Текст книги "Повстанческая армия. Тактика борьбы"

Автор книги: Сергей Ткаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Засады

Засада повсюду считается наиболее характерным видом партизанской войны. Посредством засад повстанцы УПА наносили противнику серьезные потери, сковывали его действия, создавали панику.

Считалось, что лучше всего устраивать засады в закрытой местности и ночью, хота их делали и на открытой, местности, как ночью, так и днем. Успех засады определялся, во-первых, удачным выбором места и времени, во-вторых, хорошей маскировкой. Засады могли быть большими (силой куреня или сотни) и малыми (силой четы, роя или даже звена).

Наиболее подходящими для засад местами считались:

– местность, закрытая со всех сторон;

– дорога, с одной стороны которой горная стена или лес, а с другой – открытое пространство;

– поворот горной дороги, где с одной стороны находилась скала, а с другой стороны обрыв;

– место, где дорога выходила на лесную поляну.

Главным в засаде считалось внезапно обстрелять противника и забросать гранатами, чтобы не дать ему залечь и отбиться. Повстанцы потому и выбирали для засад такие места, которые обеспечивали им выгодные секторы обстрела, а также имели пути для удобного отхода.

Устраивая засаду, командир чаще всего разделял свой отдел на три группы. Самая сильная из них являлась главной ударной силой, при ней находился сам командир. Другая группа, поменьше, размещалась справа или слева от главной на удалении 100–150 метров от нее. Она должна была сообщать о приближении противника, а в случае залегания врага уничтожать его фланговым огнем. Третья группа находилась позади первой, она прикрывала своим огнем отход первой и второй групп.

Практиковались также засады цепочкой. В этом случае повстанческий отдел (курень, сотня или чета) распределялся вдоль дороги несколькими группами, занимающими закрытые позиции на равном удалении друг от друга. Когда вражеская колонна полностью входила на участок засады, повстанцы по условному сигналу все сразу открывали огонь по целям перед собой. Массированный огонь выбывал панику и позволял уничтожить значительное количество живой силы и транспорта противника.

Засада: а) – тремя группами; б) – цепочкой;

Для большей результативности засады повстанцы нередко минировали дороги, преимущественно за мостами. После того как головная машина (или танк) наезжала на мину и взрывалась, остальные автомобили (танки) останавливались и по ним было удобно вести сосредоточенный прицельный огонь.

Разумеется, наилучшие результаты давала засада ночью. Благодаря панике и неразберихе, ночью удавалось Причинить врагу больше потерь, чем днем и даже обращать его в бегство. При этом для дезориентации противника несколько повстанцев всегда размещались на противоположной от главной ударной группы стороне дороги. Эти бойцы стреляли трассирующими пулями и пускали осветительные ракеты. Тем самым они увеличивали переполох в колонне противника и создавали иллюзию окружения.

Если противнику удавалось занять оборону или получить подкрепление, повстанцы немедленно отходили. Тогда правая или левая охраняющая группа прикрывала отход главной группы, а та, отойдя на выгодную позицию, прикрывала отход охраняющей группы. Бежать или отходить в беспорядке в УПА категорически запрещалось.

Опыт партизанской войны показал, что засады не удавались в случаях:

– если было выбрано неподходящее место для засады;

– если противник заранее обнаружил засаду;

– если одна из групп преждевременно открывала огонь.

Тактика преодоления засад противника.

Немецкие войска, советские и польские подразделения, органы местной милиции часто сами использовали засады против повстанцев УПА. Но повстанческие отделы выработали определенную тактику преодоления этих засад.

Прежде всего, повстанцы всячески скрывали свои маршруты и часто меняли их. Зная, что противник предпочитает устраивать засады в горных узкостях, возле лесных полян, на перекрестках, около мостов и бродов, в отдельно стоящих строениях, отделы УПА старались обходить эти места. Они делали это очень тихо и всегда были готовы немедленно открыть огонь. Если обойти подозрительное место не представлялось возможным, его обязательно обследовали разведчики.

