Текст книги "Реверс"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Александр Громов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Он понял, что так и было.

Неужели когда-то он был таким же, как Теодор, Патрик, Рафаэль и безымянные двое, маскировавшиеся под черных воинов?

Почти наверняка – да.

И мог бы хладнокровно застрелить человека, не сделавшего ему ничего плохого, а просто мешающего?

Похоже, что так и есть.

Ужас!!!

Сразу расхотелось жить и не хотелось, наверное, минут пять. А по истечении этого срока, как водится, придумались более щадящие версии. Макс вспомнил, что ценен. В него не стреляли – наоборот, всячески старались уберечь. Значит, он не такой, как убитые. Но для кого и чем он ценен?

Если бы сейчас из-за елки вышел еще один тип с оружием и фальшивым дагерротипным снимком, Макс пошел бы за ним без долгих разговоров, понимая, что рискует не сильно. Захотелось даже покричать и поаукать.

Но никто не вышел из-за елки, а кричать Макс не стал, памятуя о каких-то черных воинах какого-то Старца и не зная, чего от них ждать. Вместо этого он уже почти спокойно исследовал карманы Рафаэля и его мертвых противников. Тупса – город, а в городе всегда нужны деньги. В иных ситуациях щепетильность – непозволительная роскошь.

Получилась горсточка монет. Некоторые из них были, похоже, серебряными, а две монеты были не кружочками, а семиугольниками с круглым отверстием посередине. Макс ссыпал добычу в карман.

Вздохнул – и отправился в путь.

Лес тянулся долго. За ним пошли поля, разделенные перелесками, и встретилось два хутора. Макс не останавливался. Затем попалась деревня, и он обошел ее стороной. Он и о городе поначалу подумал, что это еще одна деревня, и пробовал обойти ее, пока не понял, что это и есть Тупса.

Захолустный город. Впрочем, насколько он понял, вся страна, именуемая Оннели, была порядочным захолустьем. Но не по этой же причине Рафаэль говорил о том, что в Тупсе надо сесть на поезд и выбраться из пределов Оннели?

Или по этой?

Наверное, нет. Почему Рафаэль был бессилен вернуться отсюда в свой родной мир – и также в родной мир Макса, если не врал?!

Не из-за отсталости же местного уклада жизни…

Ближе к центру города стали попадаться двухэтажные строения с черепичными крышами, а вокруг центральной площади возвышались на манер небоскребов аж трехэтажные дома. Отсюда короткая главная улица вела к вокзальной площади. Та была обставлена скромнее.

Макс самодовольно улыбнулся. Егогород был куда как краше. Там высились дома до пяти этажей и притом как декорированные! С колоннами, карнизами и атлантами! Не говоря уже о том, что о такой городской достопримечательности, как Стеклянная площадь, местные наверняка и слыхом не слыхивали.

На центральной улице было людно. Публика – совсем не деревенского вида, чистая и даже чопорная. На селянина с ружьем косились. Протопал взвод солдат с длинными винтовками на плечах, напомнив Максу о недавнем визите в город воинов Старца. Там и сям торчали важные полицейские. Жутко дымя из длиннейшей черной трубы, пропыхтел паровой экипаж – весьма архаичный, как тут же определил Макс. Видимо, в паровичке передвигалось важное лицо – толстый полицейский безуспешно попытался подобрать живот, выкатил глаза и отдал честь.

А на Макса глянул со смесью неудовольствия и подозрения.

Как ни хотелось посмотреть вокзал, поинтересоваться расписанием поездов и ценами на билеты, пришлось повернуть вспять. Макс пожалел о брошенном саквояже, таком естественном предмете для путешествующего. Нужно вернуться к окраине, купить какой-нибудь приличный баул или чемодан, переодеться в безлюдном месте и уже в таком виде возвращаться в центр. Ружье? Пожалуй, продать, хоть и жаль… Нет, лучше пока спрятать где-нибудь за городом. И побриться у парикмахера.

Клондал, чем бы он ни был – городом или страной, – по всей видимости, высокоразвит. Не может солидный коммивояжер из Клондала быть небрит. По чести говоря, и самого Макса раздражала отросшая щетина. В его мире лишь некоторые из новоприбывших, уже испробовавшие самоубийство и понявшие, наконец, что нет выхода из бесконечной цепи смертей и воскрешений, переставали следить за собой. Но со временем они излечивались.

