Текст книги "Высшие кадры Красной Армии 1917-1921"

Автор книги: Сергей Войтиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Нормативно-распорядительная деятельность членов коллегии Наркомвоена в марте – сентябре 1918 года (по приказам наркомата) [511]511
  Составлено по: РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 93. Сборник приказов Наркомвоена за 1918 год.
  В марте 1918 г. ряд приказов вместе с М.С. Кедровым подписали М. Головинский, Ф. Винокуров и М. Барсуков.


[Закрыть]

Троцкий Л.Д.	1**	68	85	111(5)***	76(14)	39	3(2)	374(21)
Склянский Э.М.	46	54	36	50	43	157(75)	125(114)	511(189)
Подвойский Н.И.	10	9	14	1	2	-	-	46
Мехоношин К.А.	17	10	31	28(1)	-	-	-	86(1)
Кедров М.С.	38(7)	21(4)	6	-	-	-	-	65(11)
Юренев И.И.	-	8*	33	36	15	18	10	120
Лазимир П.Е.	4	-	2	3	-	-	-	9
Дзевялтовский И.Л.	1	-	1	-	-	-	-	2
Антонов В.А.	-	-	-	3	3	25	-	31
Енукидзе А.С.	-	-	-	-	-	40	1	41

* Приказ № 529 в типографском сборнике приказов Наркомвоена не опубликован. Подлинник не разыскан.

** Первый приказ, подписанный Троцким, датирован 30 марта.

*** В скобках указываются случаи, когда приказ подписал только один из членов коллегии Наркомвоена.

М.Д. Бонч-Бруевич сохранял определённую независимость от политического руководства Высшего военного совета, направляя свои доклады по наиболее важным вопросам в три адреса: помимо Высшего военного совета в Совнарком (председателю В.И. Ленину и управляющему делами – своему брату В.Д. Бонч-Бруевичу)[512]512
  См.: Там же. Д. 88. Л. 149–149 об., 152–152 об.


[Закрыть]. Это явно не устраивало фактического руководителя центрального военного аппарата – Э.М. Склянского[513]513
  Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что когда 10 августа 1918 г. понадобилось незамедлительно перебросить с Западного фронта на Восточный «наибольшую часть войск», Э.М. Склянский, написав соответствующее приказание, подписал его у В.И. Ленина. Этим документом, между прочим, генерал Бонч-Бруевич обязывался докладывать «о промедлениях» напрямую Ленину (Ленин В.И. Пол. собр. соч. Т. 50. С. 140).


[Закрыть]. И М.Д. Бонч-Бруевич и начальник Оперативного управления Н.А. Сулейман неоднократно апеллировали к Ленину. 11 декабря 1918 года Н.И. Подвойский заявил Н.А. Сулейману, ссылавшемуся на декреты Совнаркома и постановления ВЦИК: «Пусть бы попробовал вам начальник фронта сказать, что я вам не дам сведений, да вы в тот же день были бы у т. Ленина, как это делал Раттэль, который шпигует Бонч-Бруевича и тот 30 раз ночью звонит по пустому делу. Вы тогда (весной-летом 1918 г. – С.В.) не были так щепетильны к полевому уставу. Всё это нужно осуществить не только для того, чтобы пригвоздить начальника или комиссара, а чтобы пригвоздить и меня, и Троцкого, и Совет Обороны (Ленина!. – С.В.), если он будет грешить»[514]514
  РГВА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 904. Л. 56. Стенограмма общего собрания комиссии по обследованию деятельности центральных учреждений военного ведомства.


[Закрыть]. Вероятно, М.Д. Бонч-Бруевич и его ближайшие соратники неоднократно жаловались Ленину на большевиков – членов Высшего военного совета.

Н.М. Потапов сотрудничал с большевиками ещё в июле 1917 года[515]515
  Потапов Н.М. Указ. соч. С. 62–63.


[Закрыть]. Основной причиной его включения в руководство Наркомвоена, а затем и в состав Высшего военного совета стал авторитет среди офицеров бывшего Военного министерства[516]516
  См.: Городецкий Е.Н. О записках Н.М. Потапова // ВИЖ. 1968. № 1. С. 60.


[Закрыть]. Вероятно, причины введения в Высший военный совет Е.А. Беренса идентичны (только контр-адмирал, а никак не матрос Дыбенко мог пользоваться авторитетом среди служащих бывшего Морского министерства). Потапов отстаивал перед Троцким интересы своих коллег – военных специалистов, в случаях столкновений с комиссарами[517]517
  РГВА. Ф. 44. Оп. 2. Д. 8. Л. 24 и сл.


[Закрыть].

31 марта ЦК РКП(б) «признал желательным» введение в состав Высшего военного совета бывшего морского министра Временного правительства контр-адмирала Д.Н. Вердеревского[518]518
  Владимир Ильич Ленин. T. 5. С. 348; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 1. Л. 6.


[Закрыть], но адмирал так никогда и не участвовал в заседаниях совета.

Не вошедшие в Высший военный совет члены коллегии Наркомвоена продолжали исполнение своих обязанностей, распределение коих произошло ещё в «домартовский» период. М.С. Кедров до мая 1918 года возглавлял Комиссариат по демобилизации, затем – одну из подведомственных ВВИ инспекций (в мае-августе); занимал комиссарские должности в действующей армии (в августе-сентябре 1918 г.)[519]519
  12 мая Наркомвоен поручил М.С. Кедрову «произвести ревизию всего военного хозяйства в округах и всех военных учреждений… с обращением особого внимания на исполнение на местах общих декретов, законов и приказов, на правильное расходование сумм воинскими учреждениями, на учёт, на охрану складов и запасов военного имущества, на борьбу с расхищением, на ликвидацию ненужных и подлежащих таковой учреждений». Кедрову были предоставлены огромные полномочия – вплоть до ареста и предания суду «всех виновных в злоупотреблениях и неисполнении предписаний центральной власти» (РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 93. Л. 213 об.).


[Закрыть]. И.И. Юренев в апреле 1918 года стал председателем организованного им Всероссийского бюро военных комиссаров, ведавшего кадрами «политических контролёров» армии[520]520
  Каганович Л.М. Указ. соч. С. 215.


[Закрыть]; главный комиссар И.Л. Дзевялтовский продолжал курировать военно-учебные заведения, а с 24 июня стал и комиссаром Всероссийского главного штаба[521]521
  РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 111. Л. 256.


[Закрыть]; П.Е. Лазимир полностью сосредоточился на курировании центрального аппарата снабжения армии[522]522
  Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 218. Л. 177.


[Закрыть] – т.е. эти члены коллегии остались в центральном военном аппарате, но в ином статусе. В отдельных случаях членом коллегии Наркомвоена продолжал выступать и В.А. Трифонов, формально вышедший из неё в «домартовский» период[523]523
  Там же. Ф. 37618. Оп. 1. Д. 2. Л. 27.


[Закрыть]. После ухода из коллегии он был чрезвычайным представителем Наркомвоена на Южном (в апреле-мае) и Восточном (в июне-ноябре 1918 г.) фронтах. В марте 1918 года, когда Наркомвоен эвакуировался из Петрограда в Москву, А.Ф. Ильин-Женевский не захотел покидать Петроград и принял предложение К.С. Еремеева, ставшего ещё ранее Главнокомандующим войсками Петроградского ВО: Ильин принял должность управляющего делами штаба округа. При этом Э.М. Склянский возложил на Ильина, «по совместительству», обязанности комиссара Главного военно-судного управления, которые он и исполнял вплоть до окончательного расформирования управления в июле 1918 года[524]524
  РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 768. Л. 9. Управление оставалось в Петрограде: решение о его расформировании было принято ещё в январе 1918 г.


[Закрыть].

Л.М. Каганович в мемуарах подвёл итоги перестановок в высшем военном руководстве: к июню 1918 года часть членов коллегии «перешла на общегосударственную и общепартийную работу, а часть осталась на разных работах в армии. Товарищ Крыленко, например, перешёл на работу в прокуратуру, товарищ Подвойский – Высшую военную инспекцию. Товарищ Трифонов не остался в центральном аппарате военного ведомства, не желая, как он мне сказал, работать с Троцким, что и мне также советовал. […] Юренев (близкий к Троцкому ещё по добольшевистскому периоду в межрайонной организации) был назначен руководителем бюро военных комиссаров»[525]525
  Каганович Л.М. Указ. соч. С. 215.


[Закрыть].

Определённая корректировка: ещё 8 апреля К.А. Мехоношин и В.А. Трифонов составили документ, свидетельствующий о принятии «нового курса» (на создание регулярной армии) – телеграмму В.А. Антонову-Овсеенко от имени Наркомвоена с запретом на «формирование отдельных небольших отрядов, не входящих в созданную схему формирований больших войсковых соединений», которое сбивает и дезорганизует уже налаженную работу[526]526
  РГВА. Ф. 37618. Оп. 1. Д. 2. Л. 27.


[Закрыть].

В высшем военном руководстве к лету 1918 года окончательно оформились три группы. Главенствующую заняли сторонники жёсткой централизации военного управления и строительства Красной Армии на принципах мобилизации и широкого привлечения военных специалистов – Л.Д. Троцкий, Э.М. Склянский. Из состава прежней коллегии Наркомвоена к ним также присоединился не отрицавший (на первых порах) элемента партизанства В.А. Антонов-Овсеенко, активно работавший в Высшем военном совете. В подчинённом положении оказались Н.И. Подвойский (сохранявший до сентября 1918 г. статус члена совета) и К.А. Мехоношин. Третьей группой можно считать не включённых в состав Высшего военного совета и оставшихся на прежних должностях членов коллегии Наркомвоена: В.А. Трифонова (до упразднения в июне 1918 г. возглавляемой им Всероссийской коллегии по формированию РККА), М.С. Кедрова (до упразднения возглавляемого им Демоба), П.Е. Лазимира, И.Л. Дзевялтовского, а также ставшего в апреле 1918 года председателем Всероссийского бюро военных комиссаров И.И. Юренева. Члены этой группы прежних военных руководителей достаточно быстро утрачивали остатки былого статуса и даже уходили с центральной военной работы.

Создание Высшего военного совета не сразу положило конец дезорганизации в работе Наркомвоена: один из ответственных работников уже 16 апреля предлагал «в скорейший срок» передать разрешение вопросов «непринципиального характера» в ведение соответствующих учреждений военного ведомства[527]527
  РГАСПИ. Ф. 154. Оп. 1. Д. 21. Л. 50.


[Закрыть].

Официальное «разъяснение» компетенции коллегии Наркомвоена и Высшего военного совета было дано в постановлении Высшего военного совета 2 июля 1918 года. Согласно этому документу коллегия Наркомвоена объединяла деятельность: Военно-законодательного совета с функциями законодательными, финансовыми и контрольными; ВГШ; Центрального управления по снабжению армии, в свою очередь объединяющего деятельность всех главных довольствующих управлений; окружных военных комиссариатов (её тыловым аппаратом). Последние подчинялись Наркомвоену по всем вопросам, кроме командования силами, предназначенными для определённых боевых задач (по ним – Высшему военному совету).

Высший военный совет признавался «органом, ведающим обороной государства», а именно: «а) высшим оперативным органом управления (Верховное командование армией); б) высшей инспекцией по всем военным делам; в) высшим органом идейной разработки плана войны и связанной с этим разработкой всякого рода основных мероприятий; г) единственным органом, ведающим назначениями высшего командного состава (от начальника дивизии и выше)». Высший военный совет непосредственно подчинялся СНК и в свою очередь руководил «в порядке Верховного командования» военными советами северного и западного участков Завесы[528]528
  3авеса – иррегулярные части, противопоставленные германской армии после заключения Брестского мира.


[Закрыть], Московского района и Воронежского отряда. Право непосредственного сношения с Высшим военным советом признавалось за наркоматами по военным и по морским делам и указанными военными советами.

Постановление подписали Л.Д. Троцкий, М.Д. Бонч-Бруевич и Е.А. Беренс: таким образом, официальное разделение компетенции Высшего военного совета и коллегии Наркомвоена зафиксировали глава военного ведомства и два военных специалиста. Представители коллегии Наркомвоена в заседании не участвовали. Из числа центральных органов наркомата постановление получили лишь Центральное управление по снабжению армии и Военно-законодательный совет (правда, последний – для опубликования)[529]529
  РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 111. Л. 54–54 об.


[Закрыть]. Документ оформило сложившееся к июлю 1918 года положение: и с точки зрения разделения полномочий в структуре военного ведомства, и – позиции в этом ведомстве старых военных специалистов.

Высший военный совет окончательно «подмял» прежнюю коллегию Наркомвоена, хотя формально она сохранялась. Лишь четверо из прежнего состава (Э.М. Склянский, Н.И. Подвойский, В.А. Антонов-Овсеенко и К.А. Мехоношин) продолжали руководящую военную работу в качестве членов совета, остальные – остались на прежних должностях или вовсе ушли с центральной военной работы.

На руководящие должности в аппарат Высшего военного совета генералом М.Д. Бонч-Бруевичем были подобраны такие же реакционеры, как он сам. Почти через полтора года В.В. Даллер, в 1918 году занимавший должность начальника Организационного управления Высшего военного совета, получит от своего тогдашнего политического комиссара следующую характеристику: «реакционер, которого «только могила исправит»», примирившийся с Советской властью «как с победившей силой» и затаивший в душе злобу. В Административно-учётном управлении Полевого штаба РВСР, начальником которого в 1919 году он состоял, В.В. Даллер «всеми силами» старался поддержать влияние и власть военных специалистов, в то же время максимально парализовав влияние военных комиссаров[530]530
  РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 21. л. 19 и сл.


[Закрыть].

В июле-августе 1918 года перед руководством Красной Армии встали масштабные и сложные проблемы, требовавшие централизованного и целенаправленного решения (организация снабжения, военных перевозок, мобилизационной работы). Это привело к росту функций и значения советского военного ведомства. Стало ясно, что для реализации стоявших перед ним задач децентрализованный военный аппарат не годился. Высший военный совет справился со своими первоначальными задачами, но реально возглавить военное ведомство был бессилен, необходим авторитетный орган, способный согласовать действия всех ответственных партийных организаторов, имеющих опыт военного управления, объединить полевое управление войсками и тыл (на деле соединить дореволюционные Ставку ВГК и Военное министерство).

Сложившаяся в стране к осени 1918 года ситуация требовала незамедлительного создания высшего военного органа для объединения управления боевыми действиями войск и всеми учреждениями военного ведомства, поскольку существовавшие к тому времени органы военного управления не могли обеспечить действенного руководства операциями на фронтах республики и управления военными учреждениями[531]531
  Реввоенсовет Республики. Протоколы. Т. 1. М., 1997. Т. 1. С. 4.


[Закрыть].

Инициатором организации высшего оперативного центра по управлению войсками в историографии считается Н.И. Подвойский, предложивший 8 августа вручить общее руководство всеми фронтами на правах Ставки Верховного главнокомандующего Высшему военному совету[532]532
  Кораблёв Ю.И. В.И. Ленин и создание Красной армии. М., 1970. С. 344; Попов А. Из истории создания Реввоенсовета Республики // ВИЖ. 1967. № 2. С. 97–98.


[Закрыть]. Однако в фонде Управления делами Наркомвоена отложилась «Объяснительная записка к схеме организации главных управлений Комиссариата по военным делам». Она не датирована, но, судя по окружающим документам, вероятнее всего, составлена в конце июля – начале августа 1918 года. Автором предположительно был К.А. Мехоношин. Документ свидетельствует о поисках путей организации высшего военного руководства с опорой на обобщение накопленного опыта военного строительства. Всё управление военным ведомством предполагалось разделить на три «инстанции»: «законодательную», «распределительную», «исполнительную» – соответственно, «трём основным принципам, лежащим в основе власти». При этом разработку всех важнейших решений и издание нормативно-правовых актов (приказов) сосредоточить в Высшем военном совете; Наркомвоен сделать «распределительным» аппаратом и «ближайшим исполнителем предначертаний Верховной военной власти»; а хозяйственные органы (главные управления Наркомвоена) – непосредственными исполнителями «предначертаний» Высшего военного совета, передаваемых через «распределительный» Наркомвоен. Наркомвоен как исполнитель «распадался» на четыре отдела («по числу главных функций» наркомата) и канцелярию Высшего военного совета. Соответственно, четыре основных направления деятельности Наркомвоена, это: подготовка военных операций (планов будущей или текущей войны в смысле расположения армий, их состава, возможного плана войны; выяснения положения противника, обсуждение его планов и т.п.); организация армии (её личный состав, распределение и формирование частей войск, статистика и агитационная часть); вооружение (снабжение оружием, артиллерией, средствами «пассивной обороны» и воздушный флот); снабжение (интендантское, конское, продовольственное, сапёрное и квартирное).

Автор записки пытался определить компетенцию Наркомвоена, принципы его взаимоотношений с иными госорганами. Говорится о необходимости «самой тесной связи» Наркомвоена, с одной стороны, с Высшим военным советом, с другой – с высшими органами государственной власти.

Главные управления Наркомвоена в свою очередь должны были давать непосредственно принимающим от них указания хозяйственным органам «общие директивы хозяйственной политики страны», воздерживаясь при этом от «вторжения в детали и в хозяйственные распорядки этих органов» и «оставляя за собой лишь право общего контроля результатов их деятельности».

Автор записки признавал возможность корректирования намеченной им схемы. Об этом свидетельствует предположение о возможности восстановления Ставки Главковерха. В документе сказано, что «в случае назначения» Главковерха и выезде его на ТВД все четыре отдела полностью или частично отправятся вместе с ним, образуя «комиссариаты»: оперативный (бывший генерал-квартирмейстер), организационный (бывший дежурный генерал), вооружения; Ставка же, таким образом, должна была стать «организацией, существующей ещё в мирное время»; при переходе на военное положение в этом случае, по замечанию автора документа, не пришлось бы заново её формировать, теряя тем самым «время на организацию работы нового учреждения в самую трудную минуту развития военных операций».

Схема предусматривала установление рассмотренного выше порядка на всех уровнях военного управления (в губернских, уездных и волостных комиссариатах по военным делам). Это следует из заключения, что хозяйственные органы военного ведомства в целом должны были на основании указаний соответствующих коллегий подготавливать «сметы и проекты снабжения, вооружения и стратегической обороны государства в хозяйственном, промышленном и научном отношениях». Предполагалось, что представления хозяйственных органов будут рассматриваться соответствующими комиссариатами и утверждаться Высшим военным советом[533]533
  РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 362. Л. 11–11 об.


[Закрыть].

По свидетельству Иоакима Вацетиса, к 20-м числам августа 1918 года Реввоенсовет Восточного фронта стремился к объединению высшего военного руководства под своей эгидой, добиваясь учреждения должности Главнокомандующего всеми вооружёнными силами республики; «Кобозев говорил, что вопрос этот увязан был с тов. Лениным и что от него есть указание Реввоенсовету Восточного фронта войти с конкретно разработанным представлением на имя председателя Совнаркома. Были запрошены некоторые учреждения и отдельные лица и получены ответы, два из коих приводятся ниже, «…в высших правительственных сферах деятельность Л. Троцкого на посту наркомвоенмора считалась неправильной, но там не имелось конкретного контрпредложения. Нужен был импульс снизу. Этот импульс, вернее тревожный сигнал, был дан Реввоенсоветом Восточного фронта и, как мы видели, воспринят в центре. Тов. Ленин и Свердлов стояли за скорейшую необходимость полной ликвидации Высшего военного совета и заведённого им разнобоя в деле обороны страны»[534]534
  РГВА. Ф. 39348. Оп. 1. Д. 1. Л. 533.


[Закрыть].

20 августа по инициативе Подвойского председатель Высшей аттестационной комиссии А.И. Егоров направил Ленину доклад, в котором доказывал необходимость «единоличного управления делом войны», критикуя параллелизм работы Высшего военного совета (ориентированного на борьбу с внешним врагом) и Оперативного отдела Наркомвоена (Оперода, направленного на ведение Гражданской войны) и непоследовательность Высшего военного совета. Егоров предложил назначить ответственного перед СНК Верховного Главнокомандующего, подчинив ему главнокомандующих фронтов и военных руководителей участков Завесы; создать, слив воедино Штаб Высшего военного совета и Оперода Наркомвоена, Штаб Верховного главнокомандующего. Ленин запросил мнение Троцкого, добавив: «Не назначить ли [Главнокомандующего Восточным фронтом] Вацетиса Верховным Главнокомандующим?»[535]535
  Trotsky's papers. T. 1. L. – R, 1964. Р. 92, 94, 96.


[Закрыть]

21 августа Подвойский, узнав о принятой отставке М.Д. Бонч-Бруевича, разослал телеграммы Ленину, Троцкому, Склянскому, Антонову-Овсеенко, главе Оперативного отдела Наркомвоена С.И. Аралову, Г.Г. Ягоде (сотруднику возглавляемой Подвойским Высшей военной инспекции, остававшемуся за Подвойского на время его отсутствия) с просьбой не назначать нового военного руководителя Высшего военного совета до своего приезда в Москву. «Весь состав Высвоенсовета, – телеграфировал Подвойский, – подбирался Бонч-Бруевичем из подобострастных, холопски настроенных, бездарных людей, хороших канцеляристов, которые обратили Высвоенсовет в бумажную мельницу, ничего реально не издавшую». Заканчивалось послание просьбой поручить составление нового Высшего военного совета самому Подвойскому[536]536
  Молодцыгин М.А. Красная Армия. С. 140.


[Закрыть].

25 августа за объединение деятельности всех высших военных органов в одних руках высказался и член коллегии Наркомвоена, старый соратник и свояк Подвойского М.С. Кедров. На следующий день уже ознакомившийся с предложением Егорова Подвойский телеграфировал в Москву, что также считает необходимым объединение командования военными силами республики и их снабжения. Подвойский также поддержал идею объединения Штаба Высшего военного совета и Оперода Наркомвоена и высказался за освобождение новоучреждаемого органа от «канцеляристов» и наделение его самыми широкими полномочиями[537]537
  См.: Кораблёв Ю.И. Указ. соч. С. 344.


[Закрыть].

Тогда К.А. Мехоношин обратился к В.И. Ленину с предложением упразднить Высший военный совет, разделив его функции между главным командованием и Высшей военной инспекцией; оставить три высших военных органа – Ставку [ВГК], коллегию Наркомвоена и ВВИ, чётко разделив их функции[538]538
  Там же. С. 345.


[Закрыть]. Этот «прожект» был очевидным анахронизмом, возвращавшим структуру военного управления к временам Смольного или около Смольного…

Руководитель Оперативного отдела Наркомвоена С.И. Аралов также высказался за быструю организацию Ставки. Ознакомившись с планами Подвойского, 27 августа Аралов телеграфировал Ленину, Свердлову, Подвойскому, Склянскому и Вацетису о целесообразности передачи аппарата Высшего военного совета «в его полном составе» в распоряжение И.И. Вацетиса; вопрос о создании «особого военного аппарата», подчинённого Совнаркому, Аралов предлагал оставить открытым[539]539
  Кляцкин С.М. На защите Октября. М., 1965. С. 223.


[Закрыть]. Совнарком считал необходимостью срочное создание высшего военного оперативного центра, но отклонил предложение именовать новый оперативный орган «Ставкой Верховного командования»[540]540
  Там же.


[Закрыть] (очевидно, название не «пахло» революцией).

Косвенные источники свидетельствуют, что в Наркомвоене вопрос о реорганизации аппарата военного управления разрабатывался в августе 1918 года А.А. Свечиным (генерал-лейтенантом) и А.М. Мочульским (генерал-майором) по поручению Э.М. Склянского. А.И. Егоров и управделами ВВИ Г.Г. Ягода к концу августа 1918 года располагали сведениями об отдельных намеченных сотрудниками Склянского кандидатах в Ставку. Подвойскому они телеграфировали, что намеченная Свечиным и Мочульским схема «не особенно верна и жизненна», а кандидаты Склянского могут не устроить Подвойского. В телеграмме говорилось, что «интересы республики требуют принять сейчас жизненную организацию Ставки, при осуществлении которой необходимо учесть весь опыт работы Высшей военной инспекции». Заключало всё «категорическое» требование к Подвойскому приехать на день-два[541]541
  РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 68. Л. 74. Телеграмма А.И. Егорова и Г. Г. Ягоды Н.И. Подвойскому от 29 августа 1918 г.  со сведениями о разработке проекта реорганизации центрального военного аппарата в августе 1918 г.


[Закрыть].

Иоаким Вацетис дал позднее такую трактовку выработке проекта Высшей военной инспекцией: «Борьба верхушки старого Генерального штаба за гегемонию. В связи с провалом военного строительства и предательством английским и французским… верхушка старого Генерального штаба увидела, что её затея с войной против Германии лопнула. Старый Генеральный штаб деятельностью Высшего военного совета доказал, что работа по организации обороны первого в мире пролетарского государства ему не по силам и отдельные его члены сами признались, что надо устраниться и заблаговременно пристроиться поудобнее. Была выдвинута идея создания Высшей военной инспекции, председатель которой должен был пользоваться правами верховного командования. Это была лазейка верхушки старого Генерального штаба – после ликвидации Высшего военного совета зацепиться снова за власть»[542]542
  РГВА. Ф. 39348. Оп. 1. Д. 1. Л. 532.


[Закрыть]. Вацетис явно что-то напутал: во-первых, Высший военный совет ещё не был ликвидирован; во-вторых, вряд ли Подвойский стал бы опираться на старых генштабистов, принимая во внимание его негативную оценку кадровой политики Бонч-Бруевича в Высшем военном совете.

Необходимость реформирования военного руководства стала очевидной, но определились принципиальные расхождения в подходах к этому: Э.М. Склянский и стоявший за ним Л.Д. Троцкий выступали сторонниками централизации военного управления, К.А. Мехоношин – децентрализации (бюрократизации) аппарата, а фактический шеф Мехоношина Н.И. Подвойский вообще хотел свести реформу к смене кадров Высшего военного совета и прежде всего – председателя совета (на этом посту Подвойский явно видел только себя).

Отношения Троцкого и Ленина в этот период до крайности осложнились. Относительно назначения давнего соратника Ленина Михаила Кедрова в 6-ю армию Троцкий в телеграмме Э.М. Склянскому высказался недвусмысленно: «Военкомы Кузьмин и Наумов запрашивают о своих полномочиях, раз командующим является Кедров. Прошу известить, кем назначен Кедров. Предполагается ли сохранить его и дальше командующим? Считаю такой порядок неправильным»[543]543
  РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 68. Л. 74.


[Закрыть]. Троцкий не мог не знать, что Кедрова назначил Совнарком. Фактически именно такой порядок назначения Троцкий признал неправильным. И все его упрёки адресовались в действительности не Склянскому, а непосредственно товарищу Ленину («хитрый Эфраим» был буфером между Лениным и Троцким).

Практическую возможность реализации «программы максимум» Л.Д. Троцкого и поддержавшего его Я.М. Свердлова открыло покушение на В.И. Ленина 30 августа 1918 года и его тяжёлое, как первоначально считали, состояние. О покушении находившегося под Свияжском Троцкого в тот же день поставил в известность Свердлов.

«Результатом покушения явились два слепых (несквозных) ранения, – сообщает Троцкий в приказе по Красной Армии и Красному флоту № 32 на следующий день. – Одна пуля, войдя под левой лопаткой, проникла в грудную полость, повредила верхнюю долю лёгкого; другая пуля проникла в левое плечо, раздробила кость и застряла под кожей левой плечевой области. Положение раненного было признано серьёзным». В заключение приказа слышна военная музыка, загремевшая 2 сентября с трибуны ВЦИК:

«Солдаты Красной Армии и моряки Красного Флота.

Товарищ Ленин первый солдат того фронта, на котором боретесь Вы: это фронт бедных против богатых, угнетённых против угнетателей. Выстрел по товарищу Ленину есть удар по власти рабочих и крестьян. Враги народа надеются, что, сломив вождя, они сломят народ и восстановят буржуазный гнёт.

Солдаты и матросы. Вы призваны вместе с рабочим классом дать беспощадный бой буржуазным заговорщикам и их наёмным убийцам. Пусть кровавый удар, нанесённый первому гражданину Советской республики, огнём мести зажжёт Ваши сердца. Они совершили своё подлое дело в Москве. Мы дадим им ответ не только в Москве, но и в Казани, Екатеринбурге, Симбирске, Самаре.

Да здравствует товарищ Ленин, бесстрашный учитель и вождь пролетариата, раненный на своём посту.

Беспощадная, истребительная месть всем врагам рабочего народа. Смерть белогвардейцам, заговорщикам, наёмным убийцам.

Солдаты, матросы, рабочие, крестьяне – в наступление по всей линии.

Смелые честные – вперёд»[544]544
  Приказ по Красной Армии и Красному Флоту № 32 от 31 августа 1918 г. // РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 200. Л. 59.


[Закрыть].

Троцкий приехал в Москву. Председатели ВЦИК и Высшего военного совета детально согласовали вопрос о централизации управления не только военным ведомством, но и государством в целом[545]545
  На это указывает уже сходство формулировок в подписанных ими тогда официальных заявлениях (Ср.: Декреты Советской власти. Т. 3. М., 1964. С. 266; РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 200. Л. 59).


[Закрыть].

В конце августа 1918 года уже были намечены кандидаты в члены проектируемого РВС Республики – об этом свидетельствует перевод «в Генеральный штаб» 30 августа Главнокомандующего Восточного фронта и будущего Главнокомандующего всеми вооружёнными силами республики И.И. Вацетиса. Приказ подписал Э.М. Склянский, стало быть, в решении вопроса он также принимал некоторое участие[546]546
  РГВА. Ф. 1. Оп. 4. Д. 20. Л. 106. И.И. Вацетис окончил Николаевскую академию Генштаба по 1 разряду в 1909 г., но не был причислен к корпусу генштабистов.


[Закрыть].

Связанные с покушением события развернулись 2 сентября в Москве на чрезвычайном заседании ВЦИК. Подвойский выехал в Москву, но 1 сентября на 280-й версте Тамбово-Камышинской линии в результате диверсии с рельсов сошёл его поезд, Подвойский был ранен и не участвовал в заседании[547]547
  Там же. Ф. 10. Оп. 2. Д. 67. Л. 7. Акт об осмотре места крушения поезда Н.И. Подвойского. Судя по всему, в организации покушения первоначально подозревали командующего 16 стр. дивизией левого эсера В.И. Киквидзе, сразу заподозрившего провокацию (см.: Там же. Д. 79. Л. 21–21 об. «Доклад представителя ВВИ в НКПС Н. Чуба Управлению делами ВВИ» – составлен не позднее 10 сентября 1918 г.)


[Закрыть].

М.С. Кедров в августе 1918 года состоял комиссаром 6-й армии и потому также не мог помешать Л.Д. Троцкому и Я.М. Свердлову. В первых числах сентября Кедров докладывал Троцкому, а также Свердлову и Совнаркому: «До сего времени я ведаю исключительно оперативной частью, органами снабжения и всеми военными вопросами. С назначением [В.М.] Гиттиса командующим мне здесь делать нечего. Ваша телеграмма, заставляющая меня оставаться здесь, связала меня по рукам и ногам и одновременно возлагает на меня ответственность, каковую я ни в коем случае принять не могу, о чём считаю необходимым поставить в известность Совнарком, председатель коего возложил на меня ответственность за работу на С[еверном] ф[ронте]». Кедров сообщил о своих трениях с местными политическими комиссарами (Н.Н. Кузьминым, А.К. Наумовым, И.В. Мгеладзе), закончившихся только после разграничения работ и отъезда Кузьмина и Наумова. Исполнять свои обязанности Кедров соглашался только до приезда Гиттиса и возвращения обоих комиссаров[548]548
  Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 191. Л. 125. Телеграмма М.С. Кедрова № 3022. Получена Наркомвоеном 5 сентября 1918 г.


[Закрыть]. Из телеграммы следует, что Троцкий и Свердлов воспользовались назначением Кедрова, чтобы не допустить его к решению вопроса о создании принципиально нового коллегиального органа высшего военного управления. Что касается К.А. Мехоношина, то он один помешать Троцкому и Свердлову просто не мог.

2 сентября на заседании ВЦИК выступил Лев Троцкий. Его поддержал Яков Свердлов. По итогам Советская республика объявлялась «военным лагерем»; во главе всех фронтов и всех её военных учреждений ставился Революционный военный совет [Республики] с одним Главнокомандующим, в распоряжение которого поступали «Все сила и средства» РСФСР. Что же представлял собой новый высший военно-политический центр?