Опасный рубеж повстанцы могли преодолевать и по-другому. Предвидя засаду, командир отдела усиливал боевое охранение спереди и с флангов. Когда передовой дозор проходил через опасное место (мост, ущелье, дорогу, перекресток), он тотчас залегал, готовый к обороне. Группами вслед за передовым дозором перебирался сначала авангард, а затем весь отдел. Когда этот участок миновал арьергард, он тоже залегал и охранял сзади уходящий вперед отдел.

В том случае, если противник пропускал передовые дозоры и открывал огонь по главной части отдела, или же пропускал и главную часть, ударяя ему в тыл, повстанцы применяли следующую тактику. В первом случае авангард и арьергард должны были прикрывать главный отдел перекрестным огнем. Во втором случае на противника направляла огонь главная часть, давая арьергарду возможность отойти. Иногда ударяли по противнику огнем с фланга или посылали в его тыл несколько автоматчиков. Но никогда в УПА дело не доходило до панического бегства.

Во время отхода боевое охранение повстанческого отдела тоже могло попасть в засаду. В этом случае командир приказывал своим главным силам мощным огнем подавлять противника, чтобы обеспечить отход охранения, вынос раненых и убитых повстанцев.

Прорыв из окружения.

С прорывом из окружения неизбежно встречался каждый отдел УПА и каждый повстанец, особенно в последние годы существования подполья. Поэтому прорыв из окружения как форма борьбы стал в УПА вершиной искусства партизанской тактики. Об этом говорит тот факт, что отделы и подотделы УПА умели прорываться из окружения противника, как это было, например, во время больших облав 1945–46 гг. в Карпатах, или в 1947 г. в Закерзонье. На тактических приемах прорыва из окружения мы останавливались выше, рассматривая общепартизанскую тактику УПА. В период вооруженного подполья, в условиях противостояния превосходящим силам противника, попавшие в окружение повстанцы часто заканчивали жизнь самоубийством.

Например, 24 февраля 1949 г. в селе Княгиничи Крукенеческого района Дрогобычской области рота МВД окружила хату, в которой квартировали два повстанца. Завязался бой. Милиционеры призывали повстанцев сдаться. Те ответили, что лучше погибнут, чем сдадутся живыми. Они сожгли все свои документы и записи, бросили несколько гранат и пошли на прорыв. Получив ранения, оказавшись в безвыходном положении, бойцы УПА застрелились. Нечто подобное произошло спустя три дня в селе Камень Перегинского района Станиславовской области, где 27 милиционеров напали на укрытие подпольщиков ОУН. Завязался бой, в ходе которого окруженные противником подпольщики взорвали себя гранатами.

* * *

Понятно, что отделы УПА устроили множество засад за годы своей борьбы. Упомянем лишь несколько из них.

В апреле 1943 г. на Ковельщине начал действовать отдел УПА «Месть Полесья». Это формирование в первые дни мая на дороге Ковель—Брест уничтожило Виктора Люце, шефа штурмовых отрядов СА, одного из ближайших соратников Гитлера. Засада была устроена неподалеку от села Кортилисы, которое в 1942 г. отряд СС сжег вместе со всеми жителями. Немцы долгое время не признавали, что Люце погиб от рук украинских повстанцев, а сообщили, что он попал в автомобильную катастрофу. Впрочем, эта версия отчасти соответствовала действительности: автомобиль Люце взорвался на повстанческой мине.

Одной из наиболее ощутимых потерь, которую понесла Красная Армия от действий УПА, стала ликвидация командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина (1901–44 гг.). Детали этой операции до сих пор еще полностью не выяснены. Встречаются данные о том, что бойцы УПА разработали план нападения на штаб 1-го Украинского фронта и захвата советского генерала в плен. В течение 19 лет в СССР скрывали сам факт гибели Ватутина от рук повстанцев. Лишь в 1963 г. об этом сообщили в одном из томов «Истории Великой Отечественной войны».

