Текст книги "День хризантем"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Приближаемся на дистанцию полмили, – приказал Макензи. – Курс 15. Приготовить команду ликвидации. Корабль было недостаточно только потопить. Его команда состояла из членов секты «Дети Ямато». Судно тонуло неподалеку от японского побережья, где постоянно ходят туда-сюда рыболовные траулеры. Если хоть один из членов секты будет спасен, находясь в прошлом и имея современные знания истории, он может создать очень серьезное искажение континуума. Полученный Макензи приказ был жестоким, но необходимым и абсолютно точным: «убедиться, что ни один член команды корабля не остался в живых.» Для этого на борту «Кавэллы» в герметичных, постоянно вентилируемых контейнерах, находились четыре биоробота. Их создали несколько лет назад для ликвидации невероятно опасного искажения истории на линии 052, где группа студентов из университета Сорбонна проникла в 15 век на острова Общества и передала аборигенам современные знания, создав при этом угрозу уничтожения всей европейской цивилизации. Эти роботы представляли собой специализированную модификацию тигровой акулы. Мозг рыбы-убийцы был заменен искусственно выращенным мозгом, подобным человеческому, но запрограммированным на подчинение хозяину. Плавники складывались. Имелось искусственное легкое и герметичные жаберные крышки для обеспечения жизнедеятельности при коротких перемещёния по суше. Акулоробота можно было перевозить без упаковки на грузовике. Тигровая акула была выбрана, в основном, потому, что ее тело имело большое удлинение при малом диаметре, что позволяло выпускать акулоробота через торпедные аппараты подводных лодок. Связь между акулороботом и субмариной осуществлялась на ультразвуковых волнах. По приказу Макензи техники слили воду из контейнеров, затем активизировали спящих акулороботов и поставили им боевую задачу.

– Двигатели стоп! – приказал Макензи. – Поднять перископ!

Погрузить акулороботов в торпедные аппараты. Пока роботов готовили к выброске, Макензи наблюдал в перископ за местом гибели парохода «Ниппон-мару». Головы японцев мелькали среди волн и обломков.

– Акулороботы готовы к выброске!

– Затопить торпедные аппараты. В носу субмарины послышался шум воды.

– Открыть крышки аппаратов. – приказал Макензи. – Выпустить акулороботов. Тяжелые крышки медленно распахнулись, выпуская рыб-убийц на свободу. Акулороботы приступили к своей ужасной работе. Корделл следил за ними по водопадному дисплею. Каждый барахтающийся в воде японец высвечивался на круглом черном экране темно-синей точкой.

Жуткие звуки, доносившиеся из наушников, нервировали акустика.

Корделл снял их, бросив на пульт.

– Не могу это слышать! Что за проклятая работа! Приходится убивать совершенно посторонних людей за то, что они верят в своего бога и хотят видеть свою страну великой и сильной.

– Люди убивают друг друга за куда более мелкие желания вот уже шесть тысяч лет, – ответил Макензи. – Никто не заставлял этих чертовых синтоистов лезть в прошлое. Сидели бы себе на карачках в своем храме, молились бы своему узкоглазому микадо и мечтали о возрождении империи – никто бы их не тронул. А вмешиваться в прошлое и менять историю не позволено никому. Ещё двое слева, за перевернутой шлюпкой, Гордон! Скажи рыбкам.

– По дисплею там нет никого.

– Они сидят тихо, как мыши. Тебе не слышно. Корделл передал акулороботам команду Макензи. Командир субмарины подошел к его дисплею, надел наушники.

– Брр! Действительно, жуткие звуки. Все, больше японцев не осталось. Надо будет передать этим чертовым генетикам, чтобы научили свои создания жевать с закрытым ртом.

Перехватчики

Мария Пирелли получила сигнал от Бартона сразу же, как только стало ясно, что первая попытка остановить фанатиков провалилась. Ее группа была готова к действиям. Постоянные тренировки сделали свое дело. Пилоты-любители уже приближались по меткости и тактике воздушного боя если не к истребителям-профессионалам Диллингу и Маковецки, то хотя бы к парням из Сил Специального Назначения. Сразу после получения сигнала Мария подняла эскадрилью по тревоге. Все десять антикварных машин взлетели без происшествий.

