответ надо еще найти, – сказал Тим и вытер пот со лба. – Теперь называй мне наши имена по буквам – я буду искать их зазеркальных двойников. Если буква «Т» – четырнадцатая с конца алфавита, мы должны будем подставить на ее место букву, которая стоит четырнадцатой с начала – и так далее… Поехали!

И работа пошла. Поехала. Имя ТИМ в Зазеркалье зазвучало как МЦТ. Серега не удержался и съязвил, что оно напоминает ему название какого-то чистящего средства. Однако слово СЕРЕГА в зеркальном переводе обратилось в нечто совершенно запредельное: НЪОЬЪХ. Когда Серега попытался произнести его вслух, у него получилась какая-то отрыжка.

– Если этот чертов потолок все-таки опустится на нас, из меня вылетит точно такой звук, – мрачно заключил он.

Тем временем мальчишкам уже приходилось стоять, согнувшись в три погибели. Передвижная потолочная балка нависла над самым столом, и Тим осторожно переставил компьютер на пол, чтобы его не раздавило в самый последний момент. Он отстучал ответ. И с нетерпением ждал реакции.

Потолок, однако, продолжал опускаться.

– Отойди! – крикнул Серега и оттащил Тима в сторону от стола. В этот момент перекрытие с хрустом опустилось на столешницу. По ушам резанул пронзительный скрежет – это корежились и ломались металлические стойки стола. На мальчишек полетели брызги из щепок и остатков железных креплений. Тим с Серегой поскорее забились в самый дальний угол.

– Ложимся!..

Вокруг что-то поминутно вспыхивало (видимо, остатки электропроводки), освещая комнату ядовито-зеленым светом. Тим распластался по полу. Он вдыхал едкую пыль и оцепенело наблюдал, как неумолимо сокращается расстояние между полом и потолком. Серега что-то кричал ему, но Тим не слышал. Он смотрел, как потолочное перекрытие буквально пожирает пространство сантиметр за сантиметром. И глаза Тимофея округлялись все больше и больше. Сейчас… Сейчас!.. Сейчас!!!

И вдруг все смолкло. Потолок застыл на месте, словно задумавшись. Потом послышалось громкое надрывное гудение. Перекрытие качнулось несколько раз, стряхивая вниз остатки пыли и штукатурки, а потом стремительно поплыло вверх.

– Есть! – хрипло прокаркал Серега.

Тим поднялся на колени и приперся к стенке. «Угадали, черт побери. Угадали. В самый последний момент».

* * *

Однако игра еще только началась.

Раздался еле слышный щелчок – и снова ожил экран компьютера (он отключился в момент, когда потолочное перекрытие крошило стол в мелкие щепки). Тим поднялся на ноги, с наслаждением расправил спину – потолок к тому времени успел стать на свое обычное место – и подошел к компьютеру.

«Как вам понравилась СОКОВЫЖИМАЛКА?

Надеюсь, игра не успела надоесть? Если все-таки успела – дайте знак. Ваши мамы будут счастливы».

Тим прочитал послание и вопросительно глянул на Серегу. Серега исподлобья смотрел на экран. Он тяжело оперся руками о колени и шумно дышал.

– Еще чего… – сказал Серега. – Да пошел он!..

– У этого человека не все дома, – сказал Тимофей. – Учти это.

– Я не собираюсь решать за тебя, Тим, – неожиданно спокойно ответил Серега. – И даю тебе самое честное благородное слово: если ты сейчас уйдешь, я тебя пойму – вот увидишь. И ты все равно останешься самым лучшим моим другом на всю жизнь.

– Да мне плевать, – как можно небрежнее сказал Тимофей. – Просто… игра ведь только началась, а мы с тобой уже мокрые как цуцики. А что нас ожидает впереди – можно представить…

– Я буду продолжать игру, – решительно произнес Серега.

Тим сплюнул под ноги; он хотел, чтобы получилось лихо, эффектно, но слюна предательски повисла на подбородке. Тимофей со злостью смахнул ее рукой.

– Тогда я тоже буду играть, – сказал он.

И только он приготовился отстучать соответствующий текст на компьютере, как на экране засветилось следующее послание:

«Я все понял. Надеюсь, ваши мамы тоже поймут. В любом случае теперь вам не мешает подкрепиться. В соседней комнате смелых и находчивых бойцов ожидает веселая ЖИЗНЬ. Приятного аппетита, орлы».