Детально описал засаду 29 февраля 1944 г. член военного совета 1-го Украинского фронта генерал-майор Крайнюков в докладе Сталину по ВЧ. При этом он приводил численность сторон: якобы на 4 машины, в которых ехали Ватутин, еще несколько высших армейских чинов и охрана (10 человек), напали примерно 350 «бандеровцев». На южной окраине села Миляты (18 километров на юг от Гощи), завязалась перестрелка. Генерал Ватутин получил ранение в правое бедро с переломом кости. Его госпитализировали в Ровно с тяжелой, но не смертельной раной. Через определенное время состояние здоровья Ватутина улучшилось, но неожиданно возникло осложнение – началось заражение крови. Врачи считали, что нужно ампутировать ногу, на что генерал согласился. Ногу отняли, однако было уже поздно, и 15 апреля 1944 г. Ватутин умер в Киеве.

По уточненным данным, засаду на Ватутина организовала сотня командира Зеленого. Его отряд численностью 80–90 человек засел в районе села Миляты. При появлении красноармейского обоза повстанцы напали на него и захватили четыре подводы (остальным удалось бежать). Во время преследования обоза была также обстреляна грузовая машина. Уже в сумерках повстанцы увидели четыре автомашины, три из которых были легковые. Зеленый приказал открыть по ним сосредоточенный огонь из засады. Одна машина получила повреждения и остановилась, три другие быстро развернулись и уехали, оставив на дороге одного раненого.

Расследованием обстоятельств ранения генерала Ватутина занималась армейская контрразведка СМЕРШ. По некоторым сведениям, ей удалось найти место базирования сотни Зеленого. Этот отдел в полном составе насчитывал около 150 человек, имел на вооружении 15–20 автоматов, до 30 ручных пулеметов, 8–10 станковых пулеметов, одну 76-мм пушку. Сотню окружили войска и почти полностью уничтожили.

28 марта 1947 г. отдел УПА под командованием командира Хрена устроил засаду на шоссе между Балигородом и Тисней, в которую попал автомобиль генерала Кароля Сверчевского, вице-министра Польши. Это польский руководитель лично выехал в Закерзонье, чтобы на месте разработать план ликвидации военного округа УПА «Сан». В перестрелке генерал был убит, а эта акция УПА получила широкую известность.

В засадах, организованных УПА, погибали и другие высокопоставленные офицеры противника. Так, отдел «Рыси» 8 января 1949 г. организовал засаду на дороге Журавно—Кадуш у села Монастырей. В ней погибли 4 офицера МВД и политинструктор Журавинского военкомата, а еще 5 тяжелораненых офицеров и партработников вскоре умерли от ран. Бойцы этого же отдела организовали засаду на хуторе Должок у села Башковцы Шумского района, в которой они убили несколько офицеров МВД, а двоих взяли в плен.

Подотдел УПА «Мстители» 3 мая 1949 г. возле железнодорожной станции Тязив устроил засаду, в которую попали 4 военные автомашины, немедленно уничтоженные огнем и гранатами повстанцев. В одной из них находился командующий войсками блокады на территории Станиславовской области генерал-полковник Москаленко, вместе с полковником и двумя майорами МВД. Все они погибли на месте.

Террор и диверсии

Первый тактический период борьбы УПА (конец 1942 – конец 1944 гг.) характеризовался деятельностью больших отделов. Они очищали от вражеской администрации целые территории и закреплялись на них, организуя так называемые «уповские республики». В связи с этим УПА формировала и содержала курени и другие крупные соединения, имевшие в своем составе даже кавалерийские и артиллерийские части с тяжелым вооружением. Они были способны воевать общевойсковыми методами.

Новая политическая ситуация, сложившаяся после окончания Второй мировой войны на украинских землях, заставила командование УПА вернуться к типично партизанским формам борьбы. Но, как известно, с лета 1946 г. украинское движение сопротивления продолжало существовать и действовать только в форме вооруженного подполья. УПА была реорганизована, ее отделы и подотделы переформированы еще в меньшие подразделения. Широкое распространение получили типично подпольные формы борьбы – террористические акты и диверсии.

Террористический акт – это убийство отдельного представителя оккупационной власти, проведенное небольшим количеством повстанцев. Часто для его непосредственного исполнения хватало одного человека, естественно, имевшего надлежащую подготовку и обеспечение. Теракт УПА проводила обычно на той территории, где были невозможны действия сколько-нибудь крупного повстанческого отдела.

