Текст книги "Звери у себя дома"

Автор книги: Сергей Кучеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

ГОРАЛ

Горал – строго горно-скальный зверь. Он похож на козла своими размерами и сложением, разве что у него несколько короче ноги и шея, длиннее хвост и коренастее тело. На маленькой голове у самцов и самок растут направленные назад круглые в сечении, с острыми концами небольшие рога. Весят самцы в среднем 32 кг, длина их тела 106–118, высота в холке 75–78 см. Самки несколько мельче самцов.

Распространение горала.

Следы горала.

Горал в Советском Союзе встречается только в юго-восточной части Приморья. Численность его и заселенная им территория продолжают непрерывно сокращаться.

Древний обитатель гор Юго-Восточной Азии, горал в Приморье живет на крайней северной границе своего ареала, причем разбросан отдельными стадами, не связанными друг с другом.

Горал – сугубо горно-скальный зверь. В давние времена, когда наши горы были не так сглажены и носили типично альпийские черты, горал здесь процветал. Но время не щадит даже горы. Скалистые вершины их разрушились, каменные россыпи затянуло почвенным слоем, и они заросли лесом. Все меньше становилось крутых обрывов и скал, вместе с тем падала и численность горала, пока он не оказался на пределе своих жизненных возможностей.

Здесь, на окраине ареала, горал очень чувствителен к любым неблагоприятным факторам. Доверчивость к человеку, а также распространение волка оказались, вероятно, основными причинами угасания амуро-уссурийских популяций горала.

До середины XIX века горалов на юге Дальнего Востока было несравненно больше. Эти животные и тогда обитали здесь разрозненно, но их группы (колонии, стада) были крупнее и имели связи между собою.

По сведениям Л. И. Шренка, в середине прошлого столетия горалы обитали на Сихотэ-Алине до устья Амура, в горах Малого Хингана и в южной части Буреинского хребта. Их здесь почти не стало уже в конце XIX века.

По материалам, собранным К. Г. Абрамовым и Г. Ф. Бромлеем, в 50-х годах горалы еще встречались на Малом Хингане, кое-где в верховьях Бикина и Большой Уссурки, по истокам Уссури и Арсеньевки, на западном побережье залива Петра Великого. Более многочисленным горал был на южных отрогах Сихотэ-Алиня и по его восточным склонам до реки Максимовки. Основные места обитания находились в Лазовском заповеднике, где на прибрежных скалах и по хребту Партизанскому жило 180–220 животных.

Надо сказать, что Лазовский заповедник был создан в 1934 году специально для охраны горалов. Поголовье редкого зверя здесь увеличивалось. Но в 1951 году заповедник ликвидировали, что, конечно, нанесло горалу большой урон. Восстановили заповедник лишь в 1957 году, однако распространение горала успело заметно сократиться.

За последние 10 лет (1961–1970) нам не удалось обнаружить этого зверя ни на Малом Хингане, ни по Бикину и Большой Уссурке. Если он в этих местах еще и сохранился, то, по-видимому, вскоре исчезнет окончательно. В 1967/68 году в бассейнах Милоградовки, Маргаритовки и Аввакумовки оставалось несколько горалов. За целый год полевых работ пять охотоведов сумели здесь увидеть лишь одного живого и одного растерзанного волками горала. По верховьям Уссури с Арсеньевкой горал теперь живет только в двух точках по 6–10 голов в каждой.

Сокращается и его численность. Если в конце XIX века ученые насчитывали в Амуро-Уссурийском крае до 2 тысяч горалов, то уже к 50-м годам XX века их осталось всего 400–500. В начале столетия можно было видеть стада до 30 голов. В 20-х годах встречались стада до 20 голов. В 1936 году в Лазовском заповеднике еще собирались стада до 10 голов. Все это ушло в прошлое. И есть серьезные опасения, что безвозвратно.

Что же это за зверь – горал?

