Текст книги "Сын Люцифера. Книга 6. Развлечение"

Автор книги: Сергей Мавроди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Всю я тебя уже изучил, вдоль и поперек! И наощупь и на вкус. Вот только выебать никак не могу!! Но ты не радуйся, змея!.. Не радуйся!.. Это уже для меня теперь вопрос чести. Слишком много времени я на тебя уже угрохал. Думаешь, ты такая умная?..

И что у тебя там прямо за сокровище такое между ног, что ты его так блюдешь?! Может, Бриллиант Великих Моголов запрятан? Так придется его тогда потщательнее поискать. Во всех твоих потаенных местах пошарить. И спереди, и сзади. Куда ты его могла засунуть?»

Кончилось все тем, что Веничка просто махнул на все рукой, зашел вслед за ней в женский туалет, затолкал, угрожая ножом, в кабинку и там изнасиловал в грубой форме. И спереди, и сзади. Как и собирался. Но Бриллианта никакого так и не нашел.

Более того, и девка-то оказалась какая-то грязная вся, непромытая. Не слишком, мягко говоря, чистоплотная. Чума, словом какая-то! Стоило так стараться!..

Веничка, вернувшись назад, в реальность, с отвращением посмотрел на нее в последний раз, плюнул и поклялся себе страшной клятвой никогда больше этого не делать. Не трахать никого в женских туалетах. Даже если очень хочется.

Обстановка вся эта... Корзинки мусорные, заполненные до краев чем-то подозрительным. На что мужчине смотреть в принципе противопоказано!.. Запах еще плюс этот странный, витавший здесь в воздухе... Непонятно от кого исходящий. То ли от этой конкретной, обильно потеющей сейчас от страха кобылы; то ли вообще от всех баб в целом. Запах, которым их этот бабий мирок насквозь уже пропитался. Использованных тампонов, прокладок и вообще неизвестно чего... Тьфу!! Тьфу! тьфу! тьфу! Больше!.. Ни ногой!.. (Не говоря уже обо всем остальном!) Никогда!.. Тьфу!!!

Поэтому, когда через некоторое время возникла вторая, примерно такая же ситуация (почему?-отчего?-что?-как?), перед перспективой нового посещения женского туалета Веничка спасовал. Благоразумно и мудро отступил на заранее подготовленные позиции.

Ладно! – благодушно думал он, наблюдая за расфуфыренной и бойко стучащей каблучками молодой особой, с независимым и озабоченным видом спешащей куда-то по коридору по своим архиважным делам. – Беги уж!.. Твоя взяла. Не очень-то и хотелось!

Но эти два случая были единственным исключением. В непрерывной череде побед и одолений. С остальными у него все шло как по маслу. «Страшная тайна», отдельная аудитория... – и вперед!

Скоро Веничка действительно перетрахал в институте всех более-менее приличных особей женского пола, как с самого начала и собирался. И студенток, и преподавательниц. С потенцией у него проблем, слава богу, никогда не было, ни в том, ни в этом мире, так что дело пошло очень быстро.

Веничка даже стал уже всерьез подумывать о расширении поля своей деятельности (другие учебные заведения начать окучивать, да, собственно, и не только учебные!) – и в этот самый момент он вдруг влюбился! Он вообще до этого никогда ни в кого не влюблялся, считал, что это просто не для него; а с учетом его новых сказочных возможностей и тем более – зачем? когда и так все бабы твои?! – и тут вот вам! Как молнией ударило. Как дубиной по башке.

И быстро как-то все произошло! Неожиданно!

Ехал в метро, увидел девушку, подмигнул ей, она улыбнулась в ответ... Слово за слово... В общем, не прошло и недели, как Веничку было не узнать. Он и сам себя не узнавал.

Он ложился спать с мыслью о НЕЙ и просыпался с мыслью о НЕЙ. Он мечтал, думал, грезил о НЕЙ постоянно. Днем и ночью. О НЕЙ, о НЕЙ и только о НЕЙ!..