План выстроился: купить саквояж или небольшой чемодан, переодеться, избавиться от ружья, побриться – именно в такой последовательности. Хорошо бы еще найти книжную лавку и купить клондальский словарь и оннельско-клондальский разговорник – будет чем заняться в дороге. Клондальцу полезно знать клондальский язык. Еще разобраться с местными ценами и понять, хватит ли денег на билет хотя бы до границ Оннели. Рафаэль определенно говорил, что делать в Оннели нечего.

Куда поехать – это, конечно, проблема.

А может, остаться пока здесь и постараться лучше разобраться, что к чему?

Окончательного решения Макс не принял, оно зависело от обстоятельств. Но первый пункт программы выполнил: нашел скромную с виду лавку, торгующую всякой всячиной, от зонтиков до скобяных изделий, и выбрал вполне приличный саквояж из свиной кожи. Молча протянул приказчику горсть монет на ладони: отсчитай, мол, сам. Раболепно изогнувшись, приказчик бережно взял две серебряные монеты и дал на сдачу несколько медяков. Уф-ф! Получилось!

Знай Макс, что, едва за ним закрылась дверь лавки, из той же двери выскочил рассыльный мальчишка и, мелькая босыми пятками, быстро побежал куда-то, он бы так не думал.

В узком проулке воняло навозом, вдоль гнилых заборов росли купы жесткой колючей травы ростом чуть ли не по плечо, и никто не посягал их выполоть. Макс быстро оглянулся туда-сюда. Место показалось подходящим.

Он плясал на одной ноге, вдевая другую в брючину, когда прозвучало:

– Стоять! Именем закона!

Сказано было по-оннельски, но Макс понял. Перед ним внезапно вырос полицейский. Как из-под земли выскочил.

Двое других, неслышно зайдя сзади, схватили Макса за руки. Макс дернулся и понял, что это бесполезно. Тиски.

– Ага, он еще вырывается! – возликовал страж порядка. – Шпион Старца, чтоб мне пусто было! А ну, тащи его в участок, ребята!..

Все хорошие начальники похожи друг на друга, все плохие – отвратительны по-своему. Плохих начальников Сергей мысленно делил на три типа: прилизанные негодяи, тощие мизантропы и жирные свинтусы. Самыми мерзкими бывают прилизанные негодяи – улыбчивые, вежливые, хорошо одетые и презирающие всех нижестоящих. Самыми честными – тощие мизантропы, которые своим желчным видом сразу предупреждают, с кем имеешь дело. Ну а самый противный тип – это жирные свинтусы. Как правило, это люди, выбившиеся в начальники случайно, благодаря улыбке фортуны, не совсем понимающие, для чего им надо начальствовать и почему, если уж они начальники, от них еще требуется совершать какие-то действия.

Приехавший на черном «ауди» босс относился как раз к этому типу – жирный свинтус. Он был слегка нетрезв, весел и говорлив, что для таких начальников дело обычное.

– Кто у нас герой? Кто у нас молодец? – громогласно воскликнул босс, направляясь к столу. Сопровождающий его то ли охранник, то ли секретарь, а может быть, и охранник, и секретарь по совместительству, деликатно направил босса к Сергею. Пришлось вставать, пожимать влажную вялую руку, безуспешно попытавшуюся изобразить крепкое рукопожатие, потом выдержать мимолетные объятия и похлопывания по спине – учитывая, что босс был почти на голову ниже Сергея, выглядело это комично.

Усадили босса, слава богу, не рядом с Сергеем, а напротив, возле Родиона Романовича. Немедленно вручили палку шашлыка из телячьих языков и налили текилы в специальную, затейливо выгнутую рюмку. Саму текилу принес охранник-секретарь из машины, видимо, босс предпочитал пить что-то совсем уж особое, эксклюзивное.

– За нового члена нашего дружного коллектива! – бодро сказал босс, всматриваясь в сидящих маленькими поросячьими глазками. Сергею показалось, что он уже забыл его лицо и теперь безуспешно пытается опознать среди прочих. – За процветание фирмы! За добро, которое мы несем людям – через пустыни, горы и овраги!

