Текст книги "Галопом по Европам"
Автор книги: Сергей Панарин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Друзья, конечно, остались недовольны, но к доводам «зануды» прислушались. Через пару минут игра в салки возобновилась. Лето коротко, а нужно так много успеть.
– Йаху! – счастливо кричал скунс, размахивая хвостом. – Вот он – дикий, дикий Запад!
Лошак с иноходи перешел в галоп. Сэму понравилось ощущение скорости. Еж реагировал не так бурно, но его душа переполнилась восторгом, глазки загорелись. Единственная неприятность – постоянно приходилось чихать, так как ветер щекотал нос. Наконец жеребчик Тырпыржацкий вынес седоков к мосту, возле которого притаились Михайло, Лисена, Серега и Петер.
– Колючий! – окликнула земляка лиса.
– Тпру, Иржи! – скомандовал еж. – Рули к кустам.
Потом были бурная встреча, знакомство конька с новыми друзьями, расспросы.
Волк, например, не преминул поинтересоваться у Тырпыржацкого:
– А ты, случайно, не болеешь?
– Нет. А что? – удивился жеребчик.
– Не подкатывай к Иржи, Серега, – вступился Колючий. – Он вполне здоров, санитар леса ты этакий!
– Санитар леса?! – Лошак недоуменно глядел то на волка, то на ежа.
Ломоносыч, Лисена, Колючий и Серега рассмеялись. У конька похолодело внутри, когда он рассмотрел их зубы.
– Это моя профессия, – добродушно пояснил волк. – Я тебе потом объясню.
– Ладушки, хватит болтологии, – подытожил Михайло. – Я вам всем рад, хорошо, что все живы-здоровы. Не хватает обезьянина и австралийца. Будем, что называется, искать.
В этот момент на ближайшую ветку села пичуга и важно прощебетала:
– Паны зарубежные гости, вас приглашает к себе наш воевода пан Войцех. Соблаговолите следовать за мной.
Выслушав последние донесения, бобер принял решение: чужаков лучше держать поближе к себе.
Часть вторая,
в которой люди приходят в лес не с миром, а звери тоже не сидят сложа лапы
Глава 1
Войцех лично встретил делегацию гостей на опушке перед замком:
– Здравствуйте, странники! Надеюсь, вы принесли нам дружбу.
– Безусловно, брат бобер, – чинно ответил Михайло Ломоносыч. – Долгих и сытых вам лет!
Откуда-то из-за руин вылетел Гуру Кен.
– А!!! Кого я слышу! О! Все в сборе! – прокричал он на скаку, прежде чем броситься обнимать каждого из вновь обретенных друзей. – Стоп, а где Эм Си?!
Воевода поспешил успокоить разгоряченного австралийца:
– Если ты о шимпанзе, то он сейчас проводит время в компании, хм, шайки, известной под названием бурундукиборги.
– Бурундуктобурги?! – спросил Колючий.
– Надеюсь, его не удерживают там против воли? – нахмурился Ломоносыч.
– Ха! Удержи его, – хмыкнул Вонючка Сэм.
– Значит, они такие же охламоны, как он, – елейным голоском заключила Лисена.
Бобер оценил прозорливость лисы.
– В каком-то роде вы совершенно правы, – дипломатично высказался Войцех. – Бурундукиборги – любители громкого ритмичного шума, который они называют музыкой в стиле хоп-хоп… или как-то так. По нашим наблюдениям, ваш Эм Си и бурундукиборги вполне нашли общий язык.
– Узнаю старину Ман-Кея, – расплылся в улыбке Гуру Кен.
Остальные друзья молчаливо согласились: рэпер с хипхопером братья навек.
– Не будем стоять в дверях. Милости просим в нашу крепость, – пригласил гостей воевода.
Бобер, еноты и гости проговорили весь вечер. Теперь и тамбовчане узнали, какая опасность грозит древней цитадели Ордена золотого горностая.
– Я верховный магистр нашего Ордена. Скорее всего, последний магистр, – печально закончил свою историю Войцех.
– Мы что-нибудь придумаем! Правда? – заявил Колючий, ища поддержку у спутников.
