Текст книги "Жизнь номер 666: "За Городом — там, где свобода" (СИ)"

Автор книги: Сергей Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Жизнь номер 666: «За Городом – там, где свобода»

Глава 1. «Начало». Юка, Рысь. Последние дни апреля

Нудное предисловие, которое легко пролистать

В результате глобальной войны человечество исчерпало ресурсы Млечного Пути. Навсегда утратив возможность колонизировать соседние галактики, люди постепенно деградируют в преддверьи конца.

Во время войны на планете Диэлли был построен громадный Город – комплекс по производству самосовершенствующегося биооружия, которым и являются наши милашки-пушистики – Рысь и Ягуар.

Война позади, и оружие больше не нужно. Зато, требуется еда. Город превратился в колоссальную мясную ферму. Для контроля над подопечными, был создан культ.

На каждой освоенной планете Галактики установлена Станция Гипермаяка, обеспечивающая мгновенную связь с другими Станциями и мгновенное перемещение звездолётов. Сердце каждой Станции – квантовый нейрокомпьютер. Все компьютеры связаны в громадную сеть – сверхразум Галактики. Человечество утратило контроль, теперь сеть Маяков совершает прорывы в науке, изобретает, создаёт предметы искусства и контролируют человечество при помощи установленных в головы людей нейрочипов. Её цели находится за границами человеческого понимания. Но сам собой напрашивается вопрос: как получилось, что под тотальным контролем Маяков разгорелась отнявшая все ресурсы война, и человечество зашло в тупик?

В головах Ягуара и Рыси тоже установлены нейрочипы. Люди и другие создания общаются друг с другом не при помощи звуков, а по радиосети. Слово "сказал" в тексте книги означает – "передал". Чипы также используются для управления техникой – электронными устройствами, глайдерами, электромобилями – "коробками". Герои способны проводить пси-атаки на чипы существ и людей, вмешиваясь в работу их мозга и организма в целом, взламывать устройства и системы.

Главный герой – Ягуар, сосредоточившись на собственном внутреннем мире, получает доступ к своим подпрограммам и возможность изменить себя, других и весь мир.

Это настоящая магия и единственная достойная цель.

Вот только, в какую сторону качнутся весы? Не станет ли Ягуар, получив безграничную власть, таким же, как бесчувственные Властители? Не предаст ли любовь?

Не стоит воспринимать написанное буквально. Я сказочник, но это не сказка, а правда о нас. Пишу среди Городов, построенных не для Людей, а им вопреки, в кругу неприветливых обитателей. Любые несовпадения случайны.

Герой этой книги, Верховный Властитель, сказал: «Готов разбить лоб о ступени Храма, чтобы забыть о том, что я в зоопарке. Да только, молись не молись, если увидел зверьё и железные клетки, назад пути нет». А как нам известно, Верховный Властитель не ошибается.

Книга полна метафор и аллюзий: звери, обитающие в хрущёвках; чёрная кровь, на которой работают двигатели; самоисследование; поедание друг друга и добровольное отдавание любимым себя; зверь – покоритель миров, выходящий из моря; звёзды на небе… Имеют значение даже даты и имена. Впрочем, абстрактное мышление нынче не в моде, и большинство прочтёт, не задумавшись. Не стану по этому поводу переживать.

«Мне кажется, что под внешней оболочкой скрывается зверь… Я знаю, что это моя фантазия, что люди, которые окружают меня, действительно люди, они останутся такими всегда – разумными созданиями, полными добрых стремлений и человечности, освободившимися от инстинкта, они не рабы какого-то фантастического Закона и совершенно не похожи на зверо-людей. Но все же…»

Герберт Уэллс «Остров доктора Моро»

Ствол, что упёрся в висок Ягуару, был очень холодным и твёрдым. Не таким, как у обычного оружия – тёплого и живого, стреляющего облачком спор. Глаза соперника прикрывали тактические очки – крайне редкий, и в целом, запретный предмет. Похоже, законы его не особенно волновали.

Ягуар зарычал. Его уши слегка шевельнулись, взъерошились кисточки, и мой мир померк…

Я снова на нашей обшарпанной кухне. Малюсенькие ручонки, что были недавно лапами – только прорезались пальцы, засовывают в рот ледяной виноград. За окном валит снег – ещё только начало весны, мне два месяца отроду, а не четыре.