Дверь в дальнем конце комнаты тут же отъехала в сторону. Из открывшегося проема ударил яркий дневной свет, заставивший друзей крепко зажмуриться.

Спустя пять минут они давились манной кашей в следующей по маршруту комнате. Три из пяти стен здесь были, по сути, огромными – от пола до потолка – окнами.

И эти окна выходили в парк. Парк был чахлым, а манная каша – невкусной и холодной, как остывший труп. Однако здесь было светло и не так душно, как в «соковыжималке». И настроение у друзей начало потихоньку выходить из штопора.

– Каши он не жалеет, – произнес Серега с набитым ртом. – В этом доме, наверное, хранится фамильный рецепт, как сделать из обычной манки рвотное средство.

– Угу, – кивнул Тим. – И «жизнью» он ее назвал не зря. Со смыслом.

– Точно, – поддержал его Серега. – Жизнь как она есть. Особенно по утрам в начале сентября, когда еще вся первая четверть впереди, а учебному году так вообще конца-краю не видно – вот тогда каждый день такой же невкусный. Давишься, давишься – ну такая гадость! – и хочется запихнуть два пальца в рот: прощай, значит, чертова манная каша.

– Ничего, – философски сказал Тимофей. – Прожуем.

А потом они доели кашу (всю, до последней крошки), и побежали дальше, в «комнату отдыха», где их уже с нетерпением ждали пятеро качаловских «трудных» подростков в дурацких картонных масках, изображающих «хихикающих докторов» (хотя, возможно, на самом деле там был нарисован обыкновенный доктор Айболит). Тим с Се-регой отыскали на кушетке чемоданчик с «секретом». Но секрет оказался таким простым, что никакого секрета, можно сказать, и не было – комбинация насчитывала всего-навсего шесть цифр. Тим, задумавшись на полторы секунды, набрал: «20-10-14», потому что это были порядковые номера букв алфавита, из которых состояло его, Тимофея, имя.

И чемодан открылся.

Там, как и ожидалось, находилась коробка с вонючими сигарами, но Серега не стал угощать никого из «хихикающих докторов», и не потому что он очень заботился об их здоровье, а потому что, как он объяснил позже Тимофею, ему «очень уж хотелось кого-нибудь отмолотить», «Доктора» попались не слишком накачанные, к тому же они умели лишь бездумно махать кулаками в разные стороны, и Серега добился того, чего желал: он отмолотил их всех. Или почти всех. Кое-кого из «докторов» Тим просто выпихнул за пределы комнаты, после чего те по правилам игры считались «убитыми».

Все это время Тимофей смотрел на Серегу и удивлялся, как здорово стал драться его друг, а Серега смотрел на Тимофея и тоже удивлялся. И оба они решили, что все-таки не зря натерпелись страху от Миши Кун-Фу и что Миша не зря с ними возился.

Потом они попали в коридор, загнутый, словно наполовину съеденная баранка. И перед ними было несколько дверей, из которых доносились всякие ругательства и оскорбления. А еще оттуда угрожающе торчали длинные бамбуковые палки. А Тим с Серегой хорошо знали, как больно бьются бамбуковые палки, потому что Миша Кун-Фу однажды показывал им прием из японской борьбы кэмпо, в которой положено метелиться на бамбуковых палках.

Серега сказал, что он, так и быть, обошел бы этот коридор стороной и не стал бы никого трогать, но «черные маски» и «деды морозы» в ответ на его слова захохотали, словно голодные гиены. И Сереге с Тимофеем пришлось идти. Сначала было трудно и больно – но только до тех пор, пока Тимофею не удалось отобрать у одного «маски» бамбуковую палку. И теперь уже трудно и больно стало самим «маскам» и «дедам морозам».

Пустую бутылку в коридоре, которую следовало передать «бомжам», мальчишки взять не сумели, потому что в суматохе кто-то разбил ее о стену. И тогда Тим предложил перепрыгнуть потайной люк. Они пошли вперед, тыча в пол перед собой бамбуковыми палками, и в одном месте здоровенная плитка с грохотом провалилась вниз, а внизу, как и положено по сценарию, обнаружились орущие, свистящие и нецензурно выражающиеся «бомжи», которые на самом деле были качаловскими «трудными» подростками (или «хэви-подростками», как они себя сами называли).

И Серега сказал им тогда:

– Если бы у меня даже была эта бутылка, я бы вам ее ни за что не отдал.

