Текст книги "Добытчик (СИ)"

Автор книги: Сергей Сухонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Пока все шло по плану. Мы прошли пару отсеков, затем куда-то поднялись на лифте. Вообще-то ничего специфически инопланетного я пока не увидел. Сначала мы шли по сплошным коридорам, метра в три шириной, с овальными дверями поменьше по сторонам и побольше на выходах из отсеков. Стены гладкие, сплошные, белого и бежевого цвета, освещение идет сверху, от ярких квадратных панелей на потолке. Одна из комнат была открыта, заглянул в нее мельком. Помещение уставлено разноцветными контейнерами на стеллажах, над ними склонился человек в синей пижаме, что-то просматривает на двух развернутых перед ним плавающих в воздухе виртуальных экранах. Кладовщик, наверное. Лифт тоже как лифт, во всяком случае, изнутри: квадратная коробка с металлическими стенами, на стене кнопки с надписями, прикрыты прозрачной пленкой. Видимо, аварийное управление, потому что ехал он сам по себе, ни к каким кнопкам аскеты не касались. Роботы в коридорах нам встречались как минимум трех видов, но отличия от ведущих нас по звездолету аскетов были не значительны. Разные обводы корпуса, манипуляторы выглядят по-другому, но видно, что все отличия в рамках вариаций базовой модели. Встретилась еще пара человек в плотных пижамах, оба в одинаковых очках с необычно толстыми серыми дужками на которых я разглядел пару крохотных контрольных огоньков. На нас – ноль внимания.

– Вот и пришли. Дальше станция – там вас встретят. Вам сюда, – показал Кайтон на очередную дверь. Металлическую, со штурвальным колесом, повыше которого была изображена красная пиктограмма с рисунком из параллельных друг другу извивающихся черных молний на ней. – Подходите поближе, сейчас я ее открою.

«Врешь гад», – сразу же промелькнула мысль. Я, конечно, не космонавт, но не так должен выглядеть переход с немаленького звездолета на еще большую по размерам космическую станцию. Где оборудование для нормального шлюза спрашивается? Почему дверь такая маленькая и в конце тесного глухого коридора? Почему так безлюдно, где вахтенный или ответственный за переход? Где место для людей и грузов, которые по идее должны потоком перемещаться с борта на борт после недавней стыковки? То, что я видел, мне смутно напоминало большой переходной автоклав из одного лабораторного помещения в другое.

– Элис, это шлюз? – Обернувшись, спросил я. Эх, не охота зря расходовать силы. Но вопрос совсем простой, а место – вот оно. Сильно не откатит.

Девушка закрыла глаза и чуть побледнела.

– Не шлюз. Утилизатор бракованных заготовок, – тихо сказала она по-русски.

– Ага, спасибо. Гад ты конченый, Кайтон!

– Почему? Заготовки, не грубите. Так надо, у меня приказ! Да вам же будет не больно, там операционная, я просто не хотел вас волновать...

– Уже не важно. Витя, поехали! – Я рывком распахнул куртку и сорвал перочинный нож с повязки у запястья. Сейчас надо быстро разрезать бинты, крепящие автомат и магазин. Рядом уже доставала свое оружие Юннис.

Врубались в ситуацию Кайтон и его напарник медленно, даром что роботы. Им что, вообще утихомиривать заготовки не приходилось?

– Что это? Откуда это у вас? – Спросил аскет. – Отвечайте!

Поговори, поговори, со мной родной, раз совсем дурак. Автомат рывком высвободился из стяжек, и я тут же сунул в него первый магазин. Щелчок есть, хорошо. Теперь передернем затвор и...

Молчаливый аскет-напарник Кайтона открыл огонь первым. Широкий ствол его "пистолета" засветился сиреневым, и в меня шарахнуло ярким, похожим на синюю молнию импульсом. Впрочем, безрезультатно – защита уже работала. Второй выстрел он сделать не успел, Юннис уже схватила свое оружие наизготовку. Стреляла из калаша она впервые, но девочка опытная, а тут расстояния всего метра полтора. От головы аскета после короткой очереди отлетели какие-то детали, а сама она треснула как арбуз, и робот молча упал на пол. Крови не было, но из снесенной выстрелом верхушки "черепа" выпирала на пол как паста из придавленного ногой тюбика какая-то сероватая каша. Наверное, тот самый нейрогель.