Лисена, Петер и Сэм смотрели на ежа как на дурачка, дескать, сболтнул, так уж сболтнул. Михайло и Серега не показали эмоций, пряча их под масками задумчивости. А вот Гуру Кен да Иржи Тырпыржацкий выразили полную готовность сразиться с любым противником. Кенгуру по обыкновению засунул лапы в перчатки и стал упражняться.
– Я понимаю, Гуру хоть сейчас будет рубиться со всем и вся. Боксер, что с него взять. Но ты-то, Иржи, куда лезешь? – спросила Лисена.
– Я несколько лет таскал повозку, катал непоседливых человеческих детей, Лисена, – проговорил жеребчик. – Настало время что-то менять.
– Молоток, Иржи! – одобрил Колючий. – А вот ты, Сэм, меня разочаровал.
Скунс смутился, ему вдруг срочно понадобилось поискать блошку в шерсти на боку. Затем он резко оборвал это занятие и сказал:
– Ты, Колючий, знаешь – я всегда с тобой. Но я стопроцентно уверен, что нам хватило тамбовской войны с хулиганами и браконьерами. Жаль, я не могу прямо сейчас связаться с консульством моей страны. Через сутки здесь был бы ограниченный контингент наших морских котиков.
– Ограниченный в каком смысле? – невинно поинтересовалась Лисена.
– Довольно, – тихо велел Михайло, и прения моментально прекратились. – Не было еще случая, когда мы, русские, не помогли бы родичам – дальним и не очень.
Еж буквально расцвел, мол, съели, скептики? Косолапый продолжил:
– Только для начала мы должны знать подробности. Вот я ума не приложу, как же вы умудрились так долго прятать от людей этот замок?
– Представьте себе, до последних событий все устраивалось само собой. – Войцех тайно ликовал, ведь теперь у него появились сильные союзники, и можно было рассказывать все без утайки. – После падения рыцарского ордена крепость разрушили, сожгли все прилегающие постройки. Уцелевшие люди переселились подальше от несчастного места. Они долго не наведывались к скорбным руинам, пока не появились охотники за ценностями. Им действительно удалось кое-что накопать, потом ведьма из ближайшего хутора…
– Ведьма? Кто это? – перебил Гуру Кен.
– Это так люди своих жен называют, – блеснул эрудицией Кшиштов.
– Глупый, – усмехнулся воевода. – Ведьма – это женщина, умеющая колдовать, травы многие знающая, с нами, зверьми, говорить умеющая. Сейчас таких среди людей совсем не осталось. Их в свое время свои же специально отлавливали. Видимо, кто-то очень не хотел, чтобы между нами были контакты.
– Спасибо, и прости, что прервал. И что же эта ведьма?..
– Она объявила это место проклятым. Не хотела, чтобы всякие стервятники рылись в костях славных рыцарей и их верных солдат. Более того, она знала, что мы, звери, поселились в развалинах. Люди поверили ведьме, и несколько веков здесь никто не то что охотиться – просто прогуливаться не решался. Даже большая война людей друг с другом чудом обошла наш замок стороной. И вот теперь отыскался умник.
– Отлично, – сказал Серега фирменным загробным голосом, а вид волка в этот момент выражал подлинную вселенскую скорбь.
– Ты полагаешь, мы обречены? – почти прошептал енот Анджей.
– Нет, наоборот. У меня появилась… идея, – пробурчал волк. – Правда, есть проблемка. Сдается мне, вы не все рассказываете, паны рыцари.
Тишина была под стать Серегиному голосу, на присутствующих чуть ли не могильным холодом повеяло.
Все удивленно смотрели на волка. Войцех удрученно махнул лапой:
– Какие же все-таки вы сметливые! Сперва пани Лисена, вот пан Серега… У каждого Ордена есть тайна. Мне придется хорошенько подумать, открывать вам ее или нет. Прошу вас, не обижайтесь.
– Я полагайт, если кто хотеть сказать «а», он должен говорить «б»! – встрепенулся гамбургский петух.
Многие гости вполне разделяли мнение тенора.
– Все Петер, пора на ложку, – сказал Войцех, глядя на соловеющего петуха.
– На ложку?! – встрепенулся Петер. – Как, и вы хотеть меня съедать? Я попадать в суп?!
– Не кипятись, дружище, – усмехнулся Михайло. – Ложкой поляки называют кровать. Усек?
Петух с недоверием посмотрел на бобра-воеводу:
– Это есть точно?
– Абсолютно.
