Текст книги "Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник)"

Автор книги: Сергей Семанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Тут же подчеркнем, что ученые старшего поколения вносят достойный вклад в развитие историографии России. Книги на исторические сюжеты – самые желанные у читателей. Среди поистине множества примеров такого рода остановимся лишь на двух.

Об известных исследованиях Г.Костырченко нам уже приходилось давать положительные отзывы в печати, поэтому скажем о том кратко. Заметим попутно, что покойный В.Кожинов высоко ценил его работы и часто на них ссылался. Костырченко изучает доселе почти полностью неведомый объективным исследователям вопрос – сталинскую идеологическую политику 30—50-х годов. Он первым извлек из совершенно закрытых архивохранилищ ЦК КПСС важнейшие документы. Объективный ученый добился тут впечатляющих достижений, что общепринято.

Он постарался сохранить необходимую в науке объективность даже при рассмотрении острейшего сюжета нашей новейшей истории – так называемого «еврейского вопроса». И это притом, что исследование финансировалось еврейскими организациями, так что автору, возможно, были поставлены некоторые условия. Костырченко излагает добытые им данные последовательно и строго. Выясняется, что в предвоенные и первые послевоенные годы (ранние времена он подробно не рассматривает) в идеологических и гуманитарных сферах число сотрудников-евреев было весьма значительно. Затем дело изменилось мерами административными, и в начале 50-х годов число таких сотрудников относительно сократилось.

Г.Костырченко не возражает, чтобы данное явление почиталось словом «антисемитизм». Допустим. Однако объективно изложенные факты, как всегда, позволяют и некоторые иные возможные толкования. Например, среди сотрудников ТАСС, или Института философии, или среди преподавателей и студентов юридических факультетов Москвы еврейство составляло чуть ли не треть-четверть к 1948 году. Хорошо это или не очень? Автор ответа не дает, но сделать любые выводы его данные представляют возможность любому, не обязательно ученому-историку. В конце 2005 года под редакцией того же Г.В. Костырченко был издан объемистый сборник документов «Государственный антисемитизм в СССР. 1938–1953». Здесь научная объективность несколько отступила, – видимо, под влиянием заказчика. А таковым был недавно скончавшийся А.Н. Яковлев, известный русофоб и филосемит. Под шапку пресловутого «антисемитизма», тем паче «государственного» (!), отнесены материалы, явно не соответствующие заголовку.

Сборник открывается документом, заголовок которого составлен редакцией и звучит грозно: «Н.К. Крупская – И.В. Сталину о росте шовинизма среди школьников». Ничего себе новость– весной 1938 года в СССР рос школьный шовинизм! Оказывается, все не так страшно. В небольшом личном письме Крупская сетует (учитывая ее тогдашнее болезненное состояние, с чужих слов), что «среди ребят появилось ругательное слово «жид». Где, у скольких «ребят» – ни слова, хотя в конце фразы есть заверение, что это, дескать, «отдельные случаи». При чем же тут «государственный антисемитизм»?

Увы, примеров подобного несоответствия текста документа с заглавиями их в сборнике превеликое множество. Вот документ о «засорении» аппарата Наркомздрава СССР: приводится шесть имен недобросовестных работников, трое из них евреи, но увольняют всех за профнепригодность, национальный вопрос в документе никак вообще не затронут. Почему он в сборнике об «антисемитизме»?

Последний пример – известная записка А. Фадеева, А. Суркова и К. Симонова от 24 марта 1953 года (после кончины Сталина), направленная тогдашнему секретарю ЦК КПСС Н. Хрущеву о положении дел в Союзе писателей. Документу предпослан устрашающий заголовок – «О проведении антисемитской чистки». Не слабо, однако речь там идет несколько об ином. В записке приведено семь имен московских писателей, национальность не названа, однако некоторые фамилии указывают на их еврейское происхождение. Каковы же претензии к ним со стороны руководителей Союза? Они относятся к сфере сугубо творческой. Например, один из них «был принят в Союз писателей в 1934 году на основании одной пьесы, написанной для цыганского театра. После этого не написал ни одного художественного произведения». Другая «принята в Союз писателей в 1935 году, будучи автором нескольких стихотворений для детей, опубликованных в еврейских журналах. С тех пор ее произведения нигде не публиковались». Как видно, для этих лиц членство в Союзе, что давало определенные материальные блага, особенно в военное и голодное послевоенное время, было способом жизнеустройства, и не более того.