– Неет! – "зазвучал" Кайтон. Надо же, какие у нас эмоции прорезались. Его выстрел снова стек по моей защите, но в этот раз я испытал легкий приступ дурноты. Блин, надо бы поаккуратнее, так нас надолго не хватит. Я упер приклад в плечо и потянул спуск.

"Тело" у аскета оказалось не бронированным. Манипуляторы тоже. Моя и последовавшая синхронно с ней очередь из автомата Юннис переломили его пополам, оторвав при этом одну "руку" и несколько крупных осколков от корпуса, после чего робот рухнул вниз как буратино после взмаха бензопилой. Прощай Кайтон. Единственное, что я могу для тебя сделать – не стрелять в твою сплющенную голову с нейрогелем, авось он там на автономном питании и тебя потом починят. Но если нет – значит нет, тебе не повезло.

– Ходу, – Скомандовал я, махнув рукой назад. – Работаем план "Б" с заложниками. Бежим к предыдущему отсеку, нам кровь из носу нужен кто-то из кандидатов. Иначе прощай Аэртон. – И мы побежали, делать нечего.

Минуты две ничего не происходило и в широкий светлый коридор перед лифтом мы заскочить успели. И лишь затем раздался резкий звук сирены, и кто-то взволновано заорал сверху из динамика: "Внимание пятая палуба, красно-желтый код. Биологическая опасность, побег заготовок. Всем оставаться на своих местах. Отсеки заблокированы. Повторяю, пятая палуба, красно-желтый код"

Я спешно огляделся по сторонам: двери, двери. А ведь не шибко крепкие на вид и даже с ручками. Двери в отсек нам, понятно, не по зубам, но тут... Не каждый же сортир оснащать герметичной бронедверью, такого даже в подлодках не делают.

– Витек – ломай!

– Есть! – Смачный удар заставил ближайшую дверь прогнуться. Ага, хорошо.

– Парни, в сторону! – Элис достала свой ПМ и сделала пару выстрелов в замок. Еще один крепкий удар босой ногой и дверь открылась вовнутрь. Ага, это мы удачно зашли. Несколько высоких коек, какая-то аппаратура неуловимо медицинского вида, лампы на стойках, такие родные железные шкафы-витрины с лекарствами или реактивами в зажимах – не поймешь, некогда рассматривать. А еще двое мужиков в белых пижамах.

– Руки вверх, твари! – Заорал я на неведомом языке. – Где выход на базу?

Вид у нас был тот еще – в рваных пижамах, с автоматами, морды зверские.

– Успокойтесь заготовки, вы неадекватны, – затараторил, выставил перед собой руки первый мужик. Молодой, с усиками.

– Хрясь! – Это ему в морду от Юннис прикладом прилетело. Нос, так точно всмятку, вон сразу сколько крови. Мужик упал на колени, зажав разбитое лицо ладонями.

– Таадддах! – Грохнул выстрел, и от прибора рядом со вторым мужиком отлетел кусок пластика, оцарапав шею второго "доктора". – Это уже Витя постарался.

– Где выход на базу?!

– Отсеки пятой палубы заблокированы, выйти изнутри нельзя, – залопотал потрясенный произошедшим мужик.

– Элис?

– Врет он, – качнулась, прикрыв глаза, северянка.

– Мы сама адекватность, – приставил еще не остывший ствол ко лбу кандидата я. – Приведи нас куда надо и останешься жив. Иначе с тобой все, спрошу другого. Считаю до трех. Раз...

– Хорошо, хорошо. Двигайтесь за мной, – быстро закивал "доктор".

Выбежав всей компанией в коридор, мы ожидаемо уперлись в закрывавший подход к лифту люк, здоровенный даже на вид. Но мужик, на наше счастье очень хотел жить и знал что делать. Он сдвинул в сторону какую-то незаметную панель сбоку от выхода, затем оторвал, с силой потянув на себя, прозрачную предохранительную пленку, обнажив небольшую клавиатуру. Несколько нажатий на кнопки, и люк поехал вверх, освобождая проход.

