Текст книги "Ганс Бессмертный"

Автор книги: Сергей Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Вес в три пуда– немного для испивших ихор. Некоторые взяли по два мешка.

– Конечно. И, – заговорил Витень, – мы хотим услышать ответ Прях. Пусть смилуются вечные над нами!

– Просящий всегда получит помощь по Завету. Ждите, – ответила Мара, уйдя в горный проход.

Витязи ждали не так долго, и вместе с Предводительницей Избранных пришли и три Пряхи, с лицами, спрятанными в тени капюшонов тяжёлых плащей.

– Привет вам, Вечные. Просим совета. Идём на Запретный остров, просить о помощи Эльгу, – громко говорил старшина витязей.

– Не совета ты просишь, Бессмертный, а одобрения, – ответила Пряха.

– Совсем плохи дела на Западе, не выстоим без помощи.

– Обь широкая, возвращайтесь домой, венды, – сказала вторая из Прях.

– Надо спросить Царевну, Хранительницы. Помощь нужна.

– Просите Белого царя. Но маги по его слову уже идут к вам с Урала. Они уничтожат всех, если и вы будете сражаться. Чего же ещё?

– Помощь Эльги, Повелительница. Раскинь для нас кости!

Казалось, что лица под капюшонами смеются. Но вот, в руках одной показался кожаный мешочек с альчиками, с нанесенными на низ знаками, в рука другой – Серебряная чаша. Одна из Вечных встряхнула мешочек, и произнесла:

– Познай судьбу воин. Возьмёшь три раза по три кости.

Витень снял шапку, и только улыбнулся друзьям, не желая показать слабость, но его колени предательски подгибались. Но не от страха, сказал он сам себе. Волновался просто. Старшина протянул пальцы в емкость из замши, и пошевелив пальцами, взял три кости. Положил альчики в чашу, и глянул на лицо Мары. Оно не выражало ничего, словно окаменело. Витень ещё два раза вытягивал кости, и вот, средняя из Прях, начала петь:

Сам узнает, Сам придёт.

Сам он Мёртвую Возьмёт

В годы Ивана войдёт

Все покровы он сорвёт

Лёд растопит поцелуем

И очнуться, все ликуя,

Но полюбит лишь одну

Сердцем милую ему

Все же Семеро царевен

В силе тяжкой с ним

пойдут и на трон

Златой Воссядет

Белый отрок, сын Зари.

Этот день не скоро жди…

Витень опустил голову, и побледнел. Смутные мысли полезли в голову вождя, заронив тень сомнений.

– Мы идём, витязи, – сказали Пряхи одновременно, три, как одна. – И помните– Убежище есть на Урале.

Вот Вечные, опять, разом, удалились в свои покои, оставив богатырей размышлять о сказанном.

– Не больно ростом велики, – прошептал Яромир Салиту, – видел я Избранных, так ростом чуть меня ниже. Царевна Альма тоже…

Остальные же смотрели во все глаза на знаменитые горние покои. Так сразу и не заметишь вход в гору.

– Спасибо вам, воины. Удачи вам в пути дальнем, – прощалась и Мара.

– Разреши переночевать, владычица на Алатыре, – попросил Витень.

– Завтра утром вы должны отплыть, витязь. Но я была рада тебя увидеть и твоих друзей, – ответила Мара и ушла в гору, так, что они и не заметили тайный путь.

Богатыри вернулись на берег затопили печь в гостевом доме, поели и заночевали. Поутру, лодья вышла в море.

***

Салит правил ладьёй, держал курс северней и мористее от Алатыря, или Новой Земли по-новому. Стало холодновато, войлочные плащи никто не снимал, ветер пронизывал до костей. На море упал туман, непроницаемый, плотный, шли словно в молоке.

– Верно ли идем, кормщик? – всё спрашивал без конца Витень.

– Нашли мы убежище, Царевны, старшина. Это вернее верного. Такое это место, страшное. Не передумали?

– Идём, как решили, – сжал зубы старшина.

– На нос пусть встанет самый зоркий. Здесь всё дно усыпано скалами.

– Яромир, встань на нос!

Витязь быстро прошел через скамьи и встал на площадку.

– Прямо скала перед нами!.