Он даже свои визиты в параллельный мир полностью прекратил. К чему? Сексуальные похождения его больше не занимали, другие женщины для него просто перестали существовать, что же до всего остального... Не до исследований ему сейчас было! Он был влюблен. Влюблен, влюблен, влюблен!.. И этим все сказано. Влю-юбле-е-е-е-ен!!!!!..

Звали ЕЕ – Нина...

* * *

Прошел еще месяц. Любовь Венички достигла каких-то совершенно феерических размеров. Она усиливалась, казалось, буквально с каждым днем. Росла как снежный ком. Ему иногда даже страшно становилось, когда он об этом думал.

А если с ней что-нибудь случится? – порой приходило ему в голову, и внутри его все словно замирало. – Или она меня бросит? Я умру, наверное! Нельзя так любить!

Но стоило ему опять увидеть Нину... «Можно», «нельзя»... – все эти слова сразу же теряли всякий смысл! Кроме НЕЕ. Одной-единственной. Единственной на всем белом свете. В целом мире. Во всей вселенной!

Ибо ОНА и была этот мир. Этот свет. Эта вселенная. ОНА одна. Кроме НЕЕ в мире не было ничего. Ни бога, ни дьявола, ни звезд, ни планет, ни галактик. Ничего! Ни-че-го.

3.

– А-а!.. Привет, Костик! Чего-то ты совсем пропал.

– Ну, ты же у нас теперь человек почти семейный!.. – бывший Веничкин закадычный приятель был, как обычно, полупьян. – А мы люди холостые... Слушай, я тебе как раз по этому поводу и звоню... – Костик замялся, глупо хихикнул и после паузы неуверенно продолжил: – Слушай, Вень, может, это, конечно, и не мое дело, но мы все-таки дружбаны как-никак... – он опять помялся в нерешительности. Веничка слушал, ничего еще не понимая, но чувствуя уже подступающую тревогу. Чего там еще?!.. – Пассию тут твою вчера видел. С каким-то хахалем, – услышал он в трубке полупьяный смешок Костика. – Веселая такая!..

– Где? – непослушными губами выдавил из себя Веничка и сам не узнал собственного голоса.

– Да на Кропоткинской, в сквере. Мы там пиво сидели с ребятами пили... Она нас не видела.

– И когда это было?

– Вчера, днем. Часов в 12, в час... Значит ты, как я понимаю, не в курсах?

– Ладно, Костик, спасибо, что сказал. Я тебе перезвоню.

– Да всегда пожалуйста!

Веничка повесил трубку и некоторое время неподвижно сидел, бессознательно поглаживая ее рукой. Он был в полном ошеломлении.

Мысль, что ОНА может еще с кем-то встречаться, до этого просто не приходила ему в голову. Даже когда он думал иногда: «А если она меня бросит?» – он сам, в сущности, этому не верил.

Как это «бросит»?! Это все равно, что... Это все равно, что... Да это невозможно просто, вот и все! Это все равно, что «а если Луна упадет на Землю»!! Даже нет! Не «упадет», а именно «бросит» ее! Улетит, куда глаза глядят. К Марсу какому-нибудь. Или Юпитеру.

И вот теперь казавшаяся до этого незыблемой и вечной орбита Луны действительно вдруг заколебалась.

А что я о ней знаю? – внезапно пришло в голову Веничке. Впервые, за все время их знакомства с Ниной. – Да ничего почти! Да не «почти» даже, а вообще ничего! Я вообще ни о чем никогда ее не спрашивал! Ведь была же у нее до этого какая-то жизнь? С кем-то она встречалась?

– Послушай, Нин! – тем же вечером не удержался и спросил он, бегая глазами и проклиная себя за слабохарактерность, но не в силах ничего с собой поделать. – Мне тут Костик звонил... Что он тебя на Кропоткинской вчера, дескать, видел днем... А с кем это ты была?.. Ну, чего ты на меня так смотришь?! – смущенно пробормотал он, видя, что девушка молчит. – Мы же не чужие люди, в конце концов. Мне же хочется знать... Сама понимаешь...