– Что ты сделал? Отвечай, – заинтересовался я.

– Ввел ограниченный красный код, используемый для спасения жизней кандидатов, – пояснил, заикаясь, пленник. – Он выше приоритетом, чем объявленный красно-желтый, за исключением случаев пожара и разгерметизации отсека.

О том, что лифт вместе с ними могли заблокировать в два счета, я подумал уже потом. На наше счастье соображали инопланетяне медленно и поступали предсказуемо. С другой стороны, я их понимаю – поверить в то, что средневековые дикари вооружены и защищены вот так сразу трудновато.

На выходе из лифта нас ждали трое аскетов с оружием, которые принялись стрелять, как только дверь распахнулась. Мы в долгу не остались, только вот их невидимое силовое поле не прикрывало. Бой не занял и десяти секунд – мне запомнились только синие вспышки импульсов, грохот автоматов, осколки, летящие от разбиваемых пулями в упор корпусов аскетов и облицовочных панелей коридора.

– Вперед!

Я мельком отметил, меняя магазин, пока инопланетянин разблокировал люк очередного отсека, что наш кандидат в крови – на белой пижаме красные пятна хорошо видны. Но бежит, не жалуется – значит ничего серьезного, царапины. Может его тоже взять под защиту? Нам рикошеты не страшны, а вот он может пострадать.

– Витя, прикрой кандидата!

– Есть.

А вот и центральный ход, тут не ошибешься. Коридор резко расширился, вдоль стен потянулись короба под коммуникации, периодически встречались какие-то панели с огоньками. В стенах здоровенные ниши с приборами, двери, попадаются прозрачные окна, через которые можно посмотреть в соседние помещения. И люди тоже встречались, несмотря на сирену и предупреждения о побеге. Мимо которых мы пробегали, не обращая внимания, только Юннис иногда стреляла в потолок, распугивая встречных и заставляя их жаться по стенам. Наш козырь – скорость.

Основной бой случился уже на входе в шлюз, который располагался в обширном ангаре. Парочка аскетов и двое мужиков в черных сплошных комбинезонах с пластинчатыми вставками и в глухих шлемах, повели по нам огонь от самого распахнутого люка. Вот тут стало по– настоящему лихо, особенно, когда мы словили несколько импульсов. Стреляли чем-то серьезным, из здоровенных, тяжелых на вид штуковин, которые враги держали двумя руками. Дыхание сразу сбилось, пульс подскочил, закололо в боку. И слабость во всем теле, как при потере крови. Нет, врете, не возьмете, дайте только Чапаю с шашкой подобраться поближе, он любой танк раскромсает...

Скафандры противника наши пули вроде не пробили. Но десяток патронов в упор, с двух метров, это тоже неплохо, чисто по кинетике. Мужики в "скафандрах" скорчились на полу, и попыток подняться не предпринимали, аскеты осыпались обломками на металлический пол. А мы прорвались дальше, на базу "Цвайт", на едином дыхании пробежав пару десятков метров коридора через шлюз.

На той стороне нас явно не ждали. И это было хорошо, потому что наш кандидат рухнул на пол у шлюза, а тащить его за собой никто не стал. Я даже не рассмотрел, что с ним сталось, но, скорее всего, он просто решил выйти из игры. Ладно, нам не до этого, тем более что сразу же нашлась новая кандидатура – вахтенный на той стороне у шлюза в черной пижаме, без брони. На нас он смотрел круглыми от удивления глазами, даже стрелять не пытался, хотя держал ствол в руках. Неужели подарок судьбы и руководство базы еще не предупреждено о ЧП? А ведь может быть и так. О цели нашего побега команда звездолета не знает, возможно, решила разобраться с проблемой своими силами, не поднимая всеобщий кипеж, за который потом придется отвечать. Да и прошло с момента побега меньше десяти минут...

– У нас внештатная ситуация! – Заорал я. – Аскеты взбунтовались! Слышал выстрелы?!

– Да, но как? Почему на вас пижамы заготовок?

– Некогда объяснять! Блокируй немедленно шлюз, а то они прорвутся!!! Это приказ!

