Текст книги "Век психологии: имена и судьбы"

Автор книги: Сергей Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

А. Адлер
(1870–1937)

Концепция бессознательной психики, разрабатываемая З.Фрейдом, привлекла немало сторонников и последователей. Некоторые из них, однако, стремились по-своему интерпретировать идеи Фрейда и развить их в русле собственных представлений. Такие попытки, как правило, встречали со стороны отца-основателя негативную реакцию, что порой приводило не только к острым разногласиям, но и к личному разрыву с «отступниками». Первой трещиной в психоаналитическом монолите явился разрыв Фрейда с А.Адлером. Однако для Адлера отход от классического психоанализа не стал крахом. Он развил собственную концепцию, нашедшую немало сторонников. Индивидуальная психология А.Адлера выступила влиятельным течением в глубинной психологии и по сей день привлекает исследователей и практиков.

Альфред Адлер родился 7 февраля 1870 г. в Пенциге, предместье Вены, в семье еврейского торговца среднего достатка. В детстве он болел многими серьезными болезнями, в том числе – рахитом, из-за которого лишь в возрасте 4 лет сделал свои первые шаги. Еще нетвердо стоя на ногах, он несколько раз попадал в уличные аварии, оказываясь на волосок от смерти. Не будет преувеличением сказать, что смерть буквально витала над его колыбелью. Его младший брат умер в их общей постели, когда Альфреду едва исполнилось 3 года. В 5 лет, только что оправившись от рахита, Альфред заболел тяжелейшей пневмонией. Семейный врач счел этот случай безнадежным. Однако нашелся другой доктор, который сумел спасти мальчика. Выздоровев, Альфред принял твердое решение стать врачом.

Несмотря на слабое здоровье Альфред рос жизнерадостным и общительным ребенком, очень любил играть с соседскими детьми. Не будучи способен заниматься спортом вместе со сверстниками, он проводил много времени за чтением классики. Впоследствии умение сходу процитировать библию или греческую трагедию, Шекспира или Канта, а также блестящие ораторские способности сделали его центром внимания среди завсегдатаев известных венских кофеен. Общительный характер и чувство юмора способствовали его популярности.

Вероятно, именно в его детском опыте лежат истоки таких существенных аспектов его психологической теории, как признание важности общественного интереса и идея компенсации органической неполноценности.

В детстве свой интерес к наукам о жизни Адлер удовлетворял разведением цветов и голубей. В возрасте 18 лет он поступил в Венский университет, чтобы изучать медицину.

Тогда же обозначились его политические пристрастия. Адлер глубоко интересовался социализмом, участвовал во многих политических митингах. На одном из них он встретил свою будущую жену – Раису Эпштейн, студентку из России.

Адлеру было присуще глубокое гражданское чувство. Особо его волновали нечеловеческие условия жизни и труда венских рабочих. Его памфлет и лекции о состоянии здоровья швейников до такой степени всколыхнули общественное мнение, что даже побудили власти провести некоторые реформы социального обеспечения.

В 1895 г. Адлер получил медицинскую степень. Частную практику он начал сначала в области офтальмологии, что было в значительной мере обусловлено его обостренным вниманием к факту распространенности глазных болезней среди рабочих. Позднее он переориентировался на общую медицину, а под влиянием лекций Р.Крафт-Эббинга, президента Венского неврологического общества, заинтересовался неврологией в надежде объединить свои общественные интересы и медицинские знания.

Свою теоретическую работу Адлер начал еще до того, как встретил Фрейда. К моменту этой встречи он имел уже несколько публикаций по вопросам социальной медицины и образования. В начале века идеи Фрейда еще не приобрели широкой популярности, но уже встречали критическое отношение и негативные оценки. Адлер был едва ли не единственным, кто публично выступил в защиту взглядов Фрейда, за что удостоился расположения со стороны основателя психоанализа, а также приглашения принять участие в одной из дискуссионных сред – собрании узкого круга аналитиков, послужившем основой Венского психоаналитического общества.

