Текст книги "Первая должность"
Автор книги: Сергей Антонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Да, не справляюсь, папа.
– Вот тебе и диплом с отличием!.. – заметил он только, но эти слова его были для неё тяжелей самого тяжёлого наказания.
«Кончено! – думала она, утирая слёзы. – С завтрашнего дня буду работать так, как работал прежний инженер. Буду делать замечания только прорабам и начальникам участков. Пусть они сами принимают меры. В конце концов, что мне до Яковлева, до его матери, до Арсентьева?.. И откуда у меня такое беспокойство за совершенно чужих, за посторонних людей? Очень мне это нужно?..»
Утром ей очень не хотелось вставать. Но она пересилила себя и с тяжёлым чувством пошла на работу. Так же, как и всегда, у ворот её встретил дедушка и, не спрашивая пропуска, отдал честь. Горько улыбнувшись, Нина вспомнила, с каким нетерпением и радостью проходила она эти ворота в первые дни, как она собиралась удивить начальника строительства своими знаниями и энергией. «Даже обиделась, что пропуск потребовали, дурочка», – печально усмехнулась она. Возле доски показателей стоял расстроенный Митя. Против обыкновения он не поздоровался с Ниной, а, надвинув на глаза кепку, отправился к лестнице. В графе вчерашнего дня была выведена жирная двузначная цифра. «Даже ста процентов не сделали, – подумала Нина. – Провалили соревнование. Совсем провалили». По привычке она решила сразу же сходить наверх и проверить работающих. В большом зале второго этажа, за колонной, разговаривали люди.
– Конечно, начальство виновато, – узнала Нина голос монтёра. – Если бы она хоть где-нибудь работала, тогда с неё можно спрашивать. А то прямо от тетрадок. Чего с неё возьмёшь?.. Ей бы сперва в десятниках походить.
«Это про меня», – догадалась Нина, и ей вдруг стало так безразлично всё вокруг, что она повернулась и пошла обратно, дав себе слово не выходить сегодня из кабинета до конца работы.
День был ещё более жаркий и душный, чем вчера. Мелкая горячая пыль неподвижно висела в знойном воздухе. Девчата в платьях и косынках окачивали друг друга из брандспойтов с ног до головы. У машин охрипли сигналы. Многие шофёры ездили, подняв капоты двигателей. И от этой редкой для Москвы жары Нина стала ещё безучастней ко всему, как-то даже бесчувственней. И когда Ахапкин, взглянув на неё, тоже не поздоровался, она приняла это как должное и не огорчилась.
За пустым письменным столом сидеть было скучно и глупо.
– Когда будут остальные плакаты? – спросила Нина только для того, чтобы не сидеть без дела.
– Не будет остальных плакатов, – ответил Ахапкин, не отрываясь от своих накладных.
– Не будет – и не надо, – равнодушно сказала Нина.
Дверь распахнулась, и в кабинет вбежала Лида. Лицо её было мокрое от слёз.
– Нина Васильевна!.. – закричала она. – Скорее, Нина Васильевна!..
– Что случилось?
– Скорее пойдёмте… Нина Васильевна… Андрей повис.
– Как повис?!
– Так… Сорвался и повис на цепи… И мы никто не знаем, чего делать…
Уронив стул, Нина выбежала из конторы. От дальнего угла здания, громко разговаривая и размахивая руками, расходились в разные стороны рабочие. Капризно сигналя и переваливаясь на ухабах, ехала белая машина скорой помощи с шёлковыми занавесками, странно выглядевшая среди самосвалов, бетономешалок и контейнеров. Нина бросилась к лестнице, слыша, как за её спиной громко, по-деревенски, плачет Лида, но в это время рядом с ней раздался голос Мити:
– Не бегите, Нина Васильевна. Всё в порядке. Он, если вы хотите знать, уже в санчасти…
Возле санчасти толпились рабочие, заглядывали в окна. Седая сестра с мокрыми руками впустила Нину.