Они не стали трогать орущих и выражающихся «бомжей» и пошли дальше, к узкой винтовой лестнице, где их ожидали «хэви-подростки» в масках с нарисованными черепами. Это была команда «веселых роджеров».

– А ну-ка скажите нам, – просипели прокуренными голосами «веселые роджеры», – в каких единицах измеряется кефаль?

Тим сначала подумал, что ребята обо что-то ударились. Потом он вспомнил одну известную песню и сказал:

– В шаландах.

«Роджеры» здорово удивились, что Тимофей такой умный, потому что сами они соображали из рук вон плохо, а все, что они умели, – так это только бездумно размахивать кулаками, сорить в автобусе шелухой подсолнечника, цеплять к юбкам одноклассниц взрывпакеты на проволочках и мучить домашних животных. Да еще задавать всякие дурацкие вопросы.

Однако дверь на второй этаж была разблокирована, и Тим с Серегой могли двигаться дальше.

Глава 28

Ростик оторвался от мониторов и обеспокоенно глянул на дверь кабинета. Ему послышался тихий, вкрадчивый звук. Тихий, как шорох слетающего с дерева листа… Грохот, ругань, дикий хохот, которые обычно издавали при своем появлении члены каюк-компании, нимало не беспокоили Ростика. За три с половиной месяца, проведенные в отцовском доме, он настолько привык к шуму, что совершенно перестал реагировать на него. Зато тишина почему-то стала его тяготить.

– Эй, кто тут? – громко крикнул Ростик.

Нет, он не боялся. Он настолько не умел бояться, что иногда даже начинал подумывать о том, чтобы научиться это делать. Однако намерения его были несерьезными… Потому что бояться Ростик все-таки умел. И первым доказательством этого было то, что он БОЯЛСЯ себе в этом признаться.

– Кому тут делать нечего?

Он с неохотой приподнялся с кресла, повисел секунду на вытянутых руках, опираясь о подлокотники, – и, спрыгнув на пол, прошел к двери.

Открыл.

Пусто…

– Придурки, – пробормотал Ростик неизвестно кому и со злостью подфутболил валяющуюся на полу обертку от шоколада.

Когда Ростик снова занял свой наблюдательный пост, взгляд его поневоле уткнулся в Самый Главный Монитор. Здесь было тихо. Подозрительно тихо. И подозрительно спокойно, Ростик нервно подвигал «мышью», метр за метром прочесывая тускло-серое пространство. Ага, все в порядке. Тот, кого он искал, сидит на своем месте. В своей вонючей конуре… Размеренное, бессознательно-вкрадчивое движение.

Ростик иногда думал: а что, если ОН заметит камеру? Что же он сделает, интересно?.. Разобьет ее к чертовой бабушке? Или постарается сделать вид, будто ничего не знает, а сам сыграет с Ростиком или его приятелями какую-нибудь злую, кровавую шутку?

ОН может. Еще как может. Однако не сделает этого – Ростик почему-то был уверен. Почему? Да хотя бы потому, что камеру ОН скорее всего заметил уже давно. Да-да. Отец предупреждал Ростика, что с НИМ лучше не играть в прятки, потому что у НЕГО – нюх. Он читает не только по глазам, как опытный психолог, и не только по внутренностям – как оракул. Он читает прямо в воздухе, как собака. Или, вернее, как антенна, которая ловит человеческие мысли так же легко, как обычный приемник Би-Би-Си и «Ностальжи». Возможно, даже в стереорежиме.

…Знакомый, родной грохот.

– Они оборзели! – Стиморол зашел в кабинет и, сорвав с головы черную трикотажную шапочку, уселся в мягкое кресло у входа.

– Кто оборзел? – сухо поинтересовался Ростик.

– Курить есть? – вместо ответа спросил Стиморол. – У Квашеного все курево кончилось, у меня – тоже. Черт-те что. Пачка прикладывал к роже лед из морозильника, так все свои сигареты залил водой, дурак. Целую пачку!

Ростик молча выдвинул ящик своего стола, где хранилась коробка дешевых сигар – специально для таких гостей, как этот. Стиморол взял сигару, неумело откусил кончик, выплюнул его на пол и торопливо закурил.

– Хорошо… – протянул он, рисуя в воздухе замок из сизо-коричневого дыма.

– Прекрасно, – согласился Ростик, не отрываясь от экранов. Затем, усмехнувшись каким-то своим мыслям, пробежался пальцами по клавишам компьютера. – Вот так, пожалуй, даже еще лучше будет.