Горал похож на козла и размерами и сложением. Только у него несколько короче ноги и шея, длиннее хвост и более коренастое тело, особенно грудь. На маленькой голове и у самцов и у самок растут небольшие, круглые в сечении, слегка изогнутые рога. Их нижняя половина испещрена поперечными кольцами, верхняя – гладкая. Бороды у горалов нет.

Весят самцы горала в среднем 32, изредка 40 килограммов, длина их тела 106–118, а высота в холке – 75–78 сантиметров. Самки несколько мельче самцов. Шерсть у горалов длинная, зимой с мягким пухом и окрашена весьма различно, от белого до почти черного цвета, но все же чаще серая или бурая. От носа по шее и спине до хвоста тянется темная полоса. Сзади заметно белое «зеркало», грудь обычно темнее основного фона окраски.

Горал живет в скалистых местах. Можно уверенно сказать, что там, где нет скал или крутых гор с каменистыми обнажениями, горал существовать не может. Объясняется это тем, что с его короткими ногами на ровной местности он быстро становится жертвой хищников и даже домашних собак.

Зато среди скал и на кручах горал изумительно проворен. Легко и непринужденно, как бы играя, он прыгает с уступа на уступ, взбирается по отвесным склонам, причем делает эти акробатические движения на такой головокружительной высоте, откуда сорвавшись, даже камень разбивается вдребезги.

В скалистых местах никогда не бывает много снега: он или сползает с круч, или быстро «съедается» солнцем. И это очень устраивает горала. Глубина снега более 35 сантиметров для него уже становится бедствием: коротконогий зверь в снегу беспомощен. Единственное его спасение в такое время – протаптывание тропинок и надежда на запасы жира.

В питании горал неприхотлив. Он ест траву, листья, почки, ветки, кору и побеги деревьев и кустарников, желуди, орехи, грибы, морскую растительность. Однако и у этого очень нетребовательного зверя есть свои лакомства. Горал очень любит листья и почки дуба, липы, винограда, леспедецы, весеннюю зелень осок, а также желуди.

При хорошем урожае желудей и небольшом снежном покрове горалы всю осень и зиму не голодают, оставаясь упитанными до весны. В противном случае они едят сухой лист, высохшие травы, почки, тонкие ветки, лишайники. На этих кормах они сильно худеют. Им нужно дотянуть до 5–10 апреля, когда на оттаявших дерновинах южных склонов появляется зеленая трава. Горалы очень привязаны к своим участкам, кочевки им не свойственны. Только во время гона, осенью, они могут удаляться на несколько километров от своих обжитых скал.

Усиленное преследование горалов объясняется тем, что восточная народная медицина высоко ценит лечебные качества их рогов, сердца, крови и прочих частей тела. Для приготовления лекарства тушу горала варили в котле целиком, загустевший отвар процеживали и получали из него студень, а после дальнейшего выпаривания – сухие плитки.

Сейчас, конечно, не может быть и речи об использовании горала в качестве сырья для фармацевтической промышленности. Главная задача дня – сохранить существование вида как можно дольше. Задача эта может быть выполнена лишь при ликвидации браконьерства и решительной борьбе с волком и бродячими собаками.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ПРИРОДА И МЫ

Миллиарды лет несется в космосе наша голубая планета – Земля. Человек появился на ней совсем недавно – в геологическом исчислении почти вчера. История человеческого общества насчитывает каких-нибудь десять тысяч лет. Но как сильно уже успело изменить это общество лик Земли!

Когда говорят о пагубном воздействии человека на природу, часто приводят печальную историю Греции и Ближнего Востока с их некогда буйными лесами, живописными долинами, чистыми рыбными реками и плодородными полями, которые теперь превратились в унылые безлесные и пыльные пустыни, изнывающие от засух. Все это правда. Но в те отдаленные времена человек с его очень примитивной техникой истощал природные ресурсы хотя и неуклонно, однако медленно – веками, даже тысячелетиями.

