Текст книги "Царь, царевич, король, королевич..."
Автор книги: Сергей Лукьяненко
Соавторы: Юлий Буркин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава третья, в которой Стас берет инициативу в свои руки, но это не очень-то помогает
(Рассказывает Костя)
Когда я пришел из школы, Стас сидел на диване, и, высунув от натуги язык, писал в клетчатой тетрадке, подложив под нее учебник природоведения. Услышав, как хлопнула дверь, он торопливо спрятал тетрадку в самое надежное место – под диван. Вот глупый, не понимает, что в зеркале, висящем в прихожей, все прекрасно видно. Интересно, что он такое секретное пишет?
Бросив портфель в угол, я посмотрел на Стаса и поинтересовался:
– Что на обед?
– Варенье с батоном, – хмуро ответил Стас. – На второе – чай.
– Лентяй! – возмутился я. – Сегодня твоя очередь готовить!
– Не хочешь варенье – зажарю яйца, – согласился Стас. – Как ты вчера.
– Хочу варенье, – быстро передумал я. И мы отправились обедать.
...Шли третьи сутки нашего автономного существования. Запасы пищи подошли к концу вчера, деньги – на день раньше.
– Это ты виноват, что у нас только хлеб и варенье остались, – намазывая очередной бутерброд, обвинил я Стаса.
– Я думал, ты не очень расстроишься, если я позову друзей перекусить после футбольного матча, – смущенно ответил брат.
– Одного-двоих – это еще куда ни шло, – рассуждал я, давясь ненавистным бутербродом. – Но целая орава проголодавшихся пятиклассников – это офигеть можно!
– Надо было спасать положение, – оправдывался Стас. – Мороженные пельмени – идеальное решение!
Бутерброд определенно не лез в горло, а торопливо спрятанная Стасом тетрадь не давала покоя. Стихи он, что ли, писать начал?
– Делай яичницу, – велел я, откладывая истекающий вареньем хлеб. Стас вздохнул, открыл холодильник, и стал доставать с плетеных полок мелкие грязные яйца, брезгливо держа их кончиками пальцев. А я тихонечко пошел в зал, запустил руку под диван, вытащил тетрадь и принялся читать...
«Вы про меня ничего не знаете, если не читали книжки под названием „Сегодня, мама!“, но это не беда. Эту книжку написали сразу два писателя, наверное, в одиночку не решились, и, в общем, не очень наврали. Кое-что присочинили, но в общем рассказали все как было. Это ничего. Я еще не видал таких людей, чтобы совсем не врали, кроме разве Кубатая и Смолянина, да еще сфинксов, но они не люди. Про Кубатая – это генерал-герой, – про Смолянина и сфинксов рассказывается в этой самой книжке, и там почти все правда, только кое-где приврано. А еще эти писатели решили, что если в книжке два главных героя, то одного надо все время ставить в смешные положения и показывать каким-то недотепой. Не знаю, как они выбирали, над кем будут издеваться, может спички тянули, только издевались в основном надо мной. А мой старший братец Костя все время оказывался таким умным и находчивым, что прежде чем я дочитал до конца, я две книжки порвал на кусочки.
Только в этой истории никакого такого вранья не будет. И ничего смешного тоже, я уж постараюсь. Это будет зловещая книжка. Так что если кто-то хочет посмеяться, то пусть эту книгу не читает, а идет в магазин, покупает себе колбасу, ест ее и молчит. А я буду писать серьезно и трогательно, как знаменитый детский писатель Игорь Петрович Решилов.
Недавно наши родители уехали в Антверпен, на конгресс археологов-борцов за палеоконтакт. Мы с Костей немножко надеялись, что они и нас возьмут. Но этого не получилось по финансовым соображениям, так папа признался. Про наши приключения в будущем никто не знает, а вот родители недавно откопали какую-то древнюю железяку и сразу стали знаменитыми. Вот их и пригласили на халяву.
Папа очень не хотел оставлять нас одних, он считает, что если дети остаются одни дома, то с ними непременно случаются какие-нибудь неприятности. Но мама, конечно, его переспорила. Она-то помнит, как достойно я проявил себя в Древнем Египте.
Так что мы родителей за границу отпустили. Папа ведь даже в прошлом не был, а уж на Венере и мама не бывала. У них было тяжелое детство, у мамы – рабовладельческое, у папы – пионерское. Пусть отдохнут. Нам оставили в морозильнике котлеты и пельмени на неделю, деньги на молоко и хлеб – в пределах разумного, как сказал папа, и попросили соседку – тетю Клаву – за нами присматривать. Ничего интересного пока не случилось, и я боюсь, что...»