На кровати, возле открытого окна, лежал бледный Арсентьев, обёрнутый мокрой простынёй.
– Солнечный удар, – сказала сестра, – перегрелся.
Тяжело дыша, Нина почти упала на стул. Вошёл врач скорой помощи, осмотрел умными глазами комнату, Нину, спросил сестру, усмехнувшись: «Кто же здесь пострадавший? Он или она?» – и, не ожидая ответа, подсел к Арсентьеву и стал считать пульс.
– А у вас тут с охраной труда слабо, – предупредил он сестру. – В такую жару надо следить, чтобы в кепках работали… Через полчаса он будет в полном здравии. – Последние слова он сказал почему-то Нине и, попрощавшись с сестрой, вышел.
– Идите-ка отдохните, Нина Васильевна, – ласково посоветовала сестра. – Смотрите, на вас лица нет.
– Какой тут отдых! – встрепенулась Нина. – Надо сейчас же проверить, как там, наверху…
И чувствуя, как всё её тело наливается прежней молодой силой, она выбежала из санчасти и, не отдыхая на площадках, стала взбегать по лестнице наверх.
«Сейчас я заставлю их всех работать, как полагается, – возбуждённо шептала она. – И пусть хоть сам Роман Гаврилович упрекает меня, пусть насмехаются надо мной монтажники, я всё равно не отступлюсь, ни на шаг больше не отступлюсь от своих требований!.. Забота о людях совсем не лёгкое и не простое дело. И когда-нибудь Арсентьев поймёт это… А может быть, и не поймёт… А я всё равно не отступлюсь!»
Так она бежала, не останавливаясь, вплоть до двадцатого этажа. И только здесь, на двадцатом этаже, она опомнилась и остановилась, и услышала за своей спиной всхлипывания. Вслед за ней поднималась Лида.
– Ой, как вы быстро, – сказала Лида, – прямо, вас не догнать… Спасибо вам, Нина Васильевна!..
– За что?
– За Андрея! – и Лида обняла её и спрятала залитое слезами лицо у неё на плече.
«Ну вот, так я и знала!» – устало подумала Нина, поглаживая Лиду по спине и чувствуя, как прежняя слабость и безразличие охватывают её.
– Я сперва пугалась его, не хотела с ним никуда ходить… – торопливо говорила Лида. – Напугали меня наши девчата. А вчера не стерпела, думаю: «Будь что будет!» – пошла с ним в кино. Он хороший такой парень… Очень хороший. Такой парень, прямо я не знаю!.. – и она снова заплакала и приникла к Нининому плечу.
Чувство враждебности и вместе с тем какой-то материнской нежности к этой девушке овладело Ниной, и, со страхом ожидая, какое из этих двух чувств возьмёт верх, она стояла, держась за поручень и глядя в пустоту широко раскрытыми глазами. Чувство враждебности стало усиливаться, но в это время зазвенела железная лестница, на площадку поднялся Митя и крикнул:
– А инженер-то вернулся, Нина Васильевна!
– Какой инженер? – не поняла Нина.
– Тот, который в больнице лечился.
– Ну вот, наконец-то кончились мои мучения! – сказала она и тут же почувствовала, что слова эти не доходят до её сознания. – Ну вот, кончились мои мучения, – раздельно повторила она. – Теперь можно выбирать настоящую строительную работу. – И с удивлением поняла, что не может испытать от этого долгожданного известия никакой радости.
Опасение за судьбы Мити, Андрея, Нюры, Лиды зашевелилось в её душе, и она не могла представить, как можно доверить всех этих непослушных людей кому-то другому. «Ну вот, – рассердившись на себя, подумала она, – столько дней ждала, ждала, а теперь на попятную! Здесь не детский сад, Нина Васильевна».
– Что это вы задумались? – спросила Лида.
– Ничего, ничего, Лидочка. Мне придётся перейти на другую работу, так ты смотри…
– Вы уходите от нас?
– Нет. Пришёл прежний инженер по технике безопасности, которого я временно заменяла. Пожилой, опытный мужчина. Не то что я – сразу от тетрадок… Только он вряд ли станет подниматься сюда. Так я тебя прошу: ты сама последи за ребятами. В жаркие дни, чтобы работали в кепках. И за собой следи. Вот так нельзя – облокачиваться на перила. И на провода наступать нельзя. Мало ли что…
И, утирая мокрое от Лидиных слёз лицо, Нина пошла вниз в контору.
За письменным столом сидел хмурый старик в чёрных сатиновых нарукавниках. Стаканчик с цветами был переставлен на подоконник. Старик листал дело с приказами, выпущенными в его отсутствие. Он поднял на Нину светлые глаза, оценивающе осмотрел её всю и только после этого, с трудом приподнявшись со стула, поздоровался и назван себя.
– А приказы-то вы не в то дельце подшивали, Нина Васильевна, – сказал он.
Направляясь в контору, Нина собиралась рассказать ему о сложности обстановки на строительстве, о том, что надо немедленно назначить общественных инспекторов на участках, хотела предложить кандидатуры этих инспекторов, хотела рассказать о непорядках с такелажными приспособлениями, о недостатке плакатов, но вместо всего этого, неожиданнодля себя, произнесла: – Жаль мне уходить с этой работы…
– Да, пожалуйста, не уходите! – обрадовался старик. – Если вы сможете уговорить начальника, я вам буду бесконечно обязан. У него давно лежат две моих просьбы о переводе в технический отдел.
Они отправились к начальнику, но молоденькая секретарша сказала, что он уехал на совещание и будет только после восьми часов вечера. Нина позвонила домой, чтобы её не ждали к обеду, и осталась на стройке на вторую смену.
При свете прожекторов продолжались работы по монтажу
Нина предупредила диспетчера, чтобы её вызвали но репродуктору, как только вернётся начальник, и пошла наверх, на площадку двадцать второго этажа.
«Оставят меня или не оставят на этой работе? – думала она, поднимаясь но звонким ступенькам. – Если начальник станет возражать, я напомню ему, что при мне не произошло ни одного по-настоящему несчастного случая. А если он скажет, что на меня жаловались, что из-за меня тормозились работы по монтажу, так это неверно, и сам Роман Гаврилович не велел снижать требований… Начальник может сказать, что у меня мало опыта, но я отвечу, что многому научилась за это время, познакомилась со строителями, знаю их характеры и что дальше мне будет гораздо легче… И потом я скажу, что если меня переведут на другую работу, я всё равно буду беспокоиться за своих высотников, у меня всё время будет болеть за них душа…»
И вдруг Нина удивилась: почему она рвётся к работе, которая доставила ей столько неприятностей, к работе, которая помешала даже её любви.
«А может быть, и лучше, что всё это кончилось?» – подумала она, поднимаясь на самый верх.
Отсюда была хорошо видна ночная Москва.
Всюду, до самого горизонта, трепетали маленькие и большие огни. Казалось, звёздное небо опустилось на землю, и, присмотревшись, Нина различила созвездие Пушкинской площади, созвездия вокзалов, падающие звёздочки, высекаемые дугами трамваев, «млечный путь» Парка культуры и отдыха, красные звёзды на вершинах высотных зданий, алое созвездие Кремля. А далеко за горизонтом поднималось голубое зарево других огней, и казалось, нет конца этому прекрасному земному небу.
И, глядя, как уютно, словно самые маленькие звёздочки, светятся бесчисленные окна домов, Нина отчётливо представила себе весь этот город, скамейки, расставленные у газонов в Парке культуры и отдыха, рекламу картины «Мы – за мир» на Пушкинской площади, стройные высотные здания, в которых уже постланы ковры и расставлена мебель, – представила заботливый, гостеприимный город и поняла, что ничего не кончилось и что всё самое хорошее в её жизни только начинается.