С развитием цивилизации, и в особенности промышленности, воздействие человека на природу резко усилилось. Потребовалось всего одно-два столетия, чтобы девственная природа Северной Америки с бескрайними лесами и степями, с необыкновенным обилием зверей, птиц, рыб и других животных обнищала. За небывало короткий срок американцы перестреляли несколько десятков миллионов бизонов, чаще всего только из-за шкур или даже просто так, начисто уничтожили чудесную птицу – странствующих голубей, несметные стаи которых при перелетах закрывали небо, а на отдыхе ломали ветви деревьев; переловили почти всех бобров, которых раньше было так много, что они казались неистребимыми. Бесчисленные и часто непоправимые беды принесли животным и бескровные, но тоже губительные деяния человека – вырубка лесов, распашка прерий, загрязнение среды обитания и т. д.

Каков же характер воздействия человека на фауну? Есть ли пути и методы ее охраны? Давайте сделаем короткий экскурс в историю и познакомимся с некоторыми теоретическими положениями.

Человек своей деятельностью, к сожалению, не всегда разумной, уже давно влияет на природу, изменяя ее. По мере роста населения и развития цивилизации это влияние непрерывно возрастало. Всего за 1970 лет нашей эры на земном шаре исчезло 105 видов млекопитающих, в основном крупных, и 139 видов птиц. Обратите внимание, как стремительно нарастают темпы исчезновения зверей: с 1 по 1700 год исчезло 33 вида, за два следующих столетия (XVIII–XIX) – 36 видов, и всего за 50 лет нашего XX века – тоже 36 видов! Прибавьте к этому 44 вида и подвида птиц, которых мир лишился за последние 200 лет.

Каждый исчезнувший вид – очень тяжелая и уже невосполнимая потеря. Человек научился очень многому, вырвался в космос, долетел до Луны, но он никогда не сможет вновь создать тура или стеллерову корову. Не может создать и во много раз проще организованных животных. Даже беспозвоночных, даже одноклеточное существо. Все, что исчезает в животном мире, – исчезает навсегда.

Было бы не совсем правильно считать, что без воздействия человека животный мир насчитывал бы сейчас на 105 видов больше. Исчезновение части животных произошло естественным путем. Человек, может быть, лишь подтолкнул их к концу существования. Как показал французский ученый Ж. Барлуа (1970 г.), появление и исчезновение родов и видов зверей, птиц и вообще всех живых существ, включая растения, в естественной истории как бы запрограммировано. Мы еще очень мало знаем, как и почему это происходит, пока мы только констатируем факты. Вся история развития жизни на Земле – это непрерывный процесс смены одних видов другими. Вполне возможно, что динозавры, ихтиозавры, птеродактили, археоптериксы и другие древние животные погибли не вследствие каких-либо глобальных земных катастроф, а исчезли, отжив свое, уступив место более совершенным организмам. Может быть, катастрофы лишь ускорили их гибель.

Ученые подсчитали, что средняя продолжительность жизни вида (у млекопитающих) равна примерно 600 тысячам лет. Из всех известных нам видов зверей вымерло уже 25 процентов и еще 14 доживают сейчас отпущенное природой. На наших глазах заканчивают существование такие старые виды, как носорог, орангутанг, сумчатый волк, страус и другие. Еще сравнительно недавно наши дальневосточные просторы заселяли мамонты, шерстистые носороги, пещерные львы и медведи, а теперь их нет. Есть основания предполагать, что уже изрядно состарились как виды и некоторые знакомые нам звери – белогрудый медведь, красный волк, горал, пятнистый олень.

Различные неблагоприятные факторы сокращают время существования видов. Немало их погибло вследствие резких изменений климата, а значит, и растительности, вследствие великих оледенений и т. п. Но в последнее тысячелетие самое сильное влияние на живую природу стал оказывать человек. Больше половины из 105 исчезнувших видов лежит на нашей совести. В настоящее время остро встал вопрос о существовании канадского северного оленя карибу, моржа, тигра, китов и других видов, которые могли бы жить еще тысячелетия и тысячелетия.