Чернопижамник, рванул к стене и потянул вниз какую-то рукоятку. Плита шлюза рухнула вниз.

– Я сейчас свяжусь с командованием...

Ага, счаз... Юннис недолго думая повторила свой козырный удар прикладом в морду, отправив вахтенного в нокаут. Витек наклонился над ним и орал вовсю, потрясая отобранным у одетого в скафандр охранника здоровенным стволом, похожим на большой футуристический перфоратор. И когда успел?

– Где двенадцатый ангар?! Веди, а то убью! Быстро!

– Тихо, Витя, – махнул рукой парню я. – Схватил обалдевшего и до сих пор не прошедшего в себя вахтенного за шиворот, приподнял на колени и тихонько сказал, глядя врагу в лицо, пока Юннис заламывала ему руку за спину и отбрасывала ногой выпавший разрядник.

– Как зовут тебя?

– Цайвок, – просипел он разбитым ртом.

– Слушай Цайвок, нам терять нечего. А ты хочешь жить, верно? Кивни если так.

Тот, промедлив пару секунд, тихонько кивнул.

– Вот и отведи к ангару номер двенадцать. Если доведешь тихонько, то мы тебя отпустим. Нет – первая пуля твоя.

И он повел. Снова широченный коридор, палуба, лифт. Но нам везет, тревоги нет. То есть выглядит наша компания предельно странно, но встретившиеся аскеты вопросов не задавали.

– Стоять! Вы кто? Немедленно отвечать! – Так, один любопытный все же нашелся. Вышел нам навстречу из какой-то двери и перегородил дорогу. Весь такой толстый, представительный, голос командирский, одет в плотную голубую пижаму и голубые ботинки, на груди красные значки вышиты. ПМ Элис грохнул сбоку, и мужик сложился надвое, схватившись за живот.

– Адмирал Нейор...– ахнул сзади Цайвок.

– Дура, хороший заложник бы вышел, – прокомментировала цверга.

– Отставить ругню девочки, некогда нам. Всем бегом! Элис, проводник ведет нас к ангару?

– Да.

– Молодец, Цайвок, не врешь, – похвалил инопланетянина я. Блин, а слабость-то прогрессирует, предсказания стоят дорого, пора с ними завязывать. Ничего, прорвемся.

Прорвались. Тревога поднялась уже перед самым ангаром, перед тем как мы ворвались внутрь огромного помещения, пробежав по длинному кольцевому коридору. Завыла сирена, моргнули лампы освещения.

– Внимание, красный код. Внимание, враг на базе, предположительно диверсионная группа Гармонии. Блокировать отсеки, всем гражданским оставаться на своих местах, экипажу действовать по красному коду "ЗЕМТ", – снова донеслось сверху после рева сирены.

Ха, а мы уже здесь, у цели. Правда, дальше-то чего?

Внутри огромного пеналообразного помещения, удерживаемый ажурными металлическими балками в переплетении каких– то канатов и труб висел матово-черный корабль. Длинной метров в семьдесят навскидку, ширина разная – будучи более чем десяти метров в основании корпус звездолета плавно суживался, заканчиваясь почти острым концом. Внизу угадываются выступающие контуры двигателей или силовых агрегатов, по центру корпуса разбросаны какие-то выступы и утолщения. Общая форма скорее каплеобразная, только капля своеобразная: сплющенная сверху и снизу, длинная и очень вытянутая, высота метров семь-восемь в центре, в конце – метра три. Звездолет по-своему красив, без острых углов, симметричный, обводы корпуса плавные, ласкают взгляд. Ладно, это лирика. Как нам попасть внутрь?

– Эй, Аэртон! Мы здесь, откройся! – Ору, подняв лицо вверх, к кораблю.

Не дает ответа.

– Леха, лестница, – показал мне в центр корабельного корпуса Витя. Точно, есть такое – легкие сетчатые ступеньки приставной лестницы вели к звездолету метрах в тридцати от нас. За балками и проводами сразу и не заметишь.

Снова бежим. Пол в ангаре холодный, босым ногам ступать неприятно. Да твою за ногу!!! – Я споткнулся, упал и заорал благим матом во все горло. А вы думаете приятно долбануться мизинцем на полном бегу об какой-то железный угол, а потом головой об пол? В ангаре всякой хрени непонятного предназначения хватает.