– И все-таки они оборзели, – вспомнил вдруг Стиморол и заерзал на кресле. – Эти два бойца. Два товарища… Два оглоеда. И что это на них нашло такое?..

– Ты же давно мечтал, чтобы в твои сети заплыла не мелкая корюшка, а рыба покрупнее.

– Да, – согласился Стиморол. – Мечтал. Но что касается меня, то я уже размялся. Тот, коренастый, мне два раза по черепу съездить успел. А на втором этаже меня выперли из комнаты. «Убили» – ты представляешь, а?.. Квашеный только-только очухался – он с цепью на кого-то из бойцов кинулся, а они ему палкой бамбуковой перетянули – той самой, которую у него же и отобрали этажом ниже, – чуть пополам парня не переломили, целых полчаса встать не мог. А Пачка… – Стиморол неожиданно громко рассмеялся. – Пачка килограмм на двадцать похудел, – представляешь, а?.. Зато морда в два раза больше стала. Распухла. И рокерский шлем его не спас. И цепи не помогли. А на четвертом этаже эти оглоеды его в шкафу заперли, – представляешь, а?

Стиморол перестал смеяться так же неожиданно, как и начал.

– Короче, пора оглоедов гасить, – сказал он и глубоко затянулся.

– Так гасите, кто вам не дает? – пожал плечами Ростик.

Он с загадочной улыбкой следил за событиями, разворачивающимися на экранах мониторов, и время от времени двигал «мышью», выбирая наиболее выгодный ракурс.

– Гасить можно по-разному, – неторопливо произнес Стиморол. – Можно подкатиться компанией в пять человек… – Он выразительно глянул на Ростика. – А можно и по десять. И по двадцать.

– Ты что – правила забыл? – Ростик оторвался от экрана и с деланным удивлением воззрился на него. – Даже в самой тупой компьютерной игрушке никто не выставит против одного игрока целую армию. Кому же будет интересно в нее играть?

– Ну так их же двое. – Стиморол ослепительно улыбнулся.

– Не пудри мне мозги, – ровным голосом произнес Ростик. – Не можете одолеть двоих засранцев-семиклашек – так и скажи. Я сразу врублю туш на полную катушку и торжественно вручу им «харли-дэвидсон».

– Ты что – дурной? – Стиморол даже привстал. – «Харли» – этим упырям?..

Ростик засмеялся.

– Это ты дурной, Стиморол, – сказал он, – раз поверил.

– Ты так больше не шути. Скажешь тоже… Да они сегодня словно с цепи сорвались! – Стиморол со злостью выплюнул окурок за дверь. – Словно у них по две лишние ноги выросло.

– Руки, видно, тоже лишние выросли?..

– И руки!.. И еще черт знает что! Их кто-то натаскал, я точно тебе говорю! Какой-нибудь дзюдоист или самбист. Или даже каратист… Вот Квашеный – он же грамотно удар держит, я тебе отвечаю! – а они его сегодня как щенка отметелили. А я?.. Ты же меня знаешь! Меня в Качалове пальцем тронуть боялись, да ты что-о! И вдруг этот Тимофей, или как там его, в круглой зале поймал меня на кулак так, что до сих пор в ухе стреляет… Ты представляешь, а? Ну а эти тридцать качаловских уродов, которые сегодня приперлись, – о них вообще разговору быть не может. Они только и умеют «стенка на стенку», где спрятаться за кем-то можно, а сейчас – ты посмотри на экран! – они летают там, как теннисные мячики!..

– Летать тоже полезно… – медленно произнес Ростик, выстукивая что-то на клавишах компьютера.

– Нет, – сказал Стиморол. И еще раз повторил: – Нет, Ростик. У этих двоих бойцов определенный зашкал случился. И если они сами не утихомирятся и не сдадутся – пацаны здорово обидятся на них. И соберутся вместе где-нибудь на четвертом этаже, и тогда…

– Тогда я урою вас всех. – Ростик резко обернулся. Лицо его было искажено злостью. – В братской могиле. Ты понял?

– По-онял… – Стиморол невольно вжался в кресло.

– А раз понял, так вали отсюда.

– Я… это… – замялся Стиморол. – Пацаны курева просили принести.

– Бери. – Ростик, не оборачиваясь, выдвинул ящик стола с сигарами. – Забирай все.

– Да нам-то нужно всего…

– Вас на два раза затянуться осталось – ты это хочешь сказать?