На этом месте, похоже, мое появление прервало Стасово творчество. Я спрятал тетрадь и покачал головой. Ну и Стас! Вот это да! Писателем решил заделаться! С чего бы это? Может ему витаминов не хватает? Или от того, что я его футбольным мячом по голове стукнул? Бедняга...
– Я сготовил яичницу, – хмуро сообщил Стас, входя в комнату и подозрительно меня оглядывая. – Только она... не очень. Будешь есть?
– Буду, Стасик, – оставив его в полном остолбенении я вышел на кухню. Есть яичницу, приготовленную писателем, мне еще не доводилось, и я мужественно приступил к обеду. Ничего особенного, скажу вам. Яичница как яичница, подгорелая и несоленая.
Потом я вернулся в зал, сел рядом с притихшим и настороженным Стасом, и мы немножко поговорили на древнеегипетском. Это чтобы не утратить навыка, и еще потому, что мы по маме скучали, хоть и не хотели друг другу в этом признаваться.
– Большая железная птица, в которую сели папа и мама, перенесла их над широкой-широкой рекой, – грустно сказал Стас. В древнеегипетском нет слов «самолет» и «океан», так что ему приходилось выкручиваться.
– И молодая рабыня-прислужница прошла по большой железной птице и накормила их ножками маленькой домашней птицы, – со вздохом подтвердил я. Слово «курица» я забыл, а может и не знал никогда. – И мудрые погонщики железной птицы перегнали ее через большую-большую реку... Какую реку, Стас? Разве селение Антверпен находится на другом большом куске земли?
– Нет, конечно, – признал Стас. – Но так красивее звучит...
И тут случилось ЭТО!
Что-то сверкнуло, грохнуло, нас качнуло на диване, так что сразу вспомнились мамины рассказы о землетрясениях. И перед нами появилось ДЫРКА! Не в стенке, а прямо в воздухе. В эту дырку было видно большое, заставленное книгами помещение, библиотека, наверное. А прямо перед нами стоял толстенький румяный дядька с маленькими лукавыми глазками на добродушном лице.
– Добрый вечер, мальчики! – вскричал он и хитро подмигнул.
Стас, наверное, вложил все свои умственные способности в написание романа. Он спросил:
– Вы кто? Если бандит, то у нас денег нет. Только варенье в холодильнике...
– Варенье? Отлично, – обрадовался бандит. – Знаете, после путешествия во времени так хочется сладенького.
– Так вы... – хором завопили мы.
– Из двадцать пятого века, – гордо сказал дядька утирая пот со лба. – Привет от Кубатая.
– От Кубатая? – Стас подался вперед и дрогнувшим голосом сказал: – Я знал, знал, старый друг – не ржавеет.
Тут он что-то явно напутал с пословицами, но я не стал смеяться, зная его восхищение генерал-сержантом, и пошел за вареньем. Выбрал банку малинового, оно самое вкусное и сладкое, вернулся, и протянул дядьке. Тот взял банку, не высовываясь из своей дырки, и принялся пальцем отколупывать бумажную крышку.
– Вы заходите, заходите, – суетился Стас. – Чайку попьем!
– Не могу, – отхлебывая варенье прямо из банки отозвался наш гость. – У вас нет этномагического поля.
– Какого? – удивился я.
– Этномагического. Я ведь не на машине времени прилетел, а более интересным методом воспользовался, – дядька небрежно показал на дырку.
Уточнять мы не стали, помнили, какая секретность там у них, в Департаменте. А дядька отставил пустую банку, и сказал:
– Ну, ребята, вас наверное уже вопросы одолели?
– Да, – признался я. – Вы к нам как, отдохнуть или в командировку?
– В командировочку, – сладким голосом подтвердил он. – Кубатай в беде. Он зовет вас. Ему нужна ваша помощь, ребятки.
Стас охнул, но дядька не дал ему расслабиться.
– Ты, который пухленький, принеси-ка мне еще варенья, – попросил он.
Вот чудо из чудес: Стас не возмутился, а покорно пошел! Дядька же уселся на пол в своей библиотеке и почесал затылок.