Леха, давай помогу, – Юннис поддерживает меня за локоть. Что-то шепчет и боль немного отпускает. – Поспешим!

Витек и Элис уже на лестнице, на верхней крохотной площадке у самого звездолета, целятся куда-то из своего оружия... Мы с Юннис спешно прыгаем по ступенькам, забираясь к ним. Цайвок внизу, пока не до него.

Вот Витя что-то делает со своим инопланетным "перфоратором" и ослепительно яркий импульс, сорвавшись со ствола, улетает в сторону входа в ангар. Следом за ним грохочет "макаров" Элис. Враги?

Они самые. Но нам любоваться ими некогда, даже времени повернуть голову в сторону, и то нет. Небольшая площадка перед черным закрытым люком, ведущим на борт Аэртона уже близко. Я только чувствую усиливающуюся слабость и вижу, как вокруг нас стекает вниз белое пламя от вражеского огня.

– Скорее!!! Я долго не удержу защиту! – Орет Витек. Да бежим, мы бежим. Блин, а дело плохо... Я уже слаб почти как перед смертью в торговом центре, когда получил пулю в спину.

Еще рывок и мы на площадке. От стекающего по нашей защите вражеского огня ее металл раскалился, на ногах будут ожоги. Прыгаю, как лягушка на раскаленной сковороде. Неважно, еще один рывок и я добрался. Перед глазами все плывет, но я отчаянным усилием касаюсь ладонью черной обшивки.

– Аэртон, это мы, спасатели! Забирай нас отседова нахрен!

– Принято. – Звучит голос в моей голове и обшивка корабля быстро уходит куда-то в бок, так что я буквально проваливаюсь вовнутрь. Следом за мной рывком забрасывает свое тело в люк Юннис и затем к нам присоединяются прикрывавшие нас до последнего Элис с Витей. Последний импульс бьет в площадку и это, похоже, какой-то совсем крупный калибр, белое слепящее пламя повсюду. Я чувствую, как сил не остается даже дышать, в голове сплошной звон. Но мы успели, хотя Витина защита, похоже, все-таки лопнула. Пижама на ногах парня обгорела, видны ожоги,...но люк уже захлопнулся, отрезая нас от внешнего мира.

– Аэртон, взлетаем, – шепчу я пересохшими губами, совершенно не задумываясь, как он справится с задачей. Все, что от нас зависело, мы сделали.

– Есть командир! Системы активированы, я покидаю базу и ухожу в прыжок. Подтверждаешь?

– Да.

– Выполняю команду.

Глава 5

Я не знаю, сколько точно времени мы валялись на полу в темноте, на часы смотреть не было ни сил, ни желания. С кораблем в это время явно что-то происходило. Сначала я чувствовал нарастающее ускорение, затем дрожь и сильную вибрацию. Потом вдруг начала «гулять» гравитация, что раньше напугало бы меня до ужаса. С моей-то аэрофобией, да почувствовать затяжные «воздушные ямы»? Кошмар-кошмар.

Но то раньше. Сейчас, после боя, эти страхи уже не казались существенными. Своих проблем хватает. Ступни обожжены и болят, сил практически нет, можно только дышать и тихонько двигать конечностями, тело потряхивает – последствия разложения избыточного адреналина. Общее самочувствие – будто вчера в одиночку выпил две бутылки водки и разгрузил два вагона с цементом. Полный капут... Как я ухитрился заснуть в таком состоянии – даже не знаю. Наверное, сработали какие-то защитные механизмы от матушки природы, которые заставили мое тело вырубиться.

Когда я открыл глаза, стало уже чуточку полегче. Только ступни болели нестерпимо и очень хотелось пить.

– Проснулся командир? – Раздался откуда-то сверху голос Аэртона. – Как вы себя чувствуете, спасатели?

– Хреново, если обойтись без мата, – тихо сказал я. – Бывало и получше. – Рядом что-то простонал Витя.

