Текст книги "Хроники Избранных. Трилогия"

Автор книги: Сергей Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 54 страниц)

Троица бойцов с криками "Не двигаться", "Всем стоять" ворвалась в офис. Все прошло за мгновение, начиная от стрельбы по двери и заканчивая приставленными к головам Воргов дулами стрелометов и пистолета, так что те едва ли могли, даже используя возможности к ускорению, что-либо предпринять. Да и нужно было знать, что делать, а Светленги тоже начали действовать как в ускоренном просмотре видеофильма.

Ворги растерялись, так как сидели в тупике. Они могли прыгнуть из окна, но не хотелось этого делать. Тогда пришлось бы оставить пленных. Поэтому Патрик вызвал своих друзей в качестве подмоги, а Матфею и Конту приказал стрелять, сдерживая натиск Светлых. Но на что они могли надеяться? Его операция оказалась безуспешной, непродуманной до мелких деталей на случай мощной атаки противника.

К тому же хозяин не знал о том, что происходило в пятьдесят девятом доме по улице Республики.

Шахнозаров и Самойлова лежали спящие и связанные под окном. Черный держал свою "Беретту", нацеленную в переносицу Патрика, а за его спиной то же самое делали его товарищи.

Однако и Ворги не опускали своего оружия, успев лишь нацелиться на ворвавшихся к ним людей. Так и стояли некоторое время, целясь друг в друга, пока Яко не заговорил требовательным тоном, таким, что любой преступник сразу бы повиновался:

– Вам следует бросить на пол свое вооружение и повернуться лицом к стене! Я жду, и повторять не хочу.

Те, кому адресовались данные слова, молча повиновались, понимая безысходность ситуации в данную минуту. Но Ворги были бы не Воргами, если б они не начали судорожно обдумывать все варианты побега. Оперативники-Светленги построили их и вывели в коридор, перед этим вызвав к себе двух коллег, ожидавших внизу.

Враги, явно, переговаривались телепатически, но Яков не пытался их "подслушать", у него вряд ли получилось бы, учитывая тот факт, что они с ним были одинаковой Силы. Он и другие бойцы-оперативники вывели их в коридор офисного здания. Через считанные секунды к ним на этаж поднялись Игорь и Стас. Но как только напарники свернули ко всем с лестничной площадки, обезоруженные Ворги решили больше не тянуть и действовать, попробовать осуществить план отмщения, о котором беззвучно, на уровне мыслей договорились мгновение назад. Все трое резко развернулись на сопровождающий их конвой из Якова, Юлия, Госмана и разом ударили в них Силовыми волнами. Энергия Избранных огрела не ожидавших этой атаки Светленгов, обрушилась на них, как огненная лавина, оглушила и сшибла с ног. Прежде чем шедшие от лестницы молодые люди открыли по восставшим огонь из увесистых и не слишком удобных стрелометательных аппаратов, и тонкие снаряды-иглы красными шипящими отрезками устремились вдоль стен, Ворги успели окружить себя щитами. Затем один из них – это был Конт – достал из-за пояса какой-то предмет и уверенным шагом двинулся на стрелявших. Неизвестный предмет в его руках превратился в рукоятку, с которой на недлинной цепи свисал шар, усеянный толстыми шипами. Конт принялся размахивать этим шаром, чей размер не превышал размеры его кулака, ухмыляясь и наступая на своих противников.

– Этот придурок хочет рукопашной!– воскликнул Игорь Беланов.

– Так он ее получит!– добавил Широкий.

Парни бросили на пол стрелометы и выхватили из-за пояса брюк большие складные ножи.

– Вы меня не победите. Я разобью ваши головы своей булавой!– прокричал Ворг, пребывая в восторге от начавшегося поединка.

– Твоей булавой только мух бить!– усмехнулся Беланов.– Где взял эту игрушку? Я тоже такую хочу.

Тот с яростью бросился на них, стараясь ударить своим оружием-шаром на цепи, но молодые бойцы-Светленги лихо увернулись и после нескольких маневров обезоружили противника. Потеряв мини-булаву, Ворг хотел достать из своих карманов еще что-то, но времени у него на это не было. Его остановили, обрушив со всех сторон серию ударов рук и ног.