В 1902 г. в возрасте 32 лет Адлер вошел в круг ближайших сподвижников Фрейда. Он был наиболее активным членом этой группы и пользовался большим уважением Фрейда, который, тем не менее, испытывал некоторые подозрения в связи с его обостренным честолюбием. Сам Адлер никогда не считал себя фрейдистом, полагая, что присоединился к Венской группе как равный. Это противоречит утверждению, содержащемуся в большинстве учебников психологии, о том, что Адлер был учеником Фрейда. С самого начала сотрудничества он исповедовал собственные взгляды, которые нашли отражение в его работе «О неполноценности органов» (1907).

В этой книге Адлер попытался объяснить, почему болезнь по-разному действует на людей. По его мнению, у каждого индивидуума одни органы несколько слабее других, что создает предрасположенность к заболеваниям именно этих органов. Вместе с тем он отмечал, что люди стремятся компенсировать эту слабость и в результате упражнений слабый орган может получить значительное развитие. Понятия компенсации и сверхкомпенсации стали центральными в теории Адлера.

«Почти у всех выдающихся людей, – писал он, – мы находим какое-либо несовершенство органов; создается впечатление, что они встретили значительное препятствие в начале жизни, но боролись и преодолели свои трудности».

Исследование неполноценности органов Адлер дополнил изучением психологического чувства неполноценности. Первоначально его внимание привлекали дети, страдавшие какими-либо физическими дефектами. Потом он распространил свои представления на всех детей, в том числе и здоровых. Он полагал, что все дети испытывают чувство неполноценности, являющееся неизбежным следствием их малого роста и недостатка сил. Сильное чувство неполноценности или «комплекс неполноценности» (это понятие введено Адлером) может затруднить позитивный рост и развитие. Однако умеренное чувство неполноценности может побудить индивидуума к конструктивным усилиям и достижениям. «Он [ ребенок] в раннем возрасте обнаруживает, что есть другие человеческие существа, которые способны удовлетворять свои потребности более полно, лучше подготовлены к жизни… Он научается переоценивать размеры и рост, дающие возможность открыть дверь, передвинуть тяжелую вещь или право отдавать приказания и требовать подчинения им. В душе возникает желание расти, стать таким же сильным или даже сильнее других», – писал Адлер. И далее: «Чувства неполноценности сами по себе не являются ненормальными. Они – причина всех улучшений в положении человечества».

Согласно Адлеру, основным фактором развития личности следует считать наличие конфликта между комплексом неполноценности и порожденным им стремлением к превосходству. Последнее проявляется уже в первые 4–5 лет жизни ребенка в виде «цели победы», которая направляет его помыслы и действия, создает определенный «стиль жизни». Цель победы может быть как позитивной, так и негативной. Если она включает заинтересованность в благополучии других, то развивается в конструктивном направлении. Однако некоторые люди пытаются достичь ощущения превосходства посредством господства над другими, а не становясь более полезными другим. По мнению Адлера, борьба за личное превосходство – невротическое извращение, результат сильного чувства неполноценности и отсутствия социального интереса.

Очевидно, что такая трактовка развития личности, а также патологических отклонений в этом развитии далеко отстоит от теоретических представлений Фрейда. Сам Фрейд, в целом положительно оценив книгу «О неполноценности органов», не смог скрыть настороженности в связи с таким теоретическим расхождением. А это расхождение становилось все глубже. Адлер фактически игнорировал представления Фрейда о сексуальных механизмах психической жизни. Центральное понятие фрейдизма – Эдипов комплекс – он предлагал рассматривать не как стремление мальчика иметь сексуальные отношения с матерью, а как сиволическую борьбу. Чувствуя себя слабым и беззащитным, мальчик использует механизм сверхкомпенсации, чтобы добиться превосходства над отцом и подчинить себе мать. Позднее Адлер даже заявил, что «так называемый Эдипов комплекс – это не фундаментальное явление, а просто порочный и неестественный результат чрезмерного материнского баловства».

Стремясь сохранить хорошие отношения, Фрейд поначалу проявлял к Адлеру знаки повышенной благосклонности. В 1910 г. он предложил его на пост первого президента Венского психоаналитического общества. Однако к 1911 г. теоретические расхождения достигли степени, неприемлемой для Фрейда. На заседании психоаналитического общества Адлеру было предложено покинуть его ряды. Он с готовностью сложил с себя полномочия президента. Вместе с ним общество покинули еще девять членов, образовавшие собственное «Общество свободного психоанализа». Самим названием они подчеркнули презрение к замкнутому и изолированному, по их мнению, кружку Фрейда.