«Он же это всерьез», – кольнула неожиданная мысль. «Про добро людям – совершенно искренне!»

Сергею вдруг стало смешно. Он хлопнул рюмку и закусил куском бараньего шашлыка. Остывший шашлык был уже далеко не так вкусен, но Сергей не привередничал. Честно говоря, к этому моменту он, не поморщившись, закусил бы и плавленым сырком «Дружба».

– Магомет, а настоящей мужской еды у тебя нет? – внезапно спросил босс, вгрызаясь в шашлык. – А?

Видимо, вкусы босса не были для Магомета загадкой.

– Как нет? Все есть! – улыбаясь сообщил он. – Сейчас, одну минуточку…

Через минуту боссу и впрямь был подан новый шашлык – из чего-то округлого, нанизанного на шампур. Босс смачно вгрызся в «настоящую мужскую еду», потом подмигнул Сергею (видимо, все-таки запомнил в лицо) и сообщил:

– Бараньи яйца! Самая правильная еда для молодых мужчин!

Очень захотелось спросить: «Зачем же тогда вы ее едите?», но Сергей подавил порыв и вежливо кивнул.

– На, угощайся! – дружелюбно сказал босс и протянул шампур через стол. Сергей замер. Выручила Ева – взяла вилку и стянула с шампура на тарелку Сергея баранье яйцо.

К счастью, наблюдать за тем, как Сергей пробует угощение с барского стола, босс не собирался – принялся что-то негромко обсуждать с Родионом.

– Будешь? – негромко спросила Ева.

Сергея передернуло.

– Нет, я такое не ем.

– Ну и зря, – перебрасывая кусок себе на тарелку, ответила Ева. – На самом деле деликатес. Аркадий в еде разбирается, можешь мне поверить.

Только тут Сергей понял, что весельчак-босс даже не догадался представиться.

Некоторое время за столом было спокойно. Легкая нервозность, вызванная появлением начальства, стихла, как только стало ясно, что на уме у босса выпивка и закуска, а вовсе не производственное совещание. К тому же Аркадий, каким бы он ни был свинтусом, веселился вовсю – рассказывал анекдоты, громко хохотал и нахваливал пикник. До Сергея доносились только какие-то обрывки фраз: «А я был круче Джобса, у меня был не только гараж и паяльник, но еще и утюг!», «Хороший напиток начинаешь ценить только поутру!», «За что я люблю свой коллектив – за то, что он мой!»

Сергей вздохнул и налил себе еще рюмку. Поймал взгляд Евы и плеснул ей. Нет, ну в принципе – ничего страшного не происходит. Учитывая, чем занимается их компания, пикник невинен как утренник в детском саду..

– Аркадий Михайлович. – донеслось через стол. Голос был такой взволнованный, дрожащий, что Сергей немедленно вскинул голову. За спиной свинтуса стояла Алена. Охранница не просто нервничала, она была на взводе. С таким выражением лица провинциальные девушки читают басни на экзамене во ВГИК, ну, или идут на смотрины в модельное агентство. Все или ничего, пан или пропал. Алена, кстати, заметно преобразилась – похоже, прячась за сосной, она достала косметичку и быстренько навела макияж.

– Алена! – радостно воскликнул босс, елозя на стуле и разворачивая его к девушке. – Девочка моя! Как я рад тебя видеть! Садись, садись!

Покрасневшая Алена неловко присела боссу на колени.

– Все в порядке? – по-отечески обнимая девушку, спросил босс. – Никто тебя не обижает? Премии платят?

– Аркадий Михайлович! – взмолилась Алена. – Я хочу в Центрум! Я сильная, я справлюсь!

– Нет-нет-нет и нет! – строго сказал босс. – Центрум – для сильных духом, для закаленных, для отчаянных. Нельзя туда отпускать такую милую и слабую девушку!

– Я сильная!

– Нет, девочка, мы не можем рисковать столь… э… нежным созданием!

Против ожиданий Сергея, на эту клоунаду присутствующие смотрели скорее с одобрением, чем с осуждением. Видимо, Алена успела крепко всех достать.

– Аркадий Михайлович, я докажу! – пылко воскликнула Алена. – Я лучше всех… ну, почти, стреляю. Я в Каракумы в одиночку ходила! Я умею паровоз водить!