В Красную книгу, составленную Международным Союзом охраны природы и ее ресурсов, внесено 236 видов зверей, находящихся под угрозой уничтожения. Среди них есть и далеко не старые виды, которые оказались на грани исчезновения только из-за неумеренного преследования человеком. В Амуро-Уссурийском крае сейчас живет 16 видов редких и исчезающих зверей, причем половина из них до сих пор остаются (или еще недавно были) объектами охоты.

Разумная деятельность человека может не только не допустить преждевременного вымирания животных, но и продлить их существование. Вспомним, что дикие лошади практически уже вымерли как вид, но рядом с человеком лошади живут! Одомашненный индийский слон, вероятно, переживет не поддающегося приручению слона африканского. Весьма положительные результаты дала охрана морских котиков и каланов, которые теперь обычны в морях, омывающих побережье нашего Дальнего Востока. А вот более близкие и широко известные примеры хозяйского отношения к животным. В нашей стране в годы Советской власти были спасены от уничтожения соболь, сайгак и другие звери, которые при иных условиях могли бы уже оказаться в списках исчезнувших.

Теперь давайте посмотрим, как осваивал человек природу и как воздействовал на животных и среду их обитания в нашем Амуро-Уссурийском крае.

Академик А. П. Окладников показал, что юг Дальнего Востока был заселен человеком много тысячелетий назад. Основой существования этих людей были рыбная ловля, охота, сбор съедобных растений, плодов, а на побережье моря – различных ракушек, трепангов, водорослей и т. п. Большая часть древних поселений располагалась вдоль Амура и Уссури, на берегах Татарского пролива и Японского моря. В те давние времена охота на наземных животных, видимо, не была главным занятием человека, поэтому он весьма слабо влиял на их распространение и численность. Разве что пожары, пускаемые иногда намеренно, причиняли серьезные беды обитателям наших лесов.

Позднее, в начале нашей эры, в крае образовались межплеменные союзы сумо и хейшуй-мохэ (IV–VI вв.), в жизни которых большую роль играли земледелие, скотоводство и охота. Тунгусское государство Бохай, возникшее в VII веке и включавшее территорию Приморья, а впоследствии, в XI–XII веках, «Золотая империя» чжурчженей имели уже довольно высокоразвитую земледельческо-скотоводческую культуру. Однако в первой половине XIII века полчища Чингисхана опустошили Приморье. В течение четырех-пяти веков здесь царило безлюдье и запустение. Небольшими стойбищами жили гольды (нанайцы), удэгейцы, орочи. Ловили рыбу, добывали пушнину и мясо зверей, собирали ягоды, орехи. Образ жизни этих народностей был весьма примитивен, он соответствовал уровню родового строя, а общее число их в пределах Амуро-Уссурийского края составляло всего несколько тысяч человек.

Первые русские землепроходцы проникли в Приамурье еще в середине XVII века. Спустя двести лет процесс заселения края русскими был продолжен. В 1850 году в устье Амура был основан военный пост Николаевск, вскоре ставший центром Приморской области. Хабаровск был заложен в 1858 году, Владивосток – в 1860-м, то есть немногим более ста лет назад.

Переселенцев из европейской части России, в основном крестьян, в эти далекие края привлекала надежда получить бесплатно участок плодородной земли и зажить свободно. Они заселяли долины рек, заводили хозяйство, но мало или почти совсем не занимались охотой. Охотничий промысел был характерен лишь для казаков, вооруженных винтовками и берданами.