– Меня тоже потрепало, – совсем по-человечески пожаловался корабль. Даже на секунду показалось, что он сейчас скорбно вздохнет. – Пока в прыжок не ушел, меня тройсы из девяти плазменных пушек жгли. Щиты – в хлам, корпус слегка поврежден. Но ничего, я еще в строю. Чем вам помочь?

– Воды бы, – откуда-то сбоку попросила слабым голосом Юннис.

– Вода есть, – радостно отозвался Аэртон. – Только дистиллированная, к сожалению. Но вам надо до камбуза добраться. Я сейчас включу свет.

Сверху, постепенно прибавляя в яркости, засветились уютным желтым светом круглые световые панели. Мы лежали на сером гладком полу в пустой камере с ровными гладкими стенами и какими-то отверстиями у потолка. За ней виднелся отошедший в сторону массивный люк и открытый проем, выходящий, по-видимому, в коридор.

– Камбуз налево по коридору жилого отсека через двадцать метров. Я открою туда дверь. И это...вы из шлюза как-нибудь постарайтесь, пожалуйста, выползти. Мне обработку провести надо, – просительно добавил корабль. – Тут кают-компания недалеко, там диванчики и кресла мягкие, лежать удобно.

– Я за водой схожу, – неожиданно отозвалась Элис. – Мне вроде получше, чем вам.

Глядя на то, как северянка, с трудом перебирая обожженными ногами и держась за стену, пошла за водой, я бы не сказал что ей сильно лучше, чем остальным. Но если она хочет проявить инициативу и позаботиться о коллективе, то кто против? Я лично за. Вообще за прошедший бой Элис у меня плюсик себе в карму заработала.

Отсутствовала провидица довольно долго, я уж заждался. Но вот в коридоре послышалось шарканье и в открытый шлюз наполовину вползла Элис с большой коричневой флягой.

– Пей, – первой подобралась она к Вите. Логично, ему тяжелее всех досталось.

– Вот, возьми, – я протянул девушке упаковку ибупрофена, которую еще перед боем привязал к щиколотке ноги. – Пусть запьет пару таблеток. Фигня, конечно, но лучшего болеутоляющего у меня нет. Не доводилось промедола держать в руках.

Потом мы долго пили воду, опустошив все запасы Элис и приняв каждый по две таблетки лекарства. А затем, матерясь и постанывая, перебирались в кают-компанию.

Аэртон не соврал, там было всяко лучше, чем в шлюзе. Комната с искусственной отделкой "под дерево" из неведомого материала, похожего на пластик, большой овальный стол в центре, длинные и широкие угловые диванчики вдоль стен, кресла, у стола стулья. На стенах какие-то приборы, огонечки перемигиваются, есть встроенный экран. Лепота...

– Сто лет на диване не лежала, – блаженно растянулась на мягком Юннис. – Народ, я понимаю, что вас надо лечить, особенно Витю. Но мне нужно хоть немного в себя прийти, я сейчас просто не могу.

– Я понимаю, – отозвался Витя. Ноги его выглядели страшновато, все в черно-бордовой корке, но парень держался – Потерпим, Юннис, сейчас откат нас доконает.

– Аэртон, поесть есть чего? – Спросил я.

– Только аварийные пищевые брикеты, вся остальная пища пропала. Всего десяток брикетов остался. Поймите, я ждал спасателей очень долго... Я вам приготовлю кашу на четверых, только с камбуза заберите.

– Не до жиру... Готовь, съедим и скажем спасибо за то, что есть.

Каша из брикетов действительно оказалась гадостью. На вид и вкус как несоленый разваренный геркулес на воде, консистенции чуть жиже оконной замазки. Но мы съели всю кастрюльку, которую приволокла Элис. А потом снова дали храпака.

Проснулась наша компания через несколько часов все еще слабой, но уже отдохнувшей. Жизнь потихоньку налаживалась у всех кроме Вити, которому стало хуже. У парня поднялась температура, лицо было нездоровым, его сильно знобило – давали о себе знать обширные и до сих пор необработанные ожоги на ногах. Пришлось Юннис заняться его лечением в первую очередь – с формулировкой «платят все кроме Виктора». Вооружившись флягой с водой и обрывком пижамы, она аккуратно обмывала его раны, шепча пожелание исцеления. А из нас опять вытягивало силы, что ощущалось весьма заметно, поэтому до полного выздоровления процесс не довели, но более-менее привели парня в нормальный вид, сбив жар и превратив запекшуюся черную корку в хоть и некрасивую, цвета вареной колбасы, но кожу. Заодно Юннис немножко подлечила и остальных, пострадавших менее серьезно.