Горько переживая этот разрыв, Фрейд тем не менее расценивал его как научную победу. В своем письме К.Г. Юнгу от 12 октября 1911 г. он писал: «…Усталый после борьбы и победы, сообщаю Вам, что вчера я заставил всю банду Адлера выйти из Общества». Но это было лишь начало борьбы в стане аналитиков. Три года спустя последовал разрыв с Юнгом. А острые противоречия со вчерашними единомышленниками преследовали Фрейда до конца жизни.

А «банда Адлера» превратилась в Ассоциацию индивидуальной психологии, которая постепенно распространилась по всей Европе. Практические интересы Адлера сместились в сферу педагогических проблем. В 1919 г. он основал в Вене психопедиатрический центр и стал читать лекции в Педагогическом институте. Он был, вероятно, первым психиатром, применившим принципы психогигиены в школе. Мечтой Адлера было создать настоящее содружество единомышленников – педагогов, родителей и медиков, которые бы работали совместно для того, чтобы способствовать развитию мужества и социальной ответственности у детей и подростков. К 1927 г. в Вене насчитывалось 22 психопедиатрических центра и еще 20 – в других европейских странах. В 1931 г. была основана Экспериментальная школа индивидуальной психологии. Это была средняя школа для мальчиков 10–14 лет, где широко применялись психологические и педагогические принципы Адлера.

В 1928 г. Адлер побывал в США, где читал лекции в Новой Школе Социальных Исследований в Нью-Йорке. Через год он снова вернулся туда с курсом лекций. А в 1932 г. окончательно переехал в США в связи с опасностью нацизма. Умер Альфред Адлер 28 марта 1937 г. в шотландском городе Абердине во время лекционного турне по Европе.

У. Кеннон
(1871–1945)

Психология занимает особое место в ряду социальных и биологических наук, поскольку ее трудно уловимый предмет – душа – не только находит выражение в феноменах, обусловленных культурой и обусловливающих культуру, но и к тому же размещается в бренном теле. Поэтому нельзя недооценивать роль тех ученых мужей, которые подходили к предмету психологии с его телесной стороны, и даже не относя себя к психологам, внесли в нашу науку неоценимый вклад. К этой когорте можно причислить Сеченова, Павлова, Ухтомского, Бернштейна, Дельгадо и еще многих других ученых, традиционно относимых к физиологам. В этом созвездии выдающихся физиологов, оказавших влияние на развитие психологический мысли, Уолтер Кеннон выступает одной из самых значительных фигур. Венцом его научных достижений явилось учение о гомеостазе (ему принадлежит сам этот термин) как о саморегуляции постоянства внутренней среды организма. Влияние этого учения не ограничилось физиологией, но распространилось далеко за ее пределы, став одной из предпосылок кибернетики и общей теории систем, новых идей в психологии и социологии.

Уолтер Бредфорд Кеннон признавался, что с возрастом среди его увлечений, не имевших прямого отношения к профессиональным занятиям, главным становилось чтение биографий. Быть может, это сыграло известную роль в том, что он наряду с научными трудами оставил нам сведения о собственной жизни и деятельности в произведении автобиографического жанра «Путь исследователя». Это знаменательный документ, запечатлевший особенности самосознания человека науки ХХ века, когда коренным образом изменились отношения между обществом и «людьми лаборатории», когда занятия наукой превратились в массовую профессию. Хотя книга «Путь исследователя» и насыщена автобиографической информацией, Кеннон предпринял попытку написать не столько автопортрет, сколько обобщенный портрет научного работника, нарисовать определенный социальный тип.

В предисловии к книге Кеннон напоминает об известной концепции своего учителя по Гарварду У.Джемса о социальном Я. Это Я складывается на основе представлений человека о том, как он выглядит в глазах тех групп людей, мнение которых для него небезразлично. Поскольку подобных групп (в дальнейшем их стали называть референтными) может быть несколько, то по их числу у каждого человека складывается несколько социальных Я. Эта мысль побудила Кеннона говорить о «научном Я» как особом социально-психологическом образовании, которое формируется у человека, когда он вступает в мир науки, привыкает смотреть на себя его глазами, ориентироваться на его ценности. «Путь исследователя» и есть прежде всего книга о социально-научном Я.

