Текст книги "Журнал «Если» 2010 № 3"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Генри Лайон Олди,Святослав Логинов,Наталья Резанова,Далия Трускиновская,Владимир Гаков,Гэри Дженнингс,Борис Руденко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Мне кажется, наша цель близка, – Маркон был взволнован и не скрывал этого.

Доран недовольно поморщился, хотя ощущал примерно то же самое.

– Собака поторопилась – щенят слепыми родила, – буркнул он в ответ.

Они начали подниматься, ненадолго останавливаясь через каждую сотню ступеней, чтобы передохнуть и прислушаться. Но запах опасности здесь совсем ослаб, перед ними были только ступени, которые рано или поздно должны были кончиться. Так и произошло. Преодолев последнюю, они оказались в квадратном зале с высоким потолком. Свет скупо просачивался сюда через узкие бойницы, почти что щели, пробитые в одной из четырех стен, но уставшим от мрака Дорану и Маркову в первый момент он показался ярче прямых лучей дневного светила.

Отерев набежавшую на глаза влагу, они огляделись. Точно такая же лестница в центре правой от них стены уходила вниз. Через арку в стене напротив начинался новый подъем. Именно туда им и предстояло теперь идти, Доран понимал это сейчас так же ясно, как и Маркон, который даже не счел нужным свериться со своей путеводной стрелкой. Они лишь взглянули друг на друга – этого хватило для мгновенного понимания и согласия. И в тот же момент со стороны второй лестницы, из преисподней, оба услышали звук прикосновения закаленной стали меча к камню. Звук, который невозможно спутать ни с чем иным, каким бы легким он ни был. А потом увидели тех, о ком этот звук неосторожно предупредил.

Гигант Гарка возник в зале первым. Урсин, словно бесплотная тень, легко скользнул из-за его спины. Оба они, как и Доран с Марконом несколькими минутами раньше, невольно прикрыли ладонями отвыкшие от света глаза. Но всего лишь на мгновение.

Некоторое время все четверо молча буравили друг друга взглядами.

– Не ожидал, что вы нас опередите, – кашлянув, пробурчал Гарка. – Не думал, что вы вообще сумеете преодолеть лабиринт.

– Все же нам удалось, – сказал Доран. – Хотя это было непросто.

Он увидел, что латы Гарки, его камзол, как и облачение Урсина, запятнаны кровью. Но не только черной кровью обитателей бездны, но и алой, той, которая брызжет из рассеченных жил людей.

– И как теперь? – Гарка нетерпеливо махнул мечом. – Что мы станем делать?

– Если мы отправимся дальше вместе… – начал было Урсин, но Гарка его прервал:

– Молчи, Урсин! Я до сих пор не понимаю, зачем взял тебя с собой. А дальше идти всем вместе тем более нет никакой необходимости. Разве что вдвоем… Но нас здесь гораздо больше.

– Ты встречал в лабиринте кого-нибудь из претендентов? – спросил Маркон.

– Конечно, – не задумываясь, ответил Гарка. – Я видел много трупов неудачников. Или, скорее, никчемных лжецов. Ведь каждый из них называл себя Истинным Принцем.

– Как и ты, Гарка, – заметил Маркон, – как и твой спутник.

– У меня нет времени на болтовню, – сказал Гарка. – Мы решим все здесь и очень быстро.

Доран оценивал ситуацию. Похоже, Гарке с Урсином удалось миновать ловушки, а также выйти победителями из схваток с кем бы то ни было совершенно невредимыми. В отличие от них самих, получивших несколько хоть и незначительных, но все же ранений.

– Что ты предлагаешь? – продолжал спрашивать Маркон.

Гарка расхохотался.

– Я предлагаю вам уйти. Той дорогой, которой вы добрались сюда, или нашей с Урсином – мне все равно, я не возражаю. А мы отправимся дальше.

Он был возбужден одержанными победами и настолько уверен в себе, что Доран ощутил огромное желание испортить ему настроение.

– И насколько хороша твоя дорога? – поинтересовался он. – Мы не будем спотыкаться о тела наших вчерашних товарищей, которых ты убил?

– Чтобы не спотыкаться, нужно тщательнее смотреть под ноги, – посоветовал Гарка. В голосе его звучала угроза, которой он не пытался скрыть. – Но я никого не трогал, не предложив прежде избрать иной путь.