И точно, словно вынырнула перед ними скала, но впередсмотрящий её увидел. Яромир был зорок, но скоро вспотел от напряжения даже в этом холодном тумане. Он чуть было не сломал пальцы о килевой брус, напряженно всматриваясь в морскую гладь. Время стало тянуться, делаясь просто бесконечным. Но, наконец, ладья выскочила к скалам, и они увидели берег желанного острова, усыпанный камнями. Небо на острове Царевны не было видно вовсе, и беспрерывно капал мельчайший дождь, здесь царил холод и сырость.

Они вытащили лодью на берег, сгрузили скарб и дары. Соратники напряжённо смотрели, ожидая Стражей острова.

– Салит, где же они? – нетерпеливо спросил Тиудемир.

Другие положили ладони на рукояти мечей, закинули щиты за мощные спины.

– Они и так мертвы, – с кривой ухмылкой сказал кормщик, – их не убьёшь, покойников, вот они, шествуют …

По тропинке, протоптанной среди чахлой травы и бледных цветков, шли шестеро людей, или нелюдей. Одеты существа были в меховые одежды, правда, весьма старой и вытертой. Шли молча, смотря в одну точку. Хотя витязи стояли от них недалеко, но стражи не обращали внимания на гостей острова и прошли, исчезнув среди валунов.

Витязи пошли мимо ручья, рядом с горами валунов, и оказались перед громадной каверной в горе. Четверо несли две бочки с мёдом, дары для Царевны.

– Мы и в темноте видим, – словами Витень пытался успокоить воинов, – не хватайтесь за мечи, об оружии и думать нельзя. Кого бы вы не увидели.

Ответа не было, лишь только кивнули богатыри. Витень открыл незапертую дверь, и они пошли по коридору. В темноте Бессмертные видели всё серым или чёрным, белым, цветов не различали. Вот и сейчас Яромир увидел обилие золота, украшающего покои, двери и просто стены, по особому блеску, отличающему этот металл от всех остальных. Но центральный зал заставил подумать о вечном даже их, воинов, живших тысячелетия. Белый трон, и потолок зала, богато изукрашенный звездами из полированного золота. Но пыль, обилие пыли на всём – словно хозяев подземных чертогов давно здесь не было. Богатыри поставили бочонки с мёдом на каменный полированный пол.

– Худо дело. Видать, ушла Эльга. А на Урале искать – полжизни в поисках проведёшь, и не найдёшь.

– Яромир, ты не умрёшь… Времени хватит, – усмехнулся в темноте Салит.

– Чёрт, – вдруг выругался Витень, отбивший ногу о острый угол.

– Что там?

– Не пойму пока…

Старшина поправил шапку, и прищурился, пытаясь рассмотреть нечто блеснувшее под слоем пыли на громадном плоском камне. Он вдруг хватил рукавицу, и отер всю поверхность.

– Смотрите! – подозвал он спутников.

Поверхность не была камнем, это был прекрасно обработанный горный хрусталь, или стекло, скрывавший под собой тело человека. Это был бородатый мужчина, средних лет, с очень светлыми, пепельными волосами.

– Да это же сам Пуруша! – вскрикнул Яромир, – один из волхвов Эльги! Видел его, в день битве при Оуме!

– Вот в чём дело! Может, и другие здесь!

Витязи нашли ещё шесть гробов, со спящими волхвами. Нурчат и Ситалк, Ургаз, Ратаг и Атамас, Респа – все были здесь. Все семеро спутников Эльги спали беспробудным сном, вытянувшись в ледяном молчании.

– Идите сюда! – позвал Яромир.

Он старательно отёр блистающий саркофаг, украшенный резьбой. Витень, разжег фитиль и зажег два масляных фонаря. Даже в жёлтом свете хрустальный гроб переливался огнями, свет отражался от резьбы, и острые грани горного кристалла отражали свет на потолок, к пылающим золотым звёздам.

– Эльга здесь!

– И она спит, – горестно вздохнул Витень.

– При ней нет жезлов власти, – тихо проговорил Салит, – любой из нас, в ком есть частица ихора, с жезлами может повелевать мёртвыми. С армией Мертвецов мы станем неодолимы, и сами нападём на Рим!

– Так ли это? – спросил молчавший до сих пор Евпатий, по прозвищу Коловрат.