До самой середины XIX века растительность и животный мир Амуро-Уссурийского края находились в состоянии, близком к первобытно-естественному. Пышные и разнообразные леса в горах и на пологих увалах изобиловали зверем – от колонка до тигра и от бурундука до медведя. На бескрайних луговых просторах низменности, пересеченных лесистыми релками и гривами, чуть ли не на каждом шагу можно было увидеть непуганую косулю и беспечного «енота», суетливую лисицу и заботливого барсука. А птиц, в том числе уток, гусей и фазанов, было несметное множество.

Разнообразие и многочисленность животных, особенно охотничье-промысловых, поразили первых исследователей края. Н. М. Пржевальский писал: «Горные хребты, окружающие долины… рек, сплошь покрыты дремучими, преимущественно лиственными лесами, в которых держится множество различных зверей: диких коз, пятнистых оленей, изюбров, медведей, кабанов, енотовидных собак, барсуков; менее часто попадаются: тигр, барс, рысь, дикая кошка, гималайская куница и антилопа»; [4]4
  Н. М. Пржевальский. Путешествие в Уссурийском крае. М, 1947, стр.113.


[Закрыть]«…при громадном обилии птиц и зверей в здешнем крае можно было ежедневно иметь сколько угодно свежего мяса… Я часто убивал так много разной дичи, что не знал даже, куда ее девать, и много раз приходилось бросать целиком диких коз…». [5]5
  Н. М. Пржевальский. Путешествие в Уссурийском крае. М, 1947, стр.110.


[Закрыть]

Со второй половины XIX века охотой в Амуро-Уссурийском крае наряду с местными народностями стали заниматься и русские. В погоне за пушниной охотники принялись интенсивно осваивать глубинные районы Сихотэ-Алиня, бассейнов Бурей, Кура, Урми, Горина, Амгуни и других. В. К. Арсеньев писал, что в 1895–1906 годах зверопромышленников на Сихотэ-Алине уже было около 40 тысяч. По всем речкам, ключам и распадкам через 8–13 километров стояли сотни зверовых бараков, вокруг каждого были насторожены самоловы, которых приходилось до тысячи на одного охотника и почти до трех тысяч на барак! Не удивительно, что численность пушных зверей стала резко и неуклонно падать.

Очень быстро сокращалось и поголовье копытных зверей. Особенно много их гибло в лудевах – особых загородках, которые тянулись поперек обильных зверем урочищ на десятки километров. В сотни ловчих ям попадалось множество животных, значительную часть их умерщвляли совершенно бесцельно. У оленей брали лишь панты, хвосты, жилы, шкуры. Мясо бросали. Вместе с пантачами убивали самок и молодых, которых на одного пантача приходилось до трех голов. Их чаще всего бросали нетронутыми.

Промысел лудевами носил настолько хищнический характер, что даже в условиях царской России с ним пытались бороться. За самовольную рубку леса для засек был установлен штраф в 8000 рублей, а сами засеки разрушались. Но эти меры не принесли должных результатов.

В годы иностранной интервенции и гражданской войны хищническое ограбление лесов Амуро-Уссурийского края достигло высшей точки. Об истребительном «промысле» тех лет я писал выше. Добавлю, что наиболее резкое обеднение охотничьей фауны происходило по долинам Амура и Уссури, на юге Приморья и на побережье Японского моря, то есть в местах, наиболее доступных для промышленников-хищников.

С установлением Советской власти охота, до тех пор практически не знавшая каких-либо ограничений, стала регулироваться. Были взяты под охрану закона соболь, пятнистый олень, горал, изюбр, лось, тигр, а позже введена лицензионная система промысла на соболя, выдру, енотовидную собаку, лося, изюбра, кабана, косулю, кабаргу, северного оленя. Запрет и ограничения промысла сыграли весьма положительную роль. Уже к 40-м годам резко увеличилась численность лося, изюбра, соболя, а к 60-м – амурского тигра.