Последняя фраза вызвала за столом хохот. Все уже притихли, вслушиваясь в разговор.

– Паровоз – это хорошо! – сказал босс, похлопывая девушку по плечу. Он явно наслаждался моментом. – Но мы же тебя не на железную дорогу направим. Ты должны быть тиха и незаметна. Тебе важна психологическая стойкость, а не физическая.

«А он ведь не совсем дурак», – неожиданно подумал Сергей. Впрочем, странно было бы предполагать, что хозяин подобной организации действительно такой придурок, каким показался сначала. Мысленно Сергей решил, что перед ним редкий гибрид – прилизанный свинтус, самый опасный из начальников.

– У меня есть психологическая стойкость! – твердо сказала Алена. – Даже если меня… меня в топке паровоза сожгут – я ничего не выдам!

– Ну, там все-таки не такие звери, – босс поморщился. – А если изнасилуют? Просто и банально изнасилуют?

– Выдержу! – ляпнула Алена, чем вызвала за столом легкую истерику.

– Уверена? – с напускным удивлением спросил босс. – Да ты хоть представляешь, о чем речь? Вот, допустим, поймала тебя толпа пограничников. И говорят – «А ну-ка, красотка, потанцуй для нас, исполни стриптиз. Если ты обычная мешочница, пряности на базар тащишь, то тебе не в западлу будет».

– Ну и станцую, делов-то, – опрометчиво сказала Алена.

Босс кивнул и легким движением стряхнул Алену с коленей.

– Ну давай. Исполняй. Сделаешь красивый стриптиз – значит, ты уже не девочка, а опытная контрабандистка. Тогда пущу в Центрум.

– Музыки нет, – напряженно улыбаясь, ответила Алена.

– А мы все тебе подпоем! – пообещал босс. И принялся хлопать в ладоши. Первым подхватил ритм Родион Романович, потом хлопать принялись все. Ну, кроме тех, кто позвякивал бокалами, постукивал ладонями по столу или притопывал ногами.

К огромному удивлению Сергея, Ева, нехорошо улыбнувшись, тоже принялась хлопать.

– Зачем так унижать девчонку? – тихо спросил Сергей.

– Зато жива будет, – негромко ответила Ева. – Она не проводник. А носильщик в Центруме – самая убойная должность. Пусть не валяет дурочку.

Алена медленно обвела всех взглядом. Растерянно улыбнулась. А потом, отступив на шаг, принялась пританцовывать.

Пластика у нее была, и вообще, похоже, она серьезно занималась танцами. Выглядело это красиво, пусть даже на классический стриптиз ничуть не походило. Впрочем, откуда было Сергею знать, как выглядит этот самый «классический» стриптиз? Несколько помятых украинских танцовщиц, которых он видел в недорогих московских клубах, вряд ли могли претендовать на серьезное знание предмета.

С полминуты она просто танцевала под ритм, а потом принялась расстегивать форму. Раз – и пятнистая куртка полетела на землю. Под ней оказалась полосатая тельняшка, что вызвало новый приступ хохота за столом. Алена совсем уж побагровела, но стала, извиваясь, стягивать ее.

– Торопишься! – азартно воскликнул босс.

Но Алена его не слышала. Она сбросила тельняшку, оставшись в кружевном лифчике. Хлопки за столом стали тише – шутка как-то неожиданно перешла свои границы. Алена скользнула по сидящим безумным взглядом – и принялась снимать брюки. Тут уже никакого танца не было, она просто раздевалась. Не расшнуровывая, стянула кроссовки, потом не удержалась, плюхнулась на попу и, задрав ноги, принялась снимать брюки.

– Как слюни-то все распустили, – прошептала на ухо Сергею Ева. – Почему мужиков так тянет на баб в военной форме? Может быть, это латентный гомосексуализм?

– Тьфу на тебя, – сказал Сергей, пытаясь отвести взгляд. Но получалось плохо. Алена выпрямилась, сделала несколько вихляющих телодвижений, пытаясь изобразить танец. Но можно было уже и не стараться – она осталась в одних трусиках и лифчике, так что мужская часть населения застыла как приклеенная. Только босс продолжал отбивать ритм.