Кеннон писал: «Биография представляет специальный интерес, так как раскрывает влияния, от которых зависит жизнь людей, рассказывает, как они справлялись со своими проблемами». Под каким же влиянием и с какими проблемами справился на своем пути выдающийся ученый?

Предки Кеннона прошли на своих фургонах путь американских первопроходцев и обосновались в штате Висконсин в верховьях Миссисипи. Здесь Кольберт Кеннон познакомился с молодой учительницей Сарой Денио. Они поженились. Своего первенца назвали Уолтер Бредфорд. Он родился 19 октября 1871 г.

Отец Кеннона работал на железной дороге. Это был угрюмый человек, постоянно испытывавший неудовлетворенность из-за тех материальных затруднений, которые не позволили ему преуспеть в качестве фермера или врача. Интерес к сельскому хозяйству и медицине побуждал его выписывать книги и журналы по этим вопросам. Сам факт упоминания об этом в автобиографии свидетельствует, что эта литература не прошла мимо внимания мальчика. Незаурядные способности отца сказались и в том, что он, как и его брат-инженер, занимался изобретательством, конструировал различные технические приспособления. Иногда он работал в присутствии маленького Уолтера, для которого самым светлым воспоминанием детства остались минуты, когда отец учил его с помощью столярных инструментов мастерить игрушки (готовые игрушки мальчику не покупались, изготавливать их он должен был сам). И хотя Кеннон прославился впоследствии не техническими, а научными достижениями, выработанное в детстве умение делать все собственными руками оказалось очень полезным. Описывая особое состояние инсайта – творческого озарения – и отмечая, что оно может возникнуть даже во сне, Кеннон на склоне лет вспоминал, что уже в детстве, пытаясь наладить сложную игрушку, он нередко во сне догадывался, как это сделать.

Если отец был суровым человеком, впадавшим порой в глубокую депрессию, то мать отличалась мягкостью характера и нежностью. Когда Уолтеру было 10 лет, она скончалась от пневмонии, напутствуя его словами: «Будь добрым для мира». Этот завет матери, подчеркивал Кеннон, стал для него на всю жизнь священным.

По настоянию отца, который строго придерживался религиозных убеждений (как и его предки, он был протестантом-кальвинистом), в юности Кеннон усердно штудировал труды кальвинистских теологов. Эти занятия породили у него множество сомнений, которыми он захотел поделиться с пастором, надеясь получить от него объяснения. Однако священник грубо осадил его, указав, что юноше не пристало критиковать мужей, жизнь положивших на алтарь веры. Такая реакция ввергла Уолтера в тяжелый внутренний конфликт и способствовала его разрыву с религией.

На этой почве осложнились отношения молодого Кеннона с отцом, который долго не мог смириться с происшедшим и лишь впоследствии стал терпимее относиться к атеизму Уолтера. Новая личностная позиция Кеннона имела значение для его становления как исследователя. Протестантская религия, под знаком которой его предки осваивали новый континент, поощряла опору на собственные силы, предприимчивость, изобретательность во всем, что касалось и промышленных дел, прибыли и накопления. Но она не могла допустить свободу и независимость человека по отношению к ней самой, к ее догматам. Между тем критическое отношение к любому убеждению, любой идее – необходимая предпосылка научного мышления, ничего не приемлющего без доказательств и проверки.

Эта рационально-критическая установка зародилась, как видно, у Кеннона в противовес религиозным запретам задолго до занятий наукой. Забросив теологические сочинения, он зачитывается Томасом Гексли – несравненным полемистом, противником идеалистического понимания живой природой и места человека в ней.

Кеннон увлекался и другими авторами – популяризаторами естественнонаучных идей. Он знакомится с принципами причинного объяснения мироздания, приобщается к эволюционному учению Дарвина, ставшему в дальнейшем основой его научного мышления. У него нарастает интерес к науке и желание учиться дальше – идти в колледж. Случайная встреча в одним из выпускников Гарварда склонила Кеннона поступить именно в это учебное заведение. Гарвардскую медицинскую школу он окончил в 1900 г. со степенью доктора наук.