– Разве есть такой путь? – холодно удивился Доран. – Разве тебе неизвестно, что из лабиринта выходит только новый король. Остальные навсегда остаются там.

– Никто, кроме короля, не может знать, кто и в какую сторону выходит из лабиринта, – хитро подмигнул Гарка. – И если король не захочет, то никому и не скажет. Используй это знание, Доран. Королю не нужны лишние смерти.

– Ты говоришь от его имени?

– Я говорю от себя. Но разговоры мне уже надоели, поэтому я хочу услышать твое последнее слово.

Шипящий огненный шар вылетел из-за спины Дорана. Гарка лишь лениво отмахнулся, и пламя угасло, рассыпавшись серым пеплом. Попытка Маркона не удалась.

– Ты избрал себе плохого напарника, Доран, – рассмеялся Гарка. – Его жалкая магия годится лишь для того, чтобы пугать крестьянок. Лично я полагаюсь только на честную сталь. Но я понял: это и есть ваш ответ.

Он поднял меч и двинулся вперед мягким скользящим шагом. Огромный Гарка был невероятно подвижен и быстр, что в сочетании с медвежьей силой делало его очень опасным бойцом. Его манера боя была проста и безыскусна, но весьма эффективна. В сражении страшные удары тяжелого длинного меча сыпались на врага один за другим. Гарка был неутомим, рано или поздно его удары пробивали защиту противника – ошеломленного, оглушенного и подавленного свирепым натиском. В этом заключалось преимущество Гарки, но здесь же следовало искать его уязвимость.

И теперь Гарка начал бой именно так, как поступал всегда – рубящим косым ударом справа налево. Доран не стал его парировать. Он лишь чуть отпрянул назад, подтолкнув своим клинком меч Гарки в направлении движения, и молниеносно сделал ответный прямой выпад. В любом другом случае схватка бы в эту секунду и закончилась, но Гарка с невероятной ловкостью увернулся, и лезвие меча Дорана лишь царапнуло широкий кожаный пояс противника. А потом ему самому пришлось уворачиваться: меч Гарки, совершив полный оборот, летел на него параллельно полу; пытаться встретить его и остановить было бы безумием. Теперь Гарка не дал Дорану шанса на ответную атаку. Его меч мгновенно изменил направление движения и возвращался уже по новой траектории слева. Доран применил прием «отбив-скольжение», парируя атаку наклоненной плоскостью клинка, и, хотя столкновение мечей не было прямым, удар его потряс. Гарка это заметил, губы его растянулись в довольной ухмылке, следующие несколько ударов последовали с частотой града, барабанящего по черепичной крыше. Доран увертывался, прыгал из стороны в сторону, отражая движения клинка противника лишь на излете.

Изредка в поле его зрения попадала вторая пара бойцов. Маркон и Урсин ожесточенно рубились у стены с бойницами. По-видимому, оба уже были ранены – лезвия их мечей пятнала кровь, но понять, кто берет верх, у Дорана времени не было.

Рисунок боя приобрел очевидную определенность. Непрерывная, нескончаемая атака Гарки была направлена на то, чтобы загнать Дорана в один из углов зала. Доран всеми силами старался этого избежать, что пока ему вполне удавалось. И хотя силы его постепенно убывали, открывшаяся рана отзывалась на каждое движение болью, мозг работал холодно и четко, и настал миг, когда Доран ясно увидел путь к победе. Теперь оставалось всего лишь дождаться нужного случая. А еще лучше – его создать!

Косые удары Гарки следовали один за другим. Внезапно Доран шагнул вперед, широко расставив ноги и сжав меч обеими руками. Металл с чудовищной силой ударил о металл. Любые иные клинки от такого столкновения разлетелись бы вдребезги, но сталь, изготовленная кузнецами северных болот, способна раскалывать камни, не обретая ни зазубрин, ни царапин. И меч Гарки, и клинок Дорана выковывались именно там. Только толку от этого клинка Дорану теперь было немного. Удар оглушил его. Хотя Доран устоял на ногах и не выронил оружия, руки его бессильно опустились, взгляд затуманился. С довольным уханьем Гарка размахнулся для последнего удара. Его меч вновь летел параллельно полу, готовясь разрубить противника надвое. Но за краткий миг до того, как он коснулся тела, Доран рухнул на пол. Меч Гарки, описав плавную и быструю кривую возврата, тут же вознесся вверх, готовясь вонзиться острием в тело соперника, и тут Гарка с удивлением почувствовал, что теряет равновесие. Он тяжело грохнулся спиной о каменные плиты пола. Еще не понимая происшедшего, попытался вскочить на ноги и рухнул снова, с ужасом осознавая истинную причину неудачи: ног у него больше не было. Клинок Дорана отсек их до колена.