– Волхв Эльги вёл Мёртвых. Видел сам, – ответил кормщик, – но в руках обычного человека жезлы бесполезны. Нет здесь и меча Эльги.

– Но мы можем пробудить Деву…

– Поцелуй? Если ты ей не угоден, как гласит предание, окаменеешь, – добавил Евпатий, – и станешь спать до конца времён.

– Надежды больше не осталось, – прошептал Витень, – я пойду и на это.

– Согласны, старшина, – зашумели все, – слишком долго шли.

– Надо за жезлами охотиться, – сжал руки в кулаки Евпатий, – это вернее. Вернёмся на Алатырь, старшина? – и посмотрел прямо в лицо предводителю.

Но остальные богатыри осторожно подняли крышку, и положили на чистое место. От спящей отчётливо пахло жасмином. Эльга была очень красива, с белыми волосами, украшена золотом, платье также было золотым. Только лицо Мёртвой Царевны было ослепительно бледным, а губы – синими.

– У Альмы губы тоже синие, – прошептал Яромир, – буду первым…

– Мы за тобой, брат, – прошептал Витень.

Витязь склонился к гробу, и прижался губами к синим губам ведьмы. Ледяной холод ожёг его тело, и он упал рядом, на каменный пол. Словно он видел долгий сон… Шестеро Царевен, и юноша, совсем молодой, с белым до синевы лицом, с пепельными волосами, в совершенно невозможном наряде, скрепляет союз поцелуем, и Эльга распахивает свои льдистые глаза…

Когда очнулся, его бил озноб, и рядом так же лежали рядом и его соратники, все девять, один на другом. Страшно тряслись руки, он промёрз до костей. Со стоном открыл глаза Витень, и за руки поднимал ожившего Салита с пола.

– Что это было?

– Мы умерли, Яромир. Но умереть мы не можем. Лежали здесь три дня, – объяснил, отряхивая штаны, Салит, – давайте, гроб закроем. Вы видели, кого она ждёт…

– Есть же предсказанье… Ему должно быть двадцать лет.

– И как его зовут? – съязвил Евпатий.

– Все знают, и ты знаешь, Коловрат.

Коловрат, как видно, был растревожен происшедшим больше других. Воин, казалось, был просто похож на азартного игрока.

– Мёд здесь оставим. Когда Царевна проснётся, узнает, что мы приходили. Салит, напиши о нас.

Кормщик усмехнулся, и стал кинжалом выводить по липовому дереву руны, а затем промазал знаки чёрной пылью.

Так и уходили из пределов царевны витязи, не солоно похлебавши. Мимо них прошли и мертвецы, не обратив внимания, словно богатыри были мшистыми валунами на пшеничном поле. Яромиру казалось, что их недвижимые лица улыбаются, что даже Мёртвые смеются над ними. Витязь поднял голову, подставив лицо под холодные капли. Дождь здесь так и не переставал, казалось, капал даже за пазуху.

– Старшина, плывём на Алатырь, добудем жезлы. У них они, у Прях, у Вечных отшельниц. Уговорим, умолим.

– Пойдём, Евпатий, лодья ждёт, возвратимся. Надо идти в Гандвик.

– Ни с чем, старшина? – уже зло говорил богатырь.

– Ты дал клятву повиноваться, воин. Своей кровью.

Ладья ждала их на берегу, и витязи вытащили на руках лёгкое судёнышко. Евпатий без конца оглядывался на остров, исчезающий в тумане, и наконец, повесил голову в отчаяньи.

Они шли целый день, и показался Алатырь. Евпатий встал, и осторожно ступая по качающимся скамьям лодьи, подошёл к старшине.

– Прошу тебя, Витень… Мы добудем жезлы и победим, – прошептал Коловрат.

– Худо, жезлам не место в мужских руках

– Витень, прошу…

– Ты дал клятву, витязь, – уже свирепо кричал предводитель.

– Я всё сделаю сам! – крикнул Евпатий, и бросился в воду.

Зимняя одежда, сапоги и заплечный мешок потянули безумца в холодную пучину, да он и не пытался плыть, а лишь отдался на волю волн. Лишь струйка пузырьков показалась и исчезла слабым следом пропавшего человека.