– Возмутительно… Тогда скажи ему, что я не хотеть спать в кроватях, я хотеть спать на насесте.
– Перевод не нужен, я тебя хорошо понимаю, пан Петер, – проговорил Войцех. – Выбирай любую ветку. Будь как дома.
Перед сном Михайло Ломоносыч тихо сказал воеводе:
– Мы не желаем тебе дурного, магистр. Просто чем больше мы узнаем, тем проще будет понять обстановку и найти ключ к решению ваших проблем.
На слово «ваших» тамбовчанин сделал особое ударение.
– Благодарю тебя, Михайло Ломоносыч. Пожалуйста, отдыхайте, – Бобер отвесил изящный поклон и растворился в темноте.
Следует напомнить, что в ту ночь, когда остальные спали в заброшенном замке, Эм Си Ман-Кей восторгался бурундучьей вечеринкой и восхищал новых приятелей сам. Под утро, наоравшись и напрыгавшись, бурундукиборги и афро-англичанин завалились спать.
Где-то ближе к полудню Эм Си проснулся. В голове шумело, будто танцевальный долбеж, попавший в нее за ночь, отчего-то не весь выветрился. Руки-ноги ныли, словно Ман-Кей долго таскал тяжести. Настроение было не очень.
Шимпанзе встал, огляделся. Выяснилось, что он заснул прямо на сцене, за неизвестно зачем стоящей здесь радиолой. Эм Си подошел к краю и рассмотрел танцпол при дневном освещении.
– Йо, да это же свалка, как ни жалко, – пришлось признать бывшему циркачу.
Вещи, которые еще вечером казались первоклассной музыкальной техникой, теперь открылись в своем подлинном виде. Иначе как рухлядью назвать их было нельзя.
Склоны были вытоптаны, повсюду валялся мелкий пластиковый мусор, трубы патефонов смотрелись как застывшие червяки-переростки, открывшие голодные рты. Облупившаяся краска, грязь, хлам… Рэперу стало неуютно. Как ни крути, а он протусовался именно на свалке.
Эм Си встряхнулся: «Ха, где я только ни зависал, каких стихов ни писал, важно не где ты, а с кем. Я – с классными ребятами! Yes, I am!»
Плохое настроение потихоньку рассеивалось, «но осадочек-то остался».
Интересно, где молва разносится быстрее: в лесу от зверя к зверю или в деревнях да городах от человека к человеку? В тамбовском лесу губернатору Михайле помогал дятел Стук Стукыч, в польском – бобер Войцех узнавал новости от вездесущих малиновок. У людей кроме изустной передачи вестей есть еще и разные технические ухищрения, например, телефоны. Но и без техники новости да слухи разлетаются в человеческой среде чуть ли не мгновенно.
В польских хуторах говорили о странном происшествии на пограничной заставе. Случай с сорванной крышей наблюдательной башни оброс невероятными подробностями. Люди ждали появления шпионов, прилета летающих тарелок, а некоторые особо суровые бабки предрекали близкий конец света. Впрочем, эти горе-предсказательницы постоянно пророчили вселенскую катастрофу, пользуясь любым поводом.
Рыбаки Зденек и Збигнев вернулись домой мокрые и злые. Украденную лодку не вернешь – им пришлось добираться до берега вплавь. Слух о наглом воровстве взволновал рыбаков. Многие стали привязывать лодки на цепь, вешать замки, затаскивать плавсредства в сараи. Где-то уже толковали о краже катера, кто-то уверял, что был угнан пароход.
В соседнем хуторе произошло воровство другого рода: пропал рыжий лошак. Кому понадобился нескладный полукровка? Кстати, пару дней назад исчез козленок. Оборванная веревка, капли крови на траве. Кто же это мог сделать? Никто из местных жителей даже представить себе этого не мог. Никто, кроме пессимисток-пенсионерок, мгновенно выдумавших какую-то секту, поклоняющуюся злу. Дескать, принесут лошака в жертву, и вот он – конец света!