Я немногое знаю о мире. Знаю, что я – это я, и что я – Человек. Что у Человека есть Стая – самое главное в жизни. Знаю, что Люди все разные – есть на свете Ежи, Жуки, Обезьяны, Шакалы – и всякий способен на что-то своё. Знаю то, что я – Рысь. Что родители ушли охотиться на Ягуаров, враждебную Стаю, и притащат их мясо. Знаю, что мясо я не люблю, а вот почему – не знаю. Оно, в основном, для мутаций – чтоб не было Жажды. Еду выдают Властители. Знаю, как решать интегральные и дифференциальные уравнения. Знаю, как вычислить площадь криволинейной фигуры…

Я многое знаю. Но в то же время так мало!

Что я такое? Что это значит – быть Человеком?

Вот он, главный вопрос!

Быть Человеком – значит купаться в чужой бескорыстной любви. Быть Человеком – значит любить в ответ: сестру, мать, отца, свою Стаю и Город.

Поблизости что-то шуршит.

Странно… Я маленькая, но мне известно, что значит «замок». Чужих он не пустит!

Замок… Он вдруг щёлкает – тихо-тихо, и двери тоскливо скрипят.

Я сижу, замерев. Ушки слегка поворачиваются, стараясь не упустить даже маленький шорох. Хвостик вздрагивает от страха. В тонких пальчиках – ягода винограда. Другая – во рту, я боюсь её разжевать, боюсь выплюнуть и боюсь проглотить.

Я – уже больше не я.

Я – это страх.

За кухонной дверью, за рифлёным стеклом, я вижу тень, и закрываю ладонью рот.

Как удержаться, как не закричать?

Вот только, чем тишина мне поможет? Я ведь не прячусь за шторой, я сижу в центре кухни за обеденным белым столом!

Тень уже на пороге. Это мальчишка – почти такой же, как я. Такого же возраста, может немного постарше. С такими же ручками, ножками – которые месяц назад, когда он ещё не ходил на двоих, были мягкими лапами. С таким же хвостом – правда, чуть подлиннее. С точно такой золотистой и переливчатой шерстью – только немного другая расцветка. Точно такие, как и мои, голубые глаза.

Они глядят на меня, и они не пустые, как у всех взрослых. В них апрель и весеннее ясное небо, которое я никогда не увижу, ведь в руке Ягуара нож – огромный, чёрный и страшный.

Мальчишка подходит ближе. В глазах я читаю решимость. Этот не струсит, хоть от ночного горшка – миллиметров сто.

Впрочем, кого тут боятся, ведь Стая ушла! Двухмесячной девочки, у которой от страха течёт по ногам?

…Текло по ногам. Было страшно – предельно, и так же предельно приятно. По обмякшему телу бежали мурашки.

Пси-атака! Самая мощная в моей коротенькой жизни.

– Ну как? Отошла? – сказал-передал Ягуар. Он был спокоен. Почему бы и нет, ведь оружие голокожих теперь у него, а у меня – лишь вонючая мокрая шерсть.

Оружие… На что я надеялась, зачем я его доставала?

Впрочем, Ягуар не сможет меня так просто убить – не имеет права. И пистолет он обязан вернуть – если я покажу интеллект, докажу своё право на жизнь…

– Существует ли замкнутая выпуклая гиперповерхность, у которой гауссова кривизна является заданной функцией единичного вектора внешней нормали? – Ягуар прищурил глаза. – У тебя пять минут.

Ну вот, я получила Задачу.

Мы сидели лицом к лицу, на паре бетонных блоков, под которыми таял сырой залежалый снег.

Ягуар был похож на другого – того самого мальчика, который когда-то давно, семьдесят дней назад, спас мою жизнь, не убив.

Что ж… Наше существование наполнено злым сарказмом. Один Ягуар не убил, а другой убьёт.

Тотбыл совсем молодой, без кисточек на ушах, ещё не способный к пси-нападению.

От воспоминаний мои ушки дёрнулись, и Ягуар произнёс:

– Только попробуй!

Подумал, что я собираюсь напасть? Смешной! Куда мне против него!

– Юка! Ты понапрасну теряешь секунды!

Имя! Откуда он его знает? Неужто умеет копаться в чужой башке?

Я знала, что если не выдам решение, то Ягуар отрежет мне грудь – самый лакомый кусок тела, изнасилует и убьёт. Конечно, при самом плохом раскладе. Он может сделать иначе: грудь отрезать, убить, а оттрахать потом. Или грудь отчекрыжить в последнюю очередь…

Её у меня почти нет, этой самой груди, я ещё молодая. Но рассчитывать на лёгкие варианты не стоит. Мечтать, впустую теряя минуты – тем более. А я всё никак не могла сосредоточиться на Задаче, разглядывая мучителя и будущего убийцу.

Похож… Впрочем, разве я различу Ягуаров? Для меня они все на одно лицо! Ну, почти…

Как глупо! Отдать невинность и жизнь ему! Разве я об этом мечтала, сидя ночами на крышах и глядя на звёзды?

Глупо, но… Ничего необычного, таков этот мир. В эту минуту где-то дрожит другая девчонка, и в её голове – те же мысли. Никто здесь не уникален – ни я, ни мой монстр.

– У тебя три минуты, дура! – он отвернулся к стене, ему будто было противно от собственных слов. – Я тебя быстро убью – перережу горло. И не дотронусь! Не думай об этом… Сосредоточься, пожалуйста!

Я вздрогнула. Неужто он, всё-таки, мысли читает! Не слышала о подобных мутациях.

И… До чего же он странный! Сам же напал! А убивать, как будто, не хочет!

Нет! Он прав, нужно сосредоточится! Биочип, в котором при получении Задачи сработал таймер, выдавал в мозг значения: «2:50», «2:49», «2:48»…

Я больше не думала о Ягуарах, Стаях и собственном прошлом. Теперь была только Задача, и от решения зависело всё…

На «ноль – пятнадцать» я доложила ответ. Оказалось, Задача вполне по зубам!

Не справившись с наслаждением, я зарычала. На снег с обнажённых клыков упала слюна.

Щёки вспыхнули от стыда. Что он обо мне подумает! Веду себя, словно зверь!

– А ты молодец! К моему сожалению…

Я не слышала в его голосе сожаления. Наоборот, Ягуар был доволен, будто с пятнистых плеч свалилась гора.

Но… Зачем тогда всё? Для чего он напал?

Ягуар снял очки и протянул пистолет рукояткой вперёд.

Это же он! Тот самый мальчишка из прошлого! Повзрослевший и возмужавший, но он! Не забыть мне его особенные глаза. Не пустые и равнодушные, как у других. Нет, в них живой, любопытный ум. В них интерес, тяга к миру и умение сострадать. Из-за них, из-за этих глаз, я живу и дышу.

Так вот, для чего он напялил очки! Вот откуда он знает имя – его я когда-то сказала сама.

Меня осенило: я ведь влюбилась! В него, в Ягуара! Втюрилась по самые ушки, с кисточками-антеннками на концах!

Неудивительно! Во врага, который сильнее, но заботится, а не убивает, втюхаться элементарно!

Будто во сне, я взяла пистолет и засунула под рубашку. Воткнула за пояс штанов пониже спины.

– Ты свободна!

Я вскочила и развернулась, чтобы уйти, но Ягуар вдруг продолжил:

– Юка! Можно поговорить?

Я обречённо присела обратно на холодный бетон. Хотелось сбежать – сидеть перед любимым во влажных штанах было стыдно до жути. А Ягуар, как назло, пялился прямо на мокрые пятна.

Да пошёл он! Сам виноват – выпотрошил пси-атакой мозги!

– Меня зовут Дин.

Дин… Какое красивое имя! Будто бы в небе – там, где покой и свобода, звенит колокольчик.

– Моё имя ты знаешь. Спасибо за то, что тогда не убил.

– Юка… – Ягуар с трудом подбирал слова. – Я рад, что не пришлось убивать сейчас. Если по-честному, я бы не смог…

– Не смог? – я нахмурилась. – Зачем же тогда…

– Мне нужно оружие!

– Мой пистолет?

– Пистолет? – теперь нахмурился он. – Аа-а! Это не пистолет, а вихревой револьвер Властителей.

– Властителей? Вот ещё! Голокожих!

– Пусть так…

– Он зубастый, как ты!

– Да какой я зубастый! Вот, тебя упустил – опять. А револьвер… Внутри взрывается монокристал, и оружие «выстреливает» солитон – единственную звуковую волну. «Зубы» защищают стрелка – гасят волны, идущие в стороны.

– Откуда ты знаешь?

– Большинство живёт не задумываясь, повторяя всё за другими. Я не такой… – Дин улыбнулся мечтательно, будто увидел что-то приятное. – И ты не такая! Я это сразу заметил, в самую первую встречу, – он, наконец, оторвал взгляд от штанов. – Когда в глаза посмотрел!

Надо же! И он про глаза! Вот значит, как родственные души находят друг друга! Даже, когда они в разных шкурах.

– Дин… – я в первый раз произнесла его имя. Стало тепло и приятно. – Дин! Для чего он тебе? Он тяжёлый и неудобный!

– Чтобы убить Властителей. Наше оружие их не берёт!

– Убить Вла… – мои глаза чуть не вылезли из орбит. – Ты не боишься такое произносить? Он же всё слышит!

– Кто? Творец? Создатель Всего?

– Ну… Да…

– Может, и нет! А может, слышит. Но знаешь, что я скажу… Если не хочешь издохнуть как раб, нужно о страхе забыть!

Видит Творец, я бы хотела, но как? Хвостик нервно подёргивался, под шерстью от жути бежали мурашки, а сама она встала дыбом – защитный рефлекс, чтобы казаться побольше.

Смех! Кого испугает четырёхмесячная девчонка?

Дин заметил и расхохотался.

– Ты чего распушилась? Боишься? – он вдруг перестал улыбаться и заявил: – А не боялась следить за Оленем? Не боялась стащить револьвер? Может, ты не такая уж и трусиха?

– Ты что, следил?! – я вскочила, от возмущения сжав кулачки. – Бегал за мной по пятам?!

Дин оставался спокоен и даже ничуть не смутился.

– Да, я следил. Ходил за тобой с того самого дня.

Глава 2. «Вылазка». Дин, Ягуар. Первые дни марта

– Электронщик и взломщик – это прекрасно. Стае с тобой повезло. Но…

Я подумал: «Почему всегда есть какое-то “но”?»

– …каждый должен уметь и другое. Доказать своё право на жизнь! – голос отца был, как острый клык. – Пойдёшь в их район и убьёшь детей – всех, кто остался. Мы же, займёмся взрослыми. Усёк?

Я быстро кивнул. Прошёл к себе в комнату, выдвинул ящик стола. Вытащил нож, подарок отца. Чёрный, во тьме незаметный, и качественный – из стали S7. Но, как по мне, чрезмерно большой и широкий.

– Если в семье обошлось без убийств, и никого не сожрали – можно считать, что брак удался! – доносилось из кухни сквозь полузакрытую дверь.

Вспышка безумного хохота… Видимо, пьют стимулянты.

– А ведь Рыси чуть было не снюхались с Леопардами!

– Это в прошлом. К счастью, Рыси – не Ягуары. Наплодили предателей!

– Может, теперь мы с ними договоримся?

– С кем, с Леопардами? Что у нас общего? Подумал бы лучше о Рысях, ведь они ещё живы! О предстоящей грызне! Не рычи раньше времени, пока не схватил судьбу за усы!

Я перекинул нож из ладони в ладонь. Рукоять выскользнула из пальцев – непослушных, полностью выросших пару недель назад. Нож шумно свалился на пол. Смех оборвался.

– Выронил нож! Ну даёт!

От новых взрывов веселья звякнули стёкла в двери, и я с изумлением понял: взрослым мучительно страшно.

А я? Может, я мал для подобных заданий? Только три месяца отроду. Вроде, немного… С другой стороны – четверть жизни. Отцу только шесть, но у него на счету уже сотни врагов.

Как бы там ни было, реальность не спрашивает, хочешь ты чего-либо или нет, а подбрасывает на хвост приключений. Ты ползёшь вперёд, невзирая на груз, или дохнешь.

Значит, пора! Время выпустить первую кровь!

Ряды одинаковых бетонных домов, бесконечные жилые ячейки.

Сугробы и жёлтые пятна. Тишина, только ветер воет в антеннах базовых станций и носит пакеты. На кустах вьются мутно-прозрачные полиэтиленовые обрывки. Улицы провоняли рысиной мочой.

Не то, чтобы в Городе не было урн, а в домах – туалетов. Но, разве станет кто напрягаться, неясно зачем. К тому же, территорию нужно пометить, чтобы внушить неприятелю страх.

Неподалёку урчат экскаваторы – Властители-без-лица роют землю. На них прикрикивают Властители.

Город стар, его улицы вечно разрыты, коммуникации порваны, из люков валит пар, прёт дерьмо или бьют фонтаны воды. А Властители-без-лица вечно роют.

Я брёл среди жуткого вражьего запаха, среди стен, расписанных граффити: «Ягуары – ублюдки!», «Смерть!», «Отсоси-ка, приятель!», и трясся от ужаса – ужаса перед врагом, и ужаса перед тем, что мне предстояло.

Резать детей, таких же, как я… Разве наш мир нормальный?!

Но… Ведь месяц назад Рыси слопали маму. Чего их жалеть!

Я вытащил нож. Нужно быть осторожным, наверняка оставили часовых.

От страха хотелось в кусты, и тот же страх не давал это сделать на чужой территории. Уши торчали, хвост дёргался и топорщилась шерсть.

Не выдержав, я спрятал нож и опустился на четвереньки. В таком положении стало полегче. От коробки к коробке, и от куста к кусту, я пробежал ещё метров двести, и юркнул в подъезд.

Запах тут был нестерпимый – такой, что я еле сдерживал рык. Чихнул пару раз. Облизнулся. Проскочил пару пролётов, мимо облезлых, изъеденных плесенью стен.

Замер. Что-то меня привлекло – что, я не знал и сам. Вернулся, встал перед дверью, нащупал в кармане деблокиратор и подключил к замку провода.

Что-то было не так. Но что?

Я учуял запах, едва открыл дверь – сквозь рысиную вонь пахло мамой.

Так вот, в чём дело! Вот, что не так!

Из глаз вытекли капли, скользнули по шерсти и шлёпнулись на замызганный пол.

Я вытащил нож и прошёл в коридор, а оттуда – на кухню. Здесь пахло едой и чаем, но больше – рысями всех возрастов и свежей рысиной мочой.

Меня передёрнуло.

Она была здесь, за столом. Девчонка, чуть младше меня – на месяц, не больше. Застывшая неживым изваянием, напрудившая от страха в штаны – капли всё ещё падали на пол. В не до конца сформированной полулапе-полуруке лопнула зимняя виноградинка, и по едва появившимся пальцам тоже текло.

Рысь была необычной раскраски – пятнистой. Обычно они равномерно окрашенные – золотистые или слегка голубые.

Впрочем, неудивительно. У нас ведь война. Видимо, лопала Ягуаров – то мясо, что ей приносили родители. Лопала и изменялась.

В некоем смысле, теперь она тоже слегка Ягуар. Но думать об этом не нужно.

Мамин запах шёл от девчонки, пробиваясь сквозь вонь. Я перехватил взгляд, и сердце застыло.

Глаза! Как у мамы – синие, ясные, словно весеннее небо. Таких почти не бывает. Чаще всего, у Людей глаза жёлтые, мутные.

Я содрогнулся от страшной догадки.

Она же её и сожрала! Эта тварь сожрала мою мать!

Я поднёс к горлу нож и слегка надавил. По золотистой шерсти заструился карминовый ручеёк, а девочка намочила штаны.

Опять! Ну и трусиха!

Вспомнился смех отца, чуть безумный от страха.

Сегодня я понял: героев в Городе нет, мы все лишь пытаемся выжить. А значит, нет смысла судить. Я тоже трус, не лучше дрожащей девчонки.

Был бы не трус, не убрал бы нож.

– Тебя как зовут?

От ужаса Рысь не могла говорить. Только тряслась и надсадно дышала.

– Ну! – скрежетнув табуреткой, я сел напротив.

Она плюнула на тарелку застрявшую во рту виноградину – видимо, не могла проглотить.

– М-меня з-зовут Юка. Чего ты меня не убил?

– А надо?

Она вздрогнула. Вытаращила без того большие глаза.

– Н-нет, н-нет! Пожалуйста!

Я и не собирался.

Уходить не хотелось. Рысь по имени Юка меня как будто поймала.

Но что я мог ей сказать, и о чём спросить? Я понимал всё и так, а она ничего не поймёт, даже если болтать три часа напролёт.

Девчонка, малявка, дура и Рысь! Что она может чувствовать? Что может знать? У неё-то родители живы! Таскают ей мясо – плоть моей Стаи!

Впрочем, может и нет – ведь наши пошли убивать! Может быть, в этот самый момент мой отец рвёт на куски её мать…

Я взглянул на Юку совсем другими глазами.

– Знаешь, где твоя мать?

Девочка опустила глаза.

– Покажи фотографии! Всех, всей семьи!

Для чего это мне? Но Юка достала планшет.

– Вот… Папа… Мама… А это – Азуми, сестра… – на экране остались следы виноградного сока, но Юка как будто не замечала. – Тётя и брат… А это – троюродный…

Я уже не смотрел. Зачем мне её подноготная! Вышел из кухни, и, ничего не сказав, тенью скользнул за дверь.

На улице валил снег. После обители Рысей здесь дышалось легко – всё познаётся в сравнении. Я с наслаждением втянул носом свежий морозный воздух.

А ведь не так давно он казался мне мерзким!

Я не стал заходить в другие квартиры – в этом не было смысла. Вышел из дома и сразу пошёл домой. Раскалывалась голова – мозг пытался оформить неясные ощущения в слова, но не получалось. Всё смешалось: мой дом и логово Рысей, свои и враги, запах мамы и вонь рысиной мочи.

Только одно я знал точно – понял со всей беспощадной ясностью. И понимание забрало надежды, мечты и стремления. Отняло будущее, всю предстоящую жизнь, и что с этим делать, я не понимал.

Холодные хлопья падали на мокрый нос и превращались в искристую влагу. То, что я больше не прячусь, я осознал слишком поздно – уже в тот момент, когда до ушей донеслись глухие удары тяжёлых лап.

Я обернулся.

Золотой молнией, разбрасывая в стороны снег, ко мне неслась взрослая Рысь.

Раздумья о жизни и мире имеют значение лишь в те моменты, когда тебя не жаждут сожрать. Иначе, нужно просто бежать.

Я так и сделал.

Прыгнул, выпустил когти, понёсся во весь опор. Руки и ноги скользили по льду, хвост не справлялся с тем, чтобы держать равновесие.

Я не оборачивался, но понимал – у меня шансов нет.

Жизненный опыт – весьма относительное понятие. Лишь год: зима, весна, лето и осень – вот всё, что у нас может быть. У большей части Людей не будет и этого. Мне тоже осталось недолго, в моей коротенькой жизни останется только зима.

Прижатые уши – не для того, чтобы быстро бежать, а из-за страха. Из-под рук в лицо летит снег…

Жизнь была не особенно долгой. Наверное, к лучшему. Похоже, что ничего в ней хорошего нет. Безумный хохот отца, боль и страх – нет смысла за это цепляться…

Рыси возникли из снежной дымки, будто из ниоткуда. Одни шли пешком, хромая, волоча перекушенные конечности, а то и вовсе без рук или ног, оставляя на белом пурпурные капли. Другие – ехали на покорёженных, исцарапанных и залитых кровью коробках.

Как же их много… Значит, это ещё не победа. Значит, их Стая жива.

Я решился, и глянул через плечо. Меня больше никто не преследовал – Рысь, поскуливая, бежала к своим.

Воспользовавшись моментом, я заполз под оставленную на парковке коробку. Посидел там пару минут и переполз под другую, а из-под неё – под третью.

До ушей доносился скулёж и стоны. Казалось, что воет весь мир, и похоже, что миру было не до меня.

Прижимаясь к земле и подрагивая от ужаса, я прополз открытый участок и юркнул в кусты.

Я мчался по улице, территория Рысей осталась далеко позади. А над серыми крышами догорал робкий весенний день – тот, в котором я понял, что никогда никого не убью.

Быть Человеком – значит ценить свою и чужую жизнь.