Через пространственно-временное окно их перебросили на острова Мидуэй на той же 258-й линии времени. Атолл Мидуэй представлял собой очаровательную голубую лагуну, окруженную кольцом коралловых рифов. Посреди лагуны располагались два крошечных островка – Сэнд-Айленд и Истерн-Айленд. На Истерне был аэродром и полуразрушенное здание электростанции. Пока шла подготовка, строители Вечности восстановили давно заброшенную взлетно-посадочную полосу, поставили шесть сборных домиков для экипажей, завезли на остров аэродромное оборудование и команду обслуживания, смонтировали новую электростанцию и башню управления полетами. Наёмники приземлились на Мидуэе так же удачно, как и взлетели, несмотря на ночное время и плохо освещённую полосу. Изрядно ободранный «Киттихаук» Марии сел последним. У нее ещё не было времени его перекрасить. Доложив Бартону и Бейли о прибытии на место базирования, Мария отправила своих людей спать. Утром Тихий океан подарил им великолепной красоты восход, но у наёмников не было времени любоваться природой. Мария устроила им облет островов, а затем, поручив капитану Маковецки провести тренировочный воздушный бой, занялась завершением ремонта своего самолета. Пока техники красили его, Мария вырезала трафареты, поглядывая на небо, где Диллинг и Маковецки драли три шкуры с остальных, гоняя их на виражах и вертикалях. Она отметила, что Фридман и Ву Линг владеют своими машинами лучше других любителей, а вот Билли Дин явно нуждается в дополнительной тренировке. Наёмники приземлились, один за другим зарулили на стоянку. Мария устроила им жесткий разбор, указывая на все недостатки. Под конец, отметив успехи Ву Линга и Фридмана, она приказала всем пообедать и продолжить тренировку.

– Джон, задержитесь на минуту, – сказала она. Гонконгский торговец взглянул на нее вопросительно.

– Да, мэм?

– Вы не могли бы немного мне помочь?

– Если только смогу, – улыбнулся Ву Линг.

– Я обратила внимание на ваш самолет, Джон. Он очень красиво разрисован. Ву Линг бросил гордый взгляд на свой «Вохаук». Самолет действительно выглядел великолепно. Бело-синие солнца гоминьдановских ВВС, изображение прыгающего через горящее кольцо тигра под кабиной, и огромная оскаленная пасть на воздухозаборнике.

– Это точная копия самолета моего деда, мэм, – с гордостью ответил Ву Линг.

– Вашего деда?

– Да. Он был американцем. «Летающие тигры», мэм, Американский Добровольческий Отряд, или, сокращенно, АДО. Он дрался с японцами в небе Китая, затем остался там жить, женился. Мать назвала меня в его честь. Я американец на три четверти, мэм. И я немного рисую маслом.

– Это хорошо, что вы знаете историю своей семьи, Джон. Вы не поможете мне раскрасить мой самолет? А потом мы с вами вместе потренируемся. Ву Линг посмотрел на нее, но не заметил ни тени женского интереса. Спокойное холодное внимание, и ничего более.

– Я приглядывалась к вам, Джон, – сказала Мария. – У вас хорошо получается. Я хочу сделать вас своим ведомым.

– Благодарю вас, мэм. А как вы хотели бы раскрасить вашу машину? – спросил Ву Линг.

– Я не художник, Джон. Мне нужно нечто устрашающее, – Мария подняла глаза на Ву Линга. – Сможете что-нибудь придумать?

– Да, мэм. Попробую. Вечером сделаю несколько эскизов.

– Очень хорошо, Джон. Теперь пообедайте, и в воздух. Время не ждет. После обеда наёмники снова поднялись в воздух. Мария тоже взлетела на своем «Киттихауке», выделявшемся свежей окраской. Она беспощадно гоняла всех по очереди, а затем они дозаправились, разделились на две команды по пять самолетов и провели групповой учебный бой. Последовавший затем разбор полетов сопровождался внимательным просмотром видеозаписей с каждого самолета и с земли, а также со специального самолета наблюдения. Этот самолет был затребован Марией в самом начале тренировок. Пока истребители вертелись в схватке, профессиональные кинооператоры фиксировали каждую подробность с борта барражировавшей вокруг «Дакоты». Мария корректно, но прямо и без намеков указывала каждому на недостатки пилотирования или неудачные решения.