Далее в той же записке приводится: в Московском отделении Союза насчитывалось 1102 члена, из них 329 евреев, то есть 29,8 % от общего числа. В предисловии и в примечаниях Г.В. Костырченко оценки этому факту не дает, он и его коллеги, видимо, полагают, что треть евреев-писателей в Москве дело вполне естественное и обсуждению не подлежит.

Уже приходилось отзываться на глубокие работы Юрия Жукова, посвященные, так сказать, «сталинской контрреволюции» середины тридцатых годов. Его монография «Тайны власти» продолжает исследования автора в отношении политики сталинского руководства в сороковые и начале пятидесятых годов (нельзя не посетовать тут на журналистский стиль заголовка солидной работы). Однако монография содержит исключительно интересный материал, почерпнутый из архива ЦК КПСС, что позволило Ю. Жукову сделать важные обобщения, расширяющие наше представление о той, по сути, закрытой эпохе.

Впервые обстоятельно освещена в монографии подготовка знаменитой денежной реформы 1947 года. Работа велась очень тщательная. Еще 27 мая особая комиссия по денежной реформе подготовила основы документа, которые были подписаны Сталиным и Ждановым. Автор делает вывод: «Для всех без исключения жителей страны постановление означало вполне реальное улучшение положения», граждане с радостью восприняли отмену карточек, а также разного рода «лимитных» магазинов, торговавших по «свободным», то есть невероятно завышенным ценам. При этом Ю. Жуков не забывает дополнить, что эти блага касались в основном городского населения, колхозники по-прежнему подвергались тяжелым поборам, возмещавшимся далеко не полностью. За все послевоенные сталинские годы положение тут изменялось мало.

В монографии внутренняя политика руководства СССР увязывается неразрывно с внешней политикой, что не часто присутствует у нас в историографических работах. Итоги порой получаются впечатляющие, вот лишь один пример – разрыв в 1948 году отношений с Югославией. До сих пор осталась старая, еще с хрущевских времен, оценка тех событий в пользу Тито и с осуждением Сталина. Из документов выясняется нечто новое. Расхождения шли с двух сторон, но обострил их Тито. «Проект своего ответа он вынес на обсуждение пленума ЦККПЮ, состоявшегося 12 апреля. Тот же не только полностью поддержал своего лидера, но и пошел гораздо дальше – обвинил двух членов ЦК в… шпионаже в пользу Москвы… Вопрос усугубили Ранкович и Тито, заявившие в прениях, что СССР, мол, давно уже создал в Югославии всеохватывающую разведывательную сеть». Ясно, что за этим последовало.

Особое внимание вызывают разделы монографии, посвященные борьбе за власть после кончины Сталина. Автор насчитывает три борющихся центра, каждый во главе с Маленковым, Хрущевым и Берией. Прослеживается эта острая политическая борьба по документам, впервые извлеченным из архивов (до сей поры сюжет излагался в основном по сплетням или сомнительным «воспоминаниям»). Любопытно, что именно Маленков был наибольшим «народолюбцем», а отнюдь не Хрущев.

К сожалению, автор очень содержательной работы обошел некоторые острейшие идеологические сюжеты той острой и закрытой в отношении гласности эпохи. Нет, к примеру, тогдашних взаимоотношений советского государства с Православной церковью, хотя тут можно бы рассказать немало интересного, особенно в свете новейших архивных разысканий. Бегло, порой по старым схемам, рассказано о важных переменах той поры в сфере культуры и искусства. Очень сложный вопрос о пресловутой «борьбе с космополитизмом» подается бегло и упрощенно, хотя это явление было весьма неоднозначным и многослойным. Можно тут продолжить пожелания, но это не меняет высокой оценки монографии Ю. Жукова, как и предыдущих его работ.

К сожалению, далеко не все современные историографы, даже находящиеся в благополучных условиях столицы, пользуются ныне открывшимися архивными богатствами для построения обобщающих выводов и заключений. К 60-летию Победы был издан в Москве сборник статей под обязывающим заголовком: «Россия в XX веке. Война 1941–1945 годов. Современные подходы». Во многих работах там оказалось мало этих обещанных «подходов» как в смысле новых научных подходов к важнейшим обстоятельствам войны, так и бедновато с вовлечением вновь открытых исторических фактов и материалов.