– Трам-пам-пам-пам! – провозгласил он. – Финальная часть Мерлезонского балета!

Алена завела руки за спину и расстегнула лифчик.

А дальше одновременно случилось многое.

Ева резко встала, рывком стянула с плеч Сергея ветровку и шагнула к Алене.

Кружевной лифчик, видимо, слишком туго затянутый на небольших, но упругих грудях Алены, картинно, будто в комедийном кино, отлетел от девушки и упал аккурат на колени боссу. Тот радостно взвизгнул и вскинул трофей на вытянутой руке.

Родион Романович громко и выразительно кашлянул.

А между Аленой и столом возник искрящийся диск диаметром метра два. Сквозь диск фигура девушки едва угадывалась и была окружена радужным гало.

– Проводник! – закричал босс в полном восторге. – Умница! Такого у нас еще не бывало – стриптиз-проводник! А? Не бывало ведь? Давай-давай, еще трусики остались!

– Трусики тебе Дарья снимет, – внезапно сказала Ева. Негромко, и вроде как бы не к боссу обращаясь, но тот вдруг мгновенно стушевался и отвернулся к столу. В повисшей тишине Ева обогнула по-прежнему висящий в воздухе Проход, набросила куртку Сергея на плечи Алене, сгребла с земли ее одежду и потащила прочь от стола. Кем бы ни была эта Дарья, ее упоминание подействовало на шефа как ведро холодной воды.

Проход исчез. Родион Романович вновь кашлянул.

Ева на миг обернулась и спросила:

– Чего замолчали? Проводник родился! Ура!

– За проводника! – рявкнул босс. Судя по его лицу, он никак не мог решить – свести все к шутке или устроить разнос.

– За Аркадия Михайловича, который в каждом найдет талант! – вдруг ловко встрял Родион Романович. – И за то, что Аленушка наша – девочка, а не мальчик!

Стол взорвался пьяным весельем. Босс тоже заржал и даже лично налил себе текилы.

Но в сторону Евы он все-таки бросил короткий взгляд. Нехороший взгляд, не хотелось бы Сергею, чтобы на него так смотрели.

– Еще Проход! – закричал вдруг чесоточный проводник Кирилл Денисович, ткнув костлявым пальцем куда-то вбок.

Что правда, то правда: между столом и нелепым куском узкоколейки, о назначении которого Сергей все время забывал спросить, воздух заколебался, подернулся мутью, задрожал живым серебром и на какое-то мгновение стал похож на рыбью чешую. Таких Проходов Сергей еще не видывал. Чешуя вдруг вспучилась, беззвучно лопнула и выплюнула на пожухлую траву человека.

Знакомого. Его звали Григорием, и был он пьяный проводник.

Он и сейчас был пьян. В стельку. Мычал, вращал глазами, мотался из стороны в сторону, и, кажется, ему хотелось немедленно упасть на карачки и вывалить на жухлую траву то, чем он обедал в последний раз.

Все вскочили. Кто-то громко икнул от неожиданности.

– Где Макс? – пронзительно, так, что у Сергея зазвенело в ушах, закричала Ева. – Что с Федором?

Григорий издал горловой звук и задвигал руками, как будто плыл брассом: разойдитесь, мол.

– Федор убит, – старательно, хотя и не очень умело выговаривая слова, вымучил он. – Макс… пропал.

Затем он упал на четвереньки, и его вырвало одной желчью.

Глава 7. К теории сверхпроводников

Спать Григорию не дали – подвергли срочному протрезвлению. Ева смешала антиалкогольную микстуру, щедро тратя контрабандные порошки из внеземных травок. Тигран Арутюнович и Сергей отвели страдальца в дом, раздели донага и сунули под холодный душ. Босса оставили на поляне в компании секретаря-охранника и Родиона Романовича – пускай и дальше жрут шашлыки под текилу, это у них хорошо получается.

– Может, врача надо? – осторожно спросил Сергей, когда Григория вытошнило в третий раз.