– Харрис, вы потеряли скорость на подъеме, вероятно, из-за слишком большого угла атаки. Посмотрите, ваш самолет был близок к сваливанию. Этот маневр допустим только в том случае, если у вас на хвосте противник, и вы хотите пропустить его под собой вперед. Пилоты «Томкэтов» называют его «ножницы». Я не рекомендую вам его, для этого необходим несколько больший опыт. В данной ситуации вы не были условно сбиты только потому, что майор Сидоров замешкался, – она указала на соседний экран, где синхронно прокручивалась видеозапись с самолета Сидорова. – Рекомендую всем, если вы потеряли скорость, сделать энергичную «размазанную бочку» с небольшим снижением на максимальных оборотах, затем установить нужный вам газ и выйти на противника виражом или иммельманом. Это помогает даже в тех случаях, если у вас на хвосте противник. Удержать в прицеле вращающийся самолет очень трудно, попасть – ещё труднее. Из «бочки» легче перейти в вираж, но иммельман упрощает выход на противника в лоб или с превышением. Теперь вы, майор. Вы находились в очень выгодном положении для атаки. Самолет Харриса был виден вам в профиль, его скорость минимальна. Единственная трудность – очень малое время, отпущенное на прицеливание. В этом случае следовало энергичнее дать педаль, вынести точку прицеливания чуть вперед, и дать длинную очередь.

Харрис сам влез бы в ваш прицел, он все же двигался, хотя и медленно. Капитан Беляев, обращаю ваше внимание на слишком долгий выход в атаку, – продолжала Мария, не обращая внимания на побагровевшего Сидорова. – Не старайтесь зайти противнику точно в хвост. Японцы вам этого все равно не позволят, у них преимущество в скорости и маневренности. Пусть они сами вам в хвост заходят – оглядывайтесь почаще, и все будет в порядке, у «Аэрокобры» обзор хороший. Рекомендую не только Беляеву, но и всем остальным. Берите пример с лейтенанта Диллинга. Смотрите, как он действовал, – Мария указала на монитор с видеозаписью из самолета Диллинга. – Видите, это майор Сидоров на хвосте у Харриса. Что делает Диллинг? Он не заходит в хвост Сидорову, а ловит его на вираже, когда самолет Сидорова виден ему почти сверху и чуть сзади. В этот момент майор представляет собой для Диллинга идеальную мишень, почти максимальной площади и движущуюся по точно предсказуемой траектории. Стоило Диллингу вынести точку прицеливания чуть вперед и дать залп – у Сидорова были бы поражены и кабина, и крыльевые баки, и, возможно, мотор. В подобной ситуации любой «Зеро» вспыхнет как спичка, у них, как вы помните, баки не протектированы. Обращаю внимание всех на грамотные действия Фридмана, – Мария указала на следующий монитор. – Он оказался на пару сотен футов ниже Бэнкса. Расстояние вполне приемлемое для стрельбы, как видите, самолет Бэнкса четко различим, и в то же время находится не слишком близко. Можно предсказать, что в прицеле он вылезет за пределы второго кольца. Теперь смотрите на Фридмана. Он не тратит время на набор высоты, а поднимает нос «Лайтнинга» и бьет снизу вверх. Такой маневр можно рекомендовать всем пилотам самолетов с пушечно-пулеметным вооружением. В боевой обстановке Бэнкс, вероятно, остался бы без хвоста или с пробитыми крыльевыми баками и поврежденным мотором, учитывая, что у «Аэрокобры» мотор позади пилота. Такой удар снизу сзади хорош ещё и тем, что обычно является полной неожиданностью для противника. Смотреть вниз и назад бывает проблематично из-за центроплана, да и большинство пилотов ожидает атаки сзади сверху или сбоку в хвост. Площадь цели в этом случае также близка к максимальной. Билл Дин опять допустил классическую ошибку начинающих – продолжала Мария. – Он оставил своего ведущего без прикрытия, погнавшись за противником. В боевой обстановке мы потеряли бы обоих.

