Текст книги "След чудовища"

Автор книги: Сергей Бодров

Соавторы: Вл. Трифонов,Дм. Иванов,Александр Моралевич,Владимир Митин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Сергей БОДРОВ, специальный корреспондент Крокодила
След чудовища

Экспедиция профессора Семужного, отправившаяся на поиски неизвестного таинственного чудовища, прибывает в Читу (см. № 9). В сибирских летописях упоминается какое-то загадочное животное под названием бабр. Не оно ли это самое, разыскиваемое?

Экспедиция намеревается проникнуть в глухой Сахандинсний заповедник, но внезапно сталкивается с неожиданностью: ни одно из имеющих непосредственное отношение к охране природы областных ведомств не может предоставить в ее распоряжение ни одного из существующих видов транспорта: весь он мобилизован на отлов лесных браконьеров.

Профессор Семужный примыкает к одной из групп, отправляющихся на поимки врагов природы, и обнаруживает в лесу свежие следы зверского и бессмысленного истребления животных.

Попытка найти загадочного бабра заканчивается безуспешно. Однако энтузиасты продолжают поиск, в котором на этот раз их сопровождает спецкор С. Бодров.

Глава одиннадцатая

ТУДА, ГДЕ ЦВЕТУТ РОДОДЕНДРОНЫ

– Чтоб мне без наследников остаться, если не об нашем чудовище тут речь! – отбивая чечетку на перроне станции Чита-II, размахивал свежим сообщением Квант Михайлов.

Депеша, полученная от северокавказского доброжелателя-природолюба, гласила:

«В горах Приэльбрусья обнаружены следы неведомого зверя. Вытоптаны склоны гор, повалены вековые сосны, и дикий рев разносится по ночам из Баксанского ущелья…»

– Это бабра балует! – без тени сомнения воскликнул Варсокофьич.

Невзирая на апрель, трещал лютый мороз, теркой царапал по лицу, сковывал все мышцы. У дедка из ушей валил пар, а Ыйну Сауну пассажиры принимали за вокзальную статую и ставили возле нее чемоданы.

Г. О. Семужный сколупнул лед с очков, вытащил атлас Российской Федерации.

– «Уникальная по своим природным данным зона верховьев Баксанского ущелья… – пробормотал он. – Госзаказник, сосновый бор, чистый воздух, нетронутая тишина…» Действительно, регион для обитания чудовища весьма удобен.

– Так это же около Кисловодска, мужики! – метнул глаз на карту Михайлов. – Предлагаю немедля дуть на юг! Туда, где цветут рододендроны!

– Боюсь, что такая поспешность ненаучна. Достаточно ли досконально изучена нами Читинская область? – засомневался Семужный.

– Да суслику понятно, что не здесь нужно искать таинственное чудовище! Я даже удивляюсь на вас, Глеб Олегович, как на руководителя…

– Если я не удовлетворяю участников экспедиции как руководитель, я могу сложить свои полномочия, – обиделся Семужный.

– Ох, кончай, пожалуйста, базар, мужчины! – промолвила Ыйна. – Чудовище не ждет…

Глава двенадцатая

ВВЕРХ ПО ШОССЕ С ВОДИТЕЛЕМ-САМОУБИЙЦЕЙ

В Минводах было как в Минводах. Люди радовались весне, отдыхали и пили свои минеральные воды.

Но членов экспедиции одолевали заботы: как добраться до ущелья? Где нанять вьючных животных?

– В ущелье? – немногословно спросил Семужного низкий брюнет в белых ботинках.

– Да, да! – обрадовался Глеб Олегович.

– По полтора червонца с рыла. Девушка поедет бесплатно.

Черная «Волга» рванулась с места, пассажиры вжались в спинки сидений и увидели горы. Сначала они были похожи на бараньи шапки горцев, затем – на лежащих коров с большими боками, а потом незаметно превратились просто в горы. Настоящие и суровые.