– Думаю, нам надо познакомиться. Я – Манарбит. Знакомый Кубатая. Работали с ним вместе... транслятор чинили... да. Ты, как я понял, Костя, а это, – он ткнул пальцем в возвращающегося Стаса, – твой младший брат.
– Это не я его младший брат, – возмутился Стас, – а он мой старший брат!
– Логично, – согласился Манарбит. – Так вот, у Кубатая беда. Ему нужна ваша помощь.
– А что, путешествия во времени разрешили? – с надеждой спросил Стас.
– Нет, дети. Не разрешили. Но в ДЗР сложилась критическая ситуация. Помните Остров Русь?
– Какой остров? – засмеялся я. А Стас важно подтвердил, ну, прям, словно он что-то помнит...
– Смолянин упоминал про какой-то остров, только ему было запрещено рассказывать.
– Это он и есть! – подтвердил Манарбит. – Остров Русь проклятый! Беда ДЗР-овская, горе-горюшко... Ты варенье-то давай, Стасик, а то, небось, тяжело держать...
И он рассказал нам про Остров Русь, богатырей, князя Владимира, ученого Кащеева, который стал Кащеем Бессмертным, змеев горынычей, леших, боянов и прочую нечисть. Кубатай со Смолянином и местный богатырь Иван-дурак чуть было Кащея не победили, а магию его не разрушили. Только им стало жалко, что все волшебство исчезнет, так что они магию сохранили, а Кащея в цепи заковали. Думали, удержат надолго. Куда там! Кащей уже через несколько месяцев от цепей освободился. Он мужик хитрый, все это признают...
– У вас в будущем и волшебство есть? – обрадовался я. – Драконы, богатыри, Кащей?
– В будущем все есть, – гордо сказал Манарбит. – Будущее светло и прекрасно. Так вот, мальчики, Кащей решил такое сотворить, что еще ни один злодей в мире не делал!
Манарбит торжественно помолчал, прожевал ягоды (на этот раз варенье было вишневым), потом ловко выплюнул косточки в стоящую на нашем журнальном столике греческую амфору. Пролетая сквозь дырку во времени косточки красиво заискрились. А Манарбит обвел нас взглядом и шепотом продолжил:
– Кащей решил извести какого-нибудь знаменитого человека в прошлом. Чтобы ход истории нарушился, и весь мир погиб!
– Он же и сам тогда погибнет! – заявил Стас. Временами у него бывают удачные мысли.
– Ну и что? – отпарировал Манарбит. – Он такой злодей и пакостник, что ему себя не жалко! К тому же Бессмертный он, неуязвимый и неубиваемый. Решил проверить, уцелеет ли.
Наступило тягостное молчание, только Манарбит громко прихлебывал. Я побежал за новой банкой. А когда вернулся, то первое что увидел – как Стас, подпрыгивая, спорит с Манарбитом.
– Вовсе мы не знаменитые! – вопил он. – И еще неизвестно, чей потомок сфинксов создал – мой, или Костин!
– Значит, Кащей вас обоих уничтожит, – грустно сказал Манарбит, просовывая сквозь дырку руку и выхватывая у меня падающую банку.
– Кащей нас убить решил! – сообщил мне Стас, обрадовавшись, что я не слышал этой новости. – Представляешь? Кащей Бессмертный за нами охотится!
– Ну и как он это сделает? – засомневался я. – Мы-то в двадцатом веке, а он – в двадцать пятом! А машины времени у него нет.
– Зачем Кащею машина времени, – засмеялся Манарбит. – Он же волшебник! Понимаете – волшебник! Куда хочет, туда и попадет.
– Так что же делать? – спросил я, стараясь не смотреть на Манарбита, а то у меня губы начинали слипаться.
– Прятаться. Вы сейчас отправитесь в будущее, и я вас так спрячу, что даже Кубатай не найдет. Это будет самым надежным.
– А как мы в будущее попадем? – полюбопытствовал Стас.
– Проще пареной репы! – заверил Манарбит, потирая руки. – Шагайте ко мне. Вот так, вот так...
Мы, словно загипнотизированные, двинулись к дырке. Наверное, очень уж нам хотелось в будущем снова побывать. И когда подошли к самой границе настоящего и будущего, Манарбит цепко схватил нас за грудки и проворно втянул к себе, только волосы дыбом встали от электричества. Мы ввалились в библиотеку, которая оказалась очень большим, мрачным залом со сводчатым потолком.
– Это как, – обалдело спросил Стас, – это что?