– Ха, врача! Что они понимают в этом, ваши врачи! – Ева свирепо смешивала очередное зелье. – Пей, Гриша. Ну, дорогой, ну… Залпом! Во-от так!.. Он вообще-то непьющий, – вновь обращалась она к Сергею. – Для работы только… Закон подлости: ты проводник, если делаешь то, что тебе неприятно делать. Не всегда так, но часто. А тут, видать, перенервничал, форма не та, пришлось выпить лишку, чтобы вернуться, ну и на пустой желудок, само собой… Пей, говорят!..

Григорий махал руками, порывался что-то сказать, но лишь страшно дергал кадыком и издавал горловые звуки.

– Пей!

Григорий пил. Его тут же рвало в подставленный тазик.

Однако спустя час Сергею пришлось убедиться в эффективности внеземных снадобий: пьяный проводник измучился, но протрезвел настолько, что смог внятно рассказать обо всем, что видел.

Он не встретил Федора и Макса в назначенном месте, как было условлено. Он нашел труп Федора. Его вовсю клевали птицы. Макс? Макс исчез.

Но он был там, это точно! События легко поддавались реконструкции: Федор вытащил Макса из Гомеостата, и сразу же Федора убили. Пулей.

– Я даже не похоронил его! – выл Григорий, стуча кулаком себе по коленке. – Друга – не похоронил! Думал: догоню, убью гада и вернусь… с Максом… и тогда уже…

Догнать и убить не удалось: убийцу Федора кто-то уже убил. Похоже, ядом. Тертый тип, вошел в доверие. Ему тоже был нужен Макс. И он забрал Макса и повел его в Тупсу. Почему в Тупсу? Потому что это логично, девять шансов из десяти. Так и оказалось. Григорий почти настиг эту парочку Он понял, что они заночевали на хуторе, видел мальчишку, посланного хозяином сообщить кому надо о странных гостях, и приготовился действовать…

Но и тот тип был не промах – затемно угнал хозяйскую лодку, пересек с Максом озеро и сразу значительно оторвался от возможного и наверняка предполагаемого преследования. А дальше его везение кончилось: три человеческих трупа и один собачий. Человеческие обобраны – слегка так, не дочиста. Значит, работа Макса. Судя по всему, он направился в Тупсу, один или нет – неизвестно…

– А ты что же? – яростно крикнула Ева.

– А что я? И я было туда дернул, да напоролся. Оннели же! Знаешь, что это такое – воины Старца? Удивительно, что живым вернулся. Цепкие ребята, истинно псы, такую облаву на меня в лесу устроили – думал, затравят, как волка. Ору им, что я не пограничник, да куда там… Не слушают. Когда понял, что не уйду, достал флягу и давай хлестать спирт, кишки сжег… В аномальной зоне был, не в аномальной – сам не знал… Вот, ушел… Повезло…

Григория отпустили спать. Уходя, он бормотал угрозы: мол, еще встретимся, но кому конкретно угрожал, было неясно. Да и понимал ли это он сам?

Молчали. Тигран Арутюнович медленно сжимал и разжимал кулаки. Тощий Кирилл Денисович сидел ссутулившись, временами дергая щекой. Сергей просто молчал. Ева прошлась по комнате тигрицей, и мерещилось, что она хлещет себя хвостом по бокам. Резко остановилась, спросила:

– Так. Кому еще намешать микстуры?

– Мне, – сказал Сергей.

Ева удостоила его лишь беглого взгляда.

– Тебе-то зачем? Мы тут думать будем, а ты пока новичок, всех наших дел не знаешь. У тебя отпуск, отдыхай.

– Во у меня отпуск! – Сергей отбил это «во» на локте.

Сам от себя не ожидал.

Куда только спряталась мысль развязаться с этой компанией? Или ей помог спрятаться выпитый алкоголь?

– Хорошо. На вот, пей.

И тут же Сергею стало чуть-чуть обидно, что его порыв был принят как должное. Не похвалили даже…

Тьфу. Глупости.

Сергей выпил микстуру. Вкус был незнакомый и дрянной, как у всех микстур, зато в голове сразу прояснилось. Стало понятно, почему российские фирмачи от фармакологии готовы платить хорошие деньги за доставленные неизвестно откуда порошки.

Кирилл Денисович выпил буквально глоток снадобья. Тигран Арутюнович отказался от него совсем, заявив, что алкоголь его мозгам не помеха. Железный человек.