Мы взяли бинокли и приникли к окулярам.

– На недоступном горном склоне четко видны обглоданные кости и початая бутылка розового портвейна, – взволнованно доложил Квант.

– Интересно, как они там оказались? – недоуменно спросил корреспондент.

– Бабра закусывала! – твердо ответил Варсонофьич.

– Наблюдаю вытоптанную растительность, – сказала Ыйна.

– Вижу искалеченные деревья! – воскликнул представитель печати.

– Небось, когтями изодрала, – пробормотал дедок.

– Так, так, признаки чудовища налицо! – с удовлетворением отметил Семужный.

Все молчали, внутренне готовясь к встрече с чудовищем. Дорога поднималась все выше, и солнце припекало все сильнее.

…Под вечер путешественники были в верховьях Баксанского ущелья. Палатку ставить не пришлось. Ночлег и ужин нам предоставил гостеприимный директор горнолыжного отеля «Азау» Ч. Ахматов.

Глава тринадцатая

ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Вокруг были горы и ночь. А сверху – темный колпак неба, усыпанный голубыми крупными звездами. В такое время хорошо писать стихи. Тихо.

– У… уу… ууу… – вспорол тишину дикий рев. Участники экспедиции вскочили, как по тревоге, и полуголые выбежали на улицу. На снегу явственно виднелись странные следы. Сомнений быть не могло. Чудовище!

– Сети готовь!

– Приманивай, приманивай!

– Осторожней! Брать только живьем!

Мелькали тени, лаяли собаки, металась Ыйна в ночной рубашке и с пистолетом в руке, в окнах отеля загорелись огни, и кто-то с испуга включил радио.

«Арлекино, Арлекино… Ха-ха-ха…» – громко смеялась певица Пугачева.

За киоском «Союзпечати» раздался грохот, что-то упало, и оттуда на четвереньках выполз худой, длинный мужчина в лыжной шапочке, шерстяных носках и в польском костюме с широкими лацканами.

– Неужели это есть бабр? – изумилась Ыйна.

– Это товарищ Гаев, – горестно вздохнул администратор отеля. – Руководитель группы туристов, а как выпьет, так безобразничает.

– Штаны б хоть засупонил, – с досадой сказал Варсонофьич.

– Цыц, тр-рухлявый пень, – бессмысленно озираясь, сказал Гаев.

– А ну не матерись! – твердо потребовал Квант.

– У… уу, черти, – дико пробормотал Гаев и исчез во мраке.

– Попробуем уснуть, друзья, – сказал Семужный, когда все возвратились в отель. – Завтра у нас трудный день.

Глава четырнадцатая,

В КОТОРОЙ К. МИХАЙЛОВ ИСТЕКАЕТ КРОВЬЮ, А В ДУШИ ЕГО КОЛЛЕГ ЗАКРАДЫВАЕТСЯ СОМНЕНИЕ

По узкой тропе двигались три члена экспедиции. Варсонофьич, Семужный и корреспондент шли облавой на неизвестное чудовище. Путь наш лежал в госзаказник. «Где, как не там, таиться редкому зверю?» – рассуждали мы.

– Замри! – шепотом скомандовал дедок.

Мы замерли и прислушались. Неясный шум, глухое урчание и запах свежего мяса доносились с заповедной территории.

– Добычу зверь свежует, – объяснил егерь.

Разувшись, чтоб не хрустнула под ногами ветка, спрятав часы, чтоб не тикали, тихо, как мыши, мы шагнули вперед…

– Что это? – вздрогнул Семужный и уронил очки.

В центре заповедной территории, бесстыдно выставив наружу батарею винно-водочных головок, стояла стекляшка «Гара-Нарзан». Несколько человек в грязных белых халатах жарили шашлыки, подкидывая в огонь обрубки деревьев. Народ (по преимуществу зрелые мужчины), толпясь, разливал по стаканам. В сторону хилого нарзанного источника шли группы женщин с казенными графинами. Это были, видно, медицинские работники, так как отпускали резкие замечания по поводу антисанитарии. Также было много снующей взад-вперед молодежи с трехлитровыми банками.

