Текст книги "Поднять перископ! часть 5"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Явно японец. Нейтрал бы без огней не шел, да и что ему тут делать? Нагасаки гораздо южнее.

– А что же он тогда ближе к берегу не возьмет? Ведь ясно, что своими силами пожар погасить не могут и скоро придется покидать судно. А так глядишь, до самого берега бы и дошли.

– А вдруг, у него с машиной что-то случилось? Поэтому и не может ход дать.

– А может, с него уже все сбежали давно, а пожар толком никак не разгорится?

– А вы знаете, господа… Мне кажется, что это судно-ловушка…

После неожиданной фразы Кроуна все замерли. Такого еще не предполагал никто. Михаил тоже склонялся к этому, но его заинтересовала нестандартность мышления.

– А почему Вы так решили, Николай Александрович?

– Как Вам сказать, Михаил Рудольфович… Помните, Вы говорили, что уж очень много мелких несуразностей было в тех судах-ловушках, которые встретились вам ранее? Вот и здесь то же самое… Обратите внимание – транспорт идет один, что для японцев сейчас нехарактерно. Все нейтралы идут в этом районе в Нагасаки, что значительно южнее от этого места. Иными словами, нейтралу-одиночке здесь делать нечего. Судя по всему, на этом "купце" пожар в трюме. Но почему команда не тушит его? А если бы она не справилась с пожаром, то пламя было бы уже до неба, а команда попросту сбежала на шлюпках. Тем более, берег недалеко и погода позволяет. И почему рядом нет ни одного японского миноносца? Я н е в е р ю, что они этого не замечают, или замечают, но полностью игнорируют. Ведь мы заметили этого "купца" на большом расстоянии именно благодаря языкам пламени. И японские миноносцы также не могли их не заметить. Но их тут нет. А почему? Не потому ли, что они знают, что это ловушка? И просто ждут, когда мы клюнем на приманку и подойдем ближе? Либо мы, либо крейсера Владивостокского отряда?

– Очень, очень интересно, Николай Александрович. Действительно, если Ваши подозрения верны, то это новое слово в действиях судов-ловушек. Поэтому, предлагаю Вам проверить все на практике. Я ведь обещал, что вы все будете тренироваться в стрельбе минами по реальным целям в боевой обстановке? Вот Вам цель, тренируйтесь. Тем более, ситуация упрощена до предела. Цель неподвижна, не имеет эскорта и хорошо различима в темноте благодаря открытому пламени. Для тренировки атакуйте из подводного положения, используя перископ. Думаю, после взрыва японские миноносцы быстро окажутся рядом, поэтому погрузимся заранее. Начинаем практические занятия, господа. Николай Александрович, командуйте "Косаткой". А я буду Вас подстраховывать.

Сказанное вызвало неожиданный ажиотаж среди офицеров. Если раньше во время торпедных атак они выступали в роли сторонних зрителей, то теперь им самим предстоит применить на практике то, чему они научились. Даже каперанг Кроун не скрывал волнения, что же говорить о трех лейтенантах, два из которых на лодке без году неделя. Мостик быстро опустел и "Косатка" стала погружаться. Кроун руководил всеми маневрами, а Михаил присматривал, но пока не вмешивался. Все шло в штатном режиме. Ситуация, конечно, была простейшая, как на полигоне в самом начале обучения. Стрельба по неподвижной цели. Но для человека, впервые выводящего в торпедную атаку подводную лодку, это было знаковое событие, и Михаил это прекрасно понимал. Единственно, что он потребовал, это посмотреть в перископ перед выстрелом и оценить ситуацию. "Косатка", тем временем, закончила маневрирование и заняла позицию, развернувшись носом на лежащее в дрейфе судно, до которого было не более четырех кабельтовых. Закончив маневр, Кроун предложил Михаилу глянуть в перископ.

На поверхности ничего не изменилось. Неизвестное судно все также лежало в дрейфе и все также на нем что-то горело. Но ни разгоралось сильнее, ни гасло, что было странным само по себе. Иногда казалось, что на палубе мелькают какие-то тени, но уверенности в этом не было. Позиция была выбрана удачно и угол встречи торпеды с целью близок к прямому.