Случай с детьми-купальщиками, видевшими енота и ежа, катающихся на осле, кстати, рыжем, расценивался как курьез, шутка пацанов, однако истинность глупых россказней подтвердил умница Збышек – известный отличник и умница. Не поверить «правильному» пареньку взрослые не решились. Теперь по деревням неслась байка о зверях-наездниках. А тут подоспел сумасшедший рассказ Яцика Ковалевского. Дескать, встретил он на мосту медведя, лису и петуха. Ясное дело, односельчане решили, что кроме куреныша Яцик никого не видел, но можно ли укорять поэта за полет больной фантазии? Тем не менее, молва растиражировала историю про разгуливающих по лесу хищников и пеструю домашнюю птицу. И даже этот анекдот бабки умудрялись повернуть все к той же теме.
Разумеется, о близком конце света свидетельствовало и намерение какого-то богатея устроить в лесу, причем в проклятом месте, охотничьи угодья. Сначала хуторяне воспряли духом. Вдруг новому хозяину леса понадобятся рабочие руки? Все-таки любая усадьба ухода требует, да и животных растить кому-то нужно… Про проклятье, естественно, вспоминать не стали. Но пан Гржибовский не торопился давать объявление о найме. Он лишь выкупил один из крепких домов, где обустроил штаб-квартиру, из которой планировал руководить стройкой.
Сельчане спросили нового соседа, будет ли он искать рабочих, но тот только хмуро пробурчал:
– Пока не требуются.
Неласковое обхождение потенциального хозяина не сулило ничего хорошего, зато обнадеживало слово «пока». «Авось и понадобимся», – рассудили хуторяне.
Были среди них и те, кому не нравилась затея с охотничьим хозяйством.
К примеру, дед Дзендзелюк. Смешная, кстати, фамилия. Дзендзел – это прозвище, производное от польского слова «дзенцол» – «дятел». По-русски получается Дятлов.
Дед Дзендзелюк хорошо знал лес. Во время Второй Мировой он партизанил в этих краях, и его отряд попортил фашистам немало крови. Когда война закончилась, молодой тогда пан Дзендзелюк остался здесь, к лесу поближе. Он отстроил дом, обзавелся животиной, стал работать в колхозе, женился на красавице Барбаре, вырастил сына. Свободные деньки ветеран частенько проводил, гуляя по местам боевой славы, водил молодежь, рассказывал о минувших боях, быте солдат-сопротивленцев.
Шли годы, интерес к войне угасал. То, что пережило поколение пана Дзендзелюка, уже совершенно не трогало подросших внуков. Лес надежно спрятал следы партизанских стоянок. Сын давно уехал в город, Дзендзелюк остался с женой на хуторе. Дед бродил по лесу, восхищался природой, много фотографировал, вырастил у дома прекрасный грушевый сад.
Окрестные ребятишки любили нагрянуть к Дзендзелюкам, угоститься грушами или вареньем да полистать альбомы, под завязку набитые потрясающими фотографиями. Дед посмеивался в бороду и приговаривал:
– Это все в пяти километрах отсюда, а вы смотрите, будто на африканское диво. Берите родителей, идите в лес. Там и не такое увидите. А услышите-то, м-м-м… – и он закатывал глаза, будто гурман, вкусивший кусочек какого-то невообразимо деликатесного сыра.
Дзендзелюк отлично изучил каждую тропку. Он, разумеется, знал дорогу к развалинам замка, но предпочитал туда не ходить. Был он там всего дважды: лет двадцать назад и совсем недавно, когда стало известно о планах Гржибовского. Оба раза пан Дзендзелюк подолгу любовался останками далекой истории, но внутрь идти не решался. То ли духи древних защитников замка не пускали, то ли здесь было еще что-то. Чувствовал дед, что не надо переступать дозволенных границ, не для него стоят эти руины.
– Представь, старая, египетские пирамиды, – сказал он жене, когда услышал о том, что крепость будет снесена. – И вот появляется какой-нибудь арабско-негритянский пан, решивший на месте пирамиды Хеопса открыть верблюжьи скачки. Его тут же поставят на место, верно?
Полненькая пани Дзендзелюк вздохнула, тряхнув седыми прядками, выбившимися из-под платка.
– К чему воду в ступе толочь, если денежные мешки все решили? Просто для пирамид мешки должны быть больше.
– Глупая ты, Барбара! – обиженно отмахнулся дед, на том полемика и закончилась.