– Веня, – спокойно произнесла Нина. Глаза ее улыбались. – Ты ревнуешь? Не надо, любимый! Не ревнуй. Ревность всегда оскорбительна. Для обоих. Если любишь, надо верить. Верить – и все! Я люблю тебя. Люблю, как умею. Как только может любить женщина мужчину. Не задавай мне больше никогда таких вопросов. Хорошо?

– Хорошо, – промямлил Веничка.

Он испытывал в этот момент очень сложные и двойственные чувства. Умом он понимал прекрасно, что Нина права. Что она ответила ему просто, достойно и благородно. И честно! Как Корделия королю Лиру.

«Я люблю тебя, как только может любить женщина мужчину». «Как должна любить дочь отца. Не больше и не меньше». О чем тут еще говорить? Но, как и король Лир, он чувствовал себя неудовлетворенным. О, сейчас он его прекрасно понимал! Этого несчастного короля.

С ним разговаривали как с богом, а он был всего лишь человеком. Ему надо было, чтобы его утешили, успокоили, а не кололи глаза голой правдой. Веничке было бы гораздо легче, если бы Нина просто сказала ему что-нибудь нейтральное, что обычно все бабы в таких случаях говорят. Типа «Это не я была!» Или: «Да, я, но он – просто сослуживец! Наш главбух. Мы с ним как раз из библиотеки шли. Из Ленинки, она же там рядом, на Кропоткинской. Тонкости бухучета изучали. Знаешь, как он хорошо все объясняет! Вот я и радовалась. Что все поняла. Настроение было отличное». Ну, или еще что-нибудь в том же роде. Соврала бы в крайнем случае, как остальные две дочки глупому и доверчивому шекспировскому королю! Он бы поворчал, поворчал и успокоился. Как и все мужики.

А то нате вам: «Не задавай мне больше никогда таких вопросов»! Легко сказать: не задавай!.. Да как же их не задавать, когда так и хочется задать! Так и подмывает! Зудит. Только об этом и думаешь.

Так с кем же ты, дорогая, все-таки была? А? Так ведь ты мне в итоге и не ответила!

Но, с другой стороны, Веничка сознавал совершенно ясно, что дальнейшие расспросы теперь немыслимы. Задавать их – это значит действительно оскорблять и себя, и ее. Нина оказалась Офелией, но он-то был далеко не Гамлетом. Его возвели на пьедестал, который оказался для него слишком уж высок. И на котором он просто не мог бы долго самостоятельно удерживаться. Ему требовались подпорки. Ходули, на которые он мог бы взгромоздиться и казаться выше, чем он был на самом деле.

И такие подпорки у него имелись.

Хм... – подумал Веничка и медленно ухмыльнулся. – А почему бы и нет?..

4.

С этого момента Веничка возобновил свои визиты в параллельный мир. Только не для того, чтобы трахать там на халяву каких-то дур – нет, они его больше не интересовали! – а исключительно для того только, чтобы следить за Ниной. Ревность пылала в нем денно и нощно неугасимым адским пламенем. Веничка и не подозревал раньше, насколько он, оказывается, ревнив. До этого-то он как раз был полностью уверен в обратном. «Если тебе изменила жена (читай: телка), радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству», – как Чехов учил.

Ха! Не тут-то было! Да пусть она хоть ста отечествам изменит, но мне..! И что значит «изменила»? Это значит, какой-то другой мужчина?.. с ней?.. ее?.. Ооо!!! Сто тысяч чертей!!!! Карррамба!!!

Короче говоря, в параллельном мире Веничка проводил теперь времени даже больше, чем в реальном. Он выслеживал Нину неутомимо, как легавая зайца. Караулил ее часами у подъезда, крался как тень за ней по улицам, поджидал у офиса. Несколько раз Нина его замечала, и тогда приходилось возвращаться в реальный мир и начинать все сначала. И Веничка возвращался. И начинал. Опять караулил, стерег, крался, поджидал, выслеживал. Энергия его была поистине неисчерпаема!