– Это магическая Дырка во Времени! – гордо сказал Манарбит.
Мы не сразу нашлись, что ответить. Потом я спросил:
– Так вы волшебник, как Кащей Бессмертный?
– Почему «как»? – давясь от смеха сказал Манарбит. – Я и есть Кащей!
Зал осветился бирюзовой вспышкой, завыл ветер, и симпатичный дядька, вытянувшись ростом чуть не до потолка, посерев и осунувшись, вскричал страшным низким голосом:
– Добро пожаловать в замок Кащея Бессмертного! Ха-ха-ха!
– Вы нас обманули! – завопил Стас.
– Нет, – крикнул в ответ Кащей, ухахатываясь. – Я же ни разу вам не соврал! Вот смеху-то! Меня и вправду Манарбит зовут! И с Кубатаем я знаком! Я не врал! И еще варенья на халяву нажрался! А вы попались! Попались!
«Вот влипли!» – подумал я. Кащей Бессмертный – это, конечно, персонаж сказочный и бояться его вроде бы незачем. Иван-дурак Кащея всегда побеждает.
Но мы-то не Иваны. И не дураки, кажется.
А Кащей тем временем вновь принял свой прежний, не такой грозный вид, и сказал:
– Короче, мальчики, допрыгались. Теперь – делать нечего, придется вам выполнять все, что прикажу.
– Типа? – спросил Стас.
– Типа... идти за мной, – ответил Кащей и пошел к двери.
Но мы не сдвинулись с места. Остановился и Кащей.
– Ну?
– А если не пойдем? – спросил я.
– Тогда превращу в кого-нибудь. В черепах, например.
Стас толкнул меня в бок:
– Костя, хочешь быть черепахой?
– Конечно! – вскрикнул я, как мог обрадованно, – они, во-первых, живут сто лет, а во-вторых, под водой, там интересно.
Кащей оторопело нас разглядывал, пытаясь понять, шутим мы или нет.
– А в тараканов можете? – продолжал блефовать Стас. – Хочется тараканом побыть или еще каким-нибудь насекомым. В любую щелку пролезешь, столько нового увидишь...
«Только не бросай меня в терновый куст», – подумал я. Неужели Кащей такой тупой?
– Хе-хе, – засмеялся, словно закашлялся, Кащей. – «Побыть», говоришь. Да не побыть, а насовсем.
– Насовсем не выйдет, – уверенно заявил Стас. – Придет Иван-дурак, найдет яйцо, в нем иглу, иглу сломает – тут тебе и смерть. А с ней и чары спадут.
– Не придет! Не найдет! – заорал Кащей в ярости, но тут же остыл и сказал заискивающе: – Ну ладно, ребятки, пойдем, а?
– Ты нас сначала напои, накорми, да спать уложи, как положено, – потребовал Стас, – а завтра уже поговорим.
– Времени нету, – ответил Кащей, почти оправдываясь. Потом нахмурился, что-то в уме прикинул, и сообщил: – Накормить-напоить – это пожалуйста. Но до завтра ждать не будем.
– Ладно, корми, – согласился Стас, – там посмотрим.
Кащей злобно зыркнул на него глазами, но спорить не стал, а взмахнул руками, что-то прошептал, и стол посреди библиотеки заискрился от множества появившихся из ниоткуда блюд.
Мы уселись. Признаться, самостоятельная жизнь заставила меня проголодаться, но абсурдность происходящего несколько сбила аппетит. Стас же с ходу принялся уплетать куски печеного поросенка, запивая их квасом. Потом нагло заявил:
– А медовухи нет?
– Молод еще, медовухой-то баловаться, – обрезал Кащей и мечтательно сказал: – Вот они сидят, двое вредных пацанов. Вот они сидят в моем грозном замке! Как же мне расправиться с ними, чтобы погубить весь мир? Как расправиться с мальчишками, которых я так ловко заманил к себе? Об этом стоит подумать.
Стас хихикнул, чуть не подавившись свининой, мне тоже стало веселее. Кащей выглядел таким идиотом, что угрозы его только забавляли.
– Я мог бы превратить их в поросят, зажарить и съесть. О, я мог бы это сделать! Или не превращать, и не жарить, а съесть сырыми...
Он говорил, посверкивая на нас подслеповатыми глазками, у меня внезапно появился аппетит. Я взял себе полную тарелку салата, опрокинул его в блюдо с жареной щукой, подвинул к себе и принялся обедать.