Например, 26 июня 1949 г. группа УПА под командованием Орла получила сообщение, что между селами Волошинов и Билич будет возвращаться с курсов в Дрогобыче один участковый МВД, а ему навстречу выйдет другой участковый. В семь часов вечера повстанцы выдвинулись в район встречи участковых и обнаружив, что те уже встретились, открыли по ним огонь. Оба участковых, лейтенант и старший сержант, были убиты на месте, возница ранен.

Под диверсией в УПА подразумевали активные действия, направленные против существовавшего государственного строя; акции против колхозов и выборов, вооруженные покушения, уничтожение соглашательских элементов.

Диверсионную акцию повстанческие отделы проводили методом разделения на малые группы – рои И звенья. Каждой группе командир повстанческого отдела ставил свою задачу и указывал время на ее выполнение. Малая диверсионная группа могла легко и быстро передвигаться через открытые и заблокированные места, не привлекая к себе особого внимания военных и гражданских лиц. Такие малые группы перерезали или обрывали телефонные линии, раскручивали железнодорожные рельсы, поджигали различные строения, скирды, склады, спускали под откос вагоны с грузами, уничтожали оборудование фабрик, мастерских, ферм, МТС и других предприятий, разбрасывали антисоветские листовки, производили вооруженные покушения на деятелей режима, уничтожали агентов вражеских спецслужб.

Например, весной 1946 г. советские власти начали интенсивно вырубать карпатские леса. Туда проложили железные дороги, по которым осуществлялся вывоз лесоматериалов и подвоз батальонов «лесорубов» – замаскированных отрядов НКВД. Отделы УПА и боевки ОУН начали широкую войну с «лесорубами» диверсионными методами. Они постоянно разрушали узкоколейные железнодорожные линии Креховичи—Луг, Выгода—Луг, Надвирно—Рафаилов и другие. Так, 23 января 1946 г. была основательно разрушена железная дорога на отрезке Каменец—Перегинск, а 24 июня 1946 г. – на нескольких участках между селами Рафаилов и Зеленое, Рафаилов и Надворное. Параллельно с разрушением узкоколеек уничтожались телефонные и телеграфные линий вдоль них.

26 июня 1945 г., во время массовых арестов в Перекосах, милиция арестовала примерно двадцать мужчин и женщин. Тогда подотдел из сотни «Ветрогоны» под командованием сотенного Тдотюнника обстрелял сельсовет. Власти разбежались, и арестованные смогли убежать в лес.

Только за февраль 1949 г. по данным сводки о вооруженных действиях УПА и подполья (Выпуск N8 6 Бюро информации УГОР, февраль 1950 г.), сельские советы и клубы были уничтожены в селах Гаи Зарудянские, Нетерпимцы, Лонушаны, Ратицы, Загорье Тернопольской области. 17 февраля 1949 г. в селе Ивачков Здолбуновского района Ро-венской области подпольщики сожгли помещение сельсовета, а после восстановления подожгли его вторично. Через два дня в селе Вишенки Острогского района той же области повстанцы сожгли все колхозные строения и весь инвентарь. То же самое произошло в селе Спасов Львовской области.

В украинском движении сопротивления последнего периода борьбы УПА и ОУН подобные акции не прекращались, однако главной задачей подполья постепенно стала широкая политико-пропагандистская работа. Об этой психологической войне УПА-ОУН далее мы расскажем более подробно.

Разведка

Разведка– это специально организованный сбор сведений о противнике, его силах, вооружении, командном составе, дислокации, обеспечении, настроениях, планах и способах действий, складах и т. д.

Войсковая разведка. Для ведения разведки командир отдела высылал двух-трех повстанцев или целую группу численностью до четы, перед которыми ставил конкретную задачу, определял участок или зону разведки, время начала операции и возвращения, оговаривал условные знаки и пароли. Разведка проводилась наблюдением или боем.