Но все было напрасно. Ничего! Нина была неуловима!

А между тем что-то несомненно было. Было! Там что-то мелькнуло.., там... Вот кому? Кому она сейчас улыбается?!.. Этому вон симпатичному парню, что ли?.. Бах! Пока глазел на парня, Нину упустил. И так постоянно. Веничку словно бес дразнил! Доводил буквально до исступления. Вот, вот!.. Вот сейчас!.. Миг! – и опять все исчезло.

Господи, да я просто водевильный персонаж какой-то! – с жалкой улыбкой на синих и дрожащих губах, стуча зубами от холода, думал порой мокрый насквозь Веничка, второй час подряд тусуясь под проливным дождем у подъезда своей возлюбленной. – Старый ревнивый муж выслеживает свою молодую, ветреную и легкомысленную женушку. А чего ее выслеживать? Все равно это бесполезно. Это как ветер в поле ловить. Как черную кошку в темной комнате искать. Особенно, если ее там нет. Может, и правда нет?.. А тогда, на Кропоткинской?! – тут же неумолимо напоминал он сам себе. – С кем-то ведь она тогда была? С кем??!!

* * *

Итак, Веничка словно раздвоился. В реальном мире он вел себя с Ниной предельно корректно и сдержанно, не задавал ей больше никаких вопросов и вообще являл собой образец идеального мужчины. Внимательного, тактичного, нежного и никогда ни о чем не спрашивающего. Свято верящего своей любимой на слово. Этакого благородного рыцаря без страха и упрека.

Зато в параллельном мире!.. О-о!.. Это были словно две половинки одного и того же естества. Белая и черная. И какая из них была настоящая?.. По крайней мере, белая без черной существовать бы уж точно не смогла, а вот что касается черной... Н-да... Ну, по крайней мере, что было, то и было.

Да уж! Что есть, то есть, – угрюмо усмехался Веничка, когда иногда обо всем этом на досуге размышлял. – Ну, не Гамлеты мы, что ж поделаешь! Рылом не вышли. Нам обязательно надо во все нос свой сунуть. Собственноручно в чужом дерьме покопаться. Что же там, интересно, такое?.. А вдруг там жемчужина?! В смысле, еще большее дерьмо. А заверениям, что нет там ничего, мы не верим. Как это «нет»?

И с кем-то ведь она все-таки была?! Была же!! С кем???!!!

Наконец, Веничка не выдержался. Он чувствовал, что еще немного – и он с ума сойдет! Взорвется как триста тонн тротила!

Кто же этот неуловимый таинственный незнакомец?! Кто??!!

Давайте рассуждать логично, – Веничка лежал на спине и слепо смотрел в темноту. Утомленная Нина спала рядом, – Как тогда, когда я мир этот параллельный вычислял. Я же, блядь, математик! Я по-иному не могу. Логик, можно сказать, профессиональный. По определению. Черти бы ее, эту логику, взяли!! Вместе с математикой.

Итак, что же мы имеем? А имеем мы то, что, пока я не узнаю, кто был этот хмырь болотный, я не успокоюсь! – Веничка в ярости сжал кулаки. – Да, да, да и тысячу раз да! Не успокоюсь, и все тут! Умно это или глупо – неважно. Не имеет значения. Не успокоюсь!! Вот, что мы имеем. Это и есть наши исходные данные. Нашей, блядь, задачки.

И теперь требуется ее решить. Спрашивается: как? Обычными методами не удается. По этому параллельному миру блядскому я уже заебался шастать. Тем более что толку – хуй! Может, шпион из меня хреновый, может, еще что, но факт остается фактом. Толку – хуй! Две недели уже там безвылазно торчу. Охуеть! Как мудак последний. И результат где? Никакого результата. Но с кем-то ведь она все-таки была?! Тогда, на Кропоткинской?.. Ладно-ладно-ладно, тише! – попытался он успокоить сам себя, чувствуя, что опять закипает. – Вот так!.. Н-да. Так-то лучше.

