Текст книги "Верная возможность (СИ)"

Автор книги: Сергей Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Вот придурки, – пробормотал я и побежал им навстречу.

Один из охранников полез к себе под мышку. Я бросил ему в лицо противогаз и ушел вбок. Понимая, что тот, кто находится позади меня, стрелять не будет из-за боязни попасть в гостей, я ловко проскользнул мимо растерявшегося второго сотрудника "секьюрити" и сразу же почувствовал себя в относительной безопасности.

Несколько метров, отделявших меня от входа в банкетный зал, я преодолел без помех, аккуратно лавируя между присутствующими. Войдя в помещение, я первым делом поискал глазами Леночку, которая должна была находиться здесь. Однако найти ее в той куче народа, что скопилась внутри этого большого помещения, возможным не представлялось. Оставалось одно снова заорать так, чтобы слышали все, в том числе и она:

– Тревога! Террористы с атомным боезарядом в подвале! Газовая атака! – только теперь до меня дошло, как это все бредово звучит. Конечно, кричать надо было "Пожар!" – на такой праздничный призыв все, как правило, реагируют достаточно адекватно.

Внезапно сзади мне скрутили руки. И в этот момент я успел заметить повернутое ко мне побелевшее лицо Керим-оглы, который в этот момент стоял рядом с мэром и... Леночкой. Он делал знак двум смуглым типам в безупречного вида смокингах, у одного из которых в руке также была рация. Те направились в нашу сторону.

Кто-то схватил меня за волосы и потащил обратно в коридор. В таком положении мне не было видно ничего, кроме множества ног. Руки мои были выкручены и плотно прижаты к спине.

– Только не дергайся, парень, – произнес чей-то хрипловатый голос. Иначе будет хуже! Сейчас с тобой разберутся.

Я почувствовал, что меня на ходу похлопывают вдоль всего тела видимо, ищут оружие. Неожиданно заговорил еще один человек. У говорившего был сильный и уже знакомый мне акцент, хотя сам голос я слышал впервые в жизни.

– Господа, мы просим передать этого человека в распоряжение охраны стройки. Мы располагаем данными, что он пытается совершить террористический акт в отношении нашего начальника и имущества компании. Нам необходимо получить от него некоторые сведения, которые могут срочно потребоваться для предотвращения возможного ущерба, – чувствовалось, что составление такой мудреной фразы потребовало от говорившего мобилизации всех его мозговых ресурсов.

– Здесь распоряжается служба безопасности отеля, – заявил в ответ хрипловатый. – Сейчас пройдем в дежурку и разберемся. Хотите – пошли с нами.

Мы завернули за угол, прошли еще немного и остановились перед обитой чем-то вроде кожи дверью. Через несколько секунд меня втолкнули в какую-то комнату, и, протащив в прежнем положении еще несколько шагов, наконец-то отпустили.

Я сразу же развернулся на сто восемьдесят градусов. Передо мной стоял двухметровый парень со значком "секьюрити", за ним виднелся другой – тот, в которого я бросил противогаз. Рядом с ним стояли два молодца в смокингах.

– Обратно, к стене, – заорал двухметровый. – Руки вверх, ноги расставить на ширину плеч!

Внезапно я увидел, как один из молодцов вытягивает из-под смокинга пистолет с коротким глушителем, и, не раздумывая, что было сил толкнул здоровяка в его сторону. В тот же момент раздался выстрел, и ошарашенный громила, охнув, рухнул на пол.

Я метнулся вправо. Следующая пуля просвистела в сантиметре от моего уха. Я увидел, как второй охранник попытался ударить стрелка, но тут же получил пулю в лоб от другого бандита.

В этот момент моя рука наткнулась на что-то очень горячее, и я взревел от боли. Предметом, вызвавшим столь неприятные ощущения оказался чайник, мирно пофыркивавший на электрической плитке.

Внезапно раздался еще один выстрел, на этот раз громкий, и теперь уже откуда-то сзади меня. Один из террористов отлетел к стене и выронил из руки направленный мне в грудь пистолет. Второй выстрелил в том направлении, откуда прилетела пуля. Оттуда послышался вскрик и глухой удар.

Не дожидаясь, пока подойдет моя очередь, которую я и так уже успел уступить инвалидам умственного труда и ветеранам стрельбы по бронежилетам, я схватил по-прежнему что-то бормотавший себе под нос чайник, и запустил им в голову поднимавшемуся как раз в этот момент с пола первому стрелку. Вода из чайника выплеснулась ему прямо в лицо, и он, дико взвыв, упал на четвереньки.

Я в этот момент уже прыгал на второго террориста. В какой-то момент дуло его пистолета оказалось почти что перед моим лицом, но я успел оттолкнуть державшую оружие руку на мгновение раньше, чем раздался выстрел. Пороховыми газами, которые не полностью поглотились небольшим глушителем, мне обожгло щеку. Но меня уже было не остановить.

Упав на бандита, я кулаком вколотил ему нос внутрь его башки. При таком сильном ударе носовые перегородки обычно входят в мозг и разрезают его как масло, что отнюдь не способствует повышению умственной активности. Если, конечно, аллаха вообще заинтересует эта сторона деятельности своего нового слуги, погибшего в неравной схватке с неверными.

Повернув голову в сторону его ошпаренного сослуживца, я обнаружил, что тот, по-прежнему стоя на карачках, вслепую пытается нашарить свое оружие. Я встал и сильно двинул его ногой в висок. Он потерял равновесие и растянулся на полу, не пытаясь больше ничего предпринимать.

Я осмотрелся. Все это побоище было устроено в пока еще не обставленной как следует комнате, по-видимому, дежурке первого этажа. В задней стене был проход во второе помещение, в глубине которого виднелись пульт наблюдения с мониторами, показывавшими обстановку на этаже, и накрытый рядом с ним стол, куда, вероятно, натащили всяческой снеди из банкетного зала. В проходе лежал еще один охранник. На груди у него расплывалось кровавое пятно.

Я наклонился к детине, так и оставшемуся лежать посредине комнаты. Откинув полу его пиджака, я вытащил из наплечной кобуры пистолет. Как я и ожидал, это был стандартный "макаров", из которого под дяди-васиным руководством я стрелял неисчислимое количество раз. Валявшиеся на полу пушки террористов были чуть поменьше размером и к тому же снабжены глушителями, но мне не хотелось связываться с незнакомой моделью, и поэтому я просто отшвырнул их ногой подальше в угол.

Перешагнув через лежащее в проходе тело, я прошел во вторую комнату. Там, засунув в рот весьма аппетитного вида бутерброд с ветчиной, я стал рассматривать мониторы.

Гаража ни на одном из них видно не было, вероятно, там имелась своя дежурка, вне всякого сомнения в настоящий момент оккупированная бандитами. Зато великолепно просматривались парадный вход в отель, холл, банкетный зал и коридор перед ним. На первый взгляд все было спокойно, и происшедший инцидент никак не отразился на ходе праздника.

Немного потыкавшись на пульте, я быстро обнаружил ручку, которой управлялась камера, и с ее помощью принялся разыскивать в толпе гостей Леночку. Я нашел ее рядом с Керим-оглы. Тот вместе с еще одним типом, взяв ее под руки, тащил куда-то в угол. На лице девушки застыла вымученная улыбка.

Я выругался и выскочил из комнаты. Внезапно ожила рация одного из охранников, выпавшая у него из кармана.

– Ноль-пятый, я – ноль седьмой. Как дела? Прием.

Я схватил рацию, нажал кнопку ответа и равнодушным тоном произнес:

– Я – ноль пятый. Все нормально, ноль-седьмой. Этот тип просто псих какой-то. Мы его здесь посадили. Кстати, в том конце коридора кто-то пытается проникнуть в комнату, номера не разобрать. Давайте туда, а мы сейчас прибудем на ваше место. Как поняли, прием.

– Эдик, ты? – послышалось из динамика. – В какую комнату, что ты несешь?

Я со злостью бросил приемопередатчик на пол. Не получилось. Ну и черт с ним!

Подойдя к двери, я понял, почему в зале все было спокойно. Вход в дежурную комнату был сделан на совесть, с капитальной звукоизоляцией, так что даже звуки выстрелов из пистолетов охраны наверняка не были слышны снаружи.

Я снял пистолет с предохранителя и резко выскочил в коридор. Там никого не было. Держа оружие наготове, я быстро пошел в сторону банкетного зала. Миновав поворот, я увидел спешащего мне навстречу охранника.

– Даже и не пытайся, – громко предупредил я его, увидев, что он потянулся рукой к своему пистолету, скрытому под пиджаком. – Я с этой штукой умею обращаться не хуже, чем ты.

Приблизившись к нему, я резко ударил его ногой в пах, и, как только он опустился, добил ударом рукоятки пистолета по голове. Самое страшное, что ему грозило в данном случае – это несколько недель воздержания, усугубленного легким сотрясением мозга, но зато для меня он был теперь безопасен. Вытащив его пистолет, я зашвырнул его подальше за угол, после чего направился ко входу в зал.

Никого из охранников больше видно не было – по-видимому, они все-таки побежали проверять мое сообщение, и только один из них решил на всякий случай зайти в дежурку.

Часть людей из собравшихся в коридоре видели, как я расправился с "секьюрити" и все звуки вдруг разом смолкли. Затем раздался чей-то визг, и толпа стала рассасываться. Часть людей побежала в зал, часть – та, что поумней, – в холл, к выходу. Попытавшегося было выскочить из зала еще одного охранника, смели с ног и затащили обратно. В гордом одиночестве я проследовал ко входу.

Внутри царил хаос. Прибежавшие из коридора, что-то крича, пытались куда-то бежать, остальные ничего не понимали. Я увидел целящегося в меня из пистолета очередного сотрудника службы безопасности, но прицел ему тут же сбила пробегавшая мимо визжащая дамочка в платье с большим разрезом на спине.

В другой раз я бы обязательно постарался рассмотреть этот разрез поподробнее, но в настоящий момент мною владело не очень располагающее к этому занятию настроение. Поэтому я сосредоточил все свое внимание на поисках Леночки и Керима-оглы.

Я увидел их у левой от себя стены. Леночка, вжавшись в нее спиной, всеми силами сопротивлялась двум бандитам. У начальника стройки на лице была изображена какая-то кривая улыбка, у второго террориста надета маска безразличия.

В этот момент Керим грубо схватил девушку за волосы и поволок ее в дальний угол, который был закрыт какой-то шторой. Видимо, он понял, что в сложившейся обстановке, можно отбросить приличия, так как на них все равно никто не обращает внимания. Я побежал за ними.

– Стой, стрелять буду, – послышалось позади меня. Я поспешно нырнул за какого-то толстяка. Вместо ожидаемого одиночного выстрела вдруг грянула автоматная очередь.

Я оглянулся и увидел, как падает охранник с пистолетом. Позади него в дверном проеме стоял смуглый молодец с дымящимся "калашом". Итак, пошла игра в открытую.

– Ну поехали, – пробормотал я и выставил вперед левую руку, использовав ее вместо упора для пистолета. Несмотря на свой большой опыт, последний раз я в стрельбе практиковался все-таки очень давно и теперь очень боялся промахнуться и попасть в кого-нибудь другого. А стрелять надо было точно и только в голову – этот красавец тоже мог быть наряжен в жилетку.

Затаив дыхание, я плавно спустил курок. В ушах прогремел выстрел, а пистолет под действием отдачи задрался дулом кверху. Но террорист упал. Я развернулся и увидел, как занавес откинулся и показалась скрывавшаяся за ним дверь. Керим открыл ее и потащил за собой Ерохину.

В этот момент я озверел. И, наверное, мой мозг под действием нахлынувших чувств тут же с бешеной скоростью перекачал все, хранившиеся в его отдаленных закоулках полузабытые знания и навыки, куда-то под руку, потому что я, сам не осознавая, что делаю, тут же снова поднял пистолет, прицелился и выстрелил. Я не видел, но я точно знал, что пуля вошла второму бандиту прямо в голову.

В несколько прыжков, сбив по пути с ног расфуфыренную девицу с застывшим на лице выражением безграничного отчаяния, я преодолел расстояние до двери и в последний момент не дал закрыть ее, навалившись на нее плечом. Она распахнулась, и я влетел в какую-то полутемную комнату, стараясь одновременно удержать равновесие и не выронить пушку.

Успешно удалось мне только второе. Я упал на пол и сразу же перевернулся на спину, держа пистолет перед собой на вытянутых руках.

– Не надо, господин журналист, – послышался знакомый голос откуда-то из угла комнаты. – Иначе я выстрелю в нее. И мне, к сожалению, даже не придется ее, как вы здесь у себя выражаетесь, поиметь.

Я медленно повернул голову и увидел представителя цивилизованной страны, который одной рукой держал Леночку за волосы, а второй прижимал ей к виску маленький револьвер, сам при этом прячась за девушкой и одновременно ногой закрывая дверь.

– Медленно положи пистолет на пол и толкни его в мою сторону, приказал Керим-оглы.

Я молчал и не двигался.

– Быстро! Даю тебе две секунды! – злобно заорал турок.

– А потом ты покойник, – пообещал я. – Женщин на свете много, дурак, а я – один. Если я сейчас отдам тебе пистолет, то ты меня тут же пристрелишь. А если не отдам, то ты пристрелишь ее, а я – тебя. Ну а такой вариант мне как-то больше подходит.

– Подонок! – заорала Леночка мне. – Грязный подонок! Я думала... она осеклась. – А ты... – она зарыдала.

Я только усмехнулся. По глазам Керима было видно, что он колеблется. Я улыбнулся еще шире. И он не выдержал. Его рука дернулась, и дуло револьвера быстро повернулось в мою сторону.

Но я был быстрее. Это, наверняка, был лучший выстрел в моей жизни. Не целясь, без упора, лишь повернув кисти рук, я всадил этому дерьму пулю прямо в правый глаз.

Я вообще-то человек не хвастливый, но дядя Вася в этот момент мог мною гордиться. Наверное, я даже выстрелил лучше его самого. Да что там дядя Вася! Я наверняка выстрелил лучше, чем кто бы то ни было когда бы то ни было во вселенной за всю историю ее существования. Да что там вселенная! Да я... Гм... Впрочем, я человек не хвастливый.

– Грязный подонок! Сволочь! Свинья! – она колотила меня кулаками по груди и глотала слезы.

– Да нет же, нет! – убеждал я ее. – Это же элементарный психологический прием – показать человеку, взявшему заложника, что тебе абсолютно наплевать на жизнь последнего. И все! Как правило, тот ломается. Это же был наш последний шанс! Иначе он все равно бы убил нас обоих.

Я обнял девушку и стал гладить ее по голове и спине. Леночка гневно оттолкнула меня обеими руками.

– Не смей прикасаться ко мне, подлец! – она побежала к двери и попыталась открыть ее.

Я удержал ее, схватив за руку.

– Ты куда, там сейчас черт те что творится! Сейчас они и сюда прибегут!

Она повернулась ко мне и снова рассвирепела.

– Гаденыш! Да как ты вообще мог стрелять! Ты же мог в меня попасть! Леночка дала мне пощечину. – Отпусти меня, ты – бандит, насильник и убийца!

– Я отлично стреляю, – заверил ее я. – Я в армии, бывало, только так птиц на лету... – здесь я поперхнулся, натолкнувшись на пылающий леночкин взгляд.

Пришлось спешно отвести глаза и усиленно начать обшаривать ими комнату в поисках второго выхода. Усилия эти не пропали зря – я быстро обнаружил в углу стандартную дверь с круглым окошком.

– Давай сюда, малышка, – я потянул девушку в ту сторону.

– Отпусти, гадина, отпусти, не пойду я с тобой! – завизжала Леночка, взбрыкнула ногой, а затем неожиданно укусила меня за руку.

Я взвыл и хотел было уже грязно выругаться, но в этот момент дверь в зал распахнулась, и в проеме показалась чья-то здоровенная фигура с автоматом наперевес. Пришлось отвлечься. Я не целясь выстрелил в автоматчика и сразу же рванул на себя дверь с окном. Она, по счастью, оказалась не заперта.

Волоча за собой упирающуюся Ерохину, я выбежал на площадку. Сзади простучала автоматная очередь. Я снова выстрелил наугад в темноту и потащил свою спутницу вверх по лестнице. Она перестала сопротивляться и послушно следовала за мной. Ее вечернее платье с каким-то оборками развевалось сзади как парус и периодически цеплялось за перила.

Поднявшись на два пролета, я критически осмотрел Леночку.

– Значит так, – я рванул оборки и они со страшным треском оторвались от платья. Ерохина округлила глаза.

– Ты...

– Снимай туфли! – не дал я ей договорить, и, не дожидаясь ответной реакции, наклонился и стал стаскивать с ее прелестных ножек лодочки на высоком каблуке.

– Сволочь! – она сильно ударила меня рукой по спине. – Ты знаешь, сколько это платье и эти туфли стоят?

– Не дороже, чем все, что скрывается под этим платьем, – усмехнулся я, и, выпрямившись, выстрелил в показавшегося на лестнице бандита. На этот раз, судя по всему, я попал в цель, так как автоматчик покатился вниз. Бежим, только теперь быстро!

Мы понеслись вверх. Дело действительно пошло веселее. Поднявшись еще на пару этажей, я остановился, и, стараясь унять дыхание, стал прислушиваться. Снизу доносился неясный шум и какие-то выкрики, но ни чьих шагов на лестнице слышно не было.

– Так, давай сюда, – я попытался открыть дверь, но она оказалась заперта. Выругавшись, я достал служебный ключ, открыл дверь, впихнул туда Леночку и втиснулся сам. Мы оказались в темном коридоре. Судя по еле видным рядам дверей по обеим сторонам его, это был обычный жилой этаж. Кругом было тихо. Я снова запер за собой дверь и не торопясь двинулся по мягкому ковру.

Дойдя до первой комнаты, я попытался открыть ее дверь. Она подалась. Я в темноте поманил к себе Леночку. Она подошла. Снова взяв ее за руку, я проскользнул в номер. Там также было темно и тихо.

– Так, – я прижал девушку к стене. Не скажу, чтобы это мне было так уж неприятно. – Слушай меня. Сиди здесь и никуда не высовывайся, пока не приедет милиция. Запрись изнутри и никому, кроме них, не открывай. Через десять минут после того, как я уйду, можешь воспользоваться телефоном и поторопить их. Но не раньше! Вот тебе на всякий случай пистолет, – я сунул ей в руку "макаров". – Он заряжен, но я поставил его на предохранитель. Там еще есть патроны. Если придет кто-то другой – стреляй!

Милиции скажешь, что в гараже отеля находится атомная боеголовка, утащенная с "потаскухи" арабскими террористами во главе с главным инженером Фаталиевым и твоим другом Керимом, – Леночка расширила глаза. Я снова усмехнулся и собрался было продолжить свою мысль, но в этот момент моя обожаемая коллега сильно оттолкнула меня.

– Ты что, все это придумал для того, чтобы прижать меня к стенке и прокайфовать в таком положении целую минуту и семнадцать секунд?! возмущенно фыркнула она.

– У тебя потрясающее чувство времени, – буркнул я. – Но я люблю точных женщин. Уж если они скажут "да", то это точно "да". Правда, если "нет"... – не договорив, я выскользнул из номера.

Оказавшись в коридоре, я не стал возвращаться, а направился по нему в другой конец отеля. Если я правильно понял устройство здания, то там также должен был находиться служебный проход, даже не один. Так оно и оказалось. Выбравшись на площадку, я обнаружил, что на ней даже имеется лифт – по видимому, это был главный из такого рода ходов.

Однако воспользоваться им я не решился – из боязни привлечь к себе внимание, – а потому стал спускаться пешком. За дверью первого этажа раздавался еле слышный гул. На всякий случай я убедился, что дверь эта заперта, после чего принял решение спуститься в гараж.

Перед этим спуском я набрал в легкие побольше воздуха, после чего скатился вниз с максимально возможной скоростью. Несколько секунд после этого ушло у меня на то, чтобы открыть дверь. Затем, по-прежнему не возобновляя дыхания, я направился к ближайшему трупу в зеленой форме, лежавшему почти рядом с дверью. Только подобрав и натянув на себя валявшийся рядом с ним противогаз, я позволил себе новый вдох.

Переведя дух, я осмотрелся. В гараже на первый взгляд ничего не изменилось. Конфисковав у мертвого бандита также его короткоствольный автомат с глушителем, я поискал глазами фургон. Но его нигде не было видно.

До меня стал доходить смысл происшедшего. Ну конечно, газовая атака была устроена совсем не в честь сдачи гостиницы. Просто кто-то хотел захватить боеголовку. И ему, этому "кому-то", судя по всему, затея его удалась. По всей вероятности и выстрелы по фургону во время моей поездки тоже были делом рук этого "кого-то".

Сняв автомат с предохранителя, я испуганно огляделся. Но вокруг все было спокойно. Непрошеные гости, по-видимому, просто забрали фургон и быстренько укатили восвояси. Я решил, что настала самая пора убираться и мне, и быстрым шагом направился к выезду из гаража, по-прежнему сжимая в руках "калашников".

По пути взгляд мой упал на тело лежавшего вниз лицом полковника Хмелько. Я пнул его ногой, и мне вдруг показалось, что в ответ послышался слабый стон. Я остановился и перевернул предателя великого славянского братства на спину. Он по-прежнему был в противогазе. Чья-то автоматная очередь перебила ему ноги, но он был жив.

– Привет, пан полковник, – обрадовался я неожиданной встрече и стащил с него противогаз. Хмелько шумно задышал и принялся что-то шептать. Я глядел на него примерно минуту, после чего снял и свою маску. Воздух в гараже оказался свежим и чистым, – вентиляцию турки, по всей вероятности, отгрохали все-таки на совесть. А может, просто газ был быстрорассеивающимся.

– Ну вот, а теперь немного поговорим, – удовлетворенно заявил я. Как дела, господин специалист по ракетным двигателям? Как самочувствие? Впрочем, это меня интересует мало. Ответьте-ка мне вот на какой вопрос: что все-таки было в контейнере, а? Ядерная боеголовка, так?

Хмелько в ответ слабо кивнул.

– Ясно, – протянул я. – И вы решили загнать ее арабским террористам. Как вы с ними познакомились? Наверное, господин Керим-оглы имел определенные достижения в строительстве гостиниц также и на Украине, верно?

Полковник опять только кивнул, глядя на меня с непонятной пока что мольбой.

– Что же, должен вас огорчить, – я поджал губы. – Данная стройка оказалась для него последней. Но все равно качественной! А не ответите ли вы мне тогда: а с какой стороны прилепился тут господин Фаталиев?

– Родственники... – пробормотал полковник. – Азербайджан... Иран... Ирак... Да везде они... Господи, да помогите мне, я же загнусь...

– Ну конечно, – успокоил его я. – Значит он понадобился, когда стало известно, что боеголовки привезут сюда. Удобным местом "потаскуха" для вас оказалась, да? В задачу Фаталиева, конечно, входило упереть одну из них и под охраной привезти сюда, после чего она оказалась бы засунутой в какую-нибудь бетономешалку и в таком виде отправилась бы на турецком самолете в одну из арабских стран, так? И вы все вместе с ней, очевидно.

А организовал все это, вне всякого сомнения, господин Керим-оглы, переведясь тем временем с Украины сюда, и привезя под видом рабочих роту террористов? И что же, вся его фирма связана с арабами, или только он? Скорее первое, поскольку получить контракт на как раз удачно подвернувшуюся в этом городе достройку отеля сам он не смог бы. Значит, ниточки от него тянутся наверх... Кстати, а сколько лично вам-то за все это заплатили? – прервал я свои размышления вслух.

– Много, и вы получите половину, – прохрипел полковник. – Деньги в швейцарском банке. Только заберите меня отсюда поскорее, ради Бога!

– Да-да, немедленно! – воскликнул я. – Еще только один вопрос: а где же боеголовка сейчас?

Хмелько посмотрел на меня взглядом пьяного лося. Я развел руками.

– Нет ее – увезли!

– Я ничего не видел, – хрипло выкрикнул он. – Я только сейчас очнулся! Я не видел, кто в меня стрелял. Это – правда! Я вообще не знаю, кто на нас напал!

– Охотно верю, – я поднялся и продолжил свой путь к выходу из гаража.

– А как же я? – простонал полковник. Я не оборачивался. – Помогите вы же обещали. Мы же братья-славяне, в конце-то концов.

– Первый раз слышу, – усмехнулся я. – К тому же у меня дедушка по материнской линии был еврей. Самый что ни на есть пархатый.

У выезда из гаража стояло несколько спецавтомобилей, готовых к отправке своим ходом в аэропорт, и потому, поразмыслив, я решил не эксплуатировать свои натруженные ноги. Выбрав небольшую машину для перевозки раствора, я выкинул из нее тело шофера и отправился в путь.

Вынырнув на поверхность, я повернул на пустырь, предназначенный под парк. Мне очень не хотелось встречаться с милицейскими автомобилями, чье уже близкое присутствие выдавали громкие завывания сирен.

Хорошенько потрясшись по ухабам, мой "MAN" выбрался на оживленную автостраду, ведущую вдоль набережной. Особого опыта вождения грузовиков у меня не было, поэтому я старался ехать помедленнее и кроме того, чтобы успокоиться, закурил сигарету, взятую из валявшейся в кабине пачки "Кэмела".

Добравшись до развязки под мостом, я повернул и въехал на него. Отсюда сверху прекрасно было видно огромное количество милицейских автомобилей, заполонивших все пространство перед отелем и весело переливающихся разноцветными огнями своих мигалок. Мне оставалось только порадоваться за Леночку.

В этот момент я заметил свалившуюся откуда-то сверху и болтающуюся теперь перед самым моим носом черную коробочку на витой веревочке. Присмотревшись, я обнаружил, что это микрофон с кнопкой. К чему он был присоединен, пока оставалось, однако, загадкой.

Чтобы разрешить ее, я взял его в руку, нажал кнопку и произнес очень короткое и очень неприличное слово. После непродолжительной паузы из коробочки донеслась какая-то фраза на турецком.

– А, кутельнга ским! – отозвался я, произнеся единственную фразу на таджикском языке, которую сумел изучить в армии. Ее смысл не очень сильно разнился с произнесенным мною ранее на родном наречии понятием, хотя и обозначал действие, правда, извращенное. А поскольку всякое действие, как учили меня великий Ньютон, школьный учитель физики и одна горячая подруга (причем последняя исключительно на голой практике), рождает противодействие, то ответ не заставил себя долго ждать.

Поток слов, понесшийся из рации, явно был сродни моим высказываниям, но, судя по интонации, заключал в себе описание гораздо более активных и значительно более неприличных действий. Дабы прекратить это безобразие, я включил в кабине свет и попытался рассмотреть саму рацию. Она оказалась закрепленной на потолке прямо перед ветровым стеклом. На ней располагалась уйма всяких кнопок, в том числе одна с надписью "Line". Ее-то я и нажал.

Турецкие ругательства, посылаемые, судя по всему, из аэропорта, тут же прекратились и в коробочке послышался непрерывный гудок. Я повеселел и кнопками рации с нарисованными на них цифрами, набрал телефон редакции.

Во мне теплилась надежда на то, что приемопередатчик подключен все-таки к нашему городскому телефону, а не к сети, скажем, города Анкары, и что я таким образом не попаду в публичный, например, дом, ибо одной-единственной моей фразы, которую там поймут, будет явно недостаточно. О том, что она вообще может быть воспринята как оскорбление сексуальных традиций ислама и моральных устоев шариата, я старался не думать совсем.

– Але, – донеслось из трубки. Язык пока что был непонятен, но голос явно мужской.

– Кутельнга ским, а? – осторожно предложил я на всякий случай своему собеседнику.

– Это ты, паяц? – раздался в ответ знакомый баритон Поддубного.

– Я, я! – радостно согласился я. Ну как это только все в редакции меня ухитряются так быстро распознавать, а? – Я тут катаюсь по городу, дай думаю позвоню, спрошу как здоровье, как на работе дела.

– М-да? – задумчиво промычал главный. – А мы вот тут на казарменном положении – завтрашний выпуск готовим. А что там за заваруха в гостинице, не в курсе? Потайчук с Тихоновым уже туда полетели, хотя там, конечно, Леночка, – его голос поплыл, – но, думаю, ей одной не справиться.

– Не справиться, – подтвердил я. – Там вот какое дело. Арабские террористы под руководством главного инженера Фаталиева и начальника стройки Керим-оглы слямзили с "потаскухи" ядерную боеголовку и привезли туда, чтобы на самолете перебросить к себе. Но кто-то на них напал, потравил газом и боеголовку умыкнул. Вот, собственно говоря, и все ничего такого особенного.

На другом конце провода молчали секунд десять.

– Гм... Ты знаешь, я верю, – наконец прохрипел Андрей Васильевич. То есть вообще-то я не верю, но я надеюсь, что я могу тебе доверять, и что ты не до конца растратил остатки своего разума и совести и не врешь, хотя по первому впечатлению, что у меня создалось... – он запнулся. – Не суть... К тому же Леночка уже звонила и передала эту твою... – он снова запнулся, – ...историю. А ты-то там с какого боку оказался?

– Долго рассказывать, – я свернул с проспекта Победы в боковую улицу и затормозил. – Я искал зама директора "потаскухи" Борисова, а наткнулся на все это. Мне, кстати, нужен номер его домашнего телефона и адрес. Не поищете?

– Поищу, – буркнул Поддубный. – А зачем?

– Он, по моему мнению, как-то связан с убийством Платонова, объяснил я. – У них у всех одинаковые зажигалки. Я тут его сегодня утром встретил... С бабой...

– С бабой это ты завсегда, – хмуро проговорил редактор. – Слушай, он продиктовал телефон и адрес, которые я и записал в блокнот, пристегнутый к приборному щитку.

– Спасибо, – поблагодарил я, закончив записывать. С бабой, кстати, не я, а он.

– Не оправдывайся, – мрачно усмехнулся шеф. – И заканчивай это дело, мой тебе совет. Ты и так накуролесил лет на пятнадцать тюрьмы. Кончай и сдавайся – я думаю, что Платонова на тебя теперь не повесят. А вот остальное...

Вместо ответа я нажал красную кнопку на рации. Ее лампочка погасла. Буду я еще всякие глупые советы от кого ни попадя выслушивать!

Трубку у Борисова никто не брал. Тем не менее я решил проверить обстановку лично. Подъехав к дому заместителя генерального, я, прихватив автомат, вылез из кабины и поднялся на нужный мне этаж.

Позвонив, я приложил ухо к двери. В квартире царила мертвая тишина. Я позвонил еще. В этот момент зашевелился глазок соседней двери. Я попытался спрятать оружие за спину, чтобы его не было видно.

– Э-э-э, простите, – громко прокричал я. – Я с завода, дежурный. У нас там авария, Льва Алексеевича требуют срочно. Что-то никак не дозвониться до него даже.

– На даче они, на даче, – донесся глухой голос. – Вся семья там, еще днем уехали, и он собирался после работы прямо туда. А что за авария? – в голосе появились любопытствующие интонации.

– Да трубу шестого цеха прорвало, – махнул я рукой. – Там такое дерьмо льется!

– Понятно... – протянул сосед. – На даче он, на даче.

– А дача-то где? – поинтересовался я.

– А, не знаю, где-то в Сарамышевке. На заводе же должны знать.

– Да я-то не знаю, а мне сейчас ехать, – разочарованно ответил я. Ну да ладно, поеду узнавать, спасибо за информацию, – я зашагал вниз, старательно пряча при этом автомат.

Усевшись в машину, я завел мотор и отъехал на пару кварталов, дабы милиция, которую мог вызвать любопытный сосед, если он обратил внимание на мое несколько необычное транспортное средство, искала меня подольше. Впрочем, я сомневался, что сейчас вообще кто-нибудь приедет на вызов – все силы несомненно были стянуты к отелю.