– Проклятье!– вырвалось у Тиудемира.

– Он утонул! – крикнул Яромир.

– Коловрат подумал верно. Его тело вынесет на Алатырь, он воскреснет… А что дальше будет – как боги решат, – тихо говорил Витень.

Новая битва

-Так что спит Эльга, а с ней и Семеро волхвов, а стерегут остров Мертвецы, – рассказывал витязь, – Евпатий бросился в море, решил уйти и искать жезлы.

– Уже двести лет в поисках Жезлов Силы Коловрат, может, и сгинул где, – ответил Славомир , – нас же ожидает сегодня битва, славные витязи.

На следующий день вышли на бой ополченцы Руяны, стеной, но лишь в шесть щитов глубиной. За ними стоял ряд телег, что бы укрепить строй. За воинами выстроились гудошники и рожечники. готовясь тоже дать бой. За правым флангом встала дружина Святовита. И витязи, и простые воины выпили по два кубка снадобья Эллы.

На правом фланге встали саксы, в центре вражьего войска – даны, а с левого фланга заставили встать ободритов. Король Вальдемар обходил крестоносное воинство, подбадривая ярлов и баронов.

– Вальдемар, если выйдет Святовитова дружина, мои воин просто бросят оружие, они не станут драться, – предупредил Казимир.

– Я их казню, князь.

– Тогда казни сейчас, и меня с ними, – прогудел князь ободритов.

– Зачем же горячиться? – вмещался Марио Кастелли, епископ и папский легат, – я встану в рядах, и буду благословлять воинов, ограждая из от колдовства славянских демонов.

– Экселенц, не думаю, что поможет, – тихо сказал Вальдемар, – я и сам не хотел идти в поход. Лучше бы его Святейшество придумал бы что-нибудь, как тогда, когда обратил венгров.

– Что он мог придумать? – не понял епископ.

– Мудрость Вечного города безмерна. – подсластил горечь слов датчанин.

– Прибыслав получил всё, что захотел. Славомиру я предлагал стать епископом, и право не распускать дружину, – чуть не кричал римлянин,– что ему ещё? – и он простирал руки к небу, – десятина должна была остаться у него, вместо Святовита была бы церковь Святого Вита. Нет, он заявил, что они ждут Избранника и Мёртвая Царевна нас покарает! – епископ нервно засмеялся, и обвёл взглядом князей и короля.

Лучше бы не смотрел, как сказал себе папский легат. Все побелели, причём в прямом смысле. Казимир глядел куда -то вдаль, а Вальдемар теребил тяжёлый наперстный крест. Его лицо покраснело от злости.

– Волхв так и сказал? – переспросил датский король.

– Так и сказал. Всё пугал муравьями с Приобья. Мол, придут, и всех убьют. Совсем волхв с ума сошёл от страха.

– Никто точно не знает про Эльгу, – и северяне посмотрели друг на друга, – легат, – начал Вальдемар, – если мы увидим, что здесь появилась бледная дева верхом на лосе, и с ней воины – великаны, мы уйдём. Не обессудь. Против неё мы не станем биться.

– Вы клялись! – закричал Кастелли, – а то папа не даст вам своего благословения! Все ваши новые пожалования будут отозваны Святым Престолом!

– Если придёт Повелительница, никакие клятвы будут не важны. Она хуже смертного ужаса, – медленно говорил датчанин, словно выдавливая из себя слова, – это наш страх, древнее Чудо. С ней придут и Мертвецы. Знать бы точно… – задумчиво говорил Вальдемар, – что с ней?

– Ладно, глядишь, управимся, – сказал брат датского короля, – если Царевна уже не пришла на помощь Арконе, может и не явится никогда. А Руян всего три тысячи, у нас в войске восемнадцать тысяч, им не устоять против нашего бойцов.

– Всё подготовлено, – успокаивал папский легат, – Провизию я закупил, несколько месяцев подряд мои комиссионеры скупали пшеницу и ячмень. В Гамбурге собраны большие запасы зерна, – успокоил епископ, – войску хватит на полгода.

– Ладно, начинаем, – кивнул Вальдемар датский и ушел к своим.