– Где пиво продают, старики? – спрашивала молодежь.

На шоссе слышалось урчание моторов. Сотни автобусов везли на экскурсию в Баксанское ущелье трудящихся, прибывших на излечение в кисловодские и пятигорские здравницы. Поднявшись на гору Чегет, выслушав рассказ гида, сфотографировавшись на память, экскурсанты спускались вниз, выбирали место поживописнее и также садились трапезничать. Напрасно взывали железные плакаты: «Товарищ! Ты находишься в госзаказнике! Уходя с бивака, убери за собой!». Страстным призывам внимали единицы. Поэтому дважды никто уже не садился на одно и то же место – кому охота сидеть рядом с помойкой?

Оказывается, свыше полутора миллионов туристов бывает ежегодно в Баксанском ущелье – всесоюзной и международной зоне отдыха…

– Помогите, ребята, – раздался откуда-то сверху слабый голос.

Мы взглянули на скалу и увидели страдальческие глаза Кванта Михайлова. Из последних сил держался он за уступ. Из его тела капала кровь…

– Держите меня, ребята, – едва успел сказать Квант и рухнул нам на руки.

– Чудовище? – спросили мы парня, перевязывая страшные раны.

– Да нет, – с досадой сказал Квант. – Брал две вершины и упал в расщелину, а там – битая стеклотара…

Положив Михайлова на носилки, экспедиция медленно продолжала свой путь. Вы не поверите, но мы воспрянули духом, когда дорогу нам внезапно преградил стремительный дурнопахнущий поток. Только чудовище могло извергнуть из себя такое количество фекалий!

– Бабра мочилась, – уверенно подтвердил Варсонофьич, вселяя в нас надежду.

Увы, вскоре мы увидели, что неблагоуханный поток берет свое начало от людских селений. Полтора миллиона туристов делали свое дело. И очистные сооружения Приэльбрусья, испытывая четырехкратную перегрузку, явно не справлялись с поставленной задачей…

И мы уже не удивились, когда стало трудно дышать. Ведь два десятка местных котельных дымили в чистое небо. Ни на одной из труб не было газопылеулавливающего фильтра…

– Для поимки зверя срочно нужна консультация знающего человека, – сказал профессор Семужный,

Сдав Михайлова хирургам, экспедиция отправилась на прием к председателю Тырныаузского исполкома.

– Признаюсь, ни о каком конкретном чудовище мне не докладывали, – удивленно развел руками А. Ж. Чофанов.

– Помогите, Аубинир Жунукович!

– Это вы нам помогите! – воскликнул мэр Тырныауза. – Вы видели эти дымящие трубы?

И мы узнали, что Совет Министров КБАССР принял решение о полной электрификации зоны Приэльбрусья и переводе всех котельных на электроэнергию. Однако судьба Баксанского ущелья зависит от Госплана СССР и Министерства энергетики и электрификации СССР. Второй год вся Кабардино-Балкария ждет ответа на свою просьбу о льготном тарифе на электроэнергию для Приэльбрусья.

А пока двадцать труб продолжают загрязнять чистейшую атмосферу. Уникальный климат ущелья ухудшается. Сохнут на корню вековые сосны, обнажая лавиноопасные участки…

А пока решено расширить в При-эльбрусье сеть турбаз и гостиниц. «Гипрогор», ЦНИИЭП – лечебно-курортных зданий и другие проектные организации со сложными названиями продолжают вести проектирование котельных на угле и мазуте.

Что будет дальше?

– Ученые считают, что в узком ущелье Баксана может создаться недопустимое положение, – сказал председатель исполкома. – Так что, когда поймаете чудовище, вернетесь в Москву, зайдите в Госплан и Минэнерго. Напомните о нашей судьбе! Посодействуйте!