– Я так понимаю, что у нас военный совет, – набравшись нахальства, сказал Сергей. – Тогда для пользы дела я бы хотел знать, кто такой Макс.

– Лучший из наших проводников, – сказал Тигран Арутюнович.

– Отличный товарищ, – сказал Кирилл Денисович.

– Мой любовник, – сказала Ева. Помолчав, добавила: – А может, бывший любовник, теперь и не знаю.

– А…

– Погоди, Сергей… Тигран, Кирилл, не мешайте, я объясню кратенько. В общем, так. Мы обычно работали на пару: я и Макс. Точнее, Макс и я – он был номер один. Мы ведь впервые встретились в Центруме… Немец из Гейдельберга и женщина из чокнутого мира – чем не пара? Он был универсальным проводником, это очень редкое качество. Мог открыть Проход почти в любом состоянии души – но, разумеется, лишь в те места Центрума, какие доступны из данной земной локализации. Мы работали несколько лет. Потом… не знаю… он вроде заскучал. То ли я ему надоела, то ли работа наша… Задумываться начал. Выпросил отпуск и отправился не куда-нибудь на остров Бали, а в Центрум и далее – в Гомеостат. Туда только из аномальной зоны можно попасть, да и то нужно быть проводником экстра-класса… Он провел там больше месяца, а значит, четырежды умирал и четырежды воскресал. Потом вернулся… – Голос Евы предательски дрогнул.

Кирилл Денисович покряхтел, повертелся на стуле и ничего не сказал.

– Ну вот… Вернулся – и весь сияет. Новая жизнь, говорит, новые способности. В смысле, старые, но усиленные. Прямо тут, в этой комнате открыл Проход – шутя открыл. Метра три был Проход, а ведь раньше широкие Проходы у него не получались, он всегда пригибался… Взял меня за руку и увел в Центрум. Знаешь, куда мы попали? К берегу моря! Никогда я там моря не видела, и никто из наших не видел. Новая локализация! Такое, знаешь ли, бывает раз в десять лет, и то у самых-самых… А он – с первой попытки! И доволен: учись, говорит. Гомеостату данке шён. Понимаешь, Сергей, Гомеостат не только убивает и воскрешает человека каждую неделю – он еще и меняет его понемногу с каждым воскрешением. Тут-то я и поняла, зачем Макс туда удрал – решил проверить, как изменятся его способности проводника. И угадал: лично у него эти способности возросли. Кто ж откажется подкачать свой талант? Но в тот раз ему вроде хватило…

– А потом?

– С полгода работал как надо и как умел – то есть с блеском. Но как-то… без прежнего интереса, что ли. Азарт ушел. Это чувствовалось. Однажды так прямо и спросил меня: скажи, Ева, ты не хотела бы начать жизнь заново? Ночь еще такая была… Я отшутилась как-то, не помню, а он шутки моей не принял. Потом несчастье случилось, он носильщика не уберег, без меня дело было… Себя винил. Сходил еще разок – и ушел совсем. Записку мне оставил, просил не искать его хотя бы год. Ну, я позлилась и поняла, куда он ушел. И вообще поняла его. Все поняли, даже босс. Покричал, но понял. Надеялись, что через полгода-год Макс сам вернется. Потом начали искать его в Гомеостате, но ведь Гомеостат не маленький… Сам Фантом ходил искать, лучший из оставшихся… Все-таки нашли – через три года и восемь месяцев. Ясно было: Макс свою прошлую жизнь забыл совершенно. Возможно, он стал таким проводником, каких еще не бывало, но теперь он об этом не знает и вообще не помнит, кто он на самом деле. Ну, разработали мы операцию по извлечению его оттуда – пустяковой казалась операция. Федор и Гриша пошли…

В комнате повисла тишина, лишь снаружи доносилось приглушенно-пьяное: «Эй, шашлык-оглы, как тебя там! Курбан Байрамович! Тащи еще…»

– Так, – сказал Сергей, – я понял. Макс – наш. У него амнезия. По всей видимости, он стал в Гомеостате этаким… сверхпроводником. Да или нет – сейчас не важно, это просто рабочая гипотеза. Любая… э-э… пардон, шайка, заполучившая в свои ряды такого кадра, усилится просто сказочно, и все это понимают. В итоге Макса крадут у нас бандитским способом – с убийством. Далее убийцу убивают, затем убивают убийцу убийцы… и так далее. Наша задача – найти Макса в Центруме и вытащить оттуда сюда. Верно?