Так на чем мы там остановились?.. На этом хмыре???!!!..

Нет, так дело не пойдет! – снова стал размышлять Веничка, когда дыхание его более-менее пришло в норму. – Это все эмоции во мне говорят. Ревность! Поэтому я не о том совершенно думаю. Я думаю о деталях: кто это... этот... ну этот, короче! и прочее. А надо взглянуть в суть проблемы. В ее корень.

А проблема выглядит так, – Веничка уже совсем успокоился, и мысли его текли ровные и стройные, как курьерский поезд. – Я верю Нине и не сомневаюсь, что она меня любит. «Как только может любить женщина мужчину». Не сомневаюсь даже, что она в миллион раз лучше, чем я. Что сама бы она в подобной ситуации даже переспрашивать бы меня ни о чем не стала.

Но я, увы, не такой. Не могу я все так оставить! Как есть. Мне обязательно надо знать. Ну, надо вот – и все!

Я не сомневаюсь ни секунды, что это никакой ни хахаль, ни любовник – а какой-нибудь там приятель-сослуживец-родственник. Или просто случайный знакомый. Но мне надо знать! – Веничка едва не произнес это вслух.

Вот сказала бы она хоть что-нибудь, что угодно! – я бы и успокоился. Я бы всему поверил! Но она ничего не говорит. И не скажет.

Черт! До чего все глупо! – Веничка в тоске скривился и поерзал головой на подушке. – Может, сказать ей просто? «Извини, Нин! Ну, мудак я! Ну, скажи ты мне, Христа ради, кто это был! Хоть что-нибудь скажи!! Я всему поверю!»

Да, сказать!.. Она же просила не спрашивать.

Вот черт! Бабы, вон, все принца на белом коне ждут. Который их в свое сказочное королевство с собой заберет. А на чем ты рядом с ним туда поскачешь? Об этом ты, дура, не думаешь? На деревянной лошадке? Или как там эта палка с конской головой на конце называется? Вприпрыжку? Враскорячку? Больше-то ты ведь ни на чем скакать не умеешь. Не обучена. Не принцесса-с.

Принцам нужны принцессы! А Офелиям – Гамлеты. Как китам – океан. Больше они нигде жить не могут. Задыхаются. Даже в морях. Чего уж там о наших родных болотах говорить!.. Там только лягушки живут. Царевны-квакушки. Наши местные. Сидят на кочках и квакают. Ква-ква-ква! Ждут, пока им стрела счастья с неба свалится. В жопу воткнется.

Вот с ними легко общаться. А с Офелиями – трудно. Как на горной вершине. Нечем дышать. Она к тебе как к человеку обращается! Ей равному. А ты... так... Ивашка – белая рубашка. Болотный человечек. («Болотный хмырь», – мелькнуло в голове у Венички, и он, против воли, грустно усмехнулся. – Хм... Родственничек, значит?.. Подвид.) Ты с лягушками привык хором на луну квакать. Разве ты можешь нормальную человеческую речь разуметь?

«Да!.. Да!.. Конечно!!.. Разумеется, дорогая!!!.. Но кто же это все-таки был?..»

Помните, милочка, Вам Гамлет Ваш замуж за дурака идти советовал? Так вот, это я! Рекомендую. Иванушка-дурачок. Лучшего не найти.

Тьфу, блядь! Самому противно!..

Веничка осторожно встал и прошел на кухню. Плотно прикрыл за собой дверь и поставил на плиту чайник. Спать он все равно не мог.

Ну, так что? – устало подумал он, сидя в одних трусах за кухонным столом и рассеянно постукивая время от времени пустой чашкой о блюдце. – Все это, конечно, очень умно, благородно, но что мы все-таки делать-то будем? Делать что-то надо, а не болтать. Исповеди и самобичевания тут бесполезны. Ревность моя от этого все равно не уменьшится ни на йоту. И что? – Веничка, забывшись, стукнул чашечкой чуть громче, поморщился и осторожно отодвинул блюдце и чашку в сторону. – Так что? – повторил он.