Такова прежде всего статья с газетным заголовком: «Горькое чувство истории: за ошибки власти расплачивается народ». Читателя пытаются оглушить уже на первой странице: «Правившая СССР Коммунистическая партия превратила Красную армию, ради создания которой народ ничего не щадил, вплоть до жизней, стать на долгие годы палачом и жертвой». Такого даже по пресловутым «радиоголосам» не вещалось! Палачами народа российского в годы Гражданской и после нее в первое десятилетие советской власти были отнюдь не красноармейцы и их командиры, а чекисты и чоновцы, руководимые комиссарами вполне определенного окраса. О социальной сути Коммунистической партии ныне все известно, однако позволительно спросить, хотя бы из «чувства истории», о каком времени идет речь? О двадцатых годах или конца тридцатых, или, может быть, о временах Отечественной войны, когда члены этой партии, и не только рядовые, во множестве гибли на фронтах?

Важной теме посвящена статья «Советский режим в послевоенные годы: новации и консерватизм (1945–1953)». В последние годы на этот сюжет появились многие обстоятельные книги, опубликованы серьезнейшие источники. Данная работа относительно немного прибавляет к уже известному– и по осмыслению вопросов, и даже по охвату фактических материалов (любопытно, что самое ценное в этом отношении дано в примечаниях, а не в тексте самой статьи). Кратко сказано, например, о кровавом «ленинградском деле», но обойден важнейший вопрос о русско-патриотическом настрое наследников А. Жданова – Н. Вознесенском, А. Кузнецове, М. Родионове и др., хотя именно этот вопрос ныне широко обсуждается.

Вообще авторы сборника словно избегают употреблять само слово «русский». Вот статья «Ментальность народов России» – очень интересный и новый сюжет в нашей историографии (хотя в научной работе избегать надо бы новомодных газетных словечек, французское «менталитет» вполне соответствует русским словам «характер», «склад ума» и т. п.). Дело доходит до того, что, говоря о героической обороне осажденного Ленинграда, замечается: «В сложнейших ситуациях спасала российская ментальность». Автор, надо полагать, имел в виду знаменитую и хорошо описанную в литературе «русскую смекалку», но… не решился употребить это слово. Со времен дурного Ельцина мы стали «россияне».

Четыре работы в сборнике посвящены истории Польши в мировой войне. Понятно, это был сложный и драматический узел той эпохи. Ныне в России вышло немало основательных работ на этот сюжет, шумное (и во многом провокационное) «дело о Катыни» тут возбудило общественный интерес. К сожалению, эти материалы мало что добавляют к уже известным обстоятельствам и суждениям. Некоторым исключением можно считать статью «Исход войны в Европе и судьба Польши», но она написана в жанре исторической публицистики и несколько выпадает из академического стиля, не случайно там даже нет сносок на источники (единственный случай в сборнике).

Само собой разумеется, что в сборнике имеются публикации, представляющие несомненный интерес. Такова, например, статья Е. Малышевой из Майкопа «Патриотизм и коллаборационизм в годы Великой Отечественной войны». Тема острая, у нас ее тщательно обходили долгое время. Общеизвестно, что гитлеровское нашествие грозило гибелью и уничтожением всем без исключения народам Советского Союза. Скажем, карательные отряды крымских татар зверствовали на полуострове, а их вожаки рассчитывали на последующую благодарность фюрера. Они ошибались, в Крыму захватчики собирались устроить образцовую германскую колонию, а «туземцев» убрать… куда-нибудь. Однако автор работы справедливо отмечает, что фашистские захватчики испытывали особую вражду именно к великому русскому народу, против него замышляли особенно злодейские намерения.

Е. Малышева напоминает директиву оккупационным войскам: «На юге использовать в наших интересах наличие противоречий между украинцами и великороссами… На Кавказе между туземцами – грузинами, армянами, татарами – и русскими… В прибалтийских странах использовать в интересах Германии противоречия между литовцами, эстонцами, латышами и русскими». Планы гитлеровцев шли еще далее, чем непосредственное использование националистов в антирусских целях, речь шла о полном расчленении России и уничтожении российской государственности. Еще перед самым началом войны Розенберг наставлял в Берлине своих присных перед отбытием их на завоеванный «Восток»: «Задача нашей политики органически выкроить из огромных территорий Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы, освободив тем самым Германскую империю на будущие века от восточной угрозы».