– А молодой человек умеет формулировать, – сказал, ни к кому не обращаясь, Кирилл Денисович и посмотрел на Сергея с теплотой.

– Тогда вопрос: кто из посторонних мог знать о предполагаемых способностях Макса и осуществить похищение? Местные власти? Бандиты? Пограничники? Конкуренты?

– Естественно, конкуренты, – буркнул Тигран Арутюнович.

– Тогда еще один вопрос: откуда они узнали?

– Это-то ежу понятно: у нас утечка. Болтун или «крот» – выясним. Найдем суку. Но данный вопрос, полагаю, не главный. Макс…

– Вот именно, – решительно поддержала Ева. – Где карта?

– На компьютере.

– Нет, лучше бумажная. Северо-восток Центрума. Оннели, Аламея, Краймар, Сурган и Сухая пустошь. Оннели в крупном масштабе – отдельно. Мы должны исходить из того, что Макс – там. Ладно, сейчас сама принесу…

Через полчаса знакомая Сергею карта – политическая и физическая одновременно – была исчеркана вдоль и поперек цветными фломастерами. К известным зонам локализаций добавились сомнительные, опробованные, может быть, всего лишь раз, а также гиблые, расположенные как в издевку посередине безводных пустынь или в местах, плотно контролируемых пограничной стражей Центрума. Увы, ни одна из зон не находилась на территории Оннели.

Об Оннели Сергей знал не так уж много. В давние времена эта страна была северной провинцией Аламейской федерации, довольно развитого, но слишком большого и потому рыхлого края. И всегда она была глухоманью – краем не слишком высоких гор, непролазных лесов и озер, дающих начало великим рекам. Население по большей части занималось сельским и лесным хозяйством, рыболовством и всякими исконными ремеслами, имело свои, отличные от аламейских, обычаи, разговаривало на своем языке и не любило ни во что вмешиваться. После катастрофы, постигшей весь Центрум, Оннели без особых трудов добилась независимости. Погрязшей в усобицах Аламее было просто не до нее. С тех пор в Оннели мало что изменилось. Если Клондальская республика, оправившаяся раньше других, неуклонно крепла и уже предъявляла претензии на главенство в Центруме, если чуть-чуть отставшая от нее Лорея надеялась добиться того же, вкладывая огромные средства в науку и технику, если Краймар решил специализироваться на управлении финансовыми потоками, а Сурган наращивал армию в надежде исправить мир силой, то в Оннели по-прежнему копали огороды, доили коров и возили навоз на поля. Несколько десятков лесопилок, две-три бумагоделательные фабрики, столько же ткацких, парочка неглубоких шахт да еще железнодорожная инфраструктура – вот и все, что можно было назвать промышленностью. Никаких полезных ископаемых, если не считать каменной соли, там не водилось, отчего и не случилось никаких бед от проседания почвы, когда в Центруме исчезла нефть. На экспорт – прежде в Аламею, а теперь главным образом в Краймар и Сурган – шли выделанные кожи, древесина, бумага да еще соленая рыба. Страна напоминала заключенного, проснувшегося от драки в камере, лениво перевернувшегося на другой бок на своих нарах и продолжившего мирно храпеть.

И еще: на территории Оннели разлапистым осьминогом разлеглась крупнейшая из аномальных зон Центрума. Ее границы были проведены неуверенным пунктиром. Возврат из аномальной зоны в мир Земли был невозможен, зато были в зоне точки, откуда очень квалифицированный проводник мог открыть Проход в иной мир-лепесток. Во всяком случае, одна точка наверняка была – и выводила в Гомеостат.

Вот и все сведения. Контрабандисту больше знать и не надо. В лишенной локализаций сонной Оннели ему делать нечего – ну разве что в последние годы появилась зыбкая возможность уйти туда от пограничников и отсидеться какое-то время. О пресловутом Старце было известно лишь то, что старикашка ревнив: терпит (пока) государственную власть, терпит (вынужденно) железнодорожников с их собственной властной структурой, не распространяющейся далее полосы отчуждения, но никого третьего уже не потерпит.