Примерно то же происходило буквально в нескольких метрах отсюда: там началась нешуточная потасовка между Патриком, Матфеем, Яко, Целиной и Госманом. Сначала начали биться на ножах, а Патрик даже мечом пытался воспользоваться, но дальше все это осталось на полу, выбитое из рук друг друга, и пошла драка на голых кулаках. Нет, какими бы Ворги ни были сильными и проворными, а Светленгов было почти вдвое больше. Этим они, в первую очередь, и взяли врага.

Драка продолжалась не более двух минут. Светленги, конечно, получили немало, но Воргов избили гораздо сильнее, вообще почти до полусмерти. И вот они выпрямились над теми, переводя дух и осматривая сдавшихся и корчившихся на полу со стонами подчиненных мистера Шороха.

– Вы хорошо нападаете, но защищаться и уходить от удара совершенно не умеете,– Сказал Яков Черный, вытирая салфеткой кровь у носа, а потом, бросая ее на Матфея, которому полминуты назад, кажется, сломал пару ребер.

– С Силой Избранных вы для кого-то, быть может, и страшны,– подхватил Юрий Целина, нагибаясь за ножами,– однако в простой рукопашной борьбе не представляете из себя ничего.

Тут Светленги услышали, как по лестнице кто-то спешил снизу вверх. По частоте шагов Черный тотчас определил, что к ним шли как минимум трое. Он просканировал этаж, но отметил только одного Избранного. Двое были гораздо большей Силы, чем он сам.

– Неужели подмога этим выродкам?– спросил у него по телепатии Госман.

– Не исключено,– ответил тот и подал знак остальным: занять позиции вдоль той стены, в которой был выход на лестничную площадку, и быть в боевой готовности.

Сам же прыгнул в кабинет со связанными и все так же спавшими почти в обнимку Алексеем и Настей.

Но в следующие секунды в коридоре зазвучал знакомый, мощный, звучный чуть с хрипотцой голос:

– Отбой, парни. Свои.

На этаж вышли друг за другом Александр, Олег Чмиль и Валерий Буткевич.

– Вы что здесь делаете все?– удивился Яко.– Мы уже давненько со всем справились.

Их было всего трое, если не считать девки, которая где-то на нижнем этаже парализована газом. Не говорите только, что кто-то из наших еще и внизу стоит.

– Нет. Не скажу. Нас трое,– спокойно ответил Александр.– Но ладно удивляться, вам бы потребовалась помощь через минуту-другую. Во дворах мы остановили экипаж из четырех охотников, спешивших сюда. Они бы вас прижали, так что скажите спасибо шефу, что настоял на моем вмешательстве в ваши дела и на помощи Олега с Валерием.

– Хорошо, благодарим вас всех, чуваки, и его в отдельности,– кивнул Целина.

Александру не нравилось, когда кто-то кого-то – особенно его самого – называл чуваком. Фыркнув от недовольства, но ничего не возразив, он пошел мимо товарищей, переступая через тела Воргов, в офис, где находились те, кого все они спасали.

С этой минуты Самойловой и Шахнозарову точно ничто не угрожало, и их можно было везти в штаб, чтобы там парочка пришла в себя и порадовалась благополучному завершению настоящего столкновения Воргов и Светленгов.

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

***

Было так приятно оказаться в своем спокойном небольшом городе, где прошло все детство, где прошли все школьные годы и остались все друзья.

Майя попросила своих новых друзей-Воргов высадить ее за три квартала от дома, и пошла пешком, прогуливаясь по знакомым до боли улицам, мимо родных дворов и садиков, где раньше гуляла и играла с подругами. Безветренный вечер, ярко освещенный садившимся солнцем, навевал сентиментальное настроение, воспоминания.

Все это, конечно, уходило и без Избранных, жизнь не могла не меняться, но после того, как девушка стала одной из них, прежняя жизнь оборвалась чересчур резко.