Повторяю ещё раз, у нас не будет возможности подбирать сбитых. В случае смерти вы будете восстановлены из генетического резерва, но если после падения останетесь в живых и попадете к японцам, я вам не завидую. Кроме того, Дин, ваш «Хеллкэт» – один из лучших истребителей эскадрильи, и мы не можем позволить себе его потерять. Если подобное повторится в боевой обстановке, то есть после объявления готовности «Бета», я своей властью конфискую ваш самолет для передачи более ответственному пилоту. Вы меня поняли?

– Да, мэм! – ответил Дин. Прокомментировав ещё несколько ошибок, Мария распустила эскадрилью на отдых. Ву Линг задержался у дверей просмотровой комнаты.

– Я продумал несколько эскизов для вас, мэм, – сказал он. – Вы готовы посмотреть?

– Да, Джон. Давайте.

– Рисовать не было времени, – смущенно улыбнулся Ву Линг, доставая блокнот и авторучку.

– Вот, смотрите. Это пойдет на нос, у меня сохранился трафарет, кроме того, если я буду вашим ведомым, мы будем смотреться более одинаково.

– Неплохо, – кивнула Мария.

– Снизу я хотел нарисовать вот такого дракона на весь фюзеляж и крылья, но, боюсь, у меня не будет времени.

– Вы правы, Джон. Эту ящерицу придется всю ночь рисовать, а нам завтра с рассветом – в воздух. Ограничимся этим, – сказала Мария. – И ещё. Вот трафареты опознавательных знаков на крылья и фюзеляж.

Нанесите по американской схеме. Цвета указаны.

– Гм! – Ву Линг озадаченно смотрел на совершенно незнакомый рисунок. – Это чьи же такие знаки?

– Неважно. Когда краска просохнет, я закрою их сверху американскими опознавательными на липкой пленке, – сказала Мария. – Но в бой я пойду со своими знаками.

– О'кэй, – улыбнулся Ву Линг. – Сейчас сделаем. Они отправились на стоянку истребителей. По дороге Ву Линг спросил Марию насчет полетов.

– Вы ничего не сказали на разборе обо мне, мэм. Почему?

– Вы не делали ошибок, Джон, и не сделали ничего, что я могла бы поставить в пример остальным, – ответила Мария. – Вы летали хорошо.

Держитесь на этом уровне, большего я от вас не требую. Один совет.

Ваш полёт напоминает мне китайскую каллиграфию – аккуратность и точность во всем. Это прекрасно, но требует времени, а в бою его может не быть.

Неважно, если вы завершите вираж не в той точке, где вы его начали, я же не ставлю вам оценок за пилотирование. Ваше дело – сшибать противника с моего хвоста и следить за обстановкой. А в остальном – все нормально, Джон. Так держать. Техники огородили «Киттихаук» Марии от посторонних взглядов полотнищами брезента. Около двух часов Ву Линг шипел пульверизатором, затем отошел назад, глядя на дело рук своих.

– Ну, как, коммандер?

– Замечательно, Джон, – ответила Мария. – Пусть не слишком достоверно с точки зрения истории, но мне нравится.

– Я очень рад, мэм, – ответил Ву Линг.