Но, к сожалению, вследствие браконьерства и слишком активной любительской охоты, до сих пор неуклонно снижается поголовье косули, кабана, белогрудого медведя, а в ряде районов – лося и изюбра. Уместно напомнить, что одновременно сократилась численность фазана и тетерева, а дрофа практически истреблена; с каждым годом становится меньше водоплавающих птиц.

Сокращение численности охотничьих животных вообще, а в последнее столетие в особенности, характерно для всех континентов и государств мира. Имело место оно и в Амуро-Уссурийском крае. Девственные просторы Приамурья и Приморья человек стал осваивать сравнительно недавно, и не с топором, сохой, луком и стрелами, а сразу с плугом, с высокой техникой и огнестрельным оружием. Здесь сразу дали себя знать все неблагоприятные факторы хозяйственной деятельности человека: неумеренная и плохо организованная охота, браконьерство, рубка леса, пожары и интенсивное применение различных химических веществ в сельском хозяйстве. Рассмотрим вкратце эти факторы.

Охота. Всегда ли это зло для природы, как в последнее время утверждают некоторые авторы? Нет, нет и еще раз нет. Нормированный промысел диких животных, популяции которых находятся в хорошем состоянии, не только не противоречит принципам разумного отношения к природе, но нередко просто необходим. Противники охоты не понимают, что «жалость» и «бережливость» тут далеко не всегда полезны, что они в определенных условиях губят животных.

Сошлемся на примеры. В 40–50-х годах вследствие запрета охоты поголовье изюбра резко увеличилось, но и после этого запрет действовал еще много лет. И воспользовались этим… волки. Размножившись на обильной добыче, волки стали жестоким бичом для популяций изюбра. Убивая тысячи животных, они уничтожали то, чем по праву должен был бы воспользоваться человек. Ведь не для того мы пытаемся сохранить изюбра, чтоб прокормить как можно больше волков!

Другой пример. Акклиматизированные в крае ондатра и американская норка, найдя здесь весьма благоприятные условия существования, быстро размножились и широко расселились. Численность их к 50-м – началу 60-х годов достигла предела, но вслед за этим началась резкая и глубокая депрессия. Одна из основных причин – слабая охота. Если бы был своевременно организован интенсивный промысел, численность зверьков не превысила бы допустимых границ, и, возможно, не последовало бы никакой депрессии. Взгляните на соболя: в ряде районов он добывается очень интенсивно, но это не влечет за собой нежелательных последствий, потому что активному промыслу популяции соболя противопоставляют усиленное размножение. Жизнеспособность их даже повышается.

Другое дело, когда охота неорганизованна и бесконтрольна. В этом случае она превращается в браконьерство – самое большое зло в деле охраны природы вообще, а в охотничьем хозяйстве особенно. Борьбой с браконьерством в последние годы серьезно заняты охотуправления, общества охраны природы, вся общественность. Есть надежда, что мы его изживем. И тем скорее, чем активнее все мы будем бороться за бережное, ленинское отношение к природе.

О пагубном воздействии на животный мир бессистемных и непродуманных рубок леса говорят и пишут давно и много. Нет нужды повторяться. Но я не могу не заявить еще раз, что вырубание кедрово-широколиственных лесов пора, наконец, ограничить определенными нормами, а главное – вести его разумными, научно обоснованными методами, предусматривающими быстрое и полноценное восстановление.

Корейский кедр прекрасен и полезен не только сам по себе. Он почти всегда окружен пышной свитой деревьев и кустарников, в том числе очень ценных в научном и хозяйственном отношении. В кедрово-широколиственных лесах до 35 древесных и кустарниковых пород дают съедобные плоды и ягоды, 65 пород служат источником технического сырья, здесь растет около 300 видов лекарственных трав, более 250 медоносов, свыше 100 видов съедобных грибов. В этих лесах наиболее многочисленны такие ценные и интересные звери, как тигр, белогрудый медведь, кабан, изюбр, барсук, колонок, харза и другие. Как показали исследования, продуктивность участка живого кедрово-широколиственного леса значительно превышает стоимость древесины, получаемой при его вырубке. Прибавьте сюда неоценимую роль леса в охране почв, поддержании гидрорежима рек, возобновлении кислорода в атмосфере и пр., и пр.