Стиморол нервно хихикнул.

– Они уже перешли на четвертый этаж, – произнес Ростик, показывая на экран монитора. – Так что пошевеливай поршнями. А то не угонишься потом за своей крупной рыбой.

* * *

Ростик с отрешенным видом наблюдал, как парочка «веселых роджеров» о чем-то спрашивает Тимофея с Серегой. «Опять что-нибудь о Казанском вокзале или вишнях в саду у дяди Вани», – подумал он. Подвигав «мышью», Ростик поближе взглянул на маску «роджера». Даже через картон было видно, какая тупая рожа у этого парня.

И все-таки сегодняшняя игра пока что удается на славу. Ни разу еще в этом сезоне не было такой напряженной игры. Да и вообще… Нигде и никогда еще не было ТАКОЙ игры. Такой игры, какую придумал он, Ростислав Зельнов. «Гладиаторы», «Брэйн-ринг», «Поле чудес», футбол, хоккей, теннис, даже лучшие компьютерные хиты… Все это мура. Пресная каша на тухлой воде. Еще никому не удавалось влезть внутрь компьютерного экрана, в это полное приключений (опасных приключений!) «Зазеркалье». Никому. А вот он, Ростик, смог. Теперь он сам – и сэр Грэхем из королевства Давентри, и Ворошилов, и Якубовский, и Мостовой, и Грецки, и Беккер – все вместе! И даже больше! Больше! Он сам!.. И никаких тебе посредников.

Ростик давно подозревал, что он гениальный мальчик. Только никому об этом не говорил. Да и зачем? Зачем напрягаться и доказывать всему миру то, что для себя давно уже доказано?..

Туп. Труп. Туп. Труп.

Серая, безжизненная гладь экрана Самого Главного Монитора взволновалась, словно болото, в которое угодили камешком. Там что-то забурлило. Огромная тень на мгновение закрыла изображение и метнулась в сторону.

Игроки уже близко, на четвертом этаже. Он слышит их. Он вообще очень хорошо слышит.

Ничего, скоро они встретятся.

Ха! Да разве Ростик не мог сделать так, чтобы двое худых газопроводских подростков давным-давно убежали к своим мамам, размазывая сопли пополам с кровью? Мог бы. Достаточно было произнести два слова… Даже одного хватило бы.

Но он этого делать не стал. И, конечно, не потому, что правила игры были для него священны. Правила нужны. Но лишь до тех пор, пока они не начинают размывать суть игры. А суть-то и заключается в том, чтобы мальчишки докарабкались до самой вершины, чтобы они ПОВЕРИЛИ, что это – все… А игра только тогда и начнется.

«Поверили…» А вдруг не поверят? Этот мозгляк Тимофей, похоже, давно что-то заподозрил. Еще внизу, в стеклянном холле. Он довольно странно повел себя. «Сколько этажей?..»

Да если бы тебе сказать, мальчик, всю правду – ты все равно не поверил бы. Сам Ростик, возможно, знает еще далеко не все об этом доме, а ну как папаша забабахал себе еще несколько подземных уровней, где втихаря складирует всякий левый товар? Или оружие? Или желтокожих тайбейских наложниц?..

«Папаша… – Ростик усмехнулся, вспомнив что-то свое. – Тот еще жук».

Ладно. Если какие-то подозрения у мальчиков и были, то они должны вскоре рассеяться. Человеческий организм все время работает с оглядкой на воображаемую планку, которую ему предстоит одолеть. Опустишь планку пониже – и организм расслабляется, в голову лезет всякий вздор. Ну а если планка стоит достаточно высоко – тогда человека хватает лишь на то, чтобы эту самую планку преодолеть. Тут уже не до рассуждений. Вот и все.

Ростик смотрел, как Тимофей с Серегой медленно, осторожно продвигаются по коридору четвертого этажа. Ребята хорошо потрудились сегодня, каюк-компания долго будет помнить их визит… Пот и усталость сделали лица мальчишек похожими на грязные обмылки – но это ничего. Здоровья у них еще хватит на пару-другую раундов.

Тим с Серегой остановились перед заблокированной дверью и о чем-то заспорили.

– Ну вот, солобоны, ваш последний шанс, – вслух сказал Ростик. – Продуете этот раунд – так и быть: выброшу вас отсюда к чертовой маме.

Его компьютер загудел, посылая в черный лабиринт сети очередное послание.