– Отлично, Николай Александрович. Позиция занята правильно, можете стрелять по нашему "погорельцу". Посмотрим, что японцы задумали.

Толчок, и одна торпеда покидает аппарат. Все офицеры уже обзавелись собственными секундомерами и сейчас внимательно наблюдают за бегом стрелки. "Косатка" же дает ход и старается удержать перископную глубину горизонтальными рулями. Кроун, на всякий случай, убрал перископ и поднимает его только тогда, когда до всех доносится грохот взрыва. Снова "Ура!!!" прокатывается по отсекам. А на поверхности видно, как столб воды взлетает возле борта судна, закрыв языки пламени. Но… Ничего не происходит… Судно как стояло, так и стоит. Только характер пожара несколько изменился. Вроде бы, стал поменьше.

– Поздравляю, Николай Александрович! С первой подводной атакой! Как там Ваш подопечный?

– Что-то не собирается он тонуть, Михаил Рудольфович… Как стоял, так и стоит. Возможно, тоже с пустыми бочками в трюмах? Взгляните.

Михаил посмотрел в перископ и убедился, что Кроун прав. Странный пароход не подавал признаков жизни и оставался неподвижным, только немного осел в воду. Очень похоже, что он был загружен плавучим грузом, который хорошо держал его на воде даже после получения пробоины.

– Очень может быть… Поэтому, подождем, как дальше будут карты ложиться. Нам торопиться особо некуда…

Ждать долго не пришлось. "Косатка" по-прежнему оставалась на перископной глубине, кружа неподалеку от лежавшего в дрейфе "погорельца", как вскоре все услышали быстро приближавшийся звук машин миноносцев. На всякий случай, нырнули поглубже, чтобы избежать случайного тарана. Несколько миноносцев проследовали совсем рядом и направились в сторону неподвижного парохода. Когда "Косатка" снова всплыла под перископ, наверху открылась очень интересная картина. Большая группа японских миноносцев подошла к неизвестному судну, светя прожекторами, причем в лучах прожекторов хорошо были видны люди на палубе парохода. Значит, экипаж его не покинул. "Пожар", тем временем, очень быстро потух.

– Похоже, Вы были правы, Николай Александрович. Это новое изобретение японцев. Честно говоря, не ожидал такого интересного фокуса с пожаром. А ведь наши крейсера могли клюнуть, и попали бы под удар этой своры. Хорошо, что мы оказались здесь раньше.

– А теперь что, Михаил Рудольфович?

– Обязательно надо сообщить нашим о новых фокусах японцев, чтобы они в следующую ночь не попались. А пока понаблюдаем. Может, еще что интересное увидим…

Оставаясь на перископной глубине и не удаляясь очень далеко, Михаил внимательно наблюдал за тем, что творилось на поверхности. По всему было видно, что японцы собираются взять судно-ловушку на буксир, так как один из миноносцев неожиданно подошел к его носу, и было видно какое-то движение на палубе обоих кораблей. Очевидно, японцы заводили буксирный трос.

– Николай Александрович, по миделю стреляли? И взрыв был по миделю?

– Да, по миделю. Как раз возле надстройки.

– Отлично. Значит, кочегарка у него затоплена, и ход он дать не может. Японцы стараются увести своего "погорельца" на буксире. Николай Александрович, у Вас есть прекрасная возможность отправить на дно японский миноносец, который начнет буксировку. Быстрее четырех – пяти узлов хода у него все равно не будет. Постарайтесь поймать его в момент выхода на буксир, когда ход у него будет минимальный, или когда он еще будет лежать в дрейфе, заводя буксирный трос. Миноносец крупный – из истребителей. Глубина хода мины – не более метра, иначе может пройти под килем. А ему за глаза хватит. Действуйте. Только снова перед атакой дайте мне оценить ситуацию…

Воодушевленный первым успехом, Кроун занимает место у перископа. Снова "Косатка" начинает маневрирование, осторожно подкрадываясь к противнику. Видно, с заводкой буксира не все идет гладко, так как миноносец продолжает оставаться в дрейфе рядом с носом судна-ловушки, удерживая свое положение работой машин. Закончив маневрирование, Кроун отходит от перископа и просит Михаила оценить занятую позицию. Вертикальная линия визира лежит на мостике миноносца, по-прежнему остающемся неподвижным. Угол встречи торпеды с целью прямой, дистанция не более двух кабельтовых. Позиция идеальна.

– Отлично, Николай Александрович. Действуйте.

Кроун снова приникает к перископу. За те несколько секунд, что командир "Косатки" оценивал занятую позицию, ничего не изменилось. Миноносец все также неподвижен и не подозревает о нависшей опасности. А может, японцы уверены, что если "Косатка" даже и находится поблизости, то не станет тратить торпеды на такие мелкие цели. Опасное заблуждение…

Толчок, и еще одна торпеда покидает аппарат. Глубина хода небольшая и такой режим движения для торпеды не очень хорош, она может периодически показываться на поверхности. Но сейчас ночь, и вряд ли японцы заметят ее вовремя. Тем более, миноносец неподвижен, и даже если даст ход, то не сможет разогнаться мгновенно, уйдя со своей гибельной позиции. А для того, чтобы преодолеть дистанцию в два кабельтова, торпеде много времени не надо…

Грохот раскалывает ночную тишину, и столб воды взлетает в небо возле борта миноносца, который тут же получает сильный крен и начинает быстро погружаться в воду. Следом гремит второй глухой взрыв и все вокруг окутывается паром. Очевидно, взорвались котлы. Это приводит к невероятной активности японцев. Вспыхивают прожектора, гремят выстрелы, причем хорошо слышно, как среди трескотни малокалиберных пушек миноносцев, ухают орудия среднего калибра, фугасные снаряды которых разрываются при падении в воду в том месте, где японцам мерещится "Косатка". Но всего этого на "Косатке" уже не видят. Сразу же, как был зафиксирован взрыв, перископ убран и лодка скользнула в глубину, став недосягаемой для вражеских снарядов.

В рубке все поздравляли Кроуна с успешной атакой. Каперанг лишь смущенно улыбался и отвечал невпопад. Что ни говори, но если бы кто сказал ему о чем-то подобном хотя бы полгода назад, то он счел бы это буйной фантазией, навеянной романами Жюля Верна. Ко всем присоединился и Михаил.

– С почином, Николай Александрович! Первая уничтоженная цель. Хоть всего лишь и миноносец, но начало положено, продолжайте в том же духе. А до вас, господа, тоже очередь дойдет.

– Михаил Рудольфович, так может, всплывем под перископ, и еще кого-нибудь прихватим?!

– Нет, уже не получится. Там сейчас такой "танец" со стрельбой начался, что нам лучше не показываться. Можем попасть под таранный удар. Да и миноносцы уже на месте не стоят, а "танцуют", попасть по ним практически невозможно. Поэтому, пусть "танцуют" дальше, а мы отойдем в сторонку, всплывем, и свяжемся по радиотелеграфу с нашими крейсерами. Надо обязательно предупредить их об этом. А потом подождем до утра поблизости. Если японцы не уведут за ночь поврежденное судно-ловушку, то наведем на него крейсера и пусть они своими шестидюймовками порвут его на куски. Чтобы впредь неповадно было такими вещами заниматься. Тут им пустые бочки уже ничем не помогут…

Не торопясь, малым ходом, "Косатка" проходит под беснующимися миноносцами на глубине тридцать метров и спокойно направляется в сторону моря. Отбой тревоги, здесь больше нечего делать. Пока офицеры делятся впечатлениями о проведенной атаке, Михаил ушел в каюту, чтобы составить радиограмму. Но в голове, помимо этого, крутились очередные хулиганские мысли. Хоть он и считал это верхом наглости, но раз уж начали так карты ложиться… За этим делом его и застал старший офицер, постучав в каюту.

– Можно? Не помешаю?

– Заходи, Василий, садись. Что-то стряслось?

– Слава богу, нет. Слушай, Михель, я вот что думаю. Нам ведь надо обозначить свое присутствие в Корейском проливе, чтобы японцы считали, будто мы отсюда не уходили. Так?

– Так. И что ты предлагаешь?

– А не прогуляться ли нам еще раз к Нагасаки? Вряд ли японцы ждут от нас такой наглости. Проследить за входящими и выходящими судами, выяснить, не набросали ли там мин. Да и прихватить кого-нибудь. Хотя бы тех же англичан. Ведь ночью вполне можем перепутать. Ночью, как ты правильно сказал, все кошки серы.

– Ох, Васька… Ты такой же неисправимый авантюрист, как и я? Вроде бы, контрабандистом опиума не был и на U-ботах не служил… Но это хорошо. Будет, на кого "Косатку" оставить. Идея, конечно, очень заманчивая. Сам об этом сейчас думаю. Ширина пролива, ведущего в бухту, в самом узком месте чуть менее четырех кабельтовых. Длина – восемь кабельтовых. Поворотов нет, можно следовать одним курсом, если не забираться в северную, узкую часть бухты с малыми глубинами. А глубина на входе от тридцати до сорока пяти метров при отливе…

– Михель, подожди, я что-то не пойму… Ты прямо в бухту лезть собрался?!

– А если даже и так? Технически это вполне осуществимо.

– Ну, Великий Корсар хренов… Хотя, это в твоем духе, удивляться нечему… Но как ты думаешь это сделать?

– Подойти ко входу в бухту ближе к вечеру и начать движение с заходом солнца. Ориентиры на берегу еще будут видны, а перископ на поверхности заметить уже трудно. К тому же, можно ориентироваться по огням стоящих судов, там большая якорная стоянка в центральной части бухты. И есть еще один очень хороший ориентир, который будет работать, не смотря ни на что. Английский крейсер, выбросившийся на берег. Японцы не успеют убрать его за такое короткое время. И какие-то огни на нем все равно будут гореть. Забираемся тихонечко в бухту, глубины там нормальные, порядка сорока метров, доходим до стоящих на рейде судов, выбираем наиболее предпочтительные цели, выпускаем торпеды, разворачиваемся и уходим.

– Как у тебя все просто! Думаешь, японцы не охраняют вход в бухту?

– Охраняют. Да только с теми техническими средствами, что у них есть, обнаружить нас не смогут. До идеи перегораживания узких проходов противолодочными сетями они еще не додумались. Мин в проливе нет, там их ставить негде, да и смысла никакого. Движение судов довольно интенсивное, поэтому, возможно даже удастся пристроиться кому-то в кильватер и идти за ним, как за лоцманом. В темноте перископ никто не увидит. Почему я считаю этот кажущийся авантюрой план возможным, так только потому, что заход в бухту Нагасаки не представляет трудностей в навигационном плане. Вот в Порт-Артур, или в Шанхай, заходить подобным образом я бы даже и не думал.

– Хорошо. А обратно как выбираться?

– Точно так же, как и вошли. Перед атакой точно определить место по береговым огням, в бухте они горят, это точно установлено. Занять такую позицию перед атакой, чтобы потом исключить необходимость лишнего маневрирования. После атаки – полный ход и курс по оси пролива. При скорости хода в семь узлов нам потребуется не более восьми – девяти минут, чтобы развернуться после атаки носом на выход и пройти пролив. Даже если японцы очухаются раньше и сразу сообразят, в чем дело, то все, что они могут сделать, это накрыть пролив огнем береговой артиллерии. Либо, снова послать туда свору миноносцев в надежде нас протаранить. И они снова будут светить прожекторами, пытаясь обнаружить наш перископ. И снова выполнят для нас роль маяков.

– А если нет? Если действительно, как ты говоришь, накроют весь пролив береговой артиллерией?

– Ну и что? Пусть накрывают. Когда мы будем на глубине двадцать пять метров, взрывы снарядов на поверхности для нас не опасны. Это связано с особенностями распространения взрывной волны в водной среде. Тряхнет, конечно. Лампочки могут посыпаться. Но больше ничего не должно быть. Опасен взрыв снизу, или сбоку на небольшом расстоянии, порядка нескольких метров. Причем, это прямо пропорционально силе заряда и обратно пропорционально глубине погружения. В японских двенадцатидюймовых снарядах, если мне не изменяет память, всего около пятидесяти килограммов взрывчатки. В восьми и шестидюймовых и того меньше. В глубинных же бомбах – больше сотни. И то для того, чтобы уничтожить лодку, она должна была взорваться очень близко от корпуса.

– Да уж… Кому я это говорю… Ох, герр фрегаттен-капитан… Как был ты Бок Гуем, так и остался. А кого ты думаешь там достать?

– Да кто подвернется. Все равно, ничего серьезного у японцев уже не осталось. Может быть, сговорчивее станут и быстрее придут к идее мирных переговоров. За англичан и американцев речи нет, для них это выгодный бизнес. И чем дольше Россия и Япония будут стараться уничтожить друг друга, тем им выгоднее. В северной части бухты, где расположен сам город и порт Нагасаки, довольно тесно и основная часть судов, ожидающих выгрузку, стоит на рейде в центральной части бухты, имеющей большую и удобную акваторию. Глубины на рейде – от двадцати до тридцати метров. Есть небольшая банка с глубиной двенадцать метров в центральной части рейда, но так далеко мы забираться не будем. Думаю, помимо японских грузовых судов, там стоит немало англичан. Но мы их туда не звали. И никто не запретит России наносить удары по боевым кораблям и торговым судам, с т о я щ и м в о в р а ж е с к о м п о р т у. Это не нейтральные воды, где действует призовое право.

– А после Нагасаки – Токийский залив?

– Разумеется. Тем более, японцы вряд ли будут нас там ждать.

– Ну, Михель… Если бы не знал тебя раньше, и сам во всем этом участия не принимал, точно бы подумал, что ты псих… Сколько ты уже всего натворил? И сколько натворишь еще? Думаю, твой Лотар фон Арнольд позеленел бы от зависти, если узнал. Вместе с Прином.

– Лотар фон Арнольд об этом пока даже не думает. И он вообще пошел в подводный флот только после того, как ему отказали в переводе в воздухоплавательные части германского флота, на дирижабли. То, чего он потом добился на своей U-35, поразило всех. А Прин еще даже не родился. И я в этой войне с японцами просто использую богатый опыт, накопленный всеми подводниками Великой войны. Причем, не только германскими, но также русскими, английскими, австрийскими и французскими. Ты можешь себе представить прорыв подводных лодок через Дарданеллы в Мраморное море и обратно? А англичане такое проделывали не раз и доставляли немало неприятностей туркам. А также свой собственный опыт, полученный во время войны в Атлантике с англичанами до октября сорок второго года. Именно на этом базируются все наши феноменальные успехи. И на моем знании истории, какой она уже была один раз. Без этого ничего бы не получилось. И чем скорее мы одержим победу в этой войне, тем лучше. А для этого все средства хороши. В том числе и утопленные английские крейсера. Мы их сюда не звали. Но… Василий, здесь есть одно большое "но". Ничего этого мы делать не будем. Мы смогли бы проникнуть в бухту Нагасаки и уйти оттуда, если бы нам это было действительно н а д о. То есть, надо было бы любыми путями достать там кого-то. Как мы пробрались в Сасебо. Потому, что нам н а д о было достать "Идзумо" и "Ивате". А вот сейчас нам это н е н а д о. Наша задача – всего лишь наделать побольше шума и создать у японцев уверенность, что мы по-прежнему находимся здесь и уходить никуда не собираемся. Поэтому, и незачем подвергать "Косатку" ненужному риску. А вот проникнуть в Токийский залив и устроить тарарам на весь мир нам н а д о. Поэтому, проникнем и устроим. Ты, как будущий командир подводной лодки, должен учитывать все нюансы. И должен научиться заставить противника считать так, как тебе н а д о! А не так, как оно есть на самом деле. Работа хорошего командира подводной лодки сродни работе хорошего карточного шулера. Ты должен создать у противника уверенность в том, чего на самом деле нет. И умело воспользоваться этим…

А "Косатка", тем временем, уходила все дальше и дальше. Когда она удалилась от места атаки на три мили, то всплыла под перископ. Позади до сих пор гремели выстрелы, и море кипело от разрывов снарядов. В темноте носились стремительные тени, пронзая ночь лучами прожекторов, но виновница всего этого переполоха была уже далеко.

Наутро, едва только небо на востоке начало светлеть, "Косатка" ушла под воду. Всю ночь она пролежала в дрейфе, не удаляясь далеко от места атаки. Стрельба и "танец" миноносцев продолжались около часа, причем японцы все время расширяли радиус поиска. Потом все разом прекратилось. Очевидно, командир отряда миноносцев понял бесполезность данного занятия, и решил поберечь уголь и снаряды. Но далеко японцы не ушли, оставшись в этом районе и патрулируя возле судна-ловушки. Возможно, рассчитывали либо на повторную атаку "Косатки", либо на появление русских крейсеров, так как огонь на судне-ловушке появился опять. Очевидно, японцы решили выжать максимум возможного из создавшейся ситуации и больше не рисковали с буксировкой. Но теперь это уже не имело смысла. Когда "Косатка" всплыла, удалившись на безопасное расстояние, радиограмма о новом изобретении японских стратегов с указанием координат сразу же ушла в эфир и была принята радиостанцией "России". Вскоре пришел лаконичный ответ. "Утром ждите. Иессен". И вот теперь Михаил внимательно осматривал в перископ поверхность моря, гадая, что же будет дальше.

Наверху пока было тихо. Милях в пяти лежало в дрейфе судно-ловушка, заметно осевшее в воду и имеющее крен на левый борт. Причем, судно не очень большое. Очевидно, машинное отделение и кочегарка были затоплены, так как дыма над трубой не было, и оно держалось на воде исключительно благодаря плавучему грузу в трюмах. Скорее всего – пустым бочкам. Вокруг патрулировали семь миноносцев. Былой резвости, как ночью, они не проявляли, но очень часто хаотически меняли курс, чтобы затруднить прицеливание подводной лодке. Михаил усмехнулся. Наконец-то до противника дошло, что для субмарины не бывает неприкасаемых целей, какими бы мелкими и сложными в плане стрельбы они ни были. Есть только целесообразность атаки тех, или иных целей в конкретных условиях. И былой беспечности в действиях миноносцев уже не будет. А сейчас было понятно, что японцы чего-то ждут. Возможно, буксир, который должен отбуксировать поврежденное судно-ловушку в порт, так как со стороны японского берега был замечен дым. Но вскоре дымы появились и в западной части горизонта. И очень быстро стало ясно, что это Владивостокский отряд. Причем, "Богатырь" вырвался далеко вперед. Там уже заметили группу японцев и полным ходом шли на сближение. На миноносцах тоже заметили опасного противника и не стали геройствовать, дав полный ход и бросившись наутек. Все равно, никаких шансов на успешную торпедную атаку крейсера в светлое время суток у них не было.

Глядя попеременно, то на удаляющиеся миноносцы, то на приближающиеся крейсера, то на неподвижное судно-ловушку, Михаил не мог отделаться от мысли, что здесь что-то не так. Почему японцы повели себя так странно? Не сняли экипаж с судна-ловушки, фактически отдав его на растерзание четырем крейсерам, хотя времени у них было достаточно. Неужели, всерьез считают возможным нанести хоть какой-то вред противнику в артиллерийском бою? Ведь "Россия" и "Громобой" разнесут этого пигмея на куски своими восьмидюймовыми орудиями, даже не входя в зону действия его артиллерии. Тем более, он неподвижен. Что-то здесь нечисто… И крейсера пока не стреляют… Видя такую картину, возможно, пытаются захватить судно-ловушку…

– Продуть балласт! Орудийной прислуге приготовиться!

Все, кто был в рубке, удивленно глянули на командира, но вопросов никто не задавал. Когда "Косатка", продув балласт, вылетела на поверхность, "Богатырь" уже прошел мимо нее и направлялся к неподвижному судну. У Михаила появились серьезные подозрения, но делиться ими было некогда. Экипаж четко выполнял свои обязанности, только те, кто был рядом, искоса поглядывали на командира. Чего это он как с цепи сорвался? К чему срочное всплытие? Комендоры быстро приготовили палубное орудие, и уже выстроилась цепочка из матросов для подачи снарядов. Все молчали, только унтер-офицер Фокин позволил себе замечание.

– Далеко, Ваше высокоблагородие. Не достанем.

Но следующая команда ввела его в еще большее недоумение.

– Заградительный огонь впереди по курсу "Богатыря"! Передать на "Богатырь" – "Не приближайтесь к судну!"

Грохнула пушка, посылая снаряд вдогонку "Богатырю", который уже ушел довольно далеко, и расстояние между ним и судном-ловушкой значительно сократилось. Снаряд, упавший между ним и противником, был полной неожиданностью, так как японцы не стреляли. Но там отреагировали быстро, на мостике крейсера замигали вспышки.

– Ваше высокоблагородие, с "Богатыря" передают. "Каковы ваши намерения?"

– Отвечай. "Не приближайтесь к судну. Возможна минная атака".

Пока удивленный сигнальщик передавал ответ, Михаил окинул взглядом горизонт. Миноносцы были уже далеко, сзади подходили "Россия", "Громобой" и "Рюрик". На мостике "России" замигал ратьер. Иессен просил подойти к борту. Пока "Косатка" маневрировала, направляясь к "России", "Богатырь" изменил курс и начал обходить по дуге лежавшее в дрейфе судно. Как вдруг он резко вильнул в сторону, в следующую секунду дав залп. Расстояние было незначительным, поэтому первые же снаряды накрыли цель. Японцы ответили двумя выстрелами, но после этого их орудия замолчали. Шестидюймовые снаряды "Богатыря" рвали японское судно на куски, но оно продолжало держаться на поверхности. На помощь "Богатырю" поспешили "Громобой" и "Рюрик", "Россия" же задержалась, убавив ход до самого малого, поджидая "Косатку".

Когда "Косатка" оказалась под бортом "России", на нее было устремлено множество удивленных взглядов, в том числе и контр-адмирала Иессена. Не став ждать доклада, он сразу поинтересовался.

– Михаил Рудольфович, что у вас тут стряслось?! Зачем вы "Богатырю" вдогонку стреляли?!

– Хотел привлечь внимание и не дать подойти к японскому судну, Ваше превосходительство! Опасаюсь возможной минной атаки со стороны судна-ловушки!

– Хотите сказать, что японцы установили на нем минные аппараты? Вы уверены?

– Не уверен, но сопоставил факты и опасаюсь этого.

Между тем, раздался доклад сигнальщика.

– Сообщение с "Богатыря". "Атакован минами. Близко к цели не приближаться".

– Ну, Михаил Рудольфович, Вы точно провидец! Рассказывайте, что тут у вас случилось…

В процессе рассказа "Богатырь" закончил кромсать японское судно, все же отправив его на дно, хотя после первых попаданий оно упорно не желало тонуть. Иессена очень насторожили последние события.

– Так, так… Получается, японцы хватаются за соломинку, раз пошли на такое. Интересно, что на очереди?

– Ваше превосходительство, я бы не советовал теперь увлекаться захватами японских транспортов. Если японцы создали суда-ловушки, которыми управляют фактически команды смертников, то вполне могут сделать и что-то вроде брандера, чтобы взорвать его рядом с крейсером. Исполнителей для такой акции они всегда найдут. Это вполне согласуется с "Буси-до", кодексом чести самурая.

– Час от часу не легче… Да уж, век живи – век учись. Огромное спасибо Вам за помощь, Михаил Рудольфович, а то ведь действительно, могли влипнуть. Если бы это корыто всадило хоть одну мину в "Богатырь"… Как минимум, наше крейсерство было бы сорвано. А могли и корабль потерять. Вы теперь в Токийский залив?

– Сначала сходим к Нагасаки. Все равно, по дороге. Может, еще кого на дно отправим, обозначим свое присутствие в этом районе, а потом исчезнем. Пусть японцы считают, что из Корейского пролива мы никуда не уходили…

Выяснив еще ряд вопросов, "Косатка" направилась на юг, в сторону Нагасаки. Перед этим подошел "Богатырь" и доложил о произошедших событиях. Судно-ловушка до последнего момента сохраняло видимость покинутого, а потом неожиданно дало залп тремя торпедами. После чего "Богатырь" решил не рисковать, и открыл огонь, который велся до тех пор, пока судно-ловушка не скрылось под водой. Спасенных с него не было.

Снова плещет волна, перекатываясь через палубу и разбиваясь об ограждение рубки. Солнце скрылось за горизонтом и "Косатка" осторожно пробирается ко входу в бухту Нагасаки. Уже пройдены дозоры миноносцев, маяк на острове Иосима погашен. Значит, никто пока ни входить, ни выходить из Нагасаки не собирается. Ну что же, не все коту масленица. Впрочем, время пока есть, можно подождать до утра. Может, все же кто-то и сподобится. На мостике вахта, усиленная четырьмя "пассажирами" в роли наблюдателей. Все вглядываются в ночную тьму в надежде обнаружить хоть какую-нибудь цель, но тщетно. Только иногда раздаются реплики в полголоса.

– Михаил Рудольфович, а если рядом с англичанином кто-то стоять будет? Ведь по идее, японцы сейчас должны в лепешку расшибиться, но реабилитировать себя в глазах англичан. Поэтому, какое-нибудь спасательное судно там стоять может.

– Может. Но оставим его на крайний случай. Кроме этого, там есть еще одна цель, которая вполне нас устроит. На самом входе в пролив стоит канонерка на бочке. Во всяком случае, когда мы приходили сюда в прошлый раз, она была. Для создания шума ее нам хватит за глаза. Но будем надеяться, что подвернется что-то более существенное…

– Маяк на Иосиме заработал!!!

– Ну, господа, нам везет! Похоже, сейчас будет крупная дичь!

"Косатка" продвигается вперед, поближе ко входу в бухту. Кто бы ни входил сейчас в порт, или выходил, он его не минует. Впереди видны огни – это идут спасательные работы на "Евралисе". Очевидно, японцы действительно прилагают максимум усилий для спасения корабля. Но сейчас это только на руку "Косатке". "Евралис" лежит на южном берегу пролива. А "Косатка" подходит с севера. И того, кто будет идти по проливу на выход из бухты, легко обнаружить на фоне огней. И можно заранее занять удобную позицию для стрельбы. Дальше двигаться в надводном положении опасно. Канонерка, стоящая на бочке, уже не очень далеко. Поэтому, мостик "Косатки" пустеет, и она быстро исчезает с поверхности моря. Вверх идет "ночной" перископ. Теперь остается только ждать.

Движение катеров и буксиров в проливе возле лежащего на камнях крейсера довольно оживленное. Но неожиданно все прекращается, и мелочь уходит ближе к берегу. Какое-то время ничего не происходит. И вдруг, в проливе появляется силуэт, хорошо различимый на фоне огней. Длинный двухтрубный силуэт… Крейсер!!! Скорее всего, один из тех двух бронепалубников, что охраняли конвой! Ну, что же… Ночью все кошки серы. Никто не звал его сюда…

Крейсер движется ходом не более пяти – шести узлов. Разгоняться в узком проливе нет смысла. Это он с успехом сделает после выхода. Пока непонятно, выходит ли он один, или за ним должен будет выйти еще кто-то. Но это и неважно. Шум будет обеспечен.

"Косатка" всего в трех кабельтовых от оси пролива, по которой движется цель. Цель пока не может отвернуть в сторону, ей надо обязательно пройти мимо "Косатки", которая притаилась на перископной глубине и ждет, когда цель окажется в точке выстрела. Идут последние секунды тишины. В этой тишине хорошо слышен шум машин приближающейся цели. "Ночной" перископ едва выступает из воды. Японская канонерка, которой сегодня сказочно повезло, стоит на бочке неподалеку и там все внимание привлечено к крейсеру, идущему по проливу. Крейсер приближается к выходу. Еще немного, и он изменит курс вправо.