Командир подотдела, получив задание, должен был по карте изучить местность, маршрут движения, проверить готовность роя (четы), забрать у повстанцев все документы, фотографии и письма и передать их бунчужному (писарю) отдела. На исходной позиции он выставлялнаблюдателя, а сам в это время рассказывал бойцам о задании. Потом расчленял подотдел, определяя парные дозоры спереди и по флангам.

Передовой дозор должен был двигаться перед четой на расстоянии 300 метров днем и не более 100 метров ночью. Продвижение дозоров, самого подотдела в разведке осуществлялось бросками и перебежками. Подотделу следовало вести разведку незаметно, тщательно маскируясь. На каждом очередном рубеже командир лично производил наблюдение.

Разведку учились вести все повстанцы без исключения. В УПА был выработан целый ряд рекомендаций и советов, следуя которым можно было обнаружить противника. Так, о наличии врага в населенном пункте свидетельствовал лай собак, слишком поздняя или наоборот преждевременная топка печей. Осмотр села или хутора следовало начинать от крайних домов. На присутствие противника в лесу указывали вспугнутые птицы, летающие и садящиеся на деревья. Шелест листьев и треск веток также свидетельствовали о движении людей. Места остановок и привалов указывали кострища, окурки, спички, жестянки. По количеству оставленных банок из-под консервов можно было примерно определить численность вражеского формирования. Движение противника по дорогам можно заметить по клубам пыли, скрипу колес и другим демаскирующим признакам.

Разведку можно было также проводить боем, организуя засады и нападения с целью захвата пленных и документов.

Агентурная разведка. Для разведки глубокого тыла противника в штабах высших ступеней УПА (не ниже территориального видтинка) назначались специальные старшины-разведчики. Они подбиралисебе людей со всей округи, которые должны были собирать необходимые сведения исообщать их старшине-разведчику. Как правило, такая разведка давала реальное представление о противнике. Удавалось более или менее точно определить его дислокацию и численность, командный состав, вооружение, систему охраны и обеспечения, настроения военнослужащих, места размещения складов, административных и иных учреждений. Удавалось также устанавливать личности и выявлять места проживания служащих советского административного аппарата, членов партии, сотрудников органов милиции и НКВД и многое другое.

Используя подобную схему, УПА имела хорошо разветвленную, эффективную и надежную разведывательную сеть. Это стало возможным не только благодаря поддержке населения в тех районах, где действовали повстанцы, но и благодаря эффективности тайной сети ОУН. Именно данная организация, помимо создания собственной разведывательной сети (через референтов разведки), поддерживала разведывательную инфраструктуру повстанческих формирований. Более того, под юрисдикцией ОУН находилась служба безопасности (СБ), которая одновременно являлась и контрразведкой, и полицией безопасности, а также добывала разведывательную информацию для ОУН и УПА.

Контрразведка и борьба с вражеской агентурой

Функции политической контрразведки в ОУН исполняла служба безопасности (СБ) во главе с Николаем Лебедем (псевдоним Семен (Максим) Рубан). Она предупреждала проникновение в состав Организации украинских националистов вражеских агентов, выявляла в ней предателей и провокаторов.

СБ действовала посредством референтов безопасности при подпольной администрации, распоряжавшихся своими боевками в составе трех-пяти человек. СБ включала в себя два отдела – политический и криминальный, а также сеть информаторов, сообщавших агентурные сведения референтам. В целом такая организация системы безопасности оказалась эффективной, что подтверждается фактом слабого проникновения вражеских агентов в ряды УПА.

Например, в важнейшие звенья ОУН и УПА за весь период украинского национально-освободительного восстания на территории Закерзонья (1944–47 гг.) не просочилось ни одного агента. Один из командиров польских правительственных войск, действовавших против повстанцев, полковник Ян Гергард вспоминал: «Благодаря нашим агентам-информаторам среди организации (имеется в виду польская повстанческая организация ВИН. – Авт.) мы имели точные данные о ней. Однако агентурная работа не дала никаких позитивных результатов по отношению к бандам украинских повстанцев».