Тогда он и сходил к замку Ордена золотого горностая второй раз. За двадцать лет там мало что изменилось. Камни они и есть камни. Может быть, стало больше растительности. Дед Дзендзелюк сел на землю, прислонился плечом к стволу ольхи. Знание того, что дни забытого форпоста сочтены, придавало этому месту флер особого трагизма. Солнце спряталось за сизоватое облако, налетел порыв ветра, зашумели изумрудные кроны.
Из-за полуобвалившейся стены вышел бобер. Похоже, что он совсем не боялся, более того, отлично знал, что его видит человек. Зверек остановился и долго глядел на деда Дзендзелюка. Старику показалось, бобер слегка покачал головой, потом неспешно развернулся и скрылся из виду.
Это случилось за неделю до того, как к развалинам замка собрались диковинные звери: кенгуру, медведь, волк, лиса, скунс, а также вполне привычные для поляков еж, петух да лошак, хотя его-то привычным считать, наверное, не стоит.
Глава 2
За день, прожитый восьмерыми гостями в разрушенном замке, местные жители прониклись искренней симпатией к тамбовчанам и циркачам. Петер дал сольный концерт. Теперь поклонниками его таланта стали и польские звери.
Особенно им понравилась песня о Войцехе:
Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи, —
Бобер-воевода дозором
Обходит владенья свои…
К гамбургскому петуху вернулось ощущение популярности. Нет, он не болел звездной болезнью, просто ему была приятна всеобщая любовь к его таланту.
Теперь стало понятно, почему в лесу было так тихо: почти все звери собрались за замковыми стенами или затаились неподалеку. Предчувствие скорого прихода людей нарастало.
После обеда тамбовчане и циркачи вновь побеседовали с воеводой. Войцех решился-таки открыться новым союзникам. Он рассудил, что если гости окажутся лютыми обманщиками, то пусть уж лучше погубят Орден они, а не люди.
– Я доверю вам тайну, в которую посвящены только члены нашего Ордена, – сказал бобер. – Пообещайте, что никому ее не раскроете.
– Мы будем немы, как могилки, – заверил прыткий Колючий.
– Дзенкуе!
– Что делаешь?! – не понял еж.
– Дурашка, это «спасибо» по-польски, – рассмеялась Лисена.
– Именно так, – подтвердил Войцех. – Следуйте за мной.
Воевода повел гостей в центр замка, туда, где кучи камней поросли пышным кустарником. Войцех вдруг юркнул в кусты, путешественники последовали за ним. Пробравшись за каменные плиты, когда-то игравшие роль потолка, делегация остановилась у лаза. Впрочем, лаз был незаметным, его увивал плющ, и обступила терновая поросль.
– Думается, вы сможете спуститься все, – проговорил бобер, раздвинул плющ и двинулся в темноту.
Михайло, шедший сразу за ним, еле втиснулся в лаз, но метра через три проход, казавшийся косолапому тесной норой, расширился. Глаза тамбовского губернатора постепенно привыкли к темноте, он понял, что попал в коридор заброшенного человеческого жилища.
Ломоносыча слегка подтолкнули сзади.
– Ах, да! – спохватился медведь, давая дорогу друзьям.
За ним в коридор влезли Гуру Кен, Серега, Колючий с Сэмом и Лисена. Иржи Тырпыржацкий и Петер вниз не полезли. Лошак просто не умел ползать по катакомбам, а петух боялся. К тому же куры ужасно плохо видят в темноте.
– Это вход в сокровищницу Ордена, – тихо промолвил Войцех, и его голос многократно повторился в сырой глубине коридора.
– Класс! – порадовался Колючий.
– Класс!.. Класс!.. Класс!.. – понеслось во тьму.
– Цыц, не хулигань, – шикнул на шкодника Михайло.
– Пойдемте, – бобер зашагал по каменному туннелю.
Коридор постепенно сворачивал вправо. Звери протопали несколько десятков шагов, затем воевода скомандовал остановиться.
– Здесь лестница, поэтому ступайте осторожнее.
Начался винтовой спуск. Особо тяжело было Гуру Кену, поскольку ноги австралийца не были предназначены для ходьбы по крутым лестницам, к тому же скользким от влаги. Кенгуру несколько раз поскальзывался, но его неизменно подхватывал Михайло.
Пахло затхлостью и сырой землей. Навстречу дул слабый ветерок.
Наконец ступени закончились. Еще один короткий коридор привел зверей к входу в просторный зал. Дубовая дверь давно сгнила, петли проржавели, да и закрываться-то было не от кого. От стен зала исходило еле заметное зеленое свечение. Здесь было заметно суше, чем в туннелях.