Это событие оказалось для Майи весьма болезненным. Она старалась избегать воспоминаний, не поддаваться чувствам, но, приехав в свое прошлое, в город своего детства, это оказалось невозможно сделать. Память нельзя взять и выключить, чтобы не думать о прошлом, о старых добрых временах.

Девушка медленно брела к своему дому, чтобы в последний раз посмотреть на квартиру, где она жила все свои первые годы жизни, в последний раз переночевать в своей уютной комнате, обклеенной плакатами знаменитостей и, быть может, даже последний раз повидаться с родителями, поговорить с ними, пережить еще раз чувство единения и счастья во время тихого семейного ужина. Больше ничего этого не будет, потому что теперь она другая, и образ жизни у нее другой. Она – Избранная, причем Великая Избранная!

Трое Воргов на черном джипе уехали, но обещали появиться в момент, как только Майе понадобится помощь, и она позвонит кому-нибудь из них или позовет телепатически.

И вот из-за деревьев показалась ее трехподъездная пятиэтажка. Окна на четвертом этаже первого подъезда светились сквозь цветастые шторы. Майя никогда бы не спутала этот свет родных окон ни с каким другим.

Фил, Дровен и Дэн, прокатившись по нескольким ишимским улицам, нашли красивое и спокойное летнее кафе, где было мало посетителей, и решили остановиться, чтобы поужинать. Выбрали самый крайний столик.

– А заказывать хавчик будет Пушкин?– спросил с подковыркой Денис Ковалев, когда они сели.

– Нет, Лермонтов,– в том же духе ответил Филипп Привалов и с бесстрастным видом отправился к прилавку, за которым стояли продавцы.

– Деньги-то возьми,– окликнул его Вадим, а среди своих – Дровен.

Он и Ковалев всучили Филу по три сторублевых купюры, и тот вновь повернул к продавцам, уже приготовившимся принимать заказ.

– Ты злой?– решил заговорить с Дэном Вадим Сидоров, пока они сидели в ожидании заказа.– Тебя что-то беспокоит?

Ковалев пристально посмотрел на коллегу, а потом произнес, махнув рукой:

– Брось. Мне очень хорошо. Я не злой. Почему ты решил спросить?

– Мне показалось, что вы с Майей не поладили.– Затем Дровен наклонился к приятелю и полушепотом проговорил.– Ты точно не в духе. Хочешь, угадаю из-за чего?

Дэн тоже подался вперед, и его глаза заблестели. Интересно, сможет ли Сидоров угадать, почему он ходит мрачный.

– Ну?..

– Ты положил глаз на Белову и, наверное, приставал к ней, но она тебя отшила!

Верно?

– Ты догадливый засранец!– прошептал Денис и откинулся назад, на спинку пластикового кресла.

Вадим Сидоров не удержался от того, чтобы не засмеяться. На его смех обвернулись все, кто находился неподалеку, в том числе и Фил. Ковалев же, которому тоже вдруг захотелось рассмеяться во весь голос, чтобы не сделать того, что сделал сидевший напротив него Ворг, заговорил:

– Тебе смешно? Знаешь почему? Потому, что ты псих и придурок! Я к ней не приставал! Все было иначе. Она прочитала мои мысли и узнала о том, о чем я думал.

А я…

– Ты думал о том, как бы поскорее заняться с ней сексом! Слушай, ты попал!

– Никуда я не попал, понял!– заявил Ковалев, сделав вид, что обижен на друга за его чрезмерную догадливость и не способность подождать всего одну минуту и дать рассказчику самому все объяснить до конца.– Однако ты не зря такой засранец, сующий нос не в свои дела, раз догнал, о чем я хотел сказать. А знаешь, я все равно буду добиваться своего. Она мне нравится и все тут.

– Да ничего у тебя не выйдет! Не смеши меня больше этим.

– Но почему?

– Потому что она любимица шефа. Он за нее шкуру сдерет! Кроме всего прочего она еще умница и красавица. А ты кто? Урод!

Денис молча, но со звереющим взглядом поднял кулак, намереваясь вмазать Сидорову по физиономии, но в это мгновение к ним с подносом в руках подоспел Филипп.

– Эй, чуваки, избавьте меня от лицезрения битья ваших морд вами же самими!!!