О пресловутой «восточной угрозе» мы слышали задолго до фюрера, слышим и сегодня. Определенным силам мира Россия мешает изначально и всегда. Переиначив несколько слова победителя Гитлера, можно повторить, что Гитлеры действительно приходят и уходят, но ненависть к исторической России на Западе, к сожалению, не проходит и никакие горькие уроки той болезни пока не излечиваются. Изучать это явление – насущная задача историографов современности.

Теперь самое время вернуться к оценке наследия Вадима Валериановича Кожинова. Значение его становится с годами все более и более очевидным. Да, мы все были товарищами и ровесниками, вместе пили, гуляли и бедокурили, но теперь, находясь уже на склоне жизни, могу сказать спокойно и твердо – то был выдающийся русский мыслитель. И вряд ли кто станет это оспаривать. Уже сегодня.

Коснемся только одного сюжета, в высшей степени современного, а именно – о природе русского патриотизма. С петровских времен, с самого создания великой Российской империи русский патриотизм с неизбежной необходимостью сделался патриотизмом имперским. Когда Пушкин гневно вопрошал врагов наших – «иль русский от побед отвык?», то имелись в виду отнюдь не только великороссы, но и князь Багратион, башкирские всадники, вошедшие в Париж, многочисленные немцы на русской военной службе.

Русский патриотизм при Советской власти был тоже имперским, ибо СССР стал истинно державой полумира. Мы, русские патриоты второй половины минувшего XX столетия, тоже стремились быть патриотами советскими, то есть советско-имперскими, где русский народ играл – молчаливо, но твердо – ведущую и руководящую роль. Все о том знали, и друзья, и враги, но все дружно помалкивали. Удар же наших врагов наносился прежде всего именно по русскому народу. Теперь, оглянувшись, спросим себя, правильный ли то был ориентир для той поры? Твердо полагаю, что да. Вот почему мы старались употреблять само слово «русский» в сугубо сдержанных выражениях. Мы решительно отвергали так называемый «русский национализм», в котором нас пытались упрекать враги России, и поступали так вполне искренне и с полным убеждением. Повторюсь, мы были правы. Ибо только таким самоограничением должно было обеспечить единство мирового социалистического лагеря, оплота трудящихся всего мира, противостоящего мировому Сиону, этой истинно империи зла.

Советский Союз предательски развалили, согласованно действуя извне и изнутри. Вместе с ним погиб и наш русско-советско-имперский патриотизм. Дело будущих исследователей, но твердо полагаю уже сейчас, что слабость российских патриотов в девяностые годы в существенной мере определялась тем, что нового решения в этой важнейшей духовной сфере они не нашли, а старые, повторяемые, уже не годились в новых условиях.

Россия ныне отброшена ко временам царя Алексея Михайловича. Напомним кстати: смута уже завершилась, началось медленное положительное строительство. Каков же должен быть сегодня наш патриотизм?

Ответ ясен – он должен быть сугубо русским, национальным (хоть и чужое это слово «нация», но другого пока нет). И первыми, кто это понял и сумел выразить в печатном слове, были Кожинов со товарищи. Прямых таких четких суждений у него, может быть, и нет, но сущность важнее, а она у него очевидна. Мы, русские, великий народ, создавший свое государство и его высокую православную культуру. Мы становой хребет державы, а все прочие народы есть наши любимые младшие братья. Сломают нас, русских, пропадут все.

А ведь уже при Кожинове носились по Руси иные соблазны. Вот в «перестройку» перезахваленный академик Лихачев напечатал статью с внешне скромным названием «О русском». Не зря в молодости побывал он в масонской ложе (за что ГПУ, не терпевшее конкурентов, отправило его и «братьев» на Соловки). Вселенская смесь получилась в толковании Лихачева: «русский» по сути ничем не отличается от немецкого или турецкого, персидского или хасидского. Характерно, что Кожинов, очень начитанный гуманитарий, этой статьи «не заметил». Он вел свою линию и довел ее, так сказать, «до ума».

Кожинов по справедливости стал баловнем судьбы. Им восторгались, его почитали, причем безоговорочно, уже при жизни. И друзья, и недруги. О недругах тут не станем, но приведем отзыв одного из ближайших друзей, тоже покойного уже поэта Юрия Кузнецова:

Ты жил от сердца, песни пел

И мысль наслаивал годами.

И черт едва тебя терпел,

Качая русскими горами…

Еще по-русски говорят,

И там Георгий скачет с пикой,

Где твой сливается закат

С закатом Родины великой.

Талантливейший Юрий Поликарпович был по натуре несколько мрачноват, хоть глядел широко и свободно. Здесь, предсказывая духовную судьбу своего старшего друга, он ошибся. Сегодня и надолго образ многотрудного Вадима Кожинова знаменует собой отнюдь не закат нашей великой Родины, а ее расцвет – новый, русский!

Русофобия вчера и сегодня

«Олигархи» без галстуков

Надоели бесчисленные жалобы и стенания о наших делах, выраженные в пустословных заклинаниях. «Русь гибнет… нас оккупировали… страну грабят… телевидение разлагает…» Так давайте разберемся конкретно: кем мы оккупированы, кто нас ограбил, кому подотчетны телерастлители? А тогда всем станет ясно, от чего (от кого) гибнет Русь.

Наши враги ужас как любят прятаться за псевдонами. Почему, например, у нас выходит «Московский комсомолец»? Смешно, того комсомола уже давным-давно как нет, а газета с тем же наименованием – хоть бы хны! Но еще более нахален лауреат всех советских и антисоветских побрякушек Марик Захаров. Его придворный театрик до сих пор зовется именем Ленинского комсомола. Не просто даже несуществующего комсомола, но еще и ленинского! Как будто хозяин балагана не сжигал свой партбилет с изображением на нем Владимира Ильича Ленина. Не живут «комсомольцы» без псевдона.

Повелось это у нас не со вчерашнего дня. Вспомним Троцкого (Бронштейна), Зиновьева (Радомысльского), Каменева (Розенфельда): от имени кого засели они в Кремле? Они четко объяснили простодушному русскому народу, что от имени «пролетариата», по его поручению, значит, осуществляют «диктатуру». То-то среди вождей тогдашней диктатуры ни одного путиловского или сормовского рабочего не обнаружишь, зато потомков местечковых лавочников и гешефтмахеров– пруд пруди. Такая вот была у нас тогда «диктатура пролетариата»…

Нынешние потомки «пролетарских диктаторов» тоже не обошлись без обобщающего псевдонима – «олигархи». Красивое древнегреческое слово, только мало кто знает, что в буквальном переводе оно означает «власть немногих». Вот это уж точно! Так что псевдон оказался неудачен, как и все прочие подобные.

У нас появилась прекрасная возможность представить житье-бытье этих самых немногих – в самом конце 1998 года вышла книжка Г. Черникова и Д. Черниковой «Кто владеет

Россией?». Об авторах ничего не сообщается, нам эти имена тоже неизвестны, написано суховато и скучновато, но дело не в этом: собраны такие впечатляющие материалы, что не поделиться ими просто невозможно.

Итак. Предупреждаем, авторы очень осторожны. Оценки олигархам даются весьма возвышенные, но дело не только в этом. Даже о некоторых общеизвестных фактах стараются умолчать (книга, видимо, заказная, так что особо не разговоришься). Например, в известной публикации «Совершенно секретно» (№ 9, 1998), которая нигде не оспаривалась, сообщалось, что А. Смоленский в молодые годы был склонен к мошенничеству, за что получил два года, что диплом о высшем образовании купил в захолустном казахстанском городе Джамбуле, что якшался с зарубежными спецслужбами, много чего иного. Что М. Ходорковский начал свою жизнь мелким комсомольским работником, затем перешел на торговлю живым товаром и т. д.

Всего этого и бесчисленного подобного в книге нет, но зато есть такое, чего нигде не найдешь. Об этом мы и расскажем.

Вот В. Малкин, земляк «гаранта», хозяин банка «Российский кредит» и одновременно вице-президент Российского еврейского конгресса. А главное – каким-то образом захватил основную часть алюминиевой промышленности нашей страны и много еще из промышленности горной. К сорока годам ужасно разбогател, хотя никакими усовершенствованиями горное дело не обогатил.

А вот Илья Баскин, строитель по диплому, но с началом известных своей чистотой «кооперативов» переметнулся на более прибыльное швейное дело, а затем и еще более прибыльное – стал строить порты в Ленинградской области. О криминальных делах там писали-писали, но не будем о том, это дела прокурорские. Гораздо любопытнее, что сказал о себе хозяин АО «Гарант», в которое входят около пятидесяти (!) различных компаний: «Удовольствие от того, что мы можем, чего не могут другие… Для меня бизнес во многом – некая игра ума и эмоций, иначе говоря, это не обыденность, не служба». Простак все-таки этот бывший строитель-швейник, надо же о себе такое ляпнуть! Какая уж тут «служба», смешно даже тут слово это употреблять! А вот хапнуть кучу заводов и портов – это уж точно «игра эмоций», только чем эта игра закончится, вот вопрос. Видимо, скоро узнаем.

Наконец, своеобычный рекорд ставит в этом вопросе некий предприниматель А. Паникин. Он в свое время окончил

Театральный институт, однако на сцене способностей не проявил, сохранив, видимо, способность к театральным жестам. На вопрос телерепортера, как он оценивает свои успехи в гешефтах, сравнил себя… со Всевышним! «Наверное, Бог так радовался, когда созидал». Неудавшийся театрал явно страдает манией величия.

Живут все эти ребята пока не худо. С подобострастием описывают авторы «дом для Потанина», возведенный несколько лет назад по улице Вересаева, 6 (для будущих экскурсантов уточняем: южнее Можайского шоссе, ближайшее метро «Кунцевская»): «При стоимости квартиры в 700 квадратных метров в 4–5 миллионов долларов цена гаража составляет порядка 50 тысяч долларов. Дом строго охраняется. К нему близко не подпускают, а при желании сфотографировать бьют морду и отбирают пленку». Ничего себе, какие холуи служат у «дома Потанина», запросто свободным гражданам морду бьют. Хорошо бы подать в суд на хозяина.

Такой же домик соорудил для себя склонный к мошенничеству Смоленский в Староконюшенном переулке, 12. А бывший кооператор из «Альфа-Фото» Миша Фридман отгрохал себе жилище по Большому Афанасьевскому, 7 – занимает квартиру в 450 метров. Ну, ему положено, он ведь тоже деятель Российского еврейского конгресса, вдруг как «конгрессмены» захотят собраться у него на квартире, подальше от глаз «местного населения»?

Есть у шустрых деляг и места для дачного отдыха. Вот как обустроились банкир В. Потанин и гражданин неопределенной профессии А. Чубайс: «Уже за несколько километров до поселка вам становится понятно, нежатся ли в данный момент Потанин с Чубайсом на солнышке или же считают деньги в Москве. Вооруженная охрана блюдет дорогу от самого Ново-Иерусалимского монастыря. По рации передаются номера машин, приближающихся к Зоне, проехать к водохранилищу можно по спецпропуску… Когда Потанин и Чубайс выходят в море на яхтах или кататься на водных мотоциклах, часть озера перекрывают охранные катера».

Или вот бывший географ, а потом огромный теленачальник С. Благоволин. В новейшем биографическом справочнике «Лица России» (М., 1998) о нем сказано, что весьма благодушно относится к НАТО, а потом прибавлено: «Увлекается поэзией – пишет стихи, женат». Ну, какие стихи сочиняет наш телегеограф – читателям неизвестно, а вот о жене в цитируемой книге сказано нечто любопытное. Она строила загородное прибежище для своей семьи из трех человек. Строила так: «Дом сделан по типу канадского бревенчатого дома из светлой сосны. Темнить балки и бревна госпожа Благоволина категорически отказалась. Изнутри бревна не обшили ни вагонкой, ни фанерой, они – часть интерьера, даже в спальне и ванной. «Все говорили, что я сумасшедшая, – рассказывала Елена Благоволина, – что не подберу мебели к тому, что настроила. На второй этаж, например, было безумно сложно найти люстры к наклонным потолкам. Но меня это не остановило…» Да, такую энергичную даму «остановить», видимо, очень нелегко.

Наши герои не обижают не только своих жен, но и детишек. Судите сами: сынок Березовского учится в Англии, а Гусинского – в Швейцарии. Сообщим и подробности: «Международная частная школа, где учится Илья Гусинский, расположена в живописном пригороде Лозанны. Это одно из самых привилегированных учебных заведений в мире и к тому же одно из самых дорогих – обучение здесь стоит 56 тысяч долларов в год. Многих учеников доставляют личные самолеты родителей. На специальном самолете путешествует и Илья Гусинский». Как видно, папаша не стесняется баловать своего Илюшу на жутком фоне голодающих в России школьников и повсеместной нехватки учебников. Взывать к совести тут излишне. Ведь сказанул же Гусинский-папа: «Я не фанат телевидения, я фанат зарабатывания денег».

Вот он и «зарабатывает» наши с вами деньги. Пока мы это терпим.

А теперь о дорогих автомашинах, этой истинной болезни «новых нерусских»! Самой дорогой машиной является «Роллс-ройс». Так вот у Смоленского несколько таких машин, только он почему-то держит их в Австрии. Двадцатишестилетний «банкир» А. Френкель, так тот вообще начал «коллекционировать» автомашины. Теледелец С. Лисовский, не очень добросовестно плативший налоги, катается на дорогущем «Хаммере», цена которого достигает в России 150 тысяч долларов. Очень любят подобный же вид транспорта и президенты не слишком богатых республик: у К. Илюмжинова, по его собственным словам, коллекция машин состоит из 70 штук. Крупным «коллекционером» того же рода является и Р. Аушев,

Когда читаешь высказывания всех этих местечковых махарадж с их столичными и загородными дворцами, перекормленными детишками и «коллекциями» дорогущего автотранспорта, то неизбежно поражаешься скудости ума, убогости интересов и суждений! Смешные афоризмы мадам Благоволиной или того же Гусинского уже приводились, но вот парочка других, куда более забавных.

Вот Яков Дубенецкий, который родился в бывшей черте оседлости и начал образование в Пинском техникуме, в годы реформ, разумеется, взлетел, стал хозяином бесчисленных банков, в «Лицах России» подробность: «Награжден Орденом Константина Великого, любит прогулки по лесу». Пресыщенный своими успехами любитель лесных тропинок занялся сферой художественного творчества. И неосторожно сказал: «Лишний раз убеждаюсь, что есть в России высокое искусство, которое поднимает дух и очищает душу». Ишь куда хватил! Обнаружил в стране, где он прожил до пенсионного возраста, «высокое искусство»! Впрочем, не будем строги уж слишком к Дубенецкому, ведь в Пинском техникуме вопросы эстетики не проходили…

Таких оправданий нет у шефа банка «Менатеп» А. Зурабова – и родился в Ленинграде, и кандидат наук. Но вот что он изрек: «Нелепо, чтобы люди, управляя активами на миллиарды долларов, получали бы зарплату в пятьсот долларов. Человек, думающий, на что купить пакет молока, не может принимать решения ценой в миллиарды». Право, не очень ты умен, гражданин Зурабов Александр Юрьевич! Сморозил, как меняла на местечковом базаре! «Богатый – значит умный». А насчет «пачки молока», о которой с таким презрением поминает кандидат наук, то подскажем ему, что большинство докторов экономических наук ныне к этой самой пачке относятся весьма серьезно…

Ну, теперь-то Михаил Зурабов отлично известен всей стране, особенно миллионам обобранных им пенсионеров. Прославился, как и его супруга Юля, что скупала земли под Москвой. Сомнительная судьба семейной пары ныне в подвешенном состоянии, но не о том речь. Как выскочил в такую денежную высь скромный ленинградский чеченец-инженер? Вот что поведал о том еще летом 2004 года, задолго до скандала с пенсиями, осведомленный столичный репортер: «Еще в 1992 году инженер-кибернетик Зурабов был заместителем начальника монтажного треста. А до того, окончив Московский институт управления имени Серго Орджоникидзе, преподавал в монтажном техникуме, работал инженером, научным сотрудником и начальником лаборатории – все сплошь по монтажной части.

Впрочем, отойдя от монтажных дел, Михаил Зурабов шесть лет провел на посту генерального директора Московской акционерной страховой компании. И оттуда – в мае 1998-го пришел в Минздрав, когда Сергей Кириенко стал премьером.

Кто посоветовал назначить Михаила Юрьевича на должность первого замминистра, – загадка. Но, скорее всего, правы те, кто полагает, что за время своей «страховой» карьеры г-н Зурабов свел близкое знакомство с близкими родственниками Бориса Ельцина.

Возможное подтверждение тому – тот факт, что, когда из Белого дома после дефолта 1998 года выставили Кириенко вместе со всем его правительством, Зурабов вовсе не пропал, а перебрался в советники к Борису Николаевичу. А с уходом Евгения Примакова и приходом Сергея Степашина – в мае 1999-го возглавил ПФР, заменив Василия Барчука.

За пять лет руководства Михаила Зурабова Пенсионным фондом доселе скромное учреждение превратилось во всесильного монополиста, через карман которого проходят суммы, составляющие примерно треть федерального бюджета. При этом в ПФР расцвела махровым цветом «двойная бухгалтерия».