Но, к несчастью, ценность кедровой древесины и сравнительная легкость ее заготовок привлекают внимание в первую очередь. С 30-х годов кедрово-широколиственные леса стали основной сырьевой базой лесной промышленности.

Стремительное сокращение площади кедрово-широколиственных лесов очень пагубно сказывается на нашей фауне, причем в первую очередь на таких редких ее представителях, как амурский тигр, белогрудый медведь, харза, дальневосточный лесной кот и др. Уменьшается численность кабана, изюбра, белки, соболя. Все эти убытки, которые обнаружатся в будущем, вряд ли можно покрыть сегодняшними прибылями лесной промышленности.

Ученый-лесовод А. М. Стародумов в 1972 году писал, что подверженность дальневосточных лесов пожарам примерно в 10 раз выше, чем в районах европейской части Советского Союза. Пожары стали частыми с середины XIX века. Много лесов выгорело в годы иностранной интервенции и гражданской войны. Пожары еще более пагубно влияют на охотничью фауну, чем лесозаготовки. Много животных гибнет в огне, ценные коренные леса замещаются менее ценными лиственными. Особенно опасны повторные пожары, после которых обширные пространства надолго превращаются в унылые и безжизненные пустыри, мари и каменистые россыпи.

Много зла приносят и так называемые палы – пожары на лугах. Главная опасность здесь в том, что их пускают систематически и без каких-либо мер по сохранению енотовидных собак, лисиц, косуль, птичьих гнезд, а также без попыток сохранить растительность около озер, стариц и рек, где водоплавающие птицы выращивают свое потомство.

Отрадно отметить, что в последнее время площади ежегодно выгорающих лесов сокращаются благодаря успешной борьбе с пожарами. Они еще больше сократятся, если люди в лесу будут соблюдать одно необременительное и ничего им не стоящее правило – осторожно обращаться с огнем. Так же осторожно, как дома.

Известно, что изменения, происходящие вследствие лесозаготовок и пожаров, имеют кроме отрицательных и некоторые положительные стороны: становится больше подроста, лучше разрастаются подлесок и травы, сохранившиеся одиночные деревья и ягодные кустарники лучше плодоносят, куртины деревьев чередуются с полянами. Все это благоприятно для обитания косули, зайцев, изюбра, лося, тетерева, фазана. Обилие мышевидных грызунов на гарях и лесосеках привлекает не только колонка и лисицу, но и соболя.

Таких угодий, называемых вторичными лесами или культурными ландшафтами, стало много в обжитых районах края. Беспрерывной широкой полосой они тянутся вдоль Амура, Уссури и в низовьях их крупных притоков, вдоль железнодорожной и шоссейной магистралей на Хабаровск и Владивосток. Смотришь на перелески, заросли кустарников, поля, луга и думаешь: здесь должно быть приволье для косуль, зайцев, птиц. Увы! – этого приволья животные здесь не находят: им мешают чрезмерная любительская охота, а также химизация сельского хозяйства. Повсеместное протравливание семян ядами, хранение в кучах на полях химических удобрений, использование ядов в борьбе с сорняками и вредными насекомыми привело в последние десятилетия к заметному сокращению численности фазана, тетерева и некоторых млекопитающих.

Много вреда полезным животным приносит опыление лесов с воздуха дустом. Сотни тонн его распыляются и над лесами других районов, в основном геологами и лесоустроителями. Кого хотят уничтожить? Вредных насекомых. Но в первую очередь страдают полезные животные. Мне неоднократно случалось находить в лесах после такого опыления павших зверей и птиц.