К сожалению, СБ не только противостояла немецким и советским спецслужбам, но и была повинна в трагическом братоубийстве, которое вело, по сути, к изоляции ОУН. Именно боевки СБ были активными исполнителями операций по уничтожению поляков, а также террористических акций среди западно-украинского населения, нелояльного по отношению к ОУН (Б). Часто жертвами политического террора СБ становились люди, которые верой и правдой служили идее суверенной Украины, но в мелких деталях расходились с генеральной линией ОУН (Б). Именно руководство СБ самолично приняло решение об уничтожение руководителей конкурентной фракции ОУН (М), в частности Я. Барановского, О. Сеника, Ю. Соколовского, Р. Сушко.

И не только их. Так, 9 апреля 1943 г. ОУН (Б) предложила Бульбе-Боровцу, руководившему сопротивлением на Волыни и Полесье, подчиниться ОУН и стать командиром УПА. Боровец не принял предложения Лебедя, бывшего тогда руководителем организации. За это партизанского командира обвинили в атаманстве, анархии и раскольничестве. Несколько позже ОУН (Б) заочно вынесла смертный приговор всему штабу УНРА – Полесской Сечи, а боевка СБ напала на «бульбовцев» 19 августа 1943 г. в лесу Людвипольского района. Она захватила в плен полковника Савенко, полковника Навацкого с женой, полковника Трейко с женой и детьми, поручика Гудимчука и Анну Боровец (жену Боровца-Бульбы). Последняя была обвинена в шпионаже в пользу Польши и замучена 14 ноября 1943 г. Судьба других захваченных неизвестна. Правда, оперативная часть штаба УНРА во главе с Бульбой-Боровцом вырвалась из окружения.

В присяге воинов Украинской повстанческой армии содержались два пункта, касавшихся агентуры и провокаций: 1) «Буду революционно бдительным воином», 2) «Буду сурово беречь военную и государственную тайну». Они обязывали каждого повстанца быть дисциплинированным в смысле конспирации и зорко следить за тем, чтобы противник не проник в ряды УПА.

Командиры отделов и подотделов УПА не могли зачислять в их ряды людей непроверенных, не имевших рекомендаций подпольной сети организация ОУН. Они должны быта внимательно прислушиваться ко всем оценкам и предупреждениям, особенно к те», которые исходили от службы безопасности. Командование любого подразделения было обязано учить повстанцев основам конспирации. В безвыходной ситуации рекомендовалось кончать жизнь самоубийством, нежели сдаваться в плен и становиться предателем.

Для предупреждения провокаций и их подавления в УПА на основе боевок СБ были организованы отделы особого назначения (ООН). В дальнейшем планировалось, что задачи ООН возьмет на себя военная полевая жандармерия (ВПЖ), но на практике до этого не дошло.

Например, в районе села Кропивник Выготского района Станиславовской области в 1946 г. произошла ожесточенная схватка отдела «Опришки» под командованием Буша с подразделением НКГБ. Чекисты скрытно окружили отдел, и ему пришлось с боем пробиваться из окружения. В бою повстанцы потеряли пять человек убитыми, еще троих – ранеными. Эти потери, как и весь инцидент вообще, стали возможными из-за предательства санитарки Елены. ООН выяснил, что она была любовницей оперативника НКГБ. Тот поручил ей «охмурить» сотенного Довбуша, выведать у него планы отдела, а также организовать в отделе агентурную сеть. Ей удалось добыть лишь сведения о расположении одной сотни и системе ее охраны, но и за это повстанцы заплатили жизнями своих товарищей.

Вообще разведывательная и контрразведывательная деятельность ОУН—УПА стала слабеть и терпеть провалы тогда, когда началась массовая депортация украинцев со своих земель, пошли повальные аресты лиц, подозреваемых в качестве членов подпольной инфраструктуры. Она ослабла еще больше, когда УПА пришлось использовать новобранцев (иногда призванных насильно), не получивших специальной подготовки к партизанско-повстанческой войне и плохо подготовленных к ней в морально-психологическом плане. Попадая в плен, они быстро «раскалывались» на допросах. Видимо, львиную долю разведывательной информации о размещении тайников и «схронов», о дислокации повстанческих отделов советские и польские спецслужбы получили именно от них.