– Да, я мог бы их съесть, – бредил Кащей, – или вырвать сердца у них из груди и вложить туда сердца из камня. Я мог бы сделать их своими маленькими слугами, если бы вложил им сердца из камня.
– О, преврати меня, – давясь, сказал Стас, – в поросенка! Мне кажется, что ничего на свете не может быть хуже каменого сердца!
– Угу, – согласился я. Рыба была замечательная. Я раньше никогда щуку не ел, да и видел ее только на картинках. Оказывается – вкусно.
Кащей Бессмертный достал из кармана маленькие круглые очки (как у Джона Леннона, я у папы портрет видел) и надел.
– А может, посадить их в башню, чтоб они умерли с голоду? – спросил он себя. – Не нужны мне свиньи, не нужны мне слуги! Да, посажу-ка я наглых пацанов в Голодную Башню, пусть подохнут с голоду.
Он начал прохаживаться взад и вперед, погруженный в свои думы. Новая идея нравилась ему все больше и больше.
– Да, я заточу их в Голодную Башню! – бормотал он. – Потом приду – а они уже померли! Кости попинаю... плюну на них... Люблю я это дело – на тех отвязываться, кто постоять за себя уже не может.
Стас принялся украдкой запихивать в карманы пирожки, за пазуху – фрукты, а в рот – все новые и новые порции поросенка.
– Ешьте, ешьте, перед голодной смертью, – милостиво позволил Кащей. Я по примеру Стаса тоже принялся наедаться впрок.
– А чем нам заниматься-то в башне? – Стас наглел все основательнее. – Дай хоть книжку почитать!
Кащею слова Стаса явно чем-то понравились. Он кивнул и сказал:
– Дам... Ох, нравитесь вы мне, ребята! Даже жаль убивать...
– Так не убивай, – решил я подстраховаться.
– Да нет, надо...
– А чем это, интересно, нравимся? – недоверчиво спросил Стас, переставая жевать и уставившись на Кащея.
Тот под его взглядом поежился и сказал:
– А тем, что вредные. Почти как я.
– Ты нас еще плохо знаешь, – пригрозил Стас и продолжил трапезу. Кащея его слова задели за живое:
– То есть как, вреднее меня? Вот наглец! Я же злодей, похититель невинных девушек, людоед, садист, истерик и даже занимаюсь литературной критикой!
– Ну, до девушек мы еще не доросли, – признал Стас, – а в остальном... Ха, критик. Ты бы мое последнее сочинение почитал... Я там пишу, что Лев Толстой был французским шпионом, и в тексте «Анны Карениной» зашифровал секретные донесения для начальства.
Кащей тихонько икнул. Неуверенно предположил:
– Но ведь нельзя же так... голословно... основания надобны...
– Французский больно хорошо знал, – объяснил Стас.
Подумав минуту, Кащей радостно заявил:
– Толстой еще и полинезийским шпионом был!
– Почему? – настала очередь Стаса удивляться.
– Босиком ходил!
– Способный ученик! – Стас привстал и похлопал Кащея по плечу. Тот понял, что подставился и скрипнул зубами.
– Все равно я хуже!
– Да, да, – снисходительно подтвердил Стас.
– Побывал бы в моей шкуре, поносил бы на совести тяжесть злодеяний неслыханных, плач жертв замученных – разревелся бы! – грозно прошептал Кащей. Мне вдруг стало не по себе.
– Побывал бы в моей, походил бы в школу, поучил бы уроки – от страха бы помер, – отпарировал Стас.
Кащей запыхтел и явно собрался что-то сказать, когда я, чтобы разрядить обстановку, встрял в разговор:
– Книжки дай почитать, обещал ведь.
Стас посмотрел на меня таким взглядом, что я понял – что-то сделал не так, зря помешал. Но было уже поздно. Кащей с готовностью прервал спор и спросил:
– А вы книжки какие любите? У меня – вот... много.
– Все любим, кроме сказок, – заявил Стас. – Особенно русско-народных.
– У меня всякие есть, – гордо сказал Кащей. – Сейчас, составим вам культурную программку...
Он направился к стеллажам. Я крикнул вслед:
– А фантастика есть?
– Наверное, – пожал плечами Кащей. – Я давно уже не читаю, буквы почти забыл...
– А говоришь – литературный критик! – укоризненно произнес Стас.