***

Руяне стояли и ждали. Последний ряд, встав на телеги, через головы воинов передних рядов, засыпал стрелами неприятелей. Те в ответ дали залп из самострелов, и быстрым шагом двинулись к славянскому войску. Длинные топоры, а затем и мечи пошли в дело. Убитые и раненые падали десятками, раненых беспощадно те и другие, даны и руяне, добивали кинжалами. Войско руян шаг за шагом подавалось назад, к телегам. Но, воины напившиеся зелья, были неутомимы и неукротимы, щиты и мечи в руках не тяжелели, и никто не задыхался под тяжестью доспехов.

Витень смотрел на колеблющийся строй ополченцев, на лучников на телегах, и, закинув щит за спину, обнажил два своих меча. Гудошники уже совсем свели с ума наигрышем, и кровь ярилась в жилах воинов.

– Лют, обходим с фланга бодричей. Ты сегодня ведешь витязей. Тиудемир пусть несёт Станицу.

– Спасибо, старшина, – улыбнулся из под шлема Бессмертный.

Воины Святовита быстрым шагом перестроились, и с криком накинулись на противника.

Тут случилось то, что никто не ожидал! Ободриты, увидев Станицу и витязей, просто бросали оружие на землю, и ложились на землю. Десятники и сотники не могли поднять воинов, потому что сами лежали в траве.

Витязи дошли до войска данов, и закипела сеча. Отроки стояли за богатырями, готовые оказать помощь. Они подавали нөвые щиты вамен иссеченых. Асдинги были умелы в битвах, и вот, ряд менял ряд, и усталых воинов меняли свежие бойцы. Бились уже долго, перед строем богатырей лежали десятков пять убитых и раненых врагов. Но вот, дан сумел метнуть дротик, попав в шею витязю, и отроки понесли тело к палаткам дружины. Даны заревели от радости– рана была смертельной.

Бой продолжался, и победа не была видна. Руян было слишком мало, но они сдерживали натиск данов и саксов. Но, была радость у воинов Вальдемара – смогли убить хотя бы одного из богатырей.

Но вот, в первый ряд встал тот же воин, с приметной фибулой и шлемом с золотой насечкой. Асдинги заволновались, увидев Воскресшего.

Святая граната Антиохийская

Железные ряды датчан опрокинули ополченцев, и теперь бойцы лишь ожидали приказа короля. Марио Кастелли стоял в четвёртом ряду, одев под рясу тяжелую кольчугу. Он не боялся быть раненым или убитым, но он не мог пока умереть. Рядом был и верный Томмазо и Карл фон Ратсдорф, державший щит, прикрывая епископа. Экселенц держал обеими руками дубовый крест, поставив его на землю. Но датчане держались отлично, сражались неустрашимо, епископу не надо было вмешиваться. Но тут раздался страшный крик:

– Влево! Поворот влево! Станица над ними!

С лязгом строй развернулся, готовясь встретить дружину Святовита. Епископ видел, как подобрались асдинги, один к одному, и в первый ряд встали свежие бойцы. Длинные топоры в их руках ожидали лучших бойцов Поморья. Но тут засвистели дротики, или как их назвали венды, сулицы. Оруженосцы пытались прикрыть воинов с двуручными топорами, но несколько человек упали на землю, обливаясь кровью. Впереди обычных святовитовых воинов стояли настоящие великаны, с двумя мечами в руках. Доспехи на них были невероятные, на вид, громадного веса, и непонятно, как эти бойцы двигались в них столь быстро. Эти громадины мигом снесли первый ряд данов, накидав окровавленных тел, и даже ранить никого асдинги не смогли. Но, один из датчан, из четвертого ряда, бросил дротик, и попал одному из великанов в шею. Тот залился кровью, богатыри усилили натиск, а оруженосцы вынесли убитого.

Марио Кастелли воздел крест и принялся громко читать псалмы, пытаясь придать бодрости воинам. Епископ видел, что бойцы устали, и их ещё сводит с ума звук славянских гудков. Они топтались на этом месте, и дружина Святовита лишь усиливала натиск. Датчане стали уставать и подаваться назад.

Они держались уже два часа, два часа рукопашной. Марио знал. что это предел человеческих сил. Он с тревогой смотрел, как колышатся щиты, и по лицам бойцов пот не капает, а льётся ручьём.

– Карл, – сказал епископ, – плохи дела… Ещё час, и нас сомнут.

– Да екселенц, – согласился рыцарь, – мы покидаем сечу? Мои кнехты сторожат ладью, мы сможем спастись.

– Я беспокоюсь о вас, мои друзья. Смерти я не боюсь, – ответил бывший кавальери.

– В дружине есть обычные воины и с десяток невероятных убийц, экселенц. У нас с собой Святые гранаты Антиохийские?

Улыбка просто расцвела на бледном лице епископа. Изобретение мастеров из Святой Земли, керамические горшки с ужасной смесью. горящей, обжигающей любого, и убийственные осколки, вонзающиеся в тела проклятых еретиков и отступников, врагов Веры Христианской!

– Бери кнехтов Карл, и неси сюда двадцать сосудов! Мы изгоним сынов Диавола!

Но вот, по рядам датчан раздался крик. Воины увидели, что витязь из дружины Святовита вернулся, из долины смертной тени, и опять готов идти в битву.

Датчане подались назад, сделав три шага. Епископ воздел вверх Крестное Древо, и прокричал:

– Остановитесь, это всё козни Антихриста! Но слуги бога уже получили в свои руки Его оружие, и идут к нам на помощь!

– Верно ли говоришь, епископ, – кричал датчанин, – Воины Святовита даже не умирают! Всё за них! Надо уходить, пока можно!

– А с нами, сын мой, – говорил Марио Кастелли, – Вся сила Господа нашего!

Наконец Карл фон Ратсдорф с тележкой, которую волокли три кнехта, оказался в рядах данов. На его груди висела ладанка с горящим фитилём. Рыцарь был весьма предусмотрителен, не упуская ни мелочей, ни важного.

– Воины, – кричал епископ, – прикройте щитами этого рыцаря, Слугу Господа!

Датчане прикрывали Карла он стрел и дротиков, а он, перекрестившись, как истинный рыцарь Христа, взял первую гранату, зажёг фитиль, торчавший из керамического горшка, досчитав до трёх, кинул её в воинство Святовита. Марио Кастелли смотрел на дымный след в воздухе, и граната упала точно под ноги адского отродья и взорвалась. Вздох датчан сменился криком, когда они увидели, что обожженный воин, уже без ноги, упал на землю. Следом, одна за одной, и полетели все двадцать гранат. Дружина Святовита ещё стояла, но ополчение Арконы стало отступать к городу.

От гранат погибло не меньше пятидесяти воинов, ещё больше было искалечено. Но витязи не бросали убитых, а тащили их в город. Крестоносное войско, как натасканная собака на охоте, не отпускало врагов, и держалось буквально в пяти шагах, осыпая руян ливнем дротиков.

***

Яромир, увидел вспышку, ослепившую его на несколько секунд, тут же оглох от грохота. Кожа, не прикрытая шлемом, горела от ожога, а рядом, на земле, кричал Тиудемир, покрытый сажей с ног до головы. Кровь хлестала из его бедра, а красный, теперь чёрный, сапог с голенью и стопой, лежал в двух шагах. Он схватил друга за ремень и руку, и потащил за строй. Отрок Сечень шустрый парнишка, поднял ногу, и побежал за ним. За спиной грохнуло ещё два раза, да так, что опять заложило уши.

– Славомир! – закричал витязь, укладывая на носилки умирающего, -беда! Датчане прямо огнем мечут! Тиудемиру ногу оторвало!

Волхв, отставив посох, нагнулся и обнюхал тело воина, сдвинул брови и произнёс:

– Не пойму, но ведь серой пахнет. Словно даны спустились в подземные пещеры за этим зельем. Значит, близко с ними не сходитесь, лук и стрелы используйте. Далеко они свой огонь мечут?

– Шагов двадцать, не больше, – думая над каждым словом, ответил Яромир, – попытаемся… Присмотри за ним, – и он кивнул на мёртвого с оторванной ногой.

Волхв кивнул, и сделав знак служкам, удалился к городскому валу.

Бой продолжался, ополченцы были сломлены, но ещё дрались у вала. Саксонцы усиливали натиск, стараясь пробиться в город. Десятки и десятки убитых. раненых лежали у ворот, но пока Аркона держалась. Наступила ночь, которая развела сражающихся.