В центре зала стояли несколько сундуков, точнее, их останков. Время не пожалело сундуки, зато их содержимое осталось в целости и сохранности – золото не ржавеет. Здесь были россыпи монет, целые клубки драгоценных цепочек, от изящных женских до толстенных мужских. Кубки, блюда, перстни, – все это было покрыто изрядным слоем пыли, но все равно мерцало неповторимым желтым отблеском.
– Вау, сокровища! – выдохнул Сэм и облизнулся. – Конечно, здесь не так богато, как в Форт-Ноксе, где хранится золотой резерв моих родных Штатов, но и это внушает уважение.
– Да, это сокровища Ордена золотого горностая, – промолвил бобер. – Только что нам до них? Все это – пустой металл, который ценят только люди. Главная наша реликвия стоит там, в дальнем углу.
Звери глянули в указанном направлении и непроизвольно попятились. В дальнем углу, завешанном густой колеблющейся паутиной, стояли железные рыцари.
– Не бойтесь, – усмехнулся воевода. – Это пустые латы. Там их много.
Приглядевшись, тамбовчане и кенгуру со скунсом увидели реликвию лесного Ордена. На возвышении, сложенном из золотых слитков, покоилась изящная статуэтка, изображающая горностая. Зверек стоял вполоборота, как бы ловя носом запахи. Красивое ловкое тело, стелющийся по земле хвост… Неведомый мастер отлично воплотил образ гордого, сильного зверька.
И хотя представления были лишними, бобер произнес:
– Золотой горностай.
Почтительно помолчав, Лисена задала вопрос, который возник у нее еще на входе в зал:
– Пан Войцех! Я обратила внимание на затемнение в противоположном углу. Что это?
– Выход на речной берег. Человеческие начальники очень любят оставлять путь для бегства. Правда, там все обвалилось, и вряд ли кто-то сможет воспользоваться черным ходом.
– Я все-таки посмотрю, – пробурчал Михайло и заковылял к темному пятну.
Ломоносыч рассудил просто: если в катакомбах гуляет сквозняк, то должен быть и второй выход из них.
Парфюмер Сэм обратился к бобру:
– Объясни мне, почему бы вам не взять своего горностая и не убежать отсюда?
– Ты гордишься своей страной, не так ли, Парфюмер? – скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил Войцех. – Здесь то же самое. Мы любим наш лес, чтим память предков, а вот этот зал и фигурка горностая для нас являются символами. Кто-то может счесть наш Орден игрой. Возможно, так оно и есть. Но я точно знаю, что рыцарство для меня и моих братьев – не пустое развлечение. Быть рыцарем значит быть честным перед собой, друзьями и родиной. Уйдем – предадим то, во что здесь верят многие века.
– Как же вы собираетесь отстоять это место? – недоуменно спросила лиса. – Стоит людишкам копнуть кучу хлама наверху – и они тут как тут.
– Будем драться.
Сохранявший молчание Серега невесело хмыкнул. Он представил бобра, дерущегося с матерым самцом человека.
Войцеха насторожила сама формулировка Лисениного вопроса.
– Прости, госпожа лиса, вчера ваш воевода обещал помощь, а нынче ты говоришь «как вы собираетесь». Разве не логичнее было бы сказать «мы».
– Ой, это ты меня прости. Никак не свыкнусь с мыслью, что я тоже буду участвовать в избиении людей, – иронично протараторила рыжая.
Волк хмыкнул второй раз, а Гуру Кен хлопнул лапами и заявил решительно:
– Я всю жизнь дубасил людей. Я помогу!
– Да-да, мы это еще вчера слышали, – брюзгливо сказал Серега. – Но, если я ничего не путаю, силой людей не взять. Нам нужна идея.
– Вот как раз идея-то у нас появилась, – радостно пролопотал Войцех. – Сегодня утром я получил весточку от матушки Ядвиги. Она долго размышляла и нашла решение!
Глазки воеводы горели столь сильно, что звери невольно преисполнились энтузиазма, но на серого хищника эта эмоциональная волна не повлияла.
– Ну и где же оно, решение ваше? – поинтересовался волк.