Хотите лить кровь – вон в кусты, чтобы никто не видел! Не хочу, чтобы мне портили аппетит. Я буду спокойно кушать, и получать от этого удовольствие.

– Этот козел назвал меня уродом и сказал, что Майя никогда не будет моей!– пожаловался Ковалев, словно маленький мальчик, которого обидели.

Фил посмотрел на него, покачал головой и вымолвил:

– Я тоже так думаю.

И отправился за вторым подносом.

***

– Ну, вот, перевязка закончена,– сказала Ярослава Хохлова, выполнявшая у Светленгов функцию одного из главных врачей, так как училась на хирурга в Медицинской академии и недавно с успехом окончила третий курс.

Медицинский пункт находился на первом этаже главного штаба напротив буфета, то есть почти в конце коридора, справа, как проходишь от парадного входа к лестнице.

– Спасибо,– поблагодарил Шахнозаров, трогая бинты на раненом плече. Затем взял рубашку с кушетки.– Мне лучше. И не болит уже нисколько!

– Не болит, потому что ты получил хорошую дозу обезболивающего,– объяснила девушка, убирая остатки бинта и инструменты со столика у изголовья кушетки.– А рана может быть опасной еще несколько дней, поэтому всю следующую неделю настоятельно советую воздержаться от любых нагрузок: не напрягаться, не поднимать ничего, ну и так далее. Сегодня перевязка больше не понадобится, но завтра ранним утром нужно будет поменять бинты.

– Как не люблю больницы и все, что с ними связано,– поморщился молодой человек.– Конечно, не в обиду тебе будет сказано, Ярослава, но не люблю, честное слово. Но раз надо, значит надо.

– Кто же их любит? Никому не приятно болеть и страдать,– поддержала его доктор.– Я могу сама прийти к тебе в комнату на перевязку, если хочешь.

– О, нет, не стоит. Я могу проснуться рано, если необходимо.

– Хорошо. Тогда спускайся сюда около семи.

– Договорились.

Это была вторая перевязка. Первую парню сделали сразу, как привезли еще спящего в штаб. Все думали, что он проспит до следующего утра, но парень очухался спустя несколько часов. Он оказался весьма выносливым, его организм легко справился с действием вражеского снотворного. А вот Настя Самойлова спала до сих пор.

Одетый, с приподнятым настроением, Алексей вышел из медпункта и зашагал мимо комнаты, где находился пост дежурных, и сидела охрана, собираясь подняться на последний этаж. Однако перед лестницей вдруг остановился. Его внимание привлекли шорохи и шепот в холле. Заглянув туда, парень увидел Скотта и Яну Невскую. Они обнимались возле автомата по раздаче горячих напитков, видимо, ожидая, когда тот закончит готовить им выбранный сорт кофе.

"Ладно, не буду мешать",– подумал с улыбкой Алекс и пошел наверх.

На четвертом этаже, где были спальные комнаты, как и обычно, стояла тишина.

Никого не наблюдалось. В эти дни тут почти никто не жил. Но Шахнозаров знал, что Настя имела на этаже свою собственную комнату и часто любила в ней ночевать, хотя не так далеко, на улице Ленина, у нее была отличная дорогая квартира. Он повернул к ней и тихо прошел в комнату, находившуюся в конце коридора левого крыла здания и выходившую окном, как и его, на главную улицу города.

Настя мирно посапывала в кровати, лежа в одежде поверх покрывала. Алексей присел на корточки возле кровати и осторожно прикоснулся ко лбу девушки, провел рукой по волосам, любуясь красивым лицом. Коснулся ее нежной шелковой щеки и заметил на ней свежий румянец. Значит, она уже приходила в себя! Ему захотелось поцеловать ее, но он боялся, что сюда в этот момент войдет еще кто-нибудь. А так как он был немного робким парнем, то решил все же не проделывать этого и удалиться восвояси. Но вот, когда уже собрался осторожно, чтобы не напрягаться из-за раны, подняться на ноги, ощутил, что его руку схватили. Его остановила Настя и, открывая усталые, заспанные глаза, тихо выговорила:

– Побудь со мной, Алекс, не спеши уйти.