Затем был мой выход, поскольку есть кашу от Аэртона снова никто не пожелал. Пришлось соображать, как получить максимум пользы и калорий в минимальном весе, не заморачиваясь с готовкой. В итоге я вытащил из ниоткуда заполненный до половины килограммовый пакет риса, половину батона белого хлеба, кусок сала граммов на двести, маленькую "ресторанную" бутылочку соевого соуса как соленую приправу, шоколадку и несколько чайных пакетиков. Чуть больше килограмма еды – максимум возможного сейчас для нашей измученной компании, чтобы более-менее остаться в норме, не откинув копыта от усталости. Но эта пища оказалась очень кстати.

– Ты ее что, так с собой и тащил? – Удивленно посмотрел я на бутылочку со спиртом у Вити в руках. Котелок с рассыпчатым вареным рисом из камбуза стоял на столе в кают-компании, сало и хлеб аккуратно порезаны, чай заварен – можно приступать к трапезе.

– А то! – Довольно сказал повеселевший после лечения защитник. – Как поллитру можно бросить, ты что Леха? Примотал накрепко к торсу и нес. Думаю, сейчас есть повод попробовать, в связи со счастливым избавлением от опасности и удачным побегом.

– Не знаю, стоит ли спешить радоваться, – покачал я головой. – Наш любезный Аэртон рассказал нам немало о том, как пользоваться туалетом и камбузом, где взять воду и посуду и прочих бытовых мелочах. Но он ничего не рассказал о наших перспективах. И думается мне, это неспроста...

– Я ждал, когда вы придете в себя, – тут же ответил голос сверху. – Ничего такого срочного нет, дела могут подождать. Вы лучше сначала поешьте. И выпейте немного, расслабьтесь...

– Все так плохо? – Спросил я.

– Есть проблемы и сложности, – дипломатично отозвался корабль.

– Вообще-то есть золотое правило – нельзя совмещать решение проблем и алкоголь, – твердо сказал я. – Если мы собрались на совмещенный с обедом совет, то надо быть в ясном сознании.

– Леша, ты всегда такой правильный? – Покосилась на меня Юннис.

– Нет. Поэтому, давай пулеметчица, бегом на камбуз, разводи жидкость. Правильную пропорцию у вас в конфедерации, надеюсь, знают, подсказывать не надо? Аэртон, расскажи, что нам можно использовать под стопки?

Алкоголь нашими усталыми организмами как яд не воспринимался, действуя как ему и положено. Что логично, вся история человечества тому в подтверждение – народ его пил всегда и везде, где только мог достать, неужели же только себе во вред? А в неумеренных количествах и простая вода – яд, неоднократно были отмечены смерти от передозировки. Поэтому новости от Аэртона мы выслушивали в несколько расслабленном и приятном состоянии. Может, оно и к лучшему, потому что услышанное не слишком радовало.

Однозначно хорошая новость нашлась одна – Аэртон был в порядке. Повреждения, полученные в ходе боя, ему удалось восстановить, энергии хватало, расчетного ресурса систем жизнеобеспечения было еще года на полтора при текущем потреблении. Системы очистки воды, регенераторы кислорода, фильтры, энергия для бытовых целей и прочее потребное – в достатке.

Еды не было практически никакой. Никаких футуристических пищевых синтезаторов на борту не имелось конструктивно, по причинам Аэртону неведомым. Он даже не знал, существуют ли они вообще. Обнаруженная на борту еда после долгих лет "сна" с отключенными системами оказалась пропавшей, как та, что когда-то была положена в гробницу к Тутанхамону, кроме аварийных пищевых брикетов, хранившихся наособицу. Но учитывая мой дар, это не было критичным. Пять – шесть килограммов чего-нибудь полезного или съедобного в сутки при поддержке всей компании я вытащить мог, с голоду не пропадем.