Но он уже знал, «что». Последнюю неделю он только об этом своем плане и думал. Когда начал подозревать, что обычные методы сыска не сработают. И за эту неделю эта мысль у него окрепла, обросла деталями и превратилась уже почти в самую настоящую манию. Он и гнал ее, страшился, ужасался, и в то же время постоянно возвращался к ней снова и снова. В глубине души он уже догадывался, что, в конце концов, именно так и поступит, не удержится, но последнюю черту он все еще не переступил. Какие-то психологические барьеры у него до сих пор еще все-таки оставались. Чтобы преодолеть их, требовалось время. Неделя. И вот теперь эта неделя прошла.

5.

– Может, на природу в выходные съездим? На пикничок, – небрежно обронил за завтраком Веничка, помешивая ложечкой кофе. – Погода вроде хорошая... Чего в городе сидеть?

– Давай! – удивленно-радостно сразу же согласилась Нина. Раньше Веничка никогда ничего подобного не предлагал. Он вообще не любитель был всех этих загородных поездок. – А куда?

– Да просто куда-нибудь, к воде поближе, на речку или на водохранилище. Мне приятель рекомендовал тут одно местечко... – Веничка подул на кофе и осторожно отхлебнул. – Вина возьмем, шашлыки... А вечером вернемся.

* * *

– Здорово! – радостно захлопала в ладоши Нина, вылезая из машины. Она была счастлива, как ребенок. – Сто лет в лесу не была! И народу никого. Здорово!

– Да, хорошо, – согласился Веничка, тоже неторопливо вылезая из машины и оглядываясь. Народу вокруг действительно никого не было. Место было глухое. Именно то, что нужно.

Ладно, лучше не тянуть, – подумал он и открыл багажник. – Чем быстрее все кончится, тем лучше. А то как бы моя решимость вся не растаяла. Черт! Куда я их засунул?.. А, вот они! – Веничка прикрыл на секунду глаза и глубоко вздохнул. – Ну! Вперед!

Раз! – и он уже в параллельном мире.

– Что это? – Нина замерла, в удивлении уставясь на наручники.

– Нин, я давно хотел тебя попросить!.. Просто мне неудобно было... – глухо и невнятно скороговоркой забормотал Веничка, быстро приближаясь к девушки и цепко хватая ее за руку. – Можно, я тебя скую?.. Меня это возбуждает... Это просто игра такая!..

– Да оставь ты меня! – возмущенно закричала Нина, вырываясь. – Не хочу я!..

– Хочешь-хочешь!.. – Веничка сноровисто и умело заломил ей обе руки за спину и защелкнул замок. Опыт в этом деле у него уже, славу богу, имелся. Еще с тех счастливых времен, когда он институтских баб в пустых аудиториях пачками трахал. Давно это было!

– Послушай, Вень!..

– Тише! – жестко сказал Веничка и посмотрел девушке прямо в глаза. Та осеклась. – Нин, слушай меня внимательно. Мне надо знать, с кем ты была тогда на Кропоткинской. Когда тебя Костик видел. Скажи мне просто, и все! Я сразу сниму с тебя наручники.

Девушка не отвечала. Она молча смотрела на Веничку в упор, и под ее взглядом тому становилось не по себе. Но он твердо решил не отступать.

(Это параллельный мир! – напомнил он себе. – Здесь все можно. Это же все не всерьез! Я в любой момент могу назад в реальность вернуться, где ничего этого не было, и мы у машины стоим, вещи разбирать начинаем. И ни про какие наручники настоящая Нина вообще не знает! И не узнает, естественно, никогда. А это все так!.. Понарошку...)

– Не надо, Вень! – тихо попросила Нина, и у Венички сжалось сердце. – Прекрати. Пожалуйста. Тебе самому потом стыдно будет.

Веничка почувствовал, что еще мгновенье, и он разрыдается, бросится Нине в ноги и будет, ползая по земле, вымаливать у нее прощенье.

– Замолчи!! – закричал он, подскочил к девушке и, сжигая все мосты, сильно ударил ее по щеке. – Думаешь, я с тобой тут шутки шучу?! Говори немедленно, тварь, с кем ты была! Ну?!

Обычно с институтскими бабами все эти методы запугивания действовали безотказно. Но сейчас они не сработали. Нина, кажется, нисколько не испугалась. Она по-прежнему молчала. Лишь глаза ее потемнели, и взгляд изменился. Она смотрела теперь на своего возлюбленного так, будто видела его впервые. Левая щека у нее горела.

(Это все не всерьез! – тупо повторил про себя Веничка. – Я в параллельном мире. Это всего лишь игра.)

– Слушай, Нин, – вслух произнес он. – Все равно ты мне скажешь. Хочешь ты того или нет, – он достал из кармана нож и демонстративно раскрыл его. – Считай, что я рехнулся, сошел с ума от ревности – что угодно считай! только скажи мне! Считай, что я сумасшедший, в конце концов! А с сумасшедшими не спорят!

Нина некоторое время переводила взгляд с его лица на нож и обратно, потом судорожно всхлипнула и с трудом выдавила из себя: «Это была не я, Веничка. Твой друг ошибся. А теперь, пожалуйста, освободи меня. Мне страшно».

Веничка тяжело вздохнул. Теперь предстояло самое трудное. Самое ужасное. Но следовало довести все до конца. Иначе не стоило и затевать. Он должен быть уверен! А на второй такой подвиг сил у него уже не хватит.

Это все не всерьез! – как попка повторил про себя он и, поигрывая ножом, подошел к девушке вплотную.

– Ты лжешь мне, – сказал он вслух. – Говори правду!

* * *

Веничка стоял с окровавленным ножом в руках, смотрел на всю залитую кровью, лежащую на земле без сознания Нину и не верил собственным глазам. Неужели это он все сделал?! Он вообще плохо понимал, что происходит. Последние несколько минут он действовал словно в каком-то чаду.

Резал ножом тело Нины, механически повторял: «Говори правду!» – и снова резал. Резал, резал, резал... Нина кричала, плакала, молила о пощаде, а потом вдруг затихла. Веничка автоматически нанес еще несколько ударов, прежде чем понял, что она без сознания. Последние удары были слишком сильными и глубокими. Похоже, он переусердствовал.

Пожалуй, пора возвращаться, – вяло подумал Веничка и вытер зачем-то нож о рубашку. – Зато теперь я уверен. Костик, дурак, спьяну ошибся! А я и поверил. Да. Но теперь я знаю. Что никого у нее нет, и что она меня любит.

Он снова взглянул на неподвижно лежащее в луже крови тело девушки.

А это все не всерьез! – в очередной раз напомнил он себе и глупо хихикнул. – Это все шутка. Игра. В реальном мире она жива и здорова! Шашлыки сейчас будем вместе есть и вино пить.

Нина застонала и открыла глаза. Веничка посмотрел на нее и почувствовал вдруг такую безумную жалость, что, казалось, сердце его сейчас разорвется.

– Это все не всерьез, – безжизненным голосом пробормотал он свое обычное заклинание. – Это не всерьез!

Девушка пыталась что-то сказать. Изо рта у нее пошла кровь, она хрипела, захлебывалась ею, но упорно пыталась что-то сказать.

– Что? – низко наклонился к ней Веничка. – Что?

– Клещ, – прошептала наконец Нина и из последних сил указала куда-то глазами. Веничка автоматически проследил за ее взглядом и увидел маленькое, ползущее по его рубашке насекомое. – Сними... Укусит... Энцефалит... – она успела еще улыбнуться Веничке, после чего в горле ее что-то забулькало, заклокотало, она длинно-длинно-длинно с присвистом вздохнула и уже не выдохнула. Глаза ее остекленели.