Огромное зло от дуста заключается в том, что он очень устойчив к разложению, сохраняется в почве и воде многие годы, а в живых организмах, в том числе и в человеке, накапливается большими дозами, причиняя немалый вред. Непродуманное и необоснованное применение дуста (он также используется и в сельском хозяйстве) уже привело к тому, что сейчас этот яд присутствует почти повсеместно.

Нам остается надеяться, что не за горами время, когда в сельском хозяйстве будут применять химические вещества, мало токсичные для полезных животных, или же вообще химические меры борьбы заменят биологическими, менее опасными для живой природы. Распылению дуста пора положить конец уже сейчас – наука в состоянии найти другие способы борьбы с насекомыми.

В последние десять – пятнадцать лет, в связи с бурным развитием туризма, появился новый мощный фактор пагубного воздействия на фауну. Он с каждым годом становится серьезнее, потому что наплыв туристов в Амуро-Уссурийский край растет лавинообразно, сюда едут со всех концов Советского Союза, и скоро для туристов не останется уже нехоженых троп и неизведанных земель.

Беда не в самом туризме. Теперь все хотят путешествовать, «общаться с природой», дышать ароматом тайги и свежим воздухом горных рек, и в этих желаниях нет ничего предосудительного. Беда в неорганизованности и недисциплинированности многих туристов, для которых природа – лишь источник удовольствий, а животные – развлечение.

О том, как некоторые туристы ведут себя в тайге, написано уже много прискорбного. Я сам неоднократно видел загаженные таборы, разграбленные охотничьи зимовья, погибших от неграмотной стрельбы подранков, горящий лес на туристских тропах. Встречал я много таких «любителей природы», и почти в каждой группе один-два человека имели ружья, заряженные жаканами. Зачем? И по какому праву? Обычно говорят, что это «от медведей» и даже «от тигров». Но слишком часто не туристам приходится спасаться от зверей, а наоборот. И тут встает ряд вопросов. Разве некому организовать туризм? И разве нет у этих людей чувства ответственности за сохранность природы – нашего общего дома, единственного дома, за «стенами» которого нет и не будет уже другого?

Подытожим сказанное. В настоящее время в Амуро-Уссурийском крае по степени воздействия человека на охотничьих животных можно выделить следующие три зоны.

Заселенная издавна, где сейчас очень развита любительская охота. Земли интенсивно осваиваются сельским хозяйством, леса вырубаются. Охотничья фауна обеднена и продолжает истощаться. К этой зоне относятся примагистральные районы, южное Приморье с Уссурийско-Ханкайской равниной, побережье Японского моря южнее поселка Терней, западные предгорья Сихотэ-Алиня с низовьями Арсеньевки, Большой Уссурки, Бикина, Хора, Анюя и Гура, долины Уссури и Амура (до села Шелихово), Зейско-Буреинская равнина, угодья, примыкающие к крупным населенным пунктам в радиусе 20–40 километров. Общая площадь зоны составляет около 20 процентов территории региона.

Слабо освоенная и хозяйственной деятельностью мало затронутая. В нее входят отдаленные верховья крупных рек и труднодоступные горные системы: верховья Малиновки и Большой Уссурки, Бикина, Сукпая, Самарги, Хора, Анюя и Коппи; Хуту, Гура и Гобили; Тумнина и Яя; Бичи, Лимури, Эвура и Боктора; Горина, Кура, Урми, Амгуни и Бурей. В этой зоне видовой состав и численность охотничьей фауны почти не нарушены. Площадь зоны в разные годы варьирует от 15 до 30 процентов.

Вся остальная территория региона (50–65 процентов его площади) испытывает неоднородное воздействие человека. Здесь ведутся лесозаготовки, прокладываются дороги, строятся поселки. Среди животных особенно страдают объекты любительской охоты, промысловый же зверь часто освоен недостаточно; вблизи населенных пунктов, вдоль дорог и рек охота ведется интенсивно, вдали от них – умеренно или вовсе не ведется.