Так в души участников экспедиции закралось сомнение: рационально ли используется уникальная зона Приэльбрусья? Умно ли идет развитие туризма в Баксанском ущелье?

Глава пятнадцатая

БЕЛАЯ СМЕРТЬ

– Четыре коктейля «Николашка», – небрежно окликнул Варсонофьич бармена Исмаила и вернулся за столик.

Все, кроме девушки, были в сборе.

В дверях раздался грохот, что-то упало, и в бар вошел Гаев.

– Где Ыйна? – промычал он.

– Исчезни, а то вмиг голова отлетит! – обозлился перевязанный бинтами Михайлов.

Гаев исчез.

– И чего это к ней мужики, как мухи на мед? А, Сергей? – с тоской спросил меня Квант.

Что я мог ему ответить? Хотя отель был полон девичьего щебета, женского смеха, мелькания замшевых сапог и длинных юбок в цветочек, хотя здесь была Ирина – режиссер из ВГИКа, Марина – физик из МИФИ и десять прелестниц из Днепропетровска, мужчины поголовно теряли голову от нашей стройной сероглазой Ыйны.

– Вот она… – раздался шепот.

Ыйна в обществе загорелого седовласого мужчины в темных очках и красной куртке вошла в бар.

– Ну, знаешь, Ыйна! – не выдержал Михайлов и встал со стула. – В конце концов у всякого терпение лопнет!

– Позвольте вам представить заслуженного деятеля науки, профессора МГУ Георгия Казимировича Тушинского, – улыбнулась Ыйна.

– Это вы, профессор, предлагали создать в Приэльбрусье два национальных ледниковых парка? – почтительно приподнялся со стула доктор биологических наук Семужный.

– К сожалению, они не созданы, – ответил Тушинский.

– Ну, а как вы думаете, дорогой коллега, удастся ли нам все же отловить чудовище в Баксанском ущелье?

– За этим я и пришел сюда, – ответил профессор. – Будьте осторожны. В горах лежит «белая смерть»…

– «Белая смерть»? Что это такое?

– Это снежные лавины, которые в ближайшие дни могут обрушиться в ущелье. Пока этот тигр в обличье ягненка дремлет, но достаточно бывает неосторожного крика, шага, чтобы лавина ухнула и помчалась вниз, сметая все на своем пути. Спасения от нее нет. Посмотрите снимки. Я был свидетелем трагедии в Канаде, когда «белая смерть» сбросила на дно каньона три экспресса. «Белая смерть» – это остатки отеля «Давос», после того как в него ударила лавина. Это деревня Сан-Антонио, на которую лавина обрушилась во время пасхального богослужения. Мы должны помнить о печальном примере Альп и Монблана… Сейчас хорошо известно, что «белая смерть» появляется там, где орды людей, бродящих в горах, бездумно относятся к природе, вырубают леса и уничтожают растительность…

В это время что-то глухо ухнуло, сотрясая воздух. В баре погас свет.

– Не балуй, Гаев! – возмущенно закричал Варсонофьич.

На этот раз он ошибся…

Из последнего донесения экспедиции:

«МОЩНЫЕ ЛАВИНЫ ОБРУШИЛИСЬ РАЙОН ДЕЙСТВИЯ ЭКСПЕДИЦИИ НАРУШЕНА СВЯЗЬ ОТРЕЗАНЫ ДОРОГИ ПОВРЕЖДЕНЫ ЭЛЕКТРОЛИНИИ БЕ3 ВЕСТИ ПРОПАЛ СЕМУЖНЫЙ ПОИСКИ ЧУДОВИЩА ВРЕМЕННО ПРЕКРАЩАЕМ…»

Приэльбрусье. Ставропольский край.