В годы учения серьезное влияние на будущего исследователя оказал Уильям Джемс. Некогда он преподавал физиологию, затем занялся психологией, став в Соединенных Штатах лидером этого нового направления исследований. В 1890 г. вышел приобретший огромную популярность первый том его «Основ психологии».

Джемс выступал против господствовавшего в Западной Европе структурализма в психологии. Разрабатывавший это направление В.Вундт и его последователи считали, что задача новой науки состоит в том, чтобы с помощью метода интроспекции выделить исходные психические элементы и способы их сочетания в сознании. Джемс считал эту позицию искусственной, игнорирующей реальные функции сознания, которые, согласно его учению, состоят в том, чтобы обеспечить приспособление организма к среде.

Функциональный подход и принцип адаптации целостного организма к условиям существования переносился тем самым из биологии, развивавшейся под знаком эволюционного учения, в психологию. Этот общий подход, несомненно, оказал влияние на Кеннона, когда он перешел к изучению таких интегральных приспособительных реакций живых существ, как эмоции. Вместе с тем впоследствии, в 20-х годах, Кеннон выступил с критикой теории эмоций Джемса именно потому, что в ней, по его мнению, недостаточно учитывается адаптивный смысл этих психологических явлений.

В годы, когда Кеннон стал студентом в Гарварде, Джемс со все меньшим энтузиазмом относился к психологии, увлекшись философскими проблемами. Влияние блестящих лекций Джемса на молодого Кеннона было столь значительным, что студент решил посвятить себя философии. Он вспоминал, как однажды, сопровождая возвращавшегося домой Джемса, советовался с ним по этому поводу. Однако профессор порекомендовал ему «наполнить свои паруса другим ветром». Кеннон последовал этому совету и отправился к профессору физиологии Генри Боудичу. Под его руководством он проработал много лет и впоследствии сменил его на посту заведующего лаборатории физиологии Гарвардской медицинской школы.

В этой лаборатории Кеннон проработал несколько десятилетий и выполнил свои новаторские исследования, снискавшие ему всемирную известность. Спектр его научных интересов был чрезвычайно широк, и на протяжении своей карьеры он обращался к нескольким, казалось бы, независимым темам, которые на самом деле были объединены общей логикой научного исследования. Первые работы Кеннона были сугубо физиологическими. Они были посвящены двигательной функции пищеварительного тракта, и почти невозможно усмотреть их связь с психологической проблематикой. В то же время сам исследователь в своей научной автобиографии отмечал: «Ранние наблюдения над моторной деятельностью пищеварительного тракта обнаружили его заметную чувствительность к эмоциональному возбуждению. Приостановка этой деятельности при возбуждении привела к изучению других телесных изменений, связанных с сильными эмоциями».

Всю профессиональную жизнь ученый провел в своей экспериментальной лаборатории

В ту пору (10-е гг. ХХ в.) самой влиятельной теорией эмоций была теория Джемса-Ланге, трактовавшая эмоциональное переживание как отражение соматических изменений. «Я совершенно не могут представить себе, что за эмоция страха останется в нашем сознании, если устранить из него чувства, связанные с сильным сердцебиением, коротким дыханием, дрожью губ, с расслаблением членов и с возбуждениями во внутренностях», – писал Джемс. Кеннон, ученик Джемса, конечно же, был хорошо знаком с этой теорией. В то же время он отдавал себе отчет, что эта теория не имела никакой опоры к экспериментально проверяемых физиологических фактах. Ее авторы соотносили свои предположения с воображаемыми, а не реальными экспериментами. Давайте, предлагали они, устраним из картины эмоций внутрителесные модификации, и тогда эта картина сразу же испарится. Кеннон предпринял проверку этой гипотезы, исходя не из умозрительных рассуждений, а из того, что подсказывал физиологический опыт. В эксперименте (при рассечении нервных путей между внутренними органами и корой головного мозга) им было установлено, что при исключении физиологических проявлений субъективное переживание все равно сохранялось. При этом Кеннон отметил два существенных обстоятельства. Во-первых, физиологические сдвиги, возникающие при разных эмоциях, бывают весьма похожи друг на друга и не отражают их качественное своеобразие. Во-вторых, эти физиологические изменения развертываются довольно медленно, в то время как эмоциональные переживания возникают быстро, то есть предшествуют физиологической реакции. Кеенону также удалось показать, что искусственно вызванные физиологические изменения, характерные для определенных сильных эмоций, не всегда вызывают ожидаемое эмоциональное поведение. Все это позволило ему заключить, что эмоции возникают вследствие специфической реакции центральной нервной системы и в частности – таламуса.

Таким образом, по Кеннону, схема этапов возникновения эмоций и сопутствующих ей физиологических сдвигов выглядит так:

раздражитель → возбуждение таламуса → эмоция → физиологические изменения

В более поздних исследованиях, выполненных в середине 30-х П.Бардом, было показано, что эмоциональные переживания и физиологические сдвиги, им сопутствующие, возникают почти одновременно. С этим уточнением такая трактовка эмоционального переживания получила название теории Кеннона-Барда и в качестве альтернативы теории Джемса-Ланге сегодня представлена во всех источниках по психологии эмоций и чувств.

Рентгеновская установка, которую Кеннон использовал в своих экспериментах, сегодня выглядит настоящим музейным экспонатом

Еще одним важным вкладом американского физиолога в психологию явилось разработанное им учение о гомеостазе – постоянстве внутренней среды организма, достигаемом за счет гибкого приспособления к меняющимся условиям внешней среды. Кенноновское учение о гомеостазе – детище 20-х годов. Изложенное в физиологических и медицинских журналах, оно было обращено первоначально к специальной научной аудитории. Благодаря книге «Мудрость тела», понимание которой не требовало специальной подготовки, оно вызвало широкий интерес и резонанс далеко за пределами научного сообщества. Объяснялось это не только популярностью изложения. На обложке книги было сказано, что она представляет «первое детальное изложение способа, благодаря которому наши тела, вопреки многим возмущающим силам, сохраняют свою стабильность; оно подсказывает, как проблемы, извлеченные из мудрости тела, могут быть применены к проблемам социальной и экономической стабилизации».

Модель организма как саморегулирующейся системы оказалась востребована многими направлениями психологии и была перенесена в них для объяснения взаимодействия с окружающей средой. Такой перенос характерен, в частности, для необихевиоризма, считающего, что новая двигательная реакция закрепляется благодаря освобождению организма от потребности, нарушившей его гомеостаз; для концепции Ж.Пиаже, признающей, что умственное развитие происходит в процессе уравновешивания организма со средой; для теории поля К.Левина, согласно которой мотивация возникает в неравновесной «системе напряжений»; для гештальтпсихологии, отмечающей, что в случае нарушения баланса между компонентами психической системы она стремится к его восстановлению.

В то же время гомеостатическая модель с самого начала породила оживленную дискуссию в научных кругах. Еще в 1934 г. Курт Гольдштейн в своем главном труде «Организм» показал недостаточность понятия гомеостаза для объяснения жизнедеятельности организмов. Тем самым было инициировано зарождение многих идей гуманистической психологии, в частности – концепции Маслоу о насыщаемых и ненасыщаемых потребностях.

Так что неудивительно, что ссылками на Кеннона пестрят психологические работы самых разных направлений, и эта ситуация не меняется вот уже на протяжении более полувека. Классика!

Заслуги Кеннона еще при его жизни были отмечены очень широко. Он был почетным доктором Гарвардского, Йельского, Виттенбергского, Бостонского, Вашингтонского, Льежского, Страсбургского, Парижского, Мадридского и Барселонского университетов. Кеннон являлся членом стольких научных обществ, что ни в одном списке его регалий их перечень не приводится полностью ввиду непомерной громоздкости.

Кеннон совершил первое восхождение на эту гору, впоследствии названную его именем

Выйдя на пенсию, Кеннон оставил Гарвард и принял приглашение занять должность профессора-консультанта в Нью-Йоркском университете. Затем он на некоторое время выехал в Институт кардиологии в Мексику, где совместно со своим учеником А.Розенблютом приступил к серии исследований по электрофизиологии головного мозга. Он предвидел большую перспективность этого нового направления, но разрабатывать его оставил другим. Возвратившись из Мексики домой, Кеннон по совету друзей взялся за книгу «Путь исследователя». Однако силы его покидали, и он скончался во Франклине (шт. Нью-Хемпшир) от лейкемии, осложненной пневмонией, 1 октября 1945 г.