– Это не мешает, – захихикал Кащей. – Критик – не читатель... Так... Что же вам дать на прочтение перед смертью?
– Вот дурной, – шепнул я Стасу.
– Точно, – согласился Стас. – У тебя карманы пустые?
– Да.
– Насыпь вон тех конфет... Как ты думаешь, нас спасут, или мы сами из башни убежим, возьмем волшебный меч и замочим Кащея?
– Спасут. Мне его жалко убивать.
– Мне тоже... Значит, Кубатай спасет, – Стас потупился и добавил: – Может, пойдем в ДЗР работать?
– Подумаем, – решил я.
...Толком подумать мы не успели. Кащей бухнул на стол пачку пыльных томов и гордо заявил:
– Вот!
Мы со Стасом принялись разглядывать книги. Их было семь. Я прочел названия. Это были: «Справочник юного энтомолога», «Мать», «Цемент», «Госпожа Бовари», «Физика для всех», «Как закалялась сталь» и «Словарь ненормативной лексики русского языка». Прочтя последнее название, Стас озадаченно глянул на меня, а затем открыл словарь на букве «Ю». Прочел что-то. Покраснел. Интересно, что за слово-то могло быть?
– Ты что, гад, издеваешься? Где фантастика?
– А нету? – сконфуженно спросил Кащей.
Я покачал головой.
– Щас, щас еще подберу, – затараторил Кащей.
– Ну нет, – решил Стас, – мы сами выберем. Пошли, Костя.
И мы стали рыться в книгах. Тут и вправду было все. Стас принялся отбирать стопку фантастики. Помирать с голода он явно решил долго и содержательно. Вначале он набрал всяких разрозненных томов, потом наткнулся на полное собрание сочинений Жюля Верна и попробовал унести его. Но Жюля Верна сменил Герберт Уэллс, а вскоре и Уэллс был водворен на полку, зато Стас завладел собранием своего любимого детского фантаста Решилова. Его он, хоть и с натугой, но мог унести.
– Пойдем голодать, Стас, – потянул я его за руку.
– Погоди, – отстранился он. Его глаза блестели жадным огнем. – Вдруг еще чего найдем?
И тут он увидел, как Кащей, стараясь не шуметь, подсовывает под обломанную ножку платяного шкафа какой-то том.
– Ага! – взревел Стас и бросился к шкафу. – Так и думал! Самое интересное прячешь, да?
Я кинулся за братом. Тот принялся вытягивать книгу из-под шкафа, и вдруг Кащей подобострастно заявил:
– Бери, бери, только в шкафу не ройся...
– Хитрый, да? – и Стас немедленно ринулся в темноту шкафа. Кащей ловко закрыл за ним дверцу, и я услышал испуганный вскрик брата.
И тишина. Только мелкое хихиканье Кащея:
– Ой, уморил... Ой, какой глупый... Решили Кащея обхитрить... Ой, умора. В Голодную Башню, ха-ха!
– Где Стас? – сжимая кулаки крикнул я.
– В шкафу! – с готовностью заявил Кащей. – Загляни...
– Не буду! – я сообразил, что сейчас сгину вслед за Стасом, и отбежал. Но Кащей с неожиданной ловкостью бросился за мной, схватил за воротник рубашки, на пухлых ручках вздулись арбузы мускулов – и зловеще сказал:
– Я и вправду бы вас съел или на кусочки порезал. Только я кое-что позабавнее придумал...
И он понес меня, держа перед собой, как котенка. Я несколько раз лягнул коварного злодея, но он этого словно и не заметил. Он поднес меня к шкафу – и пинком отправил внутрь.
Я летел вперед, будто за шкафом была пустота. Самым обидным было то, что за спиной доносилось затихающее хихиканье Кащея. И вдруг в глаза ударила яркая белизна. Такая яркая, что я зажмурился от боли в глазах.
...А когда открыл их, понял, что лежу в снегу. Было ужасно холодно. Я поднялся на ноги и тут же провалился по колено. То, что я увидел, повергло меня в ужас. Ровный, сверкающий снежный наст распростерся до горизонта. Я огляделся. Все то же, куда ни глянь. Только повернувшись кругом, я обнаружил некоторое разнообразие в этой белизне: серым пятном шагах в пяти от меня лежал Стас. Снег вокруг нас был нетронут, словно мы упали с неба. Я испугался, и хотел было уже позвать брата, но тут он шевельнулся и поднял голову.