Мастер в деле

Выбравшись из вертолета, Джон первым делом достал из сумки небольшой сверток и баллон с водородом. Подсоединив шланг к баллону, он открыл кран. Газ с шипением заполнил оболочку небольшого воздушного шара. Привернув кран, как только оболочка заполнилась наполовину, Джон прицепил к шару сумку с боеприпасами. Взял шар за привязную веревку и потащил за собой. Джон незаметно подобрался к вилле. Это был большой красивый двухэтажный дом, выкрашенный в белый цвет. Около сорока минут он обходил его по периметру, засекая расположение часовых. На втором этаже светилось одно-единственное окно, остальные были темны. На первом светились два окна. Он остановился с наветренной стороны виллы. Территория была обнесена высоким забором, по верху которого проходило несколько рядов колючей проволоки. Белые костяшки изоляторов тускло отсвечивали в темноте, предупреждая об опасности. Проволока, несомненно, была под током. Джон расстегнул сумку, достал остальные предметы снаряжения и навесил на себя все боеприпасы, какие смог разместить в подсумках бронежилета и на подвесной системе. Затем пристегнулся к шару сам, взял сумку, отвязал веревку от дерева и почувствовал некоторую легкость. Но подъемной силы шара пока было недостаточно. Он вновь отвернул кран, добавляя газа в оболочку, пока не оторвался от земли. Шар медленно поднимался, и так же медленно плыл к забору. Джон пролетел над проволокой на высоте около десяти метров – достаточно высоко, чтобы никто случайно не увидел. Оказавшись над крышей виллы, он открыл клапан, выпустил часть газа и опустился на плоскую асфальтированную крышу веранды. Привязав шар к телевизионной антенне, он потравил веревку, дав ему подняться повыше. В нескольких шагах на скате крыши дома был выступ со слуховым окном. Джон положил сумку рядом с ним, затем обошел вдоль периметра крыши, застрелив по очереди всех часовых, обнаруженных во время обхода. На стволе автомата был навернут глушитель, и дело обошлось без шума. Вернувшись к слуховому окну, он внимательно осмотрел его, надел прибор ночного обзора и посветил внутрь чердака инфракрасным прожектором. Проводов сигнализации не было видно. Вероятно, сектанты считали, что слуховое окно недоступно для проникновения. Джон нашел запор окна, налепил на ближайшее стекло несколько прозрачных лент скотча, затем ткнул в стекло глушителем автомата. Стекло еле слышно хрустнуло, осколки повисли на липкой ленте, прилепленной нижними концами к раме. Джон просунул руку в дыру и открыл окно. Одним движением проскользнул внутрь, втянул за собой сумку. Закрыл окно и поднял осколки стекла, ви-севшие на скотче. Ещё одним куском ленты закрепил осколки в прежнем положении, скрывая следы взлома. Стараясь ступать как можно тише, он пошел по чердаку, разыскивая люк. Подметки из губчатой резины совершенно скрадывали шум шагов.

Люк обнаружился в дальнем углу. Он наклонился и прислушался. Затем открыл люк, просунул в него руку с пистолетом, затем голову, и огляделся. Длинный коридор был абсолютно пуст. Придерживая автомат, он спустился вниз, закрыл люк и пошел по коридору, прижимаясь спиной к стене. Дойдя до угла, он по-кошачьи мягким движением скользнул боком к другой стене и выглянул за угол. Вдали через стекло в боковой двери пробивался свет. Джон бесшумно дошел до конца коридора, обнаружив лестницу вниз и вторую дверь, в противоположной стене. Она была заперта. Джон заглянул в замочную скважину. В комнате было темно. Он вернулся к освещённой комнате, заглянул внутрь через стекло.

Два японца смотрели телевизор. Джон имел совершенно ясный приказ – убить всех, находящихся в здании и подземных туннелях. Он распахнул дверь и дважды выстрелил. Пистолет глухо кашлянул, выплевывая пули через глушитель. Одному японцу пуля попала сзади в позвоночник, другой успел обернуться на звук, и получил пулю в горло. Джон не стрелял в голову, чтобы не забрызгать мозгами стены и мебель. Покойников могли найти раньше, чем ему хотелось бы. Взяв из мертвой руки пульт, он выключил телевизор, затем запихал трупы под кровать и вышел, погасив свет. Спускаясь по лестнице, он заметил поднимающегося снизу японца.

Джон выстрелил дважды сквозь перила. Японца отбросило на стену. Джон стащил его вниз и бросил под лестницу. Затем выглянул в коридор первого этажа. В другом его конце он заметил вторую лестницу наверх, и сообразил, что наверху явно ещё остались не осмотренные помещёния. У входной двери стоял охранник. По коридору было ещё несколько дверей на обеих сторонах. Джон сунул пистолет в кобуру на поясе и снял с плеча автомат Калашникова. Два одиночных выстрела свалили охранника.

Джон решил, что прятать трупы больше не имеет смысла. Так же, как и соблюдать тишину. Он подошел к ближайшей двери, распахнув ее пинком. Пусто. Следующая дверь – тоже пусто. Подойдя к третьей, он столкнулся нос к носу с японцем, выглянувшим на звук пинков. Джон ткнул его глушителем автомата в живот, швырнул пинком в комнату и пристрелил. Он вошел в комнату, окинув ее быстрым взглядом, резко повернулся – и увидел в дверях ещё одного японца. Джон застрелил его, затем сменил автомат на пистолет. Труп он все же втащил из коридора в комнату. Выйдя в коридор, он заметил открытую дверь на другой стороне. Второй японец вышел оттуда. Заглянув туда, он больше никого не увидел. Ликвидатор осмотрел комнату, затем подмигнул своему отражению в висевшем на стене зеркале.

– Неплохо смотришься, парень, – сказал он самому себе. Джон проверил остальные двери. Они были заперты. За углом коридора вдруг послышался шум. Кто-то бежал к лежащему у входа трупу охранника. Джон поднял автомат, переключив его на огонь очередями.

Японец-охранник выбежал из-за угла прямо под очередь и повалился на труп своего коллеги. Джон выглянул за угол, и тут же спрятался. Третий охранник, бежавший следом, увидел его и выстрелил из пистолета, но промахнулся. Джон прижался к стене, выставив вперед пистолет. Охранник не спешил выскакивать из-за угла, он тоже явно поджидал Джона. Ликвидатор снял с пояса гранату, зубами выдернул чеку и левой рукой бросил за угол. Лимонка взорвалась, осколки с визгом пронеслись по коридору. Охранник вылетел из-за угла, брошенный вперед взрывной волной, и Джон успел всадить в него ещё одну пулю, пока тот летел. Теперь даже глухие услышали бы, что в доме посторонний. Джон отступил на вторую лестницу наверх, поднялся до промежуточной площадки и встал там, готовый отразить нападение и сверху, и снизу. Сверху не появился никто. Зато снизу, из подвальных помещёний, выбежали ещё три охранника. Джон встретил их автоматной очередью, свалив сразу двоих. Третий вновь спрятался в подвале и начал стрелять из темного дверного проема. Тишина уже не требовалась. Джон отвинтил глушители от автомата и пистолета, затем зарядил подствольный гранатомет, подождал, пока охранник в подвале сменит обойму и снова начнет стрелять. Он высунулся на мгновение, припал на колено, и послал гранатку в подвальную дверь. В подвале громыхнул взрыв, яркая вспышка на миг осветила коридор. Джон рванулся вперед, прижался к стене коридора, выставив пистолет. Выстрелов не было, охранник, вероятно, накрылся. Подойдя к двери подвала, ликвидатор вновь надвинул на лоб прибор инфракрасного обзора и боком скользнул в дверь, сжимая обеими руками пистолет. Труп охранника валялся у порога, Джон перешагнул его. Он осмотрел подвал, держа наготове оружие. В углу был вход в подземные туннели. Джон осторожно вошел в прорубленный в скале туннель. Он был слабо освещён лампами на потолке, по стенам тянулись трубы и кабели.

Туннель плавно уходил вниз. Ликвидатор медленно спускался по туннелю. Спереди доносился шум машин: гудение трансформаторов, легкий шелест вентиляции, ещё какие-то звуки. Ещё несколько десятков метров, и впереди показался освещённый выход из туннеля в большую подземную камеру. Вероятно, это была переделанная естественная пещёра. У выхода, нервно вглядываясь в полумрак длинного туннеля, стоял охранник. Он не мог не слышать взрывов и выстрелов. Джон навернул глушитель на автомат и застрелил охранника первым же выстрелом. Затем подошел к выходу и осторожно выглянул в зал. Между гудящими установками и пультами ходили японцы в белых халатах. Они не заметили, как упал охранник, и не видели Джона, будучи поглощенными своим делом. У главного пульта Джон заметил высокого молодого японца в очках. Он сразу узнал его. Это был Йоцу Ватанабе. Выскочив в зал, Джон осмотрелся по сторонам, а затем открыл огонь по Йоцу и его помощникам. Японцы в белых халатах повалились друг на друга. Ватанабе успел нажать кнопку на пульте, и в помещёнии завыла сирена тревоги. В левой стене вдруг распахнулась неприметная дверь, из нее выбежали четверо охранников с пистолетами. Они сразу же начали стрелять. В Джона попало несколько пуль, но андроид только досадливо поморщился. Укрывшись за корпусом шкафа управления, он ответил длинной очередью, свалив трех охранников. Затем сменил магазин, выскочил с другой стороны шкафа и застрелил четвертого.