– Х… хорошо, я останусь,– сказал молодой Светленг, смущенный таким внезапным пробуждением подруги.– Только… сяду рядом на стул, хорошо?

Он выполнил то, о чем сказал, и девушка опять дотронулась до него. Шахнозаров взял ее слабую руку в свои и услышал:

– Как знать, успела бы я увернуться или отбить пули или же нет. Спасибо тебе.

– Да не за что, Настенька. Я всегда готов встать на защиту друзей,– проговорил парень.

– И на мою защиту в первую очередь!– заметила она, улыбнувшись. Промолчав и не услышав от него ни слова, Самойлова все так же тихо, вкрадчиво, едва заплетающимся языком из-за того, что еще не до конца очухалась от снотворного, заговорила дальше.– Меня и до этого пару раз усыпляли разными способами, но никогда голова так сильно не кружилась после сна, как сейчас.

– Тогда лучше не вставай до утра, отдыхай,– посоветовал Алексей.– Мне тоже так говорили, не смотря на то, что я чувствую себя вполне сносно.

– Мне понравилось, как ты меня сейчас гладил. Так приятно,– не спеша, но неожиданно для своего друга, выговорила Настя.

Если бы она в этот момент посмотрела на него, то заметила бы, как он слегка покраснел и чуть отвернулся. Но она почувствовала своим сверхъестественным чутьем Избранной, что ему стало неловко.

– Я тебя смущаю?– И девушка снова улыбнулась.– Не беспокойся, я не буду читать твои мысли. Я скоро и не смогу, если ты встанешь на более высокий уровень Силы, чем я.

– Если я стану Великим Избранным, мне не будут страшны никакие Ворги и тем более обычные преступники,– решительно заявил Алекс, не отпуская ее руки.

– Тогда ты будешь моим героем!– Она вздохнула и прикрыла глаза, не говоря больше ничего.

***

Владимир Леонидович Шорохов с яростью распахнул двери своей Силой телекинеза и подобно смерчу ворвался в комнату отдыха, оборудованную на месте холла второго этажа, где его ожидали четверо подчиненных. При его появлении все в комнате задрожало, стекла в окне завибрировали, а на Воргов, сидевших в перевязках, с подтеками и синяками, подул ветер, взявшийся неизвестно откуда.

– Жду объяснений, мать вашу, уроды!– прогремел голос лидера Воргов.– Какого черта вы там вытворяли? Делать было нечего? Решили развлечься, дворняги? Отвечайте, собаки, я слушаю!

Патрик, Матфей, Антон – он же Конт – и Лида вздрогнули от таких слов и вдруг поняли, что хозяин вместо того, чтобы поблагодарить их за попытку захвата Великого Избранного Алексея Шахнозарова с его подружкой и как-то вознаградить за это, разгневался на них. Но почему, черт побери? В чем дело? Они же хотели как лучше! Думали сделать ему сюрприз.

Мысли у испуганных бойцов-оперативников лихорадочно забегали в поисках нужных слов, чтобы объясниться. Но шеф не желал их ждать. Он уже прочесал сознания их всех, получив за секунды полную картину происходившего на Республики, 59.

Получив нужную информацию, он сверкнул от злости глазами, и диван, на котором располагался незадачливый квартет, подхваченный его невидимой Силой Великого Избранного, подлетел вверх и сбросил Воргов на пол. Затем почти свободно, едва ли поддерживаемый Шорохом, рухнул прямо на лежавших под ним людей, придавив собой. Оперативники закричали и застонали от новых ушибов. Их охватил страх перед лидером, каждому показалось, что он сейчас сотрет их в порошок, переломает им все кости и заставит ужасно мучиться. Но Шорохов только процедил сквозь зубы:

– Я не отдавал приказа брать кого-либо из Светленгов!!! Вы, безмозглые идиоты, решили заняться самодеятельностью. Вы самостоятельно выследили Шахнозарова и напали на него в людном месте, но умудрились только всполошить полгорода и получить от противника как следует. Я сожалею, что вы отделались одними побоями.

– Но мистер Шорох…– прокряхтел Патрик, первым вылезая из-под дивана.

– Молчать!– рявкнул Шорохов.

В Патрика полетела Силовая волна, и его с такой силой отбросило на стену, что парень едва не лишился чувств.

– Слушать меня!– приказал Шорох, отходя к окну и от переизбытка эмоций одним взглядом выбивая весь оконный блок к чертям собачьим.

Когда рама с оконными стеклами, бьющимися на лету, отправилась куда-то через весь сад во дворе, и где-то там упала, издав характерный звук, а мужчина продолжал:

– Я не отдавал приказа! А вы настолько безмозглы и тупы, что даже не сообразили, что этот ваш Шахнозаров теперь уже никогда не станет одним из нас. Кроме всего прочего никакой он не Великий! Вам ясно, уроды? Мне не нужна, мать вашу, лишняя шумиха, а вы что сделали? Теперь Светленги думают, что это я опять пытался заполучить этого долбанного Шахнозарова, а простые люди помнят о крайне странных событиях, происходивших в офисном здании рядом со сквером Немцова. А если бы кто-то из них все-таки узнал, что происходило на самом деле и кто вы такие?

– Простите нас, мистер Шорох,– взмолился Матфей Могильный.– Мы совершили ошибку – исправимся.

– Я не потерплю самовольничества!

После этих слов один из стеклянных журнальных столиков, который стоял напротив дивана, взорвался, окатив лежавших на полу мелкими осколками.

– Да, разумеется.– Могильный теперь был напуган еще больше.

– Мне не нужны подобные инциденты впредь!

– Мы больше не будем,– пообещала Изотова.

– Я бы не стал переживать, если бы кого-то из вас прибили там, в той нелепой драке. Пошли вон, собачьи отродия, пока я не добавил вам. И чтобы до сентября я вас не видел и не слышал! Увижу – врежу по харе собственной рукой. Покажете еще какой-нибудь номер самодеятельного народного творчества – ухлопаю на месте, как плешивых собак!

Все Ворги бросились к выходу и уже через несколько мгновений Владимир Леонидович остался один. Но вскоре в комнату вошел Михо. Он увидел перевернутый диван, пустой оконный проем, груду стекла на полу и трещину в торцевой стене прямоугольного помещения. Глава Воргов заговорил с ним:

– Я тут немного побуйствовал…

– Видимо, кто-то заслужил этого, хозяин,– молвил его верный воин и помощник.– Каждый, кто вас ослушается или будет действовать без вашего ведома, должен понести наказание.

– По-моему, я слишком мягко с ними обошелся. Ты не находишь?– спросил Шорохов, повернувшись к Михаилу Судакову.

Великий Избранный пожал плечами:

– Не знаю. Возможно. Но вам виднее, как лучше поступить в такой ситуации. Думаю, они напугались и больше не будут ничего вытворять.

– Нужно проследить за ними всеми. Я должен знать, образумятся они после этого, или останутся прежними. Патрик – это еще тот тип. Он никогда не отличался преданностью и исполнительностью, всегда был себе на уме и стремился быть как можно более независимым. Мне он не нравится, понятно? И я не хочу проблем не с ним, не из-за него. Будь добр, займись им лично. Проследи.

– Будет сделано,– кивнул Михо и вышел из немного пострадавшей комнаты.

Шорох еще стоял в ней, на втором этаже и думал. Это оказался первый случай за то время, сколько он являлся лидером, когда кто-то его ослушался, не посоветовался, ничего не сказал, а взял и провел самовольно, без разрешения одну операцию против противника. На самом деле ему было плевать, что сейчас думали о Воргах Светленги, как расценивали их последние действия. И совсем не заботило то, как восприняли проведение боевых действий в офисном здании в центре города простые люди. Его возмутил и задел сам факт самовольничества со стороны Патрика и его шайки. Видите ли, сюрприз они хотели сделать! Собаки!

***

Дача родителей Алексея Шахнозарова полыхала со всех сторон. Внутри дома что-то взорвалось, крыша разлетелась в щепки, и в темное небо поднялся клокочущий огненный шар. Алексей добежал с пустым ведром до колонки, чтобы набрать воды, но, поняв, что он ничего не может сделать и одним ведром большой деревянный дом не спасти, выпрямился и просто наблюдал за пожаром. Его глаза наполнились слезами и выражали ужас от виденного. Отец и мать с криками отчаяния бегали во дворе с другой стороны строения, пытаясь спасти из огня хотя бы незначительную долю вещей, однако скоро им уже невозможно было и приблизиться к дому, не говоря о том, чтобы войти внутрь.

Через несколько минут, когда первый приступ страха стал проходить, и появилось осознание происходящего, Шахнозаров увидел вокруг себя собиравшихся людей.

Соседи? Прохожие?

Молодой человек осмотрелся и к своему ужасу обнаружил, что это были никакие не соседи. Его обступали Ворги! Десятки озлобленных каменных лиц смотрели на него.

В руках кто-то держал нож, у кого-то был меч Избранных, а кто-то покачивал мини-булавой с полуметровой цепью. И тут в голове у Алексея мелькнула мысль, заставившая его содрогнуться: никакой это не несчастный случай и не проводка! Дом загорелся, потому что его подожгли Ворги!

Ведро выпало из руки и откатилось на пару метров.

– Ты правильно понял!– раздался голос за спиной.

Парень резко обвернулся и увидел, что на него замахнулись булавой. Он каким-то чудом увернулся от удара и кинулся бежать по дороге, громко взывая о помощи.

– Тебя никто не услышит!!!– закричали ему вслед Ворги, начиная погоню.– В этом городе теперь есть только мы все и ты один!!! Ты нигде не скроешься!

У догорающей дачи прогремели два ружейных выстрела, после чего кто-то из толпы врагов громко объявил:

– Охота на последнего Светленга началась!!!

– А-а-а-а,– завопил Алексей и остановился.– Вы убили моих родителей!!! Вы убили всех моих друзей! А-а-а-а!!!

Он решительно повернулся к толпе бегущих на него Воргов, жаждающих его мучительной и долгой смерти, но больше ничего не успел сделать. В него попала маленькая стальная игла-стрела, выпущенная кем-то из стреломета. Она вонзилась прямо в левое плечо, где еще не зажила рана от пули. В следующую секунду масса бегущих смела его с ног и принялась топтать, пинать, своим смехом и радостными криками заглушая остальные звуки, стоны и призывы на помощь избиваемого Светленга… От ударов у того потемнело в глазах, боль сковала тело…

Шахнозаров проснулся в поту с дрожащими руками. Сел в кровати и тут же содрогнулся от боли в левом плече. Пулю он получил вчера, а сейчас было раннее утро вторника.

– Сон…– пробормотал он, сообразив, что находится у себя в комнате на четвертом этаже штаба Светленгов.

Просидев около минуты, он осторожно вернулся в лежачее положение и взял с тумбы наручные часы. На светло-голубом циферблате "Командирских" было начало шестого.

Значит, он проспал всего несколько часов.

Лежа в постели и успокаиваясь, молодой Светленг прокрутил в уме запомнившиеся фрагменты страшного, волнующего сна и вздохнул с облегчением, повторив себе:

– Сон. Всего только сон.

Но, попытавшись вновь заснуть, обнаружил, что не может осуществить данную задумку. После такого сна ему больше не заснуть как минимум до следующей ночи.

Что ж, нет, так нет. И он встал. Оделся в чистые брюки и рубашку и посмотрел в окно. Ничего особенного там не оказалось. Обычное утро.

На перевязку спускаться было еще рановато: она должна была состояться в семь, но парня потянуло выйти. Увиденный сон все не давал покоя, и тот отправился развеяться, прогуляться по зданию, побродить по этажам – все лучше, чем сидеть у себя, отдавшись на волю дурных мыслей.

В коридорах и на лестницах – парадной и второй, находившейся в конце его крыла – свет не горел, царила мертвая тишина. Алексей прошел по всей длине дома, два раза прошагал мимо комнаты Насти, но так и не решился к ней заглянуть. Размышляя о ней, стараясь прогнать остатки кошмара приятными мыслями, парень свернул на запасную лестницу и стал спускаться. Раненое плечо заболело с новой силой.

Видимо, действие обезболивающего закончилось.

Если последний этаж являлся спальным, имеющим чуть более десятка комнат, предназначенных для проживания в них, то третий и второй этажи состояли из кабинетов главных Светленгов. На третьем располагался сам Андрей Александрович со своим заместителем Тимофеем Люборцом, а также имели свои "четыре стены с окном", как говорили некоторые, Александр, лучшие компьютерщики Скотт и Лазарева, яко и Госман – одни из лучших оперативников, Холмс, Андрей Кравченко – специалист по технике, Мачульский – агент и исследователь, Анастасия Самойлова, Виктория Герштайн и Роза Анфимова – одни из лучших агентов-девушек. Кроме того, на этаже было два компьютерных зала – в каждом по несколько машин. Там могли работать все, у кого не было своего домашнего компьютера.

На втором этаже имели кабинеты еще несколько Светленгов, снова был компьютерный зал, где также проходили небольшие закрытые совещания, и большой зал общих собраний… в котором опять раздавались звуки пианино.

Заслышав игру, Шахнозаров сразу догадался, кто это. Играть Бетховена на простом стареньком пианино, да еще с таким мастерством способен был один единственный человек среди известных парню людей – шеф, мистер Матрэкс. Кстати, он очень любил, когда его называли псевдонимом, а не настоящем именем. Почему, Алекс не мог понять, а спросить стеснялся.

Когда он вышел с черного хода в коридор второго этажа, Рудаков прекратил играть, добравшись до самого финала "Лунной сонаты". Однако уже через десять-пятнадцать секунд заиграло другое произведение все того же композитора. Оно носило красивое название "К Элизе".

Молодой человек тихо подошел к дверям зала собраний и тут услышал в своей голове среди собственных мыслей голос лидера:

– Ну, что же ты? Заходи! Оцени мою игру, а то меня так редко кто-нибудь специально слушает.

– Доброе утро,– сказал в ответ парень тем же способом. Поздоровался, а заодно и повторил то, что должен уметь делать так же хорошо и с той же легкостью, как умеет ничего не делать.

После ответа Шахнозаров шагнул в зал и прикрыл за собой дверь. Андрей Рудаков сидел на круглой табуреточке за пианино в углу справа от входа и с вдохновением нажимал клавиши инструмента. Вошедший скромно опустился на мягкий стул с удобной округлой спинкой, стоявший рядом с музыкантом. Стал слушать, бегло посмотрев по сторонам. Столы и современные комфортные стулья стояли так же, как при всех собраниях. На правой торцевой стене (если определять, стоя спиной к выходу) все так же висел большой белый экран для проецирования изображений, а на противоположной – все та же тяжелая, громадная и мрачная картина. Окна, поднимавшиеся почти на всю высоту помещения, закрывали горизонтальные жалюзи.

– Я не буду читать твои мысли, не опасайся этого,– молвил Рудаков, не прекращая свое занятие. Спустя четверть минуты продолжал.– Читать чужие мысли нехорошо.

Оно противоречит нашим директивам, говорящим о свободе человека и обо всем с этим связанном, но бывает, что мы все же нарушаем свои правила. Жизнь вынуждает.

– На Свете нет законов, которые бы хоть раз кто-нибудь не нарушал,– прозвучал ответ его единственного слушателя.

Матрэксу понравилось рассуждение этого человека, однако он не подал вида и вскоре, закончив музыкальное произведение, решил рассказать следующее:

– Я играю только тогда, когда есть расположение к этому. Иногда бывает очень скверное настроение, или ты чувствуешь, что тебе чего-то не хватает. Чего-то, но чего именно – понять не получается. В такие моменты я просто сажусь за пианино, отбрасываю все мысли, забываю о существовании мира и окунаюсь в океан музыки собственного исполнения. Это почти всегда помогает. Сразу чувствуешь себя лучше, настроение поднимается. Ты не пробовал поступать подобным образом, когда тебе бывает паршиво?

Алексей оказался несколько удивлен откровением шефа, но постарался никак не выразить этого, а просто ответить ему на вопрос: