Текст книги "Верная возможность (СИ)"

Автор книги: Сергей Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Вновь прибывший по виду на славянина не тянул сразу, и поэтому я решил несколько видоизменить тактику.

– Народный эпос "Манас", – объявил я, вытащив пистолет и направив его в живот лежащему. – В роли мертвого джигита народный артист республики Чинаев, в роли акына... – я сделал паузу, – ...в роли пока что еще живого акына... Кто такой? – я резко изменил тон.

Он в ответ только тяжело задышал.

– Быстро, давай, сволота, рассказывай, – разозлился я. – Иначе будет то же, что и с ним, – я ткнул пальцем в труп Чинаева.

Гость перевел туда взгляд, а потом снова уставился на меня, и выражение его лица вдруг резко переменилось.

– Ты... Ты... – он чуть не задохнулся. – Да ты – писака тот! И ты Чинаева замочил?! Да ты знаешь, что с тобой Башль сотворит теперь?! Печенками рыгать будешь, пока коньки не откинешь!

Я вспомнил. Ведь точно, у Лени Башля был любимый телохранитель с такой фамилией. Во время разговоров в курилке Потайчук иногда упоминал его.

– Знаю, – твердо ответил я. – Но сейчас спрашиваю я. Что здесь за базар? Какого черта вы здесь делаете? Квартиру чистите, что ли? последнее предположение было совершенно идиотским – ну разве могут такие бандиты промышлять подобным способом?

– Ага, – согласился он. – Чистим. Жить-то хочется. Тебе-то ведь тоже. Вот только жаль, осталось недолго.

– Вскрытие покажет, – позволил себе не согласиться я. – Кончай чушь нести, иначе через две минуты я начну поочередно отстреливать тебе руки и ноги.

– Да пошел ты... – выругался он.

Я поднял с пола подушку, приготовленную для меня Чинаевым и приложил ее к дулу пистолета. И за этот плагиат я тоже платить совсем не намеревался.

– Ну ладно, молись аллаху, сукин сын!

Он даже не поморщился. Я убрал подушку.

– Ха-ха-ха, – захохотал бандит. – Слюнтяй!

Быстро подойдя к нему, я резко опустился на колени и с размаху ударил его рукояткой пистолета в лоб. Он сразу же затих. Обыскав лежавшего мафиози, я нашел у него под пиджаком такой же точно "макаров", который также сунул себе в карман. После этого, схватив супостата за волосы и на это раз даже не вспомнив, что такое понятие как нарушение авторских прав вообще существует, я потащил его прочь из квартиры.

Внизу, взяв уже очнувшегося и тяжело дышавшего "акына" за грудки, я зло произнес:

– Это только начало. Скажи-ка, тебя мама в детстве никогда на карусели не катала?

Он снова только тяжело задышал в ответ. Упорный народ эти кавказцы!

– Тогда тебе очень не повезло с мамой и очень повезло со мной, улыбнулся я одним только ртом.

В квартирах подъезда начали зажигаться огни – по-видимому, шум волочащегося вниз по лестнице тела разбудил жителей.

– Русский Диснейленд, – провозгласил я, встал на шасси автомобиля, открыл крышку емкости для раствора и, поднатужившись, запихал в отверзшееся жерло вяло сопротивлявшегося противника. – Гигиенические пакеты программой не предусмотрены, – пробормотал я после этого, сразу же бросившись к кабине. – На Руси испокон веков блюют под себя.

Заведя грузовик, я рванул на себя ручку под табличкой, изображавшей бочку. Что-то загудело и, обернувшись, я с удовлетворением констатировал, что "карусель" завертелась.

Включив передачу, я поехал прочь со двора. Теперь передо мной стояла трудная задача – точно определить момент готовности. Я решил, что пары километров должно хватить. Поэтому, проехав это расстояние, я завернул на подвернувшуюся детскую площадку, остановил вращение бачка и включил слив.

Выбравшись из кабины я как раз успел увидеть момент выползания тела на песок. Подойдя поближе, я ткнул его ногой под ребра. Никакой реакции. Перевернув бандита, я увидел, что все его лицо и грудь измазаны смесью крови и блевотины. Глаза его были закрыты, дыхание было неровным. Я легонько стукнул его по щеке.

– Будем еще кататься, или расскажешь все? Ты, конечно, парень крепкий, но...

– Садист, – простонал он, открыв глаза. – Я такого в жизни не видывал. Гондон штопаный! Ты просто не представляешь себе, что тебя ждет впереди!

– Зато я прекрасно представляю, что ждет тебя, – хмыкнул я. – Как профессиональный массовик-затейник информирую, что впереди у нас с тобой еще всемирно известный аттракцион "Американские горки".

– Догадываюсь, что удовольствие будет еще почище этого! – на его грязном лице появилось подобие улыбки.

– Я никому и никогда не говорил, что я хороший, – развел я руками. Рассказывай, тебе-то теперь какая разница?

– Если Башль тебя не кончит, то моя семья – точно – обещаю, прорычал он. – Этот фрайер заставил нас с Чинаевым отправиться за чемоданом его бабы, которая его дома, сука, забыла. Не могла она без своего тряпья, видите ли!

– Кто, Борисов, что ли? – поинтересовался я.

– Да, мать его так!

– А что они там делают-то? – удивился я.

– Гы-ы-ы, – то ли простонал, то ли засмеялся бандюга. – Ты даже не представляешь и даже и не стоит.

– Да ну? – снова удивился я. – Что же они, вокруг костра с ядерной боеголовкой пляшут, что ли?

Его лицо перекосилось.

– Ты кто такой-то, а, гэбист что ли?

– Почти, – усмехнулся я. Теперь мне многое стало ясно. – Ну и где сейчас они?

– А-а-а-а, суки! – заорал он, – Я же знал, что это так кончится! Это же не простая уголовка, это же политика! Сволочи! Быдло! Комики позорные!

Далее последовала длинная неприличная тирада на смеси русского и еще какого-то языков – я не стал тратить время на выяснение. Терпеливо дождавшись ее окончания, я повторил вопрос снова.

– Где?

Он тоскливо посмотрел на меня.

– Один хрен накроете. Я с самого начала, как в газете прочитал, понял что здесь что-то не так! Такое или сумасшедший мог сотворить или... Значит, ты – скальп, там работаешь, вот оно что! С самого начала по этому делу... Обставили, хитрожопые, а!

Я молча почесал нос.

– Они в ангаре Петровских складов, – уныло произнес джигит. – Поедут ночью на Прокловский тракт, а дальше я не знаю. Я вообще мало знаю. Но скажу все. Мне зачтется, а? Я ведь с тобой разговариваю только потому, что ты не погон ряженый какой-нибудь. Зачтется, а?

– Зачтется, – пообещал я. – Лежи здесь.

Сев в автомобиль, я поднял цистерну и двинулся в путь. Я не сомневался, что гордый потомок Шамиля в этот момент уже вовсю делает ноги. Не обращая никакого внимания на неудовлетворительное самочувствие.

Петровские склады действительно были основаны еще при Петре Первом. Тогда они были какими-то стратегическими, но к настоящему времени были почти что заброшены. За многие годы, прошедшие с той поры, их здания неоднократно горели и отстраивались вновь, но лет двадцать назад окончательно пришли в негодность. От города до них было километров пятнадцать.

Проехав пять из них, я начал действовать. Включив рацию, я без раздумий набрал "ноль-два".

– Дежурный слушает, – раздалось в динамике.

– Говорит журналист Соколов, – мое лицо расплылось в довольной улыбке. – В настоящий момент двигаюсь по направлению к Петровским складам. Для моего захвата требуется группа спецназа или ОМОНа или лучше и того и другого вместе, человек, этак, в сто, а лучше – в двести.

– Шутников таких мы ловим быстро, – зарычали в ответ.

– На Петровских складах находится ядерная боеголовка, которую стянули плохие парни, – засмеялся я. – Вы – придурок, который в жизни никогда больше не получит ни одной звездочки, если немедленно не сообщит об этом начальству. Естественно, не о том, что вы – придурок.

В этот момент в динамике прорезался басовитый голос, явно принадлежащий кому-то другому.

– Соколов, это – подполковник Анохин. Немедленно остановитесь и сдавайтесь!

– Здесь некому сдаваться, – резонно заметил я, оглядывая пустынную дорогу. – Вы на этом направлении даже пост ГАИ не удосужились поставить, чем кое-кто и не преминул воспользоваться. Советую, кстати, немедленно перекрыть Покровский тракт, – этим трактом называли дорогу, такую же старую, как и склады и после постройки нового шоссе никем не используемую. – Есть сведения, что боеголовку скоро повезут по нему.

– Вы подозрительно много знаете, – сердито заявил подполковник. – Там где вы, всегда что-то не то. Немедленно останавливайтесь и ждите патруль. Лучше на земле и лицом вниз.

– Хрен тебе, – зло рявкнул я. – Поднимай всех по тревоге!

Нажав "отбой", я прибавил газу.

Километрах в двух от складов в свете фар я заметил заставу. Застава представляла собой стоявший на обочине легковой автомобиль с погашенными огнями, возле которого скучал молодец в милицейской форме. Увидев меня, он вышел на проезжую часть и взмахнул красным фонарем. Я затормозил. В руках у "милиционера" был автомат.

– Вылезай, давай документы, – приказал он.

– Да брось ты, начальник, пусти, – рискуя нарваться на пулю, проорал я в ответ. – Я на семнадцатую трассу гоню, от колонны отстал. Технику в Нижний ведем. И так задержался!

– Вылезай, мать твою, говорю! – он развернул автомат дулом в мою сторону.

На это раз я послушно вылез из кабины, прихватив с собой блокнот.

– Да вот, начальник, все в порядке. И заплачу я, конечно! – переложив блокнот в левую руку, я протянул его стражнику, одновременно засовывая правую в карман.

Но он не стал брать блокнот.

– Пошел! – дуло автомата на секунду повернулось в сторону обочины.

И этой секунды хватило мне на то, чтобы прыгнуть на него, одновременно вытаскивая "макаров" из кармана. Очередь из "калаша" ушла в чистое поле, а пуля из моего пистолета – в его голову.

А следующая – в сторону темной фигуры внутри легковушки. Оттуда послышался стон. Я выстрелил в ту сторону еще несколько раз и подошел поближе. Второй "патрульный" теперь тоже был мертв.

Забрав у одного из убитых автомат и несколько "рожков" к нему, я вернулся к грузовику, залез в кабину и двинулся дальше.

Оставшееся расстояние я преодолел за считанные минуты. Несомненно, выстрелы, далеко разнесшиеся в ночи, насторожили сегодняшних обитателей складов, но во мне уже играла какая-то внутренняя легкость и лихость. На полном ходу я въехал на территорию складов, ограда которых давным-давно превратилась в прах, и, высунув в окно дуло автомата, стал давать короткие очереди.

Никакие электрические цепи в этом заброшенном месте, конечно, не работали, и в окружавшей местность тьме воцарилась паника. Какие-то беспорядочные выстрелы и крики.

На особенно большой ухабине грузовик здорово тряхнуло, и я уронил автомат на пол кабины. Но к этому моменту до выезда на Прокловский тракт оставались уже считанные метры, которые я преодолел без всякого труда.

Несколько пуль попало и в мой экипаж, но лишь одна из них – в кабину, но и та по счастью не задела меня. Проехав метров десять, я развернул автомобиль поперек дороги и остановился. После этого, схватив автомат и пару магазинов, я выскочил наружу и бросился в поле.

Пробежав небольшое расстояние, я нашел небольшую канаву и залег лицом к тракту. Затем, вставив в "калаша" свежий "рожок", принялся ждать.

Скучать мне пришлось недолго. Через три минуты с территории складов выехали два джипа. Дождавшись, пока они поравняются со мной и начнут обстреливать грузовик, одновременно объезжая его, я тоже открыл огонь по их кабинам.

Автомобили остановились, и из них выскочило несколько темных фигур, которые стали стрелять в мою сторону. Я подался назад, в укрытие и, перекатившись на несколько метров вправо, вставил свой последний магазин. В этот момент недалеко от того места, где я только что находился, громыхнула граната. Вжавшись в землю, я услышал свист осколков. Один из них пролетел буквально в нескольких сантиметрах от моей головы. Перенеся это знаменательное событие с честью и без потерь, я снова высунулся и полоснул по стрелкам. Звуки выстрелов с их стороны стихли.

Я дал очередь в сторону одного из джипов, целясь в бак. Мне повезло автомобиль вспыхнул. В его неровном свете я разглядел поле битвы, по которому ползком передвигалось несколько человек. В этот момент вдали послышалось завывание сирен. Ползущие сразу же поднялись и побежали куда-то в противоположную от меня сторону. Я дал им вслед еще одну очередь, и кто-то из бежавших упал.

Вытерев пот со лба, я тоже выбрался из канавы и ползком двинулся в сторону джипов. По пути мне встретилось несколько трупов и пара раненых, которых пришлось аккуратно оглушить прикладом. Но среди них я пока что не находил ни одного из тех, кто был мне нужен.

Таким образом я дополз до уцелевшего джипа. На заднем сидении кто-то стонал. Я поднялся на ноги и дернул дверцу. Прямо в руки мне свалился человек. Я успел разглядеть лицо. Лев Алексеевич Борисов.

Схватив его за шкирку, я, пригнувшись, побежал в сторону канавы. Сзади раздался выстрел. Я вильнул в сторону. Раненый громко застонал.

Втащив зама генерального в канаву, я склонился над ним.

– Пару слов для местной газеты, господин Борисов.

Он открыл глаза.

– Вы... Вы кто?

– Идиотский вопрос, который с некоторых пор многие почему-то стали себе задавать, и почему-то сами же стали давать на него не менее идиотские ответы, – усмехнулся я. – Я – журналист. Хороший журналист, смею надеяться. Думаю даже, что очень хороший. Впрочем, сейчас не время для самокритики. Кому нужна была боеголовка?

– Ха, – Лев Алексеевич попытался улыбнуться. – Эти имена тебе все равно ничего не скажут. Влиятельные люди наверху. Очень влиятельные... Где моя жена? Она была там, в автомобиле.

– С ней все в порядке, о ней позаботится мой друг, – без зазрения совести соврал я и продолжил допрос. – Ну а зачем? Я могу понять, зачем она была нужна арабам, ну а вашим-то друзьям зачем?

– Понятия не имею. Может для продажи, а может для шантажа. Это большая политика... И большая экономика... – он снова сделал попытку улыбнуться. – Эта операция была задумана давно, еще в то время, когда договор с Украиной только планировался. И нашли наш завод с его разгильдяйскими порядками. И все обосновали... И предложили мне... И все бы прошло тихо и спокойно... Если бы... А я умру? – неожиданно спросил он.

– Не думаю, – я осмотрел его. – Вы ранены в руку и ногу. Сейчас приедет милиция и вас госпитализируют. У нас мало времени.

– Да... – Лев Алексеевич сощурился. – Ну слушайте, вы, настырный авантюрист. Я думаю, вы это заслужили. Мне-то все равно, кому рассказывать. Да так и лучше, в любом случае, а то, сволочи, ведь все засекретят и расстреляют без суда и следствия.

– Зажигалка, – сказал я. – Знак, пароль?

– Да. Вроде бы дешево и просто, как в фильме про шпионов. Никто ведь не додумается, что это что-то серьезное. Малая серия зажигалок – многие фирмы их сейчас заказывают. И номера проставлены. А в остальном – полная секретность. Мне в Москве просто сказали, что за день до операции придет человек с такой же зажигалкой с определенным номером и принесет инструкции. С ним мы все и обговорим. Но он не пришел.

– Он сам виноват, – сказал я. – Он сам должен был получить инструкции только в тот вечер, когда необходимо было идти к вам. У вас там наверху ребята со строгими порядками. Все в темпе. И вышла накладка.

Дело в том, что курьером решили использовать одного паренька из шоу-бизнеса – Платонова. Шоу-мафия ведь связана и со всей остальной мафией. Я даже не думаю, что он знал, что везет на самом деле. Полагаю, что и раньше он перевозил что-нибудь подобное – наркоту, валюту и тому подобное. Все ведь хотят жить и жить богато.

Он спланировал гастроли на это время и в этом городе, как его и просили. Без этой просьбы он никогда бы сюда не поехал. Ведь здесь жил его заклятый, смертельный враг. Но – деньги... Я думаю, что ему также сказали только место, время и номер зажигалки. Как и другому.

Но по иронии судьбы этим другим и оказался этот заклятый враг. И он убил Платонова раньше, чем должна была состояться встреча. И лишь случайно узнал, что тот и был курьером, обнаружив его зажигалку у меня. Добыть чемоданчик с инструкциями было для него делом техники. Но... Чемоданчик был заминирован, и ваш помощник – недалекий, прямо скажем, человек отправился на тот свет.

– Понятно, – протянул Борисов. – Значит, Гоша. Плохой выбор. Почему они остановились на нем?

– Наверное, именно поэтому, – предположил я. – Чтобы был простым исполнителем и не совал свой нос, куда не надо.

– Да, – согласился он. – Мое дело было подготовить и осуществить вывоз, а их – как я понимаю – охрана. Но он не пришел. Я ждал где-то до десяти утра, а потом задействовал экстренный телефонный канал связи. Мне дали Башля – по-видимому, там уже знали, что Гоша мертв. Ленч тоже предупредили. Конечно, он согласился. Попробовал бы не согласиться! Да и деньги... Нас обещали вывезти за границу с кругленькой суммой. А эти люди свои обещания выполняют.

– Тем не менее вы все равно продали все свои вещички поценнее. И не за рубли, разумеется, – заметил я ему. – Ладно, не в этом суть вопроса. В общем после этого Леня решил устроить в городе на прощанье маленький террор, уничтожив всех из банды Длинного – это, кстати, одновременно отвлекло бы милицию и госбезопасность. А вы вздохнули свободно и решили съездить поразвлечься со своей секретаршей.

– Человек слаб...

– Да, – философским тоном согласился я. – Уж я-то вас понимаю! Кстати, это правда, что она у вас прямо в трусах кончила?

Рев сирен слышался уже совсем близко. На территории складов снова возобновилась стрельба. Борисов открыл рот, собираясь что-то сказать, но я постарался исправить положение.

– Просто мнение независимого эксперта. Не обязательно совпадает с моей личной точкой зрения.

Он только вздохнул.

– Вы сами говорите, что у нас мало времени. Я должен был подготовить одну из боеголовок к вывозу, но вдруг заметил нечто необыкновенное вокруг них суетился также и Фаталиев. Мои люди доложили мне, что, судя по всему, он намеревается вывезти один из контейнеров. К вечеру оказалось, что это действительно так.

И тогда мы с Леней частично изменили план. Точнее – он, а с ним спорить трудно – он мужик с башкой – не Длинный. Мы решили не вывозить свою боеголовку – две за ночь – это уж слишком рискованно. Мы просто решили проследить их, а по пути устроить еще и небольшую отвлекающую стрельбу, чтобы ослабить охрану. Хотя, как я теперь понимаю, это было все-таки не менее, если не более рискованно – не зная сил противника... Авантюра, но с Башлем в таких вопросах спорить трудно, повторюсь...

– Именно вы снабдили ребят Башля гранатами с начинкой с вашего завода, – констатировал я. – Вы знали, кого представляет Фаталиев?

– Нет, – он помотал головой. – На запрос в Москву уже не было времени. Потом, когда сообщили, что они едут в отель, конечно, догадался.

– Хмелько ведь приезжал к вам на завод и раньше и тоже увидел всю невероятную халтуру. Да вы ведь и специально устроили все как можно ненадежнее, конечно, собираясь использовать это в своих целях. Ну а арабы вышли на полковника.

Далее через турецкую строительную фирму, которая на самом деле принадлежит им и пользуется несомненной симпатией некоторых лиц в нашем высшем руководстве, они получили подряд на эту как раз кстати подвернувшуюся гостиницу, – разъяснил я. – Ну и Фаталиев – правоверный мусульманин...

– Ага, бывший коммунист и член горкома партии, – фыркнул Борисов.

Очередь раздалась совсем рядом. Из темноты вынырнуло несколько фигур. По экипировке я узнал спецназ.

– Бросай автомат! – заорал один из них.

– С удовольствием, – откликнулся я и подальше отбросил "калашникова". – Вас подвели женщины, – обратился я к Льву Алексеевичу. – Платонова его, ну, в каком-то роде, подружка. Вас – жена. Белье... – я улыбнулся. Хорошо, не роз...

Рот мне закрыл кованый ботинок. Били меня жестоко. Ногами. А вот как долго – не помню. Я достаточно быстро потерял сознание.

На меня вылили море холодной воды. Целый океан. Я открыл глаза и пробормотал:

– Раз холодно и мокро – значит это не ад...

Не уверен, что окружающие меня поняли, настолько звуки, вырвавшиеся из моих разбитых губ не были похожи на эту фразу.

– Вставай, сучара! – громко приказал чей-то голос.

Мне очень не хотелось этого делать. Так уютно было лежать на сыром, грязном и вонючем полу, уткнувшись лицом во что-то склизкое, и наслаждаться жизнью.

Кто-то ударил меня носком сапога под ребро.

– Не надо, – недовольно произнес тот же голос. – Околеет, не дойдет.

Меня грубо схватили за руки и куда-то потащили. Пересчитав безвольно болтавшимися ногами невероятное количество ступенек – их наверняка хватило бы на то, чтобы построить лестницу до вершины Останкинской телебашни, я снова был брошен на пол.

– Посадите товарища на стул, – услышал я после этого.

Товарищем, как ни странно, оказался я. Сидеть было неудобно – лежать было намного удобнее, – по крайней мере можно было не стонать от боли во всем теле.

– Оставьте нас, – последовала следующая команда.

Я с трудом поднял голову, до этого времени смиренно опущенную на грудь.

– Курить будете? – генерал Чумаков протягивал мне портсигар.

– Бу-дем, – по слогам, как полинезийцу, ответил ему я. Я очень хотел курить, но боялся, что если буду говорить бегло, то он моего диалекта не поймет.

Левой рукой подняв правую, я взял сигарету и засунул ее в рот.

– Вы, я вижу, не очень хорошо себя чувствуете, – генерал щелкнул зажигалкой. – Устали, наверное?

– Угу, – согласился я, с наслаждением затягиваясь.

Генерал Чумаков был начальником областного управления внутренних дел. Я видел его пару раз на каких-то мероприятиях, но разговаривал с ним впервые. Тем более, в его собственном кабинете.

– Вы много натворили, товарищ Соколов, – генерал тоже закурил. Я на всякий случай посмотрел на зажигалку. Многоразовая.

– Вы тянете на большой срок, если не на вышку, – продолжил он. – Вы осознаете это?

– А вышку-то за что? – прохрипел я.

– Был бы человек, а статья найдется, – усмехнулся Чумаков.

– Понимаю, – мне удалось вытащить сигарету изо рта и стряхнуть пепел на ковер.

– Но вы ведь честный человек, – неожиданно сказал мой чиновный собеседник. – И сажать-то вас в общем-то и не за что. Ну пару раз не очень хорошим парням в глаз дали, да прикончили тройку-другую бандитов, так ведь?

Я воззрился на него с нескрываемым подозрением. До сих пор мне как-то не приходилось слышать о том, что в нашей милиции любят честных людей.

– Ну, так, – тем не менее согласился я.

– Так зачем вам сидеть?! – обрадовался генерал. – Мы вас отпустим!

– Ну конечно, – поддержал его я. – И присвоить звание Героя Российской Федерации не забудьте! Так я пошел?

– Мне говорили, что вы – экземпляр с чувством юмора, – улыбнулся тот. – Не так быстро. Честные люди должны помогать милиции, ведь верно?

Я покивал головой.

– Вы способный молодой человек, я вижу. А мне вот скоро на пенсию, генерал выжидательно посмотрел на меня. Но я не захотел его поздравлять. Тогда он продолжил.

– Вы когда на заводе работали, в народной дружине состояли?

Я чуть не проглотил сигарету.

– Ну да. А кто не состоял?

– Вот и прекрасно. Вы знаете, что в связи с тяжелой криминогенной обстановкой, сложившейся в стране, недавно на самом высоком уровне было принято решение о возобновлении деятельности этих дружин?

Я отрицательно помотал головой.

– Это не важно, – Чумаков махнул рукой. – Членство в дружине сохраняется. Если хотите, мы вам выдадим новое удостоверение, датированное, ну, где-нибудь маем месяцем, а?

Я задумался. Сложившейся ситуации я просто не понимал, а потому и не знал, как отвечать.

– Хотите, хотите! – не стал дожидаться моего ответа генерал. – Вы его получите, – он прокашлялся. – Майор Овчинников незаконно вас задержал и применил к вам незаконные методы ведения допроса, так?

Я кивнул.

– С ним мы разберемся. В нашей среде тоже бывают перерожденцы. Вы были вынуждены защищаться, но не преступили пределов необходимой самообороны. Это следует из показаний следователя Зайцева, который также пострадал от разбушевавшегося подонка. Не исключено, кстати, что последний находился в состоянии наркотического опьянения.

От изумления я раскрыл рот. Генерал кивнул.

– Так было?

– Гм-м-м... – промычал я.

– Так! – он взял карандаш и принялся вертеть его в руках. – Далее вы попали в руки криминальных элементов, виновных в убийстве Платонова, но сумели вырваться, также не превысив пределов самообороны. Они, конечно, могут возводить на вас напраслину, но кто им поверит? Поверят вам дружиннику и гражданину! И мне, конечно. Ну и другим свидетелям, которые без сомнения найдутся.

О происшедшем вы сообщили в милицию – своему знакомому подполковнику Анохину. Поскольку речь шла не о простых хулиганах, а о руководителе одной из опаснейших преступных группировок, мы вас, как дружинника, попросили помочь. Однако вам не удалось этого сделать, так как преступники начали сводить счеты между собой, и мы решили не подвергать вас опасности. Но зато вы неожиданно стали свидетелем другого преступления – похищения ядерного боезапаса.

Надо вам сказать, что наши органы не были поставлены в известность о том, что в город привезли эту дрянь, – он сделал паузу. – Иначе бы мы приняли все необходимые меры по сохранности данного груза. Но... В общем, спасибо вам.

Попав в лапы террористов, вы постарались разрушить их планы. Через такую же честную гражданку как и вы – вашу коллегу – постарались предупредить нас, а сами, используя свои права дружинника и просто гражданина, бросились в погоню за другой бандой, похитившей к этому времени боезаряд. Ну а мы как раз вовремя подоспели к вам на помощь.

Самолет мы задержали, – Чумаков почему-то вздохнул. – Вместе с турками – мнимыми и настоящими. Задержали и вторую банду. Ну кое-кто мертв, кое-кто – улизнул. Но это уже дело техники.

Я выслушал весь этот бред не перебивая, а потом поинтересовался:

– А вам известно, кто охотился за боеголовкой?

– Борисова мы допросили, если вас это интересует, – улыбнулся генерал. – Большие люди. Точнее, были большими. И, пожалуйста, не принимайте меня за идиота. Я прекрасно понимаю, что все это – чушь. Но в принципе-то ведь ее канва близка к реальным событиям, так?

– В общем и целом – да, – согласился я. – С некоторыми поправками.

– Правильно, – обрадовался он. – С поправками, в которых заинтересован я. Но мне почему-то кажется, что и вы тоже. Зачем вам лишние приключения? Давайте считать, что максимум, что вы сделали – это, обороняясь, сломали паре бандитов и выродков руку. А перебили они друг друга сами.

– Да, конечно, давайте, – поддержал я его. – Только чего вы от меня тогда хотите-то?

– Да в общем-то и ничего, – главный милиционер области посмотрел мне в глаза своим прямым и открытым чекистским взглядом. – Вы сейчас пойдете и напишете статью, в которой честно изложите все основные события, происшедшие с вами, и открыто назовете всех действующих лиц. Только – с учетом вышеизложенных поправок. Вы все время действовали только в рамках закона. Ну, например, не били вы милиционера в камере хранения. Не было его там, понимаете? А с приемщиком вежливо беседовали, предъявив удостоверение дружинника. И вообще постоянно поддерживали тесный контакт с нами – с подполковником Анохиным и со мной. А мы в газеты давали ложную информацию, чтобы сбить преступников с толку. Задача ясна?

– А кто за все это шитье белыми нитками отвечать будет? – скептически вопросил я.

– А это уже не ваши заботы. И вообще, по-моему у вас выбора-то и нет. Вы что, хотите, чтобы против вас возбудили уголовное дело? Так до суда-то можно и не дожить! У нас знаете в камерах какие головорезы сидят? А у вас самочувствие плохое. А наши люди могут ведь на помощь и не успеть...

– Я уже начал писать, – сообщил я.

– Прекрасно! – генерал поднялся. – Я договорюсь с вашим редактором, выпуск задержат. Как только закончите, сразу же перешлите текст мне. Я посмотрю – и с Богом! Ну и вы сами понимаете – о нашем разговоре никому ни слова!

Я тоже попытался встать, но, охнув от боли, тут же опустился обратно.

– Вы знаете, – задумчиво произнес Чумаков, – я всю жизнь мечтал написать хорошую книгу. Но, во-первых, у меня нет достаточного литературного таланта, а во-вторых, жизнь-то вся была по теперешним меркам скучная. Ну кого сейчас заинтересует, как мы в послевоенные годы с бандами боролись? Теперь подавай всякие страсти, каких в жизни не бывает, да этого, секса побольше. А мне ведь скоро на пенсию. Я вот думаю, что у нас с вами на базе этого случая может получиться настоящий бестселлер, а?

– Мирового класса! – подтвердил я. – Секса будет навалом!

Двое дюжих омоновцев бережно, но напористо тащили меня по коридору редакции. Я для вида перебирал ногами и дружелюбно улыбался всем сотрудникам, смотревшим на меня со священным страхом. Катенька, выскочившая из своей комнатенки, всплеснула руками.

Распахнув ногой дверь в кабинет главного редактора, мои телотаскатели ввалились в святая святых. Я почему-то оказался немного сзади. С этой своей позиции я увидел, как Поддубный, восседавший за своим столом, вскочил.

– У вас есть ордер? – поинтересовался он. – Это помещение принадлежит частной фирме!

– Есть, есть! – подал я голос. – У нас есть приказ о расстреле без суда и следствия всех ростом ниже метра семидесяти.

Андрей Васильевич побагровел и опустился в кресло.

– Что это за цирк?

– Все нормально, – успокоил я его. – Просто наши правоохранительные органы, вынеся мне благодарность за оказанную помощь, любезно согласились выделить провожатых, чтобы я не заблудился, разыскивая редакцию этого вонючего бульварного листка. Спасибо, ребята, – я кивнул омоновцам.

Те усмехнулись и вышли. Я опустился на ближайший стул, осторожно вытянув до отвращения непослушные ноги.

– Ты что себе позволяешь? – разозлился Поддубный. – Считай, что с позавчерашнего дня ты уволен. Давай, катись отсюда!

В этот момент дверь снова распахнулась, и в кабинет ворвался Потайчук.

– Андрей Васильевич, есть сведения, что в перестрелке с милицией на складах участвовала банда Башля. Сам Башль убит – взорван в машине.

– Я так и знал, что они поедут в разных автомобилях, – заявил я. Потому и взорвал один. По крайней мере одного свидетеля я бы в любом случае добыл живым.

Валерка воззрился на меня взглядом Распутина, которому царский лекарь только что поставил диагноз "СПИД".

– Ты еще на свободе?

– Я уже на свободе! – патетически произнес я. – И сейчас буду писать сенсационную статью. Только еще подумаю, для какой газеты. Из этой меня, похоже, уже уволили.

Потайчук плюхнулся на стул.

– Рассказывай, – потребовал шеф.

Я удивленно посмотрел на него.

– А вы-то кто такой?

– Хватит! – старый газетный волк сердито посмотрел на меня. – Мои шутки ничуть не глупей твоих, согласись. Валяй!

И я рассказал все. Ну кроме, пожалуй, некоторых физиологических подробностей своих боевых поединков и интимных встреч. А так – все. Включая разговор с генералом.

– ...Теперь я похож на продажного журналиста, да? – закончил я свой рассказ вопросом.