Гарка разжал пальцы, стискивавшие рукоять меча.

– Ты оказался слишком быстр для меня, – хрипло проговорил он. – Я совершил ошибку. Нам нужно было идти вместе.

Жизнь истекала из него вместе с толчками выплескивающейся крови.

Услышав за спиной шорох, Доран вскочил, выставил перед собой клинок и тут же опустил. Это был Маркон. Изрядно потрепанный, но живой. Тело Урсина лежало в кровавой луже возле лестницы, ведущей к победе.

– Его надо добить, – сказал Маркон. – Я это сделаю.

– Не трать силы, они тебе еще пригодятся, – голос Гарки слабел. – Я умру и без твоей помощи. Значит, это ты, Доран? Ты – Истинный Принц? Жаль, что я не понял этого раньше. Прости меня…

Он вздрогнул и в последний раз вздохнул. Глаза его остановились и остекленели.

– Мне тоже жаль, Гарка, – тихо сказал Доран. – Прости и ты меня.

Опершись на меч, Доран поднялся. Отер о рукав окровавленное лезвие и вложил в ножны.

– Пошли, Маркон, – сказал он и первым двинулся к лестнице.

* * *

Тронный зал был сказочно красив – так показалось Дорану, когда он переступил порог. Потолки были плавным продолжением стен, смыкавшиеся высоко над головой ажурными куполами, сами стены сияли собранием драгоценных реликвий, созданных за тысячелетия руками лучших мастеров королевства, а также добытых в победоносных сражениях.

Но ярче всех сиял сам трон. Он стоял на высоком постаменте в центре зала, и хотя со стороны двери, через которую Доран, а вслед за ним Маркон вошли в зал, им открылась лишь высокая спинка, изукрашенная золотом и камнями, его великолепия не могло затмить ничто.

Доран неторопливо шел к нему, отчетливо представляя, что должно произойти на этом последнем отрезке пути. И потому нимало не удивился, ощутив горячий укол в спину точно напротив сердца. Доран был готов к этому, он резко дернулся вперед, опережая движение разящего лезвия, выхватил меч, послав острие под рукой за спину, и лишь после этого обернулся.

– Зачем ты это сделал, Маркон? – с сожалением спросил Доран. – Я был почти готов назвать тебя своим другом.

Маркон корчился, пытаясь зажать рану в солнечном сплетении. Кинжал, которым он попытался поразить Дорана, оплывал и таял, превращаясь в дым – изделие магии предательства всегда погибало прежде своего создателя.

– Король… только…

Он умер, не успев произнести больше ни слова.

– Да, я знаю, – сказал Доран, глядя на мертвеца. – Только король должен выйти из лабиринта. Всегда только один. Так будет и сейчас. Но не по моей вине.

Голова его слегка кружилась. Он достал склянку с целебным эликсиром и сделал глоток. Отравленное лезвие, проникнув сквозь одежду, только царапнуло кожу. Ничего опасного – чтобы преодолеть последствия последнего предательства требовалось всего лишь немного времени, и Доран громко возблагодарил небеса за то, что все испытания остались позади.

И услышал тихий смех.

Помещение было столь огромно, что Доран не сумел определить его источник, но вслед за тем прозвучал новый звук. С легким скрежетом каменный постамент развернулся к гостю. В небрежной позе на королевском троне сидел тот, кого Доран никак не рассчитывал здесь увидеть.

Ирвен.

– Как ты… сюда попал? – спросил Доран. Речь давалась ему с некоторым трудом.

– Так, как и был должен, – ответил Ирвен. Происходящее его явно забавляло. – Тайна, Доран. Главная тайна, которая известна только Истинному Принцу, помогла мне оказаться здесь раньше всех. Потому что именно я настоящий наследник. Тебе я могу эту тайну раскрыть. Ты хочешь ее услышать?