– Это все не всерьез! – мертвым голосом громко объявил в пространство Веничка и закрыл девушке глаза. – Это все игра!

Он чувствовал себя так, словно и сам только что умер вместе с ней. Не ее убил, а себя.

Веничка выпрямился, бросил долгий прощальный взгляд на окровавленное тело своей возлюбленной и привычно сосредоточился, готовясь прыгнуть назад, в реальность.

Раз!.. – в последний момент он понял вдруг, что что-то идет не так, но изменить уже было ничего невозможно.

6.

Веничка с болезненным, граничащим с ужасом изумлением оглянулся. Он опять сидел на семинаре английского. На том самом, с которого все и началось. Он это знал. Знал точно. Что это именно тот самый семинар. Не какой-то другой, а именно тот самый. Знал вот, и все!

Он каким-то непостижимым образом вернулся в свое прошлое. Когда не было еще в его жизни ни Нины, ни всех этих его похождений в параллельном мире. Вообще ничего еще не было! Только Костик и пиво.

Веничка быстро прислушался к себе. Пусто! Он больше не мог переноситься в тот, другой мир. Путь туда был для него отныне закрыт. Хотя нет! Одна тоненькая ниточка еще все-таки осталась. В одно место он мог еще при желании вернуться. В то самое, откуда он только что прибыл. В лес.

Веничка встал и, не обращая внимания на возмущенные окрики преподавательницы и удивленные взгляды сокурсников, быстро направился к выходу.

(Как тогда, когда все только начиналось, – неожиданно пришло ему в голову. – Только теперь все действительно наяву происходит.)

Выскочив из института, он бегом бросился к метро. Адрес Нины он помнил прекрасно.

* * *

– Простите? – Нина недоуменно подняла брови, с удивлением глядя на неподвижно стоящего у двери незнакомого молодого парня. Тот ничего не говорил и лишь молча смотрел на нее каким-то странным и напряженным взглядом. Казалось, он хочет что-то сказать и не решается. – Простите? – с еще большим удивлением снова спросила Нина. – Вам кого?

– Что там, дорогая? – подошедший сзади муж ласково обнял ее и нежно поцеловал в шею. Потом вопросительно взглянул на все так же безмолвно стоявшего парня. – Да, я Вас слушаю?

Веничка на секунду закрыл глаза, повернулся и медленно побрел к лифту. За спиной его хлопнула дверь.

* * *

– Ну вот и все, – Веничка, сидя на корточках, гладил Нину по волосам и разговаривал с ней, словно с живой. – Видишь, как у нас все с тобой повернулось?.. Да-а... Ты прости меня, ладно? Ты же все понимала всегда. Еще лучше, чем я. Это я дурак. Дураком был, дураком и остался. Но я любил тебя. Любил! Больше всего на свете. Больше себя. Да-а... Как только может любить женщину мужчина.

Он поискал глазами нож. Протянул руку и взял его.

Куда, в сердце?.. Нет, только не в сердце! – грустно усмехнулся он. Губы его прыгали. – Сердце у меня каменное. Еще нож сломаю.

Веничка нащупал на шее пульсирующую жилку и аккуратно приставил к ней острие ножа.

– Вот так! – он опять посмотрел на лежащее на земле тело своей бывшей возлюбленной. – Помолись там за меня в раю, счастье мое. Тебя Бог услышит. Как там у Шекспира? «Мои грехи в своих святых молитвах, Офелия, о нимфа, помяни». Помяни. Пожалуйста.

Веничка глубоко вздохнул, задержал дыхание и резко и изо всех сил надавил руками на рукоятку. Перед глазами его все завертелось, выплыло и исчезло смеющееся лицо Нины. Потом все погасло. Навсегда.

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

– Могло ли у того человека все сложиться по-другому?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

– Да. Он мог быть счастлив.