– Матушка Ядвига велела спросить у вас совета, ибо вы уже побеждали людей и знаете, как это делается! – будто по писаному выдал Войцех.
Казалось, будто стал слышен шорох паутины, колеблющейся на ветерке.
Гости переглянулись.
– Он это серьезно, – констатировала Лисена.
– Похоже на то, – согласился Серега.
– Эта их матушка Ядвига – буквально суперкомпьютер какой-то, – добавил Колючий.
А Сэм промолчал, потому что просто выпал в осадок.
– Неужели Ядвига ошиблась? – сокрушенно прошептал Войцех.
– Ничего она не ошиблась, – проворчал вернувшийся Михайло. – У нас решений вагон и маленькая тележка. Особенно после того, что мы тут увидели. Пойдем-ка уже наверх. Слишком стар я стал, чтобы подолгу в пещерах лазить.
Ободренный бобер пожал лапу Ломоносыча и зашагал к выходу.
На обратном пути все молчали. Польский воевода испытывал небывалый оптимизм. Он давно перестал жалеть о том, что открыл секретную сокровищницу гостям. Войцеха удивила прохладца, с которой россияне смотрели на сокровища. Кенгуру тоже не особо ликовал. А вот Сэм отреагировал плохо. Бобер был наслышан о желтом отблеске в алчных глазах. Из поколения в поколение передавались истории о бедах, сопровождавших такие кучи золота. «Да, скунс положительно запал на коварный желтый металл. Надо будет за ним следить», – решил воевода.
Наверху звери долго привыкали к дневному свету. Петер докучал расспросами, Гуру Кен, как мог, удовлетворил его любопытство.
– В общем, ситуация по обстановке такая, – задвинул умное вступление Ломоносыч. – Перво-наперво нам нужно вызволять обезьянина из лап этих, как их, бурундукиллеров.
– Бурундукиборгов, – поправил бобер.
– Да хоть бурундукилек в томатном соусе. Ответственные за исполнение – Колючий, Сэм, а также кто-то из местного населения, наиболее близкий к ним по духу, то есть, полагаю, еноты подойдут. План мероприятия: пришли, забрали, вернулись. Можно дать в ухо за отклонение от генеральной линии нашей дружбы. Задание ясное? Вопросы есть? Отлично.
Все это было сказано настолько быстро, что ни Сэм не успел вставить свое «Я гражданин великой державы и не подчиняюсь чужим приказам», ни бобер-воевода, как раз хотевший отправить с ежом и скунсом братьев-енотов, не смог ничего сказать. Мозг Ломоносыча заработал на всю мощь, не угнаться.
– Второе. Извиняй, Войцех, но мне с вверенными мне друзьями надо будет провести внутреннее совещание. Не подумай, что мы что-то скрываем. Нам будет легче действовать по накатанной схеме, когда все зависит только от нас. Мы друг друга знаем, притерлись и всякое туда подобное. Ну, ты понял. – Михайло дождался кивка бобра. – Ребята, айда прогуляемся. А вас, товарищ Тырпыржацкий, я попрошу остаться.
Колючий, Сэм, Анджей и Кшиштов дружно топали в гости к бурундукиборгам. Братья-еноты обрадовались, получив это задание. Еж был им симпатичен, скунс и вовсе походил на третьего брата. Конечно, полосы на нем были немного другими, только кто на эти частности смотрит?
Стоял ранний вечер. Небо затянула тонкая облачная дымка. В лесу было тепло, но не жарко.
– Далеко нам переться? – спросил Парфюмер.
Он бы предпочел остаться возле крепости и поохотиться на тамошних насекомых.
– Лапой подать, мигом добежим, – ответил Кшиштов, сверкая белым пятном на черной голове.
– Мигом, – передразнил Анджей.
Увалень енот не очень хотел тащиться в логово бурундукиборгов. Анджей не понимал их увлечения грохотом и плясками. Ночью лучше спать, а не заниматься ерундой, считал он. Шайка хип-хоперов славилась враждебным отношением к чужакам. Это обстоятельство также не добавляло Анджею радости.
– Смотри, Кшиштов, – продолжил он. – Закидают тебя шишками, будешь Кшишка.
– Очень смешно, – буркнул брат.
– Не ссорьтесь, мужики, – примирительно сказал Колючий. – Лучше расскажите про тутошних бурундуков.
– Ну, они тут с прибабахом, – дал хлесткую характеристику банде танцоров Анджей.
– Ага, вот так вот сразу! – встрял Кшиштов. – Если кто-то не похож на тебя, то и сразу с прибабахом.
– Ты симпатизируешь бурундукиборгам? – поинтересовался Вонючка Сэм.
– Ну, не то чтобы… Они действительно немножко ку-ку…
– Это он лишь бы со мной поспорить, – пояснил крепыш Анджей.
Еж улыбнулся:
– Хех, мы со стариной Сэмом тоже любим поспорить. Да, Парфюмер?
– Нет, с чего ты взял? – удивился скунс.
– Вот, видали? Уже упирается, – сказал довольный Колючий, поглаживая лапкой коротко стриженную макушку.
Впереди из кустов вспорхнула стая птиц. Путники остановились.
Вокруг располагались островки кустов. Сэм рассмотрел на одном из них какие-то красные ягоды, сросшиеся по две. Было подозрительно тихо.
– В общем, мы уже близко, – прошептал Кшиштов, скорее всего, ради того, чтобы прорвать тягучий заслон тишины.
И вдруг отовсюду сразу полетели шишки. Началась настоящая бомбардировка!
Колючий толкнул Сэма к ближайшему дереву, сам прижался спиной к стволу и наполовину свернулся в клубок. Редкие снаряды, долетевшие до него, отскакивали от иголок, плотно торчащих из тела ежа.
Еноты последовали примеру гостей. Раздался короткий свист, и бомбардировка резко прервалась. Из-за кустов выскочили с десяток бурундуков. К этому моменту Парфюмер Сэм не на шутку разъярился. Его хвост вытянулся, распушился и нервно завибрировал. Колючий мысленно усмехнулся, уж он-то знал, что ждет наглых бурундуков. Сам однажды вляпался…
Тем временем банда смыкала кольцо.
– Вы знаете, на чьей территории шляетесь? – развязно спросил один из грызунов.
– Ребята, мы по делу, – тихо, но уверенно сказал Анджей.
– Сейчас мы разберемся, какое у вас дело, – пообещал кто-то из наглецов.
– Но сначала отметелим, – «обрадовал» еще один бурундук.
– Я гражданин суверенного государства. Я буду защищаться, – твердо произнес Парфюмер.
– То-то у тебя хвост трясется, трус суверенный! – задиристо выкрикнул ближний к Сэму бандит, а остальные покатились со смеху.
– Ох, зря ты это ляпнул, – не без злорадства сказал Колючий.
Скунс развернулся к обидчику и выпустил в него струю ужасного пахучего вещества, из-за которого все разумные существа опасаются этого зверька. Зловонного заряда хватило и на вторую струю. Сэм выстрелил как бы наискосок, задев этой гадостью еще четверых бурундукиборгов.
Эффект был волшебный. Бандиты заверещали, принялись вытираться, но лишь размазывали вонючее вещество все сильнее. Гадкий «аромат» лез в носы, глаза слезились, кольцо окружения превратилось в кучу-малу. Кинувшиеся на помощь подельникам бурундукиборги, поначалу не задетые химическим зарядом, тоже умудрились испачкаться. Полосатые зверьки чихали, кто-то упал на спину, другие в приступе отвращения к запаху расползались в стороны. По округе разносилось нестройное фырканье.
– Получили, щенки? – тоном победителя спросил Парфюмер Сэм.
Анджей и Кшиштов были явно впечатлены. Мощь американского химического оружия внушала почтение.
Еж прошагал к ближайшему бурундукиборгу гордой походкой, будто это он, Колючий, только что обратил стаю бандитов в позорное бегство.
– Где вы прячете Эм Си?
– Никто его не прячет… Ф-ф-фу-у-ух!.. Он на танцполе… С Шершавым… Апчхи!
– С чем шершавым?! Напильником? Вы пытаете его? – надавил на поверженного бурундукиборга тамбовчанин.
– Нет-нет! – в страхе залепетал хулиган. – Шершавый – кличка нашего короля вечеринок. Фух!..
Он показал трясущейся лапкой, куда надо идти.
– Так бы и сразу, – процедил сквозь зубы Колючий.
Через несколько минут скунс, еж и два енота стояли перед широкой низиной, которую бурундукиборги называли танцполом.