У Дорана не хватило сил для ответа, но Ирвену он был и не нужен.

– Тебя с детства учили искусству магии и битвы, чтобы пройти лабиринт. Неужели ты думаешь, что родитель позволил бы своему сыну подвергаться таким опасностям? Главная тайна Истинного Принца – это короткий и легкий путь к трону, я знал его почти с самого рождения. Пока вы все сражались с хранителями лабиринта и друг с другом, побеждали или умирали, я просто сидел здесь, ожидая, чем завершится эта забавная, но все же немного скучная игра. И теперь наконец она закончилась.

– Да, – хрипло подтвердил Доран. Оцепенение понемногу оставляло его, он вновь становился хозяином своего тела. – Игра получилась забавной. Только не думаю, что она закончилась.

Вскинув меч, он бросился вперед. Всего три прыжка отделяли его от трона, и два он преодолел за мгновение, а на третьем, когда, чтобы достать до Ирвена, оставалось лишь протянуть клинок, наткнулся на невидимую и неодолимую преграду, безжалостно швырнувшую его на пол.

– У Истинного Принца была одна тайна, но у короля их намного больше, – сурово и холодно изрек Ирвен. – И король – это я, Доран. Жаль, что ты этого не понял. Поэтому те немногие тайны, что стали тебе сейчас известны, ты унесешь с собой. Из лабиринта выходит только один – так было, есть и будет. Прощай!

Незаметные прежде двери в стенах тронного зала распахнулись, выпуская облаченных в сверкающую сталь воинов. Превозмогая боль и усталость, Доран встал им навстречу и поднял меч, готовый начать свое последнее сражение…

ГЕНРИ ЛАЙОН ОЛДИ
СМЕХ ДРАКОНА

Иллюстрация Владимира БОНДАРЯ

I

Оказавшись под каменным козырьком, Вульм фыркнул по-лошадиному и так тряхнул мокрой гривой волос, что капли полетели во все стороны. Осенняя слякоть и дождь, зарядивший с утра, раздражали его. Жару летом и стужу зимой Вульм переносил куда лучше. Да и шрам на бедре – память о визите в мрачные подземелья Шаннурана – разнылся на погоду, тоже не прибавляя хорошего настроения.

– Далеко еще, Хродгар?

Великан-северянин с трудом, как медведь в узкую расщелину, втиснулся в укрытие. С шумом выдохнул, словно вознамерясь опрокинуть чарку крепчайшей «Крови Даргата», и полез за пазуху. Долго рылся там, забираясь все глубже – казалось, Хродгар давным-давно копается в собственных потрохах, – и наконец извлек на свет свиток тонкой кожи. Если верить утверждениям Хродгара, он лично вырезал этот лоскут из спины несчастного следопыта-лигурийца. «Бедняга сам просил облегчить его страдания! – каждый раз уточнял северянин. – Кричал, что карта жжет его огнем и скоро пропалит насквозь. Ну, я и помог, от чистого сердца… Правда, потом он все равно умер».

Перед смертью лигуриец успел рассказать: карту на его спине вытатуировал колдун посредством ужасного заклятия. В последнем Вульм нисколько не сомневался. Иначе с чего бы цветным линиям и значкам светиться в темноте?

– Мы здесь, – корявый палец Хродгара уткнулся в изгиб пунктира, ведущего сквозь чешую нагорья Су-Хейль. Желая удостовериться, северянин выглянул из-под козырька, и дождь с восторгом забарабанил по его рогатому шлему. – Точно тебе говорю. Вон тропа сворачивает вправо. Вульм, ты ж грамотный? Что тут написано?

– Палец Хатон-Идура, – с трудом разобрал Вульм.

Действительно, напротив них в мглистое небо вздымался одинокий белый утес. Более всего он и впрямь напоминал палец окаменевшего исполина, торчащий из-под земли. Зная чувство юмора исполинов, Вульм не сомневался, какой это палец.

– Значит, мы на верном пути!