Дм. ИВАНОВ, Вл. ТРИФОНОВ,
специальные корреспонденты Крокодила
След чудовища

Специальная экспедиция «Крокодила», возглавляемая доктором биологических наук, профессором Г. О. Семужным и сопровождаемая поочередно спецкорами А. Моралевнчем и С. Бодровым, обследовав глухой Сохандинсний заповедник (Читинская область) и, не обнаружив там разыскиваемого чудовища, перебазировалась в Приэльбрусье (см. N 11). Сюда их позвала срочная депеша: «…Вытоптаны склоны гор, повалены вековые сосны, и дикий рев доносится по ночам из Бансансного ущелья».

Однако и здесь мужественных энтузиастов постигло разочарование: выяснилось, что ущерб уникальному уголку наносят… туристы и нерадивые хозяйственники. Расследуя факты гибели ценных деревьев, засорения воздуха и горных рек, экспедиция попадает под снежную лавину и теряет своего руководителя профессора Семужного.

На помощь профессору приходит известный альпинист, заслуженный тренер СССР А. А. Малеинов. Г. О. Семужный спасен. Но, ничего об этом не зная, экспедиция в неполном составе продолжает поиск, в котором ее сопровождают наши спецкоры – Дм. Иванов и Вл. Трифонов.

Глава шестнадцатая

НЕ НАДО СЛЕЗ!

Прощание у самолетного трапа было кратким. Ввиду этого у отлетавших как-то сразу нашлись самые нужные слова.

– Это жизнь, мужики! – сурово сказал Квант. – Ищешь чудовище, а теряешь товарища. Это жизнь!

– Не каркай! Брехать – не цепом махать! – оборвал его Варсокофьич. – С лавиной, конечно, шутки плохи. Но ведь не всякая пуля в кость да в мясо, иная и в поле. Оставляем Серегу для розысков. Это корреспондентская докука – вглубь копать. Отыщет нашего профессора!

Спецкор Сергей Бодров согласно кивнул, подтверждая, что не в правилах редакции бросать людей, угодивших в беду, и что в том или ином виде Семужный будет найден. Тут сотни лошадиных сил, заключенных в моторах, яростно заржали и понесли наш воздушный лайнер в небеса.

– Я имею неясность, пожалуйста, – первой нарушила молчание в салоне Ыйна. – Для чего устраивает редакция такой калейдоскоп мужчин? Только я освоилась с Моралевичем, как заменил его Бодров, пожалуйста. Привыкнув едва, внезапно наблюдаю вместо него теперь целых двоих. Причина какова, пожалуйста?

– Плюнь, мать, – мрачно сказал Квант. – Есть в экспедиции люди, чье плечо всегда рядом.

– Так надо, – пояснили мы. – По вашим донесениям стало ясно, что пресловутое Баксанское ущелье сегодня не может быть местом выживания. Скорее наоборот. Меж тем наш чуткий читатель, уже смекнувший, в чем дело, бомбардирует редакцию письмами, зовущими в дорогу. Вот поэтому мы с вами сейчас и устремились в Ленинградскую область, где творятся странные, плохо объяснимые вещи.

– Наша зверюга под Ленинградом? – Варсонофьич будто даже помолодел от изумления.

– Подождите делать брови домиком, – отвечали мы. – Полюбопытствуйте в окошко. Мы уже летим над ареалом, или, если угодно, над регионом, в котором, похоже, балует искомое существо.

Наш лайнер как раз закладывал вираж над восточными районами Ленинградской области. Некогда могучие лесные массивы на тысячи гектаров были кем-то безжалостно выгрызены.

– Быть может… – сказала Ыйна с надеждой. – Может быть!