– Вот вам, гады, за Пятачка! – с веселой яростью прокомментировал ликвидатор. Джон обошел зал, не обнаружив других выходов, кроме боковой двери в коридоре. Она вела в большой склад оружия. Затем он подошел к пульту и последовательно выключил все установки. Взрывать работающую установку ДПВК было опасно. С временем шутки плохи. Джон покопался в компьютере, выудив базу данных секты «Дети Ямато», рабочие файлы переписки Тоямы со спонсорами и политиками, планы адмирала на будущее. Это была очень ценная информация. Найдя в ящике стола дискету, ликвидатор запустил копирование файлов. Теперь нужно было немного подождать, пока машина закончит переписывать информацию. Сверху на пульте лежал самурайский меч Йоцу Ватанабе. Покойный ученый не был воином, но кендо в Японии – национальный спорт. Джон взял меч, любуясь великолепной работой старинного мастера. Его уши уловили посторонний звук, и ликвидатор резко обернулся. Один из ассистентов Ватанабе, уже немолодой высокий японец, приближался к ликвидатору классическими скользящими движениями каратиста. Он снял туфли, чтобы двигаться бесшумно, но задел упавшую при перестрелке на пол гильзу. Когда Джон обернулся, японец прыгнул на него, выбросив ногу вперед. Джон машинально отмахнулся узким длинным лезвием и отступил в сторону. Японец дико взвизгнул, врезавшись в пульт. Джон тут же воткнул в него меч. Японец повалился на пол, и ликвидатор, достав пистолет, сделал контрольный выстрел.

– Тоже мне, лысый ниндзя с ученой степенью. С голыми пятками на шашку полез, – усмехнулся Джон, вынимая дискету из дисковода. Методично обойдя зал и оружейный склад, он рассовал повсюду мины с электронными таймерами. На складе было довольно много тротиловых шашек – они тоже пошли в дело. Поставив таймеры на двадцать минут задержки, он с гордостью бросил последний взгляд на дело рук своих и пошел вверх по туннелю.

Мартин Бейли доложил Координатору Шильману результаты проделанной работы.

– Штаб-квартира секты и лаборатория Йоцу Ватанабе разгромлены.

Установка деформации пространственно-временного континуума, информация о ней и обслуживающий персонал уничтожены. Субмарина капитана 2-ранга Макензи потопила корабль сектантов «Ниппон-мару», перевозивший оружие. Спасшихся членов экипажа не обнаружено. Зачистка стопроцентная. Информация о шпионах секты на территории США в 1940 году на линии 0001 передана американскому ФБР. Шпионы в императорской Японии пока устанавливаются нашей службой и будут выловлены нами. Ликвидатор доставил ценные документы, базу данных Тоямы и его рабочие файлы. По ним мы вычислим всех шпионов. Спецгруппа уничтожила японского шпиона – владельца подставной авиакомпании в Мексике и его офис. Пять самолетов DC-3 захвачены и перегнаны в Вечность. Осталось самое главное – найти и уничтожить авианосец фанатиков.

– Вот именно, самое главное, – буркнул Шильман. – Ищи его теперь по всему Тихому океану. Не понимаю, как такие волки спецопераций, как Бартон и Кларк Макензи могли прохлопать авианосец водоизмещёнием пятьдесят тысяч тонн?

– Полагаю, их вины в этом нет, – сказал Бейли. – Мы и представить не могли, что они совершат переход до того, как посадят самолеты на палубу. У меня есть одно очень нехорошее предположение…

– Какое? – спросил Шильман.

– Возможно, на их авианосце стоит очень чувствительный сонар, – сказал Бейли. – Они ведь пойдут без кораблей охранения, а вокруг Мидуэя все время рыскали американские субмарины. Тояма не может не помнить о судьбе «Синано». Они могли услышать Макензи и принять решение о немедленной переброске. Нам надо было использовать дизельную субмарину, они гораздо бесшумнее атомных.

– Черт! Может быть, вы и правы, Мартин, – произнес Шильман. – В этом случае нам нельзя использовать атомные субмарины для поиска и слежения за ним. А я так надеялся на них!

– У нас есть одно преимущество, – заметил Бейли. – Мы знаем их пункт назначения. Тояма так или иначе приведет корабль к Мидуэю.