
Текст книги "Царь, царевич, король, королевич..."
Автор книги: Сергей Лукьяненко
Соавторы: Юлий Буркин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Поразительно! – воскликнул Мак-Смоллет, украдкой извлекая из кармана конфету и засовывая ее в рот. Да, воинская дисциплина в будущем хромала. – Почему река, почему праздник, почему июнь?
– Пахнет водой – но не соленой, вдоль улицы развешаны флаги и транспаранты, у цирка цветут кусты желтой акации – которая зацветает в июне, – лаконично объяснил Холмс. – Предлагаю прогуляться по городу, ознакомиться с обстановкой и продолжить поиск похищенных детей.
– Согласен, – кивнул Кубату.
Около часа мы гуляли по набережной, с любопытством разглядывая развешанные повсюду плакаты и лозунги. Смысл их, по большей части, был непонятен. Вот, например: «Пятидневке – ура!» Или: «Перейдем реку досрочно и вброд!» А самый частый и странный лозунг гласил: «Проискам нэцкистов – решительное фу!»
– Что такое нэцки? – спросил Мак-Смоллет.
Кубату покрутил ус и ответил:
– Куколки такие маленькие, восточные.
По улицам сновали люди – в большинстве своем мальчики разного возраста. Девочек и взрослых практически не было, а изредко встречающиеся выглядели крайне смущенными, как бы чувствуя свою неуместность. Потом мы услышали гул моторов и по улице медленно проехало пять черных мотоциклетов. Механизмы эти выглядели великолепно, и я уверился, что это и впрямь фантастический мир. Молодые парни в белых рубашках и шортах, сидящие на мотоциклетах, проводили нас внимательными взглядами.
– Ох, что-то готовится, – тоскливо сказал Иванду. – Чую!
Инстинкты негра не подвели. Над городом вдруг прокатился колокольный звон и люди засуетились, торопливо двигаясь в одном направлении. Нас подхватило толпой, и понесло. Взрослых стало больше, они выскакивали из домов и присоединялись к потоку, опасливо озираясь по сторонам. Из переулков выезжали рычащие мотоциклеты, образовавшие сплошное кольцо вокруг толпы.
– Куда нас ведут? А? – запаниковал Мак-Смоллет. – Чего-то мне это не нравится...
Кубату молчал. Он казался растерянным. Холмс зорко оглядывался по сторонам. Я начал вспоминать порядок первой помощи при травмах, потому что толпа густела, и несколько человек уже едва не упали под ноги идущих. Мы медленно приближались к мосту, перекинутому через реку.
– Привет, туристы!
Мы оглянулись. Людским водоворотом к нам прибило того самого проворного юнца, что польстился на шоколадные конфеты.
– Что происходит? – взял быка за рога Мак-Смоллет.
– Праздник Перехода Реки, – пожал плечами мальчик. – Ну вы и темные...
Иванду, явно болезненно воспринимающий цвет своей кожи, помрачнел. А Мак-Смоллет истерически воскликнул:
– Ты нам зубы не заговаривай! Что за праздник? А то вмиг уши надеру!
Толпа двигалась тихо, и слова Мак-Смоллета услыхали все. От нас шарахнулись как от прокаженных. Мальчик удивленно приподнял брови. А со всех сторон уже протискивались парни в белых рубашках и шортах, побросавшие свои чудесные мотоциклеты. С некоторым удивлением я понял, что нас подхватили под руки и поволокли.
– Еще порядочными притворялись, впятером шли! – выкрикнул тощий прыщавый юнец, глядя как нас утаскивают. – Я сразу понял – провокаторы! Да здравствуют Ветерки!
– Ура! – нестройно ответила толпа.
– Что вы себе позволяете? – возмущался Кубату. – В чем дело?
– Как что? – темноволосый, желтоглазый парень, явно предводитель мотоциклетчиков, ехидно прищурился. – Вы грозили избить невинного ребенка!