Основная проблема была в том, что у Аэртона оставалось крайне мало топлива для реактора. Требовалась некая "активированная энергетическая жидкость типа АТИВ или сходные с ней". Баки были заполнены только на шесть процентов от максимума. Для того чтобы несколько лет провисеть в космосе или куда-то лететь на скоростях на пару порядков ниже световой – вполне достаточно. На пространственный прыжок этого количества хватало еле-еле и прыгнуть получалось весьма недалеко. Ни до каких крупных обитаемых планет или баз империи Тройс корабль добраться не мог, да и ничего хорошего нас там не ждало.

– Понимаете, я очень много энергии потратил на щиты, – оправдывался перед нами Аэртон. – Иначе нас бы просто сожгли, меня база главным калибром обстреливала. И на срочный прыжок. И, самое главное, на нереальность... Вот и получилось, что я прыгнул как мог и куда попало, лишь бы подальше...

– Что значит "на нереальность", – прервал его я. – Объясни.

Аэртон объяснил. Только я его понял с трудом. Упрощенно говоря, уникальные дары были не только у нас, спасателей, но и у корабля спасателей тоже. Аэртон мог временно делать себя "нереальным", как бы становиться своей отчасти материальной проекцией в материальном мире. Не на сто процентов, конечно, но близко к тому, скажем на десять процентов, он мог быть реальным в нашем измерении, а на девяносто процентов его здесь не было. Как тот кот Шредингера, который или жив, или нет в своем черном ящике, так и Аэртон мог то ли быть, то ли нет. Причем, чем больше и глубже Аэртон "не был", тем больше он тратил энергии на поддержание такого состояния. Оборотной стороной медали были положительные свойства "небытия". Чтобы уничтожить "полуматериальный" объект энергии надо в разы больше. Обнаружить такой "размытый" звездолет гораздо сложнее. Чтобы уцелеть под огнем базы Тройс, Аэртон сделал себя несуществующим по максимуму, но и стоило это кучи энергии, которую кроме как из жидкости "АТИВ" получить было неоткуда. Вот и оказались мы теперь на обочине галактики с сухими баками.

– То есть ты можешь быть чем-то вроде подводной лодки, – подытожила его слова Юннис. – А корабли Тройс могут это делать?

– Нет, вроде бы не могут. Мои создатели владели технологией, которой у тройсов и союза человеческой гармонии вроде как нет. Насколько я могу судить из полученной за несколько дней пребывания в их среде информации.

– Игры с причинно-следственной связью или теорией вероятности? – Вступил в разговор Витя.

– Не знаю точно. Но не совсем так. Я могу управлять этим, но я не знаю деталей досконально. Скорее тут связь человеческой воли и мироустройства. Вот скажите, вы замечали, что если ты чего-то очень сильно хочешь, то вероятность данного события повышается?

– Если просто сидеть на диване и хотеть, то нет. А если предпринимать усилия для исполнения желания, то да, – не согласился с ним программист.

– И все равно, – продолжал Аэртон. – Это ключевые вещи для понимания наших даров. Понимаете, мир устроен весьма сложно и человеческая воля и желание в нем тоже неким образом материальны. Наши богословы говорили по-другому: тому, кто сам себе помогает, тому и Бог помогает. То есть твой результат складывается из двух составляющих – твоих усилий, порожденных твоей волей и желанием и невидимой со-помощью. Причем это именно та составляющая, которая может влиять на вероятность. Атеисты считают ее некой энергией или свойством, богословы – помощью свыше. Неважно. Важно, что она есть и с этим можно работать.

– То есть если крестным ходом пройтись и помолиться о дожде, то вероятность дождя выше, чем если ничего не делать? – Спросил я.

– Ну да, – не удивился Аэртон. – А что, для вас это не очевидно?

– Кому-как, – пожал плечами Витя. – Мне нет.

– А мне да, – вмешалась Юннис. – Я на войне всякого навидалась. Всяко бывает, конечно... Но кто хочет жить и имеет волю к жизни и злость, тот обычно долго держится. Как будто помогает ему что-то. И пуля мимо него летит и сухим из воды он выходит. А кто махнул на себя рукой и сдался – уже наполовину труп. Один-два боя и нет его.