Глава семнадцатая

ИНТЕРЕСНОЕ КИНО

…А лес стоял загадочный, словно просился, чтобы его еще раз зарифмовали, положили на музыку и передали в концерте по заявкам. Мы шли, ступая след в след, как нарушители предела. Внезапно кто-то неподалеку заговорил человечьим голосом:

– Рубить леса из нужды можно, но пора перестать истреблять их. Все русские леса трещат от топоров, гибнут миллиарды деревьев, опустошаются жилища зверей и птиц, мелеют и сохнут реки, исчезают безвозвратно чудные пейзажи!..

Раздвинув еловые лапы, мы сунулись на голос. По заснеженной поляне прохаживался человек в пальто с шалевым воротником.

– Лесов все меньше и меньше, – вещал он, – реки сохнут, дичь перевелась, климат испорчен, и с каждым днем земля становится все беднее и безобразнее!..

– Голуба! – Варсонофьич, не выдержав, кинулся к говорившему. – Дай расцелую, разумник ты наш!..

– Стоп! – загремел кто-то с небес трагическим тенором. – Марина, я же просил держать массовку в узде!

Наперерез Варсонофьичу метнулась антрацитная брюнетка в длиннополом кожухе, расшитом райскими птицами. Лихим наметом настигнув дедка, она опрокинула его в снег.

– Бороду долой! Фамилию узнать! – заливался небесный тенор.

Антрацитная Марина рванула Варсонофьича за бороду. Дедок заверещал стреляным зайцем. Но тут операторский кран подал на землю небесного тенора, чьи дерзкие усы и вельветовая кепочка-плевок выдавали профессию кинорежиссера. Из кустов повалил киношный люд. Инцидент выдохся.

– Ну, баба-зверь! – с благоговейным страхом сказал дедок, плюясь снегом. – Это сколько же тебе платят за такую овчарочью службу?

– Какое полотно лудите, шеф? – Квант по-свойски напер на режиссера. – Случайно не в жанре мюзикла? А то есть несколько песенок в духе раннего Окуджавы. Будем знакомы: Квант Михайлов. Эти – со мной.

– Весьма… – сказал режиссер, ничуть не интересуясь. – А мюзикл – увы – нет! Снимаю чеховского «Лешего». Внимание на площадке! Сразу еще дублик, пока не остыли! Марина, артисту Перелоеву коньяку.

– Коньяк кончился, – отозвалась антрацитная Марина.

– Тогда и съемка окончена! – вспылил режиссер и повернулся к нам. – Это и есть наше кино! Вот о чем в «Крокодиле» писать надо! На Чехова и коньяку нет! Бред собачий!

– Вот уж верно: шелк не рвется, булат не сечется, красно золото не ржавеет, – встрял Варсонофьич. – Я это к тому, что Антон Павлович чуть не сто лет назад этакие слова про лес написал, а глядел в нынешний день, как в воду!

– Это есть очень понятно, – сказала подошедшая Ыйна, дернув плечиком. – Классик!..

Режиссер мотнулся в сторону Ыйны и откровенно напрягся:

– Эта девушка с вами? Марина, возьмите у нее телефон. Черт знает как смотрибельна!

– Пошли отсюда, мужики! – сказал сразу помрачневший Квант. – Где кино снималось, там былинка не растет. Где уж ископаемой твари выжить?

Смеркалось.

Глава восемнадцатая

В ЗАСАДЕ

Наша трехдневная засада не дала никаких ощутимых плодов, кроме симптомов острого респираторного заболевания да занудной песенки о девушке с янтарного побережья, сочиненной Квантом с явным намеком на Ыйну.

– А вы примечайте, что за лес окрест, – сказал Варсонофьич, возомнивший себя начальником после исчезновения Семужного. – Половина дерев цела, а половина будто выкушена. Чуете, чем пахнет? Весной! А весной любое чудовище, ежели оно самец, что затевает? Брачные игры! Из него природная сила прет. Оно себе соперника шукает, чтобы рога ему поломать. А поскольку наша зверюга – уникум, то и соперника ему нет. Вот тут оно с досады и землю жрет и стволы через себя кидает. Только от него такая порча здешнему лесу вышла. Тут нам его и стеречь!