– Не избить, а уши надрать! – возмутился Мак-Смоллет. – И это ведь просто фигура речи! Слова!
Парень помрачнел:
– А слова – это, по вашему, не обидно? Мальчик, тебе было очень горько?
Выбравшийся из толпы вместе с нами мальчик пожал тощими плечами:
– Ну... Не так чтобы очень... Умеренно.
– Умеренно – но больно! Эх...
– Что делать-то будем? – осведомился у предводителя рыжий, интеллигентного вида юноша. – Сделаем внушение и отпустим?
– Внушениями тут не отделаться, – предводитель махнул рукой. – К Яру их!
Нас повели вдоль берега, к маленькой трибуне, возвышавшейся у моста. Оханье и писк толпы стали тише. Многие падали в воду, но не выбирались на берег, а с радостными возгласами форсировали реку.
– Яр... Яр... – бормотал Кубату. – Я знаю это имя! Я читал! Я вспомню...
– Быстрее вспоминай, – нервно ответил Мак-Смоллет. – В расход пустят, падлы... Ох, и зачем я на это подписался...
Трибуна была обсажена молодыми тополями и выглядела очень уютно. В простом деревянном кресле сидел пожилой мужчина, потягивавший что-то из пузатой бутылки с надписью «Верона» и с довольным видом поглядывающий на переправу в бинокль.
– Подозрительных типчиков привели, – сплюнув, сказал предводитель мотоциклетчиков. – Мальчика обидели, ведут себя странно.
– Юра, не кипятись, – осадил его пожилой. – А вдруг люди издалека? Надо разобраться.
– Как знаешь, пап, – парень облокотился на перила трибуны и с показным безразличием уставился на реку. В этот момент Кубату гулко хлопнул себя по лбу и заорал:
– Ярослав Игоревич? Родин? Скадермен? Очень приятно познакомиться!
Старик расплескал свой напиток и подозрительно уставился на генерала.
– Откуда вы меня знаете?
– Да кто ж вас не знает! – веселился Кубату. – Рад, очень рад встрече!..
Все, разинув рты, глазели на нас. Старик размышлял. Потом спросил:
– Если можно, один вопрос. Напоследок... Земля, город Нейск, магазин мужской одежды. Это не вы стояли в витрине, одетый в костюм аквалангиста?
– Н-нет, н-не я, – неожиданно начал заикаться Кубату.
– А похожи... Бей их, ребята!
В ужасном положении, в которое мы попали, бить нас было нетрудно. Сплошное кольцо народа вокруг, да еще наша растерянность... К счастью, мотоциклетчики повели себя очень странным образом. Они разбежались вокруг широким кольцом (лишь Юра грудью прикрыл старика) и принялись кидать в нас пинг-понговыми шариками, слаженно выхватывая их из карманов. Точность попаданий была замечательной, но ввиду легкости оружия серьезного ущерба мы не понесли.
– Ходу! – взвизгнул Мак-Смоллет, и мы помчались. Ох, как мы мчались! Впереди несся Иванду, раскидывая нападавших, за ним мы с Холмсом, а Кубату и Мак-Смоллет прикрывали отход.
– Яшка, особыми – огонь! – кричал за спиной Юра. Через секунду Мак-Смоллет взвизгнул.
– Что случилось? – поинтересовался на бегу Холмс.
– Падлой буду, они в шарики свинец залили!
– Значит, бежим быстрее, – рассудил Шерлок.
Погоня отстала – молодежь принялась взнуздывать свои мотоциклеты.
– Вы узнали книгу? – полюбопытствовал Холмс.
– Узнал... Знаменитый русский детский роман...
– Детский? – Холмс не скрывал своего удивления. Да и я поразился. Ох уж эти загадочные русские души!
– Да, но это не сам роман. То, что мы видим – происходит лет через десять после описанных в нем событий... Интересно. Вымышленные миры порой развиваются в непредсказуемых направлениях...
– Вынужден вас огорчить, – Холмс казался смущенным, – в этой книге пропавших детей нет.
– Огорчить? Да вы меня обрадовали! Но почему нет?
Холмс загадочно улыбнулся и твердо сказал:
– Нет. Гарантирую.
– Тогда бежим... Где бы нам обнаружить шкаф приличных размеров? А!
Вслед за Кубату мы вошли в дом, над дверью которого красовалась вывеска: «Таверна „Пустой город“. Вопреки названию она оказалась не пуста, а напротив – полна мокрых, веселых, довольных людей, попивающих за столиками вино. Видимо, грелись после переправы.
– Шеф, давай задержимся? – оживился Мак-Смоллет.
– Забыл, как свинец под ребра бьет? – каменным голосом ответил Кубату, твердой поступью направляясь в дальний угол таверны. Там, сквозь табачный дым проступал солидный платяной шкаф.
Посетители поглядывали на нас, но ни о чем не спрашивали. Возле шкафа мы выстроились в небольшую очередь. Кубату открыл шкаф, вытащил оттуда гору одежды самых разных фасонов, сложил на пол. Сурово сказал:
– Первыми уходят Холмс и Ватсон. Мы с Иванду прикрываем.
Под удивленные возгласы посетителей мы втиснулись в шкаф. Возгласы стихли. Добросовестно посидев в шкафу с полминуты, Кубату распахнул дверцу. Признаюсь, мне было страшновато – а ну как чудесное изобретение не сработает, и мы вновь окажемся перед разгневанными мотоциклетчиками?! Но все было в порядке. Книжные полки, пальмы и березки за окном...
Холмс бережно вынул из-под закачавшегося шкафа книгу, положил ее на стол, стал отбирать новые тома. Спросил у Кубату:
– Отдохнем, или как?
– Отдохнем, – решил генерал. – Чайку попьем, бананов покушаем. Такое приключение надо зажевать... Шерлок, а почему вы решили, что в этой книге нет наших детей?
– Элементарно, Кубату, – Холмс присел на стопку книг и знакомым мне тоном произнес: – Как я понял, маг ваш – фигура весьма зловещая. Раз уж он решил учинить детям пакость, то в детскую книгу их никогда не пошлет. Выберет что-нибудь другое...
– Вот паразит! Морда бессмертная! – возмутился Иванду. – Что учинил!
– Если нам в детской книге так бока намяли, – потер ушибленную поясницу Мак-Смоллет, – то что же во взрослой маячит?
Кубату, который явно гордился своей начитанностью, мудро изрек:
– Отображение реальности, дорогой Мак-Смоллет, нередко утрирует жизненные колизии, трудности, человеческую агрессивность. Это естественно, поскольку придает повествованию занимательность. Нам придется быть предельно осторожными, чтобы не сгинуть среди книг...
– О-хо-хо, – вздохнул негр. – Кащей проклятый...
– Кто? – не понял я.
– Кащей, – раздраженно повторил Кубату. – Мага так зовут – Кащей Бессмертный!
Глава вторая, в которой Кащей встречает дикарей
Лысый генерал произнес это имя с такой значительностью в голосе, что и Холмс, и Ватсон почувствовали себя несколько уязвленными. Для них имя это было пустым звуком.
...Для них, но не для внимательного читателя, знакомого с историей острова Русь. Он помнит, как закованный в цепи Манарбит после восстановления этномагического поля вновь обернулся злыднем Кащеем и проводил своих незванных гостей проклятиями и угрозами. Далее события развивались так...
На третьи сутки пребывания в неволе Кащей поклялся озолотить того, кто его освободит. На седьмые передумал и решил только пообещать озолотить, а после освобождения – наоборот, превратить своего спасителя в какую-нибудь особо мерзкую тварь. К концу третьего месяца Кащей, приобретший за этот срок привычку разговаривать сам с собой, торжественно произнес вслух:
– Клянусь, когда меня освободят, я не стану тратить силы на того, кто это сделает. Нет. Я уничтожу ВЕСЬ этот гадкий мир, в котором я, самый могущественный волшебник, подвергаюсь неслыханным унижениям!
В этот миг, подобострастно кланяясь на ходу, в камеру пыток просеменил невесть откуда взявшийся поп Гапон.
Кащей сообразил, что не стоит посвящать Гапона в свой новый, только что выдуманный, план и вскрикнул с притворной радостью:
– Гапончик! Милый! Ты ли это?!
– Я, Кащеюшка, кто же еще.
– Вот радость-то, вот радость, – забренчал оковами Кащей. – Ну-ка, Гапончик, помоги мне отсюда выбраться. Будем с тобой мед-пиво пить, усов у нас нет, так что все в рот попадет. Жить будем дружно...
Тут только, осмыслив беспомощность своего вчерашнего господина, Гапон выпрямился, расправил плечи. Приосанился:
– Жить дружно? С тобой что ли, козел? – он прошелся вдоль Кащея, проверяя надежность цепей и добавил: – Мед-пиво пить? Да с тобой хоть с усами, хоть без усов, ничего в рот не попадет. Ты же все приколы строишь! Кто мне банан из слоновой кости подсовывал? А?! А кто в зелено вино слабительного намешал? Кстати, мед с пивом ничуть не хуже подействуют...
Не удержавшись, Кащей хихикнул от приятности воспоминаний, но тут же взяв себя в руки взмолился:
– Да это я по дружбе, Гапончик! Ты ж мне как брат родной!
– Как брат?! – покачал головой Гапон. – А не ты ли мне говорил, что правильно свет мой – Алена Соловьинишна – к Муромцу убегла, что, мол, зачем ей такой как я заморыш дебильный?
– Заморыш, Гапончик, это значит гость заморский, важный, и не дебильный вовсе я говорил, а дебелый – рослый да здоровый.
– Не знаю такого слова, – нахмурился Гапон.
– Словарь Даля почитай! – посоветовал Кащей. – И вообще, шутил я!
– Ясненько. Освободить я тебя освобожу. Дай только придумаю, чего за это просить с тебя, да как сделать, чтобы ты от обещаний своих не отрекся.
С этими словами Гапон уселся на стоящую поотдаль плаху и тяжело задумался.
– Предложеньице есть, – первым нарушил тишину Кащей минуты через три.
– Выкладывай, обмозгуем.
– Думаю, нет тебе ничего милее, как стать князем русским заместо Владимира, а княжной чтоб – Соловьинишна была. Это я тебе запросто устрою. А во-вторых, как сделать, чтоб я свое обещание выполнил. Нужно взять с меня честное кащеево слово...
– О-ха-ха! О-хо-хо! – схватился за живот Гапон. – По первой-то части я с тобой согласен: князем быть, это хорошо. А вот с честным словом твоим, это ты загнул, загнул...
– Ты что же, тать, не веришь мне?! – грозно вскричал Кащей, вспылив, но тут же и осекся. – Ладно, будем считать, первая часть принята за основу. Давай про вторую думать.
Они вновь надолго замолчали. Первым опять взял слово Кащей:
– Ничего нам не придумать. Как ни поверни, все равно я тебя обхитрить смогу. Так что или поверить тебе придется мне на слово, или уж не знаю что...
– Погодь-погодь... – перебил его Гапон. – Есть одна мыслишка! Дай додумать, не мешай...
Кащей нетерпеливо побренчал цепями, но произнести еще хоть слово не решился. А Гапон принялся излагать свою гениальную идею:
– В цепи тебя Иван со своими басурманами заковал, так?
– Ну, так...
– Оттого они это сделать смогли, что прибор твой колдовской отключили, верно?
«Он слишком много знает», – подумал Кащей, а вслух согласился:
– Верно.
– Почему ты, несмотря на всю силу свою колдовскую, освободиться не можешь? Потому, что руки закованы, а тебе кроме заклинаний еще и пассы специальные надо делать. Так?
– Так, – неохотно признал Кащей.
– От прибора нить волшебная тянется к дубу, где яйцо хрустальное хранится. Если ниточку эту обрезать, то ты снова силу свою потеряешь!
– Только попробуй!!! – взъярился Кащей.
– Не боись, не буду. Мне это самому невыгодно. Так я поступлю: освобожу тебе одну руку, пилку дам. А сам возьму ножницы, да с нитью той рядышком сяду. Ежели ты супротив меня коварство какое измыслишь, вмиг ту нить перережу, и снова ты силу потеряешь.
– Не перережешь! – злобно сверкая глазами заявил Кащей. – Ты тогда и сам другим человеком станешь.
– А мне терять нечего, – захихикал Гапон, – я и с прибором человек маленький – попик Гапончик, советник княжий да кащеев. И без прибора – литературный критик, тому обучающий, чего сам делать не умею. Так что обрежу, будь спокоен.
Кащей сник, а Гапон, схватив пилку, перепилил оковы на правой руке, отдал инструмент и опрометью выскочил из камеры.
Освободившись (для скорости Кащей пилил не цепи, а собственные конечности, тут же вырастающие заново), чародей выбежал из дворца. Гапон сидел на поляне, в одной руке держа кабель транслятора, а в другой – ножницы. Мелко трясясь и хихикая, Гапон крикнул:
– Эй, Кащей, сделай-ка мне сюда еды побольше, а то ведь проголодаюсь!
– Я те что, холоп дворовый? – огрызнулся Кащей.
– Ну, как хочешь, – закивал головой Гапон. – Режу!
– Тьфу ты, навязался на мою голову, – проворчал в сердцах Кащей, затем что-то прошептал и взмахнул руками. С громким хлопком и бирюзовой вспышкой возле Гапона возникли три корзины – с фруктами, пирогами и бутылями.
– И колбаски, колбаски еще, – крикнул Гапон, – да получше.
Ударив его по затылку, с неба свалилась палка сервелата. Глаза Гапона расширились:
– Ты так больше не шути, Кащеюшка, – крикнул он. – Я ниточку-то чуть было уже не перерезал. Лучше делом займись. На все для тебя три дня даю, как положено. А потом – пеняй на себя. Ну-ка расскажи, как обещание свое выполнить думаешь?
– А вот это уж – фиг тебе, – отрезал Кащей. – Сказал – сделаю. Как – не твоя забота.
Со словами этими он повернулся к Гапону спиной и воротился в замок. Уселся на трон и задумался. Выполнять обещанное Гапону он не собирался, это само собой. Другая мысль глодала его – как весь мир уничтожить? Не так-то это легко, если учесть, что сила его действует только в пределах острова. Да и тут ДЗР-овцы снуют... Кащей скривился от неприятного воспоминания и для успокоения взял нелюбимый фрукт – банан.
Но мысль о ДЗР-овцах не отступала, и вдруг Кащей почувствовал, что она же может ему чем-то и помочь. Департамент реальность защищает, он же хочет ее уничтожить. Значит, нужно выяснить, что реальности угрожает, и этим воспользоваться...
На мгновение Кащея посетила неприятная мысль: «А сам-то я не исчезну вместе с реальностью?» Но он без труда отогнал ее. «Нет, быть того не может. Я ж бессмертный.» Этномагическое поле действовало на умственные способности своеобразным образом.
Тут-то и припомнилась Кащею похвальба Смолянина: о том, как они спасли мир, вернув в свое время каких-то пацанов...
«Вот! – мысленно вскрикнул Кащей. – Выкрасть отроков, да упрятать понадежнее!» От волнения он засунул в рот так и не очищенный банан и принялся жевать его, не обращая внимания на кожуру.
«Как выкрасть? – Принялся он бегать туда-сюда по тронному залу. – Где схоронить? Здесь? Нет, тут ДЗР-овцы уже побывали, могут снова пробиться! Убить? Нет, лучше чего-нибудь посмешнее придумать...»
Выскочив в дверь, он сбежал по каменной лестнице, метнулся в подземелье. Двери камер были распахнуты настежь, пленники отпущены: значит, и это помещение ненадежно. Вернувшись в тронный зал, он наткнулся на другую дверь: туда, став Кащеем, он за ненадобностью не заходил никогда. На двери, шевеля губами, Кащей прочел: «Библиотека» и с трудом вспомнил, что оно означает. Из всех книг Кащей уважал лишь свои собственные былинки, высмеивающие князя Владимира, богатырей да боянов.
За дверью обнаружился ряд запыленных стеллажей с книгами. Они занимали все обширное помещение, оставляя место только письменному столу и старому шкафу в углу. И тут Кащей аж присел от удовольствия: вот прикол-то! Он спрячет драгоценных отроков в книгу! Пусть их там попробуют найти! Вперив взгляд в платяной шкаф, Кащей забормотал волшебную тарабарщину и взмахнул руками. Грохнуло, вспыхнуло, и шкаф отныне превратился в магический прибор, переправляющий любого желающего в вымышленный книжный мир. А в какой – зависит – вот прикол-то! – от того, какую книжку под шкаф заместо сломанной ножки подсунешь.
Он схватил для проверки какой-то том, сунул его под просевший угол, открыл дверцу и забрался внутрь. Посидел пару секунд, размышляя, как же действует его волшебство, и решительно полез обратно.
...И оказался на залитом солнцем берегу океана!
Кащей огляделся. Его окружала непроглядная тропическая чаща. Ни одной березки или клена – сплошные пальмы и инжир. И никаких следов человека... Тут Кащей испугался. Ведь, согласно произнесенному им заклинанию, чтобы вернуться назад, он должен был войти в любой шкаф того вымышленного мира, в который попал! Магическая интуиция подсказывала ему, что если создать в этом мире шкаф при помощи колдовства, действовать надлежащим образом он не будет. Шкаф должен быть местный, плоть от плоти этой книжки!
– А вдруг этот остров – необитаем? – с дрожью в голосе спросил себя Кащей. И сам же задал встречный вопрос:
– Совершенно необитаем?
– То есть абсолютно!
По спине злодея прошла дрожь. Он храбро возразил сам себе:
– Я шкаф тогда сооружу!
– Без топора не выйдет.
– А я топор в лесу найду! – по-детски схитрил Кащей.
– Найдешь топор – и что же? Ты размахнешься по сосне – а стукнешь по ноге!
«Заговариваюсь, – подумал Кащей. – Откуда здесь сосны?» Однако замечание внутреннего голоса насчет ноги и топора было так обидно, что он завопил:
– Но почему?!!
– Да потому, что никогда и ничего не делал в жизни сам!
Да, это было верно. И, прекратив спор, Кащей уныло побрел вдоль берега. Что же делать? Как вернуться и угробить весь мир? И вдруг...
– Обитаем! Обитаем! – завопил Кащей, чуть было не запрыгав от радости. На узкой полоске мокрого пляжа он обнаружил след босой ноги и, радостно приплясывая, прошептал: – Я готов целовать песок, по которому ты ходил... Только кто?
И тут невдалеке послышались гортанные крики и грохот барабанов. Кащей, приплясывая еще веселее, двинулся на звук. Но, приблизившись и выглянув из-за валуна, он остудил свой пыл. Эти до шкафов еще не додумались...
На берег были вытащены огромные пироги, а их хозяева развели на берегу костер и что-то стряпали на огне, пританцовывая: видимо, стряпня являлась ритуалом.
Вдруг несколько человек отделились от остальных и побежали к лодкам, а еще через минуту они уже тащили к костру двоих своих соплеменников, на ходу освобождая их от пут. Одного из них ударили по голове дубинкой, не особенно церемонясь, распороли живот и принялись потрошить. Дикари так увлеклись этим занятием, что не сразу заметили, как второй вдруг ринулся вперед и с невероятной быстротой пустился бежать по песчаному берегу. Трое человек устремились за ним в погоню.
– Уйдет, уйдет ведь! – Симпатии Кащея, конечно же, оказались на стороне людоедов. Не рискуя приближаться, он, однако, всей душой был с ними.
На пути убежавшего встала небольшая бухточка, беглец ринулся в воду и в два счета переплыл ее. Двое из троих преследователей сделали то же самое. Их потенциальный обед скрылся в чаще, и тут Кащей увидел, как навстречу преследователям выскочил одетый в лохматые шкуры человек. Первого этот новый персонаж уложил прикладом, во второго выстрелил в упор. Затем вернулся в заросли.
Кащей прокрался поближе, и сквозь кусты увидел, что так и не съеденный дикарь и одетый в шкуры человек, обменявшись какими-то знаками, вместе двинулись вглубь чащи.
Пригибаясь, Кащей проследовал за ними и вышел к частоколу. Пакостить на чужой территории было для Кащея делом привычным, поэтому перебрался он без труда.
Из-за стены дощатой хижины доносился хриплый неуверенный голос: «Это хлеб. Это молоко. Пей, пожалуйста. Пей. Пей же, придурок!» Обогнув хижину, Кащей остановился как вкопанный. Вот он! Наконец-то! За изгородью чинно прохаживались похожие на куриц птахи, а в дальнем углу загона прилепился к частоколу собранный из бамбуковых плетенок шкаф! Кащей, не задумываясь, перелез через забор, пробежал мимо взволнованно раскудахтавшихся птиц, приоткрыл створку и увидел внутри три плетеные же полки. На них лежали мелкие коричневые яйца. Видимо, так оберегал их хозяин от местных тушканчиков. Кащей, согнувшись в три погибели, втиснулся под нижнюю полку, вытянув руку, затворил дверцу... И вскоре выпал из шкафа в библиотеке своего замка.
Поднявшись и исполнив от радости пару хореографических па, он вытащил из-под шкафа книгу и по слогам прочел название: «Даниэль Дефо. Робинзон Крузо.»
«Вот так занесло! – подумал он, – впредь буду осторожнее.»
Похвастаться очередным волшебным достижением не терпелось, и он побежал к Гапону.
Поп выслушал его, не выпуская из рук ножницы и кабель, от чего сердце Кащея холодело, энтузиазма не проявил, спросил только:
– Ты, Кащей, просто свихнулся от переживаний. Помешался. На шкафах. Как твое изобретение поможет мне стать князем русским?!
– А-а! – с обидой махнул Кащей рукой, – что с тобой толковать! – Но, увидев, как хищно поп пощелкал ножницами, добавил: – Поможет, поможет, не боись! – и помчался обратно в замок, бормоча: – Теперь только детишек выкрасть осталось...
Задача осложнялась тем, что отправиться за пацанами в прошлое Кащей не мог: там, в отсутствии этномагического поля, он потерял бы свое нынешнее обличье, магические способности и злодейский характер. А все это ему очень любо было.
Выход нашелся быстро. Кащей решил сделать во времени дыру, (что это такое, он и сам не понимал, но знал, что справится) и уговорить пацанов в эту дыру шагнуть.
Привычно взмахнув руками, Кащей произнес зловещие заклинания. На потолке библиотеки зазвенела люстра, стеллажи с книгами зашатались, а посреди помещения возникло дрожащее пятно света...
Кащей подошел поближе и вгляделся в него. Глазам его открылась небольшая комнатка, с продавленным диваном, на котором сидели два мальчика с разинутыми от удивления ртами..