Хродгар от души хлопнул приятеля по плечу, и Вульм едва не вылетел кубарем под дождь. Уроженцу студеных фьордов Норхольма было не привыкать к сырости и зябким струям, секущим лицо. Осень в теплой Эсурии старалась и никак не могла досадить великану. А близость вожделенной цели зажгла в его кабаньих, глубоко посаженных глазках огни азарта.

– Ладно, пошли, – буркнул Вульм. – Хорошо бы найти пещеру до темноты.

До входа они добрались засветло.

Тропа в очередной раз вильнула змеей и завершилась раздвоенным «жалом», упершись в отвесную скалу. В камне, изъеденном ветром и временем, чернели две мрачные дыры – точь-в-точь глазницы черепа. К ним вел ряд полуобвалившихся ступеней – столь древних, что возникало серьезное сомнение: человеческие ли руки вытесали их тысячелетия назад?

Вульм огляделся. Здесь, на крайнем западе Эсурии, в пустошах дикого приграничья, бесплодных и опасных, боялись селиться даже кровожадные пикты. Авантюрист и бродяга до мозга костей, Вульм по опыту знал: в холмах и подземельях может скрываться кое-что пострашнее дикарей. Семейка людоедов-й'эху, следящая за тобой голодными взорами, – не самое худшее в нашей тихой, скучной, а главное, короткой жизни.

На миг ему почудилось движение на гребне ближайшего холма. Ладонь Вульма легла на рукоять меча. Искатель сокровищ замер, до рези в глазах всматриваясь в серую пелену дождя. Нет, показалось. Просто качнулся под ветром одинокий куст бересклета – всплеснул голыми ветвями, уподобясь живому существу.

– Достань карту, Хродгар. В какую дыру нам лезть?

– Я и так помню, – прогудел великан. – Крест стоит возле левой.

– Тогда вперед! Надеюсь, там хотя бы сухо.

Скользя на мокрых ступенях, приятели начали подъем. Оказавшись на узкой площадке перед входом, Вульм обнажил меч, а северянин выволок из-за пояса двулезвийную секиру с укороченной рукоятью. Сперва один, а там и другой полумесяц тускло блеснули, словно улыбнулись по очереди. Великан бережно, с нежностью отер влагу со стали. К секире Хродгар относился, как к родной дочери. Она платила ему ответной преданностью, не раз выручая хозяина в опасных передрягах.

Жилистый, гибкий Вульм первым скользнул в пещеру. Здесь и впрямь было сухо. Свет угасающего дня сочился сквозь «глазницу», давая возможность рассмотреть пол, на удивление ровный – явно поработали чьи-то руки, – и низкий шершавый потолок. Дальше тьма сгущалась наподобие воронки смерча, опрокинувшегося набок и окаменевшего. В центре воронки аспидным зрачком чернело жерло прохода, уводя в недра горы.

К счастью, проход был один.

– Темно, как у Бела в заднице! Без факелов не обойтись.

Усевшись на камень поближе ко входу – вернее, ближе к свету, – Вульм извлек из-под плаща дорожную торбу. Плащ и хорошо выделанная оленья кожа уберегли содержимое торбы от дождя. Внутри, в числе множества полезных мелочей, обнаружились две короткие палки, запас тряпья, глиняный флакон с земляным жиром, огниво и трут.

Чувствовалось, что Вульм хорошо подготовился к предприятию.

Северянин тоже зря времени не терял. Он устроился напротив, положил рядом секиру и стащил с головы шлем – оказавшись лыс как колено. После чего приступил к исключительно важному делу: занялся своей бородой. Надо сказать, что за кудрявой огненно-рыжей бородищей, коей так завидовали горные карлы, Хродгар ухаживал с крайним тщанием. Мыл дважды, а если была возможность, и трижды на день, расчесывал гребнем и заплетал косицами – числом от семи до двенадцати, в зависимости от предстоящего дела.

Однажды великан обмолвился, что так норхольмцы гадают «на успех», приманивая удачу, но сразу умолк, и больше от него не удалось добиться ни слова.

Вульм всякий раз дивился: как грубые, корявые пальцы Хродгара, привыкшие к оружию, веслу и кружке, справляются со столь тонкой работой? Он успел изготовить факелы, дважды проверить снаряжение, изучить сложный узор трещин на потолке пещеры, а северянин все священнодействовал. Сейчас он вплетал в косы – на сей раз их получилось девять – шелковые ленты, полоски тисненой кожи и суровые нитки разного цвета. По опыту Вульм знал: пока ритуал не закончен, торопить Хродгара бесполезно. Он совсем уж собрался достать наждачный брусок и поточить без того острый меч, но тут Хродгар вернул шлем на голову и с проворством, удивительным для его телосложения, вскочил на ноги.

– Наконец-то!

Чиркнув огнивом, Вульм зажег факел. Второй он решил поберечь. Тьма шарахнулась прочь, по стенам заплясали зловещие тени. Одна из них подозрительно смахивала на рогатого демона Бел-Сатона. Вульм давно подозревал, что без снежного гиганта-ётуна в родне Хродгара не обошлось. Загуляла мать или бабка по молодости в торосах… Но спрашивать северянина о таком было равносильно самоубийству.

Молча отобрав у приятеля факел, Хродгар, согнувшись, но все равно скрежетнув рогом шлема по потолку, нырнул в мрачный зев тоннеля. Пещера Смеющегося Дракона поглотила гостей, и тишина вновь воцарилась под сводами.

Впервые они встретились семь лет назад, во время мятежа в Содгане. Вульм ничего не имел против местного правителя и участвовать в штурме Нефритового дворца не собирался. Но мятеж – отличный случай разжиться чем-нибудь ценным. Если, конечно, знаешь, где искать, готов к риску и умеешь вовремя уносить ноги.

Всеми этими качествами Вульм обладал в полной мере. Однако ему не повезло. Стража и дворцовая гвардия опомнились слишком быстро. Уносить ноги пришлось раньше, чем он предполагал. Прихватив жалкую ерунду – пару серебряных браслетов и горсть перстней с опалами, – Вульм справедливо рассудил, что это лучше, чем ничего, а жизнь дороже, и бегом покинул ювелирную лавку. На пути к порту он нагнал бородача, тащившего на плечах целый сундук. Собрат по ремеслу оказался более удачлив: ноша пригибала великана к земле.

Золото, не иначе!

Пару мгновений Вульм раздумывал: не ткнуть ли бородатого ножом в печень, пока у того заняты руки, выгрести из сундука, сколько унесет, и поспешить дальше? Но тут из-за поворота улицы объявились стражники, и план изменился сам собой.

Поравнявшись с великаном, Вульм деловито бросил:

– Сзади. Пятеро. С двумя я справлюсь.

– Ну-ну, – хмыкнул великан.

Он поставил сундук на мостовую и взялся за секиру. Пламя близкого пожара сверкнуло на двойном лезвии. Бой вышел коротким. Стражники оказались зеленые, таким воришек на базаре тиранить да мзду с купцов драть. Пятый, правда, успел дать деру, не дожидаясь участи товарищей.

– А говорил – двоих! – хохотнул великан, вновь берясь за сундук.

– Я сказал «справлюсь», а не «убью».

– Твоя правда, хитрец. Я – Хродгар Олафсон.

– Вульм из Сегентарры. Ты в порт?

– А что?

– Вместе легче пробиться.

Хродгар кивнул.

По пути им еще дважды пришлось драться. Потом оказалось, что фелука, на которую рассчитывал северянин, ушла раньше срока, и тут пригодились знакомства Вульма среди местных контрабандистов. В итоге содержимое сундука они разделили пополам. В будущем судьба сводила их не раз: пиратский рейд к Жемчужному берегу, где они бились спина к спине против орды чернокожих дикарей; гробница верховного жреца Ригии, где Вульм остался бы навсегда, если бы богатырь Хродгар не удержал каменную плиту, порвав мышцы плеча, но дав приятелю возможность нырнуть в лаз; затерянный город в джунглях Йе-Лайе, где теперь уже Вульм закрыл щитом спину Хродгара от стрел, градом летевших с Черного Зиккурата…

Вновь они встретились месяц назад, в харчевне на окраине Эсура. Там изрядно захмелевший – впрочем, как всегда – Хродгар показал Вульму карту. О пещере Смеющегося Дракона ходили легенды. Заколдованный клад под охраной монстра, демоны подземелий, бесчисленные ловушки… Редкие маги, если верить слухам, ухитрялись вернуться оттуда живыми.

– Нам нужен колдун, – заявил осторожный Вульм.

– Зачем?! – изумился северянин. – С драконом мы и сами управимся! Помнишь змея из Вейсхейма? Ты вспорол ему брюхо, а я отсек башку…

– А если клад и вправду заговорен? Если демоны – не ложь? Хороший колдун всегда пригодится, если он на нашей стороне.

– Ну, пробуй, – согласился Хродгар, задумчиво опустошая кружку.

Однако никто из чародеев, которых им удалось разыскать, не выказал желания присоединиться к походу. Куда там! При одном упоминании Смеющегося Дракона двери домов, где жили маги, захлопывались перед искателями сокровищ. А плюгавого, редкозубого колдунишку, который из штанов выпрыгивал, лишь бы навязаться в попутчики, Вульм прогнал взашей. От жадного дурака не было бы никакого толку. Колдун из него, как из отродья Нарьял-Сата – служитель Митры… Выгнать за дверь, к примеру, Симона Остихароса – нет, такое Вульму бы и в голову не пришло. Вот кто был истинный маг! Но, к сожалению, Симон покоился в лабиринтах Шаннурана, откуда Вульм едва унес ноги полгода назад.

Что ж, пришлось нырять во владения Смеющегося Дракона вдвоем. Циклопические залы, сталактиты в свете факелов переливаются радугой, как драконьи зубы; чернильная темнота тоннелей, похожих на кишки окаменевшего Левиафана; и наконец – дверь…

Дверь была сущее издевательство.

Белый мрамор, добытый, судя по виду, в каменоломнях Йоханамейта, где рабы редко жили больше пяти лет, чуть светился в темноте. Его поверхность, пересекаясь с темно-золотистыми прожилками, испещрили удивительные, словно изуродованные безумцем-каллиграфом, руны. Казалось, когтистая лапа зверя, на миг обретшего подобие разума, изодрала дверь без цели и смысла – цель и смысл проявились сами позже, сложившись из глубоких царапин. Орнамент? Строки заклинаний? Таинственные формулы древних? Чувствительный к сырости и сквознякам, благородный камень тем не менее устоял против капризов природы, не покрывшись пятнами и грубой желтизной. Но, как бы то ни было, главной отпугивающей странностью двери были ее неестественные пропорции.

Откройся она – и войти, не поклонившись, смог бы лишь подросток.

Или горный карла.

– Это хорошо, – сказал Вульм.

– Почему? – не понял Хродгар.

Великану и вовсе пришлось бы согнуться в три погибели.

– Если тут действительно живет дракон, он невелик.

– Или ползает другой дорогой, – хмыкнул северянин, дергая себя за косицы бороды. – Клянусь грыжей Фродгена! В этой дыре хватит тоннелей, чтобы дать пропуск Мировому Змею!

«Типун тебе на язык», – про себя пожелал Вульм, опускаясь перед дверью на колени. Поднеся факел ближе, он пытался разобрать руны. Временами ему чудилось, что он улавливает связь знаков. Скрытая логика, знакомые контуры… Но едва Вульм пробовал произнести текст вслух – даже от шепота, от беззвучного движения губ сразу начинала кружиться голова, а по спине ползли холодные струйки пота. Оставив небезопасные попытки, он достал кинжал и ткнул острием в ручку, расположенную на уровне колена взрослого человека. Медная, резная, не пойми как держащаяся на мраморе – ручка успокаивала.

Вряд ли драконы пользуются такими приспособлениями.

Взяться за ручку сумел бы разве что ребенок. С помощью кинжала убедившись в отсутствии отравленных шипов, Вульм с трудом просунул в отверстие три пальца. Подергал – без результата. Откуда-то, должно быть, из глубин подземелий, ему послышался тихий смешок. В звуке не было ничего живого – шелест, шорох, трепетание воздуха. И ядовитая издевка. Так могла бы смеяться вечность, в которой не осталось места человеку, если он не жертва и не скользкая тварь.

Смех исчез внезапно, как и возник.

– Ты слышал?

– Что? – Хродгар завертел косматой головой.

– Нет, ничего. Посмотри на карту. Может, мы ошиблись местом?

Держа факел в левой руке, Хродгар стал неловко разворачивать свиток. Дьявольский смешок вновь долетел до ушей Вульма, и в ту же секунду великан, громко выругавшись, уронил лоскут кожи себе под ноги. Вульм потянулся, чтобы взять карту, но быстро отпрянул.

Карта шевелилась.

Кожа, содранная со спины неудачливого лигурийца-следопыта, шла волнами, скручивалась во множество трубочек, делаясь похожей на волынку. Взбесившаяся карта напоминала слизня-метаморфа перед совокуплением. Не прекращая браниться, Хродгар собрался ткнуть в ожившую карту факелом, но Вульм жестом остановил его. Стараясь держаться на безопасном расстоянии, он молча следил, как карта приобретает форму, объем…

Минута – и крошечный голем уже приплясывал у двери.

Вцепившись в ручку двумя верхними конечностями, карлик злобно урчал. Рывок, еще один – дверь подалась, взвизгнула и стала открываться. Голем пронзительно завопил, юркнул в щель и сгинул. Напоследок он успел обернуться и погрозить Хродгару крошечным кулачком. Несмотря на разницу в размерах, северянин попятился.

– Впервые в жизни от меня сбегает карта, – пряча ухмылку, заметил Вульм. Ему понравился вид испуганного Хродгара. Редкое зрелище, чего уж там. – Бывало, крали. Случалось, отбирали силой. Однажды спьяну забыл у девки. Но чтоб так – отворить дверь и дать деру…

– Поймаю, разорву в клочья, – пообещал Хродгар. – Лезем следом?

Вульм не торопился. Открыв дверь пошире, он сунул вперед факел, насколько хватило длины руки. Огонь задвигался из стороны в сторону, грозя обжечь. Если голем-ключ прячется поблизости, пусть отбежит подальше, в мерцающую тьму. Трепетали ноздри длинного горбатого носа – словно волк, которому Вульм был обязан именем, искатель сокровищ принюхивался к открывшемуся перед ним зеву. Живым не пахло. Мускусом змей, вонью горного тролля, мокрой шерстью льва-пещерника, слизью гигантской жабы – нет, ничего.

Пыльцы алой хризантемы, способной убить носорога, или порошка из грибов х'амиру, дарующего летаргический сон, Вульм не боялся. На открытом воздухе – еще ладно. Во дворцах, в башнях магов, в сокровищницах Шаммама. Но не под землей, где нет свежего ветра. Кто бы ни обитал здесь, он не самоубийца.

– Дай я, – не выдержал северянин.

С готовностью Вульм посторонился. Если их ждет дракон, пусть с ним первым встретится Хродгар. Когда великана охватывает боевое безумие, лучше не соваться ему под секиру. Если же там ловушки… Ну, в конце концов, Хродгар – не сопляк, в первый раз рискнувший на серьезное дело, и знает, на что идет. Вульм не лгал себе – при необходимости, наверное и даже наверняка, он пожертвует северянином, если в этом будет единственный шанс спастись самому. Но временами, как ни странно это звучит в наш жестокий век, выгода кроется в простой истине: спасаться вдвоем и драться плечом к плечу. Хродгар ему нравился. Не имевший друзей, расчетливый и практичный Вульм был близок к опасной грани – признать Хродгара другом со всеми обязательствами, неуютными и опасными.

«Говорят, так боятся свадьбы закоренелые холостяки», – усмехнулся он, глядя, как Хродгар, встав на четвереньки, лезет в пещеру. Звякнула, зацепившись за камень, секира. Эхо разносило по тоннелям пыхтение великана. Пожалуй, демоны ада, забреди они сюда для любовных игр, в страхе разбежались бы кто куда.

Когда великан скрылся из виду, Вульм сосчитал до двадцати и последовал за Хродгаром.

– Это рай, приятель! Чертог асов, клянусь мошонкой Эйвунда!

Не двигаясь с места, Вульм смотрел, как Хродгар мечется по пещере. Северянин хватал золото пригоршнями и сыпал себе на голову. Подошвы его сапог топтали драгоценные камни, грудами лежавшие на полу пещеры. С маху он подцепил чашу, за которую можно было купить табун лошадей, и зашвырнул ее в дальний угол. Штабель слоновой кости рассыпался под ударами секиры. Перевернулся сундук с динарами хушемитской чеканки, выплеснув содержимое под ноги беснующемуся великану.