– Это жизнь! – вздохнул Квант, глядя в костер. – Утки все парами, и даже ископаемой нечисти нужна подруга!

– Это есть типичный мужской разговор! – дернула плечиком Ыйна. – На такой разговор мое воспитание закрывает мне уши. Ах!

Рядом затрещали кусты. Кого-то несло на огонь костра.

– Я сейчас покажу ему брачные игры! – шепнула Ыйна, нацеливая в темноту вороненый ствол своего пистолета.

– Погоди! – скомандовал Варсонофьич. – Кажись, не оно! Кажись, это хозяин леса – медведь. Его лаской брать надо. Михаил Иванович, это ты?

Неясный силуэт двинулся к костру.

Глава девятнадцатая

ХОЗЯИН ЛЕСА

– Я не Михаил Иванович, а Петр Федорович! – сказал неясный силуэт, становясь ясным. – Почему костер жжете? Документы!

И все же П. Ф. Барсукова можно было величать хозяином леса, поскольку исправляет он в Ленинградской области должность главного лесничего. Однако новый знакомец не клюнул на лестное прозвище. И вот почему.

– Кроме нас, работников Минлесхоза, – поведал он, – хозяев леса еще видимо-невидимо. И каждый пользует «свой» лес, как ему вздумается. Кто рубит почем зря, в деньгу превращает. Кто – наоборот. Вот в Подпорожском районе, к примеру, лесосека «Межсовхозлеса» вообще пилы не знает. Гниет там лес…

– Это как же так? – зашумели мы, успевшие загодя почитать кое-какие документы. – Ведь года два назад было решение бюро обкома о передаче всех лесов Минлесхозу!

– Было, – кивнул наш собеседник, – только осело это мудрое решение где-то в облисполкоме. Да что наши «хозяева»! В ленинградских лесах трудятся, кроме местных, 57 приезжих организаций-заготовителей.

А у нас с ними разная психология. Дали они сегодня лишний кубометр деловой древесины – завтра уже герои! Мы же пока тот кубометр заново вырастим – сто лет пройдет!

– Это двойной абсурд! – воскликнула Ыйна, сделав такие большие глаза, что Квант со стоном взялся за сердце, а дедок воровато перекрестился. – Мой папа сам сажал сад и сам собирает в нем яблоки. Других не пускает, пожалуйста!

– Одни перерубают, другие недорубают!.. Я все-таки ни черта не пойму! – вмешался Квант. – Давайте для ясности поставим вопрос ребром: что хуже – переруб или недоруб? – Оба! – отрезал лесничий. – Ведь в чем тут самая скверная хитрость? Где-то весь лес состригли «под нулевку», а в другом месте вообще не трогали. В целом по области картина вроде бы пристойная. А лесу от такого варварства вред неописуемый! Так, слово за слово ткалась затейливая вязь нашей беседы, пока ее не оборвал чистосердечный смех лесничего.

– Чудовище, говорите? Да лес здесь оттого выщипанный, что заготовители вырубили только хвойные. Древесину лиственных пород мы ведь все никак не научимся обрабатывать!

– Брачные игры! – Ыйна испепелила взглядом Варсонофьича. – Я имею неясность. Известно, что субъект, муравейник разоривший, за такую шалость должен платить до ста четырнадцати рублей пятидесяти копеек, пожалуйста. Субъект, самовольно в лесу свою козу пасущий, платит за это удовольствие тринадцать рублей пятьдесят копеек. Когда учтены такие тонкости, почему вы не бьете рублем по неразумным головам?

– Бьем! – вздохнул лесничий. – Вот в минувшем году за неочистку лесосек мы взыскали штрафов 20 477 рублей, за оставление высоких пней – 3 306 рублей, за самовольную рубку – 75 306 рублей, за нерациональную разделку – 39 080 рублей. Короче, штрафов и пени набралось больше чем на полмиллиона!

– Семечки! – усмехнулся Квант. – Вот в Архангельской области – это размах! Там в позапрошлом году только за не вывезенную из леса древесину почти девятьсот тысяч рублей заготовителями уплачено! – Что им те тыщи! – махнул рукой Варсонофьич. – Не из своего, а из государственного кармана они их достают!..

И наступила пауза, необходимая, чтобы каждый в который раз мог подумать о необъятности и щедрости государственного кармана. – Ах! – вдруг воскликнула Ыйна, копошившаяся в пожитках. – Смотрите, что я имею! Откуда ни возьмись, пожалуйста!

В дрожащей руке она держала четвертушку бумаги, на которой неровным почерком было нацарапано: «Срочно следуйте четыре километра от вашего бивуака к северу».

Глава двадцатая

РУКА СЕМУЖНОГО

Мы стояли вокруг холмика, заваленного сосновыми лапами, и, не веря своим глазам, читали простую надпись на простой папке «скоросшивателя»:

ДОКТОР БИОЛОГИЧЕСКИХ НАУК, ПРОФЕССОР Г. О. СЕМУЖНЫЙ.

– Видно, прах в родные места перевезли… – выдавил наконец Варсонофьич.

Но тут послышался журчащий русалочий смех, и профессор Семужный собственной персоной выглянул из шалашика, по досадной случайности принятого за печальный холмик.

«Читатели избавят меня от излишней обязанности описывать развязку», – написал Пушкин, заканчивая повесть о барышне-крестьянке. Последуем и мы примеру гения. Не будем утомлять читателя рассказом об избавлении Семужного из лавинного плена, о бегстве профессора из травматологического пункта и т. п.

– Коллеги! – говорило вернувшееся светило, точно ребенка, баюкая руку, закованную в гипс. – После Баксанской катастрофы я имел весьма примечательную беседу в Министерстве лесного хозяйства. И мне стало абсолютно ясно, что наша экспедиция опять пошла по ложному следу. Странные вещи, творящиеся в наших лесах, отнюдь не результат баловства некоего гипотетического зверя. Когда вы увидите тысячи гектаров поломанного и иссохшего молодняка, знайте – это гуляли напропалую трелевочные тракторы. Когда вы увидите в лесу сотни гектаров мусорной свалки из ветвей, вершин и комлей, знайте – это следы бесхозяйственной, нерациональной разделки древесины. Когда вы увидите тысячи гектаров искалеченного леса, знайте – это последствия условно-сплошной рубки, при которой заготовитель берет древесину только высших сортов, а все остальное бросает как попало. В одной только России год назад Минлеспром заплатил за подобные надругательства над лесом 10 миллионов 732 тысячи 624 рубля! Но пусть никакие «штрафные санкции» не притупят вашей бдительности! Знайте, коллеги, все нарушения правил отпуска леса на корню и правил лесопользования были и будут существовать до тех пор, пока в наших лесах нет одного настоящего хозяина, пока заботятся о лесе одни, а используют его другие! И чем покорно смириться с таким положением, я готов скорее дать на отсечение свою вторую руку!..

Глеб Олегович грозно взметнул над светлой своей головой руку, закованную в гипс. Мы уже готовы были взорваться аплодисментами, но тут в профессорском вигваме надсадно запищал зуммер.

– Крокодил вызывает на связь Семужного! Крокодил вызывает Семужного! – бился в портативной рации московский голос.

– Я Семужный! Я Семужный! Прием! – отозвалось светило.

– Глеб Олегович, есть новости! Поступил сигнал тревоги из…

Но тут по прихоти какого-то полупроводника рация икнула и внезапно обволокла нас таборным голосом Наны Брегвадзе; «Ехали на тройках с бубенцами!..»

Профессор с изменившимся лицом поворотился к нам.

– Тревога!.